А я пока молчу    В принципе, уже из следующей главы станет ясно, в курсе он или нет. Доверяет он Крис или проверяет... Подождите еще пару дней. поправочка: до завтра.

Отредактировано Мышь_полевая (2009-11-11 07:34:18)

Глава 6

Трапезы и книги.

Эрик готовил для Кристины её любимый завтрак: омлет с луком, помидорами, нарезанной кубиками картошкой и грибами, а также тост с толстым клином расплавленного сверху сыра "камамбер". Этим утром он выходил наружу сразу после рассвета, благодаря чему стал первым клиентом в продуктовом магазине. Он всегда мог рассчитывать на его хозяйку, мадам Реми, из-за её обходительности и рассудительности.

Мадам Реми поставляла провизию для человека в маске уже больше десяти лет. Сперва она думала, что он красив. У него были правильные черты лица и красивые янтарные глаза, обрамленные густыми ресницами. Он закрывал большую часть лица шляпой и всегда поднимал отвороты плаща. Волосы свои он собирал лентой на шее. Спустя несколько месяцев она поняла - то, что она приняла за красивые черты лица, в действительности было маской, раскрашенной под цвет плоти. Каждые две недели в течение последних десяти лет он заходил и покупал одни и те же продукты, в одном и том же количестве, без изменений. Затем вдруг, два месяца назад, он стал совершать другие покупки, в разных количествах: грибы, специи, тростниковый сахар, а кроме того, розовые ленты для волос и дюжины роз. Когда она удивилась таким переменам, он издал что-то похожее на смех, и сказал ей, что он теперь женат. До сих пор она никогда не слышала смех этого человека, даже не видела, чтобы он улыбался. Мадам Реми задавалась вопросом, что же за женщина вышла замуж за её странного клиента; однако она не желала смущать его, поэтому просто поздравила его и поинтересовалась его заказом. Он был единственным из её клиентов, который никогда не торговался, и иногда даже оставлял ей чаевые.

Эрик подвинул стул для Кристины, и она уселась за маленький столик. Как обычно, был приготовлен только один столовый прибор. Она выбрала свежую грушу из корзинки и разрезала её на маленькие кусочки, которые можно было есть руками. Эрик прислонился к раковине и тихонько посмеивался, наблюдая за её едой. Остальная часть её завтрака все ещё находилась в духовом шкафу. Кристина подняла глаза и увидела, как он изучает её из-за прорезей маски. Он был одет в свои обычные чёрные штаны и белую, застегнутую на все пуговицы рубашку. Его рукава были закатаны, открывая мягкие, тёмные волоски на его предплечьях; с широких плеч она перевела взгляд на его узкие бедра. Несмотря на худобу, фигура у Эрика была внушительной. "Слишком тощий! Если бы он только позволил мне накормить его как следует. Он бы у меня заполнил свою одежду". Она улыбнулась ему снизу вверх и с удовольствием продолжила еду.

Снова взглянув на него, она спросила:
- Эрик, почему вы никогда не едите со мной?

Он вздохнул и поправил свою маску.

- Когда я был ребенком, мне никогда не разрешалось подходить к столу, когда мои родители ели, - ответил он ровным, бесстрастным тоном.

Она была потрясена:
- Почему? - она боялась ответа на свой вопрос.

- Я говорил вам, какое отвращение мои родители испытывали... к моему... моему...  лицу, - сказал он, указывая на маску.

- Но в таком случае, где вам разрешалось есть? - спросила она, повернувшись к нему и откладывая свои фрукты.

- В своей комнате... Я всегда ел один в своей комнате, - он отвел от неё взгляд, старые чувства вновь всколыхнулись в его сердце. - Однажды я попытался сесть за стол, но я получил такую трёпку за это, что... ну... я больше никогда не садился есть с кем-либо, - он отвернулся, чтобы проверить духовку. Кристина снова повернулась к столу, когда он поставил перед ней омлет и тост.

- Давайте, ешьте! - грубо сказал он. В тот день отец чуть не убил его. Избиение было столь жестоким - больше недели он не мог ходить и вынужден был ползать по своей комнате, как пресмыкающееся. Его глаза закрылись на минутку. Эрик сильно сжал спинку одного из стульев, пока его пальцы не почувствовали боль. Контролируемая боль всегда помогает. Ему удалось затолкать старые чувства назад в их потайное место. Ее голос вернул его назад.

Она заметила, каким напряженным он казался, когда закрыл свои глаза.

- Это ужасно, - её глаза увлажнились, и она накрыла его руки своими. - Вы были всего лишь ребёнком.

Она вспомнила некоторые из историй, которые он рассказывал ей перед тем, как они засыпали ночью. Она слушала его истории, но никак не могла понять ту жестокость, которая исходила от его матери или отца. "Когда у меня будет ребёнок, я буду любить..." Она осеклась, вспомнив, что, согласившись выйти замуж за Эрика, она отреклась от материнства одновременно с отказом от своей свободы. Она что, хочет ребенка? До сих пор Кристина никогда не думала о себе как о матери. В своем представлении она всегда была дочерью. Она хочет когда-нибудь стать матерью?

Углубившись в воспоминания, он тем временем продолжал:
- В её глазах я видел отвращение... эта боль была хуже всего, - его взгляд был направлен куда-то за кухонные стены, во все ещё яркое прошлое. С самого его рождения мать чувствовала отвращение к его уродству. Она по мере возможности избегала смотреть на него, но иногда гладила его по голове и угощала конфетой. Она никогда не била его, как регулярно делал его отец. "Мать не останавливала побои, она просто не могла, она была маленькой изящной женщиной. Как она могла бороться с таким крупным человеком, как отец?" Мать всегда ухаживала за ранами, которые он наносил Эрику. Он был уверен, что она по-своему любила его.

- Эрик! - Кристина потянула его за рукав. Он выглядел смущённым.

То, через что он прошел, никогда не должен был испытать ни один ребёнок, особенно из-за того, в чём не было его вины. Его лицо уничтожило любой шанс на нормальное детство. "Нет! Его лицо было ни при чем. Они должны были любить его, несмотря на любые дефекты". Если бы у неё был некрасивый ребёнок, ничто в мире не помешало бы ей любить его или её, и защищать. Снова эта мысль, она же сказала ему, что у неё никогда не будет ребёнка от него. Это было их соглашение - брак без близости, и никаких детей. "Почему я продолжаю думать об этом? Я сожалею об этом?"

Ее собственные родители очень её любили. Они умерли много лет назад, но она всё равно тосковала, ей хотелось увидеть их, поговорить с ними. Даже с Мэг, воспитываемой строгой мадам Жири, никогда плохо не обращались. Что касается неё самой, она помнила, что периодически заслуживала наказания, но никто никогда не поднимал на неё руку. Любимым методом расправы у её отца было заставить её сидеть и читать на крыльце, одну. Она очень не любила пропускать домашние события.

Кристина не могла изгнать нахмуренное выражение со своего лица или тяжесть из своего сердца. Она убрала свои руки с его. Когда он сжал стул, его суставы побелели.

- Я терпеть не могу есть одна, Эрик, не могли бы вы поесть со мной? - попыталась она уговорить его.

- Нет! - сказал он грозным голосом. Его маска скрывала почти всю верхнюю губу. Это был единственный способ полностью спрятать уродство. Чтобы плотно поесть с маской на лице, приходилось поворачивать вилку или ложку таким образом, чтобы бóльшая часть пищи могла попасть в рот. Вилка неизбежно наталкивалась на маску, и часть пищи падала обратно на тарелку или пачкала маску. Он попробовал бесчисленное количество раз, но так и не смог добиться успеха в том, чтобы нормально поесть с маской на лице. "Я перепачкаюсь в еде, и она почувствует отвращение. Нет! Я никогда не буду есть обычную пищу перед ней".

- Почему нет? - Кристина отложила вилку и приблизилась к нему. Эрик отступал назад, пока раковина не остановила его. Она медленно подошла к нему и засунула кусочек груши ему в рот. - Мне нравится, когда мы едим вместе, - сказала она, улыбаясь ему.

- Я... я не могу нормально есть с маской на лице. Мне придется снять её, а этого я делать не буду.

Она положила другой кусочек груши ему в рот. От такого простого действия у него перехватило дыхание. Эрик не знал, куда смотреть, пока она делала это, поэтому просто отвел от неё взгляд, но угощение принял. Он не отказался бы от него, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он надеялся, что она не заметит, как тяжело он сейчас дышит. Эрик спрятал свои дрожащие руки, неспособный сдвинуться с места, его ноги словно приклеились к полу.

- Вы должны иметь возможность комфортно питаться в вашем собственном доме, - её пальцы задели его нижнюю губу, когда она засовывала ещё один сочный кусочек в его рот. Она видела, что его губы, принимающие фрукт, дрожат под кончиками её пальцев.

- Я не буду этого делать ради вас. Вы должны иметь возможность поесть... в покое, - упорствовал он. Ее рука снова наградила его губы прикосновением, пока она кормила его. Он по-прежнему стоял, принимая каждый кусочек, каждый ломтик, которые она клала ему в рот, наслаждаясь случайными касаниями. Его тело реагировало на её прикосновения. "Если она сейчас посмотрит вниз... какое унизительное положение!" Она увидит, каким он был извращённым существом. Она узнает, что такое простое действие, как кормление с рук ломтиками фруктов, превращает его в животное. Он стоял неподвижно, очень желая убежать, но будучи совершенно неспособен сдвинуться с места. "О, Кристина, почему ты не можешь быть моей?" Эта мысль должна была быть стёрта, похоронена! Она стала его женой, и этого должно быть достаточно.

- До моего появления здесь вы ведь питались за столом? - спросила она.

Он пожал плечами:
- До вашего появления я был еле жив, - прошептал он. "Сейчас я слишком живой!" Он должен был решить свою дилемму, прежде чем она что-либо заметит. Эрик попытался повернуться к печи, но она осталась рядом с ним.

- Я знаю, что у вас под маской. Вы не обязаны носить её, находясь рядом со мной.

- И вы заставите себя вытерпеть это из жалости? - парировал он.

- Я не жалею вас, Эрик. И никогда не жалела.

Она подошла ещё ближе. Кристина чувствовала, что его надо было успокоить. Его лицо больше ничего для неё не значило. Почти каждую ночь она мельком видела его без маски. Ее муж был добрым, великодушным человеком. Тот факт, что его лицо было не таким, как у большинства людей, наполнял её печалью из-за той боли, которой это ему стоило. Он заслужил немного нежности и теплоты в своей жизни.

Она прислонилась к нему и положила голову ему на грудь. Он напрягся, но не пошевелился. "По крайней мере, он не отталкивает меня". Она чувствовала на макушке его дыхание, каждый тихий выдох шевелил её волосы. Глубоко в его худом теле Кристина расслышала ускорившееся сердцебиение... "Я заставляю его волноваться? Ну конечно! Я хочу успокоить его, а не нервировать. Может быть, мне стоит остановиться". Она не двигалась, ей было так хорошо находиться рядом с ним. Она думала, что его надо успокоить, но она также нуждалась в этом. По-прежнему прижимаясь к его груди, Кристина обняла его. Она услышала, как низкий стон слетел с его губ. В этот момент ей следовало отпустить его, вместо этого она обхватила его ещё крепче. Кристина почувствовала, что его дрожащие руки обвились вокруг её талии. Она услышала, как он прошептал на выдохе её имя. Почти незаметно, но она услышала дрожащее «Кристина» над своим ухом. Оно звучало как просьба, только просьба о чём? Если он не хочет её объятий, тогда почему он просто не отодвинется?

Она вспомнила свою беседу с Мэг. Она любит Эрика? Если она не любит его, почему она так наслаждается его прикосновениями? Она виновато призналась в себе, насколько же ей нравится видеть, как он реагирует на её близость. Она была просто жестока, или Мэг оказалась права, задав ей этот вопрос? Могла ли она любить двух мужчин? "Невозможно! Я по-прежнему люблю Рауля. Мой милый, милый Рауль!" Она всегда любила Рауля, сначала как друга, а теперь как свою тайную любовь. С тяжелым сердцем она вдруг поняла, что не думала о Рауле всю неделю. Кристина почувствовала, как большие пальцы Эрика крошечными кругами поглаживают её талию, остальные его пальцы впились в кожу, и ощущения от этого были восхитительные. Его дыхание стало коротким, неглубоким и затруднённым. Ее глаза трепетали, закрытые, и она успокаивалась, наслаждаясь ощущениями.

- Я беспокоюсь, что вы недостаточно хорошо питаетесь, - она сказала, все ещё нежась в его руках.

- Не сомневаюсь. Что ж, вы не должны волноваться на мой счет. Я предпочитаю свою собственную компанию за обедом, и советую вам выработать в себе такое же пристрастие, - яростно ответил он. Эрик оттолкнул её и быстро вышел из кухни. Его слова не могли быть совершенно искренними, она была уверена, что он наслаждается их послеобеденным чаем. Ее тело быстро остыло, и она почувствовала себя несчастной и одинокой. Она продолжит убеждать его есть вместе с ней. Будет намного более приятно делить трапезы вместе как можно чаще.

- Она все ещё у этого чудовища под Оперой! - воскликнул Рауль, сжав в руке записку Кристины. - Я не осмеливаюсь думать, что он может с ней делать, - свирепо нахмурившись, добавил он. - Я должен отправиться к ней, Филипп, я должен! - он держал записку Кристины в руке.

- Ты не выйдешь из этого дома, Рауль. - Филипп возвышался над ним. - У тебя только прошла лихорадка.

- Как ты можешь предполагать, что я оставлю её в его руках? Она моя суженая, - протестовал он, не убежденный словами брата.

- Ты действительно думаешь, что сможешь предстать перед этим монстром, как ты его называешь? В твоём-то состоянии? - упрекнул Филипп. - Если бы я знал, что ты так разволнуешься, я бы никогда не отдал тебе это послание.

- Я не могу игнорировать это! Мы должны привлечь жандармов! - упорствовал Рауль. Его глаза искали поддержку в глазах брата.

- Прежде, чем мы это сделаем, нам нужно какое-нибудь доказательство, что она не хочет быть с ним, - сказал Филипп. - Записка, которую она тебе отправила, доказывает противоположное.

- Кристина любит меня, и хочет быть со мной! Я знаю её! - уверял Рауль брата. - Она просит о моей помощи, - настаивал он.

- Как раз это нам и необходимо подтвердить.

Филипп ответил на стук в дверь. Это была Мирей, одна из служанок.

- Господин, у вас посетитель, - застенчиво сказала она ему, не поднимая глаз с пола. Мирей была новенькой в хозяйстве, и граф приводил её в трепет.

- В это время? Кто это?

- Это маркиз Луи дю Бур-Дени, - ответила она, по-прежнему не глядя на него.

Филипп улыбнулся:
- Ах, ну так бы сразу и сказала, девочка. Убедись, что маркиз устроился удобно... и передай, чтобы для него поставили прибор в столовой.

Он повернулся к брату:
- Идем, Рауль, Луи здесь. Одевайся и присоединяйся к нам в гостиной.

Гость де Шаньи сидел в широком кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Это был красивый, подтянутый мужчина худощавого телосложения. Его редеющие седые волосы составляли разительный контраст с его мальчишеским лицом. Только мрачные глаза выдавали его возраст - почти шесть десятилетий.

- Вы выглядите намного лучше, Рауль. Не правда ли, Филипп? - маркиз покачал широким бокалом с бренди. Его длинные пальцы обхватывали бокал, чтобы жидкость оставалась теплой. Он закружил янтарный напиток вокруг бокала, рассматривая на свет золотые волны. Сделал глоток, смакуя кальвадос. Луи поднес бокал к носу, его ноздри вздрогнули, улавливая аромат. Он предпочитал более острый арманьяк.

- Я, может, и выгляжу лучше, но Филипп настаивает, чтобы я оставался в доме, - сказал Рауль, усаживаясь. Мирей принесла ему горячий чай. Рауль подал знак лакею, и в его напиток немедленно добавили немного бренди.

- Я согласен, его румянец вернулся. Но он все ещё далек от выздоровления. - Филипп тоже сидел с бренди. Он осушил свой напиток. Лакей немедленно снова наполнил бокал и попытался подогреть бренди, но Филипп отмахнулся от него. - Что привело вас в Париж на этот раз?

- Я что, не могу просто проведать своего крестника? - сказал Луи с притворной невинностью.

- Конечно, я только... - Филипп с сомнением смотрел на старика.

Тот склонил голову на бок и усмехнулся:
-  А поскольку я здесь, то я могу заодно составить ему компанию, и попасть в Оперу.

- Ах! Вот теперь это Луи, которого я знаю, - Филипп, отвечая тем же, присоединился к Луи в сердечном смехе.

- Моя невеста была похищена сумасшедшим! - прервал их Рауль. - А Филипп не позволит мне спасти её!

Луи резко выпрямился в кресле, чуть не пролив напиток, его глаза загорелись любопытством.

- Похищена? - спросил он. - Неудивительно, что ваш брат не отпускает вас, юноша! - сказал он с беспокойством. - Каким-нибудь развратником или действительно сумасшедшим?

Он повернулся к старшему брату:
- О чём он, Филипп?

После чаепития Кристина присоединилась к Эрику в библиотеке.

- Что вы читаете?

Прежде чем ответить, он глубоко затянулся своей трубкой и медленно выдохнул, наполнив комнату ароматом нового табака.

- Книгу, - ответил он, не поднимая глаз.

- Это очевидно, Эрик! - огрызнулась она. - Как называется книга? Вы выглядите таким заинтересованным! - она встала и обошла его.

Едва она приблизилась к его креслу, он закрыл книгу и засунул её в кресло за спину.

- Вам это будет неинтересно, моя дорогая.

Она ненавидела, когда он делал великую тайну из какой-нибудь мелочи. Любопытство терзало её.

Перед сном Кристина вернулась в библиотеку, чтобы убрать свою книгу. Она увидела тонкий томик, выглядывающий между подушками. Наклонилась и подняла его. "Это та книга, которую читал Эрик!" Без колебаний она засунула её за корсаж платья и пошла в свою комнату. Открыв книжку, она почувствовала, что щеки у неё заполыхали. Жар охватил все её тело, когда она перелистнула несколько страниц. Дважды она задерживалась, прежде чем захлопнуть книгу. Задыхаясь, она выбежала из своей комнаты и на цыпочках подошла к библиотеке. Она положила книжку назад, скрывая её между подушками, как все и было. Только она собралась покинуть библиотеку, как к ней подошел Эрик.

- Вы ищете что-нибудь почитать, Кристина?

"О, Боже, он знает!" Она не смела повернуться к нему лицом.

- Нет, Эрик, я просто возвращала свою книгу, - она была благодарна, что он не сказал больше ни слова, пока она не ушла.

Проходили дни, но она не могла выбросить из головы изображения, вызванные книгой. Даже когда она мыла посуду, мысли об этом преследовали её. "Если мы должны стать близки, это - то, что он хочет сделать со мной?" Она избегала Эрика и чувствовала прилив жара к лицу всякий раз, когда встречалась с ним взглядом. Его изящные, умелые руки обжигали её, когда кончики его пальцев будто случайно задевали её кожу.

Кристина выпила стакан хереса, пока месила тесто для своего печенья. Она радовалась усилиям, которых требовало густое тесто. "Эрик такой джентльмен, он, конечно же, не собирается делать со мной те вещи, что упомянуты в книге". Она расплющила тесто своими маленькими кулаками. "А зачем ещё ему читать такую книгу?" Взяв тяжелую скалку, она раскатала тесто. "Если бы он действительно попробовал, я бы ему позволила?" Кристина задавалась вопросом, каково это было бы - чувствовать руки Эрика, прикасающиеся к ней таким образом. Его руки были такими изящными, длинные тонкие пальцы созданы для игры на фортепиано, созданы для... Она снова почувствовала, что лицо у неё полыхает. Сделала ещё один глоток хереса. Так или иначе, этого никогда не будет, у них был договор - никакой близости. Он никогда не вернет назад своё слово, а она останется преданной Раулю. "Он думает о том, чтобы сделать это со мной?" Картинка всплыла перед её глазами, столь же яркая, как в тот момент, когда она впервые увидела её. Кристина прикусила нижнюю губу. От тепла, распространяющегося по её телу, у неё закружилась голова. Задохнувшись, она села. Она допила херес, пытаясь ослабить засуху во рту.

Эрик заметил, что Кристина стала краснеть вообще без всяких причин. Каждый раз, когда она оказывалась перед ним лицом к лицу, её румянец усиливался. Он задался вопросом, не думала ли она о виконте. Он почувствовал, как в нём закипает гнев. Она вспоминала поцелуи мальчишки? Он надеялся, что она ничем больше не занималась с виконтом. Он не мог перенести мысли о руках мальчишки, изучающих её тело. "Мне следовало убить его".

- Кристина, с вами все в порядке? Вы покраснели, - осторожно спросил он.

- О! - она прижала руки к лицу, почувствовала жар и побежала в свою комнату. Она решила принять холодную ванну.

- Кристина, вы скажете мне, что не так, прямо сейчас! - нахмурившись, потребовал Эрик.

"Ты можешь убить меня, но я не скажу, Эрик".
- Я... в порядке, я...

- Ерунда! - завопил он. Ее глаза расширились в страхе. Он заставил себя успокоиться и продолжил:
- Вы действовали очень странно, моя дорогая.

Он изучал её. У неё была очень стройная фигурка. Тонкая талия подчеркивала изгиб бедер. Ее грудь, хоть и маленькая, была совершенной для её миниатюрных пропорций. Прямые каштановые волосы были свободно рассыпаны по плечам, маленькая гребёнка с каждой стороны удерживала волосы от лица, когда она склонялась над своей книгой. Он был более чем на голову выше её, и хотя он был очень худым, миниатюрность её тела заставляла его чувствовать себя крупным рядом с ней.

Она встала, чтобы уйти:
- Эрик, я вернусь, мне надо пойти в свою комнату.

- Мы не сдвинемся отсюда, пока вы не скажете мне, что с вами не так!

- Вы будете удерживать меня здесь против моего желания? - спросила она.

- Если придется, - упорствовал он. - Вы готовы сказать мне?

- Разумеется, нет! - оборвала она.

- Тогда вы не пойдете в свою комнату, - холодно сказал он.

"Проклятье! Вот почему он предложил мне дополнительную чашку чая". Кристина начала вышагивать по комнате. Через несколько минут она сказала:

- Мне действительно надо идти.

- Я вам рекомендую говорить быстро, - приказ в его голосе прикрывался сладким звучанием тембра.

- Эрик, я ваша жена, а не рабыня. И сейчас пойду в свою комнату! - воскликнула она в смятении.
Кристина резко развернулась и быстро достигла своей комнаты. Она уже представила себе облегчение, которое последует через несколько мгновений. Внезапно она почувствовала, что её оторвали от пола; она повисла вниз головой, когда он перебросил её через свое плечо.

- Я сказал, что никто не выйдет из этой комнаты, пока вы не скажете мне, что не так, - он, не торопясь, пошёл назад в библиотеку.

Положение, в котором он её держал, сильно давило на её пузырь, и она ещё сильнее чувствовала побуждение уйти. Эрик опустил её в центре комнаты. Она стояла лицом к нему, вытянувшись во весь рост. Ее руки сжались в кулаки:

- Как вы смеете не допускать даму к уединению? - потребовала она.

- Упомянутой даме разрешат всё уединение в мире, когда она скажет мне, почему она краснеет всякий раз, когда видит меня, без какой-либо явной причины, - парировал он.

Она должна была воспользоваться ванной прямо сейчас, или произойдет несчастный случай. "Я не опозорюсь перед ним".

- Прекрасно, я скажу вам...

...Несколько мгновений спустя Кристина вылетела из библиотеки, её лицо горело.

Эрик остался на месте, его руки сплелись под маской, прижавшись ко рту в попытке сдержать хохот, срывающийся с губ. "Маленькая чертовка!"

Отредактировано Мышь_полевая (2010-04-06 10:49:41)

О! Сколько народу-то отметилось!    Отвечаю по-порядку.

Martian Насчет мадам Реми - это, оказывается, не ударение, а надстрочный знак, Донна только что разъяснила. Так что я его сейчас уберу.

Насчет зарывающихся пальцев - там стоит причастие от глагола dig - закапываться, зарываться, вспахивать, вскапывать и т.д. Если кто подберет более подходящий его перевод - буду очень признательна, сама над ним голову ломала долго, так и не справилась.

Курящий Призрак меня тут тоже добил Но это еще цветочки. Дальше и не то будет.

Про жену и рабыню принимаю, спасибо.

А рейтинг тут и стоит соответствующий. Немного эротики тут будет, но особого порно - нет. Так что все нормально.

opera, очень рада видеть Вас в своей теме
от похвалы профессионала растаяла, как мороженое 
Поправку насчет дамы принимаю, спасибо.

Hell, я с этого анатомического казуса сама выпала именно в такой же осадок    Вот вам оригинальная фраза:
"his broad shoulders tapered down to lean hips".
Как еще это можно перевести? У меня, пардон, уже мозги кипят от попытки нормально адаптировать текст.

За миниатюрность спасибо, во втором случае ее использую. В первом упоминании оставляю пропорции.

Насчет того абзаца с гневом - поясняю: он просил ее, чтобы она ничего большего, чем поцелуи, с виконтом не допускала (это еще типа до свадьбы). А тут она стала краснеть постоянно, и он решил, что у них было что-то большее, о чем она и вспоминает. Вот и разозлился. Если это не совсем понятно, мне, наверное, стоит подумать над этим абзацем...

Перевод слова fiancé мне известен В оригинале у автора многие слова идут на французском - видимо, для антуража. Я стараюсь сохранять авторский стиль и большую часть французских слов так и оставляю, перевожу только английский текст. Ну иногда только заменяю слова "виконт" (просто уж очень часто она его вставляет) и имена собственные.

Vika SP, насчет гнева - в оригинале:
"He sensed his rage just under the surface"
Думаете, стоит это перевести простым словом "закипает"?
Насчет изучающих - принимаю, спасибо.

Donna, а кальвадос - это и есть бренди Кальвадос - яблочный бренди, арманьяк - виноградный. Так что тут все ок.

Про плечи и бедра я выше оригинальную фразу указала, я сама с ней не один час промучилась, так и не выдумала ничего лучшего Мне она тоже очень не нравится.

За разъяснения про надстрочный знак - спасибо большое.

Про французские слова в тексте я выше для Hell отписалась.

"Привело" и "радовалась" - принимаю, спасибо.

Отредактировано Мышь_полевая (2009-11-12 01:50:11)

Donna, я не про это Просто будут тут у него еще... кхм... привычки, от которых меня коробит еще больше <_<

Про бренди - вот здесь посмотри, тут основные типы перечислены. Мне тоже в эту статью лезть пришлось, чтобы этот абзац правильно перевести и не назвать то, что они пили, коньяком (каюсь, в черновике стоял коньяк)

Про французские слова: написание все же различается - сравни соответственно французские и английские fiancé и fiancee, vicomte и viscount. Если автор вставила в текст именно французские слова, значит, ей для чего-то это надо. Я стараюсь сохранить ее стиль. Просто с именами собственными и постоянным повторением vicomte - это уже перебор, их я перевожу с твоей помощью. Остальное пока оставляю.

Про плечи... есть у меня идея добавить туда пару слов вроде "с широких плеч она перевела взгляд на его узкие бедра", но это будет совершеннейшим произволом со стороны переводчика, я такого до сих пор себе не позволяла и не знаю, насколько такое допустимо Не побьет ли меня потом автор чем-нибудь тяжелым.
С другой стороны, в этом абзаце она его явно рассматривала, сделав потом вывод о его худобе. Если упоминаются плечи, затем бедра - значит, она явно глазками по нему пробежалась сверху вниз... я так думаю
А то ведь действительно настолько некрасиво получается, я ж над этой фразой чуть ли не дольше всех просидела.

Отредактировано Мышь_полевая (2009-11-12 10:34:59)