Глава 24
Око за око.
Проснувшись, Кристина увидела перед собой его обнаженное лицо. Бóльшая часть язв исчезла, но выглядело оно всё ещё неважно. Смотреть на его лицо она могла уже спокойно, но прикасаться к нему ей по-прежнему не хотелось. Эрик спал, совершенно расслабившись, сквозь приоткрытые губы виднелась ровная полоска зубов. Кристина положила руку на его мерно вздымающуюся грудь, прислушиваясь к его спокойному дыханию. От её прикосновения Эрик шевельнулся и слегка вытянулся, однако так и не проснулся. Он не был похож ни на одного из парижан, которых она когда-либо видела. Её одновременно и отталкивало, и непреодолимо тянуло к нему. Эрик напоминал ей какого-то сильного лесного зверя, из тех, что она видела на картинках. Только теперь, поглядев на него, она вдруг почувствовала, как болит её тело. Кристина поняла, чтó он имел в виду, говоря о том, что она будет ему принадлежать ещё больше, если они станут близки. Теперь она отдалась ему целиком, и отныне он будет доставлять ей удовольствие на своих условиях. Если он проснется и захочет её, он не станет её спрашивать, а просто возьмет от неё всё, чего пожелает. Эта мысль взволновала её. Он уже давно забрал её душу, а теперь завладел и её телом. Она принадлежала Эрику.
Однако постепенно её начали одолевать угрызения совести. "Ты позволяешь ему оставаться в маске. Ты даже не заставила его снять её, когда он занимался с тобой любовью". Эрик никогда не станет обвинять её, наоборот, он будет чувствовать благодарность за то, что она позволила ему такую интимную связь. Он будет превозносить её, но ей-то лучше знать. Она также обратила внимание, что он вчера не снимал одежду. Не раз он намекал, что с его телом что-то неладно. Прошлой ночью она позволила ему остаться в одежде, не желая узнать, что именно с ним "неладно". Она нахмурилась и со вздохом загнала эти мысли поглубже. Кристина чувствовала себя одновременно и сонной, и совершенно разбитой; в таком состоянии она еле выбралась из кровати, чтобы приготовить им восстанавливающий силы завтрак. Поставив еду в духовку, она заползла обратно к нему в постель.
Эрик проснулся голодным, как волк, и тут же ощутил потрясающие ароматы, доносящиеся из кухни. Как такое могло быть, если Кристина лежала здесь же, обняв его своими тёплыми руками? Это был самый замечательный способ пробуждения, какой только мог быть. Эрик украдкой глянул сквозь ресницы на свою прекрасную жену. Он не мог постичь, за что она любит его, как она утверждает, и почему она позволила ему, живому трупу, вступить с ней в интимные отношения. Ее слова и реакции не оставили ему ни малейших сомнений, что этот небесный ангел действительно любит и хочет его. Он вкусил райского блаженства. "Может быть, ей просто было любопытно? Просто хотелось узнать, каково это - заниматься любовью с чудовищем. Это ведь так похоже на Кристину?" - "Ты действительно будешь полным дураком, если причинишь ей боль своими сомнениями". Ему нужно знать, была ли последняя ночь случайностью. Если сегодня она его не захочет, всё, что ей нужно сделать, это лишь сказать об этом, и он уползёт в свой гроб. По-прежнему не открывая глаз, Эрик подтянул её поближе к себе.
Эрик овладел ею, не позволяя себе достичь блаженства, пока не услышал, как она кричит от удовольствия, хватаясь за него. Она действительно хотела его. Кристина попыталась приласкать его, но он остановил её блуждающие руки; он не позволит ей ни посмотреть на него, ни прикоснуться к его телу. И никогда больше он не будет отказывать себе в удовольствии наслаждаться телом своей жены. Зная, что это его оазис, он будет пить из этих вод столь часто, сколько ему потребуется, чтобы утолить свою жажду.
За это утро Эрик несколько раз спросил, любит ли она его. Неважно, сколько раз она уже это говорила, сегодня это не могло удовлетворить его. Его глаза постоянно искали её. Их близость сделала его ещё более уязвимым. Его любовный голод был поистине безграничным, и как бы ни пыталась Кристина этот голод утолить, его нужда в ней никогда не ослабнет. Эрик весь день держал её рядом с собой, словно она могла исчезнуть.
Кристина присела около него, одетая в персиковое платье с большим турнюром сзади. Очень тугой корсет подчеркивал осиную талию. Эрик припомнил это платье как одно из тех, которые она купила во время поездки с Мэг и Эдуардом. Выглядела она потрясающе, однако Эрик поинтересовался, зачем было так одеваться для дома.
- Эрик, я подумала, что мы могли бы ненадолго пойти прогуляться в парк.
- В парк? - "Почему она так со мной поступает?" - В дневное время?
- Ну, в карете.
- Я не понимаю, зачем тебе вообще было утруждать себя и интересоваться моим мнением, раз ты уже одета для прогулки, - накинулся он на неё.
- Я думала, мне можно, - смущённо сказала она, опустив глаза на своё платье.
- Это то, чего я должен теперь ожидать, Кристина? Значит, теперь строить для нас планы будешь ты. А я должен быть твоей послушной собачкой? - Эрик чувствовал, как закипает в нём гнев.
- Ты всегда говоришь мне думать за себя и принимать свои собственные решения, - возразила она.
- Да. Да, но я не давал тебе разрешения делать это сегодня! - огрызнулся он, прижав стиснутые кулаки к бокам.
Кристина встала, глядя на него в упор расширенными глазами и уперев руки в бедра. Его жена выглядела рассерженной. Даже её дыхание изменилось. Эрик пожалел, что у него было не так много опыта обращения с женщинами. Что-то из того, что он только что сказал, очевидно, привело её в ярость. "Не стоило мне сегодня выходить из себя".
Эрик искоса посмотрел на неё и вздохнул:
- Ох, Кристина, ты вышла замуж за старика. Сможешь ли ты простить своего ничтожного супруга? Я действительно хочу, чтобы ты принимала собственные решения, - сказал он, делая свой голос настолько мелодичным, как только мог. - Единственное, это… этот корсет. Он вреден для тебя, моя дорогая. Пожалуйста, сними его.
- Этот корсет лучше всего подходит к этому платью, - Эрик понял, что по этому вопросу она уступать не собирается. Может быть, логические рассуждения сработают.
- Что важнее, мода или здоровье?
- Если я поношу его несколько часов, ничего со мной не сделается.
Куда делась та покладистая женщина, которая только что покинула их постель? Та, которая трепетно ловила каждое его слово? Он же её муж, черт побери! "Неужели это занятие любовью так влияет на женщин?" Он мысленно улыбнулся, вспомнив о том, что происходило этой ночью и утром.
- Надеюсь, эти несколько часов ты намерена провести стоя? Вряд ли ты сможешь сесть хоть на одно нормальное сиденье с этими большими сосисками сзади, - рискнул он пошутить, надеясь снять напряжение.
- Я буду ходить в этом! - очевидно, она не заметила шутку или была не в настроении легко на неё отреагировать.
- Ты бросаешь мне вызов, Кристина? - он нервничал из-за разгоревшегося спора. А что, если она перестанет любить его или снова откажет ему в супружеских правах? Вопрос о том, чтобы взять её силой, даже не рассматривался. Никогда. Если она его возненавидит, он не сможет жить. Эрик почувствовал, что взмок от пота. Он должен держать себя в руках, хоть он и был невероятно раздражен.
- Ты мне запрещаешь, Эрик? - вызов был брошен.
- Я не хочу тебе препятствовать, но я не уверен, что мы оба поместимся в карете, если ты... будешь... в этом! - он совладал со своим голосом, сохранив его легким. Он скривил губы, стараясь превратить в улыбку подступающее рычание.
Кристина внимательно посмотрела ему в глаза.
- Тогда давай пойдём на компромисс. Я надену своё платье в том виде, какое оно есть, а на прогулку в карете мы отправимся после нашего вечернего чая. К тому времени должно быть уже достаточно темно, - предложила она.
- Твоё упрямство сведёт меня в могилу, - Эрик отвесил ей иронический поклон, радуясь разрешению конфликта. Он собирался поцеловать её в карете, когда они будут проезжать по Парижу, поцеловать основательно, в губы, и возможно, не один раз. От одной только этой мысли ему кровь бросилась в голову.
Приближалось время чаепития, когда они услышали сигнал тревоги, обозначающий визит Хафиза. Эрик пошел ко входу в туннель, чтобы поприветствовать человека, который на протяжении стольких лет преследовал его, пытаясь играть роль его нештатной совести. Сегодня был не тот день, когда Эрику хотелось бы принимать гостей.
Мужчины уселись напротив друг друга.
- До чего же я утомился, - усмехнулся Эрик, вытянув руки над головой.
- Сейчас только десять утра. Как ты мог устать?
- Ну, полагаю, тебе-то ночью удалось хорошо отдохнуть.
- Почему ты никогда не можешь высказаться прямо? Пытаешься намекнуть, что тебе не удалось?
- С какой стати я должен тебе на что-либо намекать? - набросился на него Эрик.
Хафиз покачал головой и нахмурился. Он сел на краешек кресла.
- Ты не сможешь быть счастлив, если будешь причинять зло, Эрик ... ты не сможешь. Отпусти девушку.
- Отпустить её? Она моя жена. Она говорит, что любит меня. Чего ещё ты от меня хочешь?
- Она говорит это, когда ты её спрашиваешь, или по собственной инициативе?
- Она приходит ко мне с поцелуями. Она принимает мои прикосновения.
- Но при каких обстоятельствах? Ты... ты трогал её?!
Эрик отвернулся.
- Аллах милосердный! - Перс схватился руками за голову. - Как далеко ты зашел? Ты навязал себя этой девушке силой, Эрик?
- Она моя жена. Мне вовсе не нужно себя навязывать... - проворчал он.
- Ты хоть спросил её? Ты когда-нибудь предоставлял ей выбор?
- Повторяю тебе, она моя жена. Она выбрала меня, выходя замуж.
Хафиз, глубоко вздохнув, продолжил:
- Когда происходит эта... аберрация, она позволяет тебе снимать маску?
"Кристина даже смотреть не может на моё лицо без тошноты".
- И конечно, тело своё ты ей не показал. Она когда-нибудь видела тебя во всей красе, как я на Нижегородской ярмарке?
Даже прошлой ночью он оставался в одежде, сняв её ровно настолько, чтобы выполнить свою задачу. "Нет, она не видела меня, и я никогда не обнажу себя перед ней".
- Ты рассказал ей, как зарабатывал на жизнь, выставляя напоказ перед толпой своё уродство? Ты говорил ей, что тебя называли "живым трупом", на которого, в сущности, ты и похож?
Он почти ничего не рассказывал ей о своей прошлой жизни. Он сумел завуалировать все отвратительные подробности, подчеркнув то, как строил дворцы в Персии и Константинополе. А до этого он был артистом, фокусником и музыкантом.
- Ты ходишь по тонкому льду, дарога, - с этими словами Эрик обмяк в кресле и положил голову на руки.
Покачав головой, он сказал:
- Мне нужна её любовь. Я заслужил любовь так же, как и все остальные.
- Мне очень жаль. Я знаю, чего ты хочешь, но ты не задумываешься о том, что лучше для неё. Ей девятнадцать лет, она застряла здесь, внизу с живым трупом, потому что не знает ничего лучшего. Ты даже заставляешь её думать, что она счастлива. Ты поёшь ей?
Он услышал, как Эрик застонал.
- Ты знаешь власть своего голоса. Она может думать, что любит тебя, но я не поверю в это, как и ты, пока она не увидит настоящего тебя и тогда уже скажет это.
Кристина никогда не говорила этого, опять-таки, без его подстрекательства. Он без конца просил её повторить это. "Мне обычно приходится вытягивать это из неё". Она вела себя так, словно действительно любила его. Но теперь он уже не был в этом уверен. Эрик не мог отчётливо вспомнить, говорила ли она это потому, что действительно чувствовала это, или только чтобы угодить ему, потому что он был так жалок. "Черт бы его побрал, но может быть, он прав, а она меня не любит. Нет, нет, она любит меня, она сказала это! Я ведь не спрашивал в первый раз. Или спрашивал? Я что, действительно её принуждаю?" Эрик совершенно ничего не соображал от беспокойства. Он оставил Хафиза и присоединился к Кристине на кухне.
Эрик взял её за плечи и повернул лицом к себе:
- Кристина, ты правда меня любишь? Я пойму, если твой ответ будет отрицательным.
- Я люблю тебя, Эрик.
Он посмотрел на неё с такой болью, что она встревожилась.
- Эрик, что случилось, во имя всего святого?
- Я заставляю тебя повторять это снова и снова. Во всяком случае, ты сама мне об этом больше не говоришь... если вообще когда-нибудь говорила.
Если бы эти обвинения были брошены кем-либо другим, она бы обиделась. Но Кристина ожидала этого. Эрик постоянно спрашивал её, любит ли она его по-прежнему, действительно ли она любит его, и как она может любить его. Она знала, что ей придется его успокаивать. Ее Эрик не может с легкостью принять тот факт, что он любим.
- Эрик, я полюбила тебя уже давно, но мне нужно было осознать эти чувства в себе. Я не была уверена, потому что никогда раньше не любила.
- А как же мальчик? - спросил он, его голос источал яд. - Разве ты не говорила ему о своей любви?
- Он... - она знала, что имя Рауля лучше вслух не произносить, - ... был моим другом детства, и мы несколько недель играли, что он ухаживает за мной. Мы оба запутались в своих чувствах и в конце концов решили, что так оно и есть на самом деле.
- Он вовсе не запутался. Он любит тебя.
- Что ж, мне очень жаль его, если это так, потому что я люблю своего мужа больше, чем кого-либо в целом мире.
От её слов глаза Эрика менялись, становясь всё более похожими на янтарь. Они словно засияли. Эрик улыбнулся.
- Правда? Неужели ты можешь любить это существо, которое все остальные отвергают? Я ведь так уродлив, - сказал он, опустив взгляд в пол.
- Значит, судя по всему, я люблю уродливых, - парировала она, слегка пожав плечами. Кристина жалела, что не могла попросить его снять маску и поцеловать его, однако она не могла гарантировать свою реакцию. "Как тебе не стыдно, Кристина! Неудивительно, что он в тебе сомневается!" Она привстала на цыпочки, мягко поцеловала его и вышла, прихватив чайный поднос.
Эрик вздохнул, прикоснувшись к своим губами. Ее губы были такими нежными и вкусными. "Я люблю уродливых," - сказала она. Неужели такое может быть? Неужели она правда может любить его, даже если он урод? Он последовал за ней, чтобы увидеть самое шокирующее зрелище в своей жизни.
Благодаря своему любопытству, Кристина слышала каждое слово. Ей хотелось узнать, станет ли Эрик хвастаться своему другу, что они были близки. Эрик намекнул на их секрет, как она и ожидала. А вот чего она не ожидала, так это последовавшего затем шквала жестокости от Хафиза. И этот человек спас её от Эрика, когда она своими уловками чуть не довела мужа до безумия! Кристина была ему благодарна, но обижать её Эрика она не позволит никому.
Да, она и правда чувствовала себя неуютно из-за его лица, и никогда не видела бóльшую часть его тела, поскольку он купался и переодевался в своей комнате. Эрик надежно укрывал своё тело несколькими слоями одежды. Когда они ложились спать, он надевал на ночь рубашку и нижнее бельё. Прошлой ночью Кристина ощутила его невероятную худобу под одеждой. Если ориентироваться на его лицо, его тело должно быть просто страшным. Нет, она не хотела это видеть, но она любила Эрика. Сегодня утром они снова были близки, но он ни разу не позволил ей дотронуться до него. Их любовь была страстной, но неторопливой. Никаких обоюдных ласк - каждое прикосновение было направлено на то, чтобы доставить удовольствие ей. Как бы ни наслаждалась этим Кристина, она всё равно чувствовала, что это он удовлетворяет её, а не они занимаются любовью. Она знала, что ей придется проявить терпение и в этом, так как, по его словам, для него всё это тоже было новым.
Кристина подошла к столику в библиотеке и поставила на него поднос. А затем встала перед Хафизом и хлестнула его по щеке.
Эрик увидел, как дёрнулась назад голова Перса. Лицо мужчины исказилось от шока и изумления.
Кристина стояла, гневно сверкая глазами.
- Я слышала, что вы сказали моему мужу! Зачем вы намеренно причиняете ему боль? Я ведь всё рассказывала вам, и я говорила вам, что люблю его. Если вы не можете вести себя вежливо и доброжелательно по отношению к моему мужу, то в этом доме вам делать нечего!
- Я ...
- Нет, я не собираюсь извиняться, Хафиз. Я даже не хочу слышать ваш голос. Вы сможете вернуться, когда подумаете об этом и будете готовы извиниться перед ним за своё сегодняшнее поведение. А теперь, пожалуйста, оставьте нас.
Потрясенный Перс взял шляпу и, не говоря ни слова, покинул их дом через туннель.
- Какая наглость! - прошипела она.
Эрик подождал некоторое время после того, как ушел Хафиз. Ему не хотелось, чтобы его жена узнала о том, что он подслушивал.
- Где Перс? - спросил он.
- Ему пришлось уйти. Ему необходимо подумать о некоторых вещах. Идем, дорогой, - Кристина взяла его за руку, и они вдвоем уселись на диван. - Давай попьем чай, а потом мы можем отправиться в парк... если мой супруг не против.
После того, чему он только что был свидетелем, его жена может надевать всё, что захочет!
- Матушка, вы читали сегодняшний выпуск? Статья о Кристине! Надо сохранить это для неё, - Мэг подошла к мадам Жири со свежим номером "Эпок":
«Возвращение Кристины Даэ в Парижскую Оперу произвело настоящий фурор!
Бывшая дива "Фауста" вернулась туда, где добилась невероятного успеха в начале этого года. Своим внезапным появлением она удивила всех. Прошлым вечером Даэ в своем великолепном наряде снова завоевала Париж. И всё это - не издав ни единого звука своим золотым голосом.
Несколько месяцев любители оперы строили предположения о том, куда пропала молодая дива. Более того, все до сих пор задаются вопросом, действительно ли Даэ вышла замуж за призрака, проживающего в Парижской Опере.
Столичные портные сегодня с утра были засыпаны заказами на такие же платья, как у Даэ.
Директора Оперы выразили ликование по поводу её возвращения и даже намекнули на возможность того, что она будет петь там в ближайшее время.»
- Эрик, ты не застегнёшь мне пуговицу на воротнике? - Как правило, он всегда слышал её, и звать его не было необходимости. - Эрик!
- Да?
Даже одетая в то же платье, она изменилась до неузнаваемости. Кристина выглядела, как одна из тех картинок в журнале мод. Она была безупречна от кончиков своих уложенных локонов до изящных ботиночек. Эрику очень нравилось, что его жена выглядит столь элегантно. Она идеально смотрелась в центре библиотеки, посреди его бесценных книг. Он уже не был уверен, что станет целовать её в карете, Кристина не заслуживала того, чтобы он помял и растрепал её ради своего удовольствия.
- Я просто спрашивала, можешь ли ты это сделать?
Тем временем царапающий звук становился всё громче.
- Видишь, это вовсе не мое воображение. Признайся, ты ошибся, Эрик!
- Что ж, я ... это из-за того, что ты неверно это описáла, Кристина. Ты сказала, что это было похоже на грохот, - сказал он.
- Я не позволю тебе уйти с этим, - сказала она, наступая на него. - Скажи: "Извини, что я тебе не поверил, Кристина".
- А это ещё что за адский шум? Мы с Себастьяном не смогли найти его источник. Пора дать о себе знать этим директорам.
Он ленился связываться с директорами, больше беспокоясь о своих отношениях с женой. Прежде, когда он жил один, он бы ни за что не допустил такого нарушения своего покоя. Теперь же он был постоянно занят какими-нибудь делами, связанными с Кристиной. Его жизнь наполнилась прогулками, совместным музицированием, чтением, трапезами, а теперь ещё и любовными играми. Эрик положил свою бесстрашную руку на её грудь. "Моя!" Улыбка подкралась к его губам. Тем не менее, он должен положить конец этому назойливому шуму, но только после того, как они вернутся с прогулки.
- Если честно, Эрик, ты заслуживаешь... - она подошла к нему вплотную и начала щекотать его.
- Кристина! - предупредил он в шутку и отступил назад.
Она продолжала, пока не добилась такой редкой для него широкой улыбки. Он прижал её к себе:
- Моя любимая девочка.
В этот момент весь дом на берегу озера, казалось, содрогнулся. Они услышали громкий стук, за которым последовал ещё более громкий треск.
- Стой здесь! - приказал Эрик.
Он выбежал из библиотеки и буквально тут же вернулся, взволнованно сказав:
- Кристина, они ворвались в дом!
- Кто? Чего они хотят?
- Меня, - сказал он спокойно. - У нас есть всего несколько минут, за мной! Я увидел человек десять, но их может быть и больше.
Ему не справиться с десятью мужчинами, только не в замкнутом пространстве.
Эрик видел испуг в её глазах. Он её прекрасно понимал, потому что и сам был шокирован. Эти незваные гости осмелились вломиться в его дом! Но у него не было времени её утешать. Эрику было стыдно за то, что он позволил этому случиться, а теперь вынужден прятаться, потому что ситуация вышла из-под его контроля.
- Извини, Кристина. Я ... - он взял её за руку и быстро подвёл к книжной полке. Эрик коснулся защёлки, и полка повернулась, открыв небольшую нишу. Отблески факелов плясали на стенах. Они услышали незнакомые голоса от входной двери.
- Открывай, черт возьми, - произнес мужской голос.
- Надо открыть ту дверь, чтобы зашли остальные.
- Взломай замки. Просто впусти их, - кряхтел другой, словно делал что-то с большими усилиями.
- Быстро, сюда... заходи, - Эрик взял Кристину за руку и резко пихнул её в нишу. Она попыталась вжаться в угол, чтобы освободить место для него, но не смогла. Ее платье с большим турнюром занимало слишком много места.
Ее глаза расширились от ужаса:
- Нет... Эрик, здесь не хватает места. Мне надо снять платье.
- Нет времени!
Пока она металась, пытаясь придумать для него способ поместиться в тесном пространстве, Эрик повернул голову к приближающимся голосам:
- Ты - моя жизнь. Я люблю тебя, как, должно быть, Господь любит своё творение, - хрипло сказал он.
Они услышали взрыв. Дверь наверняка слетела с петель! До них донесся шум голосов. Эрик отчаянно поцеловал её в губы и послал ей грустную улыбку, в золотых глазах отражалась его любовь к ней - любовь, которая будет длиться вечно.
- Я всегда буду любить тебя.
- Нет, Эрик, тебе нужно войти. Пожалуйста, пожалуйста, любимый, зайди! Они ведь пришли за тобой! - Выкручиваясь в тесном пространстве, как только можно, Кристина безуспешно пыталась убрать турнюр с платья. - Оторви его!
Звук приближающихся шагов был оглушительным.
- Чтобы выйти, нажми вот здесь, - Эрик взял её за руку и показал. - Смотри! Здесь, просто нажми... Помни мою музыку, Кристина! - он захлопнул дверь перед её лицом.
- Нет, Эрик!
Она с удивлением обнаружила себя за небольшим двусторонним зеркалом. Обзор был лишь немного ограничен несколькими книгами. Ощущение было такое, словно никакая дверь не отделяла их друг от друга. Кристина услышала, что тяжелые шаги стали ближе. Они были уже так близко... где же он спрячется? Жаль, что они не могли быть вместе. Но ведь у него должно быть и другое запасное укрытие. Но где? Кристина сходила с ума от беспокойства. "Спрячься, Эрик. Пожалуйста! Спрячься от них. Спасайся!"
- Прячься, Эрик! - крикнула она. Даже если он её и услышал, то не подал вида.
Кристина ощупывала дверь, пытаясь найти защелку, которую он ей показал, когда они вошли в комнату. Она коснулась руками прозрачного зеркала. В их дом проникли, как минимум, пятнадцать головорезов. Грубые с виду мужчины с железными трубами и деревянными палками в руках. Они выглядели грязными и злыми. В некоторых из них Кристина узнала уборщиков и чернорабочих из Оперы.
Ее муж стоял перед ними во фраке, величественно, словно собирался спеть арию.
- Однако, вы даже не постучали, господа. Какое достойное сожаления поведение! - сказал Эрик, пустив в ход самую мелодичную свою интонацию. На какое-то мгновение бандиты остолбенели, застыв на месте. Эрик с важным видом направился к ним.
- Простите мои манеры, господа и мадемуазель.
Только услышав его слова, Кристина заметила среди них женщину. Она едва могла разглядеть маленькую женскую фигурку за спинами этих головорезов.
- Это тот самый ублюдок, душегуб! Убейте его и найдите её, - завизжал кто-то сзади. Бандиты пришли в себя и набросились на Эрика. Кристина узнала голос Мэриел.
- А где же Кристина? - произнесла та.
- Найдите женщину. Она должна быть здесь, - приказал один из них.
- Найдёте её - получите драгоценности. Я видела, у неё их множество. Думает, что она лучше других, да? А этот позёр пусть остается здесь. Идём! - Мэриел повела двух мужчин в другую часть дома.
Они пришли за ней! Кристина инстинктивно отпрянула назад и боролась с собой, чтобы не закрыть глаза.
Эрик рассмеялся, отвлекая их внимание на себя:
- Она ушла по магазинам, вы только что с ней разминулись, - сказал он, подпустив в голос издевательскую насмешку.
Один из уборщиков ударил Эрика сбоку палкой по голове. Вслед за этим моментально последовал удар гаечным ключом по его плечу. Ещё один тип размахнулся толстым металлическим прутом и ударил Эрика в грудь. Эрик согнулся пополам, и его потащили прочь, осыпая его спину ударами палками и трубами. "Эрик!" Он исчез из вида, скрывшись за их телами и размахиваемым оружием.
Кристина открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука, задыхаясь от застрявшего в горле крика. Она их больше не видела, но снова и снова слышала слова "монстр" и "убить его". Дьявольский грохот, раздававшийся в доме, приводил её в отчаяние. Она должна пойти к нему и отдать им всё, что они хотят! Ее пальцы искали защелку. "Они ведь пришли за мной! Я с радостью отдам им все драгоценности, только бы они оставили его в покое".
В пещере раздался выстрел, и у неё сжалось сердце. Кристина сжалась в своём убежище, опасаясь худшего. На этот раз её глаза закрылись сами собой. Она не хотела знать. Голоса стихли, сменившись одним голосом, раздающим приказы. Кристина всё ещё не могла найти защёлку. Она знала, что на этот раз её Эрик не вернётся выпустить её. Она боялась оказаться погребённой в этой нише. Неожиданно его судьба показалась ей менее жестокой, чем её собственная. За тот короткий промежуток времени, что у него был, Эрик показал ей, что надо делать, но она не обратила на это внимания. Кристина в отчаянии продолжала ощупывать края двери, пока не нашла выступ. Ее маленькая ручка дергала крошечную защёлку, и наконец та открылась. Кристина толкнула тяжёлую дверь и выбежала, бросившись к озеру.
Жуткая тишина ужаснула её. В доме никого не было. Дверь была распахнута. Должно быть, эти мужчины забрали его. Кристина ожидала, что их дом будет полностью разгромлен, однако этого не случилось. Ноты Эрика были рассыпаны по полу, подсвечники были скинуты с фортепиано на пол. Скамейка у фортепиано лежала на боку, лишившись одной ножки.
- Эрик? - тихо прошептала она. Он теперь уже может быть за решеткой. Как ей помочь ему, если он в тюрьме? Кристина побежала к выходу. Находясь в таком подавленном состоянии, она только теперь заметила струйку крови, стекавшую под небольшим наклоном в сторону берега.
- Эрик! - она бросилась к двери. Большая тёмная фигура лежала, скрючившись, на камнях, всё вокруг было в крови, его левая рука застыла в неестественном положении. Окровавленный подсвечник лежал возле его головы. Оторванная ножка скамейки валялась здесь же. Кристина одновременно и вздохнула с облегчением, и ужаснулась от этого зрелища. Эрик не двигался.
- Эрик, мой Эрик, - тихо повторила она, опускаясь рядом с ним на колени. Собрав все силы, Кристине с трудом удалось перевернуть Эрика. Его белая рубашка спереди потемнела от крови. Лицо было совершенно искалечено. Она положила его окровавленную голову к себе на колени.
- О, Эрик, - этого она уже вынести не смогла, и горячий поток слез хлынул на его лицо.
Ее любимый лежал искалеченный, не подавая признаков жизни. Кристина посмотрела на лицо Эрика. Его просто не стало, черты лица были полностью уничтожены. То, что когда-то было его лицом, теперь превратилось в окровавленную массу с единственной щелью, которая ещё позволяла ему дышать. Они словно соскребли его, лица не было! Кристина вспомнила о том, как беспокоилась, чтобы его лицо не коснулось её, потому что ей было противно. "Ты позволяешь ему оставаться в маске. Ты даже не заставила его снять её, когда он занимался с тобой любовью". Горло сжималось всё сильнее, пока она не почувствовала, что задыхается.
В этот момент Эрик дёрнулся, захлебываясь кровью. Он что, ещё дышит? Кристина вспомнила, как доктор в опере проверял пульс пациентов. Она положила пальцы ему на шею, пытаясь нащупать сердцебиение. Ничего! Ей показалось, что издалека донеслись какие-то крики. Это никогда не прекратится. Далекий вой продолжался, проникая сквозь стены и скрадывая их очертания, пока и само озеро не провалилось в темноту. Кристина почувствовала, что задыхается, и в следующую секунду упала без чувств рядом Эриком.
Отредактировано Мышь_полевая (2010-04-11 03:27:26)
А в этой главе она настолько адаптировалась, что сама попросила мужа исполнить супружеский долг? 
