Глава 5

Осуждающий взгляд открывшего ему дверь старого слуги Филипп проигнорировал. Поль журил его ещё когда де Шаньи был юнцом и возвращался домой с гулянок только под утро, а то и к обеду. И теперь, будь его воля, старик не преминул бы воззвать к чести и совести графа, ушедшего вчера утром и вернувшегося через сутки, но он молчал и только неодобрительно качал седой головой.
- Матушка уже встала?
- Да, ваше сиятельство. Графиня позавтракала и вышла в сад. Она спрашивала, почему вас не было за завтраком.
- И? – Филипп вопросительно изогнул бровь.
- Я сказал, что вы вчера вернулись поздно и не стали её будить, а сегодня рано поутру ушли и не изволили никому сказать, куда. – Старик заговорщицки улыбнулся, а де Шаньи одобрительно кивнул.
- Спасибо, Поль.
- Графиня просила вас зайти к ней, когда вы вернетесь.
- Непременно. – Филипп скинул пальто, и слуга снова осуждающе покачал головой, глядя на испачканный костюм хозяина. – Только переоденусь.

Он нашел её в беседке. Поклонился, поцеловал руку:
- Матушка.
- Здравствуй, Филипп. Садись рядом. Поль сказал, что ты ушел утром. Так рано?
- Да, матушка, пришлось. Дела…
- Ты становишься так похож на отца…
Филипп с удивлением посмотрел на мать. Она очень редко заговаривала с ним об отце после его смерти. Фактически, это был первый раз.
- Я могу только гордиться этим, мама, - произнес он совершенно искренне.
Женщина похлопала его по руке, по-матерински ласково и как будто немного снисходительно.
- Понимаю. Ты ведь… очень любил его?
- Да, мама. Как и вы. И Рауль. Зачем вы спрашиваете?
- Просто я только что увидела его – в тебе. Не смотри на меня так, я хорошо себя чувствую и я в своем уме. Ничего, забудь.
- Вы… - он вдруг запнулся и спросил совсем не то, что собирался. – Вы хотели меня видеть, матушка?
- Ах, да. Сегодня пришло письмо, от Рауля. Он приезжает через три дня.

Немного позднее, уже у себя в кабинете, Филипп прочел это письмо, квинтэссенцию сыновней радости от возвращения домой. Большая часть послания была адресована матери, на что граф никак не мог обижаться, но и ему Рауль адресовал немало теплых строк. Филипп любил брата и его приезд не мог его не порадовать. Непременно нужно будет показать мальчику Оперу!
Оперу…
Перед глазами вновь встали события минувшей ночи, и он снова и снова прокручивал в памяти случившийся разговор…

***
- Что вы теперь собираетесь делать, граф?
- Боюсь, не буду оригинален: я собираюсь уйти.
- Вот так, просто?
- Вас что-то не устраивает?
- Граф! – Эрик вскочил. – Какого черта меня должно это устраивать? Да у меня руки чешутся вас прикончить прямо здесь, что доставит мне куда большее удовольствие, чем неминуемое посещение Сюрте!
- Сюрте?
- Ваше сиятельство, не нужно утверждать, будто вы не вернетесь сюда завтра же с оравой полицейских.
- Не утверждаю. – Филипп встал, оказавшись вплотную напротив взбешенного Призрака. – Не утверждаю, но даю вам слово забыть о сегодняшнем дне, при условии, что выйду отсюда невредимым.
Эрик бросил на него быстрый взгляд, затем, помедлив, кивнул. Он подошел к лежащему на боку столику и перевернул его без видимых усилий. Движениями фокусника достал откуда-то чернильницу и несколько листов бумаги.
- Не сочтите за невежливость, - произнес он с сарказмом. – Но слово дворянина, запечатленное на бумаге, устраивает меня куда больше, нежели висящее в воздухе.
Филипп молча подошел и взял у него из рук перо. Бумага была дорогой и, скорее всего, позаимствованной из кабинета директоров – он усмехнулся этой мысли, но тут же посерьезнел. Перо легко забегало над листом, выписывая ровные строчки витиеватых букв. Через минуту все было готово. Эрик, наблюдавший за ним не отводя глаз, взял со стола расписку.
- Предъявителю сего… Обязуюсь… Не чинить… В не зависимости от причин… - Он читал про себя, задумчиво шевеля губами. – Хм. Двусмысленно, но, думаю, достаточно. Благодарю, граф! – Эрик согнулся в издевательском поклоне.
- Я считаю, было бы честным и мне получить соответствующее обещание от вас, мсье. Я все же очень хочу вернуться обратно живым.
- О, это большая честь для меня, ваше сиятельство! – Филипп встал и уступил ему письменные приборы. Призрак взял перо, но правая рука до сих пор не полностью его слушалась.
- Ваша рука…
- Ничего страшного. – Перо оказалось в пальцах левой и застрочило по бумаге. – Готово.

Де Шаньи смотрел на письмо, не читая слов: его куда сильнее привлекал почерк. Неровные, угловатые буквы с разным наклоном плясали по строчке вверх-вниз, то прижимаясь друг к другу, то удаляясь на излишнее расстояние. Это был тот самый почерк, которым написаны письма Моншармену и Ришару, никаких сомнений, и, к тому же, он был смутно знаком Филиппу. Когда-то он уже видел подобное…
Воспоминание пришло внезапно, едва не заставив его рассмеяться. Глупец, а ведь он пытался всерьез с этим разбираться, выводить черты характера, основываясь на этих строчках. Как он не догадался сразу?
- Вас устраивает?
- Вполне, - ответил граф, не прочитавший толком ни одного слова. – Все превосходно.
Все действительно было превосходно, уже потому, что он ЗНАЛ. Он видел такой почерк – давным-давно, больше десяти лет назад – когда Рауль, тогда ещё маленький мальчик, только учился писать. Он старательно вырисовывал буквы, каждая из которых при определенном допущении ещё имела право называться таковой, но вместе они образовывали что-то совершенно несуразное. Столько же несуразное, как и у Эрика. И если посмотреть с этой точки зрения, то почерк неуравновешенного психопата превращался… в обычные каракули человека, не умеющего писать левой рукой.

***
Они шли долго. Бесчисленные коридоры и похожие, как один, повороты: после второго десятка Филипп перестал их считать и пытаться запомнить. Невозможно было, чтобы весь этот путь Эрик тащил его на себе, когда он потерял сознание: для этого надо было обладать выносливостью десятерых. Скорее всего, они специально ходили кругами.
Роковая полоска разноцветных камней им не встретилась, но не раз его провожатый приказывал ему сбавить шаг и следовать за ним след в след. Где-то они проходили, прижимаясь вплотную к стене, в каком-то коридоре низкий потолок заставил мужчин согнуться почти вдвое, а один раз Филипп, отвлекшись, наступил чуть в сторону от того места, где до него прошел Призрак. Хрустнули камни, левая нога медленно начала проваливаться вниз, не находя опоры, и впервые за все это время графу стало по-настоящему страшно.
Эрик вытащил его. Не слишком любезно и не слишком поспешно…

- Пришли. – Призрак стоял возле знакомой двери. Филипп нащупал в кармане ключ.
- И все же… - начал он, но Эрик перебил его:
- Граф, я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Я умею убивать, но никогда не делаю этого… без причины. К тому же, мне не нужны проблемы с вашим исчезновением. А ещё хотелось бы проверить силу слова дворянина. И поэтому, граф, убедительно вас прошу уйти и забыть обо мне. Чтобы у меня не было… причин. Прощайте.

Филипп молча смотрел ему вслед, пока свет факела не пропал из виду. Он думал о том, что необходимо зайти к Клоду: его очень заинтересовал герб на перстне Эрика. Эрик де Морней. Надо же!

Bastet, Violet спасибо. Но больше текста - больше перерывы. К сожалению, у меня весьма мало свободного времени.
Что касается Филиппа - вряд ли человек сильный и знающий себе цену будет вежливо себя вести с мошенником, пусть даже на его территории. Особенно на его территории: пока Эрику интересно, пока он не заскучал от этой игры, Филипп может не опасаться за свою жизнь. Вообще, думаю, дальше будет яснее.

Про почерк. Да, по моему скромному мнению, "почерк гения" - просто неумелое "леворукое" письмо, используемое Эриком, скажем так, для конспирации.

Отредактировано Цирилла (2009-01-30 14:48:04)

Птица Феееникс, дааа?
Вообще, я намек поняла.

Кстати, лучше не ругайся, а загляни в "юмор".

новая поклонница, Violet, Марти, скоро будет, чес-слово!

Марти, я прямо-таки слышу в твоих словах намек. Неужели можно идти искать продолжение в некоем фике?