Название Ещё одна тень
Автор Цирилла
Рейтинг PG-13
Основа Книга
Категория General
Размер Миди
Саммари Всё то же самое, только совсем другое
Дисклеймер Все права принадлежат Леру и Уэбберу
_________________________________________________
Пролог
Легкий сквозняк, столь неуместный под массивными сводами пещеры, злым холодом прошелся по ногам мужчины, опустившегося на колени в темном гроте. Мужчина передернул плечами и поднялся на ноги, а ветерок, уже позабыв про него, набросился на пламя единственного факела, сидевшего в кольце на каменной стене.
Свет мигнул, встрепенулся, почти погаснув, но поток холодного воздуха исчез также внезапно, как появился. Пламя выровнялось и яркой вспышкой выхватило из темноты сгорбленную фигуру неизвестного… и тело у его ног.
По запрокинутому мертвенно-бледному лицу плясали отблески пламени, придавая ему вид гротескной маски. Тонкие, острые черты, будто небрежно составленные воедино, высокий лоб и глубоко посаженные глаза – так глубоко, что даже в свете факела они казались темными провалами. Человек, лежавший навзничь на полу каменного колодца, и при жизни не мог бы назваться красавцем, но смерть, не жаловавшая никого, наложила на его внешность отпечаток чего-то зловещего, сделав почти страшным, подобным себе…
С минуту ещё мужчина смотрел на это лицо, а затем, резким движением сняв со стены факел, отвернулся. Губы его беззвучно шевелились.
- Прощай, Эрик… - глухой шепот растворился в темноте, смыкавшейся вслед за гулким стуком шагов и неровным светом факела.
С трудом распрямляясь в полный рост, будто пытаясь освободиться от тяжелой ноши, Филипп де Шаньи направился к выходу из подземелий Гранд Опера.
Глава 1
– Граф? – Сорелли склонила голову набок, пытаясь заглянуть в глаза своему кавалеру. – Граф? Филипп!
– Прошу прощения… – де Шаньи, настолько был погружен в свои мысли, что с трудом вернулся в реальность, которая в данном случае включала в себя столик в одном из уютных кафе Парижа и прелестную Ла Сорелли напротив.
– Филипп, - девушка накрыла ладонью его пальцы и легонько сжала. – Вы весь день такой отстраненный… Что-то случилось?
Граф покачал головой. Нет, ничего. Ничего не случилось, обыкновенные скучные проблемы, поместье, рутинные дела… Он всего лишь немного задумался.
Сорелли кивнула, улыбнувшись, но улыбка эта выглядела скорее разочарованно, нежели удовлетворенно, и Филипп, в который раз, отметил для себя подобное её поведение. Для балерины Сорелли была умна, даже чересчур. Это и выделяло её для графа среди множества смазливых личек Гранд Опера, но иногда ему хотелось, чтобы она была чуточку, ну хотя бы немного глупее: от слишком умных женщин всегда слишком много проблем.
Шаньи поднял взгляд на свою спутницу и улыбнулся ей в ответ:
– Право же, мои заботы скучны и совсем неуместны в такой вечер. Расскажите лучше последние новости оперы, я, к сожалению, не имел возможности побывать там уже целый месяц!
Сорелли вновь согласно кивнула. Месяц граф провел вдали от Парижа (по крайней мере, по его словам), а за это время в театральном мире может произойти огромное количество событий. Однако, вот незадача, все было до противного спокойно и обыденно.
Филипп с напускным вниманием выслушивал рассказ о репетициях новой постановки, об извечных проблемах с рабочими и клакерами, о чем-то ещё и ещё – и постепенно погружался в собственные мысли, рассеянно скользя взглядом по лицу балерины и её изящным пальцам, теребящим кружевной платок.
– Что-что? – Слово резануло слух, вырвав мужчину из размышлений. – Что вы сейчас сказали?
– Призрак. Все говорят, что в театре появился призрак, - балерина улыбнулась, но как-то натянуто, а пальчики ещё сильнее взялись за несчастный кусок кружевного батиста. – Болтают невесть что, маленькие глупышки! Будто видели его и за кулисами, и под сценой, и на нижних ярусах – и зачастую одновременно.
Сорелли рассмеялась – совершенно неискренне – и уже Филипп в свою очередь накрыл её ладонь своей – чтобы немного успокоить и заодно спасти от неминуемой гибели ни в чем не повинный платок.
– Но ведь вы же не верите в подобную болтовню? – с одобряющей улыбкой произнес он.
– Конечно же, нет! – Дрожащий голос выдавал балерину с головой и Филипп с трудом подавил внутреннее торжество. Все-таки Сорелли была достаточно умна, чтобы не бояться страшных сказок, непременно возникающих в среде театра, а значит, у всей этой истории есть достаточно весомое основание. А значит… быть может… может, он, наконец, нашел, напал на след…
– Прелестная дива, расскажите подробнее, – улыбка графа источала чистый мед. – Признаться, я обожаю такие истории!
***
- Граф де Шаньи? Какой такой граф? Не знаю, не знаю. Никогда не приходилось слышать… - Вряд ли можно было услышать подобные слова от кого-либо из светских лиц Парижа. Кто же не знал Филиппа де Шаньи, утонченного аристократа, завсегдатая оперы и убежденного холостяка. Его знали все – и не знал никто.
У Филиппа были деньги и имя. Были пожилая мать, младший брат и любовница. Был отец, который покинул этот мир много лет назад. У него были поместья и несколько конюшен, возможно, было какое-то хобби, однако на этом любой человек, считавший себя знающим о графе все и даже больше, замолкал и разводил руками.
К де Шаньи нельзя было отнести и определение человека «широко известного в узком кругу», поскольку круг этот ограничивался максимум стенами родового поместья, или даже, что гораздо более вероятно, стенами личного кабинета Филиппа. О нем ничего не могли поведать друзья отца: уже потому, что у почившего графа не было друзей. Проведя почти всю юность где-то на Востоке, прежний хозяин поместья вернулся в родовое гнездо с немалым состоянием и юной женой в придачу, помимо этого приобретя за годы отсутствия угрюмый нрав и некоторую замкнутость. Он всегда принимал положенные визиты вежливости, наносил ответные, был интересным собеседником и превосходным слушателем, но не более того.
Старший сын вырос почти точной копией отца. Высокий, темноволосый, с черными, глубоко посаженными глазами, он разительно отличался от своего брата, Рауля, взявшего у матери её светлые локоны и тонкие черты лица, которые и с возрастом все равно оставались мальчишескими. Помимо внешности, Филипп унаследовал замкнутый, независимый характер; вдобавок, после смерти отца, на него легло бремя обязанностей главы семьи: Рауль, с детства грезивший о карьере морского офицера, в тот момент отправлялся служить на флот, и брат убедил его не менять своих намерений из-за трагического происшествия, полностью взяв на себя заботу о матери и всех делах.
И, как бы то ни было, Филипп де Шаньи не был тем человеком, за которым чередой следует шлейф слухов и пересудов. Если он появлялся в обществе, никто не склонялся к уху собеседника, дабы поведать, что «это тот самый де Шаньи, да-да, который пару дней назад…». Его не представляли знакомым, как графа де Шаньи, у которого самые лучшие конюшни во всем Париже и предместьях – и отнюдь не из-за отсутствия конюшен, а из-за отсутствия необходимости в подобных уточнениях.
Филипп де Шаньи! Богат, красив, умен. О нем знают все. Его не знает никто…
Отредактировано Цирилла (2008-11-28 20:49:16)