Елена берем пример с тебя ( фанатея от твоих фиков)

III
Мерцающий свет создавал в небольшом ресторанчике близ Гранд Опера и уют, и таинственность одновременно. Как раз то, что нужно не только влюбленным, скрывающимся от любопытных глаз с улицы, но и людям, собравшимся для обсуждения важных дел, не требующих лишних ушей. Последними оказались директор Оперы, месье Моншармен, и молодой частный детектив Луи де Клээр.
-Несомненно, месье, Призрак Оперы всего лишь человек из плоти и крови, но, увы, это ничего не меняет. Поэтому мы были вынуждены обратиться к вам. Мы могли бы поднять на поиски полицию, но истории о Призраке настолько невероятны, что вряд ли кто-то всерьез займется этим делом. Теперь вы понимаете, почему нам пришлось обраться к вам?
-Да, месье Моншармен, и вы можете быть уверены, что я отнесусь к расследованию серьезно. Но вы так и не сказали мне, с чего же все по-вашему началось.
-Я не уверен, что знаю наверняка. О Призраке Оперы говорили еще и прежние директора, месье Дебьен и месье Полиньи. Похоже, что они были настолько запуганы, что не посмели обратиться за помощью. Но, клянусь своим благополучием, я не собираюсь выплачивать по 20 тысяч франков в месяц какому-то аферисту.
-И вы совершенно правы, месье Моншармен. В адрес Призрака достаточно обвинений, чтобы арестовать его.
-Комиссар полиции не согласен. Он считает, что все улики – косвенные. Даже если нам удастся схватить живого человека…
-Напротив, месье. Комиссар полиции, по всей видимости, просто не хочет утруждать себя лишней работой, - возразил де Клээр. – Во-первых, у вас ведь сохранились письма от некоего господина «П.О.», а это значит, что у нас есть почерк преступника. Для доказательства причастности человека к шантажу достаточно будет сверить его почерк с почерком в письмах.
-Но этого не достаточно, детектив. Неужели мы забудем о трагедии с люстрой и о смерти Жозефа Буке?
-Месье Моншармен, честно говоря, я думаю, что трагедия с люстрой была несчастным случаем, по крайней мере, я не вижу возможности доказать чье-то вмешательство, а об истории с Буке говорить уже поздно, не так ли? К тому же вы забыли о странных исчезновениях одной из ваших лучших певиц. Мне известно, что мадемуазель Даэ до сих пор не нашли.
-Я как раз собирался сказать об этом, но вы меня опередили, месье де Клээр. Но если бы странности закончились только на исчезновении Кристины Даэ! Нет-нет, стены Гранд Опера снова стали местом обитания… призрака. На короткое время воцарилось затишье, но несколько дней назад месье Ришар и мы стали получать письма, те же самые что и прежде.
-Он требует от вас денег?
-Да. Как и в прошлый раз, мы должны будем передать конверт через мадам Жири в его ложу.
-Пятую, если не ошибаюсь?
-Верно, в пятую, и он посоветовал нам «обойтись без шуток». Я в замешательстве. С одной стороны, страх перед очередными несчастьями заставляет нас внять его словам, но с другой – мы несем огромные материальные потери, и 20 тысяч франков для некоего «П.О.» играют не малую роль в этих потерях.
-Нам обоим ясно, месье Моншармен, что этот человек способен на убийство. Вы не думали о том, чтобы подложить ему фальшивые деньги?
-Мы пробовали, детектив. Увы, ничего не получилось…
-Месье Моншармен! – их разговор прервался мелодичным женским голосом, и к их столику подошла Карлотта.
-Какой приятный сюрприз, сударыня, - сквозь зубы проговорил Моншармен, предлагая певице стул. – Я не ожидал увидеть вас здесь. Месье де Клээр, хочу представить вам нашу оперную диву, - а дальше одними губами, глядя в лицо детективу он произнес «льстите ей».
-Не нужно, месье. Как можно не знать блистательную Карлотту. Сударыня, я ваш большой поклонник, знакомство с вами честь для меня.
Карлотта милостиво протянула де Клээру ручку.
-Могу я узнать, кто вы и как оказались в обществе моего директора? Вы наш новый покровитель?
-Стать покровителем места, где сияет ваша красота, сударыня, счастье, но, увы, не мое. Я всего лишь частный детектив.
-Частный детектив? Так вы здесь по работе?
-Де Клээр – мой добрый друг, ничего важного…  э… Он просто интересовался историей о Призраке Оперы. Ничего важного.
-О Призраке Оперы? – Карлотта брезгливо сморщила лицо. – Да, я слышала, как о нем твердили корифейки, хористки, рабочие.
-Правда? И что же они говорили, сударыня? – как бы между делом поинтересовался де Клээр.
-Глупости они говорили, - насмешливо бросила Карлотта. – Жозеф Буке, к примеру, распугивал девчонок россказнями о том, как Призрак ужасен…
-Но вы, знаете, что Буке теперь мертв, сударыня.
-Ну и что же? Постойте… уж не хотите ли вы связать смерть Буке с существованием Призрака? – певица рассмеялась. – Неужели столь замечательный господин не найдет себе более достойного занятия?
-Я просто интересуюсь, сударыня. Но вами я интересуюсь намного больше, поверьте. Вы очаровательны сегодня.
-Какой приятный комплемент, детектив. Если вы уж оказались вблизи Оперы, может быть докажете причастность Кристины Даэ к письмам с угрозами, адресованным мне…
-Сударыня, прошу вас, - Моншармен поспешил перебить Карлотту. – Мадемуазель Даэ исчезла, и никто не угрожал вам уже очень долгое время. История с заговором против вас всего лишь ваши страхи. Подумайте сами, никто никогда не посмеет…
-Что за письма? – невозмутимым тоном спросил де Клээр.
-Обычные письма, - Карлотта пожала плечами. – Ах, да! Они написаны красными чернилами…
-Как и те, что присылают нам… - вырвалось у директора.
-О чем вы? – певица повернулась к Моншармену.
-Я полагаю, что все это дело рук Призрака Оперы, об этом мы и говорили с господином директором. Мы сильно опасаемся за вашу жизнь, сударыня.
-И вы туда же… Призрака не существует.
-Но вы ведь, не скажете что все события в Гранд Опера дело рук Кристины Даэ? – детектив усмехнулся. – Ее ведь похитили. Призрака, конечно, не существует, но подумайте о том, что за этим образом может существовать живой человек.
-И что же вы намерены делать?
-Найти его и арестовать. Шантаж, угрозы… Обвинений будет предостаточно, сударыня. Ведь вы посодействуете нам?
-Если это поможет мне вернуться к публике, то обязательно!
-Несомненно, поможет. Хотя бы расскажите мне все, что знаете.
-Я ничего не знаю, к сожалению. Мне не было дело до страшных сказок, которыми пугают себя романтичные девочки в Опере. Помимо того, что мадам Жири общается с Призраком, обслуживая пятую ложу, я слышала о разговорах среди рабочих, что очень часто в здании видели человека, не европейской наружности. По слухам он только и делает, что бесцельно бродит от этажа к этажу, видели, как он спускался в подвалы. Может быть, вам стоит поискать его?
Кто-то сильно хлопнул дверью, выходя из ресторана, они разом обернулись. В окне было видно, как на Париж спускалась ночь. Желание продолжать прежний разговор пропало, и они, не сговариваясь, сменили тему.

(*заранее извиняюсь за правописание, голова не варила и не варит.. так что если есть ошибки в орфографии и пунктуации... то не сочтите за труд ткнуть меня в них носом )

Елена, события происходят и последовательно и параллельно. Пока что последовательно, но без большого промежутка... просто одно - Под землей, другое - На земле
Оффтоп
Кстати, спасибо тебе за разъяснения про твою аву... у меня-таки дежа-вю))) а и еще она похожа на мою подругу - Катю.

Отредактировано Ребекка Шайн (2005-09-16 00:28:46)

Исправила, пасиб

Хеймдалль, Эрика будет МНОГО , поверь, мне))) ведь я ради него одного все это и пишу)
а мало - так получается...) тем более подсознательно стараюсь выдержать стиль Леру(но не получается, по-моему)... я никогда не заморачиваюсь на размере глав... как получается так получается)

Итак, четвертая глава. Простите, что задержала. Как и в предыдущей, прошу кого-нибудь перепроверить мою офрфографию и пунктуацию.. не на свежую голову мне тяжело... могла что-то упустить.

IV
-Месье! Постойте! – крикнул де Клээр, когда за поворотом мелькнула человеческая фигура.
Перс обернулся на оклик и подошел к молодому человеку.
-Могу я узнать, кто вы? – спросил дарога.
-Конечно, месье. Меня зовут Луи де Клээр. Я – детектив.
-Очень приятно. Меня здесь называют Персом. Вы обратились ко мне просто так или по делу?
-По делу, месье. Не сочтите за труд ответить мне на несколько вопросов. Я вижу, вы очень спешили. Поверьте, я нисколько не задержу вас. Что вы знаете об исчезновении певицы Кристины Даэ?
-Только то, что и все остальные. Но позвольте узнать, разве расследование не прекратили?
-Вы правы, прекратили. Но я – частный детектив. Меня наняла дирекция Гранд Опера. Собственно, я ищу не саму мадемуазель Даэ, а Призрака Оперы, о котором ходит много слухов. Я полагаю, что все последние события завязаны вокруг этого человека.
Перс нахмурился.
-А почему вы решили, что Призрак Оперы – не выдумка?
-О, ну это проще простого! Некий господин «П.О.» регулярно присылает месье Моншармену и месье Ришару письма с требованиями. Не трудно догадаться, что Призрак – только человек. Подумайте сами – привидения не нуждаются в деньгах, они ведь не одеваются и не едят, - де Клээр усмехнулся. – Месье, вы с первого взгляда производите впечатление человека очень умного. Немыслимо, чтобы вы верили в Призрака…
-Вам нужно мое мнение, - закончил за детектива Перс. – Я думаю, месье, что вам не стоит браться за это дело. Я слышал, что у мадемуазель Даэ был любовник – молодой виконт де Шаньи, а покровитель Оперы, его брат, был против их брака. Вам не кажется, что молодые люди могли просто сбежать? Ввиду пылкого нрава, горячей крови они  были вполне способны на такой поступок. Что же касается непосредственно Призрака Оперы, месье… людям необходимо во что-то верить. Если вам больше нечего мне сказать, то позвольте откланяться. Я должен идти.
-Нет-нет. Еще один вопрос, последний. Вас часто видят в Опере не во время спектаклей. Но, насколько я понимаю, вы не работаете здесь. Зачем вы приходите?
-Мне кажется, что это мои личные дела, месье. Я не обязан рассказывать вам. У вас обвинения в мой адрес? Я итак вижу, что их нет. Месье, представьте, что мне просто нравится изучать здание Гранд Опера. Оно уникально, не везде такое увидишь. А теперь, прошу меня извинить. Всего хорошего.

* * *
Первым, а вернее первой, кого увидел Перс, когда пришел в дом на озере, была женщина, сидящая в кресле у камина с листом бумаги в руках и грифелем. Она была настолько поглощена рисованием, что не сразу заметила незваного гостя, а если бы заметила? Удивится или испугается? Будет рада или разгневается? Все, конечно, зависело от того, как она оказалась у Эрика. Около пяти минут дарога так и стоял у двери, не решаясь пошевелиться. Ему было страшно и любопытно одновременно: вряд ли кто-то после мадемуазель Даэ мог появиться здесь. К тому же, Перс прекрасно помнил, в каком болезненном, буквально предсмертном состоянии оставил Эрика в последний раз.
-Простите… Кто вы, откуда вы здесь?
Женщина встрепенулась, и уже через полминуты рисунок был заброшен, а она стояла рядом с креслом.
-Ответьте мне на тот же вопрос, мне почему-то кажется, что вас никто не звал, - ее глаза в лихорадке шарили по комнате.
-Я не трону вас, если вы этого боитесь. Я - друг Эрика. Так кто вы?
-Я живу у него. Временно.
-Он вас удерживает? – с тревогой спросил Перс, а она улыбнулась.
-Нет. Я сама осталась, при том, нужно заметить, не только по своей воле, но и без разрешения.
Перс постарался скрыть изумление, но не смог. Повисло молчание, впрочем, вскоре прерванное.
-Вы знаете, где сейчас Эрик?
Она молча вышла из комнаты и вернулась уже вместе с ним. Дарога вздрогнул: на Эрике не было маски – он держал ее в руках. Перс невольно перевел взгляд на женщину. Она вела себя спокойно, ничто не показывало в ней страха, как будто видеть это уродливое лицо было для нее чем-то привычным, хотя дарога прекрасно знал, что Эрик крайне редко снимал маску в чьем-то присутствии.
-Ты опять здесь?… - в глазах золотистыми бликами вспыхнул гнев. – Это мой старый знакомый, Ребекка. Очень давно он сохранил мне жизнь и теперь, видимо, решил, что это дает ему право постоянно вторгаться в мой мир.
-Оставь желчь и язвительности на потом, - прервал его Перс. – Сейчас мне действительно есть, что сказать тебе. Думаю, это в твоих же интересах. Но сначала… ты не мог бы надеть маску?
Ребекка с немым укором в глазах остановила Эрика прежде, чем он успел закрыть лицо черным шелком. Он горько усмехнулся.
-Увы, мой старый приятель не награжден таким же самообладанием, как и вы, мадемуазель Шайн. Извольте отпустить мою руку. Мне бы хотелось, чтобы наш гость поскорее ушел, а если я не надену маску, он не начнет говорить.
Она поддалась и только бросила в сторону Перса полный обжигающего холода взгляд, когда садилась в кресло, чтобы вновь вернуться к рисунку. Эрик внимательно проследил за ней, а затем повернулся к дароге.
-Говори.
Перс рассказал ему о малоприятном разговоре с детективом по имени Луи де Клээр слово в слово. Выводы, сделанные дарогой, не блистали выгодными перспективами продолжения истории Призрака Оперы, к тому же, стоило принять во внимание факт того, что детектив, несомненно, попытается довести дело до конца, то есть расследования приведут его к дому у озера.
-Это невозможно, - рассмеялся Эрик. – Никто так, как я, не знает этих подземелий, никто, кроме меня не обойдет все ловушки.
-Ты слишком самонадеян! – с досадой прервал его Перс. – Это погубит тебя.
-Пусть и так. Все равно. Но я сделаю все, чтобы не позволить им разрушить мир Эрика, даже если там ничего нет.
-Из принципа? – вдруг спросила Ребекка, откладывая законченный рисунок на столик.
-Из принципа, - подтвердил он.
Она встала и направилась к дверям. Остановившись на полпути, сухо произнесла:
-В таком случае, вспомните о том, что миры иногда рушатся. Простите, у меня разболелась голова. Я пойду и посплю немного.
-Кажется, она разгневана, - заметил дарога, когда Ребекка скрылась в комнате, ранее предназначенной для Кристины. – Эрик, она действительно здесь по своей воле?
-Действительно, - ответил он со вздохом. – Действительно. Просто мы немного повздорили на днях. Мадемуазель Шайн была не согласна с  моим мнением насчет одного ее рисунка.
Вместе с последними словами Эрик указал на лежавший возле камина обуглившийся клочок листа.
-И что же она нарисовала? - поинтересовался Перс, изучая оставленный на столе пейзаж, весьма талантливо выполненный углем.
-Меня.

Отредактировано Ребекка Шайн (2005-09-22 01:14:43)

Ребят, кто читает, отвечает, не отвечает - я не удержалась. Особенно, благодаря тебе, Хеймдалль. Вот только написала пятую главу. Все пошли сюрпризы в шкафах!!!

V
(Рассказ от лица Ребекки)
«Немного повздорили»! Такой взгляд на ситуацию окончательно вывел меня из себя, учитывая, конечно то, что я с самого утра была просто-напросто в плохом настроении. Фразу Эрика о том, что мы «немного повздорили» я услышала случайно. Воспитание не позволяло мне подслушивать. По крайне мере раньше. А впрочем, подумала я, какая теперь разница. Собственно чем я была так взбешена? Я мысленно повернула события пяти последних дней назад.
Именно тогда я поверила в то, что знала очень давно. Необходимость спрятаться – одно, а любить свое убежище – другое, и так часто выходит, что одно не совпадает с другим. Эрик, как мог, старался, чтобы я не чувствовала холода подземелий, как настоящего так и духовного. Но, увы… В этом доме я сходила с ума. Просто, тихо, постепенно, время от времени. Я даже представить себе не могла, что способна на приступы ненависти и гнева, но именно настолько меня раздражали стены подземного дома. Могилы, проще говоря, и никакая обыденная обстановка не заставит меня думать иначе. Единственными вещами, спасавшими меня поначалу, к моему же удивлению, оказались безделушки, оставленные Кристиной. Они всегда выходили за рамки атмосферы подземелий, как бы напоминая мне о существование мира наверху.
Эрик пытался отвлечь меня, несмотря на то, что не никогда не признавался в этом. С тех пор, как я оказалась здесь, он всячески старался не замечать моего присутствия, но когда мое моральное состояние дало о себе знать, он как будто бы случайно( а любая случайность – это, на самом деле, воля случая) садился играть на фортепьяно в гостиной, случайно оказывался рядом со мной за ужином и рассказывал о своих путешествиях. Но ничего мне не помогало, и вот тогда-то я вспомнила о своей любви к рисованию. Я рисовала с детских лет, всегда, когда была возможность, а в этом доме времени было предостаточно.
Вечером, как раз за день до появления этого человека, назвавшего себя другом Эрика, я собиралась рисовать, но в мою голову не приходило ни одного сюжета. Я прошлась по комнате, подошла к фортепьяно и наугад чуть коснулась пальцами клавиш. Музыкальный инструмент издал несколько жалких звуков, и я, в мыслях иронично посмеиваясь над собой, решила больше не подвергать его пыткам. Эрик вышел из своей комнаты явно на «отчаянные стоны фортепьяно» в моем исполнении. Он, кажется, писал музыку. Я почувствовала, как щеки у меня горят от неловкости, и чуть слышно усмехнулась.
-Может вас научить? – предложил Эрик.
-Спасибо, но мне это не нужно. У меня нет ни слуха, ни голоса, ни таланта к музыке или пению, - ответила я, усаживаясь в кресло.
-Зато вы очень даже неплохо рисуете, - заметил он, разглядывая уже использованные листы.
Я пожала плечами. Эрик сел напротив меня.
-Вы позволите? – спросил он, забирая себе один лист и кусочек угля.
-Конечно. Вы, значит, еще и рисуете?
-Редко… Должен признаться, мне хочется посоревноваться с вами.
-Вы уверены? Может, я не так хорошо рисую, но я очень азартна, - полушутя предупредила его я.
-Это делает соревнование еще интереснее. Я нарисую вас.
-В таком случае, я нарисую вас. Вы не снимете маску?
-Ребекка, никогда не просите меня об этом, - голос Эрика зазвучал очень мрачно и глухо.
Я промолчала, будто бы в знак согласия, и все-таки решила нарисовать его настоящее лицо. Я помнила его, и не было особой необходимости снимать маску. Маску… ассоциации с этим предметом у меня всегда были самые негативные – ложь, бездушие… много таких ассоциаций. Когда наше маленькое соревнование закончилось, Эрик повернул свой рисунок ко мне. И я нисколько не усомнилась в гениальности этого человека. Рисунок мне явно льстил. Настал мой черед, и я медлила. Собственно, я не должна была так поступать. А причины… но ведь они только для меня – причины.
-Покажите, - настаивал Эрик.
Что же… назад пути нет. Потупив взгляд, я медленно повернула к нему рисунок.
-Зачем вы это сделали? – спокойно спросил он. – Я же запретил вам…
-Просить вас снять маску, - я быстро прервала его.
-Какая разница? Даже если вы не боитесь, я не хочу, чтобы вы видели мое лицо, Ребекка! Не хочу, чтобы вы рисовали его!
-Но у маски нет души! Я бы никогда не сумела нарисовать вашу душу, рисуй я вас в маске, - возразила я.
-Вы ведете себя как ребенок. Дайте сюда, - с досадой проговорил он и вырвал их моих рук лист.
Я не успела и глазом моргнуть, как мой рисунок, мой лучший рисунок, вспыхнул в пламени камина. Я, не помня себя от ярости, соскочила с кресла и бросилась к огню.
-Что вы делаете? Это мой рисунок! Мой, слышите? – вскрикнула я.
Конечно, спасти удалось лишь жалкий клочок бумаги, а я к тому же сильно обожгла руку. Спустя минуту я уже стояла посреди комнаты, глядя на красную ладонь, которую к тому же пронизывала колючая боль. Эрик принес какой-то пузырек с лекарством и смазал ожог, тихо выговаривая мне за безрассудство. Я не проронила ни слова, даже не взглянула на него, а после этой маленькой медицинской процедуры, закрылась в своей комнате.
Сидя теперь на кровати, я прекрасно понимала, что виновата полностью, и мое напускное нежелание разговаривать действительно было ребячеством, а этот случай с рисунком – на деле являлся просто капризом – странным, не свойственным мне капризом, природу которого я до сих пор не могу разгадать. И все же, с осознанием собственной вины и банальной женской глупости легче мне не стало. Я легла спать, а когда встала, осторожно приоткрыла дверь. Никого не было. Как можно тише я выбралась за пределы дома и огляделась. Озеро и целый лабиринт коридоров. В одном я была уверена точно – мне хочется ненадолго выйти на свежий воздух, соприкоснуться с внешним миром. Я понадеялась на интуицию и долго шла наугад. Мне бы стоило бояться заблудиться или попасть в ловушку, но удача не покидала меня. Вдруг я почувствовала дуновение ветра и поняла, что выход где-то рядом. Порывы ветра повторялись время от времени. Я следовала ощущениям и оказалась права. Я вышла к незапертой решетке, выходу на улицу. Оказалось что уже день.
Я запомнила название улицы, куда потом нужно будет вернуться, и отправилась бесцельно бродить по Парижу. Прогулка в одиночестве при свете дня и в окружении улиц, домов и прохожих – вот было для меня необходимым, чтобы остаться наедине с собой, несмотря на то, что я была одета не по погоде, что в скором времени обязательно замерзну.
-Мадемуазель Шайн! – я услышала знакомый голос и обернулась.
Это был тот самый «друг Эрика». Мы столкнулись на Рю де Риволи.
-Кажется, нас с вами так и не представили… - сказала я, подходя к нему.
-Называйте меня Персом. Вряд ли мое настоящее имя будет вам интересно. – Так вы знаете, как выйти из подвалов Оперы?
-Нет, я рискнула поискать выход сама. И нашла его.
-Не советую вам так больше делать, если вы, конечно, собираетесь туда вернуться.
-Собираюсь. Мне просто захотелось прогуляться немного.
-Может быть, вы не откажетесь прогуляться по парку? Мне бы очень хотелось кое-что выяснить. Вы не разрешите мои сомнения?
-Если смогу – охотно.
-Мадемуазель Шайн…
-Ребекка.
-Как вам угодно. Вы знаете, я был очень удивлен, когда увидел вас у Эрика. Но еще больше, признаться честно, я был удивлен вашим поведением. Тогда, когда он был без маски. Не каждый в силах вот так просто смотреть ему в лицо.
-Но я – не каждая.
-Именно так я и подумал. Признайтесь честно как такое возможно?
-В каком смысле? Просто. Возможно. Меня ничуть не пугает его уродство. Я вижу в нем человека.
-А его прошлое? Он рассказывал вам о своем прошлом.
-Рассказывал.
-И оно вас тоже не пугает?
-Нет. Но, право, к чему все эти разговоры.
-Может быть, вы и оказались в подвалах Оперы случайно, Ребекка, но, тем не менее, моя интуиция подсказывает мне… вы что-то скрываете?
-Ничего предосудительного. Просто мне довелось встречаться с Эриком раньше.
-В Париже?
-Нет. Меня изрядно помотало по миру… особенно, когда я мне было пятнадцать-шестнадцать лет.
-Так вы тогда уже его знали?
-Нет. Просто проходила мимо и видела.
-А Эрик?
-Он меня не помнит.

Елена, за "дамочку" ты меня сильно обидела..
А вот недоговоренность - верно. Есть. Но какая - узнаешь потом, а то неинтересно.

Сегодня шестая глава. Маленькая.

VI
Куда она могла исчезнуть? Эрик обошел в поисках Ребекки весь дом и окрестности подземного озера, но женщины нигде не было. О том, что она не собиралась уходить насовсем, говорил беспорядок в ее комнате и рисунки, оставленные на столике в гостиной. Если она пошла прогуляться по подземельям Оперы, то видно сошла с ума. Эрик опустился в кресло. Он не пойдет ее искать. Зачем? Пусть последствия послужат этой своенравной девице уроком. Впрочем, очень скоро он понял, что эти его рассуждения были лишь попыткой успокоиться. «Куда же она пропала?» – вопрос сквозил во всех его мыслях вместе с каким-то странным ощущением пустоты. Как бы Эрик не хотел отречься от жизни после ухода Кристины, внезапное появление в его мире Ребекки Шайн принесло вместе с собой частичку света, как ни странно теплого. За то недолгое время, которое она прожила в подземельях, он успел привыкнуть к ней и к ее обществу. Конечно, инцидент с рисунком сильно ударил по шаткому нейтралитету, установленному в их взаимоотношениях. Но с какими чувствами она бросилась к камину за своим рисунком, как настоящий творец. Эрик признался себе, что в какой-то мере понимал ее. Она вложила в рисунок душу, как он вкладывал свою душу в музыку. Но с другой стороны, она сделала то, чего не должна была.
Эрик забылся сном – долгим, музыкальным, с непонятным смешением  разных оттенков красного, расплывающихся в бесконечные пятна в темноте, и ни единого образа, только изредка в разных местах появлялись всполохи ярко-желтого, почти белого цвета. Ото сна его пробудил женский крик, донесшийся откуда-то издалека. Что же, этого стоило ожидать.

* * *
У Ребекки даже не оказалось времени в полной мере осознать, что с ней случилось. Она просто обо что-то споткнулась и моментально запуталась то ли в сетях, то ли в колючих железных прутьях. Что бы там ни было, ее куда-то затягивало, и чем сильнее она старалась вырваться, тем быстрее работал механизм. Ей оставалось только кричать, поддавшись неконтролируемой панике.
Было ли в глазах темно, или это все та же тьма подземелий? Она все еще кричала или просто в ушах звенело? Ребекка почувствовала, как механизм остановился, и хватка ослабла. Она метнулась в сторону к стене. Темноту разбил мерцающий свет фонаря, и в этом свете рядом с каким-то рычагом стоял Эрик. Ребекка вцепилась рукой в стену и склонила голову, чтобы скрыть проклятые слезы, которые никак не удавалось сдержать. Ее переполнял страх, и она нашла в себе силы подняться, и подобно маленькому ребенку спрятаться в объятиях у Эрика, и заплакать.
-Я же предупреждал вас… Вот скажите мне, зачем вы только ушли? Неужели вы сами не понимали, как это опасно? Вы совсем ни о чем не подумали?…
От этих слов и нравоучительного тона ее рыдания только усилились. Он осторожно погладил Ребекку по волосам.
-Успокойтесь. Зачем вы плачете? Вы ведь живы, с вами ничего не случилось. Могло, но я же пришел вовремя, - Эрик взял в ладони ее лицо и наклонился к ней; мокрыми от слез глазами она глядела на черный шелк его маски и светящиеся в полутьме золотом глаза. – Успокойтесь. Все позади. Зачем вы ушли?
-Не знаю. Мне необходимо было побывать снаружи, и мне это удалось. Я как раз возвращалась обратно…
-Но дважды везет редко. Если вам нужно выбраться из подземелий, попросите меня – выведу вас безопасным путем, а потом буду забирать вас. Только больше не ходите по этим лабиринтам в одиночестве. Я не всегда смогу помочь. Пойдемте – вернемся в мой дом.
Ребекка кивнула и молча позволила Эрику держать ее за руку во время пути. Слезы высохли, но не прошла дрожь, не прошел страх перед каждым новым шагом, который приходилось делать. Она с большим трудом убедила себя в абсурдности своих мыслей. Уже привычный вид подземного озера, обстановка гостиной смогли вернуть Ребекке спокойствие.
-Вам уже лучше? – тихо спросил Эрик.
-Да, просто я испугалась, - ответила она.
-Это нормально. Вы же чуть не погибли.
-Ой, простите, - быстро проговорила она, увидев, что все еще держит его за руку и отпуская его. – Кажется, вы спасли мне жизнь.
-Не надо, не думайте об этом, Ребекка.
Промолчав в ответ, она подошла к камину и подняла с пола остатки того самого рисунка. Она стояла к Эрику спиной, и он не разобрал, усмехнулась она или всхлипнула, но злополучный клочок бумаги полетел в огонь.

Хеймдалль, главное, чтобы были не сопли в сахаре...))))