Название: Сказка для Кристины
Автор: Rose de l’Opéra
Бета: opa79
Рейтинг: PG
Персонажи, Пейринг: Кристина/Рауль, Карлотта/Эрик, Филипп, Перс, директора Оперы, Буке, Густав Дааэ, шах, матушка Валериус
Основа: AU, перемешались в кучу книга и фильм 2004 года
Категория: джен
Жанр: немного юмора, романтика
Размер: миди (8646 слов)
Саммари: А если бы Призрак Оперы был придуман только для того чтобы влюбить Кристину в Рауля? (Предупреждение: AU и совсем не тот Эрик)
Примечание: Было написано для ФБ-2013 но не пошло. Так что не закидывайте полностью помидорами, я и так уже поняла что текст мог бы быть и получше. Но поделится им всё равно хотелось.

Глава 1

– Ну а я-то тут при чём? – спросил элегантно одетый мужчина средних лет.
– О, вы идеальны для этой роли! Вы ведь и гипнотизёр, и великий певец, – ответил граф Филипп де Шаньи.
Его собеседник вздохнул.
– Хорошо, но только объясните мне всё с самого начала, пожалуйста. Я ничего не понял из рассказа вашего брата. Зачем вам нужна эта сумасшедшая?
– Кристина не сумасшедшая! – воскликнул виконт Рауль де Шаньи, – Она просто горюет по отцу! О, она прекрасна даже в горе!
– Рауль, будь добр, помолчи. Если хочешь, можешь выйти прогуляться. Извините моего брата, он влюбился в Кристину Дааэ с первого взгляда. И так, начнём сначала. Густав Дааэ...

***

Густав Дааэ был замечательным скрипачом – слава о нем дошла даже до персидского шаха. И вот, однажды на пороге уединённого дома музыканта появился грозный посланник из Персии, который должен был отвезти его к шахскому двору. Когда посулы не произвели на скрипача должного впечатления, посланец применил силу. Выбор у музыканта был невелик: или перс отрежет ему руку (а от того что преступника потом, возможно, поймает полиция, легче пострадавшему не станет), или он сразу же начнёт собираться в путь. Так Густав отправился в далёкую страну со своей десятилетней дочкой Кристиной.
Шах был в восторге от своего нового музыканта и от его милой дочки, но девочка панически боялась всего и всех в этой странной стране, так отличающейся от родной Швеции и даже от Франции, куда отец часто брал её с собой на гастроли. Как ни уверял отец Кристину в обратном, ей всё время казалось, что под каждым тюрбаном прячется змея и что женщины под хиджабами – злые колдуньи. Девочка запиралась в своей комнате и днями напролёт читала любимые сказки. Густав Дааэ видел, что с дочкой творится неладное, и что она тоскует по Европе больше, чем он предполагал. Он начал просить шаха, чтобы тот отпустил их домой. Но повелитель Персии каждый раз только смеялся в ответ, и дарил музыканту золото и драгоценные камни. Очень быстро скрипач стал обладателем целого состояния; денег у него было достаточно, чтобы купить безмерно любимой Кристине что угодно. Но, несмотря на любовь отца и дорогие подарки, девочка год за годом угасала. Густав предлагал дочери отправиться учиться в Европу, но она об этом и слышать не хотела. А что, если она уедет, и злые колдуньи превратят любимого отца в змею? Тогда ей придётся носить его на голове под тюрбаном, ведь в их семье нет мужчины, который-бы это сделал... Так что только две вещи продолжали интересовать её: проводить время с отцом и читать сказки.
Когда Кристине исполнилось шестнадцать, отец решил, что неплохо бы выдать её замуж в Европу, и пораньше. "Возможно, если у Кристины будет собственная семья, ей станет легче, и она вернётся к радостям жизни", – думал музыкант. Густав Дааэ давно дружил с семьёй де Шаньи. Старый граф очень любил музыку и был известным меценатом, но на старости лет начал много играть и умер, оставив детей без наследства. Тогда старик Дааэ начал переписку с молодым графом Филиппом, и вскоре было решено, что Кристина поедет на несколько месяцев в Париж к старой знакомой Густава, матушке Валериус. В это время юный виконт де Шаньи начнёт ухаживать за Кристиной, и, если она влюбится, то состоится счастливая свадьба, благодаря которой богатство Густава Дааэ перейдёт де Шаньи, а Кристина всю оставшуюся жизнь проживет беззаботной виконтессой. Отец не предупредил девушку об этих планах: он желал для неё чистой и настоящей любви.
Но скрипача неожиданно сразила болезнь, и он скончался всего лишь за пару недель. В свои последние дни Густав, видя как горюет Кристина и находясь наполовину в бреду, пообещал ей прислать после смерти Ангела Музыки – как в её любимой сказке. Когда отец умер, девушка совсем ушла в себя и ничем больше не интересовалась кроме книжек и истории об Ангеле Музыки. Шах тоже горевал по музыканту и решил исполнить его последнее желание: сделать всё, чтобы Кристина вышла замуж по любви за знатного француза, как того желал её отец. И тут ему попался под руку провинившийся дарога – шеф тайной полиции Мазендарана. Вина опального полицейского состояла в том, что он вдруг начал морочить правителю голову, заявляя, что его любимая жена затевает что-то дурное, тайно переписываясь с братом. Когда оказалось, что дело шло о восхитительном подарке для шаха, повелитель Персии сначала хотел казнить чиновника, но затем передумал. Шах отправил дарогу в почетную ссылку во Францию – но с одним условием: вернуться на родину дарога сможет только после того, как Кристина выйдет замуж. Поскольку мадемуазель Дааэ шарахалась от всех персов, да к тому же ещё и возомнила себя бедной девочкой, которую должен посетить сказочный ангел, задача выдать её замуж была не из легких. Но, рассудил шах, раз уж дароге так понравилось заниматься женскими делами, пусть он и морочится с девицей!

***

– И вы говорите, что перепробовали всё? – спросил певец.
– Да. Единственный раз, когда мадемуазель Дааэ обратила на нас внимание – это когда мой брат в шутку представился заколдованным принцем. Кристина тотчас спросила у Рауля, превратится ли он в Ангела, если его поцеловать, и страшно расстроилась, когда из её затеи ничего не получилось. А потом девушка успокоилась и благополучно о нас забыла – как будто мы только что не разговаривали! Мы пытаемся привлечь внимание Кристины уже чуть ли не год, мне это порядком всё надоело, дароге тоже, а Рауль – кто бы мог подумать – влюбился в неё и не находит себе места. Поэтому мы готовы в случае успеха заплатить вам значительную сумму. Но предупреждаю: мы сможем сделать это только когда состоится бракосочетание и деньги мадемуазель Дааэ отойдут нам.
– Значит, я должен пару месяцев преподавать ей вокал, спрятавшись в часовне или в потайном ходу рядом с ее гримёрной, и при этом выдавать себя за Ангела. К тому же за это время я должен уговорить Кристину выйти за виконта. Я вас правильно понял?
– Да, – ответил Филипп.
– А если уговорить девицу не получится?
– Ну, – смутился граф, – тогда её надо запугать.
– Есть идея! – воскликнул притихший было Рауль. – В это же время в Опере появится Призрак, который будет всем пакостить, и, если надо будет запугать Кристину, вы покажете ей, что её Ангел и Призрак – одно и тоже лицо. О, есть идея! Вы нанесете грим и предстанете перед ней монстром, а я явлюсь к Кристине, как прекрасный принц из сказки, и спасу её. И тогда она точно выйдет за меня замуж!
Певец и граф посмотрели друг на друга, и в их глазах можно было легко прочитать всё, что они думают об этой идее.
– А что, – продолжил Рауль, ничуть не смутившись, – у вас есть предложение получше? И кстати, пока вы будете преподавать Кристине, вам нельзя показываться в Опере, иначе она может вас услышать и что-то заподозрит. Так что у вас будет достаточно свободного времени для того, чтобы сыграть роль Призрака.
– Но кто же будет петь вместо меня? – возмутился певец.
– Пьянджи.
– Пьянджи! – поперхнулся певец. Этот толстый болван? Жена мне этого не простит...
– Кстати, о вашей жене. Будет лучше, если она останется не в курсе нашей небольшой мистификации. Скажите ей, что вам срочно нужно куда-то уехать.
– Этого она мне тоже не простит, моя прекрасная Карлотта…
Граф молча переглянулся с братом. Оба знали, что эта женщина – сущий тиран. Капризная примадонна даже заставила мужа взять свою фамилию. Эрик Гуидичелли – это звучит просто ужасно! И на что только не идут мужчины ради любви!
– Мы вам предлагаем пять процентов от наследства мадемуазель Дааэ.
– И сколько же это?
– Мы точно не знаем, но много, очень много. Вы же азартный человек, господин Гуидичелли…
Певец с сомнением покачал головой.
– Семь процентов, – рискнул граф.
Глаза Эрика Гуидичелли блеснули:
– Десять.

***

В конце-концов семейство де Шаньи и ведущий тенор Опера Гарнье договорились. Директора Оперы господина Лефевра, конечно, тоже поставили в известность, и обещали хорошо заплатить ему – после свадьбы. Поскольку Эрик помимо пения давал директору советы по постановке спектаклей (а это можно делать даже спрятавшись), тот решил во время "отпуска" платить певцу половину обычной зарплаты. А чтобы Карлотта ничего не заподозрила, был придуман хитрый план с письмами-требованиями от Призрака, и в бухгалтерскую книгу театра от руки вписали: "Призраку Оперы – 20 000 франков в месяц". При этом на всякий случай было подписано соглашение между Эриком и дирекцией о том, что ему платят именно за консультации по постановкам, а скандальный образ Призрака будет использован для рекламы Опера Гарнье. «А то разное может случится...» – пробурчал себе под нос месье Лефевр, пряча в сейф свой экземпляр договора.
Наивной матушке Валериус, у которой проживала Кристина, дарога тонко намекнул, что уж если девушка ищет Ангела Музыки, то её, несмотря на всё её богатство, надо определить хористкой в Оперу – там Ангела Музыки легче встретить. В Опере Кристина и услышала голос своего Ангела; он начал преподавать ей вокал. В свободное же от педагогической деятельности время Эрик Гуидичелли занимался мелким хулиганством и распространял слухи о самом себе – страшном и неуловимом Призраке Оперы.

Глава 2

– Уже прошло три месяца, – сказал Эрик. – По-моему, пора заканчивать наш розыгрыш. Сегодня премьера «Ганнибала». Через неделю, когда публики станет поменьше и отсутствие примы покажется естественным, Кристина сможет на один вечер заменить мою Карлотту. Я думаю, она отлично справится с главной ролью. Кстати, голос у мадемуазель Дааэ весьма неплох. Её явно учил петь отец, так что мне, к счастью, осталось лишь завершить то, что он не успел… Но, конечно, этого недостаточно.
В ответ на недоумевающий взгляд виконта Эрик сказал:
– Роль Элиссы мадемуазель Дааэ директор просто так не отдаст, и убедить сделать это его будет нелегко: ему же потом придется успокаивать мою милую Лотти! Да, не завидую я месье Лефевру... Но всё равно я хотел бы оказаться на его месте. Я так соскучился по жене! – вздохнул певец. – И по дому скучаю. Надоели мне оперные подвалы! Хотя, должен отдать вам должное, с мебелью вы постарались. И за орган спасибо. Я тут со скуки оперу начал писать, и скоро её закончу...
– О, я не знал, что вы ещё и композитор. Но давайте поговорим об этом попозже… После выступления я приду в гримёрную Кристины, – продолжил Рауль, – и скажу, что был знаком с ней в детстве и восхищаюсь тем, как прекрасна она стала. Как гласит народная мудрость, «чего хочет женщина, того хочет бог», а с богатым воображением Кристины и бога не надо. Если ей понравится то, что я скажу – она воспримет все как реальность.
– А я скажу Кристине, что научил её всему, что умею, и теперь ей пора замуж, – закончил Эрик. – Надеюсь, завершение всего этого скоро можно будет хорошенько отметить!

***

Закончив разговор, мужчины направились потайными ходами к кабинету директора. Так как на месте Лефевра не было, а ждать директора в холодном коридоре и скучать спутникам не хотелось, они решили спуститься в зрительный зал, где как раз шла репетиция, и вернуться назад через час. А поскольку Эрик недавно нашел «безопасное место на колосниках, куда никто никогда не ходит и откуда открывается изумительный вид» (как оказалось, не только на сцену, но и на декольте прекрасных дам), наши герои немедля поднялись наверх и стали слушать репетицию. К их удивлению, вскоре на сцене появился директор в сопровождении двух солидных мужчин.
– Дамы и господа, – прервал репетицию Лефевр, – позвольте представить вам новых директоров: господин Жиль Андре и господин Ришар Фирмен. Я ухожу в отставку. Дело в том что... – Лефевр немного задумался и после короткой паузы неуверенно продолжил. – Я получил наследство от тёти, женюсь и уезжаю в Австралию.
Рауль, Эрик и все присутствующие только приоткрыли рты от удивления: господин Лефевр часто хвастался тем, что вырос в приюте Сен-Венсан-де-Поль и всего достиг сам. А ещё он всё время твердил, что семьи у него не было, нет, и не будет, и что Опера – это его единственная семья. Первым пришёл в себя Рауль, и с деловитым видом шепнул своему собеседнику:
– Надеюсь, Лефевр уже рассказал новым директорам о нашем контракте. Если нет, давайте ему напомним. У меня тут где-то был карандаш и лист бумаги...
– Хорошо, – вздохнул Эрик, и быстренько что-то написал. Аккуратно свернув листик, он сбросил послание на сцену.
Бумажка приземлилась прямо на голову Фиpмена. Тот, возмущено пробормотав что-то о нравах артистов, подобрал записку и начал её читать. Как только смысл письма дошёл до свежеиспеченного директора, он прорычал:
– Что это за шутки? "Не забудьте о моем жаловании в 20 000 франков в месяц. Призрак Оперы." Кто написал эту возмутительную бумажку?!
– Ах да, забыл вас предупредить, – тихонько сказал Лефевр, пока все на сцене тревожно перешёптывались.
Но он не успел закончить; на сцену вдруг упал задник, чуть не задавив Карлотту. Одновременно на сцену упала пустая бутылка из-под вина, но на неё внимания никто не обратил.
– Это не я! – послышался пьяный голос Буке.
– Это Призрак! – послышалось со стороны хористок.
– Это невыносимо! – завопила Карлотта. – Это заговор против меня!
– Мадам, такое случается, – попытался успокоить её Андре.
– Нет, это невозможно! Я сейчас же ухожу! Больше сегодня я петь не буду!
Не слушая возражений и извинений новых директоров, госпожа Гуидичелли гордо направилась к выходу. И никто не услышал, как она пробормотала: "Боже, ну когда уже она умрёт, эта проклятая тётя, к которой ты уехал, а то без тебя весь театр валится... Надеюсь, она хотя-бы наследство тебе оставит не хуже чем у Лефевра..."
– Ну, и кто будет петь вместо примы? – спросил Андре. – У неё же нет дублёрши. А сегодня премьера, и если представление придётся отменить… Какой скандал!
– Это меня уже не касается, – быстренько ответил Лефевр и направился к выходу. "Пусть с Эриком разбираются сами", – думал бывший директор, – "мне всё это уже надоело."
На улице, в богатом экипаже, экс-директора ожидала элегантно одетая дама, старше его лет на десять. Лефевр с облегчением присоединился к ней, и экипаж медленно поехал прочь.
А в это время на сцене все хористки одновременно пробовали спеть партию Элиссы: кто заглавную арию, кто арии попроще, а некоторые даже начали петь дуэты – за обеих партнеров сразу. От какофонии у директоров началась головная боль.
– Прекратите! – взбесился Фирмен. – Вы, – ткнул он пальцем в сторону Кристины, – вы будете петь вместо Карлотты. Все равно оперу ждет провал, – добавил он потише, – а эта хотя бы мило выглядит.
Рауль и Эрик радостно улыбнулись. Эрик – потому что проблема с ролью решилась сама собой. Рауль – потому что новых директоров даже в известность ставить не надо, всё скоро закончится и так, а Лефевр, раз так поспешно уехал, наверное, даже за оплатой не придет. Ну и конечно же, виконта радовало то, что его прекрасная Кристина споёт на премьере первую партию: успех несомненно пойдет ей на пользу. О том, что он никогда прежде не слышал пения любимой, и что пение это может публике не понравиться, Рауль как-то не задумывался.

***

На премьере, ко всеобщему удивлению, Кристина выступила замечательно. Когда певица с триумфом вернулась в свою гримёрку, её уже поджидал спрятавшийся Эрик.
– Дитя моё, – послышался его голос, – вы пели безупречно. Вы превзошли все мои ожидания, – честно сказал он подготовленные с виконтом реплики.
– О, я отдала вам свою душу, – вдохновенно ответила Кристина.
– Да. Теперь нет больше ничего, чему бы я мог вас ещё научить. Вы готовы вступить в новую жизнь, искать опору среди смертных...
После этих слов Эрик умолк, и подслушивавший в коридоре Рауль постучал и вошёл в гримёрку, не ожидая приглашения.
– Мадемуазель Дааэ, вы сегодня пели как ангел, спустившийся с небес, чтобы порадовать смертных своим пением!
– Спасибо, – автоматически ответила девушка, даже не обернувшись. Рауль начал быстро соображать, как бы привлечь её внимание. Унаследованный от отца азартный дух взял верх над разумом, и виконт решился на блеф – а вдруг получится?
– Кристина, неужели вы не помните меня? Это был я, тот мальчик... э... у моря. Я, Рауль де Шаньи!
Девушка медленно повернулась к виконту. Этот юноша ей кого-то напоминал. Может она действительно была знакома с ним в детстве? Рауль, увидев, что у него получилось привлечь внимание певицы, решил продолжить.
– У вас... в море улетел ваш красный шарфик, – виконт знал, что красный – любимый цвет Кристины, так что красный шарф у неё вполне мог быть, – и я побежал за ним, чтобы вы не расстраивались!
"Вот какой я хороший", – довольно подумал Рауль де Шаньи.
– Да? – неуверенно ответила Кристина. Певица что-то не припоминала этого эпизода своего детства, но ей очень хотелось верить, что у неё был такой рыцарь. – Рауль...
– О, вы вспомнили, Кристина. Как я рад, что встретил вас снова!
"Ура, сработало!", – обрадовался виконт.
–Кристина, я приглашаю вас на ужин. Я подожду, пока вы переоденетесь, и...
– Нет, нет, – беспокойно перебила его девушка. – Я не могу пойти с вами.
– Ну почему же, мы поедем в лучший ресторан…
– Я не могу, я должна... мой Ангел...
– Вы ничего никому не должны!
"Надеюсь, она не скажет мне сейчас, что должна отдать кому то какую-нибудь безделушку", – саркастично подумал Рауль.
– Нет... Нет! – тон девушки стал резким, и она повысила голос. – Уходите, Рауль, я не могу пойти с вами!
С этими словами Кристина выпроводила виконта за дверь и заперлась в гримёрной. Рауль постоял пару минут под дверью, постучал несколько раз, но, не дождавшись ответа, решил направиться в потайной ход, где прятался Эрик.
– Вы слышали? – шёпотом спросил он певца, как только оказался рядом с ним. Тот обречено кивнул, но не успел ничего добавить, так как послышался голос Кристины.
– Ангел, где вы? Вы сердитесь?
– Э... Нет, – неуверенно ответил "Ангел". – Или вернее да, вам нужно было пойти с тем молодым человеком.
– О, не говорите так! Я знаю, что вы сердитесь, вы думаете, что я вам больше не верна!
Эрик только пожал плечами в ответ на удивлённый взгляд Рауля.
– Нет... Вы мне больше ничего не должны, дитя моё. Теперь вам нужно жить самостоятельно.
– О боже! Ангел! Не покидайте меня! Не сердитесь!
Кристина не выдержала и заплакала. Виконт тоже больше сдерживаться не мог.
– Так, – прошипел он, – я надеюсь, вы спрятали где-то здесь грим и маску? – спросил он Эрика.
– Как мы и договаривались.
– Значит, быстро гримируйтесь. Попытайтесь задержать Кристину в комнате как можно дольше, а когда она уже совсем измучается, покажитесь, и ведите её в подвалы длинным путем. Там запугайте её... в общем, действуйте по нашему плану. А я сейчас спущусь вниз и все подготовлю. Кстати, я как раз собирался там кое-что поставить, – коварно улыбнулся Рауль, и ушёл до того, как Эрик успел ему что-либо возразить.

Глава 3

Спустя некоторое время Эрик решил, что пора гипнотизировать Кристину.
– Дитя моё, – послышался его спокойный голос, – не тревожьтесь больше.
– Ангел? – тихим и измученным голоском ответила ему Кристина.
– Слушайте меня. Мой голос заполняет всё пространство в вашей комнате. Вы слышите меня чётче, чем когда-либо. Вам кажется, что вы начинаете видеть мой голос. Вы подходите к зеркалу и мой голос наполняет его...
Мягкий тембр и ласковые слова обволакивали сознание жертвы Эрика. Даже не будь Кристина настолько эмоционально неустойчивой, всё равно она вряд ли смогла бы устоять. Когда в молодости Эрик давал сеансы гипноза, лишь очень немногие из мужчин могли противостоять его чарам, а единственной женщиной, не поддавшейся его искусству гипнотизёра, была Карлотта. Эрик прекрасно помнил тот день, когда молоденькая рыжая бестия впервые пришла на сеанс и чуть не сорвала его... Но пока что артисту было не до воспоминаний: Кристина подошла к зеркалу и несмело протянула руку, всё-таки боясь коснуться холодного стекла.
– Теперь ваше отражение в зеркале кажется вам расплывчатым. Вы хотите видеть там меня. Вы очень хотите видеть меня. Вы сгораете от желания увидеть моё лицо...
С этими словами Эрик повернул рычаг, зеркало открылось, и он оказался лицом к лицу с Кристиной.
– Маска... – Сказала она как в полусне.
– Вы видите маску и понимаете, что за ней прячется что-то ужасное. Вам всё равно очень хочется увидеть моё лицо. Но пока что вы не осмеливаетесь что-либо предпринять. Позже вы наберётесь храбрости. А пока пойдёмте, я вас поведу в мои владения...
Эрик протянул девушке руку, и она взяла её. Певец почувствовал, как Кристина вздрогнула от холодного прикосновения. "Надо было одеть перчатки", – подумал он, – "в последние дни здесь действительно становится прохладно".
Кристина следовала за своим Ангелом, как заколдованная. Он держал всего лишь один факел, но певице казалось, что их путь освещают сотни рук с факелами, вырастающие прямо из стен. Они шли по длинным коридорам, о существовании которых девушка даже не подозревала. А потом Кристина увидела подземное озеро и гондолу у берега. Эрик помог своей спутнице разместиться в лодке, и они поплыли. Кристина начала петь. Её вокализы никогда не звучали так странно – она не контролировала их. Всё было как в сказке. Но почему же её Ангел в маске? И возможно ли, чтобы ангелы имели физическую плоть? У Кристины закружилась голова, и потемнело в глазах …

Очнулась она уже на диване в большой комнате. Было очень светло, но окон нигде не было. Сотни свечей были расставлены по всей комнате, создавая странное впечатление, что из этого места пытались выгнать тьму; и все же, несмотря на это, от него веяло мраком. Кристина испугалась, что её оставили тут одну.
– Ангел?
– Я не ангел, – послышался голос Эрика, появившегося из соседней комнаты. – Вам стало плохо, и я только что принёс вас сюда. Пейте, – сказал он, протягивая ей стакан с какой-то жидкостью.
– Но кто же вы? Вы говорите голосом моего Ангела... Я последовала за вами...
– Я – Призрак, – спокойно ответил он, и стал наблюдать за тем, как девушка начала мелко дрожать.
"Призрак... мой Ангел – это Призрак Оперы", – думала Кристина. – "Но ведь это мой Ангел, значит так и должно быть..."
– Можно посмотреть ваши апартаменты? – вдруг спросила она, по всей видимости решив, что после этого сможет лучше соображать.
– Пожалуйста, – удивлено ответил Эрик. "Загипнотизировать её, что ли, чтобы ей захотелось у меня вымыть посуду, раз она так вольно себя чувствует?"
Пока хозяин подземелий раздумывал, гипнотизировать Кристину или нет, она подошла к пианино, стоявшему в уголке "салона". На нем лежала партитура, явно написанная её Ангелом. "Торжествующий Дон Жуан. Посвящается любимой К." – прочитала певица на одном из листков.
– Это для меня? – удивилась девушка.
– Нет, нет, не трогайте, моя музыка не для смертных, – запаниковал "Ангел".
Кристина подозрительно посмотрела на него, но, не получив разъяснений, неохотно отошла к одной из дверей, взялась за ручку и вопросительно обернулась к Эрику.
– Это моя спальня. Пожалуйста...
Девушка открыла дверь и взвизгнула.
– Что это?
Не понимая в чем дело, певец подошёл к двери и заглянул в комнату. Посреди неё вместо кровати перед непонимающим взглядом Эрика гордо лежал гроб. Чёрный, с мягкой красной обивкой, он будто дразнил хозяина спальни. Синьор Гуидичелли, поразмыслив над тем, что стоит придушить виконта с его дурацкими идеями, спокойно ответил:
– Это гроб.
– А... Зачем он здесь? – спросила ещё не пришедшая в себя Кристина.
– Ну, допустим, я в нем сплю, – нашёлся Эрик.
После этих слов вся храбрость девушки куда-то улетучилась. Кристина ахнула и её снова начала бить дрожь. Ну как же её Ангел мог быть существом, спящим в таком месте? У певицы начала кружиться голова, а в уме крутился только один вопрос: "А что под маской?". Разум потерял контроль над телом Кристины; она повернулась к мужчине и сорвала с него маску. Призрак же был к этому полностью готов и воспользовался моментом, чтобы ещё больше овладеть разумом и волей юной дивы.
– Смотри, – сказал он своим гипнотизирующим голосом, – смотри! Ты захотела меня увидеть, так смотри же! Пусть твои глаза навсегда запечатлеют моё кошмарное лицо! Ужас проникает в твою душу при виде этого лица мертвеца. Ты панически боишься моего вида...
Кристина испустила пронзительный крик и хотела было отшатнуться, но мужчина схватил её руки, чтобы усилить эффект гипноза.
– Ну, ты довольна моим видом? Это то, чего ты хотела? Теперь я не могу тебя отпустить! Может ты думаешь, что это опять маска? Так почувствуй мою мёртвую кожу своими собственными руками!
Эрик положил руки Кристины на своё лицо, и хоть ничего необычного, кроме грима, там не было, ей казалось совсем иначе. Руки девушки пачкались в гриме, а она думала, что это отпадают куски кожи; вместо краски она видела кровь. Кристина закричала ещё пронзительней, и Призрак отпустил её. Певица тут же осела на пол. Последнее, что она услышала перед тем, как потерять сознание – слова о том, что сейчас ей надо возвращаться наверх, но похититель ещё за ней вернётся.
Уставший певец принёс девушку обратно в гримёрку и положил на диван. Потом, проклиная виконта, Эрик вернулся в подвалы и пошёл на поиски своей кровати. Так и не найдя её, он со вздохом посмотрел на глядящий на него с издевкой гроб и решил спать на диване.

Глава 4

Кристина, устав от вчерашних приключений, проспала почти весь день, и встала лишь к полднику. А пока она тихонько посапывала на любимой подушке, в Опере разразился кризис. Ранним утром в театре появилась разъяренная Карлотта и объявила: «Раз меня так просто заменить – я ухожу навсегда!» Директора, непривычные к истерикам примадонны, готовы были ползать перед дивой на коленях – лишь бы она осталась (ведь неизвестно, сможет ли мадемуазель Дааэ хорошо петь несколько вечеров подряд – она же всего лишь вчерашняя хористка). В конце-концов директора и синьора Гуидичелли пришли к такому соглашению: в этот вечер вместо «Ганнибала» будет дана имевшая на прошлой неделе успех комическая опера с Ла Карлоттой в главной роли, а со следующего дня прима вернется к партии Элиссы. Кристине же в сегодняшней постановке будет отведена роль немого пажа. Уверившись, что перед ней в Опере трепещет каждый, и что молодая Дааэ – никто, прима удалилась в гримуборную. Бедным же директорам ничего не оставалось, кроме как объявить свое решение труппе и послать в газеты объявление об изменении программы. Господа Андре и Фирмен очень надеялись, что всё это не приведёт к ещё одному скандалу.

***

На диване Эрику спалось плохо. Ему всю ночь снилось, что гадкая постель скачет по подвалам и сбрасывает его прямо в довольно облизывающийся гроб. Плохое настроение певца не прошло даже после завтрака. Чтобы отвлечься от угнетающей атмосферы подземных апартаментов, Эрик решил пойти прогуляться, пообедать в каком-нибудь уютном ресторане, а затем нанести визит де Шаньи.

***

К концу дня виконт и тенор оправились в Оперу. Между двумя извинениями за гроб Рауль нарисовал картину будущего вечера: Кристина вновь триумфально выступит, и на этот раз её уже ничего не удержит от ужина с виконтом и от прелестей его ухаживания. Эрик его рассеяно слушал и представлял долгожданную встречу с женой. Экипаж остановился в двух кварталах от Пале Гарнье, и певец, прячась от любопытных глаз, продолжил путь пешком.
Не будем описывать удивление наших героев, когда они узнали о замене не только ведущего сопрано, но и самой оперы. Если Эрик с удовольствием наблюдал за выступлением Карлотты, то Раулю это было совершенно не по душе. Уже после первого акта в его голове возник план; к сожалению, де Шаньи-старший отсутствовал, так что переубедить виконта было некому. Не дожидаясь антракта юноша, приняв – чтобы никто его не остановил – деловитый вид, направился на розыски подходящего человека. Таким человеком ему казался Жозеф Буке: ведь даже до ушей зрителей доходили россказни о чепухе, которую нёс вечно полупьяный рабочий. Виконт знал, что если Буке вдруг распустит язык, ему никто не поверит. Лучшего варианта, по мнению Рауля, не было...
Буке почесал голову. Поручение виконта де Шаньи было простым: сделать так, чтобы Карлотта после антракта не смогла выйти на сцену. Стоп. Выйти или спеть? За двадцать минут точные указания забылись, и от них осталось только что-то невнятное. Зато ему вспомнилось, как пару лет назад Карлотта выпила какой-то сок и два дня не могла говорить. Та-а-а-к... Что за сок она тогда пила?

***

Эрик с колосников наблюдал переполох, творившийся во время антракта: куда-то пропали туфли, которые его жена должна была обуть в следующем акте. Пока за кулисами искали туфли и проклинали Призрака Оперы, появился Буке. Эрик заметил, как рабочий сцены что-то подлил во флакончик, которым Карлотта пользовалась, чтобы освежить голос перед выходом на сцену, но не успел ничего предпринять. Дива подошла к бутылочке и побрызгала из неё себе в горло. В следующий момент великолепный бордовый занавес поднялся, и примадонна, странно сморщившись, вышла на сцену. Петь Карлотта не смогла: из её горла исходили только хриплые звуки. Но Эрик уже не видел, как директора, извиняясь, отдали роль Кристине, и, чтобы девушка успела переодеться, выпустили на сцену балет из конца акта. Узнав признаки болезни жены, он сразу направился на розыски Жозефа. Тот был на колосниках над занавесом и проверял странно мигавшие прожектора. Подкравшись сзади, Эрик тихонько позвал рабочего и, как только тот обернулся, врезал ему в лицо кулаком. Буке не удержался на ногах и заскользил вниз по красному бархату занавеса. К счастью, цепляясь за ткань, он слегка задержал своё падение, но всё равно после встречи со сценой потерял сознание на пару секунд – правда, не от боли, а от страха. Целое – как показалось рабочему – стадо балерин остановилось перед ним как вкопанное прямо посреди серии прыжков. Да, Буке прекрасно знал, что если девушки его сейчас затопчут, то он после всех проказ в Опере получит по заслугам… Но жить-то ему от этого почему-то меньше не хотелось!
Увидев «бездыханного» Буке, перепуганная Кристина, которая ещё не успела уйти со сцены, в панике убежала, и Рауль пустился за нею следом – успокаивать. Как только он нашёл певицу, та почему-то потащила его на крышу Оперы. Эрик поспешил за этими двумя, чтобы узнать, чем же всё закончится. Самочувствие Буке певца совершенно не беспокоило: раз не умер, значит отойдёт. Прокравшись следом за парочкой, Призрак спрятался за статуей Апполона.
– Рауль, это ужасно! Это он! – услышал певец голос Кристины.
– Кто «он»? – растерялся виконт.
– Призрак Оперы! Он попытался убить Жозефа! Он отравил Карлотту! Это из-за меня, он хочет, чтобы я посвятила ему свою жизнь... Это ужасно! Он ужасен! – сбивчиво объяснила трясущаяся от страха девушка.
– Кристина, дорогая, успокойтесь... – Попытался достучаться до её разума виконт. Лёгкие угрызения совести мучили юношу при мысли о хрипящей синьоре Гуидичелли: он не думал, что Буке применит столь радикальное средство. Лишь бы её муж не узнал, кто стоит за всем этим...
– Рауль, вы должны мне помочь, он всегда будет преследовать меня!
– Конечно, – немедля воспользовавшись случаем, радостно воскликнул виконт, – я не оставлю вас в беде! Я забираю вас с собой и буду всегда охранять вас!
– О да! – девушка слегка призадумалась и после короткой паузы продолжила, – Но он не оставит меня в покое просто так! Я должна спеть в его опере. Он написал её для меня...
Эрик не сдержался и грустно вздохнул. А ведь как всё хорошо начиналось!
– Рауль, вы слышали? – испугалась Кристина.
– Нет... – Притворился глухим тот.
– Кто-то вздохнул... Это он?
– Нет-нет, что вы! Вам показалось, это наверное, всего лишь ветер, – нашёлся виконт. – Пойдёмте, я увезу вас из этого страшного места.
– Рауль... Поклянитесь мне, что всегда будете со мной!
– Кристина, клянусь вам!
– Тогда едем. Но я должна буду вернуться, чтобы спеть для него...
Остального Эрик уже не слышал: парочка удалилась. Певец вышел из своего укрытия и чуть не заплакал от досады. Эта чертовщина c игрой в Призрака никак не заканчивалась…

Глава 5
Месяц спустя

« Как же мне это всё объяснить жене? » – спрашивал себя Эрик, рассматривая серёжки в витрине. – « Нет, мистификация с Призраком под Новый Год ей, конечно, понравится, но разве моя крошка Лотти согласится отдать главную роль в премьере посвящённой ей оперы мадемуазель Дааэ? Не могу же я ей всё рассказать! » Певец вздохнул. Нет, только парой серёжек ему не отделаться. Даже если хорошо придерживаться разработанного плана...
« Как же мне это всё объяснить директорам? » – спрашивал себя Рауль, рассматривая сигары в витрине. « Нет, мистификация с Призраком на Маскараде им, конечно, понравится, но как объяснить, что главную роль в день премьеры должна будет исполнять Кристина, и что она ни в коем случае не должна ни о чём догадаться? Не могу же я им всё рассказать! » Виконт вздохнул. Это всё должно стоить ему только пары сигар, только нужно строго придерживаться плана.
« Как же мне идут эти серьги! И как хорошо колье гармонирует с моим новым платьем! » – Думала Карлотта, смотрясь в зеркало. С тех пор, как старая тётка, наконец, умерла, и муж вернулся домой, всё шло как нельзя лучше. Наглая выскочка Дааэ исчезла из Парижа –кажется, её увёз виконт де Шаньи. Призрак же пропал, будто его никогда и не существовало – как и уверяли всех директора.
Конечно, дива была обижена на Буке: служанка заметила, что он подлил что-то в её флакончик. Выяснить, почему рабочий сорвал представление, так и не удалось: тот совершенно ничего не помнил, а вернее – помнил, что сделал, но не помнил почему. Однако Карлотта была довольна: пьяный болван поплатился в тот же вечер. Надо же было напиться настолько, чтобы просто свалиться с колосников прямо на сцену!
Хорошее настроение дивы не портило даже то, что полоумная Кристина должна будет петь вместо неё на премьере « Торжествующего Дон Жуана ». Оказывается, Эрик, находясь у одра тётки, писал оперу! Ах, как приятно получить оперу в подарок! Однако будет ли «Жуан» иметь успех, синьора не знала, а потому ей замена была только на руку: если что, посмешищем станет эта Дааэ… Хотя, конечно, для виду надо будет ещё покапризничать. Может, попросить Эрика показать одну из его иллюзий, о которых она так много слышала? Вдруг на сей раз и её сознание поддастся гипнозу?

***

–Значит, врач порекомендовал такую мистификацию, чтобы мадемуазель Дааэ забыла тот ужасный вечер? – Спросил господин Фирмен.
– Конечно, мы вас понимаем, – продолжил господин Андре, – тогда пострадали не только её нервы. Вся труппа была в шоке.
– Но мадемуазель Кристина не должна догадываться, что всё это розыгрыш, – уточнил виконт де Шаньи. – Это обязательно для её выздоровления и очень важно для меня.
– Не волнуйтесь, господин виконт, мы вас не подведём. Ваш отец всегда помогал Опере, и мы искренне надеемся, что скоро сможем и вас назвать покровителем театра, – осторожно намекнул Андре.
– Тем более что это послужит хорошей рекламой. Уверен, господин Гуидичелли на Новогоднем Маскараде в образе Красной Смерти будет великолепен. Жаль, конечно, что он не сможет петь на премьере, чтобы мадемуазель Дааэ его не узнала... Ведь она вас никогда раньше не видела, верно? – Спросил Фирмен молчавшего до сих пор певца.
– Да, – ответил Эрик, – не видела. Кстати, вам не стоит расстраиваться, что я не смогу выступать: моя жена все равно не захотела бы, чтобы я пел эту оперу с другой женщиной.
При мысли о недовольной примадонне директора поморщились.
– Договорились! – Заключил Андре. – Дорогой виконт, не осталось ли у вас ещё парочки этих великолепных сигар?

***

– Кристина, дорогая, – озадаченно спросил Рауль, – почему вы прячете обручальное кольцо?
– Он не должен ничего заподозрить, если действительно там появится... Так что я предпочитаю одеть кольцо на цепочку. А вы уверены, что он представит свою оперу именно сегодня?
– Иначе и не может быть, в Пале Гарнье вот уже несколько недель появляются странные записки Призрака о Новогоднем Маскараде, – умело соврал виконт, благодаря небо за наивность своей невесты.
– А может, мы не пойдём?
– Любовь моя, но как же мы тогда узнаем, что это Призрак Оперы, а не какой-нибудь проходимец? Ведь кроме вас, никто его не видел и не слышал... Кристина, вы должны опознать Призрака по голосу. Иначе как вы будете уверены, что поёте именно в его опере?
Девушка тяжело вздохнула. «Рауль прав», – думала она, – «кошмары не оставят меня в покое, да и сам Призрак тоже – если я не спою в его «Дон Жуане». А пока я в таком положении, выходить замуж просто страшно... А вдруг Призрак убьёт Рауля? Я не могу рисковать его жизнью! Да, Рауль прав: только я могу узнать, действительно ли в театре появится Призрак, или это просто кто-то хочет легко прославиться, воспользовавшись случаем?» Собравшись, наконец, с мыслями, девушка набросила на плечи накидку и подала руку своему кавалеру. Итак, она готова к Новогоднему Маскараду!

***

Маскарад в Пале Гарнье был одним из самых модных в Париже. Самые элегантные дамы, самые видные мужчины, самые богатые семьи спешили сюда, чтобы пустить друг другу пыль в глаза и поупражняться в остроумии, а певицы и балерины – в надежде найти новых покровителей. В этой разноцветной толпе Кристина чувствовала себя не в своей тарелке. Мир Оперы никогда не казался ей своим, а высшее общество, несмотря на все усилия Рауля, осталось ей совсем чуждым. Страх перед Призраком никак не улучшал самочувствие девушки, и ей казалось, что всё происходит как в тумане. Лёгкая дымка перед глазами певицы рассеялась только тогда, когда часы пробили одиннадцать: в этот момент появился Он. Призрак Оперы театрально спускался по парадной лестнице под ритмичные удары гонга. И, хоть его лицо было скрыто под великолепной маской в форме черепа, Кристина могла бы узнать этот силуэт из тысячи. При виде статного мужчины в роскошном красном костюме с длинным плащом, на котором золотистыми буквами было вышито « НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ КО МНЕ! Я – КРАСНАЯ СМЕРТЬ! » толпа смолкла. Кристине стало плохо: девушка упала бы, если бы Рауль её не поддержал.
– Это Он, – еле слышно пробормотала певица.
– Не волнуйтесь, я рядом, я не позволю ему причинить вам зло, – шепнул ей на ухо виконт.
Остальное девушка помнила плохо. Призрак что-то грозно сказал про свою оперу, швырнул на лестницу партитуру, прикрикнул на Пьянджи, а потом перевел взгляд на Кристину и медленным шагом направился к ней. Сама не зная почему, певица пошла ему навстречу… И вот, когда они встали друг против друга, Призрак заявил: Кристина должна исполнить главную роль в премьере его оперы, иначе он её никогда не отпустит! Маленькая шведка растерялась настолько, что не заметила, как глаза Красной Смерти забегали, когда кольца на её руке не оказалось, и как оперное привидение успокоилось, наконец-то увидев злосчастное кольцо. Она не обратила внимания и на полный укора взгляд, который Призрак бросил Раулю перед тем, как сорвать цепочку с её шеи. Зато Кристина хорошо запомнила слова, которые он ей сказал: « Ты будешь петь – вот тому залог! »
Сразу после этого виконт согласно плану бросился выручать невесту. Он выхватил шпагу из ножен, замахнулся на Красную Смерть, но Призрак тут же исчез в яркой вспышке с клубами дыма. Действуя и дальше по плану, виконт немедля вывел растерянную девушку из театра и быстренько увёз её домой. А удивлённые гости маскарада долго еще терялись в догадках – было ли всё взаправду или это просто реклама новой оперы?

***

Следующие два месяца Опера кипела: шла подготовка к премьере « Торжествующего Дона Жуана ». Под предлогом обеспечения безопасности Кристины – а на самом деле, чтобы никто случайно не выдал ей тайну – виконт удерживал невесту дома. Певица появлялась в Опере только изредка, когда это было крайне необходимо, но и тогда Рауль следовал за ней по пятам, чтобы быть уверенным: никто и ничто не сорвет тщательно разработанный план.
Наконец до премьеры остался один день. Все страшно нервничали – каждый по своим причинам. Директора надеялись, что новогодняя реклама принесет опере успех. Рауль, Филипп и Эрик с нетерпением ждали окончания затянувшегося маскарада. Дарога мечтал о возвращении на родину и, хоть и ненавидел европейскую музыку, согласился впервые прийти в театр на представление и познакомиться с певцом, благодаря которому Кристину, наконец, почти удалось выдать замуж. Карлотта улыбалась при мысли об иллюзии, которую муж пообещал показать ей после окончания спектакля. Кристина надеялась, что Ангел её наконец-то отпустит.
А ещё девушка с ужасом думала о том, что сказал бы её отец, если бы он был жив и узнал, в какой ситуации она оказалась. Кристине очень хотелось пойти на могилу отца, но это, конечно же, было невозможно: тот был похоронен в Персии. Выход из ситуации нашёл Рауль. « Дорогая, не терзайтесь. Может, нам вместе съездить на могилу моего отца? Мы скоро будем одной семьёй, и я уверен: всё что вы расскажете моему отцу – услышит и ваш. »
Оправившись от шока, Жозеф Буке вдруг вспомнил всё, что произошло в тот вечер, когда он едва не лишился жизни. « Так вот кто попросил меня помешать Карлотте, чтоб ему провалиться! » – Бормотал он, шатаясь по Опере. – « Но ведь мне никто, никто не поверит! Нет, только жене рассказать, больше некому... » Эти слова не прошли мимо ушей Эрика, который вновь стал вездесущим Призраком – на случай появления Кристины, и тайком присматривал за подготовкой к премьере «Жуана». « Какая ещё жена? » – Удивился певец. – «Буке же вдовец!» Но, увидев, как рабочий выходит из здания, Призрак всё понял и поспешил на кладбище, чтобы прибыть туда первым и спрятаться возле могилы безвременно усопшей мадам Буке.
Вероятность, того, что жена Буке похоронена на том же кладбище, что и граф де Шаньи, была конечно, маленькой. Вероятность того, что Эрик, узнав, кто стоит за хрипотой Карлотты, столкнётся с виновником нос к носу именно на кладбище, была и вовсе ничтожной. И, тем не менее, это произошло: Эрик увидел виконта, стоявшего в стороне от семейного склепа, пока Кристина внутри усыпальницы изливала свою душу на могиле графа. Призрак тут же набросился на Рауля:
– Виконт! Как вы смели тронуть мою жену – после всего, что я для вас сделал!
– Я... я...
К сожалению, эти крики достигли слуха мадемуазель Дааэ.
– Рауль! Что происходит? – позвала она и поспешила к жениху.
Виконт побледнел.
– О боже... Извините меня, я не хотел... Сейчас сюда придет Кристина... Что делать...
– Виконт, это вам просто так с рук не сойдет, – прошипел Эрик, – Ладно, сейчас я кинусь на землю, а вы скажете Кристине, что защищали её от меня. И немедля уводите её отсюда!
Призрак сел спиной к склепу, откуда должна была появиться девушка, и притворился раненым. Рауль же поспешил навстречу невесте и потащил Кристину прочь, бормоча что-то о Призраке, который хотел ее украсть, и о том, что он, виконт де Шаньи, не даст её в обиду.

Глава 6

Каждая ария "Торжествующего Дон Жуана" вызывала бурные аплодисменты. Игра артистов, воспаривших на волне успеха, становилась все эмоциональнее; близилась развязка, в которой Аминта, наконец, должна была встретить Жуана. Кристина готовилась к выходу на сцену. Сейчас она должна будет спеть песню о любви, и даже не столько о любви, сколько о желании... Девушка вздрогнула. Эту арию Призрак писал именно для неё. Это те слова, которые Он хотел бы от неё услышать...
Карлотта наблюдала за постановкой из-за кулис; она, хотя и не выступала, пребывала в том же возбуждении, что и вся труппа. Сейчас блеклая Дааэ должна будет спеть самую красивую арию оперы, в каждом слове которой примадонна видела страстную любовь Эрика к ней, его жене... Нет, дива не могла позволить этой девчонке всё испортить, ведь только она – Карлотта Гуидичелли – может передать чувства Аминты верно! Только её голос, её интерпретация смогут превратить арию в настоящий шедевр и прославить "Торжествующего Дон Жуана" на весь мир! Она должна выйти на сцену, и она сделает это для своего мужа! И вот, когда режиссер сказал Кристине: «мадемуазель Дааэ, ваш выход», дива её грубо оттолкнула и гордо прошествовала на сцену. Вся труппа впала в ступор.
Ария состояла из двух частей. Сначала Аминта пела о том, что ей не терпится встретить свою любовь, а потом замаскированный Дон Жуан должен был предстать перед ней и заманить в свои сети во время огненного дуэта. Когда на сцене вместо Кристины появилась поющая всем сердцем Карлотта, Эрик тоже не смог остаться в своём укрытии. Не Пьянджи должен петь эту арию с его женой, а он, Эрик! Ведь это их любовь! И с мыслью «сейчас петь должен я – и никто другой» певец оттащил в сторону уже готового ступить на сцену полноправного "Жуана".
– Объясню потом, – шепнул он Пьянджи, отбирая у того маску.
Толстяк только развёл руками: иногда месье Гуидичелли был ничем не лучше его жены.
Позже об этой выходке семейной пары Гуидичелли писали, что она «обрадовала весь Париж». Голоса и эмоциональность певцов тронули даже самых въедливых и придирчивых критиков и журналистов, не говоря уж о любителях прекрасного. «Ах, как жаль, что трагический несчастный случай прервал это незабываемое представление!» – писала «Эпок».
Когда ария подошла к концу, Кристина успела прийти в себя и даже принять важное решение. Она так и не поняла, почему Карлотта вдруг вышла на сцену, но зато узнала того, кто заменил Пьянджи. И, хоть Кристина и недолюбливала примадонну, она не имела права бездействовать – ведь той грозила смертельная опасность! Не задумываясь о последствиях, девушка бросилась на сцену к застывшим от изумления артистам...
И тут зал осветила ослепительная вспышка, а затем раздался грохот и крики зрителей: упала люстра. Больше всех повезло даме, сидевшей непосредственно под нею и покинувшей кресло из-за приступа мигрени – женщина отделалась легким испугом. Тех, кому повезло меньше, ранило осколками хрусталя и осыпавшейся штукатуркой. Кристина же даже не успела испугаться: она с разгону налетела на певцов, зацепив при этом рычаг, открывающий люк, и наши герои втроём провалились вниз. Свет в зале погас.

***

Payль и дарога, сидевшие в ложе, а потому совершенно не пострадавшие, испугались в первую очередь за Кристину. Они были одними из немногих, кто заметил, что творилось на сцене, и увидел, как она провалилась куда-то под сцену.
– Кристину надо спасти! Если она ранена, ей, может быть, никто и не поможет в этой суматохе! – Воскликнул виконт, и поспешил за кулисы так быстро, что Перс едва за ним поспевал. Слава богу, что свет вне зрительного зала не погас…
Никто не обращал на Рауля и Перса внимания и не отвечал на их вопросы, и спутники в конце концов заблудились в лабиринтe коридоров Оперы. Они открывали все двери и заходили во все комнаты; иногда это оказывались гримёрные, иногда костюмерные или реквизитные… Но вот Рауль с Персом вошли в абсолютно темную комнату без окон, и дверь за ними захлопнулась – сама по себе. C внутренней стороны ручка отсутствовала, а сама дверь, сделанная из какого-то непривычного материала – из стекла? – совершенно отказывалась открываться. Рауль позвал на помощь, но это, видимо, было бесполезно: снаружи не доносилось ни единого звука. Похоже, они слишком далеко забрались в заброшенную часть Оперы. У Перса появилось очень плохое предчувствие... Спутники начали искать другой выход, но очень быстро поняли, что находятся в странном месте: помещение было восьмиугольным и совершенно пустым, не считая металлической трубы в одном из углов. Все стены были покрыты одинаково – и, видимо, ничем иным, как стеклом. Дарога запаниковал: уж больно это всё было ему знакомо. Неужели...
– Виконт, – спросил он дрожащим голосом, – как зовут господина Гуидичелли?
– Эрик... И он носит фамилию жены... Но к чему это вы? Сейчас не время для знакомств!
Если бы Рауль мог видеть в темноте, то узнал бы ответ на мучивший его иногда вопрос: да, персы могут бледнеть.
– O Аллах... это он! – Воскликнул дарога.
– O чём вы?
– Мы находимся в камере пыток!

***

Первым после падения пришёл в себя Эрик. Его жена опомнилась почти сразу после него.
– Любимая, c тобой всё в порядке?
– Вроде бы да... Но какого чёрта тут творится?
Певец улыбнулся. Раз Лотти может негодовать, значит с ней всё в порядке.
– Кажется, что-то случилось с люстрой...
– Но мне ведь не показалось... Эта Дааэ ведь действительно бросилась на нас!
Эрик только развёл руками:
– К сожалению, не показалось, и теперь нам придётся её отсюда вытаскивать. Слышишь, какой шум наверху? Там сейчас такое творится! И нам никто сейчас не поможет, и про неё забудут.
Карлотта вздохнула: придётся спасать девчонку, всё-таки нехорошо её оставлять здесь, в темноте, одну. Пошарив вокруг себя, синьора, наконец, обнаружила Кристину, которая всё ещё была в обмороке.
– Ну и хрупкое существо, – презрительно фыркнула примадонна, – она и не собирается приходить в себя. Придётся эту неженку нести.
– Надеюсь, она не ранена.
– Да какое там ранена! Я уверена, что она нарочно упала прямо на меня, и только потом откатилась!
– Дорогая, ты сама идти сможешь? Тогда я понесу Дааэ...
– Конечно, смогу, – засмеялась Карлотта, – мы и не такое переживали... Куда пойдем?
– Помнишь, я рассказывал тебе про тайные ходы? Так вот, отсюда можно пройти в заброшенную часть Оперы, как раз туда, где я смог создать для тебя иллюзию. Там более-менее уютно и есть свечи... В общем, отсидимся, пока толпа не разбежится. Пожара вроде бы нет, а в эту суматоху соваться не охота. Да и зачем нам на улицу? Там холодно и полицейские со своими вопросами... Всё равно, пока глупцы, которые руководят нашей Оперой, додумаются проверить, все ли в порядке, пройдёт немало времени.
Эрик взял Кристину на руки, примадонна положила руку на плечо мужа, и они отправились вперед по темным коридорам театра.

***

Наконец они добрались до какой-то комнатушки. Прекрасно ориентировавшийся в темноте певец (как Призрак, – подумала Карлотта), положив свою ношу в кресло, зажёг свечу, и примадонна, с облегчением вздохнув, оглянулась.
– И где мой сюрприз? – спросила она, будто ничего необычного не случилось.
– Там, за стеной, – улыбнулся Эрик. Вот за что он любил свою жену, так это за то, что смутить или испугать её по-настоящему было невозможно. Нет, конечно, закатить истерику и жаловаться напоказ она любила, но это было "для поддержания образа". У каждого свой способ удерживать власть, и вдвоём супруги Гуидичелли контролировали всю Оперу... Конечно, без таланта актёров им с Карлоттой это не удалось бы, но, слава богу, оба они были замечательными артистами.
Вдруг Эрик услышал какой-то шум за стеной. Сделав знак жене, чтобы она повторяла его действия и не шумела, певец прислонил ухо к перегородке.
– Мы находимся в камере пыток! – С ужасом прокричал незнакомый баритон.
– С чего вы это взяли? – Ответил ему встревоженный тенорок, и Эрик c удивлением узнал голос виконта де Шаньи.
– Потому что я такое уже видел в Персии! Однажды меня отправили на несколько месяцев в... путешествие, а когда я вернулся в столицу, у шаха появилась новая игрушка, камера пыток. И на всех устах было только одно имя "Эрик, великий маг и иллюзионист". Этот маг перед отъездом после месячного пребывания в Персии изготовил шаху прощальный подарок! O Аллах, сколько я видел погибших в той комнате людей! Вы нащупали в одном углу столб? Это железное дерево, на котором люди вешаются, сходя в такой камере с ума!
Карлотта с удивлением посмотрела на мужа. Ну ладно, тому, что он соорудил такое в Персии, наверняка есть хорошее объяснение, но почему он создал такую комнату в подарок для неё? В ответ Эрик только зло прошипел: "Вот гады, испоганили мой Волшебный Лес!" – и всё стало на свои места.
После короткой паузы из соседней комнаты послышался полный страха голос Рауля:
– Вы правы, мы в ловушке. Это я во всём виноват... Несколько месяцев тому назад я попросил Буке сделать так, чтобы мадам Гуидичелли не смогла выйти на сцену, и недавно её муж об этом узнал. Он пригрозил мне...
После этих слов виконта Карлотта снова с удивлением уставилась на мужа, а Эрику в голову пришла замечательная идея. Бывший «маг и иллюзионист» усмехнулся:
– A знаешь, – тихо сказал он жене, – это мысль! Если хочешь, можешь сейчас заставить наглеца пожалеть о своей выходке.
Глаза певицы заблестели: кажется, она была совсем не прочь проучить виконта.
– Они думают, что находятся в камере пыток, а значит, что бы ни произошло в Волшебном Лесу, им будет страшно, – пояснил Эрик. – Я сейчас покажу тебе, как включать свет, шум и прочие эффекты, можешь пока поиграться. Ну, а я тем временем попытаюсь привести в чувство мадемуазель Дааэ. Тебя отсюда видно не будет – это хорошо. Простушка принимает меня за Призрака... Я окончательно освобожу её от этого страха.
Пока Карлотта забавлялась Волшебным Лесом, Эрик пытался привести Кристину в сознание. Когда девушка, наконец, очнулась, то запаниковала.
– Это вы! Ангел! Призрак! Я сделала всё как вы велели! Я спела! Чего вы ещё от меня хотите?
"Ага", – подумал певец, – "сама на меня набрасывается, а потом еще спрашивает, что мне от неё нужно!"
– Отпустите меня! – Продолжала тем временем девушка.
Эрик хотел было ответить Кристине, но, по всей видимости, её крики достигли соседней комнаты.
– Кристина! – Послышался возглас виконта. – Помоги нам! – Рауль запнулся. Видимо, до него дошло, что девушка находится рядом c тем, кто управляет медленно сводящим его с ума механизмом.
Услышав голос жениха, мадемуазель Дааэ побледнела:
– О Боже! Рауль... Вы его тоже похитили... Он ни в чём не виноват, не причиняйте ему зла, молю вас!
"Ну, это уже не мне решать, а моей Лотти", – усмехнулся про себя певец, а вслух сказал:
– Не уверен, что он заслуживает вашего внимания, мадемуазель. Вы его действительно любите?
– O да! – Воскликнула Кристина.
"Замечательно", – подумал Эрик, – "попытаться, что ли, усилить это чувство? Пусть эта игра, наконец, закончится!"
Взгляд мужнины скользнул по комнате и остановился на двух маленьких статуэтках, которые кто-то забыл на камине. "Кузнечик и скорпион... Что ж, можно и с этим что-то сымпровизировать..."
– В таком случае, Кристина, я предоставляю вам выбор... Видите эти фигурки? Выбирайте одну из них! – Певец подождал, пока девушка с непонимающим взглядом протянула руку к камину, и продолжил. – Но берегитесь! Если вы выберете кузнечика, он подпрыгнет, театр взорвётся – и конец всем вашим мучениям! Скорпион же очистит вас от всех грехов, я отпущу вашего жениха, а вы будете достойны меня и останетесь со мной навсегда!
"Лишь бы Карлотта поняла мой план", – молился/шептал про себя Эрик, украдкой поглядывая в угол, где пряталась его жена. Ему совершенно не хотелось, чтобы та приревновала его – и всё сорвала...
Дива видела всю описанную выше сцену своими глазами и от удивления даже перестала издеваться над пленниками Волшебного Леса. Кристина явно узнала в Эрике Призрака Оперы! И, кажется, она встречалась c ним ещё до новогоднего Маскарада... Что за чёрт? Но Карлотта решила не выдавать своего присутствия и посмотреть, чем это всё закончится. Она задумчиво смотрела на то, как Кристина неуверенно выбрала скорпиона. Затем дива увидела, как её муж подошёл к стене, что-то нажал – и открылась потайная дверь. Из зеркальной комнаты вышли шатающийся виконт де Шаньи и какой-то иностранец. Перед тем, как дать Раулю пройти, Эрик остановил его и что-то шепнул. Может быть, "объясню всё позже", а может и "теперь мы квиты" – неважно. Главным было то, что он сказал потом:
– Кристина, ты проявила большую отвагу, пожертвовав собой ради того, кого любишь! Теперь все твои грехи прощены, и ты можешь вступить в твою новую жизнь. Нет, не со мной, ибо я отпускаю тебя: это было твоё последнее испытание. Иди, и следуй твоему сердцу, ты заслужила это. Этот молодой человек достоин тебя. Будьте счастливы!
"Ну, наконец-то я от них отделался", – подумал Эрик, глядя, как Кристина бросилась на шею женихy. Бросив прощальный взгляд на певца, и пролепетав: "Спасибо, Ангел!", мадемуазель Дааэ удалилась в сопровождении жениха и Перса. Когда их шаги стихли в коридорах, тенор позвал жену. Примадонна вышла из своего укрытия, и заглянула мужу в глаза. В глазах Каррлотты плясали весёлые искорки – но вопросов она не задала.
– Итак, показать тебе все прелести Волшебного Леса? – Невозмутимо предложил ей Эрик.

Эпилог
Много лет спустя, где-то в Европе

– Любимый мой, – позвала Карлотта мужа, просматривая утреннюю газету, – когда в следующий раз будем в Париже, надо будет сходить на могилу виконтессы де Шаньи.
Увидев, как изменился в лице Эрик, бывшая примадонна рассмеялась:
– Неужели ты думаешь, что я не догадалась, откуда на самом деле взялось "наследство твоей умершей тёти"?