Глава 1.
Темнело. Шел дождь. Свет фонарей отражался в воде, залившей улицы Парижа – те самые улицы, по которым торопилась куда-то юная девушка. Стан прелестницы облекало светло-зеленое платье, а головку украшала эфирная шляпка, что, впрочем, не помешало деве слабо взвизгнуть, когда её миниатюрная ножка с плеском погрузилась в глубокую, коварно спрятавшуюся лужу. ("Бу, - сказала лужа")
Слегка приподняв подол платьица, красавица покачала насквозь промокшей ножкой (, сказала: "Чуфырь-чуфырь", и) Дождь усилился (автор решила, что в этой части герои должны начать повелевать стихиями).
Девушка побежала по вымощенной булыжником дорожке, которую понемногу заливала тьма. Наконец странница достигла небольшого укрытия, образованного крышами домов. Перед девушкой простиралась дорога в деревню (мычали коровы, пели доярки).
В руках девушка несла несколько книг, которые теперь были аккуратно сложены возле дерева, что произрастало на обочине в горшке (конечно, ведь в деревнях всегда деревья в горшках сажают на обочине).
Незнакомка сняла с себя шляпу - поток каштановых кудрей вырвался на волю и устремился вниз к наитончайшей (по заверениям личного портного) талии (даже коровы перестали мычать от такого зрелища). Дева сняла туфельку и потрясла ею (но мистер Пропер не появился, поэтому) ,осторожно оглянувшись вокруг (в надежде увидеть чью-нибудь реакцию на эффектный взмах волосами) , она тонкими пальчиками немного приподняла подол платьица, стянула с бесподобной ножки сырой чулочек ( проделывала все это она, стоя на одной ноге и задрав юбку по самое... гхм, и таким образом неведомо для себя наша скромница стала родоначальницей новой моды среди окрестных путан) и начала его выжимать (доярки замерли с открытыми ртами). Внезапно это мирное занятие было прервано зловещим звуком откуда-то из тьмы (это коровы требовали выжимания чулка на бис), сгустившейся за спиной девушки. Красавица прикусила губу (и приняла самую эротичную из известных ей поз).
- Кто здесь? – возопила она (несколько стекол покрылись трещинами, а коровы с завистью вздохнули). Единственным ответом ей была тишина… дрожь прошла по хрупкой спинке. Подождав несколько мгновений, обладательница спинки нагнулась и подобрала с земли свою туфельку (каблук своей длиной и остротой вполне мог сойти за оружие, тем паче, в руках мерисью). Когда чуткие розовые ушки (локаторы) девушки вновь уловили этот подозрительный звук (а розовый нос пятачком уловил странный запах), она резко развернулась и бросила лодочку вдаль. (Уроки Эрика не прошли даром, но кинжала под рукой не оказалось, поэтому Рашида использовала ботинок).
Но, увы, туфелька новоявленной Золушки улетела не дальше лба молодого человека, вынырнувшего из мрака (с криком: "He's here, the Phantom of the Opera!")
- Ау, блин, Рашида, это всего лишь я! (Вы, конечно, узнали Хамида! Яблочко от яблони не далеко падает, не находите?)
- Что ж ты тогда не откликнулся, когда я звала? – огрызнулась она.
- Отец тебя съест. (Исчерпывающий ответ - съест прямо с солью и перцем, очевидно.)
- Мою обувь, пожалуйста, - гордо выпрямившись, сказала Рашида и протянула руку.
- Ты давным-давно должна была быть дома! Тебя же будут пилить весь следующий год!
- Заткнись, Хамид… и верни мне уже мою туфлю (, фетишист несчастный)!
Он вздохнул и сделал пару шагов навстречу упрямице, так, чтобы Рашида смогла выхватить обувь у него из рук.
- Ты порой бываешь такой злой. Почему?
- Понятия не имею (че, не слышал про ПМС? Хреново тебя Эрик учил!), - саркастически ответила Рашида, надевая чулок (Правильно, кого тут стесняться!), - может, из-за того, что мой брат меня преследует, как считаешь? Или, может быть, это из-за того, что ты подложил ко мне в шкаф огромного паука? - подытожила она, обуваясь и поднимая с земли (мягкой и благоухающей по милости близлежащих коровников) книги.
- Это была месть за то, что ты стянула мои кисти, - сказал Хамид, скрестив руки на груди (аки мачо).
- Милый, я их не крала (Не виноватая я, они сами пришли). Я их просто позаимствовала.
- Ага, но перед тем, как позаимствовать, моего позволения ты не спрашивала, так что твой поступок можно расценивать как воровство, - парировал Хамид, входя во вкус.
Заметив, что к ним по пустынной дороге приближалась какая-то повозка, юноша притих и велел спутнице скрыть свою красоту (Так они на востоке или в Париже!? Как говорится, Хамид может уехать из Фокеи, но Фокея из Хамида никогда) под шляпкой. (Эфирная шляпка очень многофункциональна. Например, она может надеваться на лицо.)
- Хамид! Это просто повозка, и я вовсе не должна притворяться молодой леди перед ней (эмн, так она обычно притворяется молодой леди? Кто же Рашида на самом деле?..)
- Я не с этой целью прошу тебя нахлобучить на голову свой зеленый кошмар – мой житейский опыт подсказывает, что девушки укрываются от дождя под шляпой, вот и всё, (зонтиков он никогда не видел) - сообщил молодой человек.
Рашида закатила глаза и засунула шляпу под мышку, пытаясь взять (промокшие насквозь и благоухающие после близкого контакта с навозом) книги поудобнее.
- Дождь, вообще-то, уже кончается.
- Боже, ты такая упрямая, - сокрушенно вынес приговор Хамид, покачав головой.
И вот по улицам Парижа в путь пустились уже двое. Аллеи, где они шли, были окаймлены деревьями, что сгущало краски вечера, делая его темнее.
Вскоре булыжники сменились грязной тропинкой (В Париже-то? Я так понимаю, Эрик с семьёй жили в трущобах), которую дождь сделал почти непроходимой (Всё-таки они жили в России…)Рашида еле шла – так тяжел был ее груз (навоз, налипший на книги, она счистить не догадалась).
- Мог бы хоть помочь мне, - пробормотала она.
- Конечно. Как только ты наденешь шляпу, я заберу твои кирпичи.
- Сейчас даже почти не моросит!
- А к дождю это никакого отношения не имеет, - сказал он сестре с ухмылкой. – Это имеет отношение лишь к тебе. Ты мои приказы не выполняешь, так что мучайся (никого не напоминает?)
- Почему это я должна выполнять твои приказы?!
- Я, если ты еще не заметила, твой старший брат. Так что ты не просто должна - ты обязана делать всё, что я скажу (бедная Рашида, два самодура выпало на ее долю).
Рашида храбро пустилась вперед, но вскоре дождь заставил ее замедлить шаг.
Бормоча что-то себе сердито под нос, она сунула брату книги.
- Уж я позабочусь о том, чтобы все твои кисти пропали, если ты уронишь хоть одну книгу!
- Блин, они такие тяжелые, - пробормотал Хамид (на самом лучшем подростковом сленге), пытаясь поудобнее пристроить книги, - что за чушь ты читаешь?
- Это не книги тяжелые, это ты слабак! – (логично) огрызнулась Рашида (высокие у них отношения), с остервенением затягивая ленты шляпки под подбородком (и медленно синея). – Ты ведь не…
Тяжёлая ладонь Хамида на ее губах заставила ее замолчать. (А тяжёлые книги он кое-как взял в одну руку, да?)
- Тише! – прошептал он, указывая (второй свободной рукой, решительно бросая мешающиеся книги на землю) на кустарник неподалеку от них.
Рашида сузила глаза, угрожающе глядя на брата – но стоило ей увидеть подозрительное шевеление в кустах, как девушка замерла, и гнев в ее прекрасных очах сменился ужасом. Хамид отнял руку от ее уст, чтобы указать на неприметную тропинку (которая была безопаснее грязных мостовых центра Парижа, где жили наследный принц и дочь преуспевающего композитора).
- Думаю, нам будет лучше пройти здесь, - (да, да, ту самую, тёмную тропинку, ведущую чёрт знает куда) мягко посоветовал он.
- Но дорога к дому – не эта, а та, - запротестовала вздорная девчонка.
- Рашида, - начал он, вновь поворачиваясь к ней и угрожающе модулируя голосом, - чего ты больше хочешь – вернуться домой или быть ограбленной? – (Если та дорога не ведёт к дому, каким Макаром они собираются по ней вернуться домой?)
- Лучше быть ограбленной, чем мило болтать с папочкой (застращал Эрик дочку), - прошептала она.
- Ну, для тебя, может, и лучше. А для меня нет. Быстро пошли домой!
Но стоило молодым людям развернуться, как Рашида испустила душераздирающий крик – так испугал ее внезапно появившийся человек в странном восточном наряде; иначе говоря, незнакомец был облачен в роскошное одеяние из голубого шелка (такое впечатление, что напугал он ее одеждой, явись нагишом, был бы встречен с милой улыбкой).
Деву потрясло это зрелище (ведь она никогда не видела шелка). Особенно её удивили тёмные глаза, с нездоровым любопытством смотревшие на неё из-под странной шляпы с вуалью, закрывавшей почти всё лицо мужчины (Странные наклонности у Сулеймана, если он шляпки с вуалями носит…)
Обронив со страху книги (всё-таки зрелище мужика в шёлковых одеждах и в шляпке с вуалью не для слабонервных), Хамид выступил вперед, закрывая сестру собой.
- Что вам нужно? – вопросил юноша (торжественно простирая руку).
Мужчина засмеялся и заговорил на незнакомом языке. Рашида осторожно выглянула из-за широкого плеча брата и, прежде чем тот вновь заслонил ее собой, успела заметить изумление в глазах незнакомца.
- Убирайся! - выплюнул Хамид, доставая нож. (Вот по логике, почему он выхватил оружие и послал незнакомца? Такая мысль, что этот иностранец просит указать дорогу до… посольства даже в голову не приходила?)
Мужчина снова рассмеялся и в свою очередь вынул из-за пазухи длинный нож – но, подумав немного, спрятал его обратно и насмешливо поклонился молодым людям. Это вселило еще больший страх в Хамида, поэтому он продолжал пятиться, крепко держа Рашиду за руку (и прячась за ней).
Когда храбрец понял, что мужчина не собирается нападать, то развернул свою сестру и, по-прежнему сжимая её руку, бросился бежать.
- Стой! – воскликнула Рашида. – Мои книги!
- Наши жизни в опасности, а тебя волнуют только книги?! – изумился Хамид, не собираясь останавливаться.
- Они из библиотеки (папочка убьет меня, если его заставят за них платить)!
Юница резко остановилась и вырвала свою руку. Хамид выругался. Правда, его гнев поубавился, как только он увидел, что странный мужчина (восточный мэн) исчез. Рашида тем временем очень медленно приближалась к книгам (как будто они могли ее укусить). Убедившись, что те не бросаются на неё и не собираются кусать, девушка осторожно собрала их.
- Стой! – прошипел Хамид. – Может, он где-нибудь прячется! (Немедленно брось книги, и он перестанет прятаться! Логика?)
Рашида проигнорировала его замечание и продолжила отряхивать книги от грязи (вовремя, как раз после того, как они полежали в навозе и искупались под дождем).
- Ты и твои дурацкие книжки (Рашида тайком шастала в наше время и читала Донцову), - пробормотал он, выхватывая тома у сестры и подталкивая ее к тропинке.
Молодым людям пришлось замедлить шаг, когда они приблизились к кустам, которые угрожающе шевелились несколько минут назад (сколько же они до них шли? Книжки должны были валяться совсем рядом). К счастью, на этот раз ни одна веточка не дрогнула – и брат с сестрой смогли спокойно продолжать путь.
Наконец перед усталыми путниками появилась дорожка (а до этого они продирались через кусты), которая привела их к маленькому, старомодно-очаровательному домику.
Запыхавшаяся от быстрой ходьбы, Рашида остановилась у двери, чтобы перевести дух.
- Давай, открывай дверь, - велел Хамид.
- Не мог бы ты подождать минуточку? – отозвалась сестра.
- Ты просто боишься. Ты ведь знаешь, что ОН рассердится.
- Ты тоже бродил по улицам Парижа в этот поздний час! – выкрикнула Рашида, чувствуя, как в груди у неё что-то сжалось при одной мысли о гневе её отца. (Демократичный у нее папочка, скажу вам).
- Да, но я, вроде, старше тебя на 5 лет, - заметил Хамид, поудобнее перехватывая книги (все они без конца перехватывают книги ). – Хватит уже ныть. Заходи в дом.
Красавица знала, что её несносный спутник был прав. Пусть ей уже почти пятнадцать – она всё ещё была ребенком, особенно в глазах её отца (в глазах комментатора тоже) ! Как же она ненавидела это положение!
- Рашида, если ты перестанешь спорить с НИМ, может, он даст тебе больше свободы.
- Ах вот как?! – вскипела девушка. – Какие мудрые слова можно услышать от человека, за плечами которого богатый опыт разрушения гостиной своего отца!
- Я ее не разрушал! Я просто добавил чуть-чуть красок и материи на стены – и, между прочим, они в этом нуждались! И столы, которые я раскрасил, стали выглядеть намного лучше. (Нет, я понимаю, что пятилетний Хамид мог порисовать на стеночке, но двадцатилетний парень…)
- Да, и как же я упустила из виду, что отец собственноручно украсил столы резьбой только для того, чтобы ты «улучшил их внешний вид»?!
- Ну, другим людям, вроде, нравится моя работа, - тихо заметил Хамид.
- Ты продал несколько безвкусных полотен и решил, что чрезвычайно талантлив. А я в Париже (Это странное место, где водятся эфирные шляпки, деревья растут в горшках, а шелк - что-то невиданное, - столица Франции!) видела работы других художников и могу заявить, что они намного лучше!
Лицо Хамида побелело, и Рашида тут же раскаялась в том, что так отозвалась о картинах своего брата. Вообще-то его работы были очень неплохи; просто он очень разозлил ее – а Рашида даже не поняла, почему.
- На, возьми, - сказал юноша, протягивая книги сестре; но не успела девушка протянуть руки, как он выпустил томики из руки. Книги с грохотом упали на крыльцо. Дверь мгновенно открылась. (Хамид злорадно захихикал).
В дверном проеме появилась их мать, одетая в чудесное платье из золотой материи (вокруг ее тонкой шеи была обмотана серебряная мишура). Ее длинные темные волосы свободно ниспадали на плечи.
Лицо Прекрасной (именно так, с большой буквы - мерисью размножаются!) выражало тревогу.
- Рашида! Немедленно заходи! Где ты была?!
Рашида покосилась на своего брата, чья злорадная ухмылка освещала крыльцо и сад возле дома, (комментатор пытается представить это зрелище - улыбку, освещавшую сад... ЧЕМ, скажите мне, он ее освещал? Или Хамид может дышать огнем, аки дракон сказочный?) обняла тяжелые книги (заметьте, не встревоженную мать) и вошла внутрь.
- Ну? – спросила ее мать. – Ты должна была быть дома давным-давно!
- Я могу объяснить, - прошептала наша героиня.
- Объяснять будешь мне, - промолвил глубокий, мелодичный голос, прекрасно знакомый Рашиде. (Мда, пожалуй, голос - единственное нормальное, что есть у местного фантома).
грех такое выкидывать )
