ЗдОрово!
Ночи той, конечно, не было. Но вот насчет Густава я бы не была так уверена. Что-то, да было, но потом. В этом вся интрига. И, я думаю, у наших авторов в поступках героев будет больше логики. Только хотелось бы проды все-таки побыстрее, а то весь накал остынет.

Отредактировано Iris (2010-08-07 00:08:57)

Нет, вот тут с честным сердцем, не боясь проспойлерить интригу, могу сказать: не было. Интрига в другом  :sp:

Самим очень неудобно, что медленно выкладывается текст, очень постараемся это исправить, прода должна быть на следующей неделе, если не случится ничего чрезвычайного и наконец-то закончится этот кошмар с погодой.

Ну, у кого кончился кошмар с погодой, а у нас на югах только сейчас вот попустило слегка. На радостях - прода.

________________________________________________

***

“Dear Old Friend”

Нью-Йорк.

Завтракали некоторое время в полном молчании, к счастью, в неловкое оно пока не переросло. Граф Рауль де Шаньи орудовал ножом и вилкой, Густав, искренне надеясь, что никто не видит, cтянул уже третий бисквит, а Кристина делала вид, что не замечает его проделок. Они всегда завтракали вместе в Париже, ведь из-за того, что Рауль часто отлучался из дома и возвращался очень поздно, ему приходилось пропускать и обед, и ужин. Ох уж эти мужские дела, вздыхала временами Кристина, все-то у них какие-то секреты, в которых, как они думают, никогда не разберутся женщины.

Рауль предпочитал утром кофе, она больше любила чай, который здесь готовили великолепно. Поколебавшись пару мгновений, Кристина налила себе вторую чашечку и отпила, наслаждаясь богатым вкусом. Ах, если бы это мгновение могло длиться вечно, чтобы отложить неизбежный разговор!

Она провела без сна половину ночи, чересчур взволнованная сначала из-за происшествия с Густавом, затем – из-за визита Призрака Оперы. Рауль, вернувшийся очень поздно, бесшумной тенью проскользнул в спальню и очень удивился, застав жену бодрствующей. «Рауль, я должна тебе кое-то сказать…. Густав сегодня потерялся в парке развлечений… Нет-нет, все хорошо, он уже давно дома и спокойно спит, – быстро сказала она, заметив, как подобрался муж, словно готовясь сорваться с места и броситься в ночь на поиски сына. – Но еще кое-что…» Он сжал её пальцы. «Не нужно, Кристина, не сейчас. Давай поговорим утром. Тебе нужно отдохнуть». И она покорно кивнула и опустилась на подушки. Рауль быстро уснул, а она все еще смотрела бездумно в потолок. Муж узнает все равно, поэтому она должна будет рассказать о событиях этого дня ему сама. Но как рассказать!? И самое главное – что? С этими мыслями она и погрузилась в сон. И так и не решила ничего утром, оттягивая и надеясь – на что?

– Итак, виконт, – произнес Рауль, откладывая в сторону салфетку, – нам пора побеседовать о вашем вчерашнем поведении.
– Мадам Жорж наябедничала? – буркнул Густав, не поднимая глаз от тарелки.
– Стыдитесь, сударь! Мадам Жорж слишком снисходительна к вашим проказам и никак не достойна подобных обвинений.
– Мне стыдно, – покаянно произнес мальчик. – Очень-очень стыдно, правда! И вчерашнего больше не повторится! – граф возвел очи горе, прекрасно зная, что повторится, и не единожды. – Но, отец, если бы вы видели, какие там чудеса! А механизмы, вам бы тоже понравилось! И я ничего дурного не имел в виду, я просто хотел посмотреть театр мистера Уай!
– Ты так любишь театры? – поспешно вмешалась Кристина, переводя разговор на другую тему, пока Густав не наговорил лишнего. – Возможно, тебя заинтересует сегодня Метрополитан?
– Дорогая, – кашлянул Рауль, – я одобряю ознакомление нашего сына с жемчужинами мировой сцены, это полезно для расширения его кругозора. Однако, боюсь, что «Жизель» – не самое подходящее зрелище для его возраста. Мальчику будет скучно. И надеюсь, что по билетам от твоей подруги найдутся места, где можно подремать.
– Рауль! – Кристина поняла, что супруг пребывает с утра в хорошем настроении и не намерен наказывать сына. И, кажется, не будет расспрашивать подробно о Кони-Айленде. Это замечательно, пусть так и останется. – Ведь кто-то, не знакомый с тобой так хорошо, как мы, может и поверить!

Рауль де Шаньи изобразил гримасу ужаса, и она уже открыто засмеялась. Ах, как жаль, что сейчас придется нарушить этот маленькую домашнюю идиллию, потому что кое-что не удастся скрыть.

– Милый, мне нужно обсудить с тобой очень важный вопрос, – сказала она. Рауль посерьезнел. – Вчера ко мне обратились с просьбой спеть.
– На очередном домашнем концерте? – притворно зевнул граф.
– Нет, в театре. – Она сделала паузу, собираясь с духом. – На Кони-Айленде. Это предложение от мистера Уай. Насколько я понимаю, он очень важная персона в Нью-Йорке.
– Что?

Густав, собравшись, было, встрять в разговор родителей, прикусил язык.

– Разумеется, ты отказалась?
– Я пообещала подумать, – кротко ответила Кристина. – Мне бы хотелось принять правильное решение.
– Какое решение, твой ответ «нет», конечно!
– Но почему? – Кристина редко спорила с мужем, но сейчас вдруг почувствовала настоящую необходимость отстоять свое мнение. – Ведь ты не возражал, когда я пела на «Нормандии». Как Кристин Дааэ, – не удержалась она от шпильки, – а не как графиня де Шаньи. 
– Это другое дело. Я не хочу, чтобы моя жена выступала перед всяким сбродом.
– В самом деле? – её глаза сузились. – Эти люди тоже любят музыку и умеют ценить её, как и я. Как и ты. – Рауль отвел взгляд. – Ты ведь любил её когда-то, разве не так? Настолько, что захотел стать покровителем нашего театра! Почему же они не достойны послушать оперу?
– Ну, так пускай купят пластинку с твоими записями!

Кристина вскинула подбородок.

– Это другое дело, – повторила она его фразу. – Мистер Уай предложил мне назвать любую цифру гонорара.
– Он считает, что может тебя купить? – поднял бровь граф.
– Поэтому я сразу же отказалась от денег. Рауль, – она говорила мягко, но в то же время непреклонно. Уж чем-чем, а собственным голосом она владела отменно, – позволь мне выступить в этом театре для простых людей с Кони-Айленда. Это… – она запнулась. – Это важно для меня.
– Да, отец, позволь! – вмешался Густав. – Они замечательные люди, я познакомился с некоторыми из них, мама очень им понравится. Так будет жалко, если они никогда не услышат, как она поет.
– Ну да, как же… – пробормотал граф угрюмо. – И что ты намерена петь?

Сердце Кристины радостно забилось. Дивно, ведь она даже не подозревала, как сильно ей захочется спеть в театре для публики, а не бездушных механизмов в студии «Пате». И муж уже сдался, она не могла ошибиться, возможно, без особого удовольствия, но он позволит ей.

– Я думаю, как всегда, – пожала она плечами. – И еще одну новую песню, мне только вчера прислали её ноты. Она называется «Любовь бессмертна».
– Кто автор?
– Неизвестный композитор. Но это не имеет значения, она прекрасна.
– Мне не нравится эта идея, – вздохнул Рауль. – Но если для тебя это так… – он не договорил.
– Да.
– В самом деле, почему бы звезде Старого Света не заблистать в Новом, в каком-то неизвестном театре?
– Из этого получится замечательная легенда, – Кристина заговорщицки склонилась к мужу. – И через многие годы зрители будут пересказывать её своим детям и внукам.

Наблюдавший за родителями Густав понял, что они не собираются ссориться, и довольно кивнул. Значит, посмотреть театр на Кони-Айленде все же удастся, и наверняка получится еще и пробраться за кулисы. «Метрополитан» в этом отношении интересовала юного наследника де Шаньи куда меньше – там он, по приглашению маминой подруги, уже побывал.

Рауль закончил завтрак и встал из-за стола. Кристина взглянула на часы – времени было предостаточно, но только на первый взгляд.

– Мадам Жорж! – позвала она, тоже поднимаясь. – Пожалуйста, проследите, чтобы Густав выполнил задание по истории. – Гувернантка  кивнула. – И потом сводите его на прогулку. В зоологический сад, например… на ваше усмотрение. Густав, – она повернулась к сыну, – я надеюсь на твое благоразумие.
– Конечно, мама, – искренне пообещал сын.

Рауль де Шаньи только усмехнулся и покачал головой. 

***

Нью-Йорк. Метрополитан Опера.

Мадам Жири наблюдала за выступлением Мег из-за кулис, незаметная, невидимая. Она никому бы не призналась, даже самой себе, что и столько лет спустя она все так же переживает, наблюдая дочь на сцене, уже не юную дебютантку, но звезду в блеске заслуженной славы. «Жизель» всегда имела особое значения для семейства Жири. Когда-то балетмейстер сама её танцевала, и этот танец покорил человека, ставшего потом её мужем и подарившего ей Маргариту.  Она рано оставила сцену, хотя ей прочили успешную карьеру, но не жалела об этом.

Закончен танец, и герой, оставшийся в живых благодаря любви, в последний раз видит призрак своей возлюбленной. Падает занавес. Стихает музыка, и зал взрывается громом оваций. Публика аплодирует всем, но в первую очередь – прекрасной Жизели, Маргарите. И мадам улыбнулась не видящей её дочери, а потом бесшумно отошла…чтобы чуть не столкнуться с еще одной своей бывшей ученицей.

– Мадам Жири! – прошептала Кристина. – Мои поздравления. Это поразительно! Я не раз смотрела «Жизель», но ни одна постановка не сравнится с сегодняшней!
– И ты сразу же помчалась за кулисы, чтобы лично поздравить свою подругу, – вздохнул граф де Шаньи.
– Разумеется! Простите, я должна найти Мег, пока её не похитили поклонники и журналисты!

С этими словами Кристина упорхнула, оставив мужа и бывшую наставницу вдвоем.

– Журналисты, – повторил Рауль. – Здесь, в театре?
– Они всюду, – сказала мадам Жири. – Проникают во все щели в погоне за сенсацией. Это неизбежно, но ужасно утомительно.

Мег стояла в окружении других девушек из труппы, о чем-то с ними беседуя, затем через это кольцо ловко пробралась еще одна женская фигурка, Кристина. Подруги обнялись и быстро пошли куда-то вместе. Мадам Жири снова взглянула на дочь с той нежностью, которую редко когда позволяла себе демонстрировать открыто.

– Когда мы прибыли в Нью-Йорк, – произнес Рауль, – нас в порту встречала целая толпа, на редкость шумная и бесцеремонная.
– Ваша супруга – звезда с мировым именем, – пожала плечами женщина. – Её визит не мог не привлечь внимание.
– Мы надеялись сохранить инкогнито, – граф произнес это как-то отстраненно, рассматривая зрительный зал из-за занавеса. Кто-то уже покинул свои места и направлялся к выходу, обсуждая балет на ходу, кто-то еще оставался в креслах, листая программку. Его взгляд, рассеянно скользящий по роскошному убранству зала, задержался на пустой ложе, которую только что покинул единственный зритель. 
– Здесь это почти невозможно, – ответила мадам Жири. – Стоит появиться малейшему намеку, как газетчики слетаются целой стаей.
– Вы же не намекали им, не так ли? – небрежно спросил Рауль, но его тон не обманул собеседницу.
– Это допрос? – холодно произнесла она, глядя ему прямо в глаза.
– Нет, мадам Жири, – покачал головой граф. – Простите мою неучтивость. Я просто спрашиваю вас, как… – он помедлил на мгновение, – старый друг. Мне это не дает покоя, все пытаюсь понять, как же о нашем приезде узнали.
– Не от меня, – даже если  мадам Жири и удовлетворили слова Рауля, она не спешила смягчать тон. – Я сама узнала об этом в день прибытия, когда Мег собиралась встречать вас в порту вместе с женихом.
– Ах да, её жених, барон… – Рауль прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя. – Она все собиралась представить его нам, и по её словам, он очень хороший человек. 
– Барон де Линт, – сказала мадам Жири. – Надеюсь, вам повезет больше, чем мне. Мы с ним так и не знакомы лично, хотя я тоже немало наслышана о нем.
– Вы с ним незнакомы? – удивился Рауль. – Странно. – Он снова посмотрел в зрительный зал и вдруг спросил: – Скажите, кто занимает пятую ложу в этом театре? Мне показалось, что я заметил там знакомого.
– Эта ложа не выкуплена, в ней бывают разные любители оперы и балета, – сказала женщина. – Вы больше не в Париже, граф. И его, – она подчеркнула слово голосом, – здесь нет.
– Но вы по-прежнему его защищаете, – вдруг улыбнулся Рауль. – Даже здесь и сейчас. С вашего позволения, откланиваюсь. Я должен найти Кристину.

***

Мег жестом пригласила подругу присесть на пуф в своей гримерной, а сама исчезла за ширмой. Кристина с интересом осмотрелась: когда-то давно в такой же большой и красиво отделанной гримерной сидела она, рассказывая своей лучшей подруге в театре об Ангеле Музыки. Прошли годы, и они поменялись местами. Только у Мег не было Ангела, она справилась сама.

– Ты вспоминаешь Опера Популэр? – Мег неслышно вышла из-за перегородки, уже переодевшись в пеньюар и поправляя волосы.
– Как ты догадалась? – засмеялась Кристина.
– Это было нетрудно. – Балерина присела на соседний пуф. – Ты никогда не задумывалась о возвращении? Чтобы снова петь.
– Но я пою, – сказала Кристина.
– Это не то, – Мег вскочила на ноги и встала посреди комнаты. – Сцена, свет софитов, публика, которая ловит каждое твое движение, и гром оваций в финале – и ты в центре всего этого. Вот что я имею в виду!
– Ты не только балерина, а еще и поэтесса? –  улыбнулась Кристина.
– Я помню, как стояла за кулисами во время «Ганнибала» и смотрела, как ты поешь на сцене. Помню, как тебе аплодировали стоя.
– А теперь за кулисами стою я, а ты танцуешь, – эхом отозвалась подруга. – Не могу представить себя на твоем месте.
– Конечно, милая, – с легкой усмешкой подтвердила Мег. – Ведь я балерина, а ты певица. Друг друга мы бы не подменили. А вот если бы в нашем театре, к примеру, ведущее сопрано перед началом спектакля отказалась выступать… – она лукаво прищурилась. – Ты бы сумела?

Кристина де Шаньи честно попыталась себе представить подобную ситуацию.

– Наверное, если бы она пела роль, которую я знаю, – осторожно сказала она. – Умозрительно. Но искренне надеюсь, что ничего подобного не случится и ваше ведущее сопрано есть, кому заменить.

Их прервал вежливый стук в дверь, а через мгновение, не дожидаясь, пока ему откроют, в гримерную уже заходил высокий красивый мужчина средних лет.

– Мег, любимая моя, сегодня ты была непревзойденной! – воскликнул он, заключая балерину в объятия, и только потом заметил, что его возлюбленная не одна.
– О, Кристина, какое счастливое совпадение! – радостно улыбнулась Маргарита. – Барон Фредерик де Линт, мой жених. И графиня Кристина де Шаньи, моя лучшая подруга.
– Ты забыла добавить «счастливейший из смертных, барон де Линт», – засмеялся Фредерик. – Уже, несмотря на то, что до свадьбы еще несколько дней. Графиня де Шаньи… Кристина Дааэ, насколько я понимаю? Не удивляйтесь, – улыбка у него была на редкость располагающая. – Я видел ваши портреты. Счастлив познакомиться, сударыня.

Кристина кивнула, давая понять, что также счастлива, исподтишка стараясь рассмотреть получше жениха подруги. Зрелый мужчина, намного старше её… но это может быть хорошо, он наверняка будет ценить свою прекрасную супругу. И Мег выглядит такой счастливой…

– Дорогая моя, – говорил тем временем барон, – я ужасно огорчен, но наш сегодняшний ужин придется перенести. Я снова должен покинуть город на два дня.
– Ну что ж, – вздохнула Мег, – я надеюсь, что твои заботы позволят тебе присутствовать на нашей свадьбе.

Барон искренне рассмеялся.

– Я надеюсь, – сказал он, целуя руку невесты, – что это последнее наше расставание. У меня осталось всего одно неотложное дело, требующее разрешения. Как только я завершу его, больше ничто не встанет на нашем пути.
– Тогда я желаю вам поскорее его завершить, – сказала Кристина с улыбкой. Пожалуй, решила она, барон ей нравится.

Фредерик поблагодарил её, вернув улыбку, и, еще раз коснувшись губами руки Маргариты, покинул их. Когда за ним закрылась дверь, подруги переглянулись и почти в один голос произнесли:

– Ох уж эти мужчины и их неотложные дела!

***

Рауль де Шаньи, шедший в гримерную Мег (дорогу ему показали, но пробраться туда из-за обилия парадно разряженных господ оказалось сложнее, чем можно было бы надеяться), и Фредерик де Линт чуть не столкнулись возле её дверей. Могли бы столкнуться, покинь Фредерик невесту на несколько секунд позже. А так Рауль только успел заметить удаляющуюся высокую фигуру, и на мгновение остановился, всматриваясь вслед.

***

Beauty Underneath

Нью-Йорк. Кони-Айленд.

– Почта, – сказал секретарь, раскладывая перед Призраком несколько конвертов. Часть была вскрыта: официальные уведомления, биржевые бюллетени, счета, аккуратно сколотые вместе. Часть, личные письма, осталась нетронутой, секретарь лишь разложил их в алфавитном порядке согласно имени отправителя. Маленькая слабость – страсть к порядку. Работодатель, впрочем, не возражал.
– Что-то еще? – спросил Призрак, подписав верхний счет.
– Да, сэр. Виконт де Шаньи, сэр. Просит о встрече.

И снова понадобилось некоторое усилие, чтобы не думать о том виконте. Тот никогда не будет искать с ним встреч, по крайней мере, цивилизованным путем. Соперничество меж ними давно сошло на нет, доказательство чему Рауль де Шаньи носит на безымянном пальце левой руки. Десять долгих лет.… Одиннадцать, если быть точным. Чертова прорва времени.

– Пусть войдет,  – сказал Призрак, ставя закорючку на последнем из счетов. – И проследи, чтобы нас никто не беспокоил. И…  – он помедлил,  – распорядись подать в кабинет молоко. Или что там пьют десятилетние мальчишки.
– Полагаю, лучше подать какао, сэр.
– А мне кофе,  – кивнул Призрак.
– С коньяком?  – Секретарь позволил себе короткую усмешку.
– Сам налью, если понадобится,  – вздохнул бывшая гроза Опера Популэр и жестом отпустил секретаря.

Однако сын Кристины явно чувствует склонность к опасным играм. По меньшей мере, забавно.

– Мистер Уай, прошу прощения за вторжение,  – начала, было, гувернантка, сделав несколько неуклюжий книксен,  – но мальчик…
– Я бы хотел говорить за себя сам,  – звонко перебил ее Густав. – Сударь, вопреки тому, что мадам Жорж посчитала ваше приглашение обычным жестом вежливости… («Виконт!» – громким шепотом возмутилась гувернантка). – Тем не менее, я хочу надеяться, что ваше предложение навестить вас было искренним. – И мальчик шаркнул ножкой.
– Поверьте, виконт,  – ответил Призрак, всеми силами стараясь сохранять нейтрально-вежливое выражение лица,  – я очень рад, что вы заглянули ко мне в гости.
– Зовите меня Густавом, пожалуйста,  – попросил мальчик,  – и можно мне посмотреть ваши механизмы?

Гувернантка была весьма вежливо отправлена в галантерейную лавку, а какао пришелся юному де Шаньи по вкусу.

– …А вот этот поворотный механизм позволяет затянуть болты без усилий,  – и Призрак показал, как именно надо нажимать на рычаг.
– Потрясно!  – воскликнул Густав, отставив в сторону пустую чашку, и смущенно кашлянул. – То есть, я хотел сказать, изумительно. А эта цепь для чего?
– Для своего возраста вы недурно разбираетесь в технике,  – не удержался от замечания Призрак.
– Спасибо, сударь! Вы тоже очень здорово разбираетесь. Столько всего придумали!
– Да, на досуге мастерю,  – Призрак тоже чувствовал смущение. – Вы не хотите посвятить себя инженерному делу? В будущем.
– Хочу,  – кивнул Густав. – По правде говоря, очень хочу! Мама думает, что мне надо заниматься музыкой, я люблю музыку, но серьезно заниматься ею могут только девчонки. Папа видит меня дипломатом, по мне – так это скука смертная.
– Так вы, значит…
– …буду инженером! А если не получится – моряком. Как папа.
– Граф, он…
– Служил на флоте, да, знаете, как он вяжет морской узел? Шик! Удавка просто!
– Удавка,  – повторил Призрак, слегка ошеломленно.
– Угу, но когда умер старший граф, я его никогда не видел, я еще тогда не родился, папа больше не мог служить, ему надо было самому стать графом.

Призрак кивнул – логично, кто-то же должен был стать графом. Отодвинув в сторону полуразобранный макет, он водрузил на его место новую поделку. Густав восторженно охнул:

– Замок Дракулы!
– Прошу прощения?!
– Выглядит как замок Дракулы. Разве нет? – И Густав посмотрел на Призрака потемневшими от радостного предвкушения глазами, в которых легко читалось: «Ну же, скажите, что это так!»
– Это макет нового аттракциона. Вот тут посетители будут садиться в открытый вагончик… сюда… потом сюда…  – Призрак показал остро отточенным карандашом, как вагончик поедет вдоль крепостного рва, потом по внутреннему двору. – Признаться, роман мистера Стокера послужил хорошим источником вдохновения. Правда, не уверен пока, понравится ли публике. Возможно, внесу некоторые поправки.
– О, сударь! – всем своим видом Густав показывал, что публика будет в полном восторге от нового развлечения.
– Только не говорите мне, мой юный друг, что вы читали эту книгу.
– О, сударь, – махнул рукой Густав.
– И родители вам позволили?
– Конечно, нет, – снисходительно объяснил мальчик, – но я знаю, где хранится ключ от бюро, куда мама убрала книгу, когда сама ее прочитала.
– И вам понравилось?
– Не особенно. По-моему, этот граф – просто позор всей Австро-Венгерской империи! Мне понравился господин Ван Хельсинг. Я бы хотел подражать ему. Жаль, что вампиров не существует.
– Вы так думаете?
– Конечно! Это противоречит современной науке, – авторитетно заявил Густав, после чего Призрак перестал сдерживаться и расхохотался.

Мальчик засопел было обиженно, но потом присоединился к нему.

Отсмеявшись, Призрак позвонил секретарю и попросил принести еще кофе, какао, а к ним сэндвичей и фруктов.

Густав в это время вооружился отверткой и с увлечением полез в недра замка противного науке трансильванского графа. Что-то громко щелкнуло, тренькнуло, и Густав едва успел отскочить, потому что во все стороны из макета полетели мелкие детали. Одна пружинка чиркнула Призрака прямо по маске.

– Ой, простите, сударь! – воскликнул Густав. – Вы не очень пострадали?
– На мое счастье, ты взломал не макет фуникулера, там детали поувесистей, – проворчал Призрак, осторожно прикоснувшись к маске, проверяя, не повреждена ли она.
– Я очень сожалею! – сказал мальчик.
– Сожалеете, что не дотянулись до фуникулера? – усмехнулся Призрак, и Густав смущенно опустил голову, мыском ботинка ковыряя пол. – Полноте, виконт, если бы я действительно опасался за свою жизнь, я бы носил не только маску, но и что-то более серьезное. Рыцарские доспехи, например.
– Признаться, сударь, – сказал Густав, помогая ему собирать с пола болтики и железяки,  – в первую нашу встречу я подумал, что ваша маска – именно для защиты.

Для защиты, дорогой виконт, мысленно вздохнул Призрак. Но не меня от глупых пружинок. А мира. От меня.

Мальчик уловил смену настроения своего взрослого собеседника.

– Глупо, правда, – сказал он, протягивая ему детали. – Теперь-то я вижу, что это не так.
– Что же вы видите, Густав?
– О, я…
– Смелее, – несколько натянуто улыбнулся Призрак. – Прошли те времена, когда я убивал всякого, кто пытался проникнуть в тайну маски.
– О! – глаза у мальчика расширились от любопытства и смеси недоверия и опасения. Призрак молчал, предоставляя юному виконту самому решить, как относиться к его словам. Видимо, любопытство и некоторый скепсис победили, потому что Густав сказал:
– У вас в прорези маски видно немного кожи. И когда вы говорите, вторая половина губы видна. Чуть-чуть. Ну, я дальше сам догадался. – Густав сел за стол, заглянул на дно пустой чашки, из которой пил какао.
– О! – сказал теперь уже Призрак.

Так просто. Чудовищно просто. В прорези маски видно. Надо только смотреть внимательно. Не только смотреть, но и видеть. И еще немного фантазии, чтобы дорисовать в воображении остальное. И еще капельку душевной чуткости. Всего лишь… Кристина, Кристина…

– Хочешь посмотреть? – через силу спросил Призрак и тут же пожалел о вырвавшихся словах.
– Еще бы! – немедленно отозвался Густав и даже заерзал на стуле. Если бы в этот момент вошел секретарь с подносом, разумеется, маска осталась на месте и вряд ли была бы снята в этот, да и в другие дни. Но в приемной зазвонил телефон и собеседник на другом конце провода задержал секретаря.

Призрак, мысленно кляня себя на чем свет стоит, потянул вниз тесемки.

– Ничего себе, – севшим голосом сказал Густав, во все глаза уставившись на то, что было под маской. – Это вас кислотой облили?
– Что? – хрипло спросил Призрак, вглядываясь в лицо мальчика и ища в нем признаки ужаса, страха и отвращения. Тщетно.
– Я гостил у тетки в Бресте, там служанка случайно себе на руку кислоту пролила, которой муравьев травили, у нее такие волдыри были! Ужас просто! Ничем не сводились… У вас что-то похожее… ну… на щеке, и на ухе… Кто это вас? Конкуренты? Или другие злодеи?
– У меня врожденное,  – все еще хрипло сказал Призрак, чувствуя себя набитым дураком.
– А еще, – продолжал Густав, бросив последний взгляд на багровые шрамы своего собеседника и возвращаясь к макету замка, – у другой тетки, в Клемансо-сюр-Мер, сосед был, полковник, ему индейцы скальп сняли! Представляете! У-ужас! – Густав закатил глаза и еще раз, со вкусом, протянул:  – У-ужас!

В дверь постучали.

– Откройте, пожалуйста, – сказал Призрак, отворачиваясь и поспешно возвращая маску на место.
– Ваши сэндвичи, – сказал секретарь, появляясь на пороге. – А кроме того, мадам Жорж вернулась и ожидает вас, господин виконт.
– Ох, нет, – огорченно сказал мальчик. – Но она подождет, пока я какао выпью?
– Уверен, что подождет,  – почти нормальным голосом заверил гостя бывший Призрак Оперы.

***

…Когда Густав ушел, Призрак вернулся к себе. Неожиданный визит юного виконта и последовавшая за ним беседа несколько сбили привычный ход мыслей. Понадобилась еще несколько минут и еще одна чашка кофе, и даже пара капель коньяка, чтобы собраться и вернуться к основным вопросам, первейшим из которых выступало, конечно же, нападение в парке.

Обстоятельства, при которых Призрак Оперы покинул Париж – точнее, бежал оттуда, если уж называть вещи своими именами – помогли ему обзавестись кое-какими полезными навыками и развить дополнительное чутье, слабость которого дорого обошлась ему в прошлой жизни. Возвращаясь мысленно на одиннадцать лет назад, хотя последнее время это случалось все реже, он позволял себе представить, что было бы, поступи он иначе, – увези Кристину из Парижа до того, как появился молодой виконт, откройся ей раньше, или если бы он не вышел а сцену в тот проклятый вечер, оставив с носом и виконта, и всех собранных им жандармов. Кстати, занятно, за какие связи пришлось потянуть мальчишке, чтобы заполучить под свое бездарное командование столько народу? Эти мысли терзали его измученную душу по пути в Америку и в первые недели и месяцы по прибытии. Единственным лекарством, позволявшим если не избавиться от боли, то хотя бы притупить её, стало новое дело, которому он отдался целиком и без остатка. Как всегда. Однажды французский эмигрант без имени и документов вдруг с неожиданной ясностью представил себе новый мир на Кони-Айленде, в которому он и ему подобные смогли бы получить шанс…

«Ты собираешься вернуться в театр?» – спросила его мадам Жири при той их первой встрече в кафе. «Снова скрыться в подвале?» – иронически усмехнулся он в ответ. «Вовсе не обязательно! – запротестовала женщина. – Но твои знания, таланты… я могла бы поговорить с дирекцией, к моему мнению прислушиваются». Он ответил не сразу, отпил кофе, чтобы получить так необходимую ему паузу и наконец-то высказать то, о чем так много передумал. «Я не вернусь в оперный театр, мадам Жири. Ни в Метрополитан, ни в любой другой. Не только потому, что повторить уже былое невозможно, как бы ты ни старался. Я устал от одиночества, а моя предыдущая попытка его заполнить была неправильной. Теперь мой шанс неразрывно будет связан с шансами для других. Вот что пришло мне в голову…».

Бывшая балерина сумела ухватить лишь общую идею того, что описывал ей старый знакомец, да и отнеслась к этому весьма скептически. Но, увидев, как вновь загорелись его глаза, искренне пожелала ему удачи.

Удача Призраку понадобилась – помимо всего прочего. В этой стране равных возможностей некоторые находили абсолютно для себя невозможным просто наблюдать, как ближний делает деньги. Даже если пока что приходится в основном их тратить, лишь надеясь на отдачу в будущем. Тратишь – значит, есть, что тратить, значит, тебе понадобится сотрудничество и покровительство…что, не понадобится? Ошибаешься! В Америке ему пришлось иметь дело с людьми, которых вряд ли удалось бы запугать, они и сами поднаторели в этом. Кое с кем пришлось бороться, кое с кем – договариваться. Стычка в парке была далеко не первой в биографии мистера Уай, и обитатели парка аттракционов были готовы защищать свой мир. Пока им это удавалось.

Шпионы в его парке аттракционов тоже были, конечно. Те, кому позволяли там находиться. Для некоторых осознание того факта, что их тайна вовсе тайной не является, стало просто-таки сногсшибательным сюрпризом. Эта сторона к атаке оказалась непричастна, хотя с надеждой на успешную карьеру, что при мистере Уай, что при постоянных хозяевах, им пришлось расстаться.

Точно так же никакой помощи не могла оказать полиция. Разумеется, они успели на место стычки и арестовали двух оставшихся в живых нападавших, а наличие трупа с огнестрельной раной, должно было сподвигнуть доблестных стражей порядка на расследование. Увы, оба арестованных не дожили до допроса, скончавшись от – на этом месте даже Призрак дважды перечитал отчет – инфаркта, прямо в участке. Очевидно, это был особенно заразный инфаркт. Сто к одному, что потенциальных свидетелей убрали, и двести к одному, что дальнейшего расследования не будет. И кто бы ни был его таинственный противник, он многое о нем знал, точно выбирая момент для удара – возможно, он знал не только мистера Уай. Призраку отчаянно не хотелось сопоставлять эти события с появлением в городе Кристины.

Приказ разузнать как можно больше о прибывшем в Нью-Йорк семействе де Шаньи (он сказал «все», но все известно лишь Господу Богу) был отдан пару дней назад, и результаты этого экстренного расследования оказались на его столе очень быстро. Возможно, что где-то среди тех строчек пряталась не дающая покоя деталь. Какая-то мелочь, совершено невинная на первый взгляд, скрывалась среди записей о походах мадам графини де Шаньи по модным магазинам, бесед со знаменитой балериной Маргаритой Жири в театральном кафе, рассказов прислуги в отеле. «Замечательные люди это французское семейство…» – и дальше на несколько страниц убористого текста описание, чем именно они замечательны. Хорошая прислуга умеет быть невидимой, но сама замечает очень многое.

Призрак еще раз перечитал собранное и перевернул страницу. Тревожащая его деталь скрывается явно не здесь.

Граф Рауль де Шаньи в Нью-Йорке также не терял времени даром. Супругу в походах по магазинам он не сопровождал, зато был замечен несколько раз на прогулках с сыном, вместе с которым любовался красотами города, да посетил два аристократических клуба, где завел несколько знакомств. Кончик указательного пальца заскользил вдоль списка фамилий членов этих клубов – ни дать, ни взять, содержание книги «Лучшие люди Нью-Йорка». Разумеется, граф де Шаньи общается с представителями своего круга… Призрак покачал головой и закрыл папку с собранными материалами.

Был еще один источник, обращаться к которому он старался как можно реже, и по финансовым причинам (каждый раз обходился в кругленькую сумму), и просто не особо хотелось афишировать это знакомство, мало ли кого оно может также заинтересовать.

И все же, понял Призрак, придется опять раскошелиться и рискнуть.

***

“Why does she love me?”

Нью-Йорк.

В баре при отеле уже не осталось почти ни одного клиента, даже самые стойкие завсегдатаи разошлись по домам и номерам. Все, кроме одного. Мужчина лет тридцати неторопливо допил свой виски и подтолкнул пустой стакан бармену.

– Еще.
– По-моему, приятель, с тебя уже хватит, – покачал головой бармен.
– Я сказал, еще.
– Ладно, как хочешь…

За время работы он перевидал таких клиентов. Смотришь на них – в средствах не стеснены, природа тоже нигде не обидела, чего ж им не хватает? Обычно он прямо от них и узнавал: подвыпив, те начинали рассказывать, обстоятельно, подробно, эмоционально, или ему, или соседям, или стакану. Этот молчал, тянул виски, черкал что-то на салфетке, похоже, думал. И бармен почувствовал укол любопытства, обычно несвойственного. В самом деле, что же у него произошло-то, что он вместо того, чтобы проводить время с красавицей-женой (видал их он, как раз сменился, когда они в отель прибыли), здесь сидит и кассу бара пополняет.

– Работа или семья? – спросил он, наконец.

Посетитель поднял на него глаза и усмехнулся.

– И то, и другое, – сказал он. Помолчал немного, собираясь с мыслями, а потом продолжил. – Бывает у тебя чувство, что ты ничего не можешь изменить? Даже не так, то, что ты можешь, или чего хочешь – не имеет никакого значения? А есть только то, что должен…

Бармен неопределенно покачал головой – разговоры на философские темы в баре проходили регулярно, в одних случаях с ожиданием реакции от публики, и тогда он поддерживал беседу, в других хватало просто наличия слушателя. Кажется, это был второй случай.

– И за что только она меня любит? – с горькой усмешкой произнес клиент, чуть отпив из стакана и сразу же поставив его обратно перед собой. – Я не достоин такой жены, как Кристина.
– Совершенно согласен.

Это сказал не бармен. Голос прозвучал сзади, а слова были произнесены по-французски. А затем некто высокий и очень знакомый бросил бармену:

– Оставь нас.

Тот, кажется, хотел что-то сказать но, мгновенно оценив нового посетителя, только пожал плечами.

– Моя смена все равно уже закончилась.

Когда за барменом закрылись двери, тот, кого когда-то называли Призраком Оперы, пододвинул к себе стул и, усевшись, одарил графа Рауля де Шаньи взглядом, в котором легкий интерес смешивался с брезгливостью.

– Я так и думал, что найду тебя здесь.

Рауль кивнул.

– А я так и думал, что ты не упустишь возможности явиться, чтобы мне это высказать.

Призрак еще отметил, что глаза и голос графа де Шаньи вдруг стали абсолютно трезвыми, но осмыслить это удивительное превращение ему помешало вдруг направленное в лицо дуло револьвера.

– Ты арестован.

***

Отредактировано Эсме (2010-08-21 12:30:58)

Ого как! Финал настораживает и интригует! Очччень хорошо!

Особенно понравилась переработка Beauty Undeneath - нормальный разговор нормальных людей, которые отлично друг друга поняли. И без истерического визгу в конце. И ПО на человека похож, и у Кристины мозги на месте - в общем, здорово!

Спасибо! :give:

Отредактировано Vorona_na_mostu (2010-08-20 20:46:43)

Интересная концовка: Рауль - тайный агент французской полиции? Впрочем, что тут удивительного. Кажется мне не зря Барон де Линт не хочет показывать лицо мадам Жири и Раулю. И еще название фика:"Дело графа де Шаньи" - а какого именно графа? Терзают меня смутные сомнения, что слухи о смерти Филиппа де Шаньи сильно преувеличены  :sp:
Проды буду ждать  с нетерпением, хотя перерывы такие длинные, что я успеваю забыть, что там было раньше. Приходится перечитывать.     
Спасибо авторам за интересную историю :give:

Девушки, вы мега! appl
Разговор Призрака и Густава - блеск! Вот над этим - так вообще просто хохотала:

Что же до детективной интриги как таковой - признаюсь, совершенно не умею строить догадки и предположения, поэтому буду просто читать и наслаждаться, надеясь, что рано или поздно добрые авторы откроют мне глаза на то, что же здесь на самом деле творится. А пока даже и пытаться не буду что-то там предположить.
Но после прочтения последнего абзаца челюсть до сих пор подобрать не могу. Ай да Рауль!

Ужасно понравились все таинственности про барона... Почему-то надеюсь, что он поможет Эрику)
Диалог между Густавом и Эриком замечательный, и его реакция на маску... Хех, началась терапия Призрака)
Не могу понять, знает он, что это его сын, или нет?

Рауль, конечно, жжот напалмом! Особенно по сравнению с тем полудурком, который фигурирует в книге.
Чудо, что из такого бреда удалось  сделать такой интересный сюжет.

Эх, а мне как раз этот косяк ЛНД и нравился. В сущности на этом косяке весь сиквел и держится. Без него эта история мне как-то стала менее интересна, несмотря на детективную интригу.  Хотя читать и дальше буду, все-таки заинтриговали авторы.

Отредактировано Тучка (2010-08-21 18:52:36)

Мне тоже нравился косяк и даже косяком не казался. Но без него история становится даже более увлекательной. Когда отец и сын легко находят общий язык, это естественно и неудивительно. Другое дело, когда это происходит с сыном соперника. И живость и смышлёность Густава только подтверждает то, что Рауль не таков, каким казался вплоть до финала последней главы, потому что ни от Кристины, ни от деда он унаследовать такой склад характера не мог.
А ещё мне эта коллизия нравится тем, что похожа на то, о чём я начинала писать да не дописала, только как бы зеркально перевёрнута.

Марти, и совсем Рауль в книге не полудурок.)) Просто наивный и порывистый, в силу возраста и воспитания. И соперник ему достался несоизмеримо более сильный.

Однако, уколола. При том, что мы еще несколько недель назад написали, что этого момента в фике не будет. Извини, не знаю, как Елене, но лично мне - очень обидно.

Отредактировано Эсме (2010-08-21 23:08:06)

Люси, а, пожалуй, ППКС!
И если романом Леру мы все-таки увлеклись, несмотря на недочеты, то дорого я дам за знакомство с тем призракоманом, который придет сюда под влиянием ЛНД.
ИМХО, было труднее намного исправить косяки Форсайта и на таком вот материале сделать что-то логичное, а тем более - захватывающее и интересное.

Я могу рассказать, как отношусь к теме секса до брака. Никак не отношусь. Сексуальная жизнь ПО, Кристины и Рауля – это последнее, что меня интересует в этой истории. Хотя, когда кто-то вводит некий факт в повествование, мне больше нравится, когда и тот факт, и сопутствующие обстоятельства  соответствуют временным и социальным условиям.

Тучка, я обращаюсь к тебе лично. Мы все находимся в Интернете на форуме. Мы не видим друг друга и не слышим друг друга, мы понятия не имеем, каким тоном что-то «произнесено» или хотя бы подумано, мы не слышим интонаций, мы не знаем намерений. Поэтому, давайте держать в уме, что это может быть «услышано» таким-то образом или другим. И давайте постараемся сначала представить, как это может быть услышано.

Отредактировано Эсме (2010-08-23 22:13:42)

Продолжение.

____________________________________________

Devil Takes the Hindmost

Сорренто. Два года назад.

Выстрел взбил снег фонтанчиком в нескольких шагах от Рауля. Следующая пуля просвистела уже там, где он стоял еще секунду назад – в последний миг успел прыгнуть в сторону и скрыться за стволом поваленного дерева. Противники замерли, выжидая.

Рауль проверил оружие, осталось еще два патрона. Неважно, хватит и одного точного выстрела. Осторожно выглянув из укрытия, он заметил силуэт врага – человека, который в тебя стреляет, как-то сложно заподозрить в дружеских чувствах – среди росчерков черных веток. Целиться с этой позиции было неудобно, но все же.… Два выстрела прозвучали почти одновременно, пуля вонзилась в кору рядом с виском Рауля, и одна из отлетевших щепок вонзилась ему в щеку. Он смахнул ее, царапинка была крошечной, на нее и внимания обращать не стоило. Зато противника он, кажется, зацепил, судя по тому, как тот покачнулся и схватился за плечо. Только обольщаться не стоит, рана, скорее всего, легкая и вряд ли помешает стрелять. 

Словно в доказательство этих мыслей раздался еще один выстрел, потом еще один. Странно, в них не было особой необходимости, противник не на линии огня, какой смысл впустую расходовать патроны? Но если это признак того, что стрелявшего оставило самообладание, это может стать его последней ошибкой. Сухой щелчок и короткое ругательство – «боезапас» закончился.

Рауль не торопился покидать свое укрытие – это могла быть ловушка, где стрелок только и ждет, чтобы его враг утратил бдительность, чтобы аккуратно уложить его вовсе не отсутствующей пулей. Однако темный силуэт среди деревьев что-то швырнул в сторону и, развернувшись, побежал прочь. И граф де Шаньи бросился вслед.

Бежать было сложно, ноги то и дело проваливались по щиколотку, а то и по колено в снег. В городе его не было, зима в Сорренто выдалась теплая, хотя и не настолько, чтобы соблазнить парижан покинуть дом – там было уютнее. Но решение вновь принимал не он.… Коричневое пальто второго стрелка служило неплохим ориентиром, тому тоже приходилось нелегко, и расстояние постепенно сокращалось.

Рауль непременно догнал бы его. Если бы не скрытая под снегом то ли коряга, то ли обломанная ветка. Левая нога запнулась, вывернулась, и граф полетел лицом в снег. А сразу же вскочить и продолжить погоню не удалось, лодыжка оказалась зажатой и попытка освободиться вызвала неожиданную боль. Дьявол, только бы не перелом!

Вытирая мокрый снег с лица, Рауль с ненавистью смотрел вслед убегающему человеку. Пальто последний раз мелькнуло среди ветвей и скрылось из виду.

Осторожно перевернувшись, граф расчистил снег возле левой ноги и освободил пойманную в «капкан» ногу. Беглый осмотр давал основания для осторожного оптимизма – ни перелома, ни вывиха на ощупь он не обнаружил. Кажется, просто ушиб, похромать пару дней, и пройдет. Нужно будет приложить лед. Или снег – вот прямо сейчас, его тут достаточно. Рауль пошевелил ногой: ощущения не самые приятные, но терпимые, можно попробовать встать.

– Месье! Месье, вы целы?

Рауль обернулся на зов и увидел спешащего к нему Пети – шофера. Точнее, шофером здесь он был для Кристины, отличным шофером, к слову, умеющим вести автомобиль мягко и плавно по любой дороге, молчаливым, если пассажиры желают тишины, или с готовностью поддерживающим беседу, буде им захочется общения. Для Рауля он был связным и надежным помощником в его работе на благо Родины – граф иногда позволял себе иронизировать.

– Цел, – вздохнул он и, сняв перчатки, принялся отряхивать ими снег с пальто. Шляпа потерялась где-то в лесу еще в самом начале преследования, значит, можно с ней попрощаться – искать её он был не настроен. Жаль, хорошая была. – Плохо то, что Вольф ушел. Я его преследовал, если бы не эта глупость… – он раздраженно пнул ногой снег и скривился от боли.
– Вы ранены? – забеспокоился помощник.
– Нет, только упал и ушиб ногу.
– Сможете дойти до машины?
– Разумеется.
– Давайте, я помогу. – Пети решительно взял патрона под локоть. – Значит, ушел?
– Да. – Рауль снова взглянул через плечо назад, туда, где скрылся неуловимый противник – опытный, безжалостный, хладнокровный, один из лучших агентов Германии.
– Он не был нашим заданием, – напомнил Пети. – А то, которое было, вы выполнили. Я уже сообщил куда следует, готовьтесь, во Франции вас представят к награде. – Рауль неопределенно отмахнулся. – С Вольфом вам еще представится случай, уверен. 

…Несмотря на то, что Рауль пытался несколько раз избавиться от поддерживающей руки, заверяя, что вполне в состоянии идти сам, Пети был непреклонен и начальственный локоть не отпускал. Попробовав еще разок вырваться из мертвой хватки помощника, граф смирился со своей участью и остаток пути до поджидавшего их у подножия склона авто мысленно сочинял отчет, который снова придется писать за полночь в кабинете, как всегда наврав Кристине о важных делах, в которых она не разберется. После того, как придумает какое-нибудь объяснение вдруг появившейся хромоте. Интересно, если рассказать, как есть – гулял по лесу, споткнулся и упал – это прозвучит достаточно убедительно, или же он за эти годы уже разучился говорить правду? Маска намертво приросла к лицу, есть ли хоть что-то под ней?  Романтично-то как, вздохнул он про себя.

В салоне Рауль еще раз ощупал лодыжку, на этот раз тщательнее. Нет, кажется, ничего серьезного, хотя нужно будет все же показаться в городе врачу, пускай подтвердит и выпишет что-нибудь для скорейшего выздоровления. Но танцы на сегодняшнем званом вечере, безусловно, отменяются.

Пети занял привычное место и повернул ключ в замке зажигания. Мотор довольно заурчал, и автомобиль тронулся с места.

***

Нью-Йорк.

На несколько мгновений в баре воцарилась тишина – осязаемая, зловещая. Противники ждали, затаив дыхание, у кого первого сдадут нервы.

– С-сукин сын, – прошипел Призрак, вцепляясь Раулю в запястье, и несколько раз от души приложил руку с револьвером о барную стойку.  Оружие брякнулось на пол. Рауль рванул руку на себя, так что Призрак подался вперед, и левый кулак графа впечатался ему в челюсть снизу по касательной. Призрак дернулся, и оба рухнули на пол, опрокидывая на себя стулья. Рауль подмял противника под себя и заломил ему руку за спину, но тот извернулся, скинул графа, навалился на него сам, впечатал головой в пол.
– Ублюдок, – прохрипел Рауль.
– Силы побереги, – посоветовал Призрак. Его кулак неминуемо переломил бы Раулю нос, если бы тот промедлил на секунду дольше, а не перехватил кулак и рванул вбок. Призрак с шумом втянул в себя воздух, получил удар в диафрагму, и оба покатились по полу, вцепившись друг другу в глотки.

После серии взаимных ударов и пинков, Призрак в очередной раз оказался над Раулем и, удерживая его, рвущегося из-под руки, достал свой револьвер, чудом не выпавший из кармана порядком измятого пиджака. Но уже примериваясь для удара рукоятью в лицо, он вдруг встретился с противником взглядом, и рука сама собой опустилась.

Призрак поднялся с пола, тыльной стороной ладони вытер сочащуюся из разбитой губы кровь и спросил:

– Выпить хочешь?
– Кабан здоровый, – буркнул Рауль, – ты меня чуть не раздавил.
– Мало тебе? – грозно насупил брови Призрак и, оставив тщетную попытку счистить с пиджака пыль и грязь, попросту снял его. Маска, слетевшая во время драки, валялась рядом, он подобрал ее и кое-как приладил на место. Впрочем, все равно, в одном жилете поверх рубашки, и с всклокоченными волосами, он менее всего сейчас походил на мистера Уай, воротилу бизнеса с Кони-Айленда.

Рауль подобрал свой револьвер, бегло осмотрел и сунул в карман. Осторожно касаясь скулы, на которой наливался синевой след от чужого кулака, он взгромоздился на один из уцелевших барных стульев.

– Виски, ром, абсент? – светским тоном осведомился Призрак, занимая место бармена. Не дождавшись ответа, он плеснул что-то в стакан, пустил его по столешнице. – Только бога ради, не поливай фикус, он и так уже в стельку пьян.
– Не было никакого фикуса, – буркнул Рауль.
– А то я не видел, как ты переводил виски под носом у официанта.

Рауль открыл, было, рот, намереваясь ответить какой-нибудь колкостью, но промолчал и отпил из своего стакана. Призрак плеснул и себе, задумчиво поболтал жидкость, пригубил.

– Что, граф, – протянул он, – соскучился по мне?
– Глаза б мои тебя не видели, – совершенно искренне ответил Рауль. – У меня приказ. Вернуть тебя во Францию.
– О, дорогая родина вспомнила своего блудного сына, – глумливо ухмыльнулся Призрак.
– Помолчал бы, «родина»… – Рауль поморщился, постучал пальцем по краю стакана, Призрак налил еще, долил себе.
– Разве Второе бюро занимается поимкой беглых преступников? – после глотка спросил он. Рауль исподлобья посмотрел на него.
– Хорошие у тебя осведомители. Нам бы тоже такие не помешали.
– Хорошие, – кивнул Призрак и сделал «страшные» глаза. – Тогда завербовать меня, что ли?
– Пош-шел ты!.. – не удержался Рауль. Вздохнул. Полез во внутренний карман пиджака.
– Что за… – пробормотал Призрак, рассматривая изрядно потрепанный и кое-где обгорелый листок, который ему протянул граф.
– Не узнаешь свои каракули? Ну и почерк, как курица лапой…
– Меня эти глупости больше не интересуют. – Призрак кинул листок на барную стойку.

Рауль сложил листок пополам, еще раз пополам, убрал в карман. Снова потрогал синяк. Приложил к скуле стакан.

– Никуда я не поеду, – проникновенно глядя ему в глаза, сказал Призрак. – В гробу я видел твое Бюро, твое начальство, тебя лично и твою родину.
– Сидел на ее шее, потом плюнул в лицо и дверью хлопнул, хорош, нечего сказать, – презрительно бросил Рауль.
– Я сидел?! – рявкнул Призрак. – Я сидел, конечно! В клетке, как зверь, а потом драгоценная родина меня в подвал загнала.
– Сам ты себя туда загнал, – повысил голос Рауль. – Кто тебя там держал? Сидел как паук, за ниточки всех дергал, тебе еще приплачивали! Шантажист!
– Да я этот театришко десять лет тащил! Они мне все поголовно обязаны, что не прогорели! – Призрак тяжело оперся о столешницу, подался вперед.
– А прийти в дирекцию, честно договориться – духу не хватило? – Рауль пихнул Призрака в плечо, водворяя обратно за барную стойку.
– Чья бы корова мычала, – скривился Призрак. – Поставить невесту под пули – очень честно, да? Ах, дорогая, без тебя мы никак не справимся! Сыграй, пожалуйста, Аминту, а мы постараемся в тебя не целиться.
– С-скотина! – голос Рауля сорвался на фальцет, он рванулся через стол и, если бы Призрак не отпрянул, кулак попал бы ему точно промеж глаз.
– Сядь! – бросил он графу. – Тоже мне, защитник чести. Я все удивляюсь, как в тебе уживается это. Дворянские ваши принципы, догмы… и Второе бюро. Где заведомо нет никаких принципов, все методы хороши, если они работают на тебя…
– Ты сам сказал. – Рауль ссутулился, лицо его посерело, обозначились морщинки вокруг глаз, меж бровей залегла складка. – Все методы хороши… – Он помолчал. – А Кристина… Ее бы тогда все равно использовали как наживку. Ты был нужен не мне. Я готов был хлопнуть дверью и забыть о Бюро, схватить Кристину, увезти ее к тетке в Брест, в Швецию, на Луну… Не смог. Мальчишка, отслуживший чуть больше года, естественно, мое мнение никого не интересовало.
– Вот чего я до сих пор понять не могу, – перебил его Призрак. – Ты ля от си не отличаешь! А туда же, покровитель искусств.… Как тебя угораздило?
– У вас там была самая лучшая балетная труппа Парижа, – усмехнулся Рауль. Призрак тоже усмехнулся.
– Стало быть, твои коллеги – с тобой или без тебя – все равно провернули бы дельце с поимкой Призрака Оперы? – спросил он, проверяя на свет количество жидкости в бутылке. Рауль кивнул.
– Со мной было больше шансов спасти Кристину. И нам ведь чуть не удалось захватить тебя, но мы и предположить не могли, что ты настолько псих…
– Люстра – случайность, – твердо глядя в глаза собеседнику, сказал Призрак. – Практически. В подвал ты за нами побежал тоже по приказу?
– По собственному почину. Как у нас говорят, каждый сам за себя. – Он замолчал на мгновение и продолжил с неожиданной злостью в голосе. – И к черту неудачника. Плевать хотело мое начальство на Кристину и на то, что ты с ней сделаешь. А уже мне обстоятельно разъяснили все мои нарушения и что за это положено. Я мысленно смирился с трибуналом, очень удивился потом, отделавшись малой кровью. Списали на молодость и недостаток опыта, и даже отметили проявленную инициативу. – Он отвернулся.
– А сейчас ты решил повторить трюк, который не сработал тогда, в надежде, что я постарел и потерял нюх. – Призрак наклонился к собеседнику и доверительно произнес: – Ты бессовестная тварь, притащил в Нью-Йорк еще и ребенка.
– Еще скажи, что свадьбу Жири я подстроил, – прошипел Рауль в ответ. – Знаешь, что такое приказ и что такое долг? Ты, кстати, угадал, все снова как в прошлый раз.

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядами.

– Хорошо, ты меня нашел, сделал предложение, я отказался, – Призрак отставил полупустую бутылку, взял другую. – Что дальше?
– Бюро устроит и мертвый Призрак.
– О. Стало быть, вчерашнее – твоих рук дело?
– Вчерашнее?
– Не притворяйся. Я вполне разделяю твои чувства. Сначала меня убить, а потом сделать предложение. Франция далеко, им можно наболтать что угодно.
– Решительно не понимаю, о чем ты. Если бы я хотел тебя убить, я бы пришел сюда со своими людьми, как ты сегодня. Смотрю, на деловые встречи ходишь исключительно с кордебалетом?
– Что?
– Я их видел, твоих телохранителей. Когда ты меня… головой в пол, они в дверях мелькнули. Любопытные.
– Уволю к черту, велел же не соваться, – пробурчал Призрак. – Стало быть, вчера ночью убивал меня не ты.
– А ты думаешь, мы единственная организация, которая хочет заполучить тебя? – ехидно спросил Рауль. – В Нью-Йорке полно агентов. Впрочем, могу предположить, что вчерашний инцидент был делом рук одного моего… знакомца.
– О. – Призрак широко улыбнулся. – Надо же! Что там говорят о врагах моих врагов?
– Не обольщайся, – Рауль поставил пустой бокал на стойку. – Ты для него даже не противник. Ты мишень, а с мишенями он не договаривается. Кажется, он вообще ни с кем не договаривается, только использует. И раз уж он здесь, то молись, чтобы я добрался до него раньше, чем он до тебя.
– Кто он?
– Никто не знает, кроме его начальства в германской разведке. Легенды ходят разные, почти как про тебя когда-то. – Призрак ухмыльнулся. – Мы называем его Вольф. Сокращенно от Вервольф. Такая же хитрая и жестокая тварь.
– И он имеет на тебя зуб, так, граф?

Рауль не ответил. Сделал неопределенный жест рукой. Снова на несколько секунд воцарилась полная тишина.

– А вот и утренняя смена, – сказал Призрак, кивая в сторону неловко топчущегося в дверях человека. – Мой совет, выпей крепкого кофе, будешь тогда смотреться соответствующе, когда домой вернешься. Раз уж разыгрываешь здесь пьяницу и картежника, так не выходи из образа до конца.
– Пошел ты. – Прозвучало это устало и почти равнодушно.
– Ты хоть сейчас рассказал Кристине, чем занимаешься?

Рауль хрипло засмеялся.

– Разумеется, нет! Сейчас придумаю для неё очередную ложь, чтобы и пояснить ей это, – он провел рукой по лицу, – и как-то успокоить. Не привыкать, одиннадцать лет только этим и занимаюсь.

Призрак склонил голову к плечу, снова смерив старого противника взглядом, затем полез в карман. Рука графа почти машинально потянулась к оружию, но Призрак достал смятый белый конверт, шлепнул его на стойку и толкнул Раулю.

–  От одного моего делового партнера. Передали сегодня, но я таким не интересуюсь. –  Рауль открыл конверт, достал два билета и непонимающе взглянул на Призрака. –  Боксерский поединок. Туда любят заглядывать и аристократы вроде тебя. Нервишки пощекотать, а то и на ринг вылезти. Так и пояснишь Кристине, ты достаточно идиот для подобного, она поверит.

Он накинул на плечи пиджак, неуловимое движение, и вот он уже стоит за спиной Рауля.

– Не прощаюсь, – шепнул он ему на ухо. – Заходи в гости, у меня в театре завтра концерт. Хоть послушаешь приличную музыку.

Когда Рауль повернулся, Призрака уже не было в баре.

***