Во-первых, по поводу "крутых" выражений с моей стороны. Простите, все здесь присутствующие неграмотные (не образованные) и не ценят искусство? Лохи, лаптем щи хлебающие?
Говоря об образованном слушателе, ценящем серьезное искусство, я вообще-то имел в виду ВСЕХ ПРИСУТСТВУЮЩИХ на Форуме людей - потому что сам факт любви к этому произведению свидетельствует о нерядовом культурном уровне.
В первый раз вижу, чтобы люди воспринимали комплимент как оскорбление.
Перед теми, кто меня не так понял - искренне прошу прощения.
А что касается темы этой всей... Дорогие дамы! Вам не кажется... настораживающим то, что мы с Немоном - единственные присутствующие мальчики - не видим ничего неестественного в "бегстве" Призрака после ночи любви? Вы возмущенно спрашиваете - "Как он мог! Подлец! Негодяй!" И я понимаю ваш романтический пафос - идеальные герои-любовники в самом деле не драпают после ночи долгожданной страсти.
А вот психически неуравновешенные, трагически ВНУТРЕННЕ несчастные люди - драпают. Мужчины панически боятся серьезных отношений. Не способны к ним - почти никто из нас, даже те, кто нормальные.
Поймите, что в означенную безлунную ночь Призрак был в такой ПАНИКЕ, что не мог думать о последствиях, об ответственности, о том даже, как ему повезло. Он вообще не мог ДУМАТЬ. Он сидел себе спокойно, помирал. Пришла девушка его мечты, и между ними случайно - странно - на грани истерики - будто само-собой все случилось (это все в тексте есть, что характерно). И она заснула. А он стал думать, ЧТО теперь бует? Она еще недавно отворачивалась от него с отвращением. Бог знает, что на нее теперь нашло - почему она здесь. Из жалости? Наверное из жалости - от чего же еще... И что теперь? Будет ли она в ярости, когда проснется? Обвинит ли его во всех смертных грехах? Упрекнет? Или - что еще хуже - просто отвернется, не в силах смотреть в глаза при свете дня?
И он убегает - как перепуганное животное - не думая о выпавшем ему счастье - он убегает от БОЛИ, которая непременно его настигнет. Настигнет непременно, потому что он психологически не приспосблен к какой-либо форме счастья (говоря про "обеспечить" я не имел в виду деньги, я имел в виду возможность обеспечить Кристине нужный ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ комфорт).
Возможно, он бы вернулся - раскаялся - возможно, он хотел вернуться уже через час. Но он уже был в лапках у мадам Жири, которая настойчиво ему "помогала" и неустанно твердила ему, что с Кристиной ему мышей не ловить (и это тоже есть в тексте). Но - НО: тем не менее, что он сделал, попав в Америку? Он устроился в цирк УРОДОМ - он показывал свое лицо за деньги - пока не скопил капитал на то, чтобы начать строить себе новый мир. Мир без музыки - потому что он не может больше писать музыку, только дешевый трешак. Мир, в котором он может прятаться - но не жить.
Знаете, чем он занимался эти десять лет - с цирком, с демонстрацией себя за деньги, с эксплуатацией темы уродства вместо прежней, оперной темы очищающей любви? Он себя НАКАЗЫВАЛ. За то, что сбежал. За то, что трусом оказался. За то, что не умер от любви, как следовало бы.
И то, что в конце концов он все-таки призвал к себе Кристину - чтобы еще раз услышать ее пение... Он в этот момент СДАЛСЯ. Дал слабину. Мог бы - должен бы - продолжать себя наказывать, и в конце концов умереть - потому что он медленно умирал без своей музыки. Но у него силен инстинкт самосохранения. Он все-таки хочет выжить. И он призывает к себе музыку - призывает к себе Кристину.
И ЭТО - то, что она к нему вернулась - хотя бы на миг - это ЕЕ УБИЛО. Представляете, каково ему теперь жить? ЧТО он про себя думает?
Кто-то может после этого сказать, что Призрак в сиквеле самодовольный самец, который как сыр в масле катается и получил все блага мира?
Он десять лет себя пытал. И как только перестал казнить себя - угробил любимую женщину. Я ему не завидую ни на секунду - даже несмотря на всех сыновей мира.
Кристина - да, вполне могла бы дать ему черенком от лопаты - по горячим следам. Но у нее было десять лет, чтобы успокоиться. Десять лет, когда она находила утешение в своем ребенке... То, что она не дала Призраку в глаз при встрече в Америке, меня не удивляет. Вы, девушки, добрые - вы нам много чего прощаете за самую малую малость. А ребенок - это не малость.