Seraphine
Ой, спасибо, что заглянули! 
Дальше - вот.
____________________________________
***
После первого вечерне-утреннего чаепития, его визиты в ночной театр стали правилом. Дневные посещения он почти оставил.
Несколько раз они встречались в кабинете директоров, но затем Фантом решил продемонстрировать Арсену свои владения и они стали совершать прогулки по театру. Арсен – качестве бренного тела, Эрик – в качестве голоса. И непрестанно рассказывали друг другу байки о самих себе, да такие, что все прочие, сочиненные третьими лицами, казались сущим лепетом.
И все более Арсена терзал вопрос – с кем же он имеет дело?.. Однако спросить напрямую он более не решался, боясь спугнуть таинственного приятеля.
Первая ступенька к ответу явилась ему лично с образе солидного восточного господина. Тот подошел к нему однажды в антракте.
– Мсье д’Андрези? – уточнил он и, получив утвердительный ответ, продолжил: – У меня к вам немаловажный разговор. Это касается Эрика.
Арсен насторожился. Добро бы тот сказал, что хочет поговорить о Фантоме: он как-никак сидел в пятой ложе и вел себя весьма странно. Но этот мсье хотел поговорить об Эрике…
– Не думаю, что здесь и сейчас подходящее место и время, - вполголоса ответил он ему.
– Разумеется. Выбор и того, и другого предоставляю вам.
– Не люблю долго тянуть. Что если сегодня вечером, после спектакля в… в le Grand Café, например.
– Как вам будет угодно, мсье.
После спектакля он поспешил в назначенное место. Перс уже ждал за столиком в глубине залы. Арсен взял себе кофе и весь обратился к собеседнику.
– Я вас внимательно слушаю, мсье.
– Что вам известно о нем?
– Об Эрике?.. Что он, например, интересный собеседник и рассказчик… Весьма благодарный слушатель… У него отличное чувство юмора… И – ах да! – он – Фантом Оперы.
Пока он говорил, лицо Перса менялось. Он теперь смотрел на Арсена так внимательно, что это становилось неприличным. Он будто силился увидеть что-то скрытое не только под маской бравады, но и под самой кожей молодого человека. И как будто бы, едва заметно, про себя усмехался.
Арсену стало не по себе, а такое с ним случалось нечасто.
– Но в чем же собственно дело, сударь? – поинтересовался он, раскурив сигару.
– Вы должны быть чуть более осторожны, – Перс не предостерегал, не предупреждал, не угрожал – он говорил что-то совершенно для него очевидное. – Вы, мсье д’Андрези, находитесь на грани и, если переступите ее, можете поплатиться жизнью…
Арсен равнодушно выдохнул дым и учтиво кивнул.
– Я это учту. Благодарю, мсье. А сейчас, позвольте, я допью свой кофе.
Выйдя из Grand Café, Арсен замер, смотря на фасад Национальной Академии Музыки. Только что прошел дождь, камни, которыми была вымощена площадь, блестели и в них отражался вычурный, пафосный фасад. Опера словно раздвоилась, продолжаясь вниз.
– Зря… – сказал он самому себе. – Зря я еще и коньяк заказал…
А ноги уже сами несли его вперед – в зазеркалье…
Если Арсену Люпену что-то было нельзя – это становилось для него жизненно необходимо…
Опера еще не до конца опустела, так рано «в ночную смену» он туда еще не являлся.
Он пробирался вглубь, в подвалы и от небывалой авантюры, в которую он пустился, его пробирала дрожь. И почему-то детский смех рвался из него, когда он спускался по круговой галерее.
Вперед и вниз, в зазеркалье, в мир, где живым нет места, к самому берегу черного озера…
В слабом свете, пробившемся в этот склеп невесть откуда, Арсен увидел качающуюся на волнах лодку. Оглядевшись, он бросил прямо на берегу шляпу плащ и перчатки и, запрыгнув в лодку, отправился в свое короткое путешествие. Налегать на весла ему пришлось недолго: не успел он отплыть и на десять футов, как замер, прислушиваясь. Он затих, словно Улисс, завороженный сладким пением сирены.
Голос был чудный – сама нежность. Откуда же он доносился? Арсен не видел вокруг ни одного закутка, ни тайной ниши, где могло бы притаиться волшебство – все скрывала тьма. Разве что… Неужели?! О да – под водой!
Арсен перегнулся через борт и склонился над угольно-черной рябью, чувствуя гнилостный запах застоявшейся воды.
Дальнейшее произошло жутко и стремительно.
Арсен Люпен по натуре своей был человеком внимательным и умел примечать что-то для него важное за сотую долю секунды. Именно столько ему и потребовалось, чтобы различить того, кто явился к нему из вод озера. И, вместо того, чтобы набрать воздуха в это судьбоносное мгновение, он, как дурак, разинул рот.
***
– Мсье д’Андрези! Мсье д’Андрези! – квартирная хозяйка хлестала его по щекам. – Мсье д’Андрези, просыпайтесь! Если вы помрете, кто мне заплатит за этот месяц?
Арсен приоткрыл глаза, вздохнул поглубже, попробовал пошевелиться.
Лежал он на полу, перед собственной квартирой. Горло и легкие саднило – не было сомнения, что в них, хоть и ненадолго побывала вода.
Эх, Эрик-Эрик…
– Старая тварь! – пробормотал Арсен, поднимаясь.
– Что?!! – квартирная хозяйка аж побледнела.
– О, мадам, это я не про вас! – запоздало спохватился Люпен и даже поцеловал престарелой даме руку в подтверждение сказанного.
Захлопнув за собой дверь квартиры, Арсен задумался, что же, собственно, произошло? То, что вынырнуло из воды – не пригрезилось ли оно ему? Человек ли это был?.. Но человек не мог так выглядеть.
Ох, ну разумеется, это был человек и всего-навсего в безобразной маске.
На прикроватном столике обнаружилось письмо, в котором тем же корявым почерком сообщалось:
«Мсье Люпен,
Вы злоупотребили моим расположением и гостеприимством. На первый раз я пощадил Вас, но будьте уверены, подобное не повториться.
Убедительно прошу Вас более не появляться в здании Гранд Опера ни под каким предлогом.
П.О».
Смяв письмо и бросив в угол, Арсен принял горячую ванну, лег в кровать и проспал двое суток.
Проснувшись и убедившись, что час достаточно поздний, он собрался и поспешил в Оперу. От Арсена Люпена еще никто так легко не отделывался!
Уже привычным маршрутом прошествовал в кабинет директоров, устроился там на прежнем месте и подождал молча с четверть часа.
– Эрик! – произнес он наконец. – Я, собственно, только хотел спросить, может на спектакли я все же могу приходить? – Тишина. – А на балеты? – Тишина… - Хотя бы на «Сильфиду» - в одно действие. Обещаю не заходить ни в буфет, ни в клозет. Эрик! Позволь напомнить, что это ты пытался меня убить, а не наоборот.
Тут Арсен насторожился. Он вроде бы не расслышал ничего подозрительного – скорее сработало чутье. Оно же подсказало ему выйти из кабинета.
В коридоре было темно. То место, где стоял Арсен, оставалось единственным островком света. А на другом конце коридора, в самой густой тьме, стоял хозяин.
– Эрик? – спросил Арсен.
Ответа не последовало. Фигура, тонкая, черная, словно бесплотный дух стояла еще некоторое время, а затем начала приближаться совершенно бесшумно.
Арсен отступил на шаг назад – на самый край полосы блеклого света. На другом краю вскоре оказался…
– Боже!.. – прошептал Арсен через минуту звенящего молчания. – Так это была не маска…
Сейф был взломан. Новый, швейцарский сейф, который, по заверениям фирмы, не должен был поддаться ни одному (ни одному!) самому ловкому взломщику.
Денег там, естественно, не осталось – ни купюры.
Паника директоров в единое мгновение переросла в недоумение и ужас, когда все финансовые средства обнаружились в ящиках их столов, разделенные поровну.
– Мсье Полиньи, – выдохнул тогда побледневший Дебьен. – Вы, как знаете, а я более не способен работать в подобной обстановке…
***
Арсен даже не мог припомнить точно, когда в Эрике произошла эта перемена…
В их первую настоящую встречу Фантом отчего-то сменил гнев на милость и отнесся к нему весьма благожелательно.
Так они стали действительно видеться, продолжали рассказывать друг другу уже настоящие истории о самих себе.
Эрик как-то обмолвился, что намерен жениться, но случилось это между делом и сам он, похоже, пожалел, что проговорился. Арсен же не воспринял подобное всерьез – решил, что это просто мечты тихого сумасшедшего, живущего в подвалах театра.
Однако после прощального гала-концерта в честь господ Дебьена и Полиньи ситуация резко переменилась.
Разумеется, Арсен не мог не посетить подобное событие, не без хитрости сумев попасть даже на банкет под именем князя Сернина.
И каково же было его удивление, когда там же он увидел и Эрика, нацепившего совершенно нелепый картонный нос.
«Из ума он, что ли, выжил? – изумленно думал Арсен. – Черт, я ведь действительно хотел есть до этого момента…»
Схожие эмоции испытывали и прочие, присутствующие. Из их взволнованных разговоров он понял, что один из монтировщиков был найден убитым и обитатели Оперы утверждают, что виноват Фантом Оперы. Конечно, Фантом во всем виноват…
И все же, что случилось?..
Когда немного омраченное трагическим случаем торжество закончилось и Опера опустела, Арсен спустился в подвал. Эрик давно показал ему один из множества потайных ходов… Самого хозяина, своего новоявленного приятеля он так дозваться и не сумел.
В тот вечер все и началось. Эрик стал сам не свой, говорил о женитьбе, о любви и – что самое ужасное – о смерти. Упоминал еще про какого-то соперника, награждая последнего, в порыве ярости, не слишком лестными прозвищами.
«Если его невеста и впрямь существует, - размышлял тогда Арсен, - то бедную девочку можно понять. Я много чего повидал, но физиономия Эрика – воистину, редкий экземпляр. Ну, если только дама его сердца слепа, как крот – тогда ей и подземелья придутся по душе…»
Однажды, спустившись без предварительной договоренности с Эриком, к озеру, Арсен застал там Перса. Тот сидел на берегу и старательно отжимал свой сюртук. Как ни в чем не бывало, он поприветствовал Арсена (от волнения, он говорил с чуть большим акцентом, чем обычно) и кивнул в сторону озера:
- Можете не звать и не соваться туда – сегодня он не в духе…
После, на новогоднем маскараде в Гранд Опера, Арсен выпил вдвое больше, чем ожидал от самого себя. А все потому, что узрел Эрика, разгуливающего без маски, в костюме, напоминающем цветок гибискуса. Хотя сам он именовал его, кажется, Красная Смерть…
А затем был ночной визит с пулей в боку…
***
– Люпен… - послышался с дивана слабый голос. – Люпен, я у тебя что ли валяюсь?..
– Да, извини, не успел подыскать более пристойные апартаменты.
– Ох, Люпен, заткнись!.. Иди сюда, мне трудно говорить громко…
– Иду. За священником не послать?
– Ну, подожди у меня, позер! – Эрик попытался лечь повыше на подушках, но вздрогнул от боли. – Черт!.. Не надо! – отмахнулся он, когда Арсен попытался ему помочь. – У меня к тебе дело. Оно мне как раз в голову пришло, когда я на балконе… В общем, не важно. Помнишь, ты мне рассказывал, что экспериментировал с парафином? С реагентами… И прочей дрянью чтобы менять свой облик. Ну, в юности и потом, когда бежал из тюрьмы…
- Д-да, помню, - чуть с запинкой проговорил Арсен, смутно ощущая, что лучше ему было последние годы провести в тюрьме, чем услышать сейчас то, что он наверняка сейчас услышит.
– А ты… - Эрик, видно было, волновался. – Как ты думаешь, все это не может?..
– Нет! – неожиданно для себя, почти выкрикнул Арсен. – Прости, Эрик… Никогда не сможет.
Не в силах видеть лица Эрика в этот момент, Арсен поднялся на ноги и вновь отошел к окну. И тут уже ему в голову пришла идея.
– А знаешь, Эрик. Может, кое-что придумать и можно… Нет, я не говорю о лице! Я ведь не хирург. Но я неплохой химик. Знаешь, я мог бы сделать тебе вместо твоей старой тряпки новую маску! Понимаешь – такую, что и вблизи не отличишь от человеческого лица. Никто даже не обернется, когда ты пройдешь по улице!
Эрик весь словно переменился. Он сел на диване, словно позабыв про свою рану. Взгляд его блуждал по комнате, рука легла на горло, словно сдерживая множество вопросов и просто слов, которые он хотел произнести.
– Сможешь?..
– Клянусь тебе, Эрик!
– Когда?!
– Когда скажешь.
– Тогда начинай прямо сейчас!..
С тем лишь различием, что внешность героя не противоречит логике и событиям фильма… 
) Парочка получилась колоритная. Жаль, вместе не почудили. 
