"разводит руками" ну, а что делать....ведь и мне, грешной, хочется своего, собственноручно сотворенного, "щастья" для героев))))

автор в мучительных раздумьях как бы получше связать два куска текста и не скатить в полный идиотизмъ.........и к тому же на выходные уезжает....))))

за что ж вы меня так?!  
я поймала вдохновение и идею.
только мне кажется, что все это немного занудно. Напоминает игру в шахматы...но что поделать...предупреждаю...экшена и перестрелок не будет...

Странным удовольствием было наблюдать и слушать, как эта девочка в своей своеобразной экспрессивной манере просит его остаться. И как приятно было, выслушав все ее жалкие доводы и предложения, просто отрицательно покачать головой и одним этим жестом превратить в ничто все ее старания.
И в самом деле смешно. Неужели она ожидала, что он останется? Но, с другой стороны, ее уговоры не были простой формой вежливости, да и как к нему вообще можно быть вежливым? Эрик не тот, кого просят задержаться в гостях подольше. И слова «гости» и «Эрик» сами по себе являют собой странное соседство…но, однако, он в каком-то смысле побывал в гостях, выпил несколько чашек того волшебного чая, что приготовила Блэки, послушал ее милую болтовню ни о чем: она довольно смешно рассказывала о своих соседях, а так же о завсегдатаях того заведения, где Эрик однажды видел ее. Речь ее была цветиста и переполнена изящных оборотов, у девушки был явно талант оратора. Хотя проверить точность характеристик он не мог, так как не знал всех этих людей, поэтому, возможно, что вся болтовня ее была лишь способом произвести на него впечатление. Глупо. Впечатление – на него? Интересно, что эта Блэки возомнила о нем? Стоило уйти поскорее, чтобы она не решила, что, приведя Эрика к себе домой, можно завязать с ним какое-либо, никому не нужное, общение.
Правда, пришлось принести некоторые жертвы быстрому избавлению от персоны этой девочки. Его плащ и шляпа, естественно, не высохли за ночь. Он едва справился с желанием придушить девчонку, когда она, скептически скривившись, наблюдала, как он накидывает на плечи отвратительно сырой и тяжелый плащ. Носить его было невозможно и потому, лишь свернув с улицы, на которой жила Блэки, он снял его и перекинул через руку, морщась от пронзительного осеннего ветра. Шляпу пришлось оставить на голове – он совершенно не хотел привлекать внимание даже того небольшого количества народа, что было на улицах ранним утром.
Стоило, наверное, пойти домой, переодеться и заняться своими обычными делами, но при мысли о возвращении в Гранд Опера внутри что-то странно екнуло и неприятно заболело.
Нет, ему совсем не хотелось возвращаться домой.
Он рассердился на себя. Нельзя быть таким идиотом. Конечно, он сейчас вернется домой!
И он, буквально насильно, пошел в сторону Оперы Гарнье.
Но дальше решетки на улице Скриба он пройти не смог. Прижавшись лбом к прутьям решетки, он долго стоял, пытался справиться с собой и войти внутрь.
Все двадцать лет его жизни там, все, что было связано с им же самим любовно отстроенным жилищем показалось ему страшным, дурным сном, к которому не хотелось возвращаться. Ему казалось, что, если он сейчас опять спустится в подвалы, то вернуться он не сможет уже больше никогда, что это будет окончательной его гибелью. Разум протестовал, а сердце кричало: «Не ходи туда!»…Как ему хотелось забыть все: и Призрака Оперы, и Кристину, и его вымогательства, и шантаж директоров…забыть своего «Торжествующего Дон Жуана», забыть абсолютно все, что связывало его с прежней жизнью…
Прежней? А разве он начал новую? Нет, но ему так этого хотелось. Он был странным, глупым, отчаянным существом, прожившим множество жизней, каждую из которых он бросал в надежде на то, что следующая будет лучше. Он чувствовал сердцем, когда все кончено и пора уходить. И сейчас настало это время. Уходить…опять…но куда? И зачем? Из родительского дома он сбежал от унижения и отвращения к нему, от цыган – чтобы избавиться от побоев и плена, из России – к обещанным богатствам Востока, оттуда – чтобы спасти свою жизнь. А сейчас – от разбитого сердца и воспоминаний о собственной глупости и наивности.
Как странно, что все, бывшее его Настоящим, в одну секунду стало Прошлым, которое хочется забыть, выкинуть куда-нибудь, как и всю его жизнь.
Как больно…Уходить с очередного пепелища, оставшегося на месте его мечты. Он хотел сделать ее Ангелом, хотел, чтобы ее голос стал великим глашатаем настоящего искусства, она должна была стать его самым совершенным творением. Но он зачем-то влюбился в нее, понимая всю невозможность ответного чувства и все-таки с каким-то детским остервенением поверив в чудо. Может, ему просто хотелось полюбить?
Да какая теперь разница. Все это прошло. Все в прошлом, пришла осень и все, что раньше казалось таким важным, иссушилось, отмерло и улетело, сорванное первым осенним ветром. Но как же так, как могло все это закончится так быстро? Наверное, у него просто нет больше сил чувствовать. И желания тоже.
Осталось понять, что делать дальше. Он не вернется в подвалы, это однозначно. Но ему нужно забрать деньги и вещи. Неприятно. Придется снять квартиру. Это еще более неприятно. Он ненавидел всю эту толпу полоумных нищих старух, чахоточных дамочек с выводком детей и пьяниц, которые «готовы предоставить жилье в аренду», но, стоит лишь прийти к ним, как они начнут так рассматривать, разглядывать, расспрашивать, словно они не жилье за деньги сдают, а отдают его задарма, из благотворительности, но лишь самым высокоморальным и честным представителям общества. А человек в маске вряд ли может быть назван высокоморальным, потому что маска – это способ скрыть, а скрывают всегда далеко не самое лучшее.
Когда-то у него был слуга, который вел все его дела, находил ему жилье, был его связью с обществом – Эрик тогда путешествовал по Восточной Европе, но помощник нашел себе в маленьком румынском городке женушку, а Эрику совершенно не хотелось таскать за собой целую болтливую семью и он решил отказаться от его услуг.
Что же теперь? Отправиться подбивать пороги всех съемных квартир Парижа? Подвергнуть себя подобному унижению лишь из-за того, что его нежная душа, видите ли, больше не в состоянии выносить вид помещения, которое еще день назад считало самым родным и важным для себя?
Что ж, пожалуй, он действительно ненормальный…надо прогуляться и все обдумать. Разложить по полочкам, это поможет. Странно, как в нем уживается натура рациональная, стремящаяся к порядку в мыслях и действиях, и хаотичная страстная личность, подчиняющаяся минутному настроению и никогда не препятствующая и не скрывающая свои чувства. Осталось только найти баланс между ними и он обязательно найдет выход из этой ситуации, непременно…как всегда.
Нет, нет. Стоп. Лучше сейчас спуститься в подвалы, взять все необходимое и уйти. Покончить со всем раз и навсегда.
----
Дом у подземного озера был мертв и заброшен, словно склеп завядшего рода на кладбище.
Сколько любви и старания он вложил в свое жилище, сколько инженерных новинок применил, а теперь это все оказалось ненужным ему. Он был не из тех, кто привязывается к месту или к вещам, но все равно…было физически больно ходить по опустевшим холодным комнатам – нет, он никогда не жаловался на присутствие людей в своем доме, но раньше он был словно наполнен жизнью, звуками, идеями, стремлением к чему-то, а сейчас не было ровным счетом ничего…
Он забрал все деньги, несколько любимых и наиболее ценных книг, немного одежды, скрипку. Ничего лишнего. У него были средства, чтобы начать новую жизнь. Но где?
Возможно, стоило пока остаться в Париже. Сердце звало лишь покинуть свой старый дом, но к каким-либо «дальним странствиям» он был не готов. Значит, решено. Покидать столицу Франции он пока не будет. Париж осенью особенно прекрасен.
А теперь пора уходить.
Он вновь прошелся по своему дому, раздираемый жалостью к покидаемому жилищу и невозможностью больше жить в нем. Но было что-то, не дававшее ему покоя. Маленькая комнатка, закрытая им же самим на ключ в стремлении похоронить прошлое и сбежать от боли.
В нерешительности он остановился около комнаты Кристины.
Пора было с этим кончать. Содрать корку с уже зажившей раны.
Решительным движением он повернул ключ в замке и вошел внутрь.
Его встретила туча пыли, поднявшаяся от резкого открытия двери со всей мебели. Кровать, туалетный столик, кресло, зеркало, платяной шкаф, полный тех платьев, что он сам ей выбирал.
На столике ее расческа и раскрытая книга. Молитвенник. Она молила Господа даровать ей мужество на жизнь с Эриком.
Он подошел к зеркалу. Бездушная поверхность отразила очень высокого, болезненно худого мужчину в черной одежде. Его лицо было скрыто маской. По тонким бескровным губам Эрика скользнула вымученная, изломанная усмешка.
- А чего ты ждал? - спросил он у своего отражения, которое ненавидел сейчас сильнее, чем когда-либо. - На что ты надеялся?
Он снял маску и несколько минут внимательно разглядывал себя в зеркале.
- Ты невероятно красив! Любая женщина, которую ты пожелаешь, станет твоей. Не правда ли, мой друг? Разве можно отказать такому, как ты?
Эрик прижался лбом к стеклу и хрипло захохотал.
- Скажи, зачем ты отпустил ее? Захотелось поиграть в благородство? А ведь она была твоей, мог делать с ней, что захочешь…да и пускай девочка умерла бы через месяц от ужаса, но ты был бы доволен. Ты бы получил то, о чем мечтал, не так ли?.. Но ты слишком требователен к чувствам, мой друг, слишком брезглив, не по положению…
Смех сменился рыданиями. Он отшатнулся от зеркала и присел на кровать. Прижал ладони к лицу. Через секунду плечи Эрика задрожали от безмолвных рыданий. Слез, которые могли бы принести облегчение, не было. Он кусал губы, стараясь собрать осколки собственной гордости.
Но его прежнее могущество и гордость были легко и безжалостно раздавлены изящными девичьими башмачками. Эрик глухо застонал.
Что же ты наделала, Кристина?
Он был беспомощен. Отвратителен. Так похож на жалкое безобразное пресмыкающееся. И не заслуживал сейчас ничего, кроме презрения. Хотя презирать его было некому.
Он плакал долго, так долго, что почти ослеп от слез.
Но пора было уходить. Чуть пошатываясь, он вышел из комнаты, не закрыв дверь, взял вещи, накинул на плечи плащ, надел новую маску.
Последний раз вдохнул сырой запах подвалов.
Последнее «прощай» сорвалось с его губ, и вместе с тем он подавил в себя странное желание сжечь весь свой дом, чтобы никто никогда не увидел и не узнал, что он жил здесь.
Но это было ни к чему – дешевый театральный жест.
А, вернувшись на улицу Скриба – было то чудо, предзнаменование, рука Господа или простое совпадение – он увидел наклеенное прямо на стену предложение об аренде квартиры.
Раньше от такого не встречал…
Но…Он был отчасти фаталистом. Странное совпадение, весьма и весьма любопытное…А почему бы и нет?
Он сорвал его со стены, прочитал адрес. Хороший район. Попытался припомнить адрес Блэки, но не смог – он тогда слишком спешил оказаться подальше от ее дома. Оставалось надеяться, что они не слишком близкие соседи.
И, лишь Эрик свернул в улицы Скриба на площадь, как с противоположной стороны показалась девушка, одетая в белое.
Она подошла к стене, провела рукой по тому месту, где еще недавно висело объявление и сказала своему невидимому собеседнику:
- Неплохая работа, Александр.

а как лучше: выкладывать маленькие кусочки, так сказать, "с пылу с жару", или большие куски, но реже?

Кхем. Кхе-кхем.
Надо внести две существенные поправки.
Первое - я оформила фанфик по частям, но, так как на форуме посты не отредактируешь, то я просто скажу, что первая, закончившаяся переездом Эрика на новое ПМЖ, или, точнее, НПЖМ, называлась просто "Overture". Вот так, по-колхозному, без претензии......))))
Второе...Я, честно говоря, не знаю, понравится это или нет и вообще ужасно боюсь, но я все-таки бы хотела сделать то, что хотела сделать с самого начала, но все думала, что фанфик погибнет смертью храбрых...хотя я и сейчас в сомнениях...но все-таки, да простят мне мою наглость...я бы хотела написать краткое посвящение.
Ага, ага...
Ну так вот.
Изначально, с самого первого дня задумки, ЭТО посвящалось, и да простит мне этот человек, что его имя хотят связать с подобным бредом...

Немону, человеку, которого я безмерно уважаю и обожаю, человеку, который своим словами помогал выбраться из уже, кажется. неминуемых депрессий...да, да, маэстро, простите за наглость...))))и вашему Эрику - удивительному, обаятельному, вдохновляющему на литературные опусы;))))

А так же всей нашей ролевой, каждому, кто в ней когда-либо учавствовал...Фамильному Привидению, lenusya, Marian Hawk, Miss, Полночному Ветру, Amy, Flozzer, Леди в маске, DAAE, Don, Юлику...всему этому дурдому http://www.phantom-film.ru/phpBB2/index.php?c=3 и нашему терпеливому модеру La_Solitude.
Еще раз простите за наглость;)
Ну а теперь можно и проду. Я постепенно теряю остатки здравого смысла.....

Часть II

Under Paris Skies

Октябрь пришел незаметно, наполнив город опавшей листвой, приятно хрустевшей под ногами, и холодным пронизывающим ветром, от которого не было спасения.
Квартира оказалась просто чудесной. На втором этаже, с удивительными стеклами на окнах, не дававшими излишне любопытным прохожим разглядеть что-либо, но позволяющими наблюдать за улицей, с тремя просторными комнатами: спальней, гостиной и кабинетом, с кухней и большой ванной и с чудесной домоуправительницей, как звал ее Эрик – полуслепой полуглухой старушкой, по наивности своей просящей весьма мало, так что совесть заставила его даже положить несколько франков сверх поставленной цены.
Он обосновался довольно быстро, пополнил свою библиотеку в ближайшем книжном – небольшой заброшенной лавочке, где было на удивление много книг, всю необходимую одежду он принес с собой, продукты покупал в своей любимой бакалейной лавке, что он посещал с  самого первого дня, как обосновался в Париже. Жизнь его практически не изменилась, за исключением того, что он не прикасался к музыке – скрипка так и лежала в своем футляре, нотные листы, сиротливо пустые, покоились в ящике стола.
Но Эрик был уверен, что не случайно ему на глаза попалось объявление об аренде именно этой квартиры, было в этом что-то…сверхъестественное, как и в его новом жилище.
Вряд ли то была фантазия его расстроенного разума. Он отчетливо помнил, как, на следующий день после переезда, вспомнил об одной книге, которую забыл взять, и очень пожалел об этом. А вечером, подойдя к книжному шкафу, увидел эту самую книгу, стоящую между томиком Байрона и Гете. Тогда он списал это на забывчивость и невнимательность, но, когда в шкафу  оказался его теплый зимний плащ, который он совершенно точно оставил в подвалах и о котором мечтал в один особенно холодный день, он насторожился. Можно было предположить, что у него появилась чудесная возможность передвигать вещи силой…или же начались провалы в памяти. Первое было маловероятно, второе малоутешительно. Но странные явления забытых вещей прекратились с того дня, и сколько он не вспоминал о любимой сковородке и настенных часах, таинственный полтергейст не принес их, словно он спугнул его своей догадкой.
Но чертовщина на этом не прекратилась, а обрела весьма материальные и очень неприятные черты.
Это случилось в субботу, в последнюю неделю октября, когда он зашел в книжную лавку, чтобы купить «Божественную комедию» Данте – ему захотелось перечитать творение великого итальянца, и он наткнулся на очень красивое издание с иллюстрациями Боттичелли и стоял, поглощенный книгой, как вдруг с улицы раздался шум и чей-то громкий звонкий голос невнятно прокричал какое-то имя. Эрик непроизвольно обернулся, чтобы посмотреть, что происходит, и замер, пораженный.
Блэки. Снова она. На противоположной стороне улицы, как раз напротив книжного, стояла она и смотрела прямо на него, а рядом с ней прыгал высокий молодой человек, бурно жестикулируя и хватая ее то за одну, то за другую руку.
Эрика поразил ее взгляд: напряженный, испуганный, она словно не была уверена, заметил ли он ее, и явно этого не хотела. Следила. Следила за ним. Но это невозможно. За Эриком нельзя следить. И все-таки, кажется…
Он шмякнул книгой об прилавок и направился к выходу, а девушка, заметив его движение, дернулась было, но молодой человек удержал ее за руку, и, в тот момент, когда Эрик оказался на улице, она громко ругала его самыми цветистыми выражениями.
- Отстать, Жан-Жак…Я же сказала…Все кончено!.. Успокойся!
- Но, Адри!.. Почему? – не унимался тот. Точно, это был юнец, с которым Блэки ходила в Оперу. Какая трогательная встреча.
Девушка с отчаянием посмотрела на стремительно приближающегося Эрика, словно пойманный с поличным преступник, и сделала последнюю попытку освободиться, которая увенчалась бы успехом, если бы вместо руки Жан-Жака ее тут же не перехватили цепкие пальцы бывшего Призрака Оперы. Он схватил ее чуть выше локтя и сжал руку с такой силой, что Блэки взвыла от боли. С этим стоило покончить раз и навсегда. Он дернул ее и заставил идти за собой.
- Отпустите ее немедленно! – раздался сзади отважный, но все-таки немного дрожащий голос юноши.
Эрик обернулся и сузил глаза, словно хищная птица, так что юнец вздрогнул и отступил на шаг.
- Думаю что нет, мсье. Нам с мадмуазель есть о чем поговорить, и не вы, ни кто-либо еще мне не помешают. Возражения?
О, возможно, его сейчас вызовут на дуэль.
Но тут вмешалась Блэки. Удивительно уверенным и спокойным голосом она бросила Жан-Жаку:
- Уходи. Все кончено. Это не нужно ни мне, ни тебе, прощай. Он не причинит мне зла, не волнуйся, - и тепло улыбнулась.
Эрик посчитал, что достаточно разговоров, и вновь потащил Блэки за собой. Бывший ее ухажер больше их не беспокоил.
- Мне больно, вы что, не понимаете? – прошипела она.
- Можете покричать, позвать полицию.
- Зачем нам обоим проблемы?
- Никаких проблем у меня, по крайней мере, не будет, так что кричите на здоровье.
- Благодарю, я предпочту сохранить гланды. Но это бесчестно с вашей стороны.
- Правда? – наигранно изумился Эрик, - почему же?
- Вы мужчина, вы по природе своей сильнее женщины, и применять силу к тому, кому нечем ответить…
- Действительно нечем? Но, удивительная вещь… - они достигли его дома, Эрик открыл входную дверь и втолкнул туда девушку, - знаете, иногда наивные безоружные девушки ранят гораздо более сильнее, используя всю силу своей коварной и лживой беззащитности… Поднимайтесь, я сказал, на второй этаж, или я насильно потащу вас по лестнице и оставлю еще несколько синяков на вашей нежной коже.
- Грубиян, - они подошли к двери его квартиры.
- А я что-то не замечаю, чтобы вы усиленно отбивались от моих грубостей, - холодная ирония исказила его губы, - видно, слишком уж хочется со мной пообщаться, что готовы вынести даже боль. Неужели я ошибся?
Она с ненавистью посмотрела на него.
- Добро пожаловать в мой гостеприимный дом, - он впихнул ее в квартиру, - хотя, я уверен, я не с проста тут живу. Ведь это вы, да, да, вы подсунули мне то объявление, не правда ли? А ну-ка говорите, вы это были?! – внезапно гаркнул он на Блэки. Девушка отскочила к стене и посмотрела на него со смесью изумления и ужаса.
- Ну же! – разум тонул в ярости. Как. Она. Смеет. Он никому не позволит вмешиваться в его жизнь.
- Д-да… - пролепетала она.
- О, и куда же делся ваш острый  язычок мадмуазель?! – он зло рассмеялся, - вы ведь хотели пообщаться, не так ли? Вот я, общайтесь! Что вы хотели сказать?.. А, наверное, - тут из его горла раздалось что-то, похожее более на рычание, чем на человеческую речь. Он схватил ее за плечи и вжал в стену, - наверное, то, зачем и почему вы меня преследуете! Верно?! Очень надеюсь, потому что очень хочу узнать ответ! И хочу чтобы вы зарубили на своем маленьком носике – если вы еще раз попадетесь мне на глаза, я вас убью. А теперь говорите, - он встряхнул ее, словно тряпичную куклу, и сжал руки так сильно, что на ее глазах выступили слезы боли.
- Что? Что вам надо? – ее голос дрожал от боли, а в глазах был страх загнанного зверя.
- Зачем?! Что вам от меня надо?!
- Да ничего… - она плакала, - ничего, не ужели вы не понимаете… я просто хотела вам помочь…
- Откуда вы узнали, что я хочу переехать? – допытывался он, - как вы перенесли те вещи? Как?! Кто вы такая?!
- Я никто…никто…Как вы не поймете… - она тщетно пыталась высвободиться из его рук, - я просто хотела помочь вам…
- А не подумали ли вы, что мне не нужна?!!!
Он был безумен. Он был в бешенстве. Ему хотелось, чтобы эта девчонка поняла, с кем имеет дело, ему хотелось сделать ей так больно, чтобы она навсегда запомнила его и не приближалась больше к нему.
- Эрик…Эрик! – он ударил ее спиной о стену, - отпустите! Отпустите меня! – она забилась в его руках.
- Ну уж нет, милочка. Ты сама напросилась, - его голос понизился до шипения, словно у разбуженной кобры в пустыне, - что ты возомнила? Несчастный отвергнутый урод, разбитое сердце, надо помочь, приласкать бедного Эрика, - он жутко улыбнулся, - а нет. Не так. Бедный Эрик сам отогнал всех от себя. Бедный Эрик вовсе на такой хороший человек, как можно было бы предположить, вот так вот, дорогая. Жаль, верно? И тебя жаль, все твои старания на смарку. Но ведь нет. Ты назойлива, ты любопытна, ты настырна и просто опасна, путаешься под ногами. Мне это не нужно.
- Эрик…пожалуйста… - всхлипывала она, - мне так больно… - и вдруг ее глаза расширились от ужаса, а взгляд устремился куда-то за него.
- Нет! – взвизгнула девушка, а он едва успел обернуться, чтобы увидеть висящую в воздухе огромную вазу – подлинная безвкусица, принадлежала хозяйке, Эрик убрал это уродство во тьму прихожей с глаз долой…На мгновение стало очень больно, а потом он провалился во тьму.
-------

- Идиот! Как ты мог! – голос Блэки прорвался сквозь беспамятство. Что-то холодное касалось его лица то тут, то там, смягчая дикую боль, затылок тоже покоился в восхитительной прохладе…
- О, и что дальше? Он избил бы меня? Как ты себе это представляешь? – она продолжала вести диалог с невидимым собеседником – Эрик чуть приоткрыл глаза и убедился, что в комнате кроме них с Блэки никого нет.
- Вы очнулись! – она улыбнулась.
- Я знаю… - простонал он, - я понял…вы сумасшедшая…
Он не знал, зачем сказал это.
- В каком-то смысле это так. По крайней мере для вас это многое бы объяснило. Допустим, у меня расстроенная психика, но это не я полчаса назад чуть не избила беззащитную девушку только потому, что она проявляла интерес к вашей персоне.
- Излишний интерес, - он попытался приподнять голову, но перед глазами тут же пошли темные круги.
- Лежите, лежите… - она отжала мокрую тряпку в стоящую перед ней на полу миску, - а лед весь…закончился, - ее лицо приобрело гневное выражение, но смотрела она не на него, а куда-то вдаль комнаты. Потом ее взгляд вновь перекинулся на Эрика.
-  Владелица квартиры вряд ли обрадуется, что ее вазу разбили, - вздохнула она.
Он осмотрел доступное взору пространство. Лежал он на кушетке в гостиной, Блэки сидела рядом в кресле, с закатанными рукавами. Глаза у нее все еще были красны от слез, но смотрела она на него отчего-то так ласково…что ему стало страшно. Он не понимал этой теплоты в ее глазах.
- И откуда вы знаете, что она не моя? – прошептал он.
Блэки приблизилась, долго смотрела на него…тут он понял, что без маски. И поразился, что почувствовал это только сейчас. Резко дернул рукой, чтобы прикрыть лицо, но девушка перехватила ее, сжала его пальцы – те, что меньше чем час назад причинили ей столько боли. Другой рукой убрала мокрую прядь волос, упавшую ему на лоб.
- Вы никогда бы не купили подобную безвкусицу, - усмехнулась она, а в глазах по-прежнему была эта ласка, от которой у него сжалось горло и стало очень трудно дышать.
- Вам больно? – наконец спросил он.
- Вам больнее.
- Вы разговаривали сами с собой.
- Да? – она загадочно улыбнулась, - ну, у всех свои странности.
- Дайте маску.
- Пока не стоит, Эрик. У вас все лицо мокрое.
- А кто ударил меня по голове?
- Полтергейст.
- Что, простите?
- Полтергейст. Мой личный полтергейст. Это он сделал, он меня защищал.
- Это он принес книгу и плащ?
- Да, Эрик.
- Это с ним вы разговаривали.
- Ну а с кем же еще? Ругала его. Я сочла, что можно было бы обойтись менее радикальными способами, как вы считаете?
- Возможно…Простите меня.
Она опять улыбнулась так, словно его лицо не внушает ей ни отвращения, ни страха…ему не нравилась эта улыбка, она была непривычна и пугала.
- О, не стоит. Я, когда срываюсь, едва ли лучше.
. Ему вдруг так захотелось, чтобы она поцеловала его руку, которую все еще сжимала в своей, что он поспешно выдернул ее и прижал в груди. Плохие мысли. Такое бывало и раньше, и он всегда очень злился на себя…
- А все-таки верните маску, - вновь попросил он твердым голосом.
- Ну что с вами сделаешь… - вздохнула она, - а как вы ее завяжите? Не проще ли подождать, пока пройдет голова?..
- Нет. Не проще.
Блэки передернула плечами, потом протянула руку, взяла со столика, стоящего около кушетки, его маску.
- Садитесь, - приказала она.
- Позвольте, я сам, - он потянулся к маске.
- Не глупите, мне проще. Не дай бог со слепу что-нибудь заденете на вашем многострадальном затылке и от боли опять потеряете сознание. Мне это совершенно не нужно.
- Я терпим к боли и мне совершенно не нужна ваша помощь.
- Сколько мы еще будем это обсуждать? Неужели ваша гордыня настолько велика, что вы не примете даже небольшую помощь? Люди помогают друг другу, это обычное дело, надо заметить.
- Да, когда эти люди хоть сколько-нибудь знакомы, - он приподнялся на подушках и едва сдержал стон боли.
- Цивилизованные люди, - между тем щебетала она, - в цивилизованных странах помогают другу в не зависимости от степени знакомства или приязни, - она аккуратно вытерла влагу с его лица и приложила к нему маску. Эрик прижал ее пальцами, - к тому же мы не настолько незнакомы и, как мне кажется, между нами уже установились крепкие отношения, основанные на симпатии и взаимоуважении, - она быстро закрепила маску узлом.
- Вот и все. Не так и неприятно, мне кажется, - она хитро посмотрела на него.
- Не слишком, но могло быть и лучше, - он слабо улыбнулся..
- Воды? Чего-нибудь покрепче? – предложила она.
- В моем состоянии «покрепче» было бы только во вред…хотя от глотка бренди я бы не отказался.
- Он у вас в кухне? – она встала.
- Да. В кухне на старой квартире, - он хитро сощурил глаза.
- О. Вот как, - на ее лице появилось понимание и вместе с тем недовольство, - вы опять хотите напрячь моего полтергейста? Надо сказать, что он вас весьма недолюбливает и уговаривать его – целая история… - она опять смотрела куда-то поверх его.
- Принесешь? – на ее лице появилась заискивающая улыбка, - нет, нет, ну о чем ты! Я вовсе не считаю, что ты….прошу! Последний раз. Сделай приятное, - и посмотрела на Эрика, - сейчас принесет.
И действительно, через две минуты перед ним в воздухе из ниоткуда материализовалась бутылка коньяка – что это его собственная, обладающая великолепными вкусовыми качествами и тщательно им хранимая, не было никакого сомнения, - она была в довольно своеобразной бутылке, перепутать которую с какой-либо еще было невозможно. Тут же в воздухе появился стакан, чьи-то невидимые руки откупорили бутыль и налили аккуратно налили спасительную жидкость. Стакан приблизился к нему и Эрик с некоторой опаской взял его. Через мгновение бутылка с бренди с такой силой шмякнулась об стол, что Блэки едва успела схватить ее и удержать от падения.
- И нечего ворчать! – кинула она невидимому собеседнику.
- Поразительно, - прошептал Эрик, вертя в руках полный стакан.
- Да, поразительная раздражительность, - она сжала губы.
- Я думал, такое возможно только в книгах.
- Но вы не слишком испуганы и удивлены, как мне кажется.
- А что, я должен вскочить на стул и завизжать, как испуганная девица при виде мыши?
- Нет…Но сразу видно, что вы встречались в жизни со столькими удивительными вещами, что испугать вас уже сложно.
- Да, вы правы, - он сделал глоток, с наслаждением чувствуя, как теплая жидкость разливается по телу.
- Ой, я совсем забыла! – Блэки вскочила, унеслась на кухню и принесла с собой кружку, полную каким-то устрашающим варевом.
- Очередное лекарство вашего собственного изготовления?.. – вздохнул он.
- Головную боль в два дня снимет!
Эрик покосился на кружку.
- Я выпью попозже, если вы не против.
- Дело ваше.
- Ну…Думаю, вам уже пора, - внезапно сказал он. Блэки опустила глаза и он мог бы поклясться, что она расстроена. Нет, все-таки, на что он ей сдался? Что ей надо от него, почему не отстает, постоянно вмешивается в его жизнь, что-то пытается переделать…Но  у него не было сил и настроения на откровенные разговоры.
- А вы…вы позволите прийти дня через два, узнать о состоянии вашей головы? – она надула губки и сделала выражение маленького обиженного щенка, так что он едва удержался от улыбки.
- Ну что ж…приходите, - сдался он.

Мало?..ох, какие вы ненасытные.....