Исчо кусок.

С тех пор я очень часто жалел о том, что открыл тебе свое истинное лицо, и сорвал с твоего Ангела покровы тайны. Той ночью ты могла быть моей, ты готова была принадлежать если не мне, то своему Ангелу. И все  же, несмотря на это, я радуюсь, что не сделал этого. Теперь я знаю, что ты возненавидела бы меня, за то, что я использовал твою неопытность, овладев твоим разумом, подчинив тебя самой сильной своей магией. Мой голос, это волшебство и проклятье, дар и кара.

Кристина, мой ангел, мое дыхание, мой свет, моя жизнь…Надежда все еще живет в моем сердце. Ведь мое сердце уже давно не мое, она целиком, полностью и беззаветно принадлежит тебе. Ты знаешь, мое лицо, этот ужас, скрывающийся под маской из папье-маше, и все-таки ты протягивала мне свою руку. До сих пор я чувствую прикосновение твоих дрожащих пальцев, когда я разбудил тебя рано утром. Правда жестока, увы, но может быть, тебе следовало бы узнать эту правду, чтобы хоть немного полюбить меня.

  И за несколько коротких часов все мои самые сокровенные надежды были обращены в прах там, на крыше Оперы. Я стал лишь жалким, невидимым свидетелем того, как ты бросалась на шею этому проклятому мальчику. Потом, гораздо позже, мои чувства раздирали меня на части, к твоим ногам рухнула люстра, и у меня перед глазами стояло мучительное видение как ты обнимаешься с виконтом. Никогда я не выносил приговор так внезапно.
Почти поцелуй, там, в подземелье, но я знал, что ты боишься не меня, но лишь своих внезапных и неожиданных для самой себя чувств. Не возможно было для меня легко и осторожно знакомить тебя с чувственным миром страсти, как любому другому мужчине. Ах, как мало мне позволено!

И только музыка осталась мне, чтобы вести тебя и меня. Это послание, знамение, котороые слышим и понимаем только мы с тобой, это знамение объединило нас однажды, и объединит на этот раз снова и окончательно. «Торжествующий Дон Жуан» это для тебя Кристина, твой последний учебник музыки, и твой последний шаг от девочки к женщине. Я знаю, что ты боишься, я тоже боюсь! Никогда в своей жизни я не испытывал большего страха, чем сейчас. Только ты можешь освободить меня, Кристина! «Дон Жуан» спасет нас обоих.

Внезапно, свежие и яркие воспоминания заставляют меня вернуться реальность. Медленно и внимательно, сквозь секретный глазок в картине, я рассматриваю кабинет директора. Кристина сидит к кресле, она бледна как мел, а в глазах застыл ужас, а руки нервно комкают партитуру. Карлотта с Пьянджи грубо ругают ее, но она словно не слышит их.

- Ангела музыки тебе не пришлось бы бояться!

Слова молодого аристократа свидетельствуют о дикой решимости, и все же, на этот раз, как ни странно, я не могу улыбаться этому. Что-то в его лице заставляет меня насторожиться. Возражения мадам Жири почти не слышны в этом гомоне, и к ним никто не прислушивается. Напрасно, напрасно. Она так хорошо знает меня, что я почти удивлен, насколько точно она предрекает силу моего гнева.

- Если Кристина согласиться спеть, то мы поймаем его! – гнусавый голос Андре перебивает все возражения присутствующих.
- Черный Ангел, пиши предсмертное завещание!
От этих слов виконта у меня все холодеет  внутри. Дело не в том, что она хотят поставить мне ловушку! Нет! Они хотят использовать страх Кристины перед Всевышним. Чувства моего Ангелы, мою любовь, чтобы…

Проклятая человеческая порода!

Крик Кристины потрясает меня до глубины души.

- Прекратите, иначе я откажусь!

Я вижу, как она бросает партитуру, и в отчаянии сжимает руками голову. Я хочу оказаться рядом с ней, но толстые стены, конечно же, не освобождают мне дорогу. И снова мне суждено лишь беспомощно наблюдать, как она цепляется за этого мальчика. Но я почти рад его присутствию, по крайней мере, он пытается утешить Кристину.

- Рауль, мне не нравиться этот план!

Ее слова будят во мне ярость. Он, говорит, что любит ее, и самым жестоким образом давит, чтобы осуществить свой гнусный план и избавиться от соперника! Он не имеет никакого права на это! Я ни хочу больше, ни слышать, ни видеть, но не могу оторваться от глазка.

« Я чувствую, как ночь поглощает меня….»

Я не могу видеть ее лица, но я знаю, что она сказала это не только из страха. Никто не знает ее голос, так как я, вплоть до самых тончайших оттенков. Совершенно отчетливо я слышу в нем тоскливые нотки. О, месье Виконт! Вы можете пытаться избавиться от меня, но не от магии моего голоса, этого сильнейшего, сладчайшего заклятья! С возрастающим напряжением я вслушиваюсь в беседу. Виконт пытается убедить Кристину в том, что единственным решением проблемы, будет мое убийство, что так велит закон.

Кристина лишь обреченно качает головой, она поворачивает лицо, и я вижу, насколько она измучена.
Мой ангел не привык к такому давлению! Едва владея собой, я все таки нахожу  силы вернуться к себе.

Отредактировано layara (2006-02-14 16:03:00)

Будет, собственно действо до Дон Жуана и не дойдет, как  только ребятки встретятся на кладбище там все и будет.

конец.

Я быстро прикидываю, что мне может понадобиться во время  поездки. Где же моя шляпа с большими широкими перьями? Широкие поля скроют маску и помогут  избежать лишнего внимания, поиски шляпы длятся не дольше нескольких минут, и вдруг совершенно случайно я натыкаюсь на некий предмет из моего прошлого.

Раздраженно я рассматриваю Spizierstock. Фальшивый череп - маску, отвратительно похожий на настоящий. Мне улыбаются пустые глазницы и мертвые, в страшном оскале зубы. Перед моим взглядом мелькают воспоминания о давнем фокусе, еще в Персии, кажется. Огненное дыхание, сослужило мне тогда хорошую службу во время «уроков волшебства», все на месте, даже небольшой механизм, сделанный мною лично, для того, чтобы газ мог легко воспламениться, не причинив  вреда. Я бегло осматриваю череп, кажется, все еще действует. Повинуясь какому-то интуитивному чувству, я кладу череп в сумку.

После того, как собраны вещи, я беру из стола 100000 франков, внимательно проверяю, все ли свечи затушены, и спешу на вокзал.

Радуясь, что сверкающие сине-зеленые перья на шляпе не позволяют разглядеть мою маску, я направляюсь к кассе, необходимо купить билет. Несколько шагов кажутся для меня невыносимой мукой, каждый услышанный смешок, любой шепот, заставляют мое сердце сжаться со странной болью. С чего бы? Я давно привык к подобной реакции, но сейчас для нее нет ни малейших оснований. Не выдержав, я окидываю беглым взглядом вокзал. Никто не обращает на меня никакого внимания.

- Личное купе, на любой поезд до ближайшей к Перросу станции!
- О, вам везет месье, - любезно говорит служащий, не обращая внимания на маску, и я вспоминаю, что путешествовать инкогнито, становиться модным. Служащий вежливо продолжает: « Поезд, который следует до Св.Лоренца отъехал полчаса назад, но экспресс, который идет через Морлакс, будет через двадцать минут»

Итак, поезд Кристины имеет лишь небольшое преимущество во времени, но экспресс, и хороший извозчик позволят мне оказаться на кладбище раньше моего ангела.

Вскоре я оказываюсь в моем купе. Неяркий, уютный свет купе,  разозленный грубым отказом от ужина официант- все это заставляет меня даже улыбнуться.
Я бросаю взгляд на свои карманные часы. Поезд должен отправляться, но очевидно какая-то задержка?

Неужели есть какие-то подозрения? Мое предположение  смешно, да и кто кроме служащих театра знает, что существует Призрак Оперы, и что он носит маску?

Но вот поезд двигается, стук колес локомотива становится более ритмичным и мне слышится в этих звуках имя Кристины.

…Сопение лошадей возвращает меня в реальность. Экипаж остановился, и я выглядываю в окно. Передо мной высокая стена кладбища.

- Мы приехали, месье! – кричи мне кучер.
Я выхожу из экипажа с приготовленным Spazierstock в руке. Багаж остается в экипаже, боязливые взгляды, которые кидает  кучер, вселяют в меня уверенность, что он не скроется со всеми вещами.

- Ждите здесь, это недолго! - приказываю я, и мой чуткий слух улавливает приближающееся сопение лошадей. Это другой экипаж.

Я обогнал Кристину всего на несколько минут. Со стучащим сердцем я прохожу в ворота. Никакого подозрительного шума, кругом абсолютная тишина. Но эта тишина обманчива.

Внезапно я слышу всхлипы, и едва успеваю спрятаться за соседний склеп.

Кристина, моя Кристина, совсем рядом, так отчаянно близко. Несчастные глаза,  в них и боль, и мука, я не могу на нее смотреть, когда ей так плохо, когда она так нуждается во мне.

- Кристина! – зову я нежно, и начинаю петь старинную колыбельную, с которой мы прежде всегда начинали урок.

- Ангел, Ангел, - шепчет моя Кристина. – Приди ко мне, помоги мне! Помоги мне!

Ее последние слова трогают меня до самой глубины души. Мой разум не может больше сдерживать порывы моего своевольного сердца.
- Кристина, - пою я, вкладывая в слова все свое искусство, всю свою страсть, - твой ангел здесь, ты хочешь меня увидеть?

- Ангел, приди! – шепчет она в забвении.
Последние благородные мотивы сгорают в безжалостном пожаре моей страсти, вероятно, сам старый Дайе привел меня сюда, чтобы я был рядом с Кристиной.

- Кристина, Кристина! – я выбегаю из-за мавзолея, и робко подхожу  к ней. – Кристина!

От звуков ее имени даже ночь, кажется, стала волшебной. Хищное и холодное сияние звезд становиться мягким и мерцающим, их свет словно согревает нас двоих.

- Ангел! – Кристина кидается ко мне, обнимает и неловко тыкается в плечо, ища поддержки и защиты.  – Тебе надо скрыться, убежать, Рауль хочет убить тебя!

Она начинает плакать, а я, замерев, как истукан, неловко обнимаю ее. Ее нежное, хрупкое тело в моих объятиях, ее отчаяние, ее слова. За одну минуту я прощаю ей всю боль, что она мне причинила, ибо знаю, сладостнее мгновения в моей жизни уже не будет.

- Тебе надо уехать! – она говорит невнятно, захлебывается рыданиями, а я не в силах больше сдерживаться, припадаю губами к ее волосам.
- Кристина, Кристина, девочка моя, но я ведь твой ангел, я не смогу жить без тебя, вдалеке от тебя…- шепчу я.
- Ты сгоришь без меня? – Кристина неожиданно перестает плакать, поднимает лицо, внимательно смотрит мне в глаза.
- Я сгорю без тебя, - отвечаю я.
- Нет, нет, - она начинает плакать еще сильнее, я чувствую, что ей больно, и причина этой боли – я.
Подумать только, я посмел причинить боль моему ангелу, Кристина плачет из-за меня.
- Кристина, Кристина, - я сжимаю ее лицо в своих руках, и сам не зная, как  на это решился, припадаю к ее губам.
Она не смеет сопротивляться, но я чувствую, что она испугана, обескуражена, а меня, меня будто швырнули в огненный водоворот, я не в силах оторваться от ее губ, от моего Ангела. Я продолжаю целовать ее и вдруг чувствую, как она нерешительно, несильно обнимает меня в ответ.

- Ангел,- шепчет она. – Я улечу с тобой.
Ее теплое дыхание щекочет мне шею, и я вдруг осознаю, где мы находимся.

- Да, Кристина, - говорю я,  - нам пора. Пойдем.

Кристина, мой ангел, я  живу в этом мире только затем, чтобы охранять и оберегать тебя. Попрощаемся вместе с твоим отцом, чтобы он помог нам найти свой мир и свое счастье.