ххх
Резкая боль заставила его отдернуть руку. Рауль с недоумением уставился на костяшки пальцев, с которых кое-где была содрана кожа. Поддавшись эмоциям, он сильно ударил кулаком в стену винного погреба, куда спустился за очередной бутылкой.
Он приехал в свое поместье два дня назад и почти все это время пил, запершись у себя в кабинете. Прошлой ночью он плохо спал и несколько раз пробуждался с криком, тревожа чуткий сон слуг. Но утро не принесло успокоения. Проблема, из-за которой он покинул город, все еще не была решена, а он понятия не имел, как к ней подступиться и что теперь делать.
Поднявшись к себе в кабинет, он смыл с руки кровь и, сев на диван, стиснул ладонями виски. Граф вспоминал недавние события, раз за разом прокручивая их в воображении.
…Отдых в престижном швейцарском пансионате должен был пойти на пользу обоим супругам де Шаньи, однако произошло нечто, что заставило отказаться от поездки.
Они с Кристиной были в столовой. Жена за обедом была задумчива и бледна больше обычного. Ела без аппетита, рассеянно отвечая на его вопросы. На второе подали запеченную с пряностями форель, источавшую тонкий аромат. Но через несколько секунд после того, как слуга поставил перед хозяйкой тарелку с рыбой, краски схлынули с лица Кристины. Ее рука потянулась к воротничку платья, и графиня, ловя ртом воздух, попыталась резко встать. Внезапно, устремив на мужа беспомощный взгляд, она покачнулась и начала откидываться назад. Пальцы судорожно вцепились в скатерть и потянули ее на себя; упали столовые приборы, тренькнув, разбился бокал.
Рауль бросился к жене и почти у самого пола успел подхватить ее обмякшее тело. Испуганный, он хлопал ее по щекам, но тщетно: обморок был глубок. Одному из вбежавших на его крик слуг он приказал срочно вызвать врача, а сам отнес жену в спальню и сел рядом, дрожащими пальцами гладя Кристину по щеке. Через несколько минут, которые показались графу нестерпимо долгими, она пришла в себя и попыталась сесть на кровати.
- Не волнуйся, все будет хорошо. Сейчас придет доктор. Он осмотрит тебя.
- Доктор? Но зачем? – она непонимающе смотрела на него. – Рауль, что случилось?
- Ты потеряла сознание, - нехотя ответил он, все еще содрогаясь при воспоминании о том, что произошло в столовой. Ранее с Кристиной не бывало ничего похожего, и граф, поддавшись мнительности, почти убедил себя в том, что его жена тяжело больна. – Он должен проверить, что с тобой. Не возражай. А сейчас ложись, тебе нужно отдохнуть.
- Но я не больна, Рауль! Со мной все в порядке. Наверное, все из-за того, что я дурно спала сегодня, у меня все утро кружилась голова. Должно быть, причина в этом, - нерешительно произнесла графиня и прижалась щекой к плечу мужа. – Прости, я не хотела испугать тебя.
Ее лицо было белым, как мел в руках школяра, а бескровные губы приобрели синюшный оттенок; кожа на лбу и висках покрылась бисеринками пота.
…Спустя полчаса появился вызванный телефонным звонком доктор Матье. Этот престарелый низенький толстяк с лоснящимся лицом имел обширную клиентуру и был вхож во многие аристократические дома. К нему часто обращались за консультацией знакомые Рауля и их жены. За услуги он брал очень дорого, но за его опыт и внимание к нуждам пациентов последние были согласны платить еще больше.
Матье, шевеля пшеничными и пышными, как у какого-нибудь сельского фермера, усами, внимательно выслушал рассказ об обмороке графини, положил пухлую прохладную ладонь на лоб Кристины, потом проверил ее пульс, вытащив из жилетного кармана часы.
- Не беспокойтесь граф, с вашей женой все будет в порядке. Своим волнением вы только ее тревожите, - добродушно пророкотал он, выпроваживая Рауля из комнаты и закрывая за ним дверь.
Рауль нервно ходил по гостиной, молясь про себя о том, чтобы недомогание Кристины не было связано с каким-нибудь опасным недугом. Скоро появился Матье, широко улыбаясь. Его полное лицо излучало спокойствие. Он приблизился к графу и крепко пожал ему руку.
- Поздравляю вас, мой дорогой. Ваше волнение оказалось напрасным, и оно будет вознаграждено отличной новостью.
- Она здорова? Скажите, что с моей женой, доктор?
- С ней то же самое, что бывает практически с любой замужней дамой, - он потер ладони от удовольствия. - Ваша супруга готовится подарить вам наследника или наследницу. Я знаю, как долго вы оба этого ждали, граф. И желанное чудо свершилось. Поздравляю от всей души, - он еще раз энергично потряс ладонь Рауля.
- Так она… Неужели?.. Ошибки быть не может?
- Да. Мадам ждет ребенка. Полагаю, беспокоиться не о чем. Я уже рассказал графине о том, о чем необходимо знать в ее положении. Хорошее питание, полноценный сон, прогулки, отсутствие волнений – вот все, что ей сейчас требуется. Я буду навещать ее время от времени и наблюдать за течением беременности. Но осложнений быть не должно: у вашей жены хорошее здоровье.
- Когда? Когда это произойдет? – Рауль не мог оправиться от потрясения. Он верил и не верил в то, что сказал врач.
- Ну-с… полагаю, что с божьей помощью вы станете отцом в конце июня – начале июля. Да не переживайте вы так! – Заметив состояние графа, Матье рассмеялся и отечески похлопал его по плечу. – Вы далеко не первый, кого подобное известие лишает дара речи. Поверьте, все будет хорошо. За свою жизнь я принял не одну сотню младенцев, и у меня богатый опыт по этой части. А теперь позвольте откланяться. Меня оторвали от обеда, а в моем возрасте соблюдать режим, в том числе и приема пищи, нужно неукоснительно.
- Да-да, конечно. Благодарю вас, доктор. Всего доброго.
Как только Матье уехал, Рауль отправился в столовую и попросил принести бутылку коньяка. Его руки так тряслись, что он едва не вылил на себя содержимое рюмки.
Новость, сообщенная ему врачом, повергла его в шок. Матье списал волнение графа на естественную реакцию счастливого отца, но это было не так. Добродушный доктор даже не догадывался, насколько все было не так.
Правда заключалась в том, что Рауль не был отцом ребенка, которого ждала его жена. Он знал это так же точно, как и то, что день сменяется ночью. Около года назад он тайком от Кристины в одной из швейцарских клиник прошел обследование, опасаясь, что женщина, с которой он встречался, наделила его неприятностью весьма деликатного свойства. Опасение оказалось ложным, но только одна проблема сменилась другой. Врач был очень известным, он долго и нудно расспрашивал графа, в том числе и о том, какие болезни тот перенес в детстве. Сколько лет он состоит в браке, есть ли законные дети или младенцы, нажитые вне супружества и т.д. Некоторые вопросы заставляли Рауля густо краснеть, но он честно отвечал въедливому эскулапу. Тот что-то записывал, кивал, а потом сообщил, что, к его глубокому сожалению, он должен огорчить графа известием, которое будет весьма болезненным. И, глядя в глаза пациенту, произнес: «Вы, скорее всего, уже не сможете стать отцом. Всему виной parotitis epidemica – болезнь, перенесенная в детстве и давшая серьезные осложнения, приведшие, в конечном итоге, к нарушению заложенной природой функции».
Рауль тогда не поверил и стал горячо возражать: почему же те, кто обследовал его ранее, ничего подобного не говорили? Врач в ответ на это пожал плечами и сказал, что, видимо, у них были какие-то свои резоны, и дело графа – верить или нет, однако в правильности диагноза он с его опытом и многочисленными наблюдениями нисколько не сомневается.
Смириться с тем, что ему сообщили, было тяжело. Первое время граф пытался опровергнуть слова врача, встречаясь с разными женщинами. Он решил, что если кто-нибудь и его любовниц родит от него ребенка – это будет лучшим доказательством его мужской состоятельности. В этом случае он бы признал дитя и назначил бы его матери щедрое содержание. Но все усилия были тщетны, и граф был вынужден согласиться с правотой доктора.
Он уже всерьез подумывал о том, чтобы поговорить с Кристиной и усыновить новорожденного ребенка, выдав его за своего. Это сделать было бы нетрудно – достаточно распустить слух о том, что графиня беременна, а затем, якобы из заботы о ее здоровье, на время увезти жену из страны. И вернуться во Францию уже вместе с малышом. У такого шага были свои основания. В случае бездетности графа и после его смерти все имущество и титул должен был унаследовать ближайший родственник по мужской линии – старший сын его кузины Эдгар. С родственниками Рауль почти не поддерживал отношений. Свою двоюродную сестру, живущую в Орлеане, которая была старше его на десять лет, он помнил как склочную и неприятную женщину, а ее сына – потенциального наследника - видел всего один раз, когда мальчику было около пяти лет.
Нетрудно представить, что испытал Рауль, узнав от доктора весть о беременности жены. Первой реакцией его было то, что опытный швейцарский врач ошибся, и ребенок, которого носит Кристина, - от него. Ведь, несмотря на охлаждение отношений в семье, он любил жену и время от времени по-прежнему искал с ней близости. Но червячок сомнения подтачивал его уверенность скорее, чем вода – песочный домик.
Обмирая от холодящего вены нехорошего предчувствия, он вошел в спальню. Кристина лежала с закрытыми глазами, но открыла их, как только появился Рауль.
Граф сел на стул у постели и взял супругу за руку.
- Доктор все рассказал мне. Неужели это правда, милая? У нас будет ребенок?
Она кивнула, не сводя с него глаз. Рауль ждал вспышки ее радости, счастливых слез, объятий – ведь они так давно хотели иметь детей. Но ничего этого не последовало. В лице Кристины читалась опустошенность, как будто столь важная для любой женщины новость ее повергла в отчаяние.
Граф поерзал на стуле, чувствуя, как начинают гореть его щеки. Последние сомнения в том, что его жена беременна от другого человека, отпали. Но кто этот мерзавец, черт возьми?!? Когда все успело зайти так далеко? Когда он опоздал и не заметил перемен в ней, которые бы его насторожили и заставили принять меры? Но внутренний голос едко усмехнулся: «Признайся, что последний год ты думал о подобном меньше всего и был занят собственными делами. Одну из твоих последних проблем зовут Бриджит».
Но что же делать? Крикнуть Кристине в лицо, что он все знает и потребовать назвать имя настоящего отца? С презрением бросить, что он не станет воспитывать бастарда и потому намерен в ближайшее время начать бракоразводный процесс, а потом посмотреть на выражение лица жены. Неверность – тяжелое обвинение. Тем более, тайно прижитый от любовника ребенок. На этом основании их разведут быстро, хотя замять скандал все равно не удастся. Ему будут сочувствовать, а вот бывшая графиня станет изгоем. От нее отвернутся все ее нынешние друзья. Не исключено, что то же самое сделает и тот негодяй, с кем она ему посмела изменить.
Но хотел бы он для Кристины такой участи? И сам себе ответил: нет. Он не сможет так поступить с ней. Сейчас, когда правда открылась ему, он всеми силами отталкивал ее от себя.
- Теперь мы станем настоящей семьей, - оторопело произнес он, подумав о том, что уже к вечеру половина его парижских знакомых будет знать о важном событии в семье де Шаньи, а завтра потянутся визитеры с поздравлениями и пожеланиями счастливого разрешения от бремени сыном и наследником. И тогда отказаться от отцовства будет уже немыслимо. Он должен принять решение. Не завтра, не через месяц, а сейчас, глядя на ту, которая так жестоко поступила с ним. Помявшись и презирая собственную слабость, он собрал в кулак все свое самообладание и произнес: – Я не могу поверить, что это произошло. Мы так ждали этого… Бог услышал твою молитву тогда, в Милане. Теперь, я уверен, наши размолвки останутся в прошлом. Я очень хочу все изменить…. Мы можем начать свою жизнь заново. Ради ребенка, которого ты носишь, - он положил ладонь на живот жены.
- Рауль… - В голосе Кристины послышалась виноватая растерянность. «Вот оно, - решил граф. – Я не ошибся». - Я должна сказать тебе…
- Ничего не надо говорить, милая, - он неожиданно засуетился, поправляя одеяло на груди жены. – Ты должна больше отдыхать. В твоем состоянии противопоказано волноваться. Мы поговорим потом… позже. – Граф прижал ее ладонь к своей щеке и зажмурился. Он любил и ненавидел ее в эту секунду сильнее, чем когда-либо прежде. И чувствовал себя так, словно вновь попал в подземную зеркальную ловушку Призрака, дьявольский замысел которой был в том, что жертва должна была сама на себя наложить руки, предварительно сойдя с ума от собственных страхов, многократно умноженных коварными зеркалами… Рауль через силу улыбнулся и, наклонившись, поцеловал жену. – Я думаю, тебе будет лучше провести некоторое время за городом в тишине и покое. Где-нибудь через неделю я на несколько дней съезжу в поместье и прослежу, чтобы там все приготовили к твоему приезду. Я не могу доверить столь ответственное дело никому другому. А потом вернусь и заберу тебя. Я позабочусь, чтобы тебе и маленькому было там очень хорошо. Не возражаешь?
- Нет, спасибо, - Кристина отрицательно покачала головой. Ее вид был жалок, но Рауль заставил себя притвориться, что все в порядке, что он не видит ее глаз, которые выражали все, что угодно, кроме радости.
- Вот и хорошо. А теперь отдыхай, дорогая. Если не хочешь спать, я могу прислать Бернадетт, чтобы она тебе что-нибудь почитала.
ххх
Он отправился в поместье не через неделю, а через две. Но прежде успел узнать, с кем встречается его жена. Рауль не решился кому-либо поручать такую щекотливую миссию, страшась возможности огласки. Впрочем, выяснить правду не составило особого труда. Он всего лишь однажды проследил за тем, куда отлучается жена.
…В щель между занавесками окошка нанятой кареты он видел, как Кристина отпустила экипаж, а сама скрылась в неприметном двухэтажном доме. Она пробыла внутри около полутора часов, а когда появилась вновь, ее сопровождал человек, в котором, приглядевшись, граф с неприятным удивлением узнал однажды лечившего его доктора Жильбера. Тот был мрачнее тучи и все пытался удержать Кристину, что-то горячо говоря ей и стараясь обнять. Она то и дело прикладывала к глазам платок и отрицательно мотала головой. Подъехавший экипаж на пару минут заслонил их обоих, а потом Рауль увидел одиноко стоящего Жильбера, который, не двигаясь, смотрел вслед удаляющемуся экипажу, где находилась Кристина. Наконец доктор с силой провел рукой по лицу и махнул рукой извозчику.
Некоторое время Рауль сидел, тупо уставившись на свои колени. Увиденное потрясло его. Не только тем, что он нашел подтверждение своим подозрениям. Он чувствовал, что для него было бы лучше оставаться в неведении и не знать, с кем именно изменила ему жена. Это было не так больно.
Прежде доктор Жильбер нравился ему: спокойный, уверенный в своих силах, благожелательный и немногословный. Граф шапочно знал и его семью, которая вынуждена была переехать в деревню после того, как разорился отец. Младший сын был самым успешным из четырех детей и стал довольно известным врачом. И вот теперь Рауль узнал о нем то, что узнал. И понятия не имел, что предпринять. Броситься ли вдогонку за Жильбером и потребовать сатисфакции или сделать все, чтобы осложнить доктору жизнь в Париже. Видит Бог, графу это было по силам. Но в этом случае обо всем узнала бы и Кристина, которая сейчас пребывала в спокойной уверенности относительно неосведомленности своего мужа.
Рауль был в ярости.
Очнувшись от невеселых размышлений, он назвал кучеру адрес и приказал везти его домой. Кристина оказалась у себя в комнате.
- Ты уже приехала? Но что с тобой? Ты плакала? – он провел пальцами по ее бледным щекам, на которых все еще виднелись следы недавних слез. – Что случилось?
Жена вздрогнула и, отвернув голову, произнесла:
- Пустое… Не обращай внимания… Входя в дом, я споткнулась и едва не вывихнула ногу. Было очень больно.
- Любимая, ты должна быть очень осторожной… особенно, это важно в твоем положении, - обеспокоенным голосом произнес он и похвалил себя за выдержку. Хотя его так и подмывало сказать ей, с кем недавно видел ее на окраине города.
- Я постараюсь быть осторожной.
- Вот и умница, - он поцеловал ее в лоб и, как ни в чем не бывало, спросил: - Как поживает твой воспитанник, этот мальчик… Виктор, кажется?
- Женщина, которую я наняла, Клара, очень хорошо ухаживает за ним, - ответила Кристина, гадая, с чего вдруг муж спросил о ребенке.
- Я подумал, что был неправ насчет этого мальчишки. Ведь ты действительно привязалась к нему, - он улыбнулся и спросил наугад: - Мне сказали, что в Анген приезжал доктор… помнишь его? Жильбер, кажется? Твой воспитанник болен?
Он с мстительным удовольствием, ужаснувшим его самого, увидел, как расширились глаза жены при упоминании доктора, и в них появилась предательская беспомощность.
- Нет, с мальчиком все в порядке, спасибо, - неестественным голосом произнесла она. – Доктор лечил его еще в приюте. И месье Жильбер был так любезен, что несколько раз потом навестил Виктора в Ангене. Представляешь, он даже подарил мальчику щенка.
- Вот как? Поразительная забота. Нужно будет как-нибудь пригласить его к нам. Насколько я помню, это весьма достойный человек. Я бы с удовольствием побеседовал с ним.
- Боюсь, что это уже невозможно, дорогой, - Кристина справилась с волнением и сумела произнести фразу спокойно.
- А в чем дело? Он настолько занят, что откажется от приглашения?
- Доктор скоро уезжает из Парижа, Рауль. Мне об этом рассказала Клара. Ему, кажется, предложили хорошее место и еще у него что-то там с семейными проблемами… точно не знаю. Возможно, что он уже уехал в провинцию.
- Жаль, очень жаль… Я не забуду, как быстро он излечил меня. Настоящий профессионал своего дела.
- Я мало разговаривала с ним… Если ты помнишь, он довольно нелюдим, - сказала графиня и тут же перевела разговор на другую тему: - Ты когда собираешься в поместье?
- Уже завтра. Но надолго не задержусь… Не хочешь ли прогуляться, милая? На улице сегодня очень тепло. Я прикажу приготовить карету?
- С удовольствием, - поспешно произнесла Кристина, радуясь, что опасная тема оставлена мужем. «Неужели он что-то подозревает?» - с замиранием сердца подумала она, но, всмотревшись в улыбающееся и безмятежное лицо Рауля, уверила себя в обратном и улыбнулась в ответ.
Отредактировано Nemon (2007-07-21 01:41:52)
