***
В начале сентября, незадолго до конца ярмарки и в последний день пребывания нашего табора в волжском городе, произошло событие, которому суждено было в корне изменить мою жизнь. Если бы я знал наперед, к чему приведет одна-единственная встреча, я бы крепко задумался, прежде чем пуститься в авантюрное и, как оказалось, смертельно опасное предприятие.
Тронуться в путь мы должны были с рассветом. Вечером я упаковал свои вещи и книги; перед тем, как лечь спать, решил выпить чая. Но меня неожиданно потревожили. Прибежал цыганенок, который был моими глазами и ушами на ярмарке, а за эту услугу я платил ему конфетами и пряниками. Мальчишка был чем-то взволнован, и это было странно. Значит, что-то случилось, и это имеет отношение ко мне.
Цыганенок рассказал, что меня хочет видеть один человек, который, по его мнению, «очень важный», потому что на его пальцах он видел дорогие перстни с огромными самоцветными камнями, которые носят только богачи. Я наградил мальчишку за труд и попросил провести этого господина ко мне.
Чутье моего добровольного разведчика не подвело. В госте угадывался уроженец Востока, несмотря на то, что он был облачен в дорогой европейский костюм. На вид ему было чуть больше тридцати, и он обладал неординарной внешностью. Высокого роста и атлетического телосложения, жилистый и сильный, он напоминал мощный граб. Его усы и небольшая борода были иссиня-черными, как оперение грача. Презрительный взгляд темных, чуть маслянистых, холодных глаз, яснее ясного говорил о том, что этот человек привык повелевать другими и видеть их покорность.
Он приблизился ко мне, поджал губы, и его лицо окаменело.
- Вы и есть тот самый факир, о котором все говорят? – спросил этот истукан по-английски, и в первый момент я подумал, что ошибся, приняв жителя Старого Света с необычной внешностью за выходца из Турции или Персии.
- Вам виднее, кто и что обо мне говорит.
- У меня к вам серьезное дело, - произнес он таким тоном, словно оказывал мне великую милость.
- Очень польщен вашим вниманием, но рано утром наш табор уходит из города. Поищите себе кого-нибудь другого. На этой ярмарке хватает… факиров, волшебников и шарлатанов. Кто-нибудь из них вам наверняка подойдет.
- Табор не уйдет до тех пор, пока я не поговорю с вами. Я так сказал. Я не привык, чтобы мне отказывали.
- А я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Или выкладывайте, что нужно, или убирайтесь к черту! – вспылил я.
Его полные губы затряслись от возмущения, но он быстро совладал с собой и что-то проговорил на непонятном мне языке.
- Вы не знали, с кем разговариваете, а потому я прощаю вашу дерзость, - важно произнес он. - Мне нужно побеседовать с вами. Я хочу предложить условия, которые, несомненно, вас удовлетворят.
- Мне вполне хватает того, что я имею, и мне не нужны благодетели, - резко сказал я, так как незнакомец с каждой минутой нравился мне все меньше и меньше.
Но незваный гость и ухом не повел.
- Я представляю здесь очень могущественного человека, – да хранит его Аллах и ниспошлет ему долгую жизнь! – от лица которого я буду говорить с вами. Когда вы узнаете, о ком идет речь, то поймете, что вам оказана величайшая честь, которую только может заслужить смертный.
Признаться, я был заинтригован этим разряженным пугалом восточной наружности. Больше всего меня забавляла его независимость и какое-то даже пафосное величие, которое он пытался продемонстрировать мне каждым своим жестом.
- Вы останетесь довольны. Но я не могу разговаривать здесь, поэтому прошу последовать за мной. Никто не причинит вам зла. Я гарантирую безопасность.
Он подозвал слугу и резко сказал ему что-то. Тот уважительно и даже с каким-то страхом взглянул на меня и поспешил исполнить приказ своего господина.
Настойчивость визитера произвела впечатление. Я подумал, что, возможно, он хочет заказать выступление: мне неоднократно поступали подобные предложения от богатых купцов, и я играл и пел на устраиваемых ими вечерах. За это очень хорошо платили. Поэтому не насторожился.
Кивнув в знак согласия, я пошел за странным человеком. Мы сели в рессорную коляску, и вскоре подъехали к большому каменному дому, где, как мне объяснили, остановился на время ярмарки мой спутник.
Внутри все было убрано роскошными коврами ручной работы. Мебели было мало, но она была удобной. На низкие широкие диваны были накинуты мягкие подушки. Окна занавесили красивыми, очень плотными тканями, чтобы с улицы не смог проникнуть внутрь ничей нескромный взор.
К нам навстречу выбежали несколько слуг, которые, кланяясь чуть не до земли, кинулись выполнять приказания своего господина. Он сказал, чтобы я чувствовал себя свободно, и что скоро он ко мне присоединится.
В сопровождении нескольких подчиненных он скрылся в своих покоях, а меня провели в небольшую комнату, где пахло какими-то неизвестными мне пряностями. На полу, застеленном пушистым ковром, был поставлен низкий стол, покрытый шелковой скатертью. На нем я увидел разнообразные кушанья и фрукты. Тут были и пресные лепешки, и блюдо с засахаренными ломтиками дыни, и спелые нежнейшие персики, и мясо, приготовленное с зернами граната, и запеченные овощи. На столе также стояли узкогорлые кувшины с какими-то напитками.
Не успел я осмотреться по сторонам, как в коридоре послышались шаги. В комнату вошел хозяин, успевший сменить костюм на длинный стеганый халат, перетянутый в талии широким зеленым кушаком, просторные шаровары и домашние туфли. На его голове теперь красовалась белоснежная чалма, а на боку я увидел кинжал в богатых ножнах, украшенных эмалью и мелким жемчугом.
Он сел на ковер, и появившийся слуга тотчас положил ему под спину несколько парчовых подушек. Еще через пару минут в комнату внесли большое блюдо, на котором горкой бы выложен только что приготовленный плов с кусочками баранины.
Хозяин небрежным жестом дал понять слугам, чтобы нас оставили одних. Меня поразило, с каким благоговением те его слушались. Они были подобны призракам, исполнительным и безгласным, способным исчезать и появляться по первому приказу своего господина.
- Попробуйте, это вкусно, - пригласил он присоединиться к трапезе. Он быстро скатал пальцами шарик плова и отправил его к себе в рот.
Отказаться было невежливо, и я, не понимая, к чему все это угощение, попытался последовать его примеру. Однако так ловко управиться с пловом, как иноземец, я не смог. Тогда мне принесли вилку, и дело, к счастью, пошло на лад.
Когда мы насытились, слуги омыли наши руки ароматной водой и снова исчезли.
Я был сбит с толку столь необычным приемом, но вопросов не задавал, надеясь на то, что хозяин дома сам все объяснит. Так и оказалось.
Он протянул мне серебряный кубок с налитым в него прохладным напитком - шербетом. Потом сыто откинулся на подушки и посмотрел на меня.
- Теперь, когда вы уверились в том, что я не желаю ничего дурного, я хочу поговорить с вами… Вы, наверное, приняли меня за богатого купца, но это не так. Я являюсь поверенным шахиншаха Персии – да хранит его Аллах! И прибыл сюда, чтобы найти вас. Признаюсь, сделать это было нелегко. Я потратил много времени, чтобы узнать, куда вы направились.
- Погодите-погодите… я что-то не очень хорошо понимаю. Вы хотите сказать, что проделали такой путь только для того, чтобы найти меня? Меня? Вы шутите?!
- Слухи о вас ходили очень давно. Говорили, что в Европе появился юноша, способный посрамить любого музыканта и певца. Об этом рассказывали приходившие с караванами купцы. Потом Эрик - так его называли – куда-то исчез. Одни говорили, что он умер от болезни, другие - что убит, как вдруг, спустя несколько лет он вдруг объявился снова. - Голос перса зазвучал очень мягко и ласково, он обволакивал и опутывал, словно невидимой паутиной. – Слухи о необыкновенном музыканте стали распространяться с новой силой и вскоре дошли до Светлейшего. И тогда он пожелал лично познакомиться с ним.
- Но что если это - всего лишь слухи? Люди любят сочинять разные истории. Однако не всем из них нужно верить.
- Я тоже так думал. - Мой визави улыбался, но на его лице появилась тень настороженности. – До тех пор, пока не приехал сюда и не увидел кое-кого своими глазами. А своим глазам я привык доверять.
- И что теперь?
- После того, как я нашел знаменитого факира и музыканта, я должен передать ему приглашение прибыть ко двору моего господина.
- А если этот Эрик не согласится отправиться с вами?
- Не стану скрывать, что это очень затруднит мое положение. - Он, будто сокрушаясь, склонил голову. - Правитель Персии ни в чем не получает отказа. Мне придется серьезно подумать над тем, как исполнить его волю, даже если при этом мне придется поступиться волей чужой. Поэтому я надеюсь, что музыкант согласится принять щедрое предложение.
- Щедрое?
- Того, кто утолит любопытство и усладит слух Светлейшего, ждут небывалые почести. Такой человек приобретет немалый вес при дворе и станет очень, очень богатым. Сразу по приезду у него появится собственный дом, а все его желания будут исполняться немедленно. Но самое главное – у него будет шанс заслужить расположение шахиншаха, а мой господин не скупится на подарки и милости тем, кто может чем-то его поразить.
- Предположим… - Я лихорадочно соображал, что делать в сложившейся ситуации: отказать, рискуя навлечь на себя большие неприятности, о которых перс недвусмысленно дал понять, либо ответить согласием и рискнуть. – Предположим, этот Эрик даст свое согласие. Что тогда?
- Тогда я тотчас же прикажу слугам собирать вещи. И максимум через два дня мы отправимся в путь. - Он захватил в кулак свою бороду и несколько секунд задумчиво поглаживал ее. Потом вынул из кармана небольшой футляр и протянул его мне.
- Надеюсь, это поможет принять правильное решение? – В уголках его губ спряталась едва уловимая насмешка.
Не понимая, что он имеет в виду, я открыл футляр.
Внутри на алом шелке лежал простой, без украшений, перстень из белого золота с крупным черным камнем.
- Что это?
- Это? Если можно так выразиться, задаток. Мне поручено передать этот перстень в знак особого расположения шахиншаха. Он ваш.
- Нет, что это за камень? – Я коснулся кристалла пальцем и ощутил, как по коже заструился холодок. Потом приблизил перстень к свече и чуть повернул его; грани камня мгновенно вспыхнули огнем.
- «Полночная звезда». Черный бриллиант из шахской сокровищницы. Очень редкий и, говорят, очень несчастливый камень. – Он взглянул на меня. – Впрочем, все это суеверия, которые никак не влияют на цену. Те, кто понимает настоящий толк в камнях, немало дадут за него. Но если вы согласитесь поехать со мной, то очень скоро сможете собрать целую коллекцию таких вещиц и обеспечите себя на всю оставшуюся жизнь.
По его тону я не мог понять, издевается ли он надо мной или нет? Меня еще никто и никогда так откровенно не пытался купить.
- Я не могу принять такой дорогой подарок. - Я не без сожаления попытался вернуть перстень персу, но тот настойчиво отвел мою руку.
- Своим отказом вы оскорбите шахиншаха.
- Такой дар слишком ко многому обязывает.
- Вовсе нет. - Он понимающе хмыкнул, но его настороженные глаза буравили меня, не переставая. – Могу ли я считать, что вы приняли приглашение моего господина и согласны прибыть к его двору?
Я ответил не сразу. Разглядывал идеальную огранку бриллианта, любовался игрой света и чувствовал, как в душе поднимается волна азарта. Если этот славный камешек – всего лишь аванс моих будущих выступлений, то что-то будет впереди? И если перс не лжет, то я смогу воплотить свою мечту и вернуться обратно в Европу состоятельным человеком.
Проснувшаяся алчность нашептывала мне, что я буду круглым дураком, если откажусь от столь заманчивой перспективы. И все-таки я колебался. Было ли это предчувствием грядущих событий или же странную шутку со мной сыграла магия черного камня, но меня не отпускало легкое, едва уловимое ощущение дискомфорта.
- Как мне называть вас? - спросил я.
Перс усмехнулся в черные усы, поняв, что я согласен, и произнес:
- Будет достаточно, если вы станете обращаться ко мне так: «дарога».
- Дарога?
- Так меня называют на родине.
- Но кто же вы?
- Вся полиция Мазендарана находится в моем подчинении. Я обеспечиваю порядок в этой провинции и спокойствие жителей. Кроме того, когда шахиншах и его двор приезжают в Мазендаран (а это происходит нередко), я отвечаю за благополучие и безопасность своего господина – да пошлет ему Аллах процветание и долголетие!
Он вынул из ножен кинжал и показал его мне. Сверкнул серебром обоюдоострый изогнутый клинок, по центру которого проходило тонкое ребро. Поверхность клинка почти до самой режущей кромки была украшена причудливым растительным орнаментом. В массивную золотую рукоять был вделан яркий, переливавшийся кровью рубин. Позже я узнал, что кинжал назывался «джамбия».
Перс любовался холодным оружием, как пленительной девушкой. Его глаза повлажнели, и он благоговейно прошептал:
- Он прекрасен. Кинжал незадолго до своей смерти подарил мне отец нынешнего шахиншаха, когда завещал беречь своего сына. В случае если я окажусь недостоин этой чести, клинок убьет меня. Вот так – раз! – Перс сделал вид, что перерезает себе горло, после чего хрипло расхохотался. – Вы, европейцы, не способны понять и оценить такую красоту. Но некоторые из вас при желании могут этому научиться. И не только этому.
Я ответил ему прямым взглядом, и он довольно кашлянул. Мы без слов поняли друг друга...
Через несколько дней мы сели на пароход, на котором добрались до Астрахани. Оттуда наш путь лежал на южное побережье Каспийского моря. В Мазендаран – вотчину Каджаров, к династии которых принадлежал последний правитель Персии.
Отредактировано Nemon (2008-05-04 18:03:24)
))
Каким же нужно быть сильным, чтобы это всё переносить.
