***

Виктор шел на поправку очень медленно. Кристина почти все время проводила подле ребенка, несмотря на вялые протесты врача. И месье Жильберу пришлось капитулировать перед решительностью и упрямством графини. Вначале он неодобрительно хмурился, видя, как волнение за мальчика выматывает женщину. Он считал ее порыв блажью и думал, что избалованная женщина, не привыкшая к физическому труду, не сможет обеспечить полноценный уход больному. Но из Кристины получилась хорошая сиделка, которая безропотно выполняла все указания Жильбера.

Они почти не разговаривали. Кристина отгораживалась от него стеной своей печали. Антуан замечал ее бледность и горестно опущенные уголки губ. Из глаз графини не исчезало выражение задумчивости, а временами и настоящего страха. Она каждое утро появлялась в приюте и в одиночестве уезжала вечером, когда заботы о мальчике принимали на себя монахини. Если Антуан задерживался в больнице, он провожал графиню и учтиво подавал ей руку, помогая сесть в карету.

Прописанное лечение и неусыпная забота делали свое дело: Виктор постепенно поправлялся. Когда мальчик окреп, его вернули в приют и по просьбе графини временно выделили ему небольшую, больше похожую на чулан, комнатку.

Жильбер не мог понять, какие узы связывали этих двоих. Осторожно, чтобы не возбудить никаких подозрений своим любопытством, он расспросил сестру Женевьеву о Кристине и Викторе. Выяснилось, что мадам де Шаньи опекает ребенка, которого узнала всего несколько месяцев назад. И что забота о сироте отчего-то очень раздражает ее мужа. Об этом монахиня, конечно, не рассказала: он догадался обо всем сам. Впрочем, сделать это было не так уж сложно. Антуан как-то задал мадам графине вопрос о том, не возражает ли ее супруг против того, что она столько времени проводит в приюте? И тут же пожалел о сказанном, увидев, как изменилось ее лицо. Она ответила ему отрицательно, но  вспыхнувшие щеки ясно свидетельствовали о том, что Кристина лжет.

***

Доктор вздохнул, отложил книгу и вытянулся на диване, сцепив руки. Из его головы все не шла эта женщина. Ее необычная, какая-то даже надрывная нежность к мальчику. Он интуитивно чувствовал, что отношение к ребенку было вызвано не только жалостью. Антуан поправил себя: отнюдь не жалостью. У него складывалось впечатление, что в основе привязанности мадам де Шаньи к Виктору лежало, как это ни парадоксально, глубокое чувство вины. И словно бы желание исправить какую-то совершенную прежде ошибку.

Интересно, что за скелет скрывает в своем шкафу чета де Шаньи?

Бледная кожа Антуана покраснела от волнения. Он поднялся с дивана и, подойдя к окну, закурил трубку. Дым привычно встряхнул легкие. Серые близорукие глаза в обрамлении густых коротких ресниц недовольно взглянули на отражение в стекле.

Что с ним происходит? За свою жизнь он многое повидал и многое успел. Отпрыск некогда состоятельной, а ныне обедневшей семьи, самый младший из четырех детей, он сумел получить хорошее образование. Окончив университет, твердо шел к своей цели. Много работал, практиковал, зарабатывая уважение коллег, репутацию отличного специалиста и диагноста. С женитьбой Антуан не торопился. Вначале он хотел крепко встать на ноги, обрести влиятельных знакомых, а уже потом подыскать удачную партию. Жильбер был привлекательным мужчиной тридцати трех лет от роду, имел утонченные манеры и нравился женщинам. Он справедливо полагал, что однажды обязательно найдется какая-нибудь девица, недурная собой и при деньгах, которая захочет выйти за него замуж.

Он расписывал и планировал свое будущее, словно назначал процедуры. Он знал, что ему следует сделать и в каком порядке, чтобы усилия дали результат.

Но в его бесстрастные расчеты неожиданно закралась ошибка, которая воплотилась в худенькой женщине с мятущимся взглядом. И, что было хуже всего, женщине несвободной и не слишком счастливой в браке.

Антуан и сам не понял, когда он начал думать о ней чаще, чем  нужно. До того случая с вызовом к больному ребенку он видел Кристину де Шаньи всего несколько раз. Но встречи с ней ничуть его не волновали. Она была для него женой состоятельного пациента, которого он лечил от бронхита. Граф тогда быстро выздоровел, что было неудивительно - молодой сильный организм оказал отпор болезни, а лечение было правильным и своевременным. Супруги остались довольны профессионализмом врача и заверили, что в случае необходимости будут прибегать только к его услугам.

А через год после этих событий в его жизни вновь возникла мадам де Шаньги. Слуга доставил записку от нее с просьбой приехать и осмотреть больного ребенка. Антуан оделся, взял свой саквояж и отправился в больницу для бедных, еще не зная, что сулит ему новая встреча с этой женщиной.

Ее отчаянный порыв побыть наедине с умирающим и пренебрежение к собственному здоровью немало удивили Жильбера. Он не понимал такой горячности, ведь больной сирота с обезображенным лицом не приходился графине ни сыном, ни родственником. Это был ребенок, выросший в приюте - худенький, малокровный, с ослабленным от недостатка витаминов здоровьем. Сколько таких маленьких и ослабленных умирало по всей стране в подобных учреждениях - одному Богу было известно. Любая эпидемия уносила сотни и тысячи детских жизней.

Антуан был уверен, что мальчика не спасти. Уж очень плох тот был, и слишком поздно подоспела помощь действительно хорошего врача. Но произошло необъяснимое: ребенок буквально вернулся с того света. И причиной тому было не присутствие Жильбера и его обширные медицинские знания, а что-то иное. Будто бы Виктор возвратился к жизни только ради мадам де Шаньи, слепо идя на ее зов.

Жильбер видел уповающее на чудо лицо графини, когда та находилась рядом с больным. И заново разглядел ее, поразившись произошедшим с ней переменам. Он впервые осознал, насколько она красива, невольно залюбовавшись ее грацией и пленительной одухотворенностью черт. Она показалась ему беззащитной и бесконечно несчастной.
Антуан почувствовал укол острой жалости. У него появилось желание обнять графиню, ободрить, сказать что-нибудь успокаивающее; ему захотелось спрятать лицо в ее белокурых волосах, вдохнуть их запах, почувствовать тепло ее кожи. Он был обескуражен пережитыми эмоциями и зол на себя за неуместный порыв.

…Жильбер прислонился лбом к оконному стеклу и закрыл глаза. Он помнил каждую минуту, проведенную рядом с графиней. С Кристиной. Его отношение к ней на людях не выходило за рамки обычной вежливости. Она и не догадывалась, что волновала молчаливого и строгого доктора. Для нее вообще не существовало никого, кроме мальчишки.

Впервые рациональность и привычка загодя планировать свою жизнь подвели Антуана. Его новое отношение к мадам де Шаньи было несвоевременным, лишним в упорядоченном существовании. Он досадовал на себя, что не может больше относиться к ней с прежним равнодушием. Но даже если он посмеет признаться в том, что испытывает,  ситуация ничуть не изменится. Наоборот, станет только хуже, потому что Кристина начнет избегать его. Она - замужняя женщина, он - холостой мужчина. Правила приличия и порядочность требовали, чтобы он отказался от нее, подавил возникшее чувство, которое кроме бед ничего не сулило.

И поначалу он честно пытался выбросить из головы все мысли о ней. Однако стоило Антуану только увидеть графиню, как эмоции играючи прорывали старательно возведенную разумом плотину. Только природная выдержка помогала Жильберу казаться бесстрастным. Он сделался подчеркнуто учтив и еще более молчалив, чем прежде. Когда ему нужно было отдать какие-то распоряжения или о чем-то спросить графиню, то интонация его голоса была вежливо-прохладной. Никто не смог бы догадаться, какая борьба шла в его душе, скрытой за маской безразличия.

Не раз, наблюдая за тем, как Кристина и Виктор, держась за руки и о чем-то негромко переговариваясь, медленно идут по парку, и женщина старается подстроиться под шаг ребенка, доктор до смертной тоски завидовал мальчику. Ведь, в отличие от него, тот мог не таиться и быть искренним с ней.

***

Кристина выложила на блюдо фрукты, привезенные специально для Виктора: желтые бока груш отливали медом, спелые персики были покрыты нежным пушком. Доктор сказал, что мальчику требуется хорошее питание, чтобы восстановиться после болезни.

Женщина посмотрела на макушку ребенка, склонившегося над листом бумаги. Он что-то малевал подаренными красками, сосредоточенно сопя и высунув кончик языка. На бумаге проступали необычные, возникшие в детском воображении образы. Кристина чуть подалась вперед, разглядывая рисунок. На синем фоне виднелось зеленое многорукое существо, рядом с которым сидел зверек, похожий на оранжевую белку, чьи передние лапы походили на лисьи, а задние были, несомненно, птичьими.

- Кто это? - улыбаясь, спросила она и погладила мальчика по голове. - Дай угадаю… Наверное, это белочка? У тебя очень хорошо получилось.

Виктор пожал остренькими плечами и кивнул. Он легко смущался, если замечал интерес к своим работам.

После болезни он похудел и осунулся. Под глазами все еще голубели круги и просвечивали тонкие сосуды, мальчик быстро утомлялся и был вялым. Но за рисованием он забывал обо всем. Это занятие стало для него не менее любимым, чем совместные прогулки с Кристиной. Оно позволяло ему на равных общаться с окружающим миром и по-своему преображать его.

Виктор иногда ловил на себе взгляд графини, полный тревоги. Однажды он увидел, как глаза его покровительницы покраснели, и она почему-то отвернулась, сжав в пальцах носовой платок.

Вскоре Кристина попросила у сестры Женевьевы позволения взять мальчика с собой в город. Монахиня без колебаний дала свое согласие.

Виктору был обещан сюрприз. В карете, куда он забрался с помощью высокого кучера в красивой, расшитой серебряными нитями ливрее, на одном из сидений лежал тряпичный мешочек, чем-то плотно набитый.

Они ехали долго, и Виктор, прижавшись к окошку, молча смотрел на пробегавшие мимо дома и улицы, на людей и шнырявших под ногами прохожих собак.

Когда карета остановилась, и они вышли наружу, он охнул от восхищения. Прямо у его ног начиналась дорожка, которая вела вглубь огромного парка. Остро и вкусно пахло теплой корой и свежей хвоей. На деревьях, сквозь ветви которых пробивались яркие солнечные лучи, щебетали птицы.

- Смотри, малыш! - произнесла Кристина, обратив внимание Виктора на серо-коричневый комок на стволе высокой сосны, кора которой была в подтеках янтарной смолы. - Узнаешь, кто это?

- Бе-а-а-ча-ка! - восторженно выдохнул ребенок, показывая на зверька пальцем.

- Хочешь покормить ее? – Она высыпала на ладони мальчика орехи из мешочка. - Держи-ка... Только аккуратно. Вот так, молодец.

Белка, увидев лакомство, осторожно спустилась по дереву вниз, поглядывая на людей. Еще мгновение, и она схватила орех, быстро, двумя широкими прыжками, забралась на ветку повыше. Разделавшись с угощением, она снова спустилась и, помедлив, словно размышляя, перебралась на руки мальчика.

Виктор, кажется, даже забыл, как дышать. Он во все глаза смотрел на зверька, который, сидя у него на ладонях, лущил орехи. Ребенок боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть белку.

Графиня следила за ним затуманенным взглядом. Виктор медленно повернулся к ней. Выражение его лица говорило об испытываемых эмоциях лучше всяких слов. Кристина улыбнулась ему, стараясь скрыть свою нервозность.

Сегодня ей предстоял тяжелый разговор с мужем о дальнейшей судьбе мальчика.

Никто из знакомых не знал о том, что между супругами в последнее время пробежала черная кошка. Рауль махнул рукой на посещения женой приюта, поняв, что она все равно найдет способ обойти любой запрет.

Они даже спали теперь в разных комнатах - после одного случая, когда граф приехал домой сильно выпивший. Лакей, помогавший ему снять верхнюю одежду, поморщился от запаха дешевых духов, исходившего от хозяина. Рауль улегся на диване в гостиной. На следующее утро он долго принимал ванну, был непривычно резок со слугами и после завтрака сразу же отправился по делам, ничего не сказав жене. А вечером приказал постелить ему в кабинете.

Кристина замечала все перемены. Ссориться и выяснять отношения она считала недостойным, и поэтому страдала молча, видя, как трещина в ее семейной жизни с каждым днем все увеличивается. Она не винила Рауля в том, что случилось. И думала, что причина разлада кроется только в ней одной. Если бы она сразу рассказала мужу о Викторе, может, он отреагировал бы гораздо спокойнее? Но что сделано - то сделано. И теперь приходилось приноравливаться к изменившимся обстоятельствам.

***

Она приехала домой в хорошем настроении, и это сразу заметили слуги, которые были прекрасно осведомлены о ссоре хозяев и шушукались за их спинами. По распоряжению графини из оранжереи доставили свежие цветы, и Кристина собственноручно украсила ими гостиную. Ей хотелось создать для себя и мужа ощущение уюта, которое хотя бы на время отодвинуло бы их проблемы.

Кристина думала о предстоящем разговоре и внушала себе, что все пройдет благополучно. Она больше не может молчать, и все объяснит Раулю. И он обязательно поймет ее, просто не может не понять.

Муж вернулся уже затемно. Взбежал по лестнице, на ходу отдавая распоряжение разогреть ужин и принести его к нему в кабинет.

- Рауль…

Граф увидел жену, которая вышла из комнаты.

- Добрый вечер, милая… Я немного задержался… - быстро произнес он и, подойдя к Кристине, скользнул губами по ее щеке.

Вопреки ожиданию, она не уклонилась от поцелуя. Граф нахмурился, гадая, что произошло. В последние недели отношения между ними стали прохладными; он не скрывал своего недовольства поведением Кристины.

- Дорогой, я хочу с тобой поговорить, - тихо сказала она, устремив на мужа красноречивый взгляд. – Пожалуйста!

- Прости, но сейчас я занят, - в его голосе отчетливо сквозило раздражение. - Поговорим завтра.

- Я прошу тебя. – Она накрыла  ладонью его руку.

- Это так срочно? Хорошо, пойдем. – Рауль посторонился, пропуская жену вперед.

Когда они прошли в гостиную, он плотно прикрыл двери. Кристина опустилась на диван и начала теребить пальцами ткань платья. Граф машинально отметил, что жена нервничает. С чего бы это? Что она хочет ему сообщить? Неужели до нее дошли слухи о нем и… Он покраснел и напрягся, ожидая неприятного для себя вопроса.

- Внимательно слушаю тебя, - произнес он, глядя перед собой.

- Я хотела поговорить с тобой о мальчике…

- Что? - Он опешил от неожиданности и облегчения от мысли, что его предчувствие оказалось ложным. - По-моему, мы все уже с тобой выяснили. Меня раздражает любое упоминание о нем. Если ты считаешь, что ему так необходима твоя столь горячая забота и поддержка… что ж... не буду мешать. Но уволь меня от пафосных разговоров о милосердии и необходимости помогать ближнему.

Тон Рауля не предвещал ничего хорошего. Кристина вздохнула, мысленно посчитав до десяти, чтобы не ответить грубостью на грубость.

- Никаких пустых разговоров не будет, - она постаралась произнести это твердо, но ее голос жалко дрогнул. - Я забираю Виктора из приюта.

- Что?! - Раздражение Рауля сменилось потрясением. - Ты хочешь сказать, что приведешь его сюда?! Неужели ты думаешь, что я захочу усыновить его?

- О нет… - Кристина горько усмехнулась. - Я знаю, что ты никогда не согласишься на это. Но по моей просьбе монахини подыщут одинокую женщину, которая сможет хорошо заботиться о нем. Мальчику нельзя больше оставаться в приюте.

Граф кусал губы от волнения. Неужели Кристина, наконец, одумалась, и ее игры в добродетельную мать подошли к концу? Все складывалось даже лучше, чем он мог себе представить.

- Кристина… Ты хочешь сказать…

- Я хочу сказать, что ребенок больше не будет жить в приюте и будет находиться на попечении достойной женщины. - Кристина собиралась с духом, чтобы рассказать мужу все до конца. - Мне потребуются деньги, Рауль. Тех, что есть у меня, не хватит на все. А я хочу, чтобы Виктор ни в чем не нуждался. Если ты согласишься помочь, я буду тебе очень, очень благодарна.

- Могу ли я надеяться, что ты прекратишь свои ежедневные отлучки?

- Я буду время от времени навещать мальчика, если ты об этом, - честно ответила она.

Рауль задумался. Требовалось принять решение, от которого зависело их с Кристиной будущее. Он был не в восторге от просьбы жены, но, с другой стороны, появился шанс покончить с размолвкой. Может, если Кристина перестанет переживать за судьбу мальчишки, удастся восстановить прежние отношения? Что ж… он пойдет навстречу. Он устал от неопределенности.

Граф кивнул.

- Хорошо. На что конкретно нужны деньги? Я не против, чтобы оплатить твой каприз.

- Я подумала… подумала… можно приобрести небольшой домик… - волнуясь, начала перечислять Кристина, - обязательно с садом, где бы мальчик смог играть, не боясь любопытных взглядов. Еще потребуются средства на ежемесячную пенсию для женщины, которая согласится взять Виктора на воспитание.

- И это все? - Граф подумал о том, что ожидал более серьезных запросов. - Хорошо, я оплачу все.

- Рауль… - Она встала с дивана и неуверенно приблизилась к мужу. - Ты действительно согласен помочь? Ты не сердишься на меня? О, дорогой, спасибо! Как же я тебе благодарна!

Кристина прильнула к нему, спрятав голову у него на груди. Рауль осторожно обнял жену. Ее внезапный порыв смутил его. Он решил, что им наконец-то удалось найти компромисс, который устроил обоих. Где-то в глубине души графа притаился червячок сомнения, который подтачивал его уверенность в правильности принятого решения. Но он  отмахнулся от сомнений, подумав про себя, что если приютский воспитанник не исчезнет из жизни его жены совсем, то, по крайней мере, Кристина не станет больше питать иллюзий насчет усыновления этого мальчишки. А со временем, глядишь, и вовсе избавится от своей прихоти.

Это была победа, которую Рауль приписывал своему правильному поведению с женой. И если за спокойствие необходимо заплатить некоторую сумму, которая к тому же не нанесет никакого ущерба его финансам, что ж - быть посему.

Если бы он смог в эту секунду прочесть мысли Кристины, то понял бы, насколько заблуждается, и что за своей самоуверенностью он не разглядел главного.

Иногда компромиссы не решают проблему, а лишь усугубляют ее.

Отредактировано Nemon (2008-05-01 11:13:18)

Почему же, доктор был запланирован. И скоро сыграет свою важную роль в повествовании.
И почему все вдруг решили, что он уведет жену у графа? Ф-к прежде всего о Призраке и Кристине.

Так оно и есть. Разговор по душам. Возможность для Кристины понять человека через годы и узнать, кем и каким он был на самом деле.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 01:59:30)

Теперь все на месте. Видимо, у меня глаз "замылился", вот "не" и пропало. Bastet, спасибо большое. Но это вовсе не тапок, а подмога.

А насчет того, что в докторе много авторского... нет, не думаю. Вот был бы на его месте журналист - тогда да. Было бы трудно удержаться от соблазна. Но какие-то моменты, наверно, все равно этому герою передадутся.

По поводу "писучести" - она действительно повысилась, но я пишу не по порядку. Например, уже готовы несколько "персидских" эпизодов, есть набросок финала. Я знаю даже то, каким словом все закончится. Еще сложность - постоянно приходится перестраиваться: с дневника Эрика на рассказ о жизни Кристины и обратно. А это совершенно разный настрой.  

В общем, я стараюсь по мере сил не тормозить, а если есть время - писать и писать. Но этого самого времени, увы, чертовски мало. Зато работы в последнее время очень много.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 10:01:09)

Bastet, даже не могу сказать. По-разному. Все зависит от настроения и того, что я мысленно вижу. Иногда сажусь за комп - и понеслось. А иногда не могу выдавить ни строчки. Тогда я закрываю файл и иду делать что-нибудь другое. На отдыхе в родном городе мне писалось вообще очень легко, даже несмотря на то, что компа не было. Только обычная гелевая ручка, да тетрадка в 48 листов. Но творить получалось только ночью. На кухне за стаканом чая или в ванной, спасаясь от мошкары.

Чудовище может выйти практически из любого.
А то, что природа не терпит пустоты - абсолютная правда. Доктор действительно ровня Кристине  - оба из небогатых семей, оба чего-то достигли своими способностями и трудом. Но позволит ли Кристине ее порядочность наставить пусть не ветвистые, но все же рога нелюбимому супругу? Все тяготы адюльтера в первую очередь ложатся на слабую половину. Мужчине в этом плане проще, особенно холостому. А вот замужней женщине, да в 19 веке, да с таким пятном на биографии, как "певица", да с мужем-аристократом... Ноблесс облидж. Положение обязывает вести себя безупречно, иначе шашни на стороне могут обернуться ужасной жизненной трагедией.     

Забавно. Одна из дам, прочитав поседний отрывок, сказала, что ей всего жальче Рауля. Мол, страдает человек ни за что.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 10:44:07)

  Мне, как автору, отрадно это слышать. Значит, получилось правдоподобно.  Я переубеждать Вас точно не буду.

Говорите, Кристина - цельная натура? Но она такой и задумывалась. Более того, у нее есть прототип. Даже два. Такой же цельный характер, способный на самопожертвование во имя другого человека. А еще верность, глубина переживаний, доброта и нежность, ранимость - то, что есть в здешней Крис, которая заслужила любовь настоящего гения. А он, надо полагать, все это в ней разглядел, раз так превозносил свою возлюбленную.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 11:17:37)

Как приятно, когда тебя понимают!
Срок в 7 лет был выбран неслучайно. Именно по той причине, которую Вы упомянули. Ну и отчасти потому, что семерка - вообще число своеобразное, почти мистическое.

От последней фразы меня вообще хохот разобрал. Хорошо... про точку и дальнюю даль... хорошо!
"Мятущийся" - значит неспокойный, тревожный; взгляд, в котором многое можно прочесть. В женщину, котрая интригует, влюбиться, ИМХО, гораздо проще. Ничто так не губит потенциальный роман между мужчиной и женщиной, как глупость и предсказуемость. 

Ты удивишься, но мысль о романе между доктором и Крис у меня была. ))) Правда, без последующего увода жены у мужа и нажитых в грехе детей. Если голову мне окончательно напечет, то я эту идею реализую.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 14:45:07)

А если с реализацией? Все, шучу, шучу...

Иногда дурака можно просчитать. Ну а глупая женщина без проблеска мысли в глазах - зрелище и вовсе прискорбное. Хотя, говорят, ум женщины - это ее хитрость. А в этом смысле любая дама заткнет сильный пол за пояс.

Отредактировано Nemon (2006-10-18 16:08:10)