Глава 4

На следующий вечер мы покинули Париж и отправились в Бретань поездом с вокзала Монпарнас. Мы рассчитывали отправиться утром, но виконт опоздал по причине дорожного происшествия. Из-за этой досадной задержки нам пришлось провести ночь в поезде.
Из окна нашего купе первого класса мы разглядывали ярко освещенные улицы Парижа, очень кстати получившего имя города Света. Однако, уже скоро, мы оказались в сумрачной сельской местности. Виконт пребывал в еще более расстроенных чувствах, чем раньше. У него была привычка кусать ногти, что было не так и просто, учитывая то, что они уже были полностью сгрызены. Холмс достал свою трубку и скоро наполнил купе плотным табачным дымом. Большие фальшивые усы полностью скрывали его рот и черенок трубки.
Не желая, чтобы кто-нибудь (в особенности Кристин Даэ) узнал нас, Шерлок приобрел для нас кое-какую поношенную одежду, приклеил мне бороденку на подобие козлиной, добавив к ней и моим усам седых волос. Еще на мне были очки с толстыми линзами из простого стекла. Мы выглядели двумя бестолковыми англичанами, которые выбрали достаточно странное время для каникул. Несмотря на свои первоначальные опасения, а в забавы с переодеванием я не играл с самого детства, эта роль оказалась чрезвычайно увлекательной. Особенно меня позабавила возможность исковеркать французские фразы в разговоре с контролером. Сомневаюсь, что даже Мишель узнала бы меня в таком обличье.
Поезд мчался в ночь с невероятной скоростью, почти пятьдесят миль в час, унося нас прочь от величайшей столицы Европы XIX-го столетия в удаленную Бретань, расположенную в самой западной части Франции. Этот полуостров, выступающий в Атлантический океан, формой напоминает голову дракона с длинным носом и разинутой пастью. Казалось, мы совершаем наше путешествие не только в пространстве, но и во времени, газовое освещение, центральное отопление, новомодный водопровод – все это за пределами Парижа практически не встречалось. И народ, населявший Бретань, принадлежал к другой древней расе. Само имя их земли – Бретань или страна Бриттов - говорило за себя. Это были кельты, а не галлы, и большую часть своей истории их связь с Корнуэльсом и Уэльсом была крепче, нежели с Парижем. Несколькими годами раньше, вдохновленный примером Флобера, я отправился в пеший поход по Бретани. Многие ее жители до сих пор говорили на кельтском языке, который был близок к валлийскому, да и пейзажи напоминали Уэльс – тот же холодный серый сумрак хмурых дней.
В эту ночь я спал беспокойно. Как выяснилось, юный виконт ужасно храпит. Должно быть, его миндалины и аденоиды были гигантских размеров, это могло бы объяснить и его хилый болезненный внешний вид. Когда бы я ни просыпался, в тусклом свете раскачивающегося и громыхающего вагона я видел перед собой усталые глаза Холмса. Оперный театр, а в особенности его подвалы произвели на него неизгладимое впечатление, и остаток дня он пребывал в меланхолии. В одно из таких пробуждений я увидел, что он смотрит в окно. Сощурив сонные глаза, я обратил внимание, что сероватый свет за окном будто бы стал ярче, а затем разглядел белые хлопья, пролетавшие за оконным стеклом.
- Снег?- пробормотал я.
- Да. Мы давно проехали Нормандию и уже в Бретани. Ложись спать, Генри. До рассвета еще далеко.
Когда я проснулся, свет белесого неба заливал все купе. Снег покрыл все кругом, и лишь несколько деревьев да фермерских домишек нарушали гармонию этих пологих белых волн. Я вспоминал наше недавнее путешествие в Уэльс, Сьюзан Лоуэлл и ее отца. Снегопад был еще одной связью Уэльса с Бретанью, и я задумался, не придется ли нам вновь столкнуться со смертью. Видение тела майора, слегка поворачивающегося посреди темной комнаты, наполненной ветром и снегом, пробудило во мне мрачные предчувствия. Я закутался в одеяло. Глаза Холмса были полузакрыты, и выглядел он более усталым, чем когда-либо. Виконт с поразительным упорством продолжал храпеть.
Мы прибыли в Ланьон сразу после зари, и вновь мной овладело чувство, будто мы попали в прошлое и от Парижа нас отделяет расстояние во много лет и миль. Дилижанс, на котором мы отправились в Перрос, был такого типа, который был очень популярен и в Англии и на континенте до появления железных дорог. Давид Копперфильд мог бы перемещаться на таком транспорте. Кучер упомянул, что прошлой ночью отвез в гостиницу молодую парижанку.
Постоялый двор «Заходящее солнце» располагался на возвышении перед длинным пляжем. Песок покрывал слой снега в один – два дюйма, много тоньше, чем в Ланьоне, который был дальше от берега. Ветер был очень холодным, но снегопад прекратился. Было похоже, что двор построен около века назад. По тому краю крыши, что не был покрыт снегом, я мог судить, что она сделана из аспидного сланца, что было распространено в данном регионе. Стены были сложены из камня. Внутри в огромном камине ярко полыхало пламя. Помещение было разделено толстыми балками, на крюках у кухни висели окорока. Седовласый и голубоглазый хозяин говорил по-французски с очень сильным акцентом. Если бы я знал гэльский или валлийский, без сомнения, он бы меня понял.
По заранее сделанному уговору мы с Шерлоком притворились, что не знаем виконта. Расспрашивая на ломаном французском хозяина двора о местных достопримечательностях, я услышал, как женский голос воскликнул «Рауль!», а затем более спокойно «мсье виконт».
Было воскресное утро, и Кристина Даэ только что вернулась из церкви, все еще сжимая в руках четки и молитвенник. Ее щеки раскраснелись от холода, зеленые глаза были яркими, выглядела она очень привлекательной. На ней было синее платье, пальто с меховым воротником и маленькая шляпка. Несомненно, ее наряд был более стильным и дорогим, чем то зеленое платье, в котором она была в Опере, и обособлял ее от остальных женщин в гостинице. Было очевидно, что о парижской высокой моде в Перросе глухой зимой и слыхом не слыхивали. Она немного поговорила с виконтом, после чего тряхнула головой и легонько дотронулась до его руки. Затем быстро прошла мимо нас с Холмсом, будто совсем нас не заметив. Трюк с маскировкой удался!
Мы с Холмсом и виконтом стояли, греясь у камина.
- Мы увидимся сегодня вечером, - сказал виконт: – в сумерках на кладбище, где похоронен ее отец.
- Холмс кивнул: - мы встретим вас здесь в четыре пополудни.
Весь день мы провели в нашей комнате, и после Гранд Отеля двор «Заходящее солнце» казался лишь немного лучшим, чем исправительный дом. Кровати были твердыми и плоскими, мебели совсем чуть-чуть. Было и новшество в виде большого стеклянного окна, открывавшего широкий обзор на побережье, небо и океан, но из-за него в комнате сделалось только холоднее. Маленькая печка едва ли давала какое-то тепло. К полудню солнце вышло из-за туч, заиграв на ярко-белых гребнях волн и озарив сине-зеленые воды Атлантики. Мы слушали монотонный убаюкивающий шум прибоя. Завернувшись в одеяла, Холмс прикорнул на стуле у окна и спал так часа три – четыре. В конце концов, мне пришлось разбудить его, чтобы мы не опоздали на встречу с виконтом.
Вскоре все трое пробирались по заснеженной тропинке. Снаружи был сильный мороз, колючий ветер налетал с океана. Мы с Холмсом были одеты в плотные плащи, котелки, кожаные перчатки и шерстяные шарфы. Виконт вышел с непокрытой головой, в пальто, пошитом больше по моде, чем для тепла. Слева от нас ослепительно сверкало красно-золотое солнце.
- Я хорошо помню эту тропу, - казалось, виконт говорит больше сам с собой, чем с нами. – Летом было не так уж и холодно. Мы пришли сюда на закате. С холма рядом с кладбищем открывается хороший вид на море. И там есть дерево…

Последовала долгая тишина. Холмс выглянул из-за камня. Я встал рядом с ним. Виконт с Кристиной стояли почти на самой вершине холма, ее взгляд был устремлен на кладбище.
- Вы молчите. Отлично. Я сам могу ответить. Вы скрывали в гримерной другого. Я слышал, как вы сказала ему: «Сегодня я отдала вам душу, и теперь мертва».
- Вы это слышали! Вы подслушивали под моей дверью, мсье де Шаньи? Да как вы осмелились! Как вы посмели! – ее голос звенел от гнева.
- Я посмел, потому что люблю вас! Я люблю вас, Кристин, всем сердцем! Я слышал его… что он ответил.
Кристин отпрянула.
- Вы слышали…? Что вы слышали? – она говорила тихим голосом, но морозный воздух был чист и спокоен, нас окружала первозданная тишина.
- Я слышал, как он сказал: «Кристина, вы должны полюбить меня».
Она с силой схватила его за руку: - Вы слышали? Вы слышали это?
- Да!
- Что еще вы слышали? – голос ее стал почти неслышен.
- Я слышал, как вы сказали: «Я пою только для вас». Только для вас. – Голос де Шаньи задрожал.
Шерлок отрывисто качнул головой, и я услышал, как он пробормотал: - Болван.
- А затем он ответил: «Твоя душа прекрасна. Сегодня ангелы плакали.».
Кристина отвернулась от него. Мы с Холмсом метнулись назад, под защиту менгира.
- Вы слышали это? Вы слышали его голос? Его слова?
- Да! Да!
Вновь тишина. Лишь тихий звук поднимающегося ветра. Небо потемнело и стало холоднее. Я разминал пальцы ног внутри сапог.
- Отлично, мсье. Я скажу вам кое-что очень серьезное. Но сначала, пообещайте мне, что никому не скажете ни слова из того, что услышите сейчас.
- Даю вам слово чести.
- Вы помните… об Ангеле Музыки?
- О чем?
- Разумеется, вы не могли о нем позабыть. Помните те истории, что рассказывал нам мой дорогой отец? Помните маленькую Лотту? Маленькая Лотта думала обо всем и не думала ни о чем. Ее волосы были золотыми как солнце, а душа такой же чистой, как ее голубые глаза. Она была верна своей кукле, но больше всего она любила, засыпая, слышать Ангела Музыки.
- Кристина, какое отношение это имеет к нам… к нашей любви?
- Вы же не могли забыть Ангела Музыки?
- Нет. Конечно же, нет. Я превосходно его помню, – в его голосе прозвучал сарказм.
- У отца не было таких историй, где бы ни присутствовал Ангел Музыки. Он выбирает немногих особенных людей и шепчет им на ухо. Он дает им величайший дар – дар музыки. Лишь те, кого он избрал, хранят в душе тот гений, тот величайший огонь, что заставляет трепетать людские сердца. Тот самый огонь, что делает музыку воистину божественной.
- Боже, о чем вы говорите? Что за чепуха!
Вновь она ухватила его за руку.
- Как вы не понимаете! Что же мне, объяснять каждое слово! Я его слышала – Ангела. Ангела Музыки.
- Что?
- Вы слышали меня! Со мной говорил Ангел. И не один, а много раз! Он укрыл меня своим золотым крылом и сделал меня тем, что я есть теперь. Неужели вы думали, что бедная маленькая Кристина Даэ способна петь так, как это делаю я? Я растворилась и вновь восстала в его священном огне.
Было похоже, что виконт окончательно запутался.
- Возможно,… вас осенило вдохновение. Кристина, вы бесподобно поете. Кто… кто еще его слышал?
- Вы, конечно. Это с ним я говорила в своей гримерной.
Виконт отступил назад и засмеялся слабым голосом.
- Над чем вы смеетесь? Вы думали… Ах, теперь я начинаю понимать вас, мсье виконт, мой товарищ по играм, верный друг моего отца! Как вы переменились! Я не запираюсь в комнате с незнакомыми мужчинами. Если бы я открыла дверь, вы бы увидели, что внутри кроме меня никого не было!
Он кивнул.
- Это так. После того, как вы ушли, я обыскал все внутри, но никого не обнаружил.
- Обыскали? Вы были в моей гримерной?
- Да, но…
- Так что же теперь, мсье? Что вы сейчас думаете обо мне?
Он заколебался. – Думаю, что кто-то пытается вас одурачить.
Она стянула перчатку и с размаху влепила ему пощечину. Звук удара нарушил тишину, окутывавшую заснеженный холм на берегу океана. Она развернулась и быстро прошла мимо виконта, ее темный силуэт мелькнул на вершине холма рядом с гигантским дубом. Миг… и она исчезла.
- Кристина, - простонал виконт, дотронувшись до той части лица, куда пришлась пощечина.
Шерлок покачал головой. – Он безнадежен, Генри. Жаль, что нам пришлось выслушать все это. Хотя, в том, что она здесь сказала, есть определенная ценность. Пойдем.
Я был только рад возможности снова двигаться. Снег под нашими ногами начал поскрипывать. Я окинул взглядом унылые пустынные поля вдалеке за церковью и кладбищем. Только что взошла огромная полная луна, последние лучи уходящего солнца окрасили ее в зловещий желто-оранжевый цвет.
- Вы слышали, мсье Холмс? Вы слышали, что она сказала? Ангел Музыки. Как я могу поверить в такую нелепицу?
- Поверите, если захотите. – Холмс прошел мимо него.
Глядя на юное лицо виконта, было видно, что он совершенно сбит с толку, отпечаток ладони Кристины Даэ все еще багровел у него на щеке. Он чуть не плакал, и мне, в самом деле, стало жаль его.
- Это была странная история. Пойдемте, monsieur le vicomte, мы здесь окоченеем от холода. Лично я буду рад горячему ужину и камину.
Однако, по возвращению в гостиницу, виконт не пожелал присоединиться к нашей трапезе и удалился в свою комнату. Завтрак и обед в тот день он также пропустил. За ужином, состоявшим из тушеной баранины с черным хлебом, Шерлок был не особенно разговорчив. Вкус у этой незамысловатой крестьянской пищи был просто замечательный.
- Что тебе удалось понять в ее истории об Ангеле Музыки? – спросил его я.
- Она абсолютно убеждена в его существовании, и факты свидетельствуют в ее пользу. Как еще можно было бы объяснить ее такой впечатляющий взлет.
- Но в ангелов ты, разумеется, не веришь?
- Я много встречал как ангелов, так и демонов.
- Правда? – с улыбкой сказал я. – Метафорически говоря.
- Возможно.
Больше он не сказал ни слова.

Не нравится мне тут Рауль - какой-то он совсем приниженный, глуповатый.
И вообще мне кажется что автор пытается все персонажи передать более жизненно что ли, то есть описать всякие простые человеческие недостатки типа плохих зубов и пр. но иногда немного перегибает, по-моему. Что-то типа "как все было на самом деле" с реалистичными подробностями.
А ШХ - чудный. Интересно, как ПО будет описан.

Аааахх, какая красота!  appl  appl  appl  appl  appl

Храпящий - упорно храпящий Рауль с аденоидами - [span style='color:red']ЧУДО! &)))  &)))  &)))  &))) [span style='color:blue'][/span][/span]
Еще лучше только Рауль, получивший по морде от Крис! Ну молодец!  *-)  *-)  *-)

ЖДУ с нетерпением появления ПО!

А в каком году написан Ангел Оперы? Интересно. По крайней мере, до фильма и до того как расплодилось огромное количество фиков, где Рауль то кровожадный, то сумашедший, то вообще непонятно что. Если б их не было, то ведь и правда смешно. Ну, стеб в определенной степени, но с чувством юмора ведь, а не лишь бы надругаться. Мы уже просто перекормлены рауледавками, потому это уже немного неоригинально. Но ведь этот то раньше появился фик. Так что неоригинальны последователи , а не он.

Больше он не сказал ни слова. Когда я оставил его, он продолжал сидеть у камина с трубкой в руке, наблюдая за тем, как языки пламени с потрескиванием пожирают кучку дров. Он был готов к серьезным раздумьям, в то время как я был готов к тому, чтобы серьезно поспать. Не раздеваясь, я улегся в постель и в тот же миг заснул. Над заснеженным кладбищем встала луна. Ветер тщетно завывал, пытаясь повергнуть могучий дуб. Загадочные фигуры фантастических существ поднялись из вод, их обнаженная белая кожа была холодной и слегка голубоватой. Феи-корриган закружились в танце, и за их движениями, злобно ухмыляясь, наблюдал длинный ряд желтых черепов.
Кто-то встряхнул меня.
- Генри. Генри.
Я открыл глаза и не сразу сообразил, откуда на лице у Холмса взялись огромные усы. Он был в плаще, и за его плечами маячил бледный и уставший виконт.
- Кристина Даэ ушла, Генри. Не хочешь прогуляться вместе с нами?
Я сел в кровати.
- Что за странный вопрос. Сколько сейчас времени? Два? Три часа ночи?
- Одиннадцать тридцать.
- Должно быть, я проспал пару часов, - вздохнул я. – Ну что ж, поскольку Уотсон, без сомнения, пошел бы, разве я могу позволить ему меня переплюнуть.
Холмс улыбнулся.
- Ты достойный спутник.
Я надел свой теплый плащ и отправился за ними.
- Я сидел у камина, - рассказывал Холмс, – и заметил, как она выскользнула наружу несколько минут назад.
Кроме нас больше никто не бодрствовал, входная дверь была не заперта. Бретонцы, как правило, рано ложатся спать. Снаружи сияла полная луна, окрашивая снег в голубоватый цвет и отбрасывая тени. Никогда раньше я не видел настолько светлой и ясной ночи и такой холодной тоже. Я посмотрел на непокрытую голову виконта.
- Боже мой! Наденьте же шляпу!
- На это нет времени. Куда она могла пойти?
- На кладбище, разумеется. А вот и ее следы, – Холмс указал на них тростью. – Более ранние отпечатки подморожены и не такие четкие, а эти резкие и хорошо заметны. Для модной парижской обуви характерен острый нос, больше ни одна женщина в гостинице такой не носит.
Даже начинающий детектив вроде меня смог бы пойти в эту ночь по следам Кристины Даэ. Их форма не вызывала сомнений, а ножки у хозяйки были отличительно маленькими. До сих пор у меня никогда не возникало особенного желания приобрести шубу, но к тому времени, когда мы достигли черного дуба на вершине холма, я уже сильно сожалел, что у меня нет одной. Подобная ясная и холодная погода была необычна для  побережья Бретани, где чаще было пасмурно, стоял туман и моросил мелкий дождь.
Мы сгрудились под деревом в попытке  укрыться от ветра. Луна поднялась выше, и теперь церковь, менгир, надгробия и кресты отбрасывали резкие темно-синие тени. Внизу, у небольшого могильного камня, с молитвенно сложенными руками и склоненной головой стояла Кристина Даэ. Де Шаньи шагнул вперед, но Холмс ухватил его за руку.
- Нет, - прошептал он. – Нас это не касается. Не следует мешать ее мыслям.
- Но… - начал виконт.
Кристин обернулась. Шерлок затащил юношу за дерево и ладонью закрыл ему рот. Я плотно прижался к грубой коре. Тихо завывал ветер. Видимо, за деревом нас не было видно, так как Кристина отвернулась. Шерлок был выше виконта на несколько дюймов, и то, как он держал его, с одной рукой прижатой ко рту, напомнило мне отца, удерживающего капризного ребенка.
- Да будете же вы молчать, monsieur le vicomte?
В глазах де Шаньи светилась злость, но он кивнул. Холмс отпустил его. Из деревни, в миле или двух от нас, донесся отдаленный звон колокола часовой башни, двенадцать ударов. Стоило этому звуку растаять, как, будто бы продолжая его, послышался новый – музыка, самая невероятная музыка, какую мне приходилось слышать. Мелодия скрипки начиналась мягко и грустно, постепенно набирая силу и глубину. Печальная, и в то же время романтичная, ее красота почти причиняла боль. Виконт бросился вперед, но Холмс схватил его, вновь зажав ему рот.
Музыка длилась всего несколько минут, но, казалось, что много дольше, как будто время застыло, а залитое лунным светом кладбище стало средоточием вселенской гармонии. Кристина Даэ опустилась на колени. Шерлок не шевелился. Я видел, что он полностью оцепенел, но глаза выдавали страсти, волнующие его сердце. Даже виконт прекратил извиваться.
Музыка стихла, уплывая вдаль последней долгой трепетной нотой, словно душа, покидающая наш мир ради лучшего, и остался только невнятный шепот ветра, да голубоватый свет луны на снегу вокруг нас. Кристина Даэ всхлипнув, спрятала лицо в ладонях. Виконт рванулся к ней, но Холмс держал его железной хваткой. Мы уставились друг на друга, и хотя тень дерева скрывала нас, я увидел в глазах кузена слезы.
Наконец Кристина поднялась.
- Merci, - сказала она и перекрестилась. Повернувшись, она медленно прошла через кладбище по направлению к тропинке, ведущей к постоялому двору. И снова виконт тщетно попытался сбежать. Когда Кристина ушла, Холмс освободил его.
- Это возмутительно, мсье Холмс! Не смейте больше прикасаться ко мне, если не хотите пожалеть об этом.
Холмс все еще находился во власти музыки. Он оперся о ствол дерева.
- Возможно… возможно Ангел Музыки в самом деле существует.
- Здесь… он здесь? Я разберусь с ним, - виконт кинулся вниз.
Я шагнул вслед за ним, но Холмс схватил меня за руку.
- Пусть идет.
- Что это была за музыка?- спросил я.
- Ты тоже почувствовал?
- Да. Разве смог бы кто-то устоять перед ней.
- Спроси у виконта.
- Ты узнал мелодию?
- Да. Это была простая народная баллада, «Воскрешение Лазаря». Кто-то сыграл ее, но что это был за гений! Мне еще не приходилось слышать равного исполнения. Сарасате хорош, но этот. Я бы душу отдал, чтобы так играть. Ты слышишь, Генри?
- Конечно, слышу.
- Лучше нам пойти за виконтом. Возможно, Паганини смог бы сыграть на таком уровне, но его исполнение было бы просто виртуозным. Некоторые верили, что он продал свою душу дьяволу. Однако, куда сложнее так выразительно сыграть незатейливую мелодию, чем некое причудливое каприччио.
Мы прошли мимо менгира, чья черная тень пятном виднелась на фоне звездного неба.
- Выходи и встреться со мной лицом к лицу! – орал виконт. – Я знаю, что ты там!
Он стоял в тени перед дверью ризницы и нагромождением костей. Что-то белое полетело в него. Он взвизгнул и отскочил, протанцевав в воздухе. Еще и еще один череп устремился в него, а затем уже на виконта обрушились вся куча костей. Промелькнула черная тень и скрылась за другой грудой.
- Теперь я разберусь с тобой! – кричал виконт. Он ринулся вперед. Дверь ризницы была открыта, и, попытавшись ухватить тень, он исчез в темном проходе.
Мы с Холмсом одолели последние несколько футов. Натолкнувшись ногой на череп, я отбросил его в сторону словно мяч. Тонкий пронзительный вопль разорвал покров ночной тишины. Я узнал голос виконта.

Это вся глава.  V/
Попрошу коллег продолжить. 

Отредактировано Century Child (2005-07-15 00:16:36)

Merci  mille fois /baby/
Жду ваших тапков, господадамы. 

Отредактировано Century Child (2005-07-14 18:30:34)

Мне тоже очень нравится.
Потрясает восприятие и оценка Холмсом происходящих событий - безукоризненно как всегда.
Century Child, просто прекрасный перевод!

Если честно, покоробило... Не вяжутся мои представления о ШХ с подобным черепозакидательством. Хотя, это к автору ...
"отбросил череп" - действительно в оригинале так однозначно? Может, было нечто похожее на "уронил"?
P.S. Рауля явно клонит к опереточному идиотизму, впрочем я его и у Леру в таком ключе воспринимала, разве что здесь более утрированно.
P.P.S. Возвращаюсь после долгого таймаута, запасшись тапками, сапогами и прочими предметами обуви )

Отредактировано Эхо (2005-07-15 00:40:42)

Я почему-то предположила, что отличается в лучшую сторону, судя по нижеследующему отрывку ))
Продолжение тапкострела:
Отрывки со страниц 1-2, которые сами по себе ничего, но совместно меня смущают. Личная просьба к переводчикам обратить внимание и проверить на однозначность пересекающихся выражений. Или прокомменитировать.

Lita :
"Шерлок Холмс был гораздо более интересным и глубоким человеком, чем изображает его Уотсон. Доктор имел убогое воображение и был до невыносимости закоснелым во всех проявлениях британского консерватизма. Его заметки изображают таким же косным и моего кузена, приписывая ему типичные для британца империалистические настроения. Ничто не могло быть более надуманным! Шерлок также достаточно скептически относился к модной тогда религиозности. Когда Уотсон заставлял его говорить, что красота розы отражает всемогущество Творца, или выговаривать искалеченной женщине, что самоубийство есть грех перед Богом, это был чистой воды вымысел. Шерлок был агностиком и презирал самодовольство и ханжество, свойственные святошам."
Пока приемлемо, разве что я в текстах А.Конан-Дойля (который, кстати, был атеистом,[насчет Д.Белла - прототипа ШХ- не помню, но вполне вероятно, что и он ] вполне логично, что и герой тоже) не замечала религиозных поползновений.

Dominique :
"-Я говорю, что майор Лоуэлл был да и сейчас является ритуальным убийцей, не в общепринятом значении этого слова, а в более темном, первородном. Вместо того, чтобы вместе с Дэвидсоном и Бродэриком подавалять убийц, он стал тайным приверженцем черной богини. Таким образом он предал все:своих соотечественников, свои полномочия британского офицера, свою страну и королеву, даже христианского Бога."

Некомфортно кореллируется с нерелигиозными пассажами из первого отрывка, да и насчет неимпериалистических настроений начинают сомнения брать...

"Шерлок вырвал стул у Лоуэлла, затем поднял двумя руками и повернул его. Удар свалил статую на пол. Восточный ковер не закрывал пол целиком, поэтому мрамор ударился о пол замка и раскололся-две руки и голова отлетели от туловища."
Таки сознательно разбил или уронил в процессе? Ибо выводы можно разные сделать в зависимости от

"-Ради Бога, мистер Холмс, пощадите меня, пощадите меня!

-Мгновение назад вы надсмехались над Богом, майор Лоуэлл.
"
Ну , щас начнется © и крестом пригрозит

"-По крайней мере хоть одна вещь уничтожена. Она была причиной его такого помешательства.
-Нет.
-Да. Неужели ты думаешь, что я могу смотреть в лицо злу так, как я смотрел на Черную Мать, следовать за ее каждым проявлением и остаться нетронутым? "
Битиё предметов искусства, пусть и несимпатичных, но исторически ценных тоже как-то с ШХ не вяжется. (Честно говоря, у оригинального автора тоже текст, который ИМХО,выпадает из образа -"Долина страха",  конечно, можно и на личных тараканов списать )Или оправдание бития, если ненарочно грохнул. Ну разве, что у статуи "биополе вредное" (опять же, зачем бить,когда можно изолировать)... это ж роман без мистики, или я чего-то не понимаю?
Если просмотреть оригинальные отрывки одной парой глаз , допустимо ли изменение оттенков в переводе или все однозначно?

Отредактировано Эхо (2005-07-15 12:21:29)