Присоединяюсь. Понимаю, у всех сейчас много работы. Сама от себя большой прыти не ожидаю. Но хоть по чуть-чуть? 

Народ, кто-нибудь может  мне выслать/дать ссылку на английский текст?? *-p  А то у меня это было на другом компе, а с него все стерли. Осталась только глава, которую я переводила.

Спасибо!

Ооо, как мне стыдно.
Дайте мне последний шанс.
Обещать не буду.
Если завтра проду не вывешу, берите, люди добрые, а меня предайте анафеме.

Ловим на слове Давай, Елена! Мы в тебя верим.

Лита просила передать, что она скоро появится тут и будет переводить.

Она казалась такой маленькой, уязвимой и такой привлекательной, что по залу прокатился шепот. Карлотта в этой роли производила комичное впечатление, но я понимал, почему кто-то продал бы свою душу за подобное зрелище. Я вспомнил как Призрак говорил о том, что он наблюдал за Кристиной неделями. Как он наслаждался ее красотой, насыщаясь ею как человек, умирающий от жажды в пустыне! Я знал, что он чувствует. Иногда жизнь кажется жестокой и глупой, но человек, не благоговеющий перед женской красотой, должен быть абсолютно бесчувственным. Я улыбался в темноте, отвлекаясь от своих высокопарных размышлений. Как мне не доставало Мишель,  как далеко я от нее, от прикосновений к ней! Я принимал ее красоту как должное, я был скептиком, но теперь я вижу, она - самая большая драгоценность в моей глупой, ничтожной жизни.       

Как только после первой сцены опустился занавес, целая толпа людей засуетилась вокруг. Задник был поднят, другой, показывающий интерьер дома, опустился, тяжелые полотна покачивались как паруса. Деревенский пейзаж был выпихнут на сцену, следующими были столы и скамьи. Короткие, громкие команды и приглушенные проклятия звучали в воздухе, легкие шаги, шепот большого количества людей, студентов, горожан, солдат, готовящихся к своему выходу. После диких передвижений настало короткое спокойствие, служащие подняли занавес, оркестр заиграл бурную музыку второй сцены.   

Кроме тех нескольких случаев, когда я был в опере или на концерте с Шерлоком, я сидел на самом верху, на самых верхних и дешевых балконах, где вы можете наслаждаться архитектурой здания, но необходим бинокль, чтобы разглядеть, улыбается или хмурится   певец. Я никогда не был так близок к представлению  и  наслаждался этим безмерно. Правда, звук был своеобразным, хор был громче оркестра, но я ощущал себя частью действа, и это ощущение компенсировало все остальное.

В какой-то момент Холмс схватил меня за руку. В другой руке у него был  зажат театральный бинокль.- Видишь? - прошептал он, показывая на Мефистофеля в группе селян. Все они были в шляпах и коричневых куртках, которые должны были символизировать одежду простых деревенских жителей, и пели они громко. Один высокий тонкий парень открыл рот весьма и весьма широко. Я был так увлечен представлением, что вмешательство Холмса вызвало у меня раздражение, и я не ответил.   

Мефистофель ударил маленький бочонок своим мечом, и вино цвета крови полилось наружу, жидкость ярко сияла, светилась. Демон разразился громким и угрожающим смехом, и я забыл, что Холмс что-то сказал. Я вспомнил об этом только в антракте, когда вышел с Тоби, которая принялась отводить душу напротив бронзового фонарного столба, широко расставив лапы у скульптуры нимфы. Когда мы вернулись внутрь, я спросил Холмса о его замечании.

- Ничего значительного, о чем тебе бы стоило беспокоиться. Ты заметил, как прохладно зал принял Кристину Дааэ?
- Надменные французские свиньи, они не…
- Успокойся, Генри. Карлотта здесь. Я видел ее. – Холмс поднял левую руке с биноклем. – На нее действие не произвело хорошего впечатления. То же касается и графа де Шаньи.
- Единственная радость в браке мадемуазель Дааэ с виконтом де Шаньи в том, что виконт станет графом. Каждая бульварная газетенка в восторге от этого обстоятельства.
- Мадемуазель Дааэ еще всем покажет, чего стоит. Во втором акте, если я не ошибаюсь. 
- Надеюсь.

Кристина выглядела довольно взволнованной и утомленной, когда вышла, но лишь начав петь, ее осанка изменилась. К концу «Арии с жемчугом» она полностью покорила зал. Следуя за Фаустом, она показала заслуживающую уважения смесь невинности и страсти. Кристина и Фонтана стояли рядом с нами, когда толпа неистовствовала, пока не опустили занавес.

- Вы были прекрасны, - сказал я, но она даже не взглянула на меня.- Оставь ее в покое, - прошептал Холмс. - Она из тех немногих артистов, которые полностью погружаются в роль. Возвращение обратно в реальную жизнь может причинить боль. 
- Это замечательный вечер. Я получил огромное удовольствие, но я хотел бы знать, когда Призрак… когда он покажется.
- Не ранее конца представления. Он, может быть, и зол на мисс Дааэ, но он хочет, чтобы она насладилась триумфом, показала Карлотте и управляющим чего стоит.
- Отлично, - сказал я, - финальная сцена - моя любимая.
- Моя тоже, - улыбнулся Холмс.

Отредактировано Елена (2006-04-19 08:45:43)

Она была в  белой сорочке, которая обнажала ее белые плечи и руки. (Карлотта надевала платье с длинными рукавами, несомненно, чтобы скрыть свои мускулистые руки, более подобающие грузчику), она была к тому же босой.  Парика с двумя косами не было, ее собственные светлые волосы рассыпались по плечам. Я никогда не видел ее с распущенными волосами, они делали ее такой ранимой. Она была загримирована, чтобы произвести впечатление больной и отчаявшейся, с темными кругами под глазами, но я сомневался, что она нуждалась в фальшивом гриме. Она была такой маленькой, изящной и красивой, что любой порядочный мужчина должен был жаждать заключить ее в свои объятья и предложить свою защиту.   

Вдруг на заднике появился черный силуэт эшафота и виселицы.

- Снова магический фонарь? - Спросил я. Холмс кивнул.   

Зазвучала музыка, Фауст и Мефистофель появились на противоположной от нас стороне большой сцены. Они пришли, чтобы вызволить Маргариту, которая стала безумной от отчаяния и убила своего ребенка, которого зачала от Фауста. Кристина опустилась вниз, притворившись спящей, и когда она услышала голос Фауста и встала, я почти мог слышать, как вздрогнул от волнения зал. В самом деле, она казалась безумной. Когда она пела о более счастливых днях, ее голос был так необычайно красив, что на глаза мне навернулись слезы. Мефистофель торопил любовников: "Alerte! Alerte!" (Тревога! Тревога!) 

Кристина оторвалась от Фауста, отступая в угол камеры, и сжалась от ужаса.

- Le demon! Le demon!
- Le voiJ-tu?
- La dans l'ombre…

(- Демон! Демон!
- Его видишь ты?
- Там, в тени…)

По моей спине пробежал холодок. Ее голос был пронизывающим. Этот ужас не был притворным, она словно на самом деле видела демона в тени. Тоби тихонько заскулила, но Холмс наклонился и погладил ее.

Кристина сжала руки и подняла их в отчаянии над головой:

- Mon Dieu, protegez-moi! Mon Dieu, je vous implore! (Господи, защити меня! Господи, я тебя умоляю!)

Затем она опустилась на колени и запела ангелам: "Anges purs, anges radieux! (Ангелы чистые, ангелы светлые!); затем снова Богу: "Dieu bon, je suis a toi!-pardonnes!" (Господь милосердный, я в Твоей власти, простит меня!)

Затем она снова стала молиться ангелам, чтобы они унесли ее прочь в рай. Смутно я сознавал, что по моим щекам катятся слезы. Голос Кристины Дааэ поднялся над оркестром, над всеми нами.

Фауст и Дьявол умоляли ее последовать за ними, но она отвернулась от Фауста в ужасе, с отвращением.

- Va! Tu me fais horreur! - закричала она. (Иди! Ты ужасаешь меня!)

Демон взвыл:

- Jugee!” (Проклятье!)

Огни, как на сцене, так и в зале, потухли: и декорация тюрьмы поднялась вверх. Позади него, паря в воздухе под темно-синим небом с искрящимися звездами, был сонм ангелов с арфами. Друммондов свет был включен и купал ангелов в ослепительно белом свете. "Sauvee! - кричали они - Сохрани!" Дьявол отступал в тень, волоча за собой Фауста. Божественный хор висел над этой огромной сценой и пел псалом о Воскрешении Христа, paix et felicite, мире и блаженстве. Им аккомпанировал орган, гудящий о ликовании. Кристина повернулась и шагнула к ангелам. Зал не мог видеть ее лица, ее иступленный восторг, но мы могли. Она протянула руки к ангелам, затем опустила их и медленно начала подниматься, в то время как оркестр начал крещендо.

Беззвучный смех сорвался с моих губ. Все было так абсурдно, так условно, так нелепо сентиментально, но, однако же, я плакал и был полностью погружен в чувства. Я вытер глаза. Кристина Дааэ через свое искусство сделала все абсурдное действо реальным. 

Она была почти в тридцати футах над сценой, когда и газовые, и электрические огни в здании погасли. Выемки рамп сами по себе продолжали гореть даже после того, как их водородный и кислородное питание было выключено, но их свет был очень тусклым. Ангелы висели не сияя, а в тени. Зал мог счесть это  частью представления, но работники сцены знали, что это не так.

- Проклятье, это Призрак! - закричал кто-то позади нас, и Тоби залаяла как раз тогда, когда музыка стихла.     

Конец 11-ой главы.

УРА! Наконец-то! Главка потрясающая! Описания просто шикарные. Вот на такого бы «Фауста» посмотреть ) На самом деле, я, может, еще до сих пор под впечатлением от нашей постановки, - все представляется очень ярко. Только, где, спрашивается, у нас были эти «чертовы ангелы» и почему Маргариту в сцене вознесения утаскивали на коврике? Простите меня за оффтоп. Вырвалось.
Прекрасный перевод, Елена. Спасибо.

Lita
Аха. Мне тоже этот момент понравился. Почему-то сразу вспомнился «Бой с тенью». Помнишь, тот момент, когда герой прозревает на бандитской яхте, и одной рукой дерётся с плохим парнем, а другой ловит за горлышко упавший графин. А потом, мочит, мочит и ещё раз мочит. Причём, кажется, даже графином…  :vay:

Н-да. Хорошая «Ангел Оперы» книга. Правильные ассоциации возникают во время прочтения.

Отредактировано Мышь (2006-04-21 03:43:34)

Все дело в том, что вот такая постановка Фауста была при жизни композитора и еще какое-то время. А потом началась модернизация.
Например, Мефистофеля одевали в красно-черный костюмчик с хвостиком и рожками - типичное представление художника по костюмам о Мефистофеле.
А Маргарита была в деревенском платье, с двумя косами и т.п.

У меня есть две видеозаписи Фауста - 60-70х гг., там в одной постановке все в костюмах как раз конца 19-го века, а в другой - эммм... что-то уже совсем современное.
Тюрьма, например, просто яма неглубокая. Или вообще очень условно изображенная где-то на заднике клетка.
Мефистофель в современном костюме...

Увы, увы.

А в Москве Фауст идет в виде драматического спектакля на Таганке. Но я не люблю Любимова, увы, хотя он и очень сильный режиссер, и поэтому идти на спектакль не хочу.
А оперу у нас очень давно не ставили. Завидую по этому поводу Питеру