:off: Лита, держись крепко. Я вчера узнала. что Доминик тоже наша с тобой коллега. Это совпадение или судьба? 

Не, не сюрпризом. Как порядочные англичане идут в гости, только без приглашения

Правда,  хлюп, правда. Только еще недоучившийся, тэк сказать, в процессе  

Держусь!!! Уже анекдот про трех докторов готовим.  

*захныкала* а где дааальше перевод - почему такое затишье ???

Ждеммс! * облизываясь*

- Не связаны ли они между собой таким образом, что если удастся обнаружить один… ?
- Я очень в этом сомневаюсь. Он слишком умен для этого. Но один из них в гримерной Кристины Даэ мы когда-нибудь разведаем.
- Позади зеркала.
- Именно. Ты заметил глазок в этой двери? – Он указал на то, что на первый взгляд казалось изъяном в металле; при ближайшем рассмотрении становилось видно, что это матовый кусочек стекла размером в три четверти дюйма.
- Что… ?
- Это глазок с линзой, который позволяет находящемуся внутри разглядывать своих гостей.
Страх вновь охватил меня. – Так ты думаешь, что… ?
- Я уверен, что в этот самый момент он смотрит на нас.
- Господи, - я сдвинул шляпу назад и приложил ладонь ко лбу.
- Я не думаю, что он нам откроет, так что скоро мы отплывем обратно. – Он повернулся к двери, странно улыбаясь. – Вы не затрудните себя подумать еще и впустить нас на разговор? Нам о многом надо поговорить, и я отдал бы что угодно, чтобы еще раз послушать вашу игру на скрипке. – Постепенно его улыбка увяла. – Директора – просто фигляры, а виконт – сопливый щенок, с манерами худшими, чем у любой из его собак. Сомневаюсь, что вы мне поверите, но я бы мог вам помочь. Я не имею намерения причинить вам вред. Возможно, какая-то часть вас искажена, обезображена, искалечена, я имею в виду не только ваше лицо. Все же в мире должно быть место для такого человека как вы. Ваш гений здесь пропадает впустую, впустую. Разве могут крысы оценить вашу музыку? Или даже Кристина Даэ? Я прошу вас, откройте дверь.
Но лишь тишина была ему ответом, то холодное темное безмолвие, что просочилось через каменные стены и пропитало собой черную воду озера. Мы были глубже под землей, чем мертвецы, могилы Парижа со своими покойниками располагались над нами, ближе к солнцу. Я вспомнил Сатану Данте, вмерзшего в лед посреди Преисподней, и страх сжал мое сердце.
- Ради Бога, Шерлок, - я хватил его за руку. – Пойдем отсюда. Прямо сейчас.
Его глаза оставались прикованными к двери.
- Что ж.
Каким-то образом я сумел забраться в лодку. Упасть в ледяную воду мне казалось худшей участью, какую только можно было вообразить.
Холмс стянул с себя свой твидовый пиджак и вручил его мне. – Надень это.
- Разве тебе не холодно? – пробормотал я, охотно надевая его на себя.
- Не особенно. Я согрелся, пока работал шестом. Тебе это нужней. Он ступил в лодку, отвязал веревку, а затем оттолкнулся шестом от берега. Фонарь дрожал в моих руках. Я поставил его себе на колени, но он продолжал трястись.
- В сумке есть еда, Генри.
- Я не голоден.
- Это поможет тебе согреться.
- Нет.
- Семь арок, затем поворачиваем налево. Обратный путь покажется быстрее.
Лодка скользила по воде. От дыхания над головой у Холмса образовалось облако белого пара. Его белая рубашка  светилась ярким пятном на фоне окружавшей нас темноты. Его жилет, брюки и котелок казались черными.
- Генри, исполни один мой каприз. Закрой заслонку фонаря на минутку. Я хочу кое-что проверить.
- Но ведь настанет кромешная мгла.
- Только на одну минутку.
- Ну хорошо. – Я опустил заслонку, погрузив нас во мрак. Мне следовало догадаться, как это на меня может подействовать. На ум снова пришли мысли о могиле и о тоннах камней, обрушивающихся на наши головы. Я больно закусил нижнюю губу. – Достаточно?
- Ты видишь свет?
- Свет? – я моргнул, а затем заметил слабое голубое холодное мерцание, исходящие от воды вокруг нас, - Что это такое?
- Естественным путем образующаяся фосфоресценция.
Чем больше мы находились в темноте, тем сильнее становилось свечение. Однако, все было бесформенным: танцующие пятна света и странные кружащиеся блики, похожие на те, что обычно видишь если закроешь глаза будешь старательно глядеть на внутреннюю сторону век. Я не был уверен, был ли этот свет на самом деле или только в моем воображении. Тишина была оглушительной, все, что я слышал - это шум дыхания Холмса.
- В этом есть необычная красота, – сказал он
В тот же миг я открыл заслонку фонаря, залив темные воды светом. – Давай выбираться отсюда. Мы должны оставить это место, ты должен его оставить.
Он обернулся ко мне, и мгновение его глаза светились злостью. – Хорошо, Генри. Ты как всегда прав.
Он начал работать шестом, и лодка медленно набрала скорость.
Я боялся, что снова раздастся голос сирены, но остаток пути мы проделали в полной тишине.

Отредактировано Century Child (2005-08-18 23:53:08)

Не уверена, что правильно поняла вот эту фразу из начала последнего куска:

- Если бы они не были взаимосвязаны, так что если удастся обнаружить один… ?

В оригинале было:

"Would they not be interconnected so that if ones you found one... ?"

Меня смущает это not в предложении. А "однажды" я просто опустила.

Да это все предложение. После идет:

"I very much doubt it. He is far to clever for that."

Похоже, что именно так. Елена, ты гений!  *-)

Глава 9.

Кристин Даэ произвела сенсацию в "Еврейке". Приверженцы Карлотты явились с намерением подавить ее, но были практически сразу же сражены, а некоторые даже перешли в стан Кристин. Ее интерпритация Рахили, дочери еврея Элизара, была совершенна с любой точки зрения, хоть музыкальной, хоть драматической. Ее голос парил в верхних регистрах, тон был невероятно красив, полон и (как меня уверил Холмс) абсолютно совершенен. Во время последних поклонов толпа просто неистовала, бешено апплодируя и выкрикивая "Браво!".

В качестве примирения, виконт пригласил нас в свою ложу. Надо сказать, что он рьяно апплодировал. В тоже время, в его взгляде сквозило какое-то настороженное удивление. Он обладал такой инертной и ограниченной душой, что она не шла ни в какое сравнение с искусством Кристин, а ее пение было связующим звеном с презренным Эриком, ее маэстро. Граф едва сдерживал ярость, а его обращение по отношению к нам было ледяным. Вне всякого сомнения, его не волновала фиктивная помолвка брата и наше в ней участие.

Холмс выглядел уставшим. Наше путешествие по подземному озеру имело последствия для нас обоих. Я подхватил простуду, а Холмс производил впечатление разочаровавшегося и обескураженного человека.

После субботнего представления мы не были в театре вплоть до понедельника. Директора находились в чрезвычайно приподнятом настроении. Все билеты на "Еврейку" были проданы, а пресса восторженно превозносила Кристин Даэ, даже критики, в кои-то разы, сошлись во мнении. А директора уже получали телеграммы с запросами от своиx коллег из разных стран. Билеты на "Фауста", назначенного на субботу, были самым желанным и ценным товаром во всем Париже.

Вечером, когда Холмс и я разговаривали в фойе с месье Боссуэ, мимо нас прошли Кристин Даэ и виконт. Они направились в зал. Боссуэ рассказывал нам о новой системе электрического освещения, которая будет задействована для освещения фасада оперного театра субботним вечером. Холмс быстро завершил разговор и потянул меня вверх по ступеням. Мы подошли в двери пятой ложи, Холмс вытащил ключ, отпер дверь и жестом пригласил меня внутрь. Войдя, я положил руки на золоченые поручни и посмотрел вниз.
Не считая Кристин и виконта, в зале никого не было. На сцене несколько рабочих разбирали оставшиеся после представления декорации. Холмс схватил меня за руку и указал направо в дальний конец театра. И, хотя я не разобрал черт лица стоявшего там человека, я узнал его по астраханской шапочке.

-Перс,- прошептал я,-что он здесь делает?

Холмс пожал плечами. Он повернулся, как вдруг уперся взглядом в золоченую колонну, стоящую в левой части ложи. Внезапно он упал на колени, перегнулся и начал пристально разглядывать красный ковер.

-Открой дверь, пожалуйста. Мне необходимо хорошее освещение.

Я сделал как он просил.

-Что там?

Но он даже не расслышал меня.

-В ложу не входили с вечера субботы, а у Эрика большие ступни, очень большие.

Наконец он встал.

-Пошли.

Мы вышли и Холмс запер дверь. До того, как я успел задать ему вопрос, он сказал:

-Мне очень не нравится присутсвие перса. Возможно, я делаю скоропалительные выводы, но это не предвещает ничего хорошего. У нас и так достаточно проблем. Эрик восстановил против себя очень много людей, слишком много.Унего есть лишь два друга. Один из них--Кристин Даэ, но ей нельзя доверять.

-Кто же второй?

Он неодобрительно посмотрел на меня.

-Шерлок Холмс.

Потому что Леру написал: "...свидетелем был человек, которого парижский высший свет называл Персом..." Это не национальность, это прозвище, т.к. настоящего имени никто не знал и надо было как-то отличать этого человека.
Я - за большую букву.