Название: Жизнь после…
Авторы: Hand$ome
Беттинг: аmargo
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Жанр: драма, агнст, фантазия, мистика, юмор, романс… и т.д.
Пейринг: Призрак / Кристины / ОЖПы
Основа: жизнь/Книга Леру/Фильмы ПО/мюзиклы/Фанфики ПО
Диклеймер: автору принадлежат только персонажи, придуманные им самим, никакой материальной выгоды он не извлекает.
Статус: закончен
Саммари: Попытка удержаться ...
Самая интересная жизнь началась у Эрика после смерти, и пусть это не покажется странным…
Нет, сначала все становилось хуже и хуже…
Умерев, он как-то сразу поскучнел.
Все тяжелее было заставить себе дописать-таки «Торжествующего Дон Жуана»... И так ли действительно торжествовал бедолага?
Все непослушней становились пальцы, чаще промахивались по клавишам ветшающего органа…
Облик его становился все более бесцветным и размытым.
Постепенно меняли оттенок волосы: они сначала темнели, потом рыжели, постепенно седели, пока однажды не стали… прозрачными…
Он мог прикоснуться к ним руками, мог их расчесать… не мог только увидеть…
Да и сами руки также стали постепенно выцветать, пальцы уже не были такими костляво-изгибистыми и послушными, как при жизни…
Дольше всего держался его удивительный голос… Голос Ангела Музыки…
И глаза… они очень долго сохраняли свой золотой цвет…
Но когда в зеркале вместо себя, пусть одетого в простой черный балахон, пусть с прозрачными волосами и полупрозрачными руками, он увидел невнятный серый расплывчатый силуэт - Эрик понял: его забыли.
Забыли те самые немногие люди, кто имел несчастье или кому посчастливилось - смотря с какой стороны взглянуть - знать лично Ангела Музыки и Призрака Оперы в едином лице.
Сначала из его облика исчезли угрожающие черты - о нем забыли шантажируемые директора и испуганный штат Национальной Академии музыки.
Потом он потерял навыки владения пенджабским лассо, столько раз спасавшим его жизнь, особенно во время удушающе страшных «розовых часов» Мазендарана.
Значит, друг его, единственный друг на этой грешной земле - Перс, попал-таки в свой мусульманский рай, потому что забыть его он ну никак не мог, слишком многое связывало их двоих - множество жизней и еще больше смертей.
Потом случилось самое страшное… как уже говорилось… пропал Голос - его редкостное богатство, и цвет глаз перестал светится золотом… просто две темные дыры в сером нечто…
Значит, ушла ОНА, звонкоголосое дитя, ради счастья которой он покинул мир, так и не реализовав и доли отпущенного ему природой творческого потенциала…
Жизнь без НЕЕ была невозможна, а жизнь рядом с ним убивала ЕЕ.
И вот она покинула мир…
Прошло время…
Вовсю за стенами Дворца Гарнье шумел, творил и развивался молодой, нахрапистый двадцатый век.
Крякали клаксонами разъезжающие авто, сверкали вспышками магния и пыхали дымом фотографические аппараты светописи, мир опутывали радиоволны, по морскому дну были проложены телеграфные кабели, и все больше появлялось новых, еще более необыкновенных изобретений - человечество семимильными шагами уходило от спокойного и размеренного 19-го века…
И только в подвалах Оперы мыкалась неприкаянная тень уже не Призрака, которым он провозгласил себе еще при жизни, и не Ангела, которым он также себя называл…
- Даже приличного привидения из меня не получилось! - сетовал, бывало, Эрик. - Если уже не могу играть на органе и скрипке, не могу петь, так хотя бы как обычный фантом умел бы цепями греметь или там голову с себя снять - хоть какое-то развлечение, нежели носится клоком серого тумана, почти растворившись в неаппетитных испарениях Аверна.
Что же там наверху стали лить в воду, если она теперь отливает всеми цветами радуги и издает запах, похожий на вонь растворителя краски, как там его… керосина…
Помнится, в аптеке покупал еще…
Зачем, зачем я остался на земле, неужели я недостаточно намучился при жизни, что и после смерти обязан нести кару…
За что?
За многих убитых в Персии и нескольких случайно убитых во Франции людей?
За мою немыслимую любовь и жертву?
За мою так и не прозвучавшую музыку?
Ответа не было, но…
Самое странное, что он по-прежнему был вынужден спать, даже в виде клока тумана - сон был ему необходим…
Шел 1910 год…
И вот однажды, заснув, как всегда, серым аморфным дымом, он проснулся… почти самим собой…
Правда, маска у него была не такая, как всегда … черный шелковый кусок ткани полностью закрывал лицо…
Да и бог с ней, с маской!
Все его жилище удивительным образом преобразилось…
Появились жутковатые надписи в спальне, ныне затянутой черным шелком - и у кого это такая тяга к черному шелку?
Да и бог с ним, с шелком!
Что за кошмарный ГРОБ появился вместо удобной, даже для клока тумана, кровати?
Может, это намек?
Мол, пора и честь знать… Подзадержался ты, Эрик, на земле… Уже почти сорок лет, как умер, а все никуда не попадешь: ни в Ад, ни в Рай, ни в Чистилище…
Только непонятно, что же ему необходимо сделать…
Да бог с ним, с гробом!
Вопрос так и остался открытым, потому что обнаружив у себя прекрасные, гибкие послушные пальцы он, наконец-таки, дорвался до органа, теперь почему-то оказавшегося в спальне…
Да бог с ним, с расположением органа!
Зато теперь он может играть… Играть музыку… Какое это немыслимое счастье! После нескольких лет, проведенных в виде серой мглы…
И скрипка, теперь он может играть на скрипке…
Наигравшись вволю за несколько суток, с небольшим-таки перерывом на необходимый сон, он просто взлетал на крышу, и скрипка пела светлеющим звездам и растворяющейся в свете утра Луне…
Какое счастье!
Дальше странности только увеличились…
Желая взглянуть на гримерную комнату давно покинувшего его Ангела, он обнаружил там прозрачную светловолосую девушку, чем-то похожую на его Полин Беллини.
…
Она также упала в обморок при виде его лица, и он был вынужден приводить ее в сознание около Фонтанчика Слез…
Им пришлось разыграть всю историю, правда, странным образом изменились, прямо во время разговора, их имена: ее жених - только что молодой человек был Рультабием и вдруг стал Раулем, и она … Она стала Кристиной Дааэ.
Самое странное, что по окончании истории, когда он решил, что наконец-то выполнил свою главную жизненную миссию и сможет, отпустив Кристину вечером, покинуть землю, уже совершенно все равно куда: в Ад, Рай или Чистилище …
Наутро, проснувшись, вновь по привычке заглянул в ее гримерную, и все повторилось вновь, за единственным разве что исключением - имена, ее самой и ее жениха, оставались неизменными…
История была повторена многократно, и он вроде уже попривык и к самому варианту, и к такой жизни, как снова случилась нечто…
Проснувшись утром 1915, как сейчас помню, года, Эрик обнаружил полнейшую неспособность издать хотя бы один звук, все кругом онемело, и цвета… его дом стал совсем другим, мир выцвел, остались только два цвета: черный и белый…
Он мог изъясняться уже совсем с другой девушкой в другой гримерной, только открывая рот и беззвучно произнося почему-то английские слова. И еще он точно знал что девушку опять зовут Кристиной.
Вновь он ей беззвучно пел и заманивал в пещеры, слишком маленькие для его обычного размаха, да разве же его кто-то спросил?
Беззвучно играя ей на органе, не менее беззвучно кричал на нее, сорвавшую с его лица маску…
События носили какой-то рваный характер, он моментально перескакивал из зала на крышу, после Маскарада, за секунду, и вот уже они в пещере…
И вновь он отпустил эту другую беззвучную певицу и так же молча умер…
Утром шестнадцатого года повторилось другое черно-белое безумие с немыслимыми скачками, другой маской, и почему-то пришлось открывать рот под немецкую модуляцию…
Через какое-то время черно-белое бесшумное мелькание прекратилось.
Он вновь спокойно мог играть на том самом первом органе издания 1910 года…
Но спокойствие оказалось недолгим…
Вновь в 1925 году началось новое молчаливое черно-белое мельтешение, странным образом горели его глаза, почему-то появилась лысина и новая Кристина была красивой, но темноволосой…
Правда, ему надо было признать, на этот раз история получилась действительно близкой к его настоящей жизни…
Откуда-то он знал, что это самое мелькание называется ФИЛЬМОЙ или фильмом...
Первые два коротких и бестолковых очень быстро перестали мучить его, а вот третий…
Третий фильм был безоговорочно хорош!
Он даже самому Эрику очень нравился, хотя никогда не было у него такой лысины, хотя невозможно быть беззвучным Ангелом Музыки…
И любовь всей его жизни была совсем не такой…
Да и не так это все важно!
Главное история, пусть черно-белая, пусть немая, несла именно его, Эрика, эмоциональный заряд, была полна именно его любви, его горечи и его жертвы…
Отредактировано smallangel (2011-06-26 21:11:38)