Любить свою розу.

- Вы меня боитесь? – мягко спросил мужской голос за ее спиной.
Она обернулась и смерила говорившего взглядом.
- А надо? – решила она поддержать игру.
- Если бы это было нужно, я бы не спрашивал, а пугал, - он верно понял ее приглашающую к игре реплику, и сел рядом.
- А вы можете пугать? – усмехнулась она.
- А что, непохоже? – парировал он.
Она снова усмехнулась.
- Нууу…. – она отвела взгляд, как бы взвешивая, то, что собирается сказать. – Нууу… если бы…нууу….
- …если бы все убийцы были бы похожи на убийц, хотели сказать вы? – он отразил ее усмешку как в зеркале.
- А почему вы решили, что я говорю об убийцах? – прищурилась она.
Он пожал плечами.
- Ну были еще варианты – насильник, маньяк… Если бы вы думали, что я насильник – вы бы не вели себя так открыто…
Она вздернула бровь.
- …а на маньяка, - продолжил он, - я – увы – не тяну.
- Почему «увы»? – кажется, она не умела улыбаться, а только усмехалась.
- Маньяков любят.. – а вот он улыбаться умел.
- Нет, их боятся, - кокетливо покачала головой она.
- Это плохие маньяки, - серьезно ответил он. – Неликвидные, некачественные… хиленькие, в общем. Настоящий маньяк должен привлекать, притягивать, манить… его должны обожать и идти за ним хоть на край света – даже если этот свет очень скоро погаснет…
- Не, вы даже и близко не настоящий маньяк, - съязвила она.
- Да, я даже и на хиленького экзамен бы не сдал, - махнул рукой он.

********
Через полчаса они уже пили темное как кровь и такое же густое вино – и она пыталась разглядеть цвет его глаз, но это никак не удавалось.
У нее была своя теория мужчин. Голубые глаза – легкий характер, зеленые – есть в них какая-то бабская стервозность, карие – надежность, но некоторая самоуверенность, серые – фантазер и мечтатель… Но ей никак не удавалось разглядеть цвет его глаз.

********
Еще через полчаса он пригласил ее в гости – а она согласилась.
Выходя из бара она пыталась поймать его лицо в свете неоновой вывески , чтобы разглядеть цвет его глаз – но это ей снова не удалось.

********
В его комнате был полумрак и прохлада – из приоткрытого окна тянуло ночной свежестью. 
Он включил приглушенный свет – и нежно улыбнулся куда-то в угол. Она обернулась, ожидая увидеть там человека – но ее взгляд  встретила лишь тяжелая черная ваза, в которой стояла роза – в сумраке комнаты ее бутон казался тоже черным, с тончайшими багряными прожилками.
- Это мне? – спросила она.
- Нет, это ты – ей, - улыбнулся он.
- Красивая, - призналась она.
- О да… - мечтательно произнес он.
Он подошел к вазе и осторожно поправил стебель.
- Я нашел ее.. точнее встретил.. после заварушки при Азенкуре. Солдату оторвало руку и отшвырнуло на розовый куст… а может сначала отшвырнуло – а потом оторвало…
- Какой ужас.. – с чувством сказала она.
- Да, ужас, - кивнул он головой. – Куст был весь в крови… В темной, густой крови – и казалось, что стебель и бутон одного цвета.
Он нежно погладил стебель.
- Кажется, что кровь до сих пор на нем, - шепотом сказала она.
Он кивнул головой.
- И я не знаю… - тихо продолжил он. – Я не знаю… мне показалось, что мы так похожи… что мы так близки… вы будете смеяться, но близки не как друзья, нет.. а как брат и сестра.. или даже более – как любовники… Вы смеетесь?
- Нет, - честно сказала она.
- Я просто очень люблю свою розу, - смущенно признался он. – Очень. Это странно?
- Немного, - призналась она.
Он покачал головой.
- А мне кажется, что цветы заслуживают любви.
- Их любят, - пожала плечами она.
- Пока они свежи и ароматны, - снова покачал головой он. – Пока они не увяли. Пока они радуют вас. И пока они нужны вам.
- Так же как и людей, - снова пожала плечами она. – И людей так же, как и цветы выкидывают на помойку, когда они отживают свой срок.
- То люди… - туманно ответил он. – А это цветы…
Он не смотрел на нее - а ей очень хотелось понять, какого же цвета у него глаза.
Он гладил свой цветок нежно-нежно, словно его пальцы были бабочками – она видела, как он выносил эту розу с поля боя, прижимая к запыленному и может даже и разорванному в некоторых метах бронежилету.
- Извините… - смущенно улыбнулась она. – Я не очень слежу за новостями… и не совсем в курсе политики.. А что, были какие-то боевые действия недавно?
Он усмехнулся.
- Боевые действия есть всегда.
- А, ну да, ну да.. – кивнула она головой. – Страны третьего мира.. но я что-то не слышала об операции при Азенкуре.. Это когда было?
- В день святого Криспиана.
- Что? – переспросила она и тут же рассмеялась. – А, вы шуууууутите! Думаете, что я сейчас удивлюсь? Я закончила два курса филфака, и кое-что знаю...
Она показала язык и начала декламировать.
- Сегодня день святого Криспиана;
Кто невредим домой вернется, тот
Воспрянет духом, станет выше ростом
При имени святого Криспиана.
Кто, битву пережив, увидит старость,
Тот каждый год и канун, собрав друзей.
Им скажет; "Завтра праздник Криспиана",
Рукав засучит и покажет шрамы:
"Я получил их в Криспианов день".
Хоть старики забывчивы, но этот
Не позабудет подвиги свои
В тот день; и будут наши имена
На языке его средь слов привычных:
Король наш…
Она осеклась.
- Король наш… - беспомощно повторила она и взглянула на него.
Он стоял к ней спиной и осторожно гладил стебель розы.
- Король наш Гарри… - тихо выдавила из себя она.
Он не ответил.
- Погодите.. – медленно сказала она, - погодите.. Но это же.. это же… двадцать пятое октября.. и Азенкур… Азенкур.. битва при Азенкуре была… двадцать пятого декабря..
- Одна тысяча четыреста пятнадцатого года от Рождества Христова… - ответил он ей, не оборачиваясь.
- Вы шутите.. – она сделала шаг назад.
- Зачем, - спросил он, не отрывая взгляд от своей розы.
- Чтобы… чтобы было весело…
Он повернулся.
- Я похож на веселого человека? – спросил он.
- Но… - еще один шаг приблизил ее к двери.
- Видите ли… - тихо сказал он. – Я очень люблю свою розу…
Последнее, что она увидела, когда он склонился над ней – были его глаза, как два черных-черных, с багряными прожилками, бутона.

********
Он не сделал ни единого глотка – лишь вонзил клыки, и тут же, практически мгновенно, вытащил их. Немного подождал, когда все закончится, а потом аккуратно закатал рукава и вытащил из шкафчика длинные гибкие трубки, похожие на капельницу.

Когда ваза наполнилась, он убрал трубки, принес полиэтилен, завернул в него тело и куда-то унес.

Вернувшись через полчаса, он сел напротив цветка и стал нежно и осторожно гладить его стебель – то ли что-то напевая, то ли о чем-то рассказывая.
Он просто очень любил свою розу.

Отредактировано Елена (Фамильное Привидение) (2011-06-09 17:34:34)

Роза поела

ну или это боа с похмелья