Вообще меня автор поражает. В диклаймере она писала, что фик написан по мотивам фильма. Но уже столько раз встречались какие-то непонятные кругосветные путешествия Эрика, непонятно откуда взявшиеся познания в алхимии и куча всего, что было у ЛЕРУ, а не у Шумахера. Предлагаю вообще вывести тритипа эриков
Э-Леру - по мотивам книги
Э-Батлер - по мотивам фильма
Э-Сью - плод болезеннной фантазии фикрайтера.

Глава 16.

Волшебство неожиданно оборвалось, когда Эрик зашелся в приступе кашля. Эстела будто очнулась ото сна: Ангел музыки опять стал обыкновенным человеком. Она провела его в дом, усадила и приготовила чашку отвара мальвы. Горячее питье сразу же облегчило боль в горле.
Эстела сидела возле него, глядя со смешанным чувством удивления, страха и восхищения, все ещё под впечатлением от того, что слышала ( * голову даю, она при этом открывала рот! ).

Эрик поднял на неё взгляд и увидел странное выражение в её глазах. Тайная боль овладела его душой – так же на него когда-то смотрела Кристина (* ну что я вам говорила,а?!) когда впервые он ей открылся. В тот день он унес её в свое подземное убежище.

Тем не менее,  сейчас он улыбнулся.

- У вас великолепный голос, Эстела.
Но Эстела продолжала все так же зачаровано смотреть на него (*открыв рот)

- Спасибо… но вы….вы… поете как ангел…вы Ангел Музыки!

От этих слов, жестокие воспоминания обрушились на него со всей силой: тлеющие угли надежды погасли в его сердце, ненависть и отчаяние, годами точившие его сердце, вырвались наружу:

-НЕТ! НЕТ!!!!!!!!!!!!!!!

Он вскочил, одарив бедняжку Эстелу взглядом, полным ненависти и злости, от которого стыла кровь в жилах. (*Короче, замкнуло Эрика ).

-Не смейте никогда меня так называть! НИКОГДА, слышите! Не существует никакого ангела музыки, ясно! НИКОГДА НЕ БЫЛО АНГЕЛА МУЗЫКИ – это демон мрака и тьмы!
(*«Боже мой, какой слог, какой типаж!© «ИванВасильичМеняетПрофессию»)

Эстела перепуганная, не понимая ни слова, отступила.
- Вы думаете, что способны понять меня, не так ли? Мол, тоже страдала, я его пойму…Голос Эрика звучал с издевкой. – Но вам никогда не понять меня, вы не способны почувствовать, какой может быть жизнь, если весь мир считает тебя дьяволом, насмешкой природы или шутом в клетке. Демоном, от которого отвернулась собственная мать. Она спрятала меня за этой маской, вместо того, что укрыть за своей любовью и пониманием… А вы…вы, со своим хорошеньким личиком! Верьте, ужас моего лица – это и моя душа также! Отчего же ты меня не боишься? Разве не видишь, какой монстр на самом деле перед тобой? (*Бже! Моя любимая сцена! Браво, Эрик! БРАВИССИМО!!)

Он схватил её, заставив глядеть себе прямо на изуродованное  лицо. Прекрасные глаза Эстелы, наполнились слезами, но это не были слезы страха (*они, типа, подписаны, да?), а сожаления. От этого взгляда Эрику стало дурно (*мли-и-ин, мне тоже…).

Он тут же отпустил её, и, весь дрожа, отступил назад.
- Простите меня, Эстела…я…я не хотел (* извини, вспылил, с кем не бывает ) , я не хотел…Боже, что я наделал…
Он запустил ладони в волосы, в отчаянии тяжело дыша.

Эстела была растеряна. Боль этого человека была настолько явной, что почти ощутимой…по сравнению с тем, что подарила ему жизнь, её собственное существование казалось чередой радостей.
Она взяла его руку, не говоря ни слова, и этим жестом словно бы предлагала ему опору и силы в борьбе с отчаяньем. Эрик понял прекрасно, что она хотела этим  сказать: она спасет его. Она МОЖЕТ помочь. Прочный панцирь ненависти неожиданно треснул: Эрик упал на колени перед Эстелой, обхватил её руками и разрыдался. ( «Семен Семеныч»…© Выдайте Эрику паспорт, перфаворе. На чье имя? Сью, конечно!)

Он плакал, словно ребенок, не пряча своих слез, хватаясь за Эстелу, словно тонущий моряк цепляется за обломок мачты в надежде на спасение в волнах океана. Эстела плакала вместе с ним (*помните Шурочку из «Гусарской баллады» - «поручик, вы плакать любите?» ).
Она ласково гладила его голову и плечи (* руки чешутся дописать, что гладила своим портняжим утюгом) .Она чувствовала тепло, рождающееся в их молчаливых прикосновениях. Это дарило больше успокоения, чем тысяча слов.

Эрик уже не плакал, но не мог найти в себе силы отпустить Эстелу. Ему так долго отказывали в тепле и понимании дружеского объятия (*какой вы, мсье, наивный, право!) , что теперь отчаянно желал, чтобы этот миг длился вечность.
Он рассказал ей свою историю: ужасное детство, рабство у цыган (*это про то, как работал в цирке Дитем Дьявола, да?) , побег от своих тюремщиков, его скитания по миру, в поисках Искусства и Любви (*все так и было, мсье Сью, ппкс!) . В то время, как его музыкальное мастерство поднималось до невиданных высот, отсутствие любви  погружало его душу в одиночество и ненависть к людям.

Он умолчал о Призраке Оперы, о своем побеге из подземелий, поджеге театра, о людях, которых убил с холодной ясностью (*так, о каких-то совершенно незначительных деталях умолчал, о сущих пустяках, о них даже вспоминать не стоит!). Эрик подозревал, что она не готова принять ТАКУЮ правду.

- О, Эстела, я всю жизнь провел в поисках любви и красоты, но получил только ненависть и отвращение.

- Эрик.

Он пальцами поднял её подбородок, и увидел, что она плакала. Плакала из-за него. (*махровые Сью. Махровейшие!)

- Прошлое нельзя ни изменить, ни забыть. Вы несправедливо страдали, и ваша боль более, чем понятна. Но помните, что Господь не раздает свои дары только лишь согласно нашим пожеланиям. Нам кажется, что Бог забыл нас, но на самом деле нам самим стоило бы открыть для него сердце. Вы носите тяжелое бремя, - сказала ласково Эстела, поглаживая израненную щеку. – Небо благословило вас дарованием в искусствах. И несмотря на прошлых страдания, вы можете достичь идеала, а с ним и счастья. (*«Когда вы говорите, такое впечатление, что вы бредите ©») Я обещаю, что помогу вам получить это счастье. Я буду вашим искренним другом, я всегда буду рядом, когда вы будете сомневаться в своем пути. Я чувствую, что ваша душа хранит скрытую красоту, и вы заслуживаете любовь всего мира (*йаду, мне, йаду!)

После этих слов, она мягко поцеловала в лоб. Эрик обессилел от всех пережитых эмоций, что не мог даже ответить, он всего лишь прижался к ней и пробормотал:
«спасибо, спасибо, мой ангел». Он закрыл глаза, и в ему почудилось, что Ангелы с небес улыбнулись ему.

(*ну ты крут, Эрик…)

Глава 17

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА: Просьба во время чтения не есть и не пить, острые предметы и клавиатуру убрать подальше. Вместо клавы подложите себе подушку.

Это был лучший вечер в жизни Эрика. После ужина Коко попросила его рассказать сказку (*обхаживают со всех сторон*).

- С удовольствием, Колетт.

Малышка подошла к нему и доверчиво попросилась сесть ему на колени (*мамаша в это время исходила черной завистью*). Совершенно обезоруженный непосредственностью этого белокурого ангела (*меня тоже скоро замкнет от слова «ангел»*), он посмотрел на Эстелу. Та с улыбкой кивнула. И Эрик подхватил девчушку на руки и усадил на колени. Кроха казалось сладкой бисквитной куколкой – такой же красивой и изящной. (*Чем же тебя на ужин кормили, друг мой?)

Эрик принялся рассказывать красивую сказку, которую однажды прочитал во время путешествий на восток. Ребенок зачаровано слушал, пока Эрик описывал великолепные дворцы, построенные из золота и серебра, о самых красивых принцессах, храбрых и отважных рыцарях, об огнедышащих драконах и могущественных волшебниках. (*так это он ей сказку о хоббите Бильбо рассказывал!)

У Эрика ещё никогда не было такого внимательного слушателя, жадно ловившего каждое слово. Даже Эстела, которая сидела в своем кресле и вышивала, слушала захватывающую историю. Но пришло время Колетт отправляться  спать.
- Ну пожалуйста, мамочка, ещё одну сказку!
- Нет, Коко, уже поздно. Поблагодари мсье Эрика и пожелай ему спокойной ночи.

Коко обернулась к Эрику в надежде на его поддержку, но напрасно.

- Мама права, моя дорогая мадмуазель: время спать. Я обещаю, что завтра расскажу тебе не менее интересную историю, хорошо?

Девочка выглядела разочарованной (*поди ты к черту со своим завтра, я ЩАС хочу!), но послушалась.
- Bonne nuit, мсье Эрик, спасибо за сказку, - и она обхватила его за шею и поцеловала в щеку.

Эрик с трудом сдержал слёзы (*вроде ж мужчины на ПМС не страдают? Хотя кто их этих Сью знает…): «Спокойной ночи, моя принцесса».

Эстела взяла девочку за руку и улыбнулась Эрику (*помните этот старый анекдот про девочку, которая все время улыбалась, потому что ей косичку туго мама заплела?). Уложив дочь спать, Эстела вернулась в кухню и заметила, что Эрик до сих пор взволнован.
- О, Эстела, она просто чудо! (*так бы и съел! ). Маленький белокурый ангел… (*а теперь представьте истерику Коко – «Никогда не смейте называть меня белокурым ангелом!»!!! См. гл. 16.»)
- Я знаю. Коко - смысл моей жизни. Без неё я бы не выжила. Каждый день я благодарю небо, что благословило меня дочерью.

Эрик кивнул (*когда мы займемся мальчиком, дорогая?).

- Она мне доверила маленькую тайну, что хотела бы научится петь. Если она унаследовала прекрасный голос матери, она может стать примадонной! (*Эрик, тебе мало было Кристины? ), он сказал это с изысканной учтивостью, и Эстела улыбнулась (*точно, девочка с косичкой)

- Да уж, если не голосом, то уж характером из неё точно выйдет примадонна, - шутя воскликнула Эстела, и они оба рассмеялись.

- Я хочу вам кое-что показать.

Она открыла шкаф и достала оттуда то, что несомненно было… скрипкой. Эрик был заинтригован.

- Это работа моего папы, он сделал её к моему рождению. Он хотел, чтобы я стала музыкантшей, но судьба распорядилась иначе.

Она открыла футляр, достала инструмент и передала его Эрику. Он осторожно взял скрипку, как истинный знаток прекрасного (*есть ли предел махровости для Сью?) .
Он держал в руках инструмент огромной ценности. Это был настоящий шедевр скрипичного мастерства, кроме того, скрипа отлично сохранилась. Корпус был из гладкого дерева, колки были изыскано украшены. Эрик коснулся струн и с удовольствием заметил, что они были в идеальном состоянии. (*и даже скрипка у них какая-то…махровая) Должно быть, их недавно меняли.

- Я бережно храню её, как учил меня отец. Это все, что у меня от него осталось. – Эрик заметил тень грусти в её голосе, и с пониманием взглянул на неё.

- Можно? – спросил он, Эстела утвердительно кивнула.

Благодаря абсолютному (*читай – махровому) слуху, Эрик отметил, что скрипка даже не нуждалась в настройке.
Он положил её на плечо, поднял смычок и магия Ангела музыки (*ы-ы-ы-ы-ы…) захватила его с первых же нот.
Эстела закрыла глаза, позволяя музыке и этому мужчине увлечь её, покорить её сердце снова. Прелюдия была преисполнена грусти, и Эстела поняла, что это песнь отвергнутой любви, настолько музыка была полна страсти и нежности. Наверняка он сочинил это для Кристины, для своей большой любви (*а для маленькой любви он  поет рОмансы.)

Эстела открыла глаза и взглянула на него. Эрик был полностью поглощен музыкой, каждый звук для него был наполнен любовью и отчаяньем. Слеза скатилась по щеке Эстелы (*им бы все валерьяночки попить не мешало), но она сдержала всхлип (*всхрюк…), чтобы не разрушать волшебство. (*а вот надо было высморкаться!) . Музыкальная тема сменилась, в ней звучало смирение, но в последних аккордах появились мотивы надежды, веры в счастье, в котором нуждается каждый живущий. (*НЕ БУДУ комментировать. )

Скрипка умолкла. Чары ушли. Эрик повернулся к Эстеле  и увидел слёзы волнения (*ну не иначе она держит в руках табличку – «слёзы отчаянные», «слёзы разочарованные», «слёзы с придыханием»...) в её глазах. Он положил скрипку на стол, и его первым желанием было обнять эту женщину и поцелуями осушить её слезы. Её взволнованность была бальзамом на его душевные раны. Тем не менее, он сдержался и всего лишь нежно вытер пальцами её слёзы.
- О, Эрик (*О-Эрик – наверное, это имя?). Ваша музыка чудесна (*ну скажи ему, скажи, что он Ангел музыки, УМОЛЯЮ!)

- Моя дорогая, благодарю вас. Знать, что вы её оценили – лучшая награда для меня. Ваш отец был настоящим мастером. Это честь для меня играть на скрипке, сделанной его руками.

Эстела встала. Она положила скрипку в футляр и протянула его  Эрику. *(Ну что за разбазаривание семейного добра? Штаны мужнины, скрипку папину …)- Она ваша. Я вам её дарю.
Он ошарашено уставился на неё.
- О, нет, Эстела. Это скрипка вашего отца, я не могу её принять. 

- Нет, Эрик (*о-Эрик!), она ваша. Никто не сможет играть на ней так, как вы. Я уверена, что мой отец гордился бы этим.

Эрик взволновано взял (*схватил) футляр.
- Спасибо, это большая честь для меня. (*Эрик, ну ты понимаешь, что теперь ты просто обязан жениться на Эстеле?)

Было уже довольно поздно. Эрик настаивал на том, что он поспит в кресле, и предоставит спальню Эстеле (*а в чем проблема? Вместе ещё низзя? ). Но Эстела даже слушать его не захотела.
- Я уверяю вас, что мне доводилось спать в гораздо более неудобных условиях (*даже в гробу!), уговаривал он.
- Ничего не желаю слушать. Вы ещё только выздоравливаете, и вам нужен нормальный сон. Я буду спать с Колетт (*в люльке?)

- Но…
- Ну хватит. Не настаивайте. Кто здесь ваша медсестра? (*Эрик, на твоем месте я бы десять раз подумала, прежде, чем брать скрипку.)

Эрик пожал плечами, и Эстела расхохоталась.
«Так…замечательно слышать этот смех», подумал он.

Они дошли до маленького коридора, который разделял две спальни.
- Спокойной ночи, Эрик.
Он взял её руку и поцеловал.
- Спокойной ночи, мой ангел (*мли-и-ин…..).

В эту ночь, засыпая рядом с Колетт, Эстела мечтала о поцелуе ангела. Ангела Музыки. (*ну все, меня УЖЕ замкнуло. Спасибо, Эстела…)

Кто посчитает, сколько раз в главе употреблылось слово "ангел", тот получит от меня конфетку.

Я себе уже сейчас пытаюсь представить, ЧТО герои будут делать в обещанном нам продолжении.