Вот еще о тех нравах.
-------------------------------------------------
Именем королевы!
Андрей Кротков (http://www.posix.ru/offtopic/victorian/)
Особо жестокие гонения викторианство возводило на чувственность – здесь святошеству и ханжеству не было предела.
Мужчины и женщины обязывались забыть, что у них есть тело. Даже отдалённые речевые намёки на что-либо из этой области – исключались. Единственными участками поверхности тела, которые разрешалось открывать, были кисти рук и лицо. Мужские брюки викторианского фасона имели спереди глухой клапан, сбоку - разрез со шнуровкой, внизу - штрипки. Женские платья тоже были глухие, закрытые, скрадывавшие фигуру, с кружевными воротничками до ушей, оборками, рюшами и буфами. Пуговицы допускались лишь на верхней одежде. Вышедший на улицу мужчина без высокого стоячего воротничка и галстука, женщина без перчаток и шляпки – считались голыми.
Происходившее в супружеских спальнях обязательно драпировалось большим количеством ткани, должно было совершаться в полной темноте, в молчании и при старательно изображаемом равнодушии к происходящему. Какие-либо предварительные разъяснения для неопытных юных особ считались недопустимыми. Это часто приводило к печальным последствиям, вроде попыток самоубийства после первой брачной ночи.
Жертвой интимного ханжества едва не стал известный английский писатель и искусствовед викторианской эпохи Джон Рёскин (1819-1900). Образованный и свободомыслящий человек, он, как выяснилось, не знал элементарных вещей. Довольно поздно женившись, Рёскин вечером после свадьбы застал супругу в неприбранном виде за туалетом - и узрел деталь женской анатомии, о существовании которой не подозревал («треугольник Венеры»). Увиденное его так потрясло, что он впал в нервную импотенцию и принялся жаловаться друзьям: моя жена страдает ужасным физическим недостатком, прямо-таки уродством, какой кошмар, что делать, я несчастнейший человек на свете! Выведав подробности, друзья сперва подняли его насмех, затем затащили в бар, отпоили виски и растолковали: старик, всё в порядке, это не уродство, это как у всех, просто ты, искусствовед замученный, привык пялиться в музеях на гладкие мраморные статуи и никогда прежде не видел живых голых баб… Вскоре в личной жизни Рёскина всё наладилось. Если не считать того, что сплетня вышла за пределы дружеского круга, и некоторое время над искусствоведом потешался весь Лондон.
Беременная женщина являла собой зрелище, глубоко оскорблявшее викторианскую нравственность. Она вынужденно запиралась в четырёх стенах, скрывала свой позор от самоё себя с помощью платья особого покроя. В разговоре ни в коем случае нельзя было сказать о женщине, ждущей ребёнка, что она pregnant (беременна) – только in amazing state (в интересном положении) или in hilarious expectation (в счастливом ожидании). Публичная демонстрация нежных чувств к младенцам и детям считалась неприличной. Викторианская мать редко сама вскармливала своего ребёнка – для этой плебейской нужды нанимались кормилицы из простонародья.
Викторианское ханжество иногда прямиком толкало женщин в объятия смерти. Все врачи в те времена были мужчинами. Считалось, что заболевшей женщине лучше умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней «постыдные» медицинские манипуляции. Врач иногда не мог поставить толковый диагноз, ибо не имел права задавать пациентке «неприличные» вопросы. В тех случаях, когда необходимое врачебное вмешательство дозволялось высоконравственными родственниками, врач вынуждался действовать буквально вслепую. Известны описания медицинских кабинетов, оборудованных глухими ширмами с отверстием для одной руки – дабы медик мог посчитать пульс пациентки или коснуться лба для определения жара. А приглашать врачей-мужчин к роженицам англичане с душевными муками начали только в 1880-х годах. До этого родовспоможением занимались повитухи-самоучки и немногочисленные акушерки. Чаще дело предоставлялось естественному ходу, по принципу «как будет угодно Всевышнему».
Викторианские нравы отнюдь не опутывали английское общество целиком, сверху донизу. Они царили главным образом в среде нетитулованного дворянства и городской и сельской буржуазии.
Высшая титулованная аристократия с высоты своего положения и почти полной независимости спокойно плевала на моральные строгости эпохи, позволяла себе потешаться над ними. Разумеется, английские лорды и пэры викторианской эпохи уже не были похожи на своих предков XVII-XVIII веков – бунтовщиков, заговорщиков, высокородных пьяниц и знатных дебоширов. Государственную лояльность, верность трону, внешнюю порядочность они блюли свято. Но за свои привилегии и вольности, добытые во многовековой борьбе с абсолютизмом, держались не менее прочно. И не желали жить в своих поместьях по монастырскому уставу, разработанному благочестивой королевой.
Английские низы – городской и сельский работный люд, крестьяне, батраки, моряки, солдаты, уличный плебс – зачастую вообще не имели представления о нравах, царящих наверху. У них, низов, были свои сложившиеся представления насчёт того, что такое хорошо и что такое плохо. Английские простолюдины много и тяжело работали; поработав, отдыхали как умели – выпивали и закусывали, орали песни, плясали до слома каблуков, неприлично выражались при женщинах, дрались, богохульствовали и предавались блуду. А также женились, выходили замуж, рожали и воспитывали детей. То есть вели себя как нормальные люди в нормальной для них атмосфере, не были склонны обставлять своё бытие лишними условностями и сложностями – сложностей им и без того хватало.
Отредактировано Nemon (2008-04-16 13:29:40)