Вывешиваю кусочками. К сожалению, напряг со временем.

1

Она повернула скорпиона! Эрик стоял, уставившись на две шкатулки. Она повернула скорпиона, но она ушла. Наверное, они с виконтом теперь пробирались сквозь подземелья Оперы к выходу на улицу Скриба. По подземельям Оперы… к выходу… «А зачем?» - Эрик не мог понять, в голове не укладывалось: там же ничего нет. Темно и пусто. Пусто и темно. Рука, послушная воле беспамятства, потянулась к шкатулке с кузнечиком. Навивные, они думали, что взрывчатка была спрятана только в погребе. Наивные красивые люди… Холодные пальцы скользили по зеркальной глади тончайшей работы металлических бочков кузнечика. Наивные красивые люди, сгорающие у огня словно мотыльки, рожденные прекрасными бабочки-однодневки. Рожденные, чтобы красиво взлететь и так же красиво умереть. Красивые наивные люди, но смерть не бывает красивой. Эрик повернул кузнечика… а дальше был взрыв…

* * *

- А этот?

- Этот, на удивление, жив, хотя сначала его сочли мертвым. Нашли несколько дней назад под завалами Гранд Опера, вернее, посреди рухнувших сводов подземелий. А спас его дом. Да-да, представьте себе: под нашей Оперой, у подземного озера нашли самый настоящий обустроенный для жизни дом. Стены оказались на редкость крепкими, вот и удержали потолок от обрушения. Там его и нашли, отдали нам вместе с мертвыми, и, представьте себе, его никто не искал, до вас… Но близких у него, по-моему, нет. Куда уж там – посмотрите на лицо… Кстати, интересно, что из-под завалов недалеко от того самого подземного дома, вытащили еще двоих: молодого мужчину и девушку. Мужчина был уже мертв, а вот девушку, сильно искалеченную, еще можно было спасти, но… Она умирала в госпитале, целых два дня, не приходя в себя. Она бредила и все твердила что-то о каком-то Эрике.

- Меня это не волнует. Я хочу забрать вашего выжившего.

- А вы ему кем-то приходитесь?

- Нет. Я кто-то вроде благодетеля. Ведь, в Опере никто не выжил. Как оказалось, никто, кроме него. Я забираю его.

- Вы не можете. Его собираются допросить, когда он очнется. Нам запретили кого либо к нему подпускать, так что даже вам…

- Давайте сделаем так: вы получите от меня некую сумму денег, скажете полиции, что он скончался, а я его заберу.

- Простите, я не могу. В доме нашли странный механизм, который, как полагают в полиции, может быть связан со взрывом. Этот человек находится под подозрением.

- Возможно, если вы пересчитаете содержимое этого конверта… возьмите же его… зачем вы отказываетесь? Возьмите, вам, ведь, нужны средства, не так ли? Вот так… посмотрите в конверт, подержите в руках… подумайте… Так я могу забрать этого человека?

- Полиции сообщат, что он умер.

- Вот и прекрасно, приятно вести дела с понятливыми людьми.

* * *

Молодая служанка завизжала при виде Эрика. Громче она кричала только тогда, когда он отрыл глаза и приподнялся на постели, а увидев мерцающие золотом в полутьме зрачки, бедняжка чуть не лишилась сознания и принялась звать Пресвятую Деву Марию. Эрик терпеливо ждал, пока она успокоится. Оправившись от шока, девушка выскочила из комнаты, потом, правда, вернулась. Медленно ступая по скрипучим половицам, шаг за шагом, служанка подбиралась к большой кровати с приподнятым пологом, где он лежал. Наблюдать за ней оказалось весьма занятным делом: низенького роста, немного пухленькая, девушка походила на прыткого зверька, в котором насмерть столкнулись страх и любопытство. Несколько раз замирая на месте и отбегая назад, служанка таки добралась до кровати и протянула руку, чтобы дотронуться до Эрика. Он схватил ее за запястье, как только было нарушено позволительное расстояние между ее пальцами и его лицом.

- Подожди кричать, моя голова не вынесет больше шума, - простонал Эрик, когда девушка с полной готовностью открыла рот; она удивленно посмотрела на него. –Где я? Хотя нет, постой. Позови хозяина этого места… дома…

Смысл сказанных слов до служанки, видимо, дошел не сразу. С минуту она молчала и удивленно хлопала ресницами.

- Вам необходимо подождать, - выдохнув, почти прошептала она. – Месье Ильинский, хозяин дома, сейчас в отъезде, и он просил передать, если вы очнетесь, что сам придет к вам, когда посчитает это нужным.

- Я не собираюсь никого ждать, - холодно ответил Эрик, интуиция предостерегала его об опасности. – Я ухожу.

- Простите, месье, но вы никуда не уйдете. Это исключено.

- Почему ты так решила? – в его голосе прозвучало раздражение.

- Так распорядился месье Ильинский, - фамилию служанка произносила с трудом.

Эрик отпустил девушку, та тотчас отпрянула назад. Он думал, что она позабудет о его вопросах и снова убежит, но она, глубоко вздохнув и теребя дрожащими руками край своего белого передника, присела на кровать (со стороны казалось, будто бедняжку принудили сесть на угли или на иглы). Вытаращенные глаза уставились на Эрика.

- Кто этот человек?

- Считайте, что ваш благодетель. Я ничего не могу вам сказать. Месье Ильинский вам все объяснит. Позже.

Эрик покачал головой.

- Я не стану ждать, и мне не нужны ваши чертовы объяснения.

Служанка умоляюще посмотрела на него. Вид у девушки был жалкий. Не удивительно: если он уйдет, отвечать за это будет она, и вряд ли тот, кто его здесь держал, будет доволен.

- Принеси мне мою одежду и убирайся отсюда. Я не намерен никого слушать.

- Вы больны. Вы еще не поправились, - в отчаянии сказала служанка и, осмелев, схватила Эрика за руку.

Он внимательно посмотрел на нее, не нужно было долго думать, чтобы догадаться об истинных причинах ее упорства. Вряд ли она так заботилась о его здоровье, вряд ли она вообще воспринимала его, как человека (иначе ее испуг и ужимки объяснить было невозможно). Девчонка просто тряслась за свою шкуру. Эрик пригляделся к ней. Сколько служанке было лет? Шестнадцать-семнадцать? Или она в силу своего детского личика и детской фигуры выглядела так молодо? Он признался себе, что в глубине души немного ей сочувствовал, но на деле, внимать этим бесполезным уговорам не собирался.

В это время в дверях появилось два мужских силуэта. Люди стояли на фоне большого окна в холле, и солнечный свет мешал разглядеть их лица. Впрочем, одного из них Эрик узнал тотчас же. Это был Перс. Ну конечно, кто же еще, как ни дарога посодействовал некоему месье Ильинскому, который вообще ничего не мог знать про Призрака Оперы. Стоило ли вспоминать недавнюю интуицию? Стоило, но было поздно. Служанка выдохнула и в два больших шага подскочила к ним, последовавшие ее слова не удивили Эрика.

- Месье, он хочет уйти… Я пыталась…

- Рене, мы все слышали, - мужчина резко оборвал ее, он говорил медленно, с расстановкой и с заметным акцентом. – Ты можешь идти. Принеси нашему гостю еды. Он, явно, голоден. Тем более, чтобы поправиться, ему необходимо есть.

Девушка кивнула и удалилась. Эрик проводил ее взглядом, затем его золотистые глаза насквозь пронзили двоих, до сих пор стоявших в дверях. Какое-то время прошло в молчании, никто даже не пошевелился. Он выбирал, на кого из них обрушить весь внезапно скопившийся гнев, а они, видимо, этого гнева ожидали.

- Дарога… - сквозь зубы выговорил Эрик, сжимая под одеялом дрожащие руки, - так и знал, что без тебя не обошлось. Я тебя предупреждал, я отплатил тебе за спасение моей жизни дважды. Значит, мне стоило оставить тебя в подвалах Оперы вместе с виконтом де Шаньи.

- Ну, прости. Я был тебе обязан и отплатил тем, чем мог, - равнодушно ответил Перс, продолжая стоять в дверях.

- Не вижу смысла грубить друг другу. Месье Перс, не уподобляйтесь вашему… другу. Он, явно, не в духе. Тем более, ему пока не стоит волноваться, мы должны поберечь его здоровье.

Эрик с презрением посмотрел на силуэт говорившего. Этот месье настолько заботлив, что скрывается в тени? У недавнего Призрака Оперы возникший вопрос вызвал едва заметную ухмылку. Он знал цену такой заботы, и еще прекрасно знал, что за ней скрывается не добродетель, а личная выгода.

- Я так понимаю, что вы – месье Ильинский?

- Вы понимаете совершенно правильно, только позвольте немного дополнить – граф Ильинский. Я даже знаю примерный объем и содержание вопросов, которыми вы меня собираетесь осыпать. Не трудитесь зря, поберегите свои нервы и наберитесь терпения. В скором времени вы узнаете все сами.

- Послушайте меня внимательно, месье граф, я не хочу ничего узнавать, я не хочу находиться в вашем доме, я немедленно отсюда ухожу, - гнев приобретал ощутимую силу, по крайней мере, у находящихся в комнате возникло нестерпимо давящее ощущение, пронизанное насквозь голосом Эрика.

- О! Не забывайтесь, Призрак Оперы. Уясните себе следующее: вы здесь абсолютно бесправны. Одно резкое движение с вашей стороны или попытка бежать отсюда – полиция все узнает о вас и ваших делах. К тому же, выяснится, что вы живы… не только во Франции.

Эрик ошарашено переводил взгляд с Перса на графа и с графа на Перса. Он не знал, что сказать в ответ, к тому же в такой ситуации слова теряли свою силу. Не только во Франции…это означало, что прошлое всплывет наружу, будет преследовать и не оставит в покое, пока не настигнет. Эрик не мог не признать, что месье Ильинский неплохо продумал свои действия, наслушавшись рассказов дароги. Не только во Франции… это означало, что ему просто негде будет скрыться, надумай он бежать. Как зверь рассматривает прутья клетки, в которую его посадил охотник, Эрик рассматривал простую обстановку комнаты, потом исподлобья взглянул на графа Ильинского.

- Вы не оставляете мне выбора.

- Нет, не оставляю. Отдохните. Набраться сил в ваших же интересах.

Отредактировано Ребекка Шайн (2005-11-29 18:39:56)

Добавлю еще кусочек, поменьше (*если учесть, что я не из дома, так что проверяйте мне пунктуацию и офрографию, очень прошу)

_______________

Эрик опустился на подушки и отвернулся, промолчав в ответ. Он медленно осознавал безысходность положения, безрезультатно пытаясь убедить себя в нереальности событий. За спиной закрылась дверь, послышались удаляющиеся от комнаты голоса. Правда, в покое его не оставили: вскоре появилась уже знакомая ему служанка с подносом в руках. Эрик бросил безучастный взгляд на еду, есть ему совсем не хотелось.

- Вы будете есть, даже если мне придется кормить вас с ложечки, - издевательски заявила девушка, присаживаясь на кровать.

Он злобно посмотрел на нее.

- Ты всегда выполняешь распоряжения графа, девочка? - язвительно спросил Эрик.

- Приходится, - холодно ответила она.

«И собирается отыграться за все на мне», - про себя подумал он. Судя по выражению ее лица, в подтексте ответа он не ошибся. Девушка выжидающее смотрела него, вернее, не на него, а чуть-чуть в бок. Глядеть на Эрика прямо она не могла и не хотела. Он тяжело вздохнул, выбирая между унижением и унижением. Вряд ли, конечно, девчонка превосходила его по силе, но борьба представлялась ему еще более нелепой и бессмысленной, чем послушание. Скорее всего, помимо нее в доме достаточно слуг, которых она сможет позвать на помощь. Эрик выхватил из ее рук поднос. Он ел, преодолевая тошноту от вкуса пищи и желание уничтожить проклятую служанку, которая, кстати, осталась наблюдать за его мучениями. В конце концов, он не выдержал.

- Тебе доставляет удовольствие сидеть здесь? Тебе опостылела твоя жизнь, так решила полюбоваться ради успокоения, поиздеваться?

- Я должна проследить за тем, чтобы вы не вздумали покончить с жизнью, - брезгливо фыркнула она, изобразив на лице обиду.

Эрик протянул ей поднос с оставшейся едой.

- Убирайся.

Служанка взяла поднос и встала.

- Вы не все доели.

- Я и не голоден, - чуть слышно прошипел Эрик; его золотистые глаза пылали яростью.

Девушка это заметила, и в соображениях собственной безопасности отошла от кровати подальше.

- Чтобы набираться сил вы должны есть, - неуверенно сказала она.

Лучше бы не говорила… Эрик схватил с прикроватного столика хрустальный графин, наполненный водой, и швырнул его в служанку. Девушка увернулась, и злополучный графин разбился у ее ног, забрызгав ее платье. Она разрыдалась и убежала. Эрик закрыл лицо ладонью: она хлопнула дверью так громко, что у него загудело в голове. Приступ гнева сменился приступом слабости. «Они правы, - подумал он. - В таком состоянии я не смогу далеко уйти, при всем желании». От бессилия клонило в сон, и Эрик заснул, проваливаясь в глухую пустоту, где время утрачивало свою значимость и исчезало.

* * *

Граф Ильинский запер дверь кабинета на ключ и указал Персу на кресло, а сам, сложив руки за спиной, подошел к окну. День был туманным, и солнце светило в окно каким-то болезненным белым светом. На рабочем столе из дорого красного дерева царил беспорядок: в разрозненном виде бумаги, какие то письма, клочки разорванных листов, пепел - все это создавало ощущение неумолимой спешки. В поведении же своем граф ничем не выдавал этого напряженного состояния. Он был спокоен, как в момент их первой встречи, холоден и точен.

- Итак, я в ожидании, месье. Вы сказали, что хотите поговорить. О чем?

- Я хотел спросить, почему именно Эрик? Почему вы выбрали его? Детали его прошлого - мошенничество и аферы должны были заставить вас подумать над своим выбором. Так почему же?

- Вы сейчас пытаетесь обвинить меня в неблагоразумии или же защитить его? Ни то, ни другое у вас не получится. Мы с вами все обсуждали. Половина прислуги в доме в курсе. Он не сможет воспользоваться вверенными ему деньгами в своих целях. Вы будете знать о каждом его шаге.

- Когда вы собираетесь поставить его в известность?

- Скоро. Сейчас ему действительно лучше отдохнуть.

- Но долго вы ждать не сможете, - спустя небольшую паузу возразил Перс. - Вы хотите скрыться как можно быстрее.

- И как можно дальше.

- Почему вы не поступили иначе? Ведь можно было бы пойти более легким путем.

- Более легкий путь перекрыт, месье, я вам не раз уже говорил о том, что мне нельзя возвращаться в Россию.

- Вам нельзя или вы не хотите?

- Это не ваше дело месье. Ваше дело вы знаете.

Перс встал, граф повернулся к нему.

- В таком случае, я отправляюсь в Париж. Мне здесь оставаться незачем.

- Мне жаль это слышать. Вы не могли бы здесь остаться до моего отъезда? Вы лучше моего знаете, как обращаться с ним.

- Вы боитесь Эрика, - догадался дарога.

- Честно говоря, да. Поэтому считаю, что лучше проявить силу раньше, чем это сделает он. А вы… вы знаете его. Вы изучили его. Оставайтесь. Не пренебрегайте моим гостеприимством.

Отредактировано Ребекка Шайн (2005-11-24 18:53:48)

Можешь задать по личке, если это не скелет в шкафу в фанфике, то я отвечу.

Opera, спокойно, студент, заседание продолжается ))))

Кстати, про "гармонично" это был комплемент или как?

Opera, да ни в коем случае! Просто уточнить))))))

А я тоже белая и пушистая, когда сплю зубами к стенке)))

Гиллуин, Эрик им потом еще спасибо скажет)

Гиллуин,

терпение, товарищ капитан все увидите сами

Так.. любителям пары Эрик/Кристина - не читать следующий отрывок.

* * *

Эрик считал дни, а дни для него тянулись и тянулись. Его запирали, к нему никто не приходил, кроме Рене – служанки, с которой они не разговаривали с тех пор, как он швырнул в нее графином. Однако легче от этого не стало. Каждый день принося в комнату еду и наблюдая за каждым его глотком, из просто палача она превратилась в молчаливого палача. В конце концов, Эрик приучил себя не обращать на служанку внимания. Полное отсутствие разнообразия превращало в вечность час, что было говорить о четырех днях!

В это утро вместо служанки в комнату вошел Перс. Дарога тихо закрыл за собой дверь и, щурясь, пригляделся к Эрику. Он неподвижно сидел на постели, облокотившись на подушки, отвернувшись от двери к окну. Спутавшиеся волосы, которые давно стоило расчесать, вместо маски закрывая уродство, прядями спадали ему на лицо. Он был просто равнодушен, а казался безжизненным. Перс почти неслышно подошел к кровати, но никакой видимой реакции не последовало.

- Ты не хочешь разговаривать, Эрик? Ты считаешь меня предателем? Очень зря. Ты лежал без сознания достаточно долгое время. Вряд ли ты понимаешь, что тебе грозило, узнай они о твоей причастности к взрыву.

Молчание.

Перс вздохнул и обошел кровать, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

- Ты как всегда безрассуден. Самоуверенность, а не внешность, - вот твой недостаток, который перевешивает даже твой гений. Ты забываешь о том, что люди вокруг не так глупы, как ты о них думаешь. Вспомни…

- Я не намерен слушать твои излияния, дарога, - Эрик резко оборвал его. – Ты мог бы пойти и рассказать все полиции прежде чем, встретишься с этим месье графом! Ты бы прославился, дарога!

- Нет, это ты бы прославился. Как красиво взойти на эшафот, за страшное деяние, не раскаиваясь, глядя в толпу с презрением. Ты так не считаешь? Признайся, Эрик, ты хотел бы так умереть. Ты бы смотрелся… красиво… и эта мысль льстит тебе, не так ли?

Эрик, не отвечая, опустил голову, но его злость ощущалась, принимая живую форму.

- Эрик, ты знаешь, что мадемуазель Даэ умерла? Она умирала еще несколько дней после того, как ее нашли под завалами Гранд Опера. Она говорила о тебе в предсмертном бреду.

- Что же… мадемуазель оперная певичка получила по заслугам, - вдруг сказал Эрик. - Лживая девчонка. Наверное, все женщины лживы. Это заложено у них в природе.

- Но ты же любил ее… - оторопев, тихо выговорил Перс.

Эрик запрокинул голову.

- Любил ли? – вопрос был обращен к пространству.

Осторожно приоткрыв дверь, в комнату заглянула Рене.

- Собирайтесь, пожалуйста. Месье Ильинский хочет видеть вас.