* * *

…В театре чужак…

Вот только насколько он чужой?

Елена ворвалась в комнату мадам Жири – методика перемещения по коридорам a la Карлотта оказалась весьма действенной. 

- Мадам Жири, вы позволите?

Главный хореограф была занята чтением какого-то документа, но, услышав голос баронессы, мгновенно перевела все внимание на нее.
- Разумеется, мадам Благина. Впрочем, вы ведь уже вошли…
- Простите, мадам Жири, я понимаю, что нарушила все возможные правила вежливости, но вопрос не терпит отлагательств. Только что я имела короткую, но очень интересную беседу с одним из наших механиков сцены…

Антуанетта Жири внимательно выслушала патронессу.

- Почему вы решили рассказать об этом мне? – спросила она, наконец.
- Мадам Жири, вы кажетесь мне единственным человеком в театре, кто действительно компетентен в данном вопросе. Если поверить Шарлю, а я не вижу причин ему не верить….
- …он мог выгораживать друга….
- И зачем бы ему это понадобилось? Да вы и сами рассказывали о нелепых случайностях вроде почему-то не запертого люка на сцене. Господи, почему я раньше не обратила внимания на слова Поля? И почему он сразу не обратился лично ко мне?
- Решил сам поймать таинственного посетителя, если он, разумеется, существовал в реальности, а не только в воображении бедняги, и стать героем, - предположила мадам Жири.
- Скорее всего. К сожалению, мы этого уже не узнаем.… Но я отвлеклась. Итак, у нас в театре чужак.

Ее собеседница покачала головой.

- Не думаю, мадам Благина. Будь это действительно кто-то чужой, его бы заметили. Обязательно. Да, работников в Опере много, и у каждого имеется свой участок, однако человеку совершенно постороннему сюда не попасть.
- Поэтому я и решила обратиться к вам, - продолжила Елена. – Ваши балерины не видели ничего странного?

Мадам Жири рассмеялась.

- Балерины? Вы что, не знаете их? Стоит им только намекнуть, что в театре «завелся» незнакомец, и вы сразу же получите столько историй, что их будет впору издать отдельной книгой.
- Это не так, - раздался голос. – Я его видела.

Баронесса и наставница, как по команде, повернулись к Мег, стоявшей у двери.

- Я прошу прощения за то, что вмешиваюсь, - сказала юная балерина. – Но я услышала ваш разговор, и…
- Прошу вас, Маргарита, продолжайте.

Мег вошла и, с разрешения хозяйки комнаты, присела в кресло. Она аккуратно разгладила на коленях юбку и прямо взглянула в глаза мадам патронессы.

- Это заметили совсем недавно, - начала она свой рассказ. – Мы привыкли, что наверху всегда кто-то есть, механики сцены, когда не заняты, часто наблюдают за нами во время репетиций. Иногда – даже подходят после занятий…

Мадам Жири хмыкнула – она не одобряла задушевных бесед своих подопечных с механиками и плотниками.

- …но недавно кое-что изменилось. За нами наблюдают… иначе. Мне трудно пояснить, подобрать слова, это скорее ощущение, и оно, заверяю вас, не из приятных. Несколько раз во время перерывов, когда я поднимала голову, то видела высоко на мостках какую-то фигуру. Мужскую фигуру. Он всегда в стороне, и стоит мне позвать кого-нибудь из девочек, чтобы показать его – исчезает, едва я отведу взгляд. И еще. По ночам я слышу, как кто-то ходит по Опере. Однажды я встала и попробовала пойти за ним. Я даже успела заметить тень вдали, он свернул в боковой проход, но когда я последовала за ним, там никого не было. А проход оканчивается тупиком!

Главный хореограф  покачала головой.

- Мег, как ты могла поступить настолько безрассудно?! И почему ты мне не рассказала об этом раньше?

Девушка печально улыбнулась.

- Потому что я знаю, как бы это восприняли, мама. «Эти балерины, они такие впечатлительные!» - передразнила она. – «Им всюду мерещатся призраки». Кто бы мне поверил, мама, после всего, что здесь произошло? Ведь все знают, что Призрака больше нет в Опере, так что решили бы, что я просто это выдумала, чтобы привлечь к себе внимание. Да я и сама не уверена – говорю же, что видела его всего несколько раз, в полумраке, далеко вверху. И мои слова некому подтвердить!

Баронесса встала и подошла к Мег.

- Если вы опять его увидите, - серьезно сказала она, - не идите за ним. Это может быть опасно. И не подавайте виду, что заметили, что он наверху. Если сумеете, постарайтесь определить, где именно он стоит – всегда на одном и том же месте или в разных местах. А сейчас… покажите мне тот боковой проход, в котором он таинственным образом исчез.

Балерина послушно кивнула.

- Прямо сейчас?
- Желательно.
- Это просто безумие, - вмешалась мадам Жири. – Я понимаю, Мег еще молода и склонна к фантазиям…
- А я из России, - усмехнулась Елена. – Все русские ненормальные, разве вы не слышали? Так как, Маргарита, покажете?
- Я не намерена попустительствовать этому, - решила мать. – Вот только что-то мне подсказывает, что вас, мадам Благина, все равно не переубедить. Поэтому я иду с вами.

Втроем они вышли из комнаты. Мег вела их, страшно гордая своей ролью проводника.

Как странно, думала баронесса, следуя за девушкой, казалось, что я хорошо знаю театр. А на самом деле, стоит всего лишь свернуть из главного коридора в боковой – и ты оказываешься в совершенно ином мире, темном, тайном, закрытом для непосвященных. И я понятия не имею, что в нем может скрываться…

- Здесь, - указала девушка.

Елена Александровна подошла к стене, украшенной причудливыми резными панелями, осторожно провела рукой по резьбе, едва касаясь, и нахмурилась.

- Мадам Жири, - позвала она. – Скажите, вас ничего не удивило, пока мы шли сюда?

Главный хореограф пожала плечами.

- Пыль, - пояснила баронесса. – Этот коридор – боковой, узкий, оканчивающийся тупиком. Здесь мало кто бывает. Однако здесь очень чисто. –

Она показала им кончики пальцев. – Видите?

- В Опере хорошие уборщики, - предположила мадам Жири.
- Сомневаюсь, что они настолько усердны. Даже в главных залах и коридорах, бывает, собирается пыль, о рабочих помещениях я вообще не говорю. А здесь просто идеальный порядок. Неужели кому-то настолько полюбился этот тупичок? Подождите-ка…

Она подняла руки и медленно стала водить ладонями перед панелью, словно исполняя некий ритуал. Мать и дочь с удивлением наблюдали за баронессой.

- Нет, не получается, - закусила та губу, – здесь поблизости нет свечки?
- Я принесу, - сорвалась с места Мег, и мгновенно исчезла.

Мадам Жири подошла к Елене и точно так же провела ладонью, почти касаясь панели. Ее кожа ощутила легчайшее дуновение.

- Сквозняк. Вы это имели в виду? – спросила она.
- Думаю, да, - согласно кивнула баронесса. –  Нужно удостовериться. Ваша дочь не склонна к выдумкам и фантазиям, мадам Жири. Я давно заметила, что она отличается на редкость здравым взглядом на вещи. И если она сказала, что видела, как по этому коридору кто-то шел, я ей верю. А если затем этот таинственный «кто-то» исчез отсюда, то есть два объяснения: либо это и в самом деле призрак, которому не составляет труда пройти сквозь стену, либо здесь имеется дверь. И знаете, почему-то второе объяснение мне ближе. Это же Опера Популер, - продолжила она, - он не похож на обычный театр. В нем есть свои истории. И свои тайны.

Щеки мадам Жири едва заметно покраснели.         

- Я принесла! - к ним подбежала Мег и протянула свечу и коробок.
- Спасибо, - поблагодарила ее Елена и чиркнула спичкой.

Огонек задрожал на кончике фитиля. Защитив его ладонью, патронесса осторожно поднесла свечку к панели и повела ее из стороны в сторону. Пламя оставалось ровным. А затем в какой-то неуловимый момент – явственно заколебалось.

- Ну вот, - удовлетворенно подытожила Благина. – Пожалуй, мне придется извиниться перед моей сестрой за то, что я высмеивала ее страсть к романам. Знаете, из тех, где есть прекрасная юная девица и злодей, тщетно добивающийся ее любви. А еще там всегда имеется роковая тайна и тайные ходы… Поищем  тайный ход?

Мадам Жири драматически возвела очи к потолку, и Елена Александровна вдруг подумала, что главный хореограф ведь на добрый десяток лет старше её. А сама патронесса, судя по всему, сейчас мало отличается от восемнадцатилетней Мег, которая с азартом изучает стену, прикидывая так и эдак возможность того, что за нею скрывается тайный ход, а в нем… Интересно, откуда это у юной балерины? В театре привыкли к тому, что есть мадам Жири, строгая, холодная женщина, блестящий мастер-наставник, и ее дочь, юная, довольно талантливая и перспективная танцовщица, но если припомнить слухи, что ходили о мадам Жири и ее связи с Призраком Оперы… Яблоко от яблоньки недалеко падает.

Наставница приняла решение и отстранила Елену.

- Позвольте мне. Если я не ошибаюсь, здесь должно быть что-то подобное… вот этому.

Пальцы нащупали завиток на резьбе, надавили, слегка повернули, и вся панель бесшумно подалась внутрь, открывая черный зев прохода. Рядом восхищенно ахнула Мег.

- А я думала, что все проходы забили наглухо, - задумчиво сказала мадам патронесса.
- Наглухо забили все обнаруженные проходы, - поправила ее мадам Жири.

Втроем они шли по коридору, и пламя свечи с трудом рассеивало мрак. Однако его хватало на то, чтобы понять – этим коридором пользуются: об этом свидетельствовали следы на полу и обрывки паутинных сетей, беспомощно болтающиеся по стенам, вместо того, чтобы перекрывать коридор.

- Куда ведет этот ход? – шепотом спросила Елена. Она сама не знала, почему шепчет, но это казалось правильным.
- Должен вести вниз. К его убежищу.
- Скажите, а он действительно сам все это выстроил?
- Не знаю, - мадам Жири в потемках пожала плечами. – Что-то, без сомнения, – его работа, а другое он просто усовершенствовал. – Окружение неким образом подействовало на всегда сдержанную даму, и она стала откровеннее. – Он говорил мне, что наткнулся на остатки древних тайников. У этого города богатая история…

Путь им перекрыл завал, недвусмысленно дающий понять, что дальше хода нет.

- Неужели это все? – разочарованно выдохнула Мег.
- Не думаю, - покачала головой баронесса Благина. – Мы удостоверились, что сюда частенько захаживают. Вряд ли, чтобы полюбоваться на эти камни и вернуться назад. Что-то мы пропустили. Нужно взять людей и внимательно осмотреть все еще раз. А пока – возвращаемся назад.

* * *

Все трое устроились в кабинете мадам патронессы. Мег с любопытством оглядывалась – ей еще не доводилось здесь бывать, а все, связанное с персоной баронессы Благиной,  вызывало у юной танцовщицы жутчайший интерес.

Елена Александровна печально изучала подол своего платья: несмотря на все её ухищрения, он все же запачкался, ибо заброшенные  коридоры – не самое лучшее место для прогулок в длинных юбках. А вот платье мадам Жири смотрелось идеально; то ли свою роль сыграл немаркий цвет, то ли движения хозяйки, бывшей  балерины, то ли к мадам наставнице пыль просто не приставала. Ну а короткое репетиционное платьице Мег тем более не пострадало.

- В следующий раз, - вслух произнесла Елена, - нужно будет надеть что-нибудь более подходящее для исследований. Высокие сапоги, например.  И брюки.
- У нас есть такое в костюмерной, - с готовностью предложила девушка. – Можно подобрать для вас.
- Мег! – вскинула брови мать.
- Все в порядке, мадам Жири, - улыбнулась патронесса. – Буду очень благодарна – мне бы такой наряд пригодился.   
- Неужели вы все еще собираетесь продолжать это безрассудство? – не сдавалась главный хореограф.
- А как же! Теперь я окончательно убедилась, что  в моем оперном театре разгуливает некто, считающий себя вправе играть с нами в игры. Нет уж, я до него доберусь. И когда это случится…
- …если случится….
- …когда  это случится, – с нажимом повторила Елена, - то я показательно разъясню ему, что его шутки – дурного тона.
- А если это и в самом деле Призрак? – спросила Мег. – Ну, настоящее привидение?
- Тогда я не пожалею средств, и одолжу в Церкви лучшего экзорциста, - пообещала баронесса. И  присутствующие поняли, что да, одолжит и вышвырнет непрошеного гостя из театра, кем или чем бы он ни был.

В дверь неуверенно постучали. Елена Александровна, мысленно сделав заметку о том, чтобы урезать секретарю жалованье, вежливо поинтересовалась, кого там нелегкая принесла. Это оказались всего лишь любимые директора, у которых буквально горело срочное и безотлагательное дело к баронессе. 

Мадам Жири извинилась, попрощалась и увела с собой дочь, уступив место месье Андрэ и месье Фирмену. 

- Добрый день, господа. Чем обязана? – довольно холодно поинтересовалась Елена.
- Мадам Благина, - взмолился Фирмен, - вы должны кое-что увидеть!

С этими словами он протянул ей два листка бумаги. Она приняла их, развернула, и пробежала глазами. Как и следовало ожидать, это оказался знакомый красивый почерк:

"Спешу напомнить уважаемым господам директорам, что пятая ложа должна оставаться свободной на все представления.
Ваш П.О."

- Это доставили несколько дней назад, - торопливо пояснил Фирмен. –  Мы сочли это глупой шуткой и не стали вас беспокоить. Но сегодня утром пришло вот это, - он протянул вторую записку.

"Поздравляю господ директоров со скорой премьерой. Напоминаю, что мои  указания должны выполняться беспрекословно, иначе последует кара.
Ваш П.О”.

- И вот это мы обнаружили только что у себя.  В запертом кабинете, - подчеркнул Андрэ. – Даже не стали распечатывать.

Елена рассмотрела конверт. Дорогая кремовая бумага, выведенные каллиграфическим почерком слова «Моим директорам лично в руки» и печать в форме черепа.

«Ваше непонимание глубоко разочаровывает меня. Не стоит пытаться бороться со мною и бродить по темным коридорам. Я выношу вам последнее предупреждение.
П.О.»

Кто-то видел, как мы обнаружили тайный ход, или подслушал нашу беседу, подумала она. И дает понять, что это ему не по нраву. Как они могли быть столь беспечны! Что нашло на нее? Она же знала, что у стен есть уши, а в Опере этих ушей на порядок больше, чем в любом другом месте!
Елена Александровна медленно повернулась и смерила компаньонов взглядом.

- Премьера через несколько дней, - сказала она. – Что с билетами?
- Все раскуплены! – гордо отрапортовал Андрэ. Слово «деньги», да и сама мысль о прибыли, действовали на бывших торговцев металлоломом лучше всякого успокоительного. – У нас будет настоящий аншлаг!
- Замечательно, - процедила баронесса. – А билеты в ложи?
- Зарезервированы почти все! - доложил Фирмен.
- Почти?
- Кроме пятой.
- И почему же?
- Ну… - протянул Андрэ, - мы не уверены, просто традиция, и вообще… Мы решили придержать билеты в ложу номер пять.
- Как предусмотрительно с вашей стороны. Вы поступили совершенно правильно.

Директора расцвели улыбками.

- Потому что в пятой ложе буду сидеть я, - закончила мадам патронесса. – Распорядитесь.

Улыбки на лицах деловых партнеров мгновенно увяли.

- Господа, - она встала и подошла к дверям. – Я искренне благодарна вам за важные сведения. А теперь – не смею вас задерживать.

Директора намек поняли и улетучились, оставив мадам патронессу наедине с ее мыслями.

Тот, кто скрывался в тени, собирается выйти на первый план. И, прежде всего – ставит в известность директоров.  Баронесса еще раз внимательно перечитала записки, положила их в секретный ящичек стола,  и подошла к окну. 

…Это называется «лезть на рожон», сказала она себе. Предыдущее руководство тоже начало с того, что изорвало послания Призрака на клочки и отдало место в пятой ложе. А кончилось все «Дон Жуаном».  Или вы, мадам патронесса, желаете повторения?

…Не желаю. Но и не собираюсь идти у этого «П.О.», кто бы он ни был, на поводу. В конце концов, не я это начала. 

В дверь постучали. Прямо день визитов, кисло усмехнулась про себя Елена.

- Мадам Благина, для вас посылка.

Секретарь с извиняющимся видом вошел в кабинет, и, повинуясь жесту хозяйки, положил послание на стол. Это  был узкий футляр из плотной бумаги, украшенный золотым тиснением и атласными лентами. Баронесса раскрыла его: внутри оказалась алая роза. Всего одна.

Она осторожно взяла ее, и тут же венчик бархатных лепестков поник – цветок был сломан и сложен аккуратно, чтобы прикрыть место надлома.

…Разумеется, это предупреждение.