Глава 1.
Меланхолический вальс.

Июнь.
Музыка скрипок долетала во все концы роскошного бального зала, отдаваясь эхом от высокого потолка и растворяясь среди толпы фраков и кринолинов. Свечи в канделябрах на стенах отбрасывали блики на изысканную золотую лепнину. Юбки из дорогого бархата и кружев кружились по натертому полу, контрастируя разнообразием цветов с черными и темно-синими фраками, в которые были одеты мужчины.
В комнате позади старшее поколение потягивало превосходное вино и хвасталось прибылями, полученными в прошедшем году. Мужчины похвалялись денежными вложениями и не говорили ни слова о потерях… и вряд ли у кого-то хватило бы смелости обвинить их в приукрашивании правды. Пожилые дамы обсуждали последнюю моду и новейшие скандалы, недовольно морща и без того сморщенные носы и сетуя, насколько нынешние балы уступают тем, на которых они блистали когда-то. Молодые кавалеры и дамы были полностью захвачены «Вальсом - минуткой» Шопена… со всех сторон сверкали улыбки, и кокетливые взгляды посылались туда, где была намечена цель. В свете свечей ярко блестели кольца и драгоценные колье.
На лице виконтессы Эммы Буассар сохранялось скучающее выражение все время, пока она танцевала со своим теперешним партнером. За последние полчаса она не раз пыталась завести с ним разговор… посвящая его в подробности последнего скандала или спрашивая, чем он занимался прошедшей зимой. Но он едва ронял слово в ответ. Наконец она прибегла к откровенному кокетству, изящным движением отбросив назад свои пышные черные локоны и посылая ему неотразимый взгляд зеленых глаз, заставлявший каждого мужчину падать перед ней на колени. Да как он смел не обращать на нее должного внимания!
- Месье де Шаньи? Вы еще слушаете меня? – недовольно спросила она, когда он перевел взгляд в сторону окна.
- Я… здесь довольно шумно, мадемуазель. – На самом деле Рауль отлично расслышал вопрос и попросту тянул время. Как ему ответить так, чтобы не последовало новых вопросов?
- Я спросила, что в действительности произошло на маскараде в Опере этой зимой. Моя мать была больна, и я не смогла присутствовать на нем. Ходило так много слухов. Правда, что кто-то погиб?
- Что? Нет. Никто не погиб. – Он покружил партнершу. – Это было слишком давно. Я не помню точно, что случилось. Возможно, ничего необычного. – Неужели каждое событие в его жизни имеет скрытую темную сторону? Только несколько минут назад она интересовалась ранениями, которые он получил весной, и он сказал, что был банально ограблен. Он так надеялся, что она будет просто молча танцевать.
- О! Я слышала, кто-то был убит. – Музыка стала тише. – Теперь вы сможете слышать меня. – Она мгновение размышляла, нахмурив красивую бровь. – А, нет! Подождите! Кто-то умер во время оперы, не на маскараде. Вы же были на том печально известном представлении «Il Muto»…
- Прошу простить, мадемуазель, - перебил ее Рауль. – Мне необходимо… отойти на минуту. Извините меня. – Он быстро пошел прочь, оставив виконтессу рассерженно взирать на его удаляющуюся фигуру. Сердито нахмурившись, она пошла к друзьям пожаловаться на этого ужасного виконта де Шаньи, так невежливо бросившего ее посреди бального зала. Но Рауля сейчас это не волновало. Если он не выберется отсюда немедленно, подробности прошлогодних событий скоро станут известны всему обществу.
Торопливо пробираясь через толпу болтающих парочек, он попытался добраться до дальнего конца зала. Ему отчаянно нужно было выпить, и прямо сейчас; в плотном черном пиджаке становилось довольно жарко. Не успев добраться до места, он почувствовал, как его крепко хватают за руку и ведут назад. Рауль остановился и взглянул в встревоженные глаза своего старшего брата, Филиппа.
- Что это, по-твоему, ты делаешь, Рауль? Ты не можешь просто… вот так бросить виконтессу. Ты что, собрался остаться холостяком до конца жизни?
- Филипп, я вообще не хотел идти сюда сегодня. Моя голова сейчас лопнет, я совершенно измучен. Женщины не делают ничего другого, кроме как задают глупые вопросы. Прошу тебя… не начинай свои наставления снова.
Филипп покачал головой.
- Братец, не мог бы ты слегка успокоиться? Пора уже забыть о прошлом годе. Поверь мне… это был непростой год для всех. Теперь вот что, пойдем со мной, я хочу представить тебя герцогине…
Рауль перебил его.
- Только не сейчас! Ради бога, я хочу всего лишь выпить чего-нибудь. – Он быстро отошел от старшего брата и снова затерялся в толпе. Музыка умолкла, большинство гостей оживленно беседовали во всех концах зала. Молодые дамы ловили его взгляд и улыбались… пожалуй, слишком часто, в их взорах был ясный намек. Он отводил глаза, мечтая раздобыть бокал вина и где-нибудь присесть. В отдалении часы пробили десять. Он пробыл здесь всего два часа, а казалось, что все двенадцать.
Виконт успел за вечер потанцевать с несколькими девушками, и в каждой из них текла хоть небольшая часть благородной крови. Большинство из них были милы, но скучны, говорили лишь о своих поездках или о последних светских новостях. Никто слишком не расспрашивал о разорванной помолвке или о таинственных событиях его жизни… кроме неугомонной виконтессы Буассар, разумеется. Но все они смотрели на него с нескрываемым любопытством. Что же на самом деле случилось со знаменитым виконтом де Шаньи? Неужели он и впрямь был на волосок от смерти? Неужели он действительно был помолвлен с простой хористкой только затем, чтобы потом быть брошенным? Все эти вопросы горели в их глазах, пока они танцевали с ним.
Выбравшись из толпы, Рауль со вздохом остановился и взял запотевший бокал. Повернувшись посмотреть на эффектный светский спектакль, он случайно взглянул в правый угол зала. И заметил нескольких очень хорошо одетых людей, смотрящих прямо на него… почти невежливо уставившихся в его сторону. Большинство из них было того же возраста, что и он сам, за исключением одного мужчины средних лет. Когда они заметили, что виконт смотрит на них, то немедленно отвернулись и заговорили друг с другом. Он продолжал смотреть на них, гадая, не развивается ли у него мания преследования. Последнее время у него появлялись подобные мысли.
Кто-то из них опять посмотрел в его сторону, кто-то сделал жест, и мышцы виконта напряглись. Эти люди казались смутно знакомыми. Вскоре музыка заиграла снова, странные мужчины скрылись за толпой танцующих пар. Рауль вытянул шею, стараясь разглядеть их, но они, видимо, исчезли. Весьма странно.
Вздохнув, он попытался выбросить это происшествие из головы и вернуться к мирному потягиванию содержимого бокала. Около него внезапно оказалась очень привлекательная блондинка, кокетливо стрелявшая глазами и улыбавшаяся из-за шелкового веера с восточным рисунком. Что ж, он может хотя бы попытаться приятно провести следующие два часа. Отставив бокал и взяв даму за руку в перчатке, Рауль повел ее на середину зала. К счастью, она оказалась спокойной и нелюбопытной… виконт смог сосредоточиться на музыке и отсчитывании шагов.
К концу этого вечера он не сумел бы припомнить имя ни одной из многочисленных женщин, с которыми танцевал.

Ну почему она так застенчива… как будто люди, что смотрят на нее, знают все ее секреты… знают каждую подробность ее жизни? Она всего лишь покупала продукты… обычнейшее дело, которое все делают, не задумываясь. Но когда она протягивала список продуктов продавцу в лавке, ее похолодевшие пальцы дрожали. Был жаркий и влажный июньский день, а она дрожала так, словно стояла все еще середина января.
В эти несколько месяцев, благодаря помощи старого друга виконта, ей редко приходилось отправляться на окраину города за покупками. А когда ей случалось делать это, она каждый раз ждала катастрофы. В результате на ее бледном лице постоянно сохранялось какое-то паническое выражение, вызывавшее любопытство людей, которые в противном случае не удостоили бы ее и взглядом.
Действительно, это было глупо. Никто из них не мог знать о Призраке. У многих попросту не было достаточно денег, чтобы побывать на представлении в Опера Популер… скорее всего, они никогда в жизни не видели оперы. Это были простые фермеры и торговцы, занятые своими делами… не то, что падкие до сплетен аристократы, знающие всю подноготную каждого, кто проходит мимо.
Иногда ей казалось, хотя она корила себя за такие мысли, что она просто прячет Эрика. Она не знала, как эти простые люди поведут себя, узнай они, что поблизости живет такой человек… она и не хотела знать. Если они поведут себя как дикари и разрушат их маленький дом, все будет уничтожено. Они оба погибнут. Эрик не в том состоянии, чтобы драться…
Он не в состоянии даже подняться по лестнице.
- Мадам… - сказал продавец, прерывая ее тревожные мысли. – Я нашел все, кроме чая. Возможно, следующая партия будет лишь через несколько месяцев.
- Ничего, спасибо, - устало ответила Кристина, давая ему деньги. Отбросив со взмокшего лба каштановый локон, она попыталась поднять три пакета сразу, но потерпела неудачу. Один из них выпал из рук, его содержимое рассыпалось по деревянному полу. Она в отчаянии застонала и наклонилась собрать все обратно.
Продавец сочувственно смотрел на нее.
- Вам будет слишком тяжело нести это, мадам. Давайте я позову старшего сына, он отнесет все в вашу коляску. – Он развернулся, прежде чем Кристина успела запротестовать. – Фредерик! Молодой даме нужна помощь.
Из задней двери появился симпатичный юноша, годом-двумя старше самой Кристины. Он выглядел усталым и сонно тер глаза.
- Спасибо, - мягко сказала она, когда он взял два пакета; сама она подняла третий.
- Да не за что, мадемуазель, - отозвался он, взгляд его прояснился. – Жарко сегодня.
- Да, ужасно жарко.
- Кажется, я не видел вас раньше. Вы живете где-то рядом?
Она заколебалась, они уже подошли к коляске.
- Я живу… довольно далеко отсюда.
- Может, вас проводить до дома? Уже поздновато, мадемуазель.
- Мадам, - наконец вежливо поправила она. – Нет… со мной все будет в порядке.
Открытое лицо юноши стало несколько разочарованным, когда он разглядел обручальное кольцо.
- А… ну ладно. Приятного вам вечера, - кивнув, сказал он, положив пакеты в коляску.
- И вам тоже, месье.
Забравшись на сиденье, она неловко взяла поводья и направила лошадей прочь. Только проехав порядочное расстояние по пыльной дороге, она немного успокоилась.
- Ты должна взять себя в руки, Кристина, - громко сказала она себе, раз уж никого не было рядом. – Ты в безопасности. Никто не обращает на тебя внимания… ну, может быть, кроме сыновей торговцев, уставших ходить в холостяках. Единственное, что имеет значение – удостовериться, что с Эриком все хорошо. Это единственное, о чем ты должна думать…
Когда она подъехала к дому, солнце уже почти село. Становилось слегка прохладно. Легкий летний ветерок шумел в зеленых ветвях деревьев, шелестел листьями. Кристина распрягла лошадей и, взяв два пакета, открыла дверь дома. Муж встретил ее почти немедленно. Положив свою ношу, она обняла его; она до сих пор сразу успокаивалась в его присутствии. Он приобнял ее в ответ одной рукой.
- Уже поздно, - тихо сказал Эрик. – Я начал волноваться.
- Эти поездки всегда отнимают много времени, - со вздохом сказала она. – Дорога долгая.
- Возможно, в следующий раз тебе стоит выехать раньше.
- Я вышла так рано, как смогла, - отозвалась Кристина с еле заметным оттенком раздражения. Еще не так давно было время, когда разговаривала с ним исключительно с уважением. Но… напряжение было чрезмерным для нее. Она устала… и не хотела, чтобы ей говорили, что делать, в то время как она и так делает все одна.
Его подбородок напрягся, но он ничего не сказал. Кристина начала выкладывать покупки на стол и вдруг застонала, вспомнив, что еще один пакет остался в коляске. Вздохнув, она пошла назад к двери, идти наружу в темноте не хотелось.
- Куда ты собралась? – спросил Эрик, смотря на нее и скрестив руки на груди.
- Я забыла один пакет. Не смогла принести их все.
- Давай я принесу.
- Эрик… нет. Не надо. Я могу сама. - Кристина встревоженно посмотрела на него и пошла дальше. Ее запястье схватили холодные пальцы, в золотых глазах Эрика блеснул гнев.
- Я сказал, что принесу, - бросил он ледяным тоном. Дверь хлопнула у него за спиной.
Кристина горько пожалела о своей резкости и теперь была полна тревоги. Если из-за ее приступа раздражения ему станет хуже, она никогда не простит себе. Сев на диван, она с волнением ждала его возвращения… молясь, чтобы путешествие до коляски не оказалось слишком длинным для него. Всего три недели назад у него опять были боли в сердце… он тогда беспомощно сидел на софе, где приступ застал его.
Эрик вернулся примерно через пять минут с пакетом, тяжело дыша, не в силах скрыть изнеможения на лице. Бросив пакет на стол, он сел и отчаянным движением закрыл руками лицо.
- Эрик! – воскликнула Кристина, подбегая к нему.
Но сделал ладонью отстраняющий жест.
- Оставь меня пока, Кристина, - проговорил он в промежутках между судорожными вдохами. – Подожди. – Через минуту ему стало лучше, он долго смотрел куда-то в пространство перед собой… на закрытом маской лице было совершенно неразличимое выражение.
Кристина послушно отвернулась и занялась раскладыванием продуктов, по ее запыленным щекам скатилась пара слезинок. Открыв комод, она достала бутылочку с лекарством и поставила перед мужем на стол. Кристина с грустью заметила, что емкость почти пуста. Последнее время лекарство исчезает так быстро…
Она опять вздохнула и отправилась наверх писать письмо.

Извиняюсь, они же поженились. Она что, должна бросить Эрика и устраивать свою жизнь? Или как? Собственно, выбора нет, его же не бросишь.

Я не понимаю, чего вы тут возмущаетесь. Похоже, автор тоже провокатор По-моему, фик именно и хорош реализмом. В жизни все-таки мало итальянских страстей, а вот такие бытовые подробности есть всегда и везде. И, все девушки со мной согласятся, когда ты носишься по хозяйству, в магазин и пр., а мужик целыми днями только страдает, это тяжко. Я, конечно, понимаю, что Эрик больной и все такое, но почему он не мог мыть посуду или там салат порезать, я не знаю. Не такое уж это напряжение, разве что гордость не позволяет, а это уже совершенно другой разговор.
Комментов если хочете, то их у меня будет, сама это дело люблю.
Как вам предисловие? я старалась

Н-ну-у... хорошо - не хорошо, а как же черный юмор, он же есть? к тому же я, наверно, в силу профессии, могу усмотреть смешное где угодно, даже там, где все нормальные люди ужасаются -0
Но я вроде не сильно издевалась, только насчет того, что старушек через улицу не переводил :gmm:

Глава 2.
Друзья.
Глаза Кристины оглядывали толпу перед небольшим кирпичным зданием кафе, стараясь разглядеть два знакомых лица, которые она так хотела увидеть. Увидеть кого-либо было трудно, вокруг было множество людей, обсуждавших чудесную погоду, так удачно выпавшую на эту субботу. На мгновение она испугалась, что они не пришли, ее сердце тревожно сжалось. Но они, конечно же, не могли забыть. Прошло так много времени с последней встречи, и из ее писем наверняка было ясно, как отчаянно она хочет встретиться.
Хотя потребовалось много усилий, чтобы устроить эту короткую встречу, Кристина нисколько не жалела. Даже если друзья ничем не могут помочь ей, видеть их лица будет радостью, которая немного осветит ее жизнь.
- Кристина! – окликнул ее сзади нежный девичий голос. – Кристина!
Она обернулась, ее сердце забилось быстрее.
- Мег! О, Мег! Я боялась, что вы не сможете прийти. – Обнимая старую подругу, Кристина чуть не расплакалась. – Мадам Жири! – воскликнула она секунду спустя, когда старшая дама подошла к ним. Они тоже обнялись, Кристина прижалась к балетной наставнице, словно потерявшийся ребенок, наконец нашедший мать.
- О, дитя мое, - сказала мадам Жири, мягко приподнимая подбородок Кристины и разглядывая ее лицо. – Дай посмотреть на тебя. О, ты выглядишь совсем измученной.
Она слабо улыбнулась.
- Я… боюсь, я немного устала за последнее время. А как вы, мадам?
- Так же, как и всегда. Девочки из балета пока заставляют меня держаться на ногах. – Мадам Жири тепло улыбнулась. – Подозреваю, это необходимость целый день присматривать за ними не дает мне стареть.
Трое женщин уселись за круглый столик в тихом уголке кафе. Все несколько устали от долгого пути; это кафе находилось приблизительно на середине расстояния между Оперой и домом Кристины. Это было одно из немногих мест, известных и ей, и мадам Жири, до которого они могли добраться с наименьшими трудностями. Они около месяца писали друг другу письма, планируя эту встречу.
- А как твои дела, Мег? – спросила Кристина, поворачиваясь к подруге. По выражению лица Мег было видно, что она кипит от невысказанных вопросов, хотя сомнительно, чтобы она решилась их задать в присутствии матери. На секунду Кристина задумалась о том, что ей может быть уже известно.
- О! У меня все хорошо. Мы готовимся к премьере новой оперы, «Фиделио». Карлотта и Пьянджи все еще ведущие сопрано и тенор, хотя поговаривают, что Пьянджи скоро заменят. Он уже в таком возрасте…
- Мег! – прервала ее мадам Жири, пока дочь не пустилась в болтовню. – Думаю, у Кристины есть более важные дела, чем разговоры об этом.
- О… нет, - мягко сказала Кристина. – На самом деле… мне приятно послушать о том, что у вас происходит. Это воскрешает так много хороших воспоминаний.
Мадам Жири понимающе кивнула.
- Что ж… пожалуй, девочки, я оставлю вас поболтать немного наедине. Пойду взгляну на меню.
Наставница балерин ничего не сказала Мег о нынешнем положении Кристины, не желая, чтобы между девушками возникла неловкость. Она решила, что сейчас самое время дать Кристине возможность рассказать подруге все, что она сочтет нужным. Возможно, бедной девочке станет легче, если она поделится своими трудностями.
Когда ее мать вышла из-за стола, Мег немедленно пересела ближе.
- О, Кристина, - начала она возбужденным шепотом. – Это правда, что ты вышла замуж? Я ведь не знала, что с тобой случилось! Однажды появился Рауль и сказал, что… ну, не важно, что он сказал, но… это правда? Из мамы слова не вытянешь.

*П.п. Представляю, что Рауль сказал. Там хоть одно цензурное слово было?*

Кристина посмотрела на ожидающее лицо подруги и нервно поерзала.
- Да, Мег. Это правда.
- Это так захватывающе! Мне бы хотелось побывать на твоей свадьбе. Ты должна рассказать мне, кто он. Где ты его встретила? – Кристина решала, как много ей стоит сказать… и как это сказать. Пожалуй… сейчас лучше будет не говорить всего, разве что самое основное.
- Я… встретила его в Опере некоторое время назад. Его зовут Эрик, он музыкант, помимо всего остального. Это… все, что я пока могу сказать.

*П.п. Ага, ну там еще кое-чего по мелочи, поет немножко, архитектурой увлекается в свободное время… нда, не без способностей…

- О… - Мег выглядела слегка разочарованной оттого, что узнала так мало. – Не помню, чтобы я когда-нибудь встречала этого Эрика. Как он выглядит?
Кристина опять заерзала. Глупо, что она заранее не подумала над ответами.
- Он высокий… несколько старше, чем я. У него темные волосы… - она умолкла.
- Что ж, надеюсь, когда-нибудь мы встретимся, - сказала Мег, прекращая расспросы. Она минуту помолчала, потом ее личико стало лукавым. – А ты обязательно должна встретиться с моим новым другом.
Кристина слегка успокоилась, она была рада, что разговор свернул в сторону с нее самой.
- Мег! У тебя есть кавалер? Ну… это чудесно! Кто он?
- Его зовут Норман, он… занимается недвижимостью, не знаю точно, чем именно. О, Кристина! Он очень красивый! Темные каштановые волосы, зеленые глаза… ты должна на него посмотреть. Мы же должны увидеть возлюбленных друг друга!
- Я… не знаю, возможно ли это, Мег, - сдержанно сказала Кристина. Но Мег, очевидно, не обратила внимания на эту перемену в тоне подруги.

*П.п. Чего-то этот Норман по описанию на Джерри Батлера смахивает. Хорошо хоть, что недвижимостью занимается, а не какой-нибудь Ангел Танцев, прости Господи.*
 
- Я так взволнована. Знаю, это звучит смешно, но я уже думаю о том, как бы хотела назвать своих детей. Но… и ты, наверно, уже думала об этом… ты же замужем и все такое. Что с тобой? О… не плачь, что ты! – Кристина невидяще смотрела на подругу, по ее бледным щекам катились слезы. Мег обняла ее. – Извини, Кристина.
- Нет… ты не виновата, Мег. Ничего. – Она быстро взяла себя в руки, промокнула глаза платком; некоторое время девушки сидели молча.
Вскоре вернулась мадам Жири. Она заметила грустное настроение обеих девушек, но воздержалась от расспросов. Их завтрак прошел в сердечной дружеской обстановке. Они говорили о делах Оперы и последней моде… избегая личных тем и всего, связанного с теперешней жизнью Кристины. Наставница многое знала о трудностях девушки из ее писем. Ей хотелось помочь бывшей ученице, но расстояние, разделявшее их, делало это почти невозможным.
Несколько часов спустя, после чая с пирожными, друзья решили, что пора расставаться. Обнимая мадам Жири, Кристина чувствовала, как печаль охватывает ее все больше; может пройти много времени, прежде чем они смогут увидеться снова. И Мег… когда теперь она сможет поговорить с лучшей подругой?
Тем не менее… обстоятельства могут измениться…
- Я могу сделать что-нибудь для тебя, Кристина? – напоследок спросила мадам жири, собираясь садиться в экипаж. – Если ты захочешь, чтобы я приехала к тебе, думаю, это можно будет устроить.
Кристина колебалась.
- Нет. Не стоит. Но… есть кое-что, что я хотела бы обсудить… - она глубоко вздохнула.
- В чем дело, дорогая?
- Я бы хотела… переехать обратно в город… с Эриком, разумеется. Жить в одиночестве сейчас… довольно сложно. Я не знаю, сколько еще смогу… выдержать все это.
Кристина отвела глаза. Она впервые высказала эту мысль вслух.
- А что Эрик… - осторожно начала дама. Кристина перебила ее.
- Я еще не говорила мужу. Нет сомнения, ему это не понравится. Я могу лишь молиться, чтобы он понял меня. Но… как бы то ни было, я еще не решила.
Мадам Жири обняла ее снова.
- Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе… не важно, какое решение ты примешь.
- Благодарю вас, мадам.

До той ночи две недели назад, когда состоялся июньский бал, Рауль полагал, что его мания преследования беспочвенна… всего лишь последствие прошлых событий. Это было и неудивительно. Всего лишь менее года назад он был спокойным, уверенным в себе женихом Кристины… мог ли он предположить, что окажется захвачен безумными событиями в Опере. Временами вся эта история смахивала на невероятный ночной кошмар.
Но теперь все закончилось. Призрак… Эрик… получил то, чего так страстно желал, и не имел причин преследовать его. Из писем Кристины было ясно, что он с трудом мог ходить все это время. Нет… подозревать бывшего Призрака Оперы не было смысла.
Эти рассуждения помогали отделаться от мрачных предчувствий. Если на светских мероприятиях, деловых встречах или на улице у него возникало ощущение, что за ним наблюдают… он говорил себе, что становится смешон. Лишь той ночью он осознал, что его страхи могут иметь под собой реальную основу.
Виконт сидел в своем кабинете за огромным столом красного дерева, спокойно проглядывая недавно принесенные документы. Все последнее время он занимался именно этим – старался сосредоточиться на делах и отвлечься от прошлого. Иногда он выполнял светские обязанности или проводил время с родственниками; эти занятия теперь казались ему успокаивающими.
Внизу лестницы с силой хлопнули дверью, заставив вздрогнуть каменные стены поместья. Слегка удивившись, Рауль поднял глаза от бумаг, но решил, что это вошел кто-то из слуг, а дверь захлопнулась от ветра. Встряхнув головой, он опять углубился в работу. По мраморным ступеням громко и резко простучали шаги человека, который торопится и не позволит себя остановить. Рауль чуть не подпрыгнул в кресле, гадая, почему слуги не остановят незваного гостя. Он выдвинул ящик стола, где лежал пистолет, и приготовился в случае необходимости выхватить его.
Дверь кабинета со стуком распахнулась, от порыва ветра бумаги слетели со стола и разлетелись по полу. Рауль увидел в дверях Филиппа.
- Какого черта… - начал он, потом пригляделся к брату и воскликнул: - Господи Боже! Что случилось?
Под левым глазом Филиппа красовался большой багровый синяк, губы были разбиты и слегка кровоточили. Граф разозленно уставился на младшего брата.
- Это я должен спросить у тебя, Рауль. Я спокойно шел по улице после обеда с друзьями, когда меня обступили трое людей, весьма интересовавшихся твоими делами.
- Моими делами? Кто они были? Что… что они хотели узнать?
- Я не припомню и половины… моя голова сейчас расколется, и было слишком темно, чтобы их разглядеть. Что-то насчет того, что произошло весной. Во что тебя угораздило вляпаться на этот раз, братец?
Рауль задумчиво смотрел на него, перебирая в памяти прошедшие события в поисках подходящего объяснения.
- Я… не имею понятия. Ничего такого не случилось.
- Так… значит, несколько человек подошли ко мне и стали угрожать без всякой причины? Тебе стоит подумать лучше… и быстрее, Рауль. Я собираюсь обратиться в полицию, так как сомневаюсь, что от этих людей стоит ждать чего-то хорошего. А ты тем временем… подумай о себе. – Филипп вышел, сердито хлопнув дверью. Рауль услышал, как он в отдалении велит слуге принести льда.
Виконт задумчиво смотрел на дверь, постукивая пальцами по столешнице и пытаясь разобраться. Видит Бог, вся эта история не имеет смысла.
В этот момент он заметил листок бумаги, лежавший на столе и забытый из-за появления графа. Видимо, его принес раньше кто-то из слуг, и конверт оказался спрятан под бумагами, которые теперь слетели на пол. Посмотрев на неразборчиво написанный адрес, Рауль сразу понял, от кого письмо. Он распечатал конверт и с усталым вздохом вытащил листок. Прочтя, отложил и потер виски. Потом окунул перо в чернила и принялся писать ответ.

Кристина,
чай и лекарство я пришлю. Ты действительно думаешь, что переезд в город положит конец твоим неприятностям?

Закончив письмо, он наконец смог встать из-за стола и отправиться спать.

Краткий пересказ, как в "Зимнем решении" было, писать или не надо?

Поскриплю мозгами  %#-)

Отредактировано Lita (2005-08-06 22:15:25)

Граждане, как переводится "point of no return"?