Парижский убийца или Свадьба с Дьяволом.

Автор: dreams_writer (http://ficbook.net/authors/566656)
Беты (редакторы): Мика. Просто Мика 
Фэндом: Призрак Оперы, Леру Гастон «Призрак Оперы», Призрак Оперы (кроссовер)
Персонажи: Эрик(Призрак Оперы)/Кристина, Рауль/Кристина, ОМП/Кристина(безответная)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Драма, Мистика, Детектив, POV, Hurt/comfort, AU, Songfic
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, ОМП 
Размер: Миди, 43 страницы
Кол-во частей: 14
Статус: закончен

Описание:
Париж потрясла новая череда жестоких убийств. Таинственного душегуба именуют "Мастером" и никто не может расправиться с извергом. До тех пор, пока Мастер не нападает на юную невесту виконта де Шаньи - Кристину Даае. Здесь уж есть кому мстить. Один придет с пистолетом, другой с лассо, а третий со страшным ядом. Да и сама Кристина возьмет в свои нежные ручки кинжал. Кто победит? Какова награда? Кого на этот раз выберет прекрасная принцесса? И, можно ли любить дьявола в раю?

Посвящение:
Ивану Ожогину и Дмитрию Ермаку. Нашим Призракам.

Публикация на других ресурсах:
С моего ведома, да хоть на древних скрижалях.

Примечания автора:
События происходят спустя несколько месяцев после премьеры "Дон Жуана". Эрик - сильный, уверенный мужчина, который несмотря ни на что добивается своей дамы сердца и может спасти ее от любых невзгод. И никакой он не девственник! Вы что? Такой импозантный мужчина, 32 года от роду, о какой девственности вы говорите?!Кристина - умная молодая женщина, вмеру сильная, искренне любящая, как и любая другая певица, подвержена творческим депрессиям. Чезаре Лучано и Рауль де Шаньи - темные лошадки. Кто знает, что у них на уме?
Саундтреки: "Любовь моя навсегда" Глеб Матвейчук, "The Point of no return", "Гибель моя" Артем Голдобин, "Angels" Within Temptation, "Our solemn hour" Within Temptation, "Вы ненавидите меня так страстно" Канцлер Ги, "Angels and Demons" Hans Zimmer, "Le temps de cathedrales" OST Notre dame de Paris. Ссылка на видеоклип к фанфику: https://m.vk.com/video38842221_170567718

Пролог

Мой дорогой Рауль,
Я пишу тебе это письмо, ибо не знаю, как иначе передать свои запутанные мысли. И прошу простить меня, если строки будут размыты - я не знаю, как остановить слезы.
Через несколько дней в газетах напишут о моём очередном исчезновении, но прошу, не пытайся меня искать, не тревожь Его - это не Он виноват, и ни в коем случае ничего не пытайся узнать. Для вас обоих так будет лучше. Если Он придет к тебе, покажи ему это письмо. Рауль, я хочу, чтобы ты знал... Ты всегда будешь в моей памяти... Как и Он.
И что бы ни произошло, я делаю это ради вас.
И у меня есть просьба. Я надеюсь, что ты исполнишь её, потому что это последнее, что я смогу сделать в жизни.
Если через пять дней после появления статьи об исчезновении я не вернусь и не подам вестей, ты должен будешь отдать мою золотую брошь (я вложу ее в конверт) Мэг и сказать, что все принадлежавшее мне, теперь её. Я так хочу.
А после...
Живи. Живи, Рауль, ради меня. Найди хорошую жену, заведи детей, живи полной жизнью и постарайся меня забыть.
Я не буду писать здесь о любви...
Не буду давать обещаний и клятв, но у меня будет ещё одно желание.
Я хочу, чтобы ты не забывал про Него.
Да. Я знаю, что тебе это не по душе, но прошу... Не дай Ему последовать за мной. Ты отвечаешь за Его жизнь.
Если бы я могла, то вырвала бы своё сердце из груди и вложила в этот конверт, но тогда я не смогу исполнить свой долг.
Прости, Рауль. И прощай.
P.S. Я не Далила, да и любопытство моё куда сильнее, чем было у Пандоры, но я не жалею ни об одном взгляде, ни об одном прикосновении, ни об одной ноте, связывающей нас.
Мы прошли точку, когда пути назад уже нет. И я буду жить, пока жива твоя музыка. Музыка ночи."

Глава 1. О глупости и возвращении.

Я так и не стала мадам де Шаньи. Просто судьба распорядилась иначе. Она снова дала мне выбор, послала испытание.
До свадьбы оставалось всего два дня, когда это произошло.
Всё уже было готово, гости начали съезжаться, платье было почти дошито... Мой милый Рауль, такой нежный, любящий...Он ждал этого дня с нетерпением. И я ждала. Ждала и боялась, потому что знала, что клятвы, которые я произнесу перед священником, будут ложью. Не все, конечно, ведь я действительно люблю Рауля. Но большинство.
Я сходила с ума, постепенно погружаясь в тёмные провалы своих мыслей. За каждой тенью, в любом недостаточно освещённом месте мне мерещился тёмный плащ и холодный блеск маски. Я видела длинные изящные пальцы музыканта, слышала голос, ощущала прикосновение губ...
Я всегда обрывала себя на последней мысли, но моё сознание всё чаще не желало меня отпускать.
Рауль спрашивал, о чем я думаю, когда сижу, смотря в стену и пытаясь сдержать слезы...но я не могла ему ответить. Да и что бы я сказала? Что я не могу забыть своего безумного учителя? Боюсь потерять в памяти голос Ангела Музыки? Что когда я вспоминаю тот поцелуй, у меня подгибаются колени и сердце выбивает невероятный ритм?
Нет. Конечно, нет.
И вот однажды ранним вечером я сидела на скамейке в сквере и читала глупый роман.
Рауль ещё утром отправился с друзьями на охоту, погулять перед свадьбой. А я с трудом выдержала последнюю примерку платья, высокомерные наставления графа Филиппа и, наконец, смогла вырваться из того каменного мешка, который мой жених называет домом. Я не хотела брать с собой ни компаньонку, ни коляску. Мне нужно было запомнить Париж таким, каким он был для маленькой балерины из Оперы, для девочки, которая внимала голосу Ангела. Я хотела оставить в своей памяти город огней, ведь вскоре предстояло уехать. Сначала в свадебное путешествие, а затем в Англию.
Было очень тепло, поэтому я сняла шаль, повинуясь давней оперной привычке потакать своим потребностям. Но разум быстро напомнил мне, что для невесты виконта не пристало сидеть одной в платье с подобным декольте и без шали. Поэтому я быстро вернула её на плечи.
Несмотря на жару, кольцо на моем безымянном пальце оставалось ледяным. Рауль подарил мне его через два дня после премьеры "Торжествующего Дон Жуана", через два дня после моей ошибки. С тех пор я снимала его лишь для того, чтобы принять ванну. Не потому, что я была без ума от кольца, и не из-за тщеславия. Просто мне нужно было напоминать себе о том, что я принадлежу Раулю. И что мысли о другом мужчине - это грех. Честно говоря, не очень помогало.
Ветер колыхал листву над моей головой, а редкие прохожие, в основном мужчины, дарили мне лживые улыбки.
Было не по себе, особенно после появления в Париже нового убийцы. А с таким блестящим камнем на пальце да еще и без сопровождения я была легкой добычей.
В газетах писали, что ад низвергнул из недр своих новое зло. После исчезновения Призрака Оперы, столь известного ныне, Париж принял на себя новый удар. Убийца совершал свои злодеяния в любое время дня и ночи, не жалея ни женщин, ни детей, но убивая лишь тех, кто принадлежал к классу аристократии. Его прозвали Мастером. По многим причинам. Способы убийства не повторялись никогда, но ясно было одно, пощады не получал никто. Разумеется, после убийства знати, Мастер получал их деньги и драгоценности, семейные реликвии...тем или иным путем. Да, у нового убийцы была адская, противоестественная страсть к играм, загадкам, шантажу и пыткам.
Несколько недель назад стало известно, что этот человек очень невысок, но крепко сложен. Полиция выяснила это со слов свидетеля, который был найден мертвым в своей квартире на следующий день после допроса.
И только прочтя эту статью в газете, я смогла вздохнуть полной грудью. Это не он... Слава Господу, это не мой учитель, мой ангел - не убийца.
Однако от моей радости и облегчения убийца не исчез, он все ещё продолжал разгуливать по улицам Парижа и убивать... таких как Рауль, таких как я.
Когда солнце скрылось за горизонтом и холодный ветер стал продувать мою тонкую шаль насквозь, я решила нанять экипаж и возвращаться домой.
Я была одной из немногих, до сих пор гуляющих в сквере, причём остальные были либо пьяными студентами, забравшимися подальше от Латинского квартала, чтобы не быть пойманными своими профессорами, либо клерками, поздно возвращающимися с работы.
Чтобы выйти на улицу, где обычно стояли кебы, мне нужно было пересечь весь сквер и пройти через одну малоприятную улочку.
Когда я жила в театре, для меня этот путь не составлял никакого труда, однако тогда на мне было скромное платье и я всегда была в сопровождении мадам Жири или Мэг.
Теперь всё изменилось. Я шла, кутаясь в шаль и стараясь прикрыть кольцо. Дешёвый роман так и остался лежать на скамье, но мне совершенно не хотелось возвращаться.
Чем глубже в сквер я заходила, тем темнее становились тени от густой листвы. Где-то справа, совсем близко, послышался пьяный смех как минимум трёх мужчин.
Я опустила голову и прибавила шагу. Мне не терпелось оказаться на яркой улице и сесть в теплый, безопасный кеб.
"Глупо, Кристина, как глупо!" - корила я себя, злясь на свою безответственность. "Неужели нельзя было приехать в своем экипаже? Благо у тебя их аж целых три! Или хотя бы взять с собой Аре, все-таки она твоя компаньонка до свадьбы!"
Наконец деревья и лужайки сменились серой брусчаткой и крайне узкой тропой между двумя домами.
Я слышала за собой тяжелые удары нескольких пар ботинок, но предпочитала думать, что эти господа идут своей дорогой и до меня им дела нет.
Зайдя в переулок, я практически сорвалась на бег, поэтому когда впереди меня выросла чёрная фигура, я не успела сориентироваться и, споткнувшись о свои юбки, растянулась на земле.
Мужчина зло усмехнулся, сверкнув своими гнилыми зубами в темноте.
Меня загнали в ловушку. Проход вперед был перекрыт этим верзилой, а обратная дорога оказалась заблокирована двумя другими мужчинами.
- Ну что, пташка, повеселимся? - прокряхттел один из них, делая шаг в мою сторону.
Я быстро встала на ноги, но кто-то сзади вновь толкнул меня в спину.
Колени встретились с неровными камнями и взорвались болью.
Я невольно всхлипнула, но закричать не могла - весь воздух, казалось, выкачали из легких.
- У меня есть деньги, я вам заплачу... - шептала я, давясь слезами страха и боли.
- Эээ, нет, красотка, деньги нам сейчас не нужны, - зашипел один из напавших.
- А вот от молодой леди мы бы не отказались!
Все трое громко засмеялись, а затем разом на меня набросились.
Видимо, в их планы входило не только обесчестить меня, но и избить. С последнего они решили начать.
Я ощутила, как под большим ботинком ломается мое ребро, вместе со следующим ударом хрустит запястье.
Я хотела потерять сознание, уйти в мир теней... но мне не была дана эта милость.
Когда по моему лицу текла кровь, а тело горело в агонии, я думала, что пришла моя смерть, но...
- Господа! Что здесь происходит!
Мои мучители резко остановились. Даже сквозь слёзы я увидела, что по проулку шли четверо мужчин.
Видимо, те, кто меня избил, решили, что связываться с четырьмя здоровыми противниками они не хотят, поэтому и бросились наутёк.
Одна из четырех фигур ускорила шаг и вскоре оказалась близ меня. Чьи-то руки подняли моё почти бессознательное тело над землей.
Кто-то начал говорить...
- Боже правый, ей срочно нужен врач!
- Я знаю только одного лекаря, находящегося достаточно близко.
- Но он, скорее всего, уже ушёл...
- Мы должны попытаться, времени нет.
И меня понесли вперед. Положили в комфортабельный экипаж. С каждым даже самым незначительным движением моё тело взрывалось от боли и, в конце концов, благословенная тьма накрыла меня с головой.
Так меня отвезли к месье Жаку-Ферни Верану, который, на моё счастье, в тот поздний час всё ещё находился на своём рабочем месте. В маленьком врачебном кабинете на третьем этаже здания Гранд Опера.

Часть 2. Итальянец и Эрик

Чезаре Лучано - новый тенор Оперы Популлер - приехал в Париж из солнечной Италии месяц тому назад, но уже успел сыскать расположение всех обитателей оперы. Легкий в общении, молодой, привлекательный итальянец, кроме всего прочего, обладал несравненным тенором и притягивающим, гипнотизирующим тёмным взглядом. Ну, и разумеется, как и все итальянцы, Чезаре Лучано любил женщин. Всех и по-всякому. Эти и многие другие качества помогли ему с первых часов пребывания в опере не только стать последней сплетней, но и обзавестись огромным количеством друзей.
Больше женщин Чезаре любил только музыку. И, в отличии от Карлотты, её дублёрши Сафери да нового баритона Марселя, спешащих как можно быстрее завершить репетиции и разойтись по своим делам, итальянец мог до глубокой ночи разбирать партитуры и либретто, вновь и вновь оттачивая до совершенства самые сложные партии.
Но вернемся к нашей истории.
В тот злополучный вечер врач Жак-Ферни Веран старался успокоить мадемуазель Карлотту, якобы сорвавшую голос во время одной из очередных истерик.
- Нет, вы решительно ничего не понимаете! - безбожно коверкая слова на испанский манер воскликнула певица. - Я не могу петь завтра. Это совершенно невозможно!
- Мадемуазель Карлотта, я как врач заверяю вас, что с вашим голосом всё в порядке. Нет ни хрипа, ни одной фальшивой ноты. Вы прекрасно исполните завтрашний спектакль, - гораздо более спокойно отвечал Жак-Ферни.
Чезаре стоял в в другом конце небольшого кабинета и с раздражением смотрел на Карлотту.
"Нет, ну, какова же! Внимания, видите ли, ей мало! А то, что у доктора сын с больной женой дома и ему бы сейчас там быть, ей не важно!" - думал мужчина, чуть ли не до боли сжимая кулаки.
Чезаре уже открыл рот, чтобы сказать Карлотте всё, что он о ней думает (в Италии нравы и отношение к этикету были куда свободнее), как в дверь ворвался запыхавшийся охранник.
- Месье Веран, там...это, девушку принесли... В фойе... - глотая слова и пытаясь отдышаться прокряхтел он.
- Какую девушку, Эрне? - спросил Жак-Ферни.
- Это...так при смерти, - выдал, наконец, охранник, словно эта информация всё объясняла.
Но, доктору этого, видимо, хватило.
Он схватил свой саквояж и чуть ли не бегом бросился из кабинета. Чезаре не горел желанием оставаться наедине с брошенной Карлоттой, поэтому отправился вслед за Жаком, только ещё быстрее.

POV Чезаре Лучано

Мы сбежали вниз по лестнице и стремительно направились в фойе при задней двери.
Не знаю, бежал ли месье врач от Жабы (никак иначе, по крайней мере, в своей голове, Карлотту я не называю), или действительно стремился помочь таинственной девушке, но скорость он развил достойную.
Когда мы достигли фойе, меня поразили галдящие служащие.
- Да это же Кристина Даае!
- Та самая Даае!
- Любовница дьявола...
- Шлюха виконта...
Злые и не очень шепотки раздавались отовсюду. А в центре комнаты стояло четверо оперных работников, один из которых держал на руках хрупкую фигуру молодой девушки.
Жак-Ферни сразу оценил состояние пациентки и велел отнести её в одну из гримёрных.
- Мсье Лучано, если вам не сложно, принесите спирт и чистые бинты из моего кабинета. Девушке нужна помощь, причём быстро.
Я взглянул на доктора, чьё лицо выражало крайнюю степень напряжённости и озабоченности - явный признак того, что дела действительно плохи.
- Конечно, мсье, - ответил я и поспешил обратно во врачебный кабинет.

POV Эрик

В тот вечер мне было необходимо вернуться в Оперу. Точнее, в катакомбы под ней.
Гастон, чёрт его подери, хозяин квартиры, в которой я живу, снова потребовал денег. И ничего, если обычную сумму, я бы заплатил и всё было бы великолепно. Так нет же, он поднял цену вдвое! Однако место жительства и условия были слишком удобными и целесообразными, чтобы просто отказаться от них из-за цены.
Поэтому я поймал на улице кеб и отправился в Гранд-Опера обчищать один из последних своих тайников.
Всю дорогу до оперы меня не покидало смутное волнение, тревога. Словно Ей нужна помощь, а я ничего не могу сделать.
- Приехали, - грубо крикнул извозчик, вырывая меня из безрадостных мыслей.
Я бросил ему пару монет и тенью направился к величественному зданию искусства.
Краем глаза я заметил нескольких мужчин, выходящих из экипажа и направляющихся к опере, но они не вызвали во мне ни грамма интереса. Поэтому я поспешил быстрее расправиться со своим делом и покинуть место, навивающее столько воспоминаний. 
Подвалы практически не изменились, лишь мой дом, разорённый, разграбленный стал ещё более унылым от сырости и холода. 
Тайник был расположен в одной из каменных стен. Я быстро восстановил заржавевший механизм, открыл дверцу и достал из образовавшейся нишы небольшой, но тяжёлый сундучок.
Уже когда я собирался уходить, меня остановило лёгкое позвякивание маленького колокольчика под потолком. Этот звук означал, что в гримерную номер 6 кто-то вошёл.
Раньше комната с зеркалом-дверью принадлежала Ей, но с тех пор никто не решался в ней даже пыль вытирать.
Любопытство оказалось сильнее предостережений сердца, и я отправился посмотреть, что же творится в бывшей уборной комнате девушки, разбившей моё сердце.
Часть 3. "...пора ей вернуться ко мне..."

Будучи еще далеко от заветного зеркала, я уже слышал голоса. Грубый - лекаря Жака-Ферни и еще один новый, музыкальный голос, который, несомненно, хранил в себе большой талант.
Я предположил, что это тот самый итальянец, заменивший почившего (не без моей помощи) Пьянджи.
Я прибавил шагу и вскоре оказался у заветного стекла, комната, по ту сторону которого, ни капли не изменилась.
Внутри гримерной толпилось много людей, все они окружили небольшую кушетку, стоящую у стены. Было видно, что на ней кто-то лежит.
Скорее всего, это была Карлотта, в очередной раз закатившая истерику и симулирующая обморок.
Я вновь пожалел, что оставил певичку в живых и сделал себе в памяти заметку, как можно быстрее исправить сие обстоятельство. Да и вообще, мне в голову давно приходят мысли о возвращении к роли Призрака Оперы. Быть может, не сейчас, но в ближайшем будущем.
Иные же мысли, стали посещать меня не так давно...
Например, мысли о возвращении Кристины ко мне. Она уже достаточно наигралась со своим виконтом. Пришла пора вернуться ко своему учителю.
Увлекшись своими темными мыслями, я не сразу обратил внимание на то, что бОльшая часть людей давно покинула комнату, а внутри остались лишь доктор, молодой мужчина и...
Я рванулся к разделявшему меня с комнатой стеклу и чуть было не выдал свое присутствие. На кушетке, в перваншевом, залитом кровью платье лежала Кристина Даае.
Ее лицо было в крови и синяках, а все, что находилось ниже шеи представляло кровавое месиво. Казалось, что девушка даже не дышит.
- Сломано три ребра, трещина в голени, внутреннее кровотечение, множественные гематомы... - сокрушенно бубнил Жак-Ферни, прикладывая влажную тряпицу ко лбу Кристины. - Удивлен, что она вообще жива!
Все мое существо взорвалось от ярости. Да как он смеет! Мое солнце, мое счастье, моя страсть, моя Кристина не может умереть! Это невозможно...
Наплевав на все предосторожности, я толкнул панель и ступил в гримерную.
Жак-Ферни и второй мужчина в ужасе (по крайней мере, врач точно боялся), уставились на меня.
- Отойдите от нее, - резко бросил я, приближаясь к Кристине.
- П-пардон, месье, позвольте... Кто... - начал было Веран, но осекся, увидев мое лицо. Или маску, это уже не важно.
Я склонился над своей любимой и с нежностью взял ее руку в свою. Пульс прощупывался, но слабый и трепещущий, словно сердце воробья в неволе.
Доктор правильно определил все переломы, но ошибся с внутренним кровотечением: оно было не одно.
К тому моменту, как я обернулся, чтобы потребовать стерильные инструменты и воду, в комнате остался лишь тот незнакомый мне мужчина.
Мысленно выругавшись, я приготовился к преступной трате времени, на объяснения того, какие именно инструменты мне нужны, но этот месье меня удивил.
- Месье Веран оставил свой саквояж, и я помогу вам по мере своих сил, - сразу проговорил он, подходя ближе. - Зовите меня Чезаре.
- Дай мне воду, салфетки, иглу и нитки, - рявкнул я.
Мне необходимо было зашить одну особенно большую рваную рану у Кристины на животе. Для этого пришлось порвать платье, но видит Бог, мне сейчас было не до приличий. Я лишь хотел, чтобы моя душа, моя маленькая Кристина, жила.
Рана была ужасна и существовала вероятность, что, когда я буду зашивать ее, Кристина очнется от болевого шока.
Я кивнул своему импровизированному ассистенту, мужчина подошел и взглянул мне через плечо.
- Рана очень плоха, - пробормотал он.
- Вижу, что плоха. Нужно зашить! - рыкнул я, выходя из себя. - Держи ее за плечи. Если очнется, не позволяй шевелиться.
Чезаре (да-да, я каким-то чудом запомнил его имя) мгновенно исполнил мой приказ, прижав Кристину к кушетке.
Когда рана была обеззаражена, и края ее сведены, в моей голове осталось лишь одно желание: лишь бы Кристина сейчас не очнулась. Несомненно, я сделаю, что должен в любом случае, но мысль, что мой ангел испытает такую боль была невыносима.
Первые стежки дались труднее всего. Я чуть ли не ежесекундно вглядывался в лицо Кристины, силясь заметить малейшие изменения в состоянии. Но их не было. И я продолжал сшивать.
Когда до конца оставалась ровно половина, Кристина дернулась.
Из ее рта вырвался полный муки стон.
- Держи, - сквозь зубы прошипел я Чезаре.
И он держал. Кристина кричала, билась в агонии, но мужчина удерживал ее, чтобы я мог спасти ей жизнь.
Кристина, моя сильная Кристина... За все это адское время она ни разу не потеряла сознание, хоть я и молился об этом.
Когда все было позади: раны перевязаны, кровотечения остановлены, засохшая кровь смыта, Кристина погрузилась в некое беспорядочное состояние между сном и явью. Ее трясло, знобило, в бреду она что-то шептала.
- Что теперь? - спросил Чезаре, поднимаясь на ноги. - Госпиталь?
Я отстраненно посмотрел на этого молодого джентельмена, решая: убивать или нет? По-хорошему, следовало бы убить. Слишком сильно я открылся. Однако, с другой стороны, если бы не он, кто знает, удалось бы мне спасти Кристину?
- Постарайтесь, забыть обо всем этом, сударь. Никогда не вспоминайте меня и событий, произошедших в этой комнате.
Чезаре изумленно посмотрел на меня.
- Но девушке нужна помощь!
- И она ее получит! - теряя терпение ответил я. - Просто, уходите отсюда. И будете жить.
Чезаре неуверенно посмотрел на Кристину. Уж не знаю, что он увидел, но ответом на мой вопрос послужил лишь легкий кивок головы.
Я подошел к моему ангелу, собираясь поднять ее на руки и унести к себе (не в подземелья - домой). Однако в тот за вы миг за дверью послышались приближающиеся громкие голоса и шаги.
Отчетливей всех звучал голос виконта де Шаньи, гори он в аду.
Я понимал, что мне нужно, как можно скорее уходить, но не мог отказать себе в возможности прижаться губами к холодному лбу Кристины.
Она была такой маленькой, хрупкой и беспомощной, что у меня защемило сердце.
Внезапно, из ее губ послышался слабый стон, и я прислушался к тому, что она шептала.
Когда дверь в гримерную распахнулась, я уже был за зеркальной панелью.
В моей голове с бешеной скоростью крутились слова моей возлюбленной: "Ангел...где Ангел музыки? Эрик..."
Кристина звала меня.
Мне было так прекрасно и горько одновременно. Я винил себя в том, что случилось с моей любимой. Меня не было тогда рядом.
Но, дьявол мне свидетель, я отомщу!
***
"...Этой ночью, на улице Будро было найдено три мужских трупа. Тела сильно искалечены. Орудие убийства - удавка. Никаких следов убийца не оставил. Есть предположение, что все трое покойников были вхожи в опасную банду преступников..."
Вычитка из газеты "Трибюн". Под редакцией Армана М. 1871г.
Часть 4. Пойми! Это мой долг...

Je suis malade parfaitement malade
Tu m’as privée de tous mes chants
Tu m’as vidée de tous mes mots
Pourtant moi j’avais du talent avant ta peau

Cet amour me tue
et si ça continue
Je crèverai seul avec moi
Près de ma radio comme un gosse idiot
Écoutant ma propre voix
qui chantera*

POV Кристина
Я была искалечена и изуродована не только внешне, но и в душе.
К счастью, в пансионе, куда меня определил Рауль, мало кого интересовали крики по ночам или мания преследования.
Сам виконт с каждым днем проводил со мной все меньше и меньше времени.
Я его не виню. Порой, даже мне самой было тяжело смотреть на свое отражение в зеркале.
Синяки и большинство ссадин, конечно, сошли, но шрамы остались. Один проходил через лоб: от брови до края волос, а второй расчерчивал скулу.
Хотя, если говорить честно, то шрамы меня не слишком волновали. Какой смысл в красоте, если тебе не хочется нравиться.
Рауль всегда был вежлив и учтив, но я явственно чувствовала в нем некую холодность. Что ж, возможно, так даже лучше.
Однажды, виконт пришел навестить меня с огромным букетом цветов и бархатной коробочкой в руках...
Когда он вошел, я лежала на кровати, читая книгу.
- Добрый вечер, Кристина, - тихо произнес Рауль, присаживаясь на табурет возле меня. - Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, неплохо, - почти честно ответила я.
- Это тебе, - Рауль положил цветы на прикроватный столик и протянул мне красную бархатную коробочку.
Все еще слабыми руками я приоткрыла крышку.
Внутри лежало невероятной красоты золотое колье с гранатами.
Вот, тогда я и поняла, что Рауль пришел не просто так.
- Спасибо... Есть какой-то повод?
Мой жених отвел глаза, словно собираясь с силами.
В конце-концов, он поднялся на ноги и отошел к окну.
Сцепив руки за спиной, Рауль неуверенно начал:
- Для моей семьи сейчас наступили тяжелые времена. Мы почти разорены.
Я взглянула на колье - да уж, теперь точно разорены.
- Можно что-то сделать? - мой голос звучал на удивление напряженно.
- Можно.
- И что же?
Рауль долго молчал. А я уже знала, что он ответит.
- Я должен жениться, - выдавил виконт. - На графине де Вилон-Сарите.
Рауль резко развернулся.
- Пойми, Кристина, это мой долг! Долг перед семьей!
Я прикрыла глаза. Несмотря на то, что мои чувства к виконту де Шаньи и не были вселенской любовью, мне сейчас было очень больно. Я стянула с пальца кольцо и положила его к колье.
- Я все понимаю, Рауль.
Виконт подошел к мне, и я вложила в его руку коробочку.
- Кристина, я...
- Рауль, думаю, тебе нужно уйти.
Он еще мгновение смотрел на меня, видимо, ища признаки истерики или слез, однако я была слишком хорошей актрисой, чтобы допустить на свое лицо подобные выражения.
А после, Рауль ушел. Ушел, унося с собой мое прошлое и обрывая будущее.
Когда дверь за ним закрылась, ко мне пришли слезы.
Пожалуй, это первая ночь за долгое время, которая не принесла мне ни одного кошмара. Слезы смывают все.

"...Достоверные источники сообщают, что помолвка виконта Рауля де Шаньи и скандально известной оперной певицы Кристины Даае была разорвана. Виконт на данный момент обручен с графиней Аннет де Вилон-Сарите. Дата их свадьбы еще не известна..."
Вычитка светской хроники из газеты "Руан" под редакцией Жермана К.

POV Эрик

Я силой сжал кулак, комкая газетный лист бумаги.
Да как он посмел, этот глупый мальчишка!
Злость клокотала во мне, хотя, казалось бы, я должен был бы радоваться. Соперник ушел с моего пути, Кристина вновь моя...
Однако, стоило мне подумать, что она сейчас чувствует, и у меня сразу возникало стойкое желание задушить виконта. Без удавки. Голыми руками.
В соседней квартире послышался грохот и несколько нецензурных выражений.
Мой гнев слегка поутих. Если я действительно хочу вернуть Кристину, то нужно подготовиться. Во-первых: приобрести другое жилье и титул. В шкатулке, которую я забрал из подвалов оказалось немного больше драгоценностей шаха, чем я планировал. Настолько больше, что мне хватит на три больших замка, два наследуемых титула и еще останется на безбедную старость. В общем, средства к достижению целей у меня были.
Во-вторых: Опера Популлер. Кристина вновь должна занять свое законное место примадонны. Если, конечно, она захочет петь.
И, наконец, в-третьих: мне нужно было все это осуществить в кратчайшие сроки. Ведь я так соскучился по своему ангелу...
•••
Пансион Св.Марии уже спал, и лишь едва различимая женская фигура в темном плаще двигалась через сад к воротам.
Внимательный наблюдатель заметил бы, что девушка села в крытый экипаж, бросив извозчику адрес и несколько монет.
Тот же самый экипаж, спустя пол часа, остановился у дверей Гранд-Опера. Из него вышла все та же девушка, укутанная в плащ.
Оправив юбки и проверив - скрыто ли лицо, мадемуазель подошла к черному входу.
Быстро скользнув внутрь, девушка в который раз растворилась среди оперных стен.
Комментарий к части

*Я больна, совершенно больна.
Ты лишил меня всех моих песен.
Ты вытряхнул из меня все слова,
Хотя я была талантлива до тебя.

Эта любовь меня убивает,
И если это будет продолжаться,
Я сдохну в одиночестве
Возле радио, как глупый ребенок,
Слушая свой собственный голос,
Который будет петь.

Lara Fabian - Je suis malade.
Часть 5. Тени бывают разные...

- Прости меня, я так боялась,
Что полюбила не того,
Я слишком часто ошибалась,
Такой стиль жизни не мое.

Конечно, он меня так любит,
Но я несчастна с ним теперь.
И страсть моя меня погубит,
Хочу с тобой лишь быть, поверь.

Мой милый призрак, мастер мой,
Я возвращаюсь в Город Света,
И буду снова я с тобой,
Чтоб окунуться в страсть дуэта.

***
Той же ночью пансион Св.Марии посетила еще одна тень. Правда, на этот раз в очертаниях фигуры угадывался статный мужчина.
Сестра Жизель, поздно завершавшая обход, увидела его из окна на втором этаже. В силу своей суеверности, и легенд, о неупокоенной душе, почившей когда-то в этом пансионе, женщина не осмелилась открыть оконные створки и остановить пришельца. Однако, за его перемещениями она проследила досконально.
Привидение (в этом сестра Жизель уже не сомневалась: слишком грациозной и легкой была его походка) почти сразу направилось к западному крылу пансиона и долго расхаживало под окнами, словно выглядывая кого-то в них.
А после, дух остановился. Женщина, так и не обуздавши свое любопытство за годы работы в пансионе, слегка приоткрыла оконные створки. И до нее долетели божественные звуки...
Призрак пел.
Тихие ноты, казалось, вспарывали душу, выворачивая ее наизнанку.
Сколько надежды, боли и любви было в этом голосе!
И существо в плаще явно ждало, что на его пение кто-то отозовется.
Однако, проходили минуты, и ночь все еще безмолвно вслушивалась в ангельское пение создания тьмы.
В реальность сестру Жизель вернуло резкое чертыхание привидения, столь разительно отличающееся от божественной музыки.
Призрак отвернулся от окон, взмахнул плащом и скрылся в ночной тьме.
Женщине показалось, что она увидела неестественно бледное лицо чужака, хотя, возможно, это была всего лишь маска...
О дальнейшей судьбе сестры Жизель мало что известно, однако в пансионе Св.Марии с того дня она не появлялась. Одни говорили, что женщина вернулась на свою родину в Ирландию, другие, что она стала учить детей играть на фортепиано.
Сама же Жизель Скотлейн больше никогда не посещала оперу или концерты, ведь даже самый прекрасный голос казался ей раздражающим скрежетом, по сравнению с призрачными звуками, подслушанными поздней ночью в стенах пансиона.

POV Кристина

Сбежать из пансиона не составило большого труда. Единственным препятствием было не до конца восстановленное здоровье, но и с этим мне удалось справиться.
Еще одним неприятным обстоятельством побега являлась ночь. С моей стороны было крайне неразумно после всего произошедшего путешествовать в темное время суток в одиночестве. Однако, теперь я не была столь беспомощна.
Под всеми моими юбками, прикрепленный к верхней части чулка, на правой ноге обосновался миниатюрный кинжал. Его эфес был украшен серебряной филигранью, а лезвие из толедской стали могло разрезать волос на лету. Не так давно этот кинжал мне подарил единственный, как я думаю, друг Эрика - Перс.
К счастью, той ночью на улице мне не представилось случая воспользоваться оружием.
Дорога прошла спокойно, и уже через пол часа я была возле Гранд-Опера.
Черный вход оказался незапертым, и зайдя внутрь, я немедленно отправилась по знакомым с детства коридорам в свою старую гримерную.
Опера спала. Ее окружала почти зловещая тишина.
Я с улыбкой вспомнила, как точно такой же темной и тихой ночью, Ангел впервые явился мне в образе мужчины, а не бестелесного духа. Как же он тогда был зол!
"Глупый мальчишка, купающийся в твоей славе!" - говорил Эрик, едва не переходя на крик. И все равно его голос оставался божественным.
Я с тоской думала, что могу никогда больше не услышать моего ангела...
Однако, вот и гримерная.
Внезапно, мне на плечо опустилась чья-то рука. Я дернулась, выхватывая кинжал из прорези в юбке (предусмотренную мною специально для подобных случаев), и направила острие на нападавшего.
В темноте мне было трудно разглядеть лицо мужчины, однако где-то в глубине души почти сразу возникло разочарование: это явно был не Эрик - слишком низкий и чересчур крепко сложенный.
Мужчина сверкнул белозубой улыбкой и наиграно поднял руки, якобы сдаваясь.
- Ну же, мадемуазель, негоже так встречать джентельменов, - голос этого месье я не могла назвать иначе, как сладким. Приторно сладким, подбивающим на грехи.
- Не нужно так тихо подкрадываться к леди, месье.
- Могу я узнать имя прелестной незнакомки? - мужчина резко сменил тему, тем самым окончательно сбив меня с толку.
- Не раньше, чем вы сами представитесь.
Он резко перестал улыбаться.
- Любопытные девушки всегда сильно рискуют попасть в опасные ситуации, мадемуазель Даае.
Голос незнакомца приобрел странные тональности, заставившие меня отшатнуться.
Однако его рука стальной хваткой вцепилась в мое плечо.
- Отпустите меня! - я была уже на грани паники.
- Не так быстро, моя маленькая примадонна, вы же так хотели узнать мое имя, - мужчина развернул меня и прижал к стене. - Можете звать меня Мастером. Я и не подозревал, что придуманное прессой имя настолько придется мне по вкусу.
А вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Мастер. Тот самый ужас, нависший над Парижем...
И я по-прежнему не видела его лицо, хотя, пожалуй это и к лучшему.
- Я не дворянка, мне нечего вам дать, - хорошо сымитированным дрожащим голосом прошептала я, пытаясь вновь добраться рукой до кинжала.
Мастер приблизил лицо ко мне, и я почувствовала его дыхание: мята и кофе.
Меня замутило.
- Вы заблуждаетесь, моя дорогая...
Мужчина перехватил мою руку с кинжалом буквально в сантиметре от своего лицо, но все же, перехватил.
Неодобрительно поцокав языком, он рывком избавил меня от оружия, и сдавил мою шею.
- Итак, мадемуазель Даае, слушайте меня внимательно. Жизнь вашего жениха, виконта де Шаньи, зависит от вас.
- Бывшего жениха, - холодно сказала я, стараясь не обращать внимание на руку, сжимавшую мою шею.
Мужчина хмыкнул.
- Да, бывшего. Но, тем не менее, виконт проявляет слишком много активности в некоторых вещах. Например, в моей поимке. Мне это совершенно не выгодно.
- И что же я могу сделать?
- С его нездоровым любопытством, увы, ничего. Но вы можете оказать мне услугу, удержав виконта подальше от одного места в определенное время.
Я устало прикрыла глаза.
- Боюсь, я вас не понимаю.
Пальцы сильнее сжались на моей шее, перекрывают путь кислороду.
- Значит, напрягите ваш недалекий ум! - рявкнул Мастер. - Послезавтра в семь часов после полудня Рауль де Шаньи должен находится как можно дальше от Латинского квартала и Сорбонны. Удержите, заприте, уговорите его - мне не важно. Но...если вы кому-либо скажете или разочаруете меня, мадемуазель Даае, я обрачусь за помощью к Мадам Жири и ее дочери. А после навещу некую мадам Валериус. Ну и, конечно, виконт де Шаньи падет жертвой несчастного случая на одном из складов Парижа.
Я даже не заметила, как всхлипнула, а по моей щеке скатилась крупная слеза.
- Ну-ну, не нужно плакать, дорогая. Надеюсь, вы меня поняли?
- Да, - хриплым голосом ответила я.
- Умная девочка.
Холодные, сухие губы прикоснулись к моей щеке, и у меня по телу прошла дрожь отвращения.
- Возможно, ты мне еще пригодишься...
Рука, на моей шее разжалась, и я с глухим стоном осела на пол. Мне было, мерзко, страшно и холодно.
Мастер исчез так же незаметно, как появился. А я не могла найти в себе силы подняться на ноги.
Позже, когда мне все же удалось перебраться в комнату, я отодвинула зеркальное стекло, и вошла в один из туннелей.
Словно в тумане, добралась до озера, и ступая по талию в воде, наконец, достигла Его дома.
Последнее, что осталось в моей памяти - это полуразрушенная кровать с разорванным одеялом. Кажется, я легла на нее...
А после наступила тьма.

***
- Эх, что ж вы ночами то по операм разъезжаете! - сетовал извозчик, принимая плату от нового клиента. - Негоже это. Ну ладно вы - мужчина, вам за репутацией и добродетелью следить не надо. Но вот до вас, девушка, тоже в оперу...
Извозчик дернулся, однако его собеседник был быстрее. Уже через мгновение старик был прижат спиной к экипажу.
- Как выглядела та девушка? - тихом, пробирающим до костей голосом поинтересовался человек в маске.
- Н-не з-знаю... - промямлил старик. - Он-на была в плаще.
Незнакомец еще сильнее приподнял извозчика, отчего ноги того стали болтаться в воздухе.
- Волосы! У нее были темные кудрявые волосы! - в панике прокричал старик.
- Тише! - шикнул на него незнакомец и резко отпустил. - Гони к опере. Плачу втрое больше, если управишься за семь минут.
Странный мужчина в плаще, грациозно запрыгнул в экипаж и подал извозчику знак отправляться.
Старик трижды перекрестился и дернул за вожжи.
Перезвон монет уже грезился ему, напрочь лишая страха перед незнакомцем и дорожной жандармерией.
Часть 6. Я тебя никому не отдам!

Прошу тебя, не торопись,
Пойми, ведь я тебя люблю
И никому не уступлю,
И никому не отдам!
Прошу тебя, не торопись,
Подумай о судьбе своей,
Не отвергай любви моей,
Любовь моя навсегда!

"Любовь моя навсегда" Глеб Матвейчук

POV Чезаре Лучано

Той ночью я решил остаться ночевать в Опере, благо, моя гримерная это позволяла. В ней были и удобная кушетка, и небольшая печь, обогревающая помещение, и даже одеяло. Словом, все, что может понадобится для одной единственной ночевки.
Я удобно устроился на кушетке, вертя в руках уже порядком надоевшее либретто, и на какое-то время погрузился в чтение. Неизменный "Ганнибал" вгонял в такую тоску, что впору было завыть, но мне все же необходимо было войти в роль.
Когда читать далее стало невыносимо, а сон все не приходил, я решил подняться на крышу и подышать воздухом.
Коридоры оперы были непривычно пусты, и мои шаги гулко отражались от каменных стен.
Прогуливаясь по такой незнакомой мне, спокойной, опере, я начитал понимать, за что ее так любит наш балетмейстер - мадам Жири.
За одним из поворотов я заметил распахнутую дверь, и с удивлением отметил, что это та самая - пустующая гримерная номер 6.
Разумеется, во мне взыграло любопытство, и я решил еще раз заглянуть в таинственную комнату.
В моей голове до сих пор ярко горели воспоминания о странном человеке в маске и избитой девушке, которая даже в таком состоянии не теряла своего изящества и хрупкости. В тот раз, когда в комнату ворвался виконт де Шаньи - жених мадемуазель Даае, человек в маске исчез, а я остался один на один с разъяренным дворянином, который как-то очень странно поглядывал на разорванное платье своей невесты и мои окровавленные руки. Пожалуй, в тогда меня спасла исключительно Кристина Даае, пришедшая в сознание.
Виконт сразу бросился к своей возлюбленной с глупыми вопросами: "Как ты себя чувствуешь?" "Что произошло?" и тому подобное.
Почему-то этот юноша вызывал во мне стойкое чувство раздражения, подобно назойливой мухе.
Однако, вернемся в настоящее.
Я заглянул в комнату, мой взгляд сразу наткнулся на открытую зеркальную панель. Оттуда, из тьмы, тянуло холодом и сыростью. Все еще решая: "а надо ли оно мне?", я потихоньку стал двигаться к темному проему.
В итоге, то же самое любопытство, заставившее осмотреть комнату, толкнуло меня в неизвестность знаменитых туннелей под зданием Гарнье.

POV Эрик

Этот идиот посмел войти в мои владения! Все во мне клокотало от гнева. Более того, этот Чезаре вошел в туннели через комнату Кристины, через проход, с которым у меня связано столько воспоминаний... В общем, юнец подписал себе смертный приговор.
Я бесшумно последовал за ним в туннели, чувствуя разочарование от того, что моего ангела в гримерной не было.
Темные коридоры мало изменились, разве что крыс стало еще больше, да воды на полу значительно прибавилось.
Серые каменные стены поросли густым мхом и полипами, всюду слышалось клокотание насекомых. Я никогда не был брезгливым, но в тот момент даже мне захотелось приподнять полы своего бархатного плаща, чтобы они не касались камней.
В отличие от меня, новый тенор Опера Популлер, шел громко и чертыхался на итальянском через каждые две секунды.
Я мысленно усмехнулся - в былые времена, я бы с ним позабавился, заставив плутать по подземельям, искать несуществующие голоса или просто посадил бы его в свою зеркальную комнату... Но не сегодня.
Я подарю итальянцу быструю смерть, ведь он помог мне спасти Кристину.
Тем временем, мы приблизились к озеру. Я с удивлением отметил, что не найдя никакого способа переправиться на ту сторону сухим, мужчина просто закатал штаны и вошел в воду. Упрямый.
К счастью, мне не пришлось мокнуть и портить одежду - не зря же я экс-Призак Оперы. Боковой проход в мое жилище все еще исправно работал.
Когда я оказался внутри, то сразу почувствовал, что что-то не так. Смешиваясь с сыростью и затхлостью в воздухе витал легкий аромат роз. Так пахли Ее духи...
Я, словно гончий пес, шел на запах, пока он не привел меня к единственной, сравнительно целой вещи в доме - кровати.
Она лежала на ней. Хрупкая, нежная, такая любимая... И такая беззащитная. Я метнулся и порывисто прижал Кристину к себе. Она вся горела.
Я прижался губами к ее лбу. Жар. Сильный жар.
Боже, да она добралась сюда через озеро! Все платье мокрое.
Я стянул с себя плащ и, словно младенца, укутал в него Кристину. Она едва заметно вздрогнула, и что-то прошептала.
В этот момент послышались шаги. Я резко обернулся и встретился взглядом с ярко-зелеными глазами итальянца. Ох, как не вовремя.
- Ты! - удивленно воскликнул Чезаре, переводя взгляд с меня на Кристину. - Что здесь происходит?
- Ты в моем доме, и еще смеешь задавать мне вопросы? - угрожающи начал я, однако мужчина поднял руки в успокаивающем жесте.
- Ни в коем случае, просто я вижу, что такой девушке сейчас явно нужно быть в более сухом и чистом месте.
Да, этот Чезаре с каждым словом роет себе все более глубокую могилу. Мне крайне не понравилось, как этот юнец произнес словосочетание "такая девушка".
- И она будет доставлена в такое место, только вот ты этого уже не удивишь.
Я запустил руку во внутренний карман, сжимая в пальцах удавку.
- Я мог бы помочь. Вам очень сложно будет перенести ее отсюда и найти экипаж одному, - голос итальянца звучал на удивление спокойно, хоть он, несомненно, понял, что моя предыдущая фраза обещала ему смерть.
Я на мгновение задумался: мне действительно будет трудно открыть многие потайные механизмы, позволяющие выйти наружу как можно быстрее, с Коистиной на руках.
- Будешь делать точно то, что я говорю, и, возможно, останешься в живых, - хотя я очень в этом сомневался. - И не пытайся сбежать. Умрешь раньше, чем сделаешь хоть один неверный шаг.
Чезаре уверенно кивнул.
Я повернулся к Кристине. На ее щеках играл лихорадочный румянец, а рана на лбу немного разошлась и кровоточила.
Я очень аккуратно поднял ее на руки, прижимая к себе. Такая легкая...
Не сдержавшись, я легко прикоснулся губами к ее щеке.
- Моя! - прошептал я, еще крепче обнимая свое сокровище.

POV Чезаре Лучано

Я точно выполнял указания человека в маске, чувствуя, что жизнь моя висит на волоске. Однако страха не было. Все мои мысли занимала она. Девушка, которую так собственнически и вместе с тем с такой любовью прижимал к себе статный мужчина в черной маске на пол лица и в идеально скроенном темном фраке.
Эта девушка была небесна. Ее хотелось защищать, оберегать, любить. Кристина Даае. Так ее звали.
Я с ужасом вспомнил статью о том, что Рауль де Шаньи разорвал помолвку с мадемуазель Даае. Глупец! Как он мог отказаться от такого сокровища...
Словно, заметив мое восхищение девушкой, мужчина в маске, послал мне полный ярости взгляд.
Когда мы, передвигаясь по таинственным коридорам и секретным проходам, наконец, вышли на улицу (кажется, она называлась Скриб, хотя я мог исковеркать название), мужчина бросил мне:
- Найди экипаж. Побыстрее.
Я еще раз взглянул на мадемуазель Даае.
- Быстро! - уже гораздо более устрашающе сказал он.
И мне ничего не осталось, кроме как отправиться на поиски кеба.
Когда спустя пятнадцать минут я вернулся, так и не найдя ни одного экипажа, мужчины в маске и Кристины Даае на улице Скриба уже не было.
И я не знал, радоваться ли мне за то, что моя жизнь все ещё при мне, или страдать от того, что я, кажется, влюбился в невесту виконта и возлюбленную призрака.

POV Кристина

Боже, как мне надоело быть слабой! Неужели, снова потеряла сознание? Голова болит. И холодно.
Я сильнее прижалась к теплому мужскому телу, ища защиты и тепла.
Дьявол! Какое еще мужское тело?!
Со слабым стоном разлепив глаза, я встретилась взглядом с Ним.
- Спи, тебе нужно набираться сил, - прошептал Эрик, легонько касаясь губами моих волос.
Кажется, мы были в кебе, потому что нас нещадно трясло. Однако, мой Ангел Музыки обнимал меня, в значит, я могла выдержать все.
- Эрик, я так... - мой голос сорвался и я закашляла.
- Тише-тише, - он провел рукой по моей спине, успокаивая.
Уже проваливаясь в спокойный сон, я сумела прошептать:
- Я так скучала...
Ангел резко вдохнул.
- О, Кристина!
Я уткнулась лицом в его плечо и позволила себе расслабиться. Он рядом. Он со мной. Господи, спасибо!
Часть 7. Герцог де Уай

POV Кристина

Я лежала на очень мягкой и удобной кровати, укрытая большим одеялом. Кожа чувствовала прикосновение легкого шелка ночного платья, а волосы свободу от шпилек и заколок.
А еще, я знала, что он здесь. Он рядом.
- Эрик? - не открывая глаз прошептала я.
Моей ладони тут же коснулась прохладная рука.
- Я здесь, мой ангел.
- Пожалуйста, спой мне.
И Ангел музыки запел.
Он пел старую языческую балладу. О прекрасной богине Персефоне, в которую влюбился бог смерти Аид.

На лугу среди трав и песен,
Он увидел ее светлый лик.
И с собою Аид был честен -
Полюбил он богиню в тот миг.

Он явился к ней в маске белой,
Не давая причин для бегства.
Ибо смерть он - лицом и телом.
В груди с камнем на месте сердца.

Но он опоздал...И вот:
Персефона любит другого.
Что за драма и поворот!
Ведь она давала слово...

Бог уполз в свое темное царство,
Сжигаемый грешной страстью.
Он бы отдал и жизнь, и богатства,
За одно мгновение счастья.

Он явился к богине снова.
Но без без маски, такой как есть.
Дал ей выбор: "Одно лишь слово.
И настигнет любовь твою смерть"

"Или... Можешь остаться со мной
И увидеть все краски ночи.
И навеки я буду твой!
Соглашайся скорее! А впрочем...

Ты слишком долго ждала..."

И забрал в свои подземелья...
И заставил себя любить...
До сих пор есть такое поверье:
Можно чувства заставить жить.

Когда песня завершилась, я открыла глаза.
Эрик сидел в кресле рядом с кроватью, все еще сжимая мою руку в своей.
- Какая печальная история...
Мужчина поднял глаза и посмотрел на меня.
- Как вы себя чувствуете? - резко сменив тему спросил он, чуть наклоняясь ко мне.
Я ощутила легкий запах дыма, словно Эрик только что задул свечу и неуловимый аромат пихтового масла, которым он натирал скрипку.
- Хорошо, спасибо, - мой голос прозвучал слишком звонко от нахлынувших чувств и желаний.
В воздухе повисла неловкая пауза.
Я смотрела на своего учителя, Ангела музыки, и с удивлением поняла, что нет больше страха или благоговения перед ним. Нет ни ненависти, ни злости... Есть только что-то яркое, зарождающееся в груди. Выжигающее сердце, заставляя его биться быстрее, и затмевающее разум.
Эрик смотрел мне в глаза, и я видела в его взгляде такой же пожар.
Сложно сказать, кто первый решился на действие, но уже через мгновение, я находилась в крепких объятиях моего Ангела.
Я чувствовала на себе руки Эрика, его дыхание на моих волосах. Мои пальцы сжимали его плечи...
- Боже, я так скучал, - выдохнул Эрик мне в шею.
По всему моему телу прошла приятная дрожь.
Но, несмотря на бурный протест всего моего существа, я отстранилась от Эрика.
Пришло время высказаться.
Я села в кровати, и так не вовремя осознав свой non charmant внешний вид, стыдливо прикрылась одеялом.
- Эрик... Я должна вам кое-что сказать, - начала я, стараясь не смотреть на восхитительного мужчину сидящего рядом (который, как я только заметила был одет лишь в брюки и полураспахнутую рубашку).
- Нет, - Ангел поднял руку обрывая меня. - Не сейчас.
Его голос похолодел, в нем появилась неведомая мне прежде сила и порочность.
- Переоденьтесь, Кристина. И спуститесь вниз. Я буду ожидать вас в столовой - там и поговорим.
С этими словами Эрик поднялся на ноги и вышел из комнаты.
Я, словно завороженная смотрела на его статную фигуру и уверенные движения.
Лишь когда дверь захлопнулась, наваждение отпустило меня.
Пришлось вернуться в реальный мир.
Я поднялась с кровати, чуть поморщившись от боли в еще не сросшемся ребре.
Комната в стиле Возрождения была обставлена очень богато. Бордово-золотые стены оттеняли тяжелые темные портьеры, а каждый предмет мебели из красного дерева представлял собой произведение искусства. Но, не смотря на всю роскошь, комната навевала на меня скорбное настроение. Хотя, возможно, это сказывались нерешенные вопросы и невысказанные слова.
В дверь тихонько постучали.
- Мадемуазель, позволите? - послышался женский голос.
- Войдите! - ответила я.
В комнату вошла взрослая дородная женщина с очень добрым лицом. Она сразу напомнила мне матушку Валериус, которая всегда носила похожее серо-бордовое платье, также заплетала косу и очень часто улыбалась.
- Добрый вечер, мамзель, - с ярко выраженым деревенским говором прощебетала дама. - Меня зовут Джериль, мне велено подготовить вас к ужину.
Пока Джериль помогала мне зашнуровать корсет, сделать прическу и нанести немного пудры, я размышляла о хозяине дома.
Это явно был очень влиятельный и богатый человек, возможно, дворянин. Но, что меня больше всего интересовало, так это откуда он знаком с Эриком.
Собственно, именно в тот момент я поняла, что совсем не знаю своего Ангела. Ни где родился, ни как жил, ни-че-го.
Где-то в груди от этих мыслей неприятно кольнуло.
- Ну вот и все, мамзель, готово! - воскликнула Джериль, развернув меня лицом к зеркалу.
Я посмотрела на свое отражение и постаралась ничем не выдать бурлящих внутри чувств.
Очень красивое изумрудное платье с искусной вышивкой по всему корсету выгодно подчеркивало фигуру, волосы, убранные вверх удлиняли шею, а легкий аристократический макияж выделял глаза и почти полностью скрывал шрамы. В общем, на какой-то момент я вновь почувствовала себя красивой.
- Благодарю, Джериль, вы просто волшебница! - я с улыбкой повернулась к женщине.
- Ох, мамзель, не благодарите, - Джериль перевела глаза на начтенные часы. - Господь Всемогущий, как поздно! Его сиятельство не любят, когда опаздывают, вам лучше поспешить!
И женщина вытолкнула меня из комнаты.
- Прямо по коридору и вниз по лестнице, - напутствовала мне вслед Джериль.
Значит, "сиятельство"... Не думала, что у Эрика в друзьях водятся герцоги...
Я спустилась по широкой резной лестнице и направилась туда, откуда шел перестук столовых приборов.

***

Сторонний наблюдатель (если бы он рискнул наблюдать), несомненно был бы крайне заинтригован действием, развернувшимся в столовой, когда туда вошла мадемуазель Даае.
Его сиятельство герцог Эрик де Уай (фамилия, как вы сами понимаете, выдумана), обычно уравновешенный и контролирующий себя, уронил вилку, параллельно с этим разбив бокал и опрокинув тарелку.
И не удивительно. Мадемуазель Даае была блистательна. Ее красота, натуральная, нежная, без излишеств и мишуры протягивала взгляд, а яркие голубые глаза, заставляли герцога сгорать от любви и желания.
Месье де Уай встал, приглашая даму к столу.
- Благодарю, - тихо сказала девушка, когда он пододвинул ей стул.
В комнате, кроме них был только слуга, которому герцог подал знак удалиться.
Наступила тишина. Неловкая, неуютная, но теплая. Тишина, связывающая людей, которые, наконец, обрели друг друга.
- Я бы хотела поблагодарить хозяина дома, за предоставленный мне кров, - прервала молчание Кристина.
- Что ж, мадемуазель Даае, благодарите, он, несомненно вас слышит, - пожалуй, слишком холодно ответил герцог.
Сбитая с толку девушка немного нахмурилась.
- Возможно, я вас не поняла...
- О, нет, вы меня прекрасно поняли, Кристина! - внезапно взорвался мужчина, резко сжимая и опуская новый бокал на стол (этот бедолага последовал за своим предшественником, с треском разлетевшись на осколки). - Дьявол!
Ладонь Эрика мгновенно расчертили кровавые линии. Кристина вышла из-за стола и подошла к своему бывшему учителю.
- Дайте мне руку, - не терпящим возражений тоном сказала девушка.
- Не нужно, это всего лишь царапина.
Однако, Кристина, казалось, не услышала протеста, и аккуратно взяла руку Эрика в свою.
- Позовите, пожалуйста, слугу.
- Жюль!
В комнату ступил лакей (немолодой мужчина, очень худого сложения в красном камзоле).
- Да, ваше сиятельство.
Кристина удивленно посмотрела на слугу, а после на месье де Уая.
- Принесите, тазик с теплой водой и бинты, - справившись с эмоциями попросила она. - И спирт, пожалуйста.
Слуга, обезоруженный сияющей улыбкой певицы, в прострации удалился из столовой. А мадемуазель Даае широко распахнутыми глазами уставилась на Эрика де Уая.
- "Его сиятельство", Эрик? Почему вы не сказали мне, что вы герцог?
Мужчина скептично посмотрел на Кристину.
- Простите, - прошептала она, видимо, вспомнив, что это один из первых их разговоров со времен "Торжествующего Дон Жуана".
Девушка даже не замечала, что все еще сжимает руку герцога в своей. Зато Эрик ни на секунду об этом не забывал.
Он наслаждался каждым мгновением этого прикосновения и с ужасом ждал момента, когда Кристина вспомнит его злодеяния, убийства и выбор, который Призрак Оперы поставил перед ней в глубоких подземельях здания Гарнье.
В столовую вновь вошел Жюль. Он поставил перед девушкой тазик с водой, спирт и передал ей бинты.
- Спасибо вам, - вновь улыбнувшись, поблагодарила его Кристина, а месье де Уай едва заметным кивком головы послал лакея куда подальше и побыстрее.
Когда двери вновь закрылись, а учитель с ученицей остались наедине, сторонний наблюдатель (опять же, если бы таковой имелся) направил бы все свое внимание, слух и глаза на эту странную, но такую гармоничную пару.
Он - высокий, статный, мужественный и таинственно-притягательный. Она - молодая, изящная, теплая и открытая. Она - это свет. Он - это тьма. Такие разные, но лишь вместе составляющие единое целое.
Кристина, извлекла из ладони Эрика все осколки, смочила в теплой воде один из бинтов и стала очищать раны.
- Я хотела сказать вам спасибо. За то, что вытащили из... подвалов, - холодно отстраненное обращение "вы" ставило между собеседниками незримую, но очень явственную стену этикета и отчужденности.
- Не стоит благодарности. Я просто оказался рядом.
Кристина едва заметно улыбнулась.
Действительно, случайно оказаться рядом с подземными лабиринтами было достаточно сложно.
Вновь наступило молчание, прерываемое лишь редким плеском воды.
- Как же вы стали герцогом, ваше сиятельство? - не без иронии спросила девушка.
Эрик посмотрел ей в глаза.
- В наше время купить можно многое.
Кристина задумчиво кивнула.
- А что же вы делали в столь поздний час в опере, мадемуазель Даае? - спросил герцог.
- Я... - девушка на мгновение замялась, стремительно бледнея. - Я сбежала из пансиона, куда меня определил виконт де Шаньи, а опера - это единственное место, откуда меня не погнали бы в шею.
"Ты могла просто дождаться меня!!!" - вопил Эрик, где-то глубоко в своих мыслях.
- Но, зачем же вы отправились в подвалы?
- Случайно! - слишком поспешно воскликнула Кристина, однако Эрик, казалось, ничего не заметил.
- Вы видели последнюю постановку "Женитьбы Фигаро"? - резко сменил он тему.
- Да, - тот час подхватывая безопасную линию общения, ответила Кристина. - Сравнительно неплохо. Уж, лучше, чем "Il Muto".
- Несомненно. Но, сопрано очень слабое. Тенор - не плох.
- Говорят, он пел в Ватикане для самого Папы Римского! - воскликнула девушка. - У него даже имя известное - Чезаре.
- А вы знаете, что так звали внебрачного сына Папы Александра VI? Чезаре Борджа.

"Боже, о чем мы говорим?! Я столько хотела ему сказать, открыться, молить о прощении, а не рассуждать на тему последних новостей из мира театра и исторических личностей!" - думала Кристина, очень мило закусывая нижнюю губу.

"Черт возьми, я должен сейчас молить ее о прошении и клясться в вечной любви, а не разглагольствовать о бездарной музыке да итальянских бастардах! Боже, зачем она так со мной... Как же я хочу поцеловать эти губы... Ай! Больно же!" - размышлял Эрик, пока Кристина промывала спиртом последнюю царапину.

- Ну, вот и все, месье герцог, - произнесла девушка, завязав узел на повязке. - Впредь, будте аккуратней.
- Несомненно.
В следующее же мгновение Эрик смахнул со стола на пол кружевную салфетку (случайно или специально - не ясно), и Кристина потянулась, чтобы ее поднять. Эрик сделал то же самое.
Когда их пальцы соприкоснулись, а между лицами оставалась лишь пара миллиметров, время замерло.
"Я люблю тебя..."
"Любовь моя..."
Но слова так и остались не высказанными.
- Спокойной ночи! - практически одновременно произнесли они, резко выпрямляясь.
- Мадам Джериль поможет вам подготовиться ко сну.
С этими словами Эрик двинулся к выходу.
- Но... - начала Кристина.
- Завтра! Все завтра! - и хозяин дома скрылся за дверьми.

POV Кристина

Той ночью я не сомкнула глаз. Боялась заснуть и пропустить хоть одну ноту.
Мой Ангел Музыки пел в моих мыслях. Да и не только в мыслях.
Музыка исходила из комнаты, расположенной прямо над моей. Скрипка и Его голос.

Я пытался бороться с собой,
Свое сердце избавить от страсти.
Но не будет мне ведом покой,
Пока я над тобою не властен...

Я ночами горю, как в пожаре,
Перед взором моим твоя тень.
Почему же мне не сказали?!
Что любовь - недуг и болезнь.

Отвергаешь меня день за днем,
Но я не привык сдаваться.
Пусть объят я в душе огнем,
Не могу от тебя отказаться.

Когда я вслушивалась в мелодию и слова, меня словно охватывал пожар. Несомненно, это было его новое произведение, по крайней мере, мне прежде слышать его не приходилось.

Нет, не смейте меня жалеть,
Ведь я сам во всем виноват.
И готов в гиене за это гореть,
Пусть хоть черти проводят до врат.

Я ночами горю, как в пожаре,
Перед взором моим твоя тень.
Почему же мне не сказали?!
Что любовь - недуг и болезнь.

Я молиться устал, меня боги не слышат:
Ты все еще любишь его.
Удивлен, что он до сих пор дышит...
После яда в вине моего.

Я вспомнила лицо Рауля. Боль еще не ушла. Но чувства умерли давно. Да и были ли они реальными? Нет, пожалуй, я никогда не любила виконта по-настоящему. Влюбленность - возможно, дружба - вероятнее всего, но любовь... Страстная, всепоглощающая, разрушающая изнутри - никогда.
Но, откуда же я тогда знаю, что такое любовь? Ответ на этот вопрос я боялась дать даже себе.

Я люблю тебя, слышишь? Люблю.
И однажды ты будешь моей.
Не отдам. Никогда. Никому.
Для меня нет иных путей...

Лишь под утро я погрузилась в тяжелый и темный сон, в котором звучала музыка, чьи-то горячие губы ласкали мое лицо и я была невестой. Невестой самого Дьявола.

Часть 8. Холод.

Лед застывает в венах,
Холод мешает дышать.
Мыслей и чувств незабвенных
Сейчас мне не удержать.

Утро наступило неожиданно. Нет, конечно, его появление можно было предугадать, хотя бы по тому, что оно приходит каждые двадцать четыре часа, но, тем не менее, для обитателей большого поместья на улице Байоль его появление стало практически сюрпризом.
Первым (а, может и вторым) проснулся хозяин дома.
Герцог де Уай сразу сел за фортепиано, но, подумав о гостье, которая могла на тот момент еще спать, отложил музицирование на чуть более поздний срок.
Гостья же, спать и не думала. Она вот уже тридцать семь минут ходила по комнате из угла в угол, создавая в голове планы, обдумывая варианты и составляя фразы.
Ведь, наступил тот самый день.
- Итак, - бубнила Кристина себе под нос. - Я должна найти Рауля и держать его сегодня как можно дальше от Латинского квартала. Для этого мне необходимо покинуть Эрика...
Девушка глубоко вздохнула. У нее на душе скребли кошки. Ей так не хотелось покидать учителя, не хотелось вновь уходить от него к виконту.
"Боже, пусть он меня поймет... И простит", - мысленно молилась Кристина, даже не подозревая, что экс-Призрак Оперы стоит за дверью и все понимает. Слышит, понимает, но не прощает.

POV Рауль де Шаньи

- Что значит исчезла?!
Я чувствовал, что сейчас с легкостью могу сорваться и потерять всю дворянскую сдержанность.
Маленький полный человек, у которого уже тряслись руки, запинаясь, пытался мне что-то объяснить.
- Мадемуазель Даае просто исчезла из своей комнаты, утром ее уже не было.
- Неужели вы не могли уследить! Задержать!
- Н-но, но но, месье...
Я резко вскинул руку, прерывая бессвязную речь директора пансиона.
- Дорогой, виконт, почему же так долго? - за дверью послышался ужасно писклявый голос.
Я глубоко вздохнул, возвращая себе самообладание. Только ее не хватало!
Графиня де Вилон-Сарите вошла в кабинет, как к себе домой и вальяжно уселась в кресло.
- Мадемуазель Аннет, я просил вас ждать в меня экипаже, - едва сдерживая гневную дрожь в голосе, произнес я.
Вздорная девица, казалось пропустила мои слова мимо ушей.
- О чем же вы общались? - растянув губы в улыбке прощебетала графиня.
Слава богу, я успел предупредить месье Анри хранить мое покровительство над Кристиной в тайне.
- Ни о чем. Решали мелкие дела.
Видимо, мой ответ Аннет не убедил, потому что она встала, подошла к столу и стала рассматривать бумаги Анри.
На самом верху лежала история болезни мадемуазель Кристины Даае.
- Кто это? - графиня выжидающе посмотрела на директора.
Бедняга Анри не выдержал испытующего взгляда, выработанного у рыжеволосой бестии за долгие годы, и заикаясь ответил.
- П-пациентка.
Я устало прикрыл глаза. Разумеется, Аннет уже все поняла. Моя "скандальная" помолвка светилась во многих газетах и журналах.
Графиня внимательно посмотрела на меня.
- Господин Анри, не могли бы вы оставить нас с женихом наедине. Это ненадолго.
Я в который раз поразился наглости этой девчонки.
Директор вытер платочком пот со лба и, боясь получить очередной убивающий взгляд, скрылся из кабинета. Не забыв послать мне сочувствующий кивок.
Когда дверь за мужчиной закрылась, графиню словно подменили. Ушла наигранность, учтивость, ушло все очарование, которое та могла внушить при единичном взгляде на ее чересчур женственную фигуру.