Разговор с Раулем не принёс Кристине желанного облегчения. Ей по-прежнему было страшно, и даже надежда на то, что сегодня всё закончится, что она сможет свободно вздохнуть, не могла перевесить тревогу за собственную судьбу и за жизни тех людей, которые этим вечером будут в театре. Рауль был так убедителен, так верил в себя, что его энтузиазм захватил Кристину на некоторое время. Ровно до тех пор, пока за Раулем не закрылась дверь часовни.
Оставшись одна, Кристина несколько минут постояла, ощущая, как в груди снова сжимается ледяной комок, и упала на колени перед фреской с безмятежным ангелом.
— Господи, если ты слышишь меня, — от волнения она позабыла слова традиционной молитвы и бормотала то, что тревожило её сердце, — прошу тебя, пусть всё будет хорошо. Пусть никто не пострадает.
«Пусть Призрак уйдёт и не вернётся, пусть Рауль его не поймает, пусть он просто исчезнет», — продолжила Кристина про себя, даже в этом уединённом месте не решаясь произнести вслух свои потаённые чаяния. Она не хотела зла никому, даже Призраку, несмотря на все его злодеяния. Всё-таки он столько раз помогал ей, он пришёл на помощь, когда она была совсем одна, он облегчил боль от смерти отца…
— Кристина… — донеслось из ниоткуда. Будто бы сами стены решили заговорить с ней.
Девушка вздрогнула. Так раньше звал её Ангел. Но теперь она знала — то был Призрак. Боже, он пришёл сюда, в часовню! Она испуганно сжалась на полу, ожидая, что в любой момент откроется какая-нибудь потайная дверь, и Призрак заберёт её, не дожидаясь спектакля.
Но ничего не произошло.
Тогда Кристина неуверенно ответила:
— А… Призрак? Ты здесь?
— Здесь… — откликнулись стены. Тихо и печально.
— Что… как… зачем ты пришёл? Что тебе нужно? — запинаясь, спросила Кристина.
— Просто хотел услышать тебя. Ты ответила, и этого мне достаточно. Спасибо тебе и прощай.
— Призрак? — снова позвала Кристина.
И ничего.
Он ушёл.
Он ушёл? — удивилась Кристина. Не похоже на Призрака: явиться только для того, чтобы переброситься с ней парой слов? Это было подозрительно. Она ещё немного посидела на полу, потом встала, отряхнула юбки и вышла из часовни — чтобы окунуться в суету театра, который лихорадило накануне столь знаменательной премьеры.
Но странное поведение Призрака не шло у Кристины из головы.

Она ждала, когда же он проявит себя, опасливо поглядывая из-за кулис на заполняющую места публику, на вошедших следом жандармов — с ружьями, господи помилуй! — поднимая взгляд на Рауля, нервно барабанящего пальцами по бордюру ложи. Она весь первый акт ждала, что вот-вот — и Призрак выкинет какую-нибудь злую шутку в своём характере. К началу третьего акта Кристина напоминала себе падающий со стола бокал — ещё секунда — и рассыплется на сотни звонких осколков. Она опасалась, что от волнения не сможет петь, что у неё пропадёт голос, и она опозорится так же, как Карлотта в своё время, только без посторонней помощи.
Но кончился третий акт, наступил финал, и публика начала хлопать — опера показалась зрителям необычной, но мастерство артистов и сюжет они оценили, — а Призрак никак не давал о себе знать. И в душе Кристины внезапно зародилось странное, необъяснимое ощущение. Словно случилось нечто ужасное. Она невольно вспомнила интонацию, с которой Призрак сказал своё «прощай». Будто и в самом деле прощался с ней — навсегда.
Проигнорировав вызов на поклон, Кристина бросилась искать мадам Жири. К счастью, та стояла неподалёку, наблюдая за спектаклем — и за залом.
— Вы знаете, где он? — спросила Кристина без обиняков.
Мадам не нуждалась в объяснениях, о ком спрашивает её названная дочь. Но отвечать не торопилась.
— Вы же понимаете, что он должен был прийти. Это его опера, и я исполняю главную партию. Остановить его могло лишь что-то по-настоящему серьёзное.
Слово «смерть» не прозвучало, но почти осязаемо повисло в воздухе.
— Я не проведу тебя к нему, — ответила наконец мадам Жири. — Если он не стал тревожить театр, то и мы не станем тревожить его. Всё к лучшему — теперь ты свободна, он отпустил тебя.
— Прошу вас… — Кристина умоляюще сложила руки. — Так нельзя. Прошу вас.
— Зачем тебе это? — мадам Жири, казалось, была по-настоящему удивлена. — Ты так хотела избавиться от его власти, а теперь сама жаждешь попасть в лапы зверю.
— Не знаю, — честно призналась Кристина, — но не отступлю. Если вы не поможете мне, я сама найду путь. Я разобью зеркало в гримёрной.
Мадам Жири вздохнула и посмотрела на неё с жалостью.
— Хорошо, я проведу тебя, но только до того места, где была сама. Ты убедишься, что там опасно, и мы вернёмся.
Ведущая в темноту и неизвестность винтовая лестница действительно пугала. Кристина приподняла повыше лампу и заглянула в колодец, образованный её витками.
— Вот. Сама видишь, тебе там нечего делать, — мадам обвела рукой крутые ступеньки, — а теперь пойдём обратно. Рауль наверняка уже ищет тебя.
— Спасибо вам, матушка, — со всей искренностью поблагодарила Кристина и, подобрав юбки, припустила по лестнице.
— Стой! Куда ты? Глупая девчонка! — неслось ей вслед, но Кристина уже была далеко внизу.
Перепрыгивая через две ступеньки и едва не теряя равновесие на поворотах, она в считанные минуты оказалась внизу. Здесь была круглая площадка и единственный проход в противоположной стене. Кристина помедлила, собираясь с духом, — и сделала шаг.

Хотя она смутно помнила, как Призрак вёл её в свое жилище и отводил обратно, но это определённо была не та дорога. Там она тоже спускалась по лестнице, но не винтовой, потом был тоннель с высоким потолком, который заканчивался наполненным водой каналом. Здесь же были только бесконечные коридоры, переходящие один в другой, и если бы не лампа, Кристина давно уже повернула обратно. Впрочем, она и так колебалась, готовая признать свою затею неудачной и неразумной.
Керосина в лампе оставалось совсем на донышке, когда Кристина прошла в очередную арку — и вздохнула от нахлынувшего облегчения. Это место было ей знакомо: кажется, именно тут стоял, дожидаясь, чёрный конь. Точно, вот и остатки растоптанного навоза на полу. Воодушевлённая, девушка прибавила ходу. Но, не пройдя и тридцати метров, застыла в недоумении. Наклонный пол уходил под воду.
— Как же так? — удивилась вслух Кристина. Вода должна была быть гораздо дальше, если только…
Затопило, с ужасом поняла Кристина. Подвалы затопило, и Призрак оказался заперт в ловушке. Совсем недавно она молилась, чтобы он исчез — и её молитвы были услышаны. Но она же не этого хотела… не так.
Что делать? Вернуться и позвать на помощь? Кристина скептически покосилась на лампу. Та скоро погаснет, а возвращаться в темноте… Нет, выбора не осталось — придётся идти вперёд. Возможно, всё не так плохо, как она себе навыдумывала.
Вода была холодной, и ноги у Кристины совершенно закоченели. А ещё вода поднималась всё выше и выше, и когда Кристина добралась до того места, откуда начинался канал, её было уже по пояс. Зато здесь же обнаружилась ещё одна лампа — она висела на крюке, довольно высоко, — и странный плот с большими щелями между досками. Причал всплыл, догадалась Кристина. Но и это было лучше, чем ничего.
С трудом добравшись до «плота», Кристина отбуксировала его немного назад, чтобы было удобнее залезать, улеглась сверху и, гребя руками, подрулила к лампе. Судя по весу, в той осталась примерно половина горючего. В принципе, ничто не мешало Кристине взять эту лампу и отправиться восвояси, но упрямство пересилило, и девушка поплыла вперёд. Вскоре ей попалась широкая доска, и она воспользовалась ею вместо весла.
Вот и барельеф в виде головы — Кристина успела рассмотреть его в тот раз на обратном пути. Сейчас он почти целиком ушёл под воду: были видны только лоб и волосы. Значит, арка, отделявшая дом Призрака от остального подземелья, должна была быть где-то рядом. Лишь бы решётка не оказалась опущена.
Внимание Кристины привлекло идущее из-под воды слабое свечение. Она направила свой плот поближе. Мелкие волны плескались у одной из стен, образуя водовороты. Кристина осторожно нагнулась и у самой кромки воды заметила узкий просвет — шириной не более двух пальцев. Похоже, это и была арка.
Перспектива оставить хотя бы относительно надёжный плот и самой лезть в воду не воодушевляла. С другой стороны, странно, что Призрак сам не преодолел такое пустячное препятствие. Значит, с ним наверняка что-то случилось, и он там совсем один… Никому и в голову не придёт ему помогать. Тут Кристине в голову пришла поистине ужасающая мысль: а что, если Призрак уже ушёл? Что, если там, за аркой, никого не будет? И тогда она сама окажется запертой в затопленном подвале безо всякой надежды вырваться. Даже если мадам Жири покажет Раулю дорогу, в подземном лабиринте так легко заблудиться…
А вода поднимается всё выше…
Но оставаться снаружи в неведении тоже глупо. Я сама загнала себя в ловушку, подумала Кристина, и её сердце сжалось в страхе. Спустившись в воду и не сдержав невольного возгласа — вода тут была ещё холоднее, — Кристина вцепилась пальцами в каменную кладку и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Какое счастье, что в детстве отец немного учил её плавать!
Долго оттягивать неприятный момент не имело смысла, и Кристина нырнула.

Юбка мешала плыть, путаясь в ногах, но она справлялась. Вскоре арка кончилась, и девушка с плеском вынырнула, громко отфыркиваясь и отбрасывая с лица слипшиеся мокрые волосы.
Свет, который она заметила с той стороны, исходил от оставшихся над водой канделябров, утыканных множеством свечей. Благодаря им было видно, что вода затопила пещеру до половины, не добравшись лишь до возвышения с органом и ниши с кроватью. Перебрав в уме все слышанные когда-либо от рабочих сцены слова, которые приличным девушкам знать не полагается, Кристина собрала остаток сил и добралась до ближайшего не покрытого водой участка пола. Её немедленно начало знобить. Кое-как отжав волосы и подол, Кристина огляделась. Как будто подтверждая её недавние опасения, Призрака нигде не было видно. Неужели она действительно оказалась заперта в этом каменном мешке и утонет в одиночестве безо всякой надежды на спасение? И это будет только её вина.
Не вынеся груза страшного осознания, дрожа от холода и развернувшихся в воображении сцен собственной гибели, Кристина опустилась на стоявший перед органом стул и сжалась в комок. По её щекам текли запоздалые слёзы — ни страх перед задуманной Раулем авантюрой, ни тревога за свою судьбу и жизни людей не смогли выжать из неё и слезинки, но это ощущение одиночества и беспомощности словно прорвало внутри Кристины незримую плотину, и она никак не могла остановиться.
И почему-то сквозь смертельный ужас и отчаяние прорывалась обида и сожаление. Как же так? Это же её Ангел, который всегда поддерживал её, помогал, учил… И он бросил её. Одну. Ушёл. О том, что она сама жаждала освободиться от опеки Призрака, что до последнего момента единственное, чего ей хотелось, — это быть с Раулем, прожить с ним долгую и счастливую жизнь, не ощущая постоянной угрозы, не оглядываясь на каждую тень, что её никто не тянул в подвалы, как-то позабылось.

— Кристина?! — услышала она позади удивлённый возглас и оглянулась.
Призрак — в своём обычном костюме и плаще — стоял на бывшем балкончике перед спальной нишей — сейчас вода плескалась практически у самых его ног, превращая балкончик в островок.
— Кристина! — повторил Призрак — Какого чёр… что ты тут делаешь?!
— Я… — начала Кристина. Голос подвёл её, пришлось откашляться. — Я испугалась, когда ты не появился, и захотела проверить…
— Но как ты сюда добралась? И зачем? Глупая девчонка! Чёрт! Теперь придется снова плыть и отвозить тебя… Чёрт! Там столько ловушек, ты могла погибнуть. Ну зачем, зачем ты пришла? Что за безрассудство! Куда смотрел твой виконт?! — продолжая говорить, вернее, браниться, перескакивая с одного на другое, Призрак ступил в воду, подумал немного, снял плащ, скрутил его в комок и поднял повыше. — Но если ты пришла, может, всё и правильно? Может, так всё и должно быть? — бормотал он нечто непонятное, спускаясь по скрытым под водой ступеням и снова поднимаясь — уже рядом с Кристиной. — Вот, держи.
Призрак накинул на неё плащ, и Кристина на секунду закрыла глаза, наслаждаясь ощущением сухой ткани, согретой теплом чужого тела.
— Не спи! — прикрикнул Призрак. — Сиди тут, я скоро вернусь.
Кристина сонно смотрела, как он забирается в болтающуюся на привязи лодку — из-за того, что причал остался под водой, казалось, что та просто застыла на поверхности, — и вяло размышляла о том, что теперь, наверное, всё будет хорошо.
К сожалению, её надеждам не суждено было сбыться. Кристина успела задремать, когда её ощутимо встряхнули за плечи.
— Вставай! Вставай, Кристина! Я не смог спустить воду! Попробуем выбраться другим путём.
Девушка едва сумела разлепить веки. Призрак нависал над ней, озабоченно вглядываясь в её лицо.
— Откуда взялась вода? — неожиданно даже для себя задала Кристина вопрос, терзавший её с самого начала.
Призрак отвёл взгляд.
— Неважно.
— Нет, важно! — настаивала Кристина. — От того, что ты затопил подвалы, театру особого вреда не будет. Значит… — её глаза расширились, — ты собирался затопить только свой дом. И себя. Ты…
— У нас мало времени, — оборвал её Призрак, подхватил на руки и сбежал с возвышения.
Конечно, она снова намокла. И после того, как она успела почти согреться, это было настолько неприятно, что Кристина взвизгнула и теснее прижалась к Призраку. Тот сжал руки, но сразу же отпустил её, поставил рядом с собой.
— Держись за меня! — скомандовал он и, не глядя, нашарил массивный подсвечник.
Отведя плотную занавесь с огромного, в рост человека, зеркала, Призрак хорошенько размахнулся и ударил импровизированным молотком прямо в центр гладкой поверхности. Отражение исказилось, множась сотнями осколков, Призрак ударил ещё, и ещё, и ещё — и осколки обрушились вниз.
Вода немедля хлынула в открывшееся отверстие, увлекая за собой Призрака и клещом вцепившуюся в него Кристину.

Целую вечность и неисчислимое множество погружённых в зловещий мрак коридоров спустя они стояли перед самой обычной дверью, из-под нижней щели которой пробивался неяркий свет. Призрак отодвинул щеколду. Кристина, ослеплённая, зажмурилась — привыкшим к темноте глазам показалось, что снаружи солнечный день.
— Успели… — выдохнул Призрак. — Иди. Иди. Ну же! Уходи! — крикнул он и подтолкнул Кристину вперёд.
Та сделала несколько неуверенных шагов, всё ещё с трудом различая, что творится вокруг. Кажется, она вышла на площадь перед Опера Популер. Кажется, — судя по звукам, — там столпилось всё население Парижа.
— О боже, Кристина! — перед ней вырос смутный силуэт, в котором Кристина едва узнала Рауля. — Я думал, что ты… — Рауль порывисто обнял её, поцеловал, прижал к себе, гладя по влажным волосам, отстранился, пристально вглядываясь в лицо. — Мадам Жири сказала, что ты пошла вниз, к нему… Я немедленно собрал жандармов, мы спустились, но там всё затопило, мы не смогли пройти. Как ты?..
Кристина медленно высвободилась и обернулась.
Призрак по-прежнему стоял в дверном проёме, наполовину скрытый в густой тени.
— Он?! — задохнулся Рауль.
Кристина видела, как напрягся Призрак, как открытую половину его лица исказила странная смесь страдания и облегчения, как он закрыл глаза…
Ничего не происходило, и Рауль больше ничего не добавил, а Призрак всё стоял, будто ожидая чего-то. Но вот он открыл глаза, огляделся — и осел на землю, словно лишился всех костей разом, и закрыл руками лицо. Его плечи сотрясались не то от рыданий, не то от сдерживаемого хохота.
Кристина посмотрела на Рауля — тот неуверенно переминался с ноги на ногу, явно не понимая, что происходит (да она и сама, если честно, не понимала), — и подошла к Призраку. Поколебавшись, она положила руку ему на плечо.
— Спасибо, что спас меня.
Призрак поднял голову и посмотрел на неё сухими глазами. Всё-таки он смеялся.
— Это ты меня спасла.
— Значит, мы спасли друг друга, — подытожила Кристина.

Она хотела вернуться к Раулю и пойти с ним прочь от Оперы и круговерти событий, в которую она оказалась втянута благодаря этому месту, но отчего-то продолжала стоять, сжимая плечо Призрака и глядя, как разъезжаются с площади экипажи, как расходятся не дождавшиеся зрелищ зеваки, привлечённые молниеносно разнёсшимися слухами о затопленном театре, и думала, что ничего ещё не кончилось.