Thorn,
я только "за" снизить градус спора. :friends:
Меня, если честно, другие исторические проблемы волнуют, а Коммуна до лампады.
Плохо они эти идеи доносили. Совсем не доносили. Больше занимались своим карманом. И агитировали подчиняться власти и прочее непотребство.
Это высказывание характеризует церковь в целом в обвинительном ключе, в то время как везде были разные люди, как вы сами пишете. Голословными я посчитала данные обвинения, поскольку не приведены примеры "непотребства".
Французская литература той эпохи негатива в адрес священства не демонстрирует.
Поскольку скоро выходят в прокат "Отверженные" мне, в первую очередь, монсеньор епископ Диня вспоминается, который спас Вальжана (у него был реальный прототип - епископ Миоллис).
"Неразумный" архиепископ д'Арбуа всего-лишь следует заповеди Христа: благотворите ненавидящим вас.
Христианство за время своего существования пережило смену 3-х формаций. Реальной идеологической альтернативы ему в Европе я до сих пор не вижу (о других мировых религиях я не говорю, поскольку речь идет о Европе).
Все идеологии, которые пытались встать на его место, что в России, что во Франции, потерпели фиаско. Если религиозные отправления запрещали, они рано или поздно возобновлялись.
Мы все в той или иной мере является продуктами христианской цивилизации, даже не являясь людьми религиозными или верующими. Заповеди Христа даже в УК прописаны - куда от них денешься?
Один из идеологов Коммуны П.Ж.Прудон в своих произведениях образно выразился, что религию пора похоронить, вот его заветы и исполнили - буквально, прикончив священников.
(Предлагаю ознакомиться со сборником материалов "Парижская Коммуна в борьбе с религией и церковью" статьи Прудона)
Наша церковь это делать умудряется, почему католической нельзя было?
Да, своих попов мы распустили. Нигде за границей такого безобразия, как у нас, не видела. В православной Греции можно сидеть в храме (там скамьи есть для прихожан), свечки лежат в свободном доступе (рядом ящик стоит - хочешь, положи лепту, нет - так и не надо), даже часть мощей св. Спиридона на Корфу дают просто так.
У католиков тоже пожертвования добровольные. Когда мы оказались с мужем в Венеции - практически без денег, то спасались от жары в католических соборах, а за одно и на халяву слушали фестивальные выступления церковных хоров. Там очень дружелюбная атмосфера.
Вы советские фильмы смотрели? А пример этот я привела для того, чтобы показать, как и для чего создаются мифы.
Thorn, я, по своему возрасту, застала большой кусок советской эпохи, но фильмов об антоновском восстании не помню. Да, кулаков показывали - в виде мужиков зверского вида, с обрезами в руках, но и только.
Напомните, пожалуйста, какие картины вы имеете в виду.
Про антоновское восстание есть в фильме А.Смирнова "Жила была одна баба", но я его не досмотрела.
Тогда любое вооружённое выступление - плохо. Включая, например, антифашистские движения в эпоху Второй Мировой. Итого - вопрос в том, за что борются. А отношение к этому уже определяется просто политическими взглядами. То есть, становится ещё более спорным, а не однозначным.
Существует типология конфликтов, согласно которым, восстание против властив своей страны - это социальный или внутренний конфликт, а восстание против аккупантов - это конфликт международный внешний, то есть война.
Социальный конфликт в любом случае будет иметь двоякое толкование (как минимум), в то время как сопротивление оккупантам, захватившим страну традиционно злом не считается.
Я ещё раз напомню, что причиной благоденствия Европы за последние полвека были две мировые войны, не считая прочих взрывов.
Мы с вами говорим о Франции, ведь так? Франция больше войн в Европе не начинала. Войны и революции активно вели две другие державы, перехватившие у Франции знамя.
В следующий раз Франция перед немцами позорно капитулировала - еще более позорно и быстро, чем в 1871 году. Однако никакого восстания, аналогичного Коммуне, не произошло. Караул устал.
И что негативное описание восстаний - вполне в духе современных штампов.
Если вы о Коммуне - то только в нашей стране и под влиянием политической конъюнктуры. Про Антоновщину наши уже благосклонно пишут. Все перевернулось.
А вот французские историки Коммуну не жаловали, что в XIX в XX веке.
"17 мая 1871 года члены Коммуны, делегированные в округ, подписали постановление о закрытии публичных домов. Этот шаг способствовал притоку новых сил революцию.
Проститутки, лишенные работы, высыпали на улицы и искали себе применения и, в конце концов, вооружившись винтовками системы Шаспо, отправились сражаться в рядах коммунаров. Они стали самыми безжалостными и самыми нечистыми на руку бойцами Коммуны. Не совсем трезвые, полуголые, в кепи набекрень, с шашками наперевес, они увлекали за собой женщин, предварительно щедро напоив их. Женские отряды с воинственными криками рыскали по улицам, расстреливая «умеренных».
«Эти грозные бой-бабы, — пишет Максим Дюкан, — держались на баррикадах дольше, чем мужчины. Они были там, где совершались самые кровавые преступления: на улице Пармантье в момент убийства графа де Бофора, на улице д'Итали, где шла охота на доминиканцев, у стен Петит Рокет, где расправлялись с заложниками, на улице Аксо, где полегли многие Жандармы и священники».
Один из свидетелей расстрела доминиканцев рассказывает следующее. Несчастных монахов вывели из дома, где они содержались под арестом. Одна из женщин, молоденькая хорошенькая блондинка, то и дело перезаряжала свою винтовку. Увидев, что один из доминиканцев собирается сбежать, она закричала:
— А! Трус! Смотри-ка, хочет смыться.
И застрелила его.
Орды выпущенных на свободу гарпий росли с каждым часом, они резали, выкалывали глаза, отплясывали танцы смерти у растерзанных трупов. К ним примыкали, главным образом, проститутки и алкоголички. Некоторые из них, как, например, Луиза Мишель, прозванная Красной Девой, подчинялись искреннему революционному порыву. Но таких было немного. Большинство составляли женщины самого простого происхождения, которыми двигали низменные инстинкты, они убивали «в почти сексуальном экстазе». Александр Дюма писал:
«Об этих самках не стоит и говорить из уважения к женщинам, на которых они становились похожими лишь после смерти».
Но были и такие, которых привела на баррикады любовь. Вот что пишет Энри д'Альмера:
«И в этом потоке ненависти можно отыскать тот вечный двигатель, который испокон веков толкал женщин на самые благородные и самые низкие поступки, — любовь.
Гибель возлюбленного превращала женщин в разъяренных тигриц. Сколько отчаявшихся женщин, охваченных одним желанием — убивать и умереть самой, — сложили свою жизнь на баррикадах. Часто они сами подставлялись под пули врага, раздражая противника своей бравадой и потоком оскорблений».
Да, и в этом случае любовь сыграла не последнюю роль в истории.
24 мая армия, выступившая из Версаля, захватила Монмартр и всю западную часть Парижа. Коммунары решили поджечь столицу.
Естественно, бывшие проститутки впали в почти истерическое воодушевление при мысли о поджоге Тюильри и Отель де Виль. В ход пошли бутылки с керосином. Женщины заливали керосином подвальные помещения, крича:
— Сотрем Париж с лица земли!
На улице Руаль, на площади де ля Конкорд и в Тюильри особенно отличились три женщины: Флоранс Вандеваль, Анн-Мари Мено и Аврора Машю.
Максим Дюкан сообщает, что «эти особы, в своем страшном безумии, разжигали мужчин, обнимали и целовали наводчиков, проявляя невиданное бесстыдство».
Пожары лишь распаляли их неистовые сладострастные души. Среди домов, объятых пламенем, они, «в сбившейся одежде, полуобнаженные, переходили от одного мужчины к другому».
Они ликовали, когда заложники были расстреляны у Рокет…
29 мая Париж, превращенный в руины, покрытый слоем пепла, перевел дух: Коммуна закончилась.
Бойня, нелепица, насилие, ненависть, продолжавшиеся два месяца, остались позади. Историки могли приступить к составлению патетических трактатов.
Коммунары и коммунарки, опьяненные борьбой, наложили кровавый отпечаток на историю благородной Франции. Но об этом не принято говорить…"
Это цитата из книги Ги Бретона "Загадочные женщины XIX века", на которую я наткнулась, когда интересовалась дамами 2-й Империи. Бретон - слабый историк, скорее публицист, но вот Максим Дюкан, которого он цитирует, серьезный господин - очевидец событий, член Французской академии, друг Флобера и Готье, и при этом отнюдь не реакционер (сражался под знаменами Гарибальди).
А это цитата из дневника Эдмона Гонкура - не последнего литератора той эпохи: «19 марта... Я устал быть французом; во мне зреет смутное желание поискать себе другую родину, где мысль художника может течь спокойно, где ее не тревожат каждую минуту глупая агитация и бессмысленные конвульсии всесокрушающей толпы... Для этой черни Свобода, Равенство, Братство могут означать только порабощение и гибель высших классов... Отвращение охватывает при виде их глупых и мерзких лиц; эти торжествующие и пьяные физиономии словно излучают беспутство».
Интересно, чем это моральные нормы дня сегодняшнего такие уж особенные? Всё как всегда - низкие мотивы, прикрытые высокими словами. Оптимист вы по поводу дня сегодняшнего, я погляжу.
Да, я оптимистка! К примеру, детского труда во Франции нет, так что проблемы "Гаврошей" решают социальные службы.
В современном мире расстрел священиков вызвал бы ноты протеста и экономические санкции других стран Евросоюза. А женщин и детей, перебитых версальцами, могли бы спасти войска ООН, которые вошли бы в город и разделили враждующие стороны.
Отредактировано Hell (2013-01-29 21:27:07)