Глава 9 (или О стремительности жизненных событий)
Savatage – 24 hrs. ago/ Magellan – Confessor's overture/ Think of me/ Angel of music

Когда я проснулась, то первой мыслью было: это нереально, это все сон.
Но рядом лежал мирно спящий мужчина, вполне реальный и ощутимый. Легкий удар по собственному темени – чувствуется, удар посильнее – чувствуется, больно. Осмотримся вокруг – знакомая обстановка, квартира Павла.
С трудом встав на ноги, я ретировалась в ванную и устроила себе свои стандартные пробуждающие качели – сначала облить лицо горячей водой, затем холодной, повторять до того момента, когда не почувствуешь, что проснулась. В обычные дни двух-трех циклов «горячая-холодная» хватало с лихвой.
Сейчас же понадобилось раз девять устроить контрастный душ лица. Непорядок… Ну да ладно, теперь надо проверить телефон.
И, естественно, едва я открыла дверь ванной, меня молнией пронзило воспоминание: отчаянно мигающий разряженный мобильник.
- Чееееерт… - вслух протянула я, мысленно проклиная себя так, что каждый сапожник бы позавидовал.
Телефон был немедленно подключен к оживляющей электросети, и, едва он включился, я увидела кучу пропущенных звонков и сообщений – все от Павла.
Я уже намеревалась нажать зеленую кнопочку и позвонить ему, но услышала искреннее:
- Доброе утро!
Голова все еще думала, как понимать подобную восторженность, а речевой аппарат не менее искренне и радостно («откуда это все?» - безуспешно орал мой мозг) отвечал:
- Доброе!
- Хочешь кофе? – все так же радостно продолжал Юрий.
- Не откажусь, - прошипела я: мозг начал брать свое.
Г-н Неелов весело ускакал на кухню, я же решительно поднесла телефон к уху:
- Паш! – не дала я ему и шанса заговорить, - Мне решительно нечем перед тобой оправдываться, но я перезвоню тебе позже, а сейчас скажу, что все в порядке.
Я слышала его гневные возражения против сворачивания разговора, но не имея возможности поступить иначе, прервала соединение.
- Ты идешь? – послышалось с кухни.
- Да-да! – сказала я и пошла куда надо, прихватив с собой ноутбук.

- Ты знаешь, я решил, что поиски Гали могут подождать, - вкрадчиво заявил Юрий, ставя передо мной чашку черного как смоль кофе. Попросив его добавить сахара и сливок, я высказала также возражение против изменения планов:
- Кто знает, может, хозяин квартиры нагрянет…
- Так это не твоя квартира? – выпалил Юрий, не уронив, однако, чашку.
- Неа! – честно сказала я.
Он явно задумался. А я решила действовать напролом:
- Знаешь, я сейчас ему позвоню, а ты поговоришь и объяснишь, зачем снимаешь квартиру, сколько платишь и так далее, ладно?
Не дожидаясь ответа, я рванула в гостиную, взяла подзарядившийся за три минуты на час телефон (реальная возможность, кстати) и вернулась обратно, отыскивая нужный номер в телефонном справочнике. Юрий выглядел вполне готовым к разговору, но начинать все равно должна была я:
- Паша, это Полина, мне нужно, чтобы ты кое с кем поговорил, - и протянула телефон Юре.
Тот на удивление логично объяснил то, как он попал в квартиру и остальные имеющие значение вещи. Судя по тону разговора, мужчины во всем находили согласие. Но в конце мне все-таки передали телефон со словами:
- Попросил еще с тобой парой слов перекинуться…
- Я действительно не собираюсь расспрашивать тебя о подробностях этого заселения, но мне нужно, чтобы ты позвонила из укромного места и рассказала про опыт путешествия при помощи смеси «А»!
В голове сразу возник образ Кристины, заколдовавшей всех, кто в тот вечер видел ее поющей, в том числе и меня. Был ли то эффект смеси «А», или просто масса воспоминаний нахлынула на меня, но я прошептала:
- Сейчас запрусь в лаборатории!
Убрав телефон от уха, чтобы не слышать Пашкиных возражений, я побежала в лабораторию, схватив по пути неосторожно оставленные без присмотра ключи от нее.

- Итак… - начала я, - ты еще здесь?
Услышав положительный ответ, я начала рассказ. Повествование мое было предельно подробным, я ничего не пыталась утаить. Упомянула даже о притягательности русскоговорящего врача. Остановилась я на том, как уснула без задних ног, неожиданно легко пробравшись в дом с оставленной незапертой квартирой.
Павел долго молчал.
- Что же, ничего нового, - наконец произнес он. Затем, помедлив, спросил:
- А как ты собираешься испытывать смесь «В» дальше?
Я задумалась, но ответ пришел в голову быстро:
- Ну, ведь у меня вполне может быть работа со свободным графиком, м?
Павел охотно согласился и добавил:
- На «работу» тебе нужно выйти сегодня же. Я в свое время поступил именно так, боюсь, более долгий перерыв может пройти не без последствий. В моей же схеме все в итоге было нормально.
- А на какое событие я попаду? Я снова увижу Кристину поющей или попаду куда-то дальше?
Но Паша отключился, едва услышав первый вопрос. Вот сволочь. Ну и ладно, лишняя мотивация не помешает.

Едва мой силуэт вырос на пороге гостиной, Юрий привстал.
- Что-то случилось?
- Да! Меня вызывают на работу! – бодро ответила я. – Не скучай, буду вечером!
Из квартиры выходила, стараясь не обращать внимания на посыпавшиеся градом вопросы. Захлопнув дверь, я немного жалела, что вот так оставляла бедолагу с кучей вопросов в голове, но, с другой стороны, оно ему было только полезно.

До Оперы я твердо решила идти пешком, доверившись интуиции. Возможно, она повела меня кружным путем, но через пятнадцать минут я стояла у входа. Здание ничуть не изменилось с прошлого моего посещения. По крайней мере, внешне. А что внутри – сейчас узнаем…
Охранник сразу меня узнала и даже слегка улыбнулась. На этот раз она не стала требовать от меня какие-то пропуска, махнув рукой в глубь здания, словно призывая меня поскорее убраться с ее глаз. Что ж, я постаралась как можно радостнее кивнуть в ответ и прошла в холл. Если судить по нему, то интерьер тоже остался без изменений. А еще называют это безобразие реставрацией… ну да ладно, не буду же я на свое счастье жаловаться.
Встав в центре, я, как и в первый раз, взяла в руки один из врученных ранее Павлом пузырьков и выпила его содержимое. И, казалось, не успела я глотнуть, как холл преобразился.

Черт, но мне ведь надо быть в зале, а еще лучше – на сцене! А как я протиснусь среди всей массы народа? Ведь мне четко запретили любые тактильные контакты… Чееерт…
Кляня себя на чем свет стоит, я могла лишь слушать Кристину – благодаря моим заострившимся органам чувств слышала я ее хорошо, но этого было мало. Мне отчаянно хотелось ее видеть, голос же, так отчетливо звучащий вокруг, сводил меня с ума, заставляя мечтать о несбыточном еще сильнее.
В какой-то миг я уже собралась вбежать в зал, как до моих ушей неожиданно долетел совсем другой голос, становившийся все громче и громче. Развернувшись в ту сторону, откуда он шел, я вскоре увидела нового покровителя Оперы – виконта де Шаньи. Судя по всему, он вовсе не забыл Кристину. Почему-то я сильно обрадовалась за последнюю, и меня чуть было не охватило странное желание, точнее всего передающееся словами «надо ей рассказать». Но не успела я удивиться ненормальной работе собственного мозга, как она снова запела, заставив меня обо всем забыть.

Наконец, она допела, и мои мучения прекратились. Слыша море аплодисментов, я соображала, куда же мне нужно убежать, чтобы не оказаться зажатой в толпе. Но не успела я и шагу ступить, как внезапно все пропало – я снова была в своем времени, в здании, которое даже самый заядлый фантазер и мечтатель не мог представить той Оперой, которую я лицезрела только что.
Я понимала, что если меня выбросило из прошлого – то это неспроста, и мне нужно, необходимо собраться с силами и повиноваться, уйти. Но я помнила, что в моей сумке еще оставался один пузырек на еще одно перемещение. Все, что мне требовалось – очистка совести.
Взяв телефон в руки, я набрала Павла. Но не успели пойти гудки, как мобильник благополучно сдох – снова разрядился. Для очистки совести этого оказалось достаточно и, бросив телефон обратно в сумку, я выпила содержимое следующего пузырька.

Снова великолепная Опера, куча народу, но и я стою далеко не в центре. Убираясь подальше от толпы, я поддавалась даже не столько инстинкту самосохранения, сколько интуиции, которой, как мне казалось, тогда стоило больше доверять. Стараясь не думать о том, куда несут меня ноги, я гадала, где могла после своего триумфа находиться Кристина. Когда я остановилась, то мой взгляд сразу сфокусировался на ней.
Мы находились в маленькой комнатке, точное назначение которой мне, человеку весьма далекому от религий вообще, было несколько непонятно. Подойдя к Кристине, я попыталась посмотреть туда, куда глядела она, и увидела имя «Густав Даае».
Кто он такой? Отец, брат... муж? Последнее вряд ли, уж очень маленькой казалась мне Кристина вблизи, но чем черт не шутит… Чем бы он и в самом деле не шутил, сейчас я могла лишь гадать.
Кристина было склонила голову, собираясь молиться, как тишина была нарушена:
- Брави, брави, брависсимо…
Девушка насторожилась, но, тем не менее, она не показалась мне такой уж удивленной. Не успела я обдумать ситуацию, как появился новый источник шума:
- Кристина, Кристина…
То, казалось, была идущая сюда Мег. Но ее легкие шажки балерины не в силах были заглушить слабый зов первого голоса:
- Кристина…
Скорее всего, Кристина его слышала. Но то ли она уже привыкла, то ли она ничего не поняла – истины узнать мне не удалось, Мег появилась перед нами, задавая свои вопросы:
- Хотела бы я знать твой секрет – кто твой учитель?
Ааа, так Мег не знает то, о чем прекрасно осведомлена ее мамаша? Интересно, очень интересно, я полностью согласилась с вопросом и приготовилась слушать ответ...
… который меня несказанно разочаровал.
Пока девушки спорили и пытались успокоиться, я пыталась больше понять Кристину. Сколько ей лет, кто она вообще такая, почему она такая странная…  Впрочем, на последний вопрос отвечать не стоило, Мег хотя и не пришла в восторг от слов «ангел музыки», казалось, хотела в него поверить.

Что мне бы там не казалось, но Мег удалось успокоить подругу и увести ее из часовни (прочитала надпись над аркой и включила чисто языковую логику, ага). Девушки ушли, не заметив некоторого бородатого товарища. Я не узнавала его, пока не тот не глотнул из бутылки. Это же Буке, которого допрашивали насчет упавшего задника!
Мне было интересно, что же он собирался делать дальше, а ну как пойдет в какое-нибудь интересное место. Но не прошло и трех мгновений, как вокруг меня оказалась чернота, обуглившееся дерево и прочие прелести здания Оперы в мои времена.
Разозлившись, я выбежала из здания, не оглядываясь, и пошла домой.

Подходя к дому, я увидела аж две полицейские машины. Впрочем, они не мигали и не гудели, поэтому я не испугалась.
А вот когда я подошла к дверям Пашкиной квартиры и увидела там аж троих полицейских не в лучшем расположении духа, я-таки насторожилась…

Отредактировано Via Diva (2013-01-11 21:56:02)

Глава 11 (или О резких переходах)
Rage – In a nameless time (версия из альбома Lingua Mortis) / Любэ – Белый лебедь / Любэ – На воле/ Little Lotte/The Mirror

Казалось, что по мне бодро марширует рота солдат. Голова болела так, что я могла думать только о том, как эту боль остановить. Таблеток, покидая благословенную Родину, я прикупить не успела, а перспектива похода во французскую аптеку пугала даже меня, дамочку с «на три четверти готовым» химическим образованием. Но что-то делать надо было. Поэтому я, собравшись с силами, попыталась разлепить веки.
Зрелище, представшее перед моим взором, было само по себе хорошим будильником, а уж на человека с больной головой оно действовало оживляюще:
- Что вы делаете? – изумленно спросила я. На русском. Но, судя по дальнейшему развитию событий, тона моего голоса оказалось достаточно. Виновато посмотрев на меня, полицейский встал с четверенек, сжимая в правой руке… Ключи от лаборатории!
- You can’t go there (Вам нельзя туда идти)! – заорала я. Какие-то неведомые силы заставили меня спрыгнуть с кровати и сделать все ради того, чтобы ключи оказались у меня. Но, конечно, этих сил было недостаточно, и полицейский, бросив на меня еще более виноватый взгляд, направился к своему начальнику. Я, думая о разных способах организации суицида, поплелась за ним.

Я ожидала увидеть своего нового англоговорящего знакомого, но в коридоре стоял высокий мужчина в штатском. «Детектив!» - в ужасе подумала я, понимая, что дело моего первого и, кажется, последнего арендатора принимает новый оборот.
Мужчина развернулся, и я почувствовала, как земля стремительно уползает из-под моих ног. Было видно, что он не намерен даже выслушивать меня, что уж говорить о проявлении какого-то понимания… Но, черт побери, как он выглядел! Из нас вполне можно было составить пару «Красавец и Чудовище» (тут нет ошибок и опечаток, красавец – он).
Впервые за время всего этого французского беспредела я сравнила себя с пани Хмелевской* и нашла много общего. Я, конечно, не была вечно худеющей блондинкой-архитектором, но кретинкой казалась чрезвычайной. Да и во внешности красавца-детектива я сразу начала видеть что-то дьявольское, ну прямо как у прокурора, с которым пани Иоанна впервые столкнулась в  «Подозреваются все!». Ах… вот только и тут отличия были налицо: между мной и виселицей дьявольски красивый детектив, не задумываясь, выберет второе. Причем я, ужаснувшись, вытащу его и влезу в петлю сама, лишь бы с ним все было хорошо…
- Are you alright, mademoiselle (Вы в порядке, мадемуазель)?
Я не знала, кто конкретно меня спросил, потому что глаза мои были прикованы к Дьяволу. Отвечала я тоже ему:
- No, not at all (Нет, совсем не в порядке)…
Дьявольски красивый детектив покосился на своих коллег и что-то затараторил на французском. И тут у пани Иоанны было преимущество, французский она знала довольно хорошо, не то, что некоторые. И тут я словно протрезвела после буйной попойки, в голове все прояснилось, я оказалась в полной боевой готовности.
- Anybody speak English or Russian here (Тут кто-нибудь говорит на английском или русском)?
- I do speak English a little (Я немного говорю по-английски), - с готовностью отозвался красавец-детектив. Не спорю, было бы приятно с ним поболтать, но у него был жуткий акцент, и я вовсе не была уверена, что это выдержу.
- So do I that’s why I’m not sure that I’ll be able to speak with you.
Эта фраза ни на английском, ни на русском не была бы понятна ни одному человеку, будь то лингвист или психолог, поэтому детектив сразу понял, что я абсолютно безнадежна.

Вскоре полицейские уехали, не оставив в квартире ничего из вещей Неелова. Видимо, Юрий угодил в какой-то весьма серьезный переплет. Ну что же, нужно потешить свою совесть и звонить Пашке.
Переведя деньги несостоявшегося арендатора обратно на его счет, я подумала, что с таким же успехом могла бы придумать всю эту историю. О том, что тут некоторое время жил посторонний человек теперь могли говорить лишь отпечатки пальцев, которые будут навсегда стерты при первой же генеральной уборке.
А все же он тут жил. И как бы все это не прошло, я вряд ли когда-нибудь его забуду.
Сентиментальность в больших количествах начала действовать мне на нервы, ее нужно было срочно чем-то задавить. Поэтому вместо звонка Паше я водрузила ноутбук на пузо и включила «Зону Любэ». Сначала фильм, затем и альбом…

Естественным итогом всего этого стало то, что я абсолютно расквасилась. Громко распевая включенного в плеере «Белого лебедя», я накидала в сумочку всего, что могло мне понадобиться: наличных, кредиток, зарядных устройств, флакончиков со смесью «В», и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Мозг был выключен, в голове стояли картины, которые могла вызвать песня: лес, снег, тьма, лебедь. Так что, я подозреваю, мои ноги шли туда, куда приказывала интуиция. И, кажется, в здание театра я вошла, проигнорировав охранника, который вообще мог и смениться, для разнообразия…
Но, как бы то ни было, к реальности я вернулась в очень странном месте. То была абсолютно выгоревшая комната. Нельзя было даже четко определить ее размеры, так как из одной точки казалось, что обгоревший выступ – часть почти исчезнувшей стены, но с другой стороны он казался декоративным элементом.
Уже ради того, чтобы разобраться в деле, стоило вновь вернуться в прошлое. Только вот надо отойти от выступа подальше, а то еще врасту в стену…

Проглотив содержимое пузырька, я застыла, ожидая перехода.
Ничего не произошло.
Ничего.
В чем дело, черт побери? В прошлый раз все случилось очень быстро, реальности поменялись местами мгновенно.
Видимо, мне суждено каждый раз попадать во времена Кристины Даае по-разному. Не менялось, наверное, лишь то, как стремительно я из ее мира исчезаю.
Я разочарованно села на пол. Было уже, честно говоря, все равно: где я окажусь, в комнате ли, в коридоре ли; застряну ли я в стене или пройду сквозь нее как бесплотное привидение и так далее. Два щелчка влево: «На воле» и перед глазами кадры из фильма.
И, конечно, едва я начала обдумывать альтернативы и строить свои собственные видения ситуации, звуки изменились: теперь я слышала гул толпы.

Недолго это было: дверь закрылась. В комнате стояла Кристина, а зашла мадам Жири. В руках у нее была роза, перевязанная черной ленточкой. Я во все глаза смотрела на происходящее, что не мешало мне слышать слова:
- Он тобой доволен.
У меня сразу же возникли сто тысяч «почему», но Кристине, казалось, все было предельно понятно. Она выглядела какой-то нерешительной, но, все же, я не думала, что она не поняла, о чем говорила мадам Жири. Положив розу на столик, она, как ни в чем ни бывало, села перед зеркалом.
Я даже разозлилась на нее. Ею кто-то доволен, а она, дебютантка, воспринимает эти слова как должное, и садится наводить марафет! Видимо, мне не понять творческую душу мадемуазель Даае…
Снова в комнату словно ворвалась толпа, и снова она словно испарилась: в комнату вошел виконт. Итак, эти оба стояли друг дружки: «он меня не заметил», «она меня не помнит».
Как же, однако, самоуверен этот безусловно красивый, но нагловатый товарищ! Он серьезно думал, что разговаривая с подругой детства, может выражаться, как сказочник? Но когда Кристина подхватила за ним, я ощутила непреодолимое желание постучать по их пустым детским головам.
Впрочем, виконт заигрался и не поверил, что у Кристины на самом деле есть «Ангел Музыки». Он с легким сердцем вышел, Кристина же углубилась в раздумья, и, кажется, не услышала то, что эхом прозвучало в моих ушах: поворот ключа в замке!
Итак, удачливую дебютантку заперли в ее же гримерной (кстати, обгоревший выступ оказался частью стены, на которой висело внушительных размеров зеркало). Интересно, кто это был? Ведь не виконт, грозивший девушке ужином!

И тут я совершила большую глупость, побежав к двери. Не рассчитав со скоростью, я думала, что врежусь в нее и получу сотрясение мозга (или той гадости, что у меня вместо мозга в качестве наполнителя), но тут произошло невероятное: я пролетела сквозь дверь. И словно мало мне открывшейся способности проходить через препятствия, я еще чуть не уткнулась в мадам Жири, которая, впрочем, как раз в тот момент развернулась и ушла.
Решив повременить с возвращением в гримерку Кристины, я побродила вокруг. Казалось, толпу убрали, как ненужный элемент. Однако же быстро она исчезла! Театр даже казался каким-то омертвевшим. Возможно, у меня разыгрывается воображение, но не тушатся ли там свечи с жуткой скоростью?
Что бы там на самом деле не происходило со светом, я в течение пары мгновений добралась до гримерки Кристины и осторожно прошла сквозь закрытые двери. Что ж, скорость не имела значения, передо мной снова была куча цветов, огромное зеркало и, гм, переодевшаяся во что-то ночное Кристина. Кажется, восходящая звездочка действительно не собирается на ужин с новым покровителем ее театра. О времена, о нравы!
Восхищенная стойкостью Кристины, я не заметила, как свет погас и в гримерке. Не заметила я и то, как девушка заспешила к двери.
Она должна была дотронуться до меня. Я бы не успела отойти. Случилось бы нечто ужасное… Но:

Insolent boy! This slave of fashion basking in your glory!
Ignorant fool! This brave young suitor sharing in my triumph!

Кому бы на самом деле ни принадлежал этот прекрасный и в гневе голос, этот кто-то спас мою жизнь, и, наверное, даже нечто большее. Впервые мои чувства были расстроены, я не слышала, что и как там отвечала Кристина, но его голос до моих ушей таки-добрался:

Flattering child you shall know me,
See why in shadow I hide!
Look at your face in the mirror, I am there inside!

Мои умственные способности вернулись ко мне моментально, картина, наконец, сложилась: стена, на которой висело – висело ли? – зеркало, была тонкой, слишком тонкой для того, чтобы быть внешней: за нею была как минимум еще одна комната. Но мне упорно казалось, что там была не комната, а целый коридор: что же, сейчас узнаем!
В зеркале действительно появилось еще одно отражение: помимо неясного и бледного силуэта Кристины можно было рассмотреть мужчину в маске. То была странная маска, ибо закрывала она не так уж и много, чтобы ее владельца нельзя было узнать. Но и я, и Кристина явно видели его впервые.
За дверью вновь появились признаки жизни, но Кристина их точно не слышала. А мне не хотелось высовываться и убеждаться в том, что это действительно виконт, и я пошла за Кристиной и ее ангелом.

Точнее, хотела пойти.
Ибо едва я подняла ногу, чтобы вступить в пространство за зеркалом, передо мной снова оказались лишь развалины. В ушах снова «Нихолай» пел о том, как давно он не ходил по земле босиком, а я находилась в своем проклятом двадцать первом веке.
Я бессильно рухнула на пол, слезы так и брызнули из глаз. Рука непроизвольно потянулась к флакончику за новой дозой, но я приказала себе остановиться. Почему-то я чувствовала, что дальнейшее движение вперед ни к чему хорошему не приведет. Шутка ли, я дважды могла совершить непоправимое, коснуться живых людей из девятнадцатого века!
Да, в то, что они живые, я теперь верила твердо. Думаю, даже тверже, чем Паша.
Кстати, надо ему позвонить.
Но для начала надо выбраться отсюда и попытаться запомнить дорогу. Конечно, в ориентировании я сильна не была, но попытка – не пытка…
___
* http://ru.wikipedia.org/wiki/Иоанна_Хмелевская
или сразу http://flibusta.net/a/20165

Отредактировано Via Diva (2013-02-08 22:23:51)

Глава 12 (или Трудности перевода, часть первая)
Angizia – Im dunklen Tann / Angizia - Jagd

После долгих блужданий я покинула театр, наснимав на свой новый мобильный целую кучу фотографий и панорам. Ручонки у меня слабенькие, тряслись даже от легкого мобильника, поэтому возвращалась домой я с единственным желанием: лечь и уснуть. Более ни на что уставшие близорукие глаза и ноющие болью руки не были способны.
Однако, открыв дверь Пашкиной квартиры, я сразу вспомнила, в каком состоянии пришлось ее покинуть. Нет, полицейские поработали на славу, но мне было довольно жутко сознавать, что целая глава моей жизни оказалась вычеркнута и замазана корректирующей жидкостью. Жаль, что никто не может стереть мне память… Но, впрочем, о чем это я тут жалею?
Окончательно запутавшись в своих мыслях, я залезла в тот отсек чемодана, который планировала разбирать в последнюю очередь. Там были вещи, которые я клятвенно заверяла «посмотреть» и отозваться о них. В основном все это было прислано какой-то сумасшедшей вроде меня, ее вроде Дашей зовут… но неважно, главное, что человек ждал-ждал изложения моих впечатлений, а я все молчала.
Внимание привлек диск в картонной упаковке, он был завернут в целлофановую пленку, к которой была прикреплена записка:

«Если ты помнишь список артистов из моего аккаунта last.fm, то ты, несомненно, узнаешь эту группу. Редко кто из моих тамошних друзей реально обращает на них внимание, и зря. Конечно, de gustibus non est disputandum, но я надеюсь, что ты можешь оказаться тем человеком, которых и без споров оценит сие творение. Посылаю альбом, который мне самой прислали прямо из Австрии, мне не жалко!»

Angizia… нет, не помню. Но что это за список песен на обороте? Немецкий? Это что, издевательство?!
Впрочем, сейчас мне надо было отвлечься, и тот факт, что ничего немецкого я не пойму, то есть, не нагружу свой мозг, грел душу. У Павла в квартире был музыкальный центр, в который я быстро поместила означенный диск. Des Winters finsterer Gesell… что бы это могло значить?

Помимо общеизвестных слов и фраз типа «швайн» и «хенде хох» я знала одно-единственное нетипичное слово – Leidenschaft. Краткая консультация у Google Translate поведала мне, что сие слово можно перевести как «страсть». Красиво! Но когда я, по старой вредной привычке, начала удалять слово методом «буква за буквой», сначала получилось Leiden – «страдать», затем Leid – «горе». Да уж, весьма оптимистичная этимология у слова… Затем я предприняла попытку удалять буквы в обратном порядке, от начала к концу. Сначала вылезло denschaft – терять контроль, ну в итоге гармония пессимизма нарушилась словом Schaft – «стержень», «ручка» и прочие подобные тривиальности. Впрочем, полагаться во всем на Google я не стала, решив выбросить немецкий язык из головы. Учеба прекрасно справлялась с этим заданием, но сейчас никто и ничто не сможет убрать меня с рельсов, по которым стремительно движется поезд…
Так вот, к чему была вся эта тирада: я услышала это проклятое Leidenschaft! Если вторая песня Im dunklen Tann просто понравилась мне своим звучанием, то в третьей Anatol я неведомыми слуховыми выкрутасами выловила проблемное слово. И ладно бы, если бы он было только там, тогда, кто знает, может быть, я бы еще смогла выбросить паразита из головы, но в пятой песне Weh und Wunde mich ergötzt оно появилось снова! А потом и в восьмой… Ко времени этой восьмой, я, кстати, уже была захвачена абсолютно, начиная переводить названия во всемогущем Google. Результаты были неутешительные, мозг начал медленно закипать, зло готово было закипеть ровно к тому моменту, как закончится альбом.

В итоге Павлу я звонила не с целью рассказать об эксперименте, а…
- Ты знаешь немецкий?
Ага, учились в одном университете, а я так и не знаю, как у него с языками.
- Нет, а что?
- Не знаешь, кто бы взялся обучать с нуля русскую антиполиглотку тут, в Париже?
Кажется, Паша в тот момент захотел преодолеть расстояние между нами с целью хорошо побить меня по щекам и спросить:
- Ты там случаем не свихнулась?
- Нет, - не совсем честно ответила я. – Это все страсть, - добавила я после паузы, не успев прикусить язык.
- В немца влюбилась? – с явным интересом вопрошал Павел.
- Если бы! – вырвалось у меня. – Скорее в некоторую австрийскую группу под названием Angizia…
- Ангиция? – перебил меня он, искренне изумившись, - да где ты их откопала вообще?
- Долгая история, - отмахнулась от действительно довольно затяжного рассказа о своих друзьях.
- Я к тому, что прекрасно понимаю возникшее у тебя желание, - пробормотал Павел.
- Мне нужна помощь, а не понимание…
Мой траурный тон явно напомнил Паше о том, что я благополучно забыла:
- Так, а ну рассказывай, как поживают динозавры из конца позапрошлого века?
Судорожно вспоминая, что он знает, а что нет, я проговорила:
- Кристина весьма успешно дебютировала, затем спустилась помолиться об отце, где у нее с подругой состоялся весьма бредовый конверсэйшен… пардон, разговор, посвященный некоторым ангелам музыки. Затем, уже в своей гримерке девчонка получила от посредника в лице старшей Жири розу, перевязанную черной лентой. Вскоре после этого к мадемуазель Даае явился виконт собственной персоной, и, повспоминав о детстве, последний хотел вытащить Кристину на ужин, не обратив никакого внимания на отказы последней. Затем к дебютантке явился некто в белой маске, причем возник он в зеркале. Кристина пошла за ним, а вот я не успела – все растаяло.
- В зеркало вошла? – потрясенно спросил Павел.
- Наверное, оно как-то открылось, но я ничего не заметила и не запомнила, - неуверенно протянула я.
- Да ты просто молодец! – раздраженно ответил Паша, явно расстроившись моей безответственности. Хотелось напомнить ему, как я поначалу трусила в лабораториях, но я удержалась – виновата, значит молчу.
- Ты лучше скажи, что мне дальше делать, - наконец нарушила возникшую после реплики друга тишину.
- Ни в коем случае не принимать попыток попасть в прошлое до того, как я вернусь! – выпалил Павел.
Одурманенная и уж точно не соображающая, на какие мучения собирающаяся согласиться, я кивнула (интересно, кому?) и пробормотала что-то утвердительное. Пашке бы заметить, что я в кои-то веки не продемонстрировала упрямую натуру, а он… Впрочем, сама виновата.

Дело в том, что когда возможности Google Translate были использованы по максимуму, одногруппница, знающая немецкий, послала меня еще дальше Парижа и припечатала:
- Твоя фамилия уже на весь университет гремит, скоро и до ректора долетит, тогда тебя точно исключат!
- А что, декана мало? – съязвила я, тем не менее очень хорошо представив стенд родного химфака и лист с красноречивым заголовком «Должники»…
Наверное, одногруппница выразительно покрутила пальцем у виска, как она обычно это делала, когда кто-либо произносил что-то бредовое. Она точно собиралась отключаться, как я решила предпринять последнюю попытку:
- Ну пожалуйста! Я тебе что-нибудь английское переведу!
Вообще я особенно не надеялась на то, что ее впечатлят предлагаемые услуги. В конце концов, я ее пару месяцев не видела, она спокойно могла продвинуться в медленном изучении международного языка до волшебной степени «перевожу все со словарем». Но…
- Ты знаешь, мне тут подкинули текст про новейшую аппаратуру для синтеза «органомагнезиум компаунтс»…
- Магнийорганические соединения? – вопросительным тоном протянула я, затягивая петлю на собственной шее.
- Да, именно это! Если там что-то стоящее, то я тебе хоть Гете переведу альтернативной версией!
- Высылай! – скомандовала я, живо представив бросающуюся под поезд Анну Каренину.

Переводы я, в общем-то, любила, но только устные. Письменный перевод превращался в войну между русской и английской грамматикой, в которой безоговорочную победу одерживала фраза «Damn все нафиг!». Но что могла поделать одурманенная дамочка, которая и в обычных-то условиях не всегда успевала думать о том, что она делает…
И вот, засев за огромным текстом в добрые 400 000 знаков, я каждые семь минут прерывалась, чтобы провыть:

Was birgt der Prunk in Teufels stillem Tann?
Er schürt den kalten Mord und schnürt ein schwarzes Band.
Nun will er fort, der finstere Gesell,
verliebt in diese Nacht und müde von der Welt.

Спустя три часа каторжной работы (и 2% текста), я захлопнула ноутбук и рухнула на диван. Голова была абсолютно пуста, что перед сном было очень даже не к добру…

Отредактировано Via Diva (2013-04-16 20:26:22)

opa79, лично у меня руки устают быстро не столько от веса, столько от того, что они подняты. Так что наснимай Полинка хотя бы и 20 фото - кучи в разных пониманиях разные, а ручки уже заболели)
А где я написала, что она перевела до конца? Редактура и улучшение текста в ее (моем) понимании к первому этапу перевода даже не относится Она устала, перевод бросила, с пустой головой завалилась спать, и...
А логика такая и должна быть, и нечего о ней даже говорить

Отредактировано Via Diva (2013-04-16 20:07:35)

opa79, потому-то я число и не указывала

насчет текста - ну ладно, у меня сначала стояло 200000 знаков, а проценты я от балды припечатала. Исправим-с

Между прочим ситуация с пытками и предложением своих услуг вполне реальна. Правда, итог нулевой с обеих сторон...