трек для настроения (Dream Theater - Stream Of Conciousness)
Глава 2

Кристина отрешенно смотрела в потолок, так и не решив, что ей делать и к кому идти. Она догадывалась, что может найти мадам Жири, Мег и других знакомых в полиции неподалеку от театра, но не могла собраться с силами и пойти туда. Также сбивали с толку мысли о том, что с такими крупными происшествиями могут разбираться, соответственно, более значимые организации, чем обычный полицейский департамент. Наверняка в газетах уже появились десятки статей о трагедии, и как-то глупо ожидать, что в них нет ни слова об участниках представления и о том, что с ними случилось. Видимо, все жалеют бедную невесту виконта, которую силой утащили в подземелье некие темные силы, о которых даже писать страшно. Только вот никто не знает, что жених оставил ее одну и умчался разбираться с финансовыми проблемами.
Внезапно она пожалела о том, что это никому не известно. Когда Кристина поняла, почему она это почувствовала, она побледнела, ужаснувшись собственным мыслям. Если бы новость о том, что Рауль уехал в Бордо, просочилась бы в газеты, об этом мог узнать Призрак и прийти к ней…
- Зачем? – воскликнула она, пытаясь не думать об этом. Никто не мог ей ответить. Не в силах бороться со своими мыслями, она встала и направилась к дверям с намерением все-таки дойти до полицейского департамента. Но вспомнив, что там будут люди, которые видели, что с ней произошло, она испугалась возможных расспросов. И потом, все ее знакомые были из театра – и все они не могли не напомнить ей этим о Призраке. Получается, куда не повернуться, о чем не подумать – везде Призрак, везде его тень, его голос, его маска… Даже на могиле отца она вспомнит о том, как Ангел молил ее вернуться и как внезапно голос Рауля превратил его обратно в Призрака.
Впрочем, совсем безвыходных ситуаций нет, поэтому Кристина все-таки вышла из дома и направилась в сторону церкви. Сначала она не знала, куда идет по вечернему Парижу, но примерно на середине пути стало ясно, что ноги сами несут ее к Нотр-Дам.

Нотр-Дам! Как просто, как естественно, как символично, черт возьми! Да, ему пришлось пройти не самое короткое, но все-таки и не длинное расстояние от догорающего театра. Чтобы не терзать душу мыслями о потерянной Кристине, ему нужно было отвлечься, вспомнить о чем-нибудь другом. Ну и о чем же можно вспомнить в Нотр-Дам, если не о Квазимодо и его судьбе. Мысли о том, что ни Квазимодо, ни Эсмеральда на самом деле не существовали, он подавил легко – когда-нибудь через сто-двести лет никто не поверит в то, что и он с Кристиной когда-то жили на этом свете. Подумав о том, что Квазимодо был практически глух и не мог слышать свою Эсмеральду, Призрак сразу почувствовал себя немного легче. (А еще говорят, что радоваться чужим несчастьям – исконно наша, славянская черта. Ну либо врут, либо в нашем Призраке есть капельки русской или близкой к ней крови.)
Однако раздумий о еще более печальной истории, чем его собственная, не могло хватить надолго. Под вечер, пролежав без сна достаточно для того, чтобы поставить четкий диагноз – бессонница (а куда она должна была деться?!) – он решил выскользнуть в собор, попытаться раствориться в толпе. В конце концов, несколько раз ему это удавалось, почему бы снова не попытаться? Кто заметит среди кучи народа мужчину, не снявшего капюшон?

Тем временем Рауль, которому быстрый дилижанс уже перетряс все косточки, не мог сосредоточиться на чем-либо одном и хотя бы попытаться уснуть. Одну секунду он вспоминал Кристину, слышал ее восклицание о паре дней, ужасаясь тому, как он мог уйти и ничего не ответить. Но в следующую секунду в голове возникал дядя, старый жадина и бабник, который, судя по словам кузины, не просто вознамерился отобрать у него деньги, но и уже практически это сделал. А иногда между двумя образами вклинивалась жуткая картина того, как Кристина целует это существо… и вроде бы он должен вспоминать об этом с благодарностью – она ему так жизнь спасала, но он чувствовал даже не столько жалость, сколько отвращение. Ему важно было не то, что Кристина пошла на такое ради него, а то, что она вообще смогла это сделать. После очередного появления того отвратительного момента Рауль вдруг четко подумал, что не смог бы сделать что-то подобное ради нее. Эта мысль ужаснула его, и в небезуспешных попытках ни о чем не думать он все-таки смог забыться беспокойным сном.
Оставшиеся двое с половиной суток езды протекали примерно по тому же сценарию, разбавленному менее значительными мыслями, поэтому оставим Рауля ехать по французским дорогам и перенесемся обратно в Париж…

Мег Жири растерянно смотрела на рыдающую Карлотту. Та внезапно заявилась в их с матерью комнату и бросилась лить слезы на свободную в тот момент кровать Мег. Мадам Жири сразу вышла, предоставив дочери самой разбираться с неожиданной гостьей. Сначала за всхлипами не было слышно чего-то осмысленного, но через некоторое время Мег начала различать три вида проклятий: первый был адресован владельцам Опера Популер, не давшим ей и Пианджи спокойно уйти из разваливающегося театра, второй был обращен к любопытной Кристине, третий, собственно, должен был уничтожить убийцу-Призрака.
- Мадам, ну успокойтесь, пожалуйста… - вяло проговорила Мег, подумав о том, каково сейчас должно быть Кристине. Впрочем, мысль о том, что у нее есть Рауль, способный утешить и отвлечь, помогла девушке сосредоточиться и действительно попытаться помочь овдовевшей Карлотте. Взяв ее за руку, Мег услышала шаги и почувствовала облегчение, увидев мать. Та впустила в комнату какого-то мужчину, который быстро стал говорить что-то на итальянском. Услышав родную речь, бывшая примадонна перестала зарываться лицом в простыни и вскоре смогла более-менее успокоиться. Не извинившись перед мадам Жири и ее дочерью, она тихо покинула комнату вслед за мужчиной.
- А кто это? – спросила Мег, когда шаги Карлотты и итальянца стихли.
- В данном случае достаточно того, что он говорит на итальянском, - пожала плечами мадам Жири.
Мег снова вспомнила о подруге:
- Мама, может быть, нам нужно сходить к Кристине?
Мадам Жири удивленно посмотрела на дочь и та поняла, что сегодня они точно останутся там, где их разместила полиция. Возможно, завтра…

Кристина никогда не ходила на исповедь. Возможно, ей просто нечего было скрывать. Но, скорее всего, вместо священника она предпочитала доверять свою душу могиле отца. Теперь же святое для нее место напоминало ей о самом большом ужасе ее жизни, и пришлось вспомнить о том, куда ходят обычные люди. Не зная, куда идти, она стояла посреди полупустого собора. Вдруг ее окликнули:
- Пойдемте, дитя мое, если вы хотите очистить душу!
Кристина испуганно посмотрела на улыбающегося священника и после недолгого колебания пошла за ним.
- Вы исповедовались ранее, дитя мое?
- Нет, отец… святой отец.
Священник, казалось, нисколько не удивился:
- Если вы не знаете, что говорить, можете отвечать на мои вопросы. Но сначала расскажите немного о себе.
Так получилось, что Кристину за все девятнадцать лет ее жизни никто никогда не просил о себе рассказать. Все знали, что она – дочь известного скрипача Густава Даае, что она рано осиротела, как она оказалась в театре… Но все когда-то бывает в первый раз, и начав говорить несколько несвязно, она быстро нашла нить, которая помогла ей построить связный рассказ.

В соборе толпы не оказалось, и Призрак, обезоруженный этим фактом, не знал, что ему делать. Несколько минут он пытался ходить ближе к стенам, не попадаться людям на глаза, но отсутствие подобных навыков не оставляло ему особенного выбора и он едва успел юркнуть в исповедальню на сторону священника. Но вот закрыть дверь он сначала забыл, а потом не успел – полоска света, пробивавшаяся из-за полуоткрытой двери, пропала, заслоненная чьей-то тенью. Сначала он ничего не замечал, стараясь устроиться как можно незаметнее для священника. Более-менее успокоившись на этот счет, он невольно прислушался к исповеди.
Как только он понял, кто говорит со священником, он подумал, что сходит с ума. Ему хотелось вытолкнуть священника и поговорить с Кристиной, но он прекрасно понимал, что должен держать себя в руках.
Наконец, Кристина поняла, что выговорилась. Рассказ о себе она закончила тем, что было прописано в газетах – трагедией и возращением из подземелья. Об отъезде Рауля она рассказать не решилась. Священник некоторое время молчал.
- Вы не сказали мне, что случилось с Призраком. Вы сделали что-то, что вас гложет? – наконец произнес он.
Кристина закрыла глаза. Действительно, что же она с ним сделала и что же с ним в итоге стало?
очень советую включить хотя бы нужный момент (примерно с 1:15) из песни Savatage - Alone You Breathe
Which of us is now in exile
Which in need of amnesty
Are you now but an illusion
In my mind alone you breathe

You believed in things that I will never know
You were out there drowning but it never showed
Till inside a rainswept night you just let go

I've thrown it all away
And now we'll never see the ending to the play
The grand design, the final line
And what was meant to be

Кристина вдруг замолчала, осознав, что она только что пела в Нотр-Дам. Она в ужасе выскочила из исповедальни и быстро вышла из собора, пытаясь понять, почему ее никто не остановил.
А Призрак должен был сидеть тихо и ждать, пока священник выйдет и удалится на достаточное расстояние…

Отредактировано Via Diva (2012-11-10 18:35:41)

Кэрис, автору тоже дико интересно :sp: собственно, в этом может быть проблема - вдруг он ни до чего не додумается
Enrica, возможно, завтра... возможно

P.S. кстати, а что вы думаете насчет "треков для настроения"? Приветствуются отзывы как и по сути, так и по самим трекам

Отредактировано Via Diva (2012-11-13 18:21:59)

предупреждение: это нельзя назвать продой. Это внерейтинговое (R, для хорошо знающих английский и имеющих богатую фантазию вообще NC-17…) лирическое отступление, которое планируется использовать в ситуациях типа «нет, я не буду спать, я не хочу снова увидеть этот жуткий сон!».
А если проще и понятнее – больная фантазия автора, немного подогнанная под героев ПО. Не представляйте в роли Эрика Джерри нашего Батлера, вы как минимум будете засыпать с трудом…

трек, обязательный для установления диагноза автора (Opeth - The Leper Affinity) *внимание, гроульный вокал*

Глава 3.1 или Страшный сон Эрика

Она была полностью подвластна ему. Наверное, возжелай он увидеть, как она прыгает с крыши Нотр-Дам, он бы увидел. Но ему не нужно было такое подтверждение ее верности, о нет...
Нужно лишь снять это безвкусное обручальное кольцо, соединявшее ее с болваном, которому хватило ума лишь на такую мерзость. Нет, бриллианты сами по себе хороши, но не в таких же количествах! И это жуткое белое золото, уступающее платине во всем, кроме магии слова «золото». Возможно, на Кристину эта магия когда-то действовала, но на него – никогда. И он откроет ей глаза, заставит ее увидеть жалость того положения, в котором она оказалась. Жена виконта, ха-ха! Графиня де Шаньи! Что ж, если эта вздрагивающая от одних его взглядов женщина – графиня, то он – король!
We entered Winter once again
Naked, freezing from my breath
Neath the lid all limbs tucked away
This coffin is your abode from now and onwards
Если бы она сразу стала кричать, молить его о том, чтобы это прекратилось – он бы наверняка остановился. Но все, на что ее хватало – тихо роняемые слезы:
Your body is mine to avail
Such a tragic sight you are
Slave under my creed
Spurring me with those tears
Конечно, сначала он и не думал настолько подчинять ее себе. Но, в конце концов, она должна была проклясть тот день, когда она обрекла его на страдания. Ведь он никому не говорил о том, что смирился с ее нелепым замужеством. Напротив, он не мог ей этого простить…
Ранее называвшись мертвым – он чувствовал себя бессмертным:
I am beyond death
Midst a dreaming affinity
Saving strength now, faint whispers
Come erotic communion in its splendour
Подобное ощущение было вполне понятно и объяснимо, ведь раньше он о таком и мечтать не мог.
Неизменной осталась магия ночи:
Fever mirrored ghosts
Nighttime consolation, cross the line
Draw murder into art
Sleep inside through days
А вот дни, действительно, стали кошмаром – ведь днем она в мучениях могла стоять перед этим мальчишкой, недостойным даже ее пальца. Впрочем, он страдал больше, истинные ее мысли оставалось для него скрытыми.
Никогда еще он не подходил так близко к тому, чтобы признаться в сумасшествии даже самому себе:
In the wake of this relief
Shivering, longing for more
Insanity at its peak
Love me to my death
Летели дни, недели, но ему этого не хватало, он не мог насытиться. Зато она начинала терять самообладание (которого, впрочем, ей и так никогда не хватало)…
Lost are days of Spring
You sighted and let me in
Keep the beast inside
Shackled within my hide
Screaming out too late
Losing to my hate
Grew together with your skin
And paced the trails of sin
И хотя виноватых искать было уже поздно, она изливала душу в криках, видимо, наверстывая упущенное за те, первые ночи:
Your gaze covered with virgin snow
Rigid features
It’s the shallow deeds who is to blame
Deafening shrieks pierced the night
Вечно это продолжаться не могло и вскоре пришлось признать, что она больше не выдержит. Отступиться, бросить все – нет, это казалось ему невозможным.
Но даже сейчас, практически окончательно заблудившись в этом лабиринте чувств, не видя ни единого возможного выхода, вывод можно было сделать только один:
A step from oblivion
Moving into the dim lights
Hiding within a reverie
It was worth it for wait alone
И, как не раз скажут и споют позже, – “nothing else matters”…

(После подобного сна даже не самый невинный Эрик просыпается и в ужасе смотрит куда-нибудь вдаль, в бесконечное. Если это бесконечное содержит какие-то высшие силы, то эти силы не должны позволить ему дойти до такого состояния. А еще эти же силы должны размазать автора по стенке за то, что ей, видите ли, больше не на что время потратить!)

P.S. если внерейтинговые отступления делать нельзя, можете перенести фик. Хотя я даже не знаю, может лучше вообще тогда эту "главу" удалить

Отредактировано Via Diva (2012-11-14 11:06:36)

Enrica, это вы еще не знаете, ЧТО я хочу устроить в фике через энное время :sp:  только вот ради наступления этого времени и стоит продолжать, правда, тогда будет макси, и вот не факт, что меня хватит
Сама главу удалять не хочу, но пока и не просят)

треки для настроения в тексте
Глава 4

Мег взволнованно смотрела на Кристину. Та выглядела сонной и заторможенной, но явно не имела намерений исправлять это дальнейшим сном. Тишина давила на них обеих, но девушки, видимо, боялись, что если начнут говорить, то станет еще хуже. Наконец, Кристина не выдержала:
- Мег, он уехал в Бордо.
Не успела та осознать новость, как Кристина продолжила:
- Скажи, он ведь не полный идиот? Он ведь поймет еще до возвращения, что ошибся, что оставил меня в опасности, правда?
- В какой такой опасности? – тихо спросила Мег, посмотрев Кристине в глаза. «Видела ли она его маску?» - подумала про себя девушка.
- Он может вернуться за мной, - после паузы ответила Кристина.
- Конечно, Рауль обязательно вернется за тобой, - неуверенно проговорила Мег. Едва прозвучало имя Рауля, Кристина начала отчаянно болтать головой:
- Нет, Мег, он может вернуться за мной, и ты знаешь, о ком я говорю!
Вместо ответа та вышла из комнаты. Уверенно просунув руку под подушку, Мег застыла. Вскоре обе кровати, стоявшие в комнате, были без белья – но маски там не было. Девушка бросилась назад, в комнату Кристины, но там было уже пусто - только маленькое золотое колечко лежало на прикроватном столике. На кольце не было гравировки, но Мег прекрасно помнила, в какой день оно появилось у подруги…

Возможно, то было лишь случайностью, но в то же мгновение, как Мег заметила оставленное кольцо, едущий по французским дорогам уже второй день Рауль внезапно проснулся. Вдруг дилижанс просто в это же время наехал на кочку. Может быть, Рауль просто к этому моменту успел выспаться.
А может, случайности не случайны?

Евгения Шальве растерянно подошла к отцу:
- Папа, тут тебе принесли странное письмо…
Следователь вскочил и выхватил письмо из рук дочери. Для него все письма, что писались не полицией, были странными. Это же, неподписанное и абы как запечатанное, вообще было загадочным и новым для старого государственного служащего.

Если вы действительно хотите знать, где я, то оставьте поиски. Я приду сам, я не выдержу долго такой жизни. Чем больше свободы вы мне предоставите, тем скорее я смогу пресытиться ею и действительно захотеть подчиниться закону.
Я прекрасно понимаю, что вы не верите ни моим словам, ни в мое существование вообще. Что ж, завтра вы сможете найти меня, если на время этих поисков забудете об обязанностях перед государством и если вам действительно нужно будет всего лишь убедиться в правдивости и искренности этого письма.
Эрик Деслер, также известный как Призрак Оперы

Эжен Шальве прислушался: в соседней комнате дочь разговаривала с его второй женой, в разговоре ему послышалось слово «призрак». Мужчина подошел к приоткрытому окну – на улице, кажись, шептали слова «привидение, монстр, Опера».
Нет, Шальве не хотел ждать завтрашнего дня, сложа руки, поэтому он вышел из дома в направлении участка, из которого его специально на день отпустили для того, чтобы старый служащий собрался с силами.
Евгения, взволнованная тем, что отец не отвечал на ее обращения к нему, осторожно взяла брошенное письмо. Помимо того, что ее отец прочел, она заметила написанные убористым почерком строки:
*Opeth - Reverie/ Harlequin Forest*

A trail of sickness
Leading to me
If I am haunted
Then you will see

Searching the darkness and emptiness
I'm hiding away from the sun
Will never rest, will never be at ease
All my matter's expired so I run

Нельзя сказать, что Эжен Шальве совершил ошибку, не рассмотрев письмо повнимательнее и не увидев этих набросанных карандашом стихов. Ему поэзия никогда в жизни никакой пользы не приносила и всерьез он бы эти слова не воспринял. Но Шальве все же ошибся – он оставил письмо на виду. Трудно было ожидать, что после практически побега с отдыха невесть куда его дочь не захочет выяснить, что случилось…

Девушка в черной накидке с капюшоном медленно шла по кладбищу. Платье тех же тонов оттенялось только светлой кожей и чем-то белым в руках девушки. Она казалась заблудившейся: постоянно оглядываясь по сторонам, она выглядела все более и более неуверенной. Если бы ее кто-то увидел, то поспешил бы поддержать ее, настолько неловко она ходила, практически перестав смотреть вперед и ища кого-то среди могил. Впрочем, не исключено, что кто-то ее видел, но не спешил помочь. Да и не та ей нужна была помощь, что они могли предложить…
*Midnight/ Jon Oliva - Painted Skies*

When she's sad the world is lonely
Silver clouds are crying only
For the pain she feels
So deep inside
The love she thought would save her
Has somehow now enslaved her
To a dream she thought she wanted
To come true

Кристина (а это была именно она) остановилась на первых же звуках его голоса. Реально ли это? Не сошла ли она с ума в своих безумных поисках?
Рука незаметно вытянула у нее маску. Она не успела обернуться, чтобы заметить его. Да и он ли это был?

Only nightmares are real
Confusion conceals the only reason
For the feelings you can't hide
When the nightmares ensue
All that you can do is paint your sky
Another brighter shade of blue
Spread your wings you can glide
Above the violent storms
That plague your life
You paint the picture blue or grey
Fly away

Только перевязанная черной ленточкой роза лежала у ног Кристины…

Глава 5
*трек для настроения: Opeth - When*
Среди лепестков розы был спрятан крошечный клочок бумаги, на котором стояли простые слова: «Я ничего не делаю зря».
Кристине трудно было в это поверить. Казалось бы, вот он, подходящий момент для действия. Но вместо того, чтобы как-нибудь приближать ее к себе, он прогоняет ее. В случае Рауля или какого-нибудь другого обыкновенного мужчины она могла бы представить, что это был лишь маневр для последующего захвата, но он… он не такой.
Слабая догадка перешла в уверенность – он счел себя отвергнутым окончательно. Сначала она сама не верила, что он мог так легко сдаться, но гнев и обида давали о себе знать.
Кристина бросила розу в камин и быстро вышла из дома, едва накинув плащ обратно.

The gate She was closed that day, but I was bound to carry on
She could not see me through the windows
In dismay, strangest twist upon her lips
Graven face, she said my name surname

Эрику казалось, что он совершает самую большую ошибку в своей жизни. Вдруг он недооценил Кристину, вдруг она действительно была готова отвергнуть дневной свет и все-таки уйти в неизвестность вместе с ним? Впрочем, так ли уже это важно, если роза лежит в еще незажженном, но камине, а Кристина куда-то ушла? Он разом потерял желание что-либо делать, ему не хотелось даже идти за ней.

And I cried, I knew she had lied.
Her obsession had died... it had died.

Все, что ему теперь оставалось делать – скрываться до поры до времени от глаз испуганных или настороженных парижан. Чем он и занялся, удаляясь в противоположном движению Кристины направлении.

Мадам Жири слушала сбивчивые объяснения дочери с непроницаемым выражением лица:
- Кристина… просто исчезла… маска тоже… осталось это кольцо… мама, что нам делать?
Отвечать на вопрос уставшей женщине не хотелось, поэтому она пожала плечами и пошла в свою комнату. Мег же осталась дальше сидеть в комнате подруги, гадая, что может означать ее поведение. Но молодой девушке хотелось выйти на воздух, освежиться, поэтому спустя некоторое время она была на улице неподалеку от постоялого дома. Задумавшись над тем, в какую сторону идти, она заметила, что в ее сторону идет кто-то знакомый, точнее, знакомая. Еще точнее – Кристина…
- Мег! – заспешив к подруге, крикнула она. – Мег, мне столько нужно тебе рассказать…
Но Мег не горела желанием слушать долгие рассказы:
- Где маска?
Кристина остановилась как вкопанная. Раскрасневшись было от быстрой ходьбы, она мгновенно побледнела. Да, нельзя было так начинать разговор…

В последней трети долгого пути Рауля в Бордо не было бы ничего интересного, если бы не возникшая случайно попутчица. До отвращения роскошно наряженная красавица села в дилижанс так, словно он предназначался изначально для нее. Рауль смотрел на нахалку с ужасом – откуда виконту было знать о привычках провинциальных богачек? Та первым делом немного вздремнула. Но то ли она успела выспаться ранее, то ли взгляд Рауля со временем превращался во что-то почти материальное… в общем, дремала девушка недолго. Без стеснения глядя виконту в глаза, она спросила:
- А не из Парижа ли вы едете?
«Какая догадливая!» - саркастически подумал он, но ответил просто:
- Да, из Парижа.
Девушка задумалась. Спустя несколько мгновений тишины (если не считать стук копыт и прочие дорожные звуки) Рауль услышал:
- А не виконт ли вы, который де Шаньи?
Тот прямо-таки опешил от заданного в лоб вопроса. А что, прелюдий не полагается, вежливость или приличия соблюдать не надо? Пока он успокаивался, попутчица продолжала:
- Вы молчите, молчание – знак согласия, значит, вы точно виконт де Шаньи! Какое счастье, что вы такой!
Последнее предложение было произнесено с такой радостью и наивностью, что Рауль не выдержал:
- Да почему же это счастье? Какая вам разница, кто я такой?
К сожалению, второе предложение из реплики произнесено не было, ибо девушка мигом ответила:
- Из вас получится хороший жених, я уже это вижу!
Виконт стал похож на человека, которого хорошенько, с душой, треснули по голове. В этой якобы треснутой голове, однако, возник не столько образ Кристины, сколько вид, в котором она с этим чудовищем повторяет сольфеджио. Стоп. Ему что, смешно?
О да, он широко улыбался, хотя осознал это не сразу…

Эрик медленно брел по особенно безлюдным переулкам Парижа, совершенно забыв о собственном правиле растворения в толпе. Ходил он так довольно долго, но в итоге все-таки свернул в какой-то тупик с целью немного отдохнуть.
Он совершенно упустил из виду тот факт, что пока он шел от дома Кристины к темным закоулкам Парижа, за ним мог вырасти хвост. И он-таки вырос! Но Эрик был настолько погружен в себя, что ничего вокруг не замечал.

When can I take you from this place?
When is the word but a sigh?
When is death our lone beholder?
When do we walk the final steps?
When can we scream instead of whisper?

Кто-то что-то тихо сказал, и недавно дошедший до тупика Эрик развернулся. Меньше всего на свете он ожидал увидеть в виде хвоста молодую незнакомую ему девушку…
___

Автор жаждет ушата г... критики!
P.S. Поскольку музыка от фика неотъемлема, очень прошу сообщать мнение и о ней. Вообще когда кому-то нравится то, что я советую, я радуюсь, как дите малое))

Она не непосредственная. Она просто дура (с)
по крайней мере, другую ОЖП я пока для Рауля не представляю. За фантазию не отвечаю, но по идее, он должен быть сначала очарован ею, а потом... суп с котом или ждите проду)