*Волнуется*

Сразу признаюсь, что это мой первый фик,связанный с призрачной темой.
И наверное, он не самый удачный для Нового Года.
Просто я решила посмотреть на задание с несколько другой "точки опоры" и выбрала не всем, возможно, знакомую основу.
А именно постановку театра Такаразуки "Фантом" в оригинальном (2004г.) касте.

Название: "Свечи на елке"
Автор: Nafy Birn
Рейтинг: R
Пейринг: Жерар, Эрик
Основа: постановка театром Такаразука мюзикла Йестона и Копита в оригинальном касте
Жанр: дарк, ангст
Размер: мини
Саммари: маленькая рождественская встреча
Дисклеймер: все – им. Я же бедный кролик.
Предупреждения #1: врят ли я смогла передать тот неповторимый японский колорит, который присутствовал в постановке. Так что, легкий AU, ну и OOC есть.
Предупреждение #2: смерть героя, галлюцинации, наркотики,безпочвенный страх.
Примечание: Фик написан для КПП-2011 на Нашем Призрачном форуме - «вам достаётся задание-джокер – вы пишите фик не для какого-то конкретного участника, а для всех».
Статус: закончен.

____________________________
Свечи на елке мигают в сумраке комнаты.

Словно окруженное ореолом, в мягком золотистом сиянии деревце стоит  на самой середине гостиной, увешенное сверху донизу гирляндами и блестящими шариками.
Мерно тикают часы на полке потухшего камина.
Каждый пронзительный звук делит мрачную тишину опустевшего дома на равные мгновения, заставляя переживать их снова и снова.
А свечи плачут мутными, желтыми каплями воска, плавно скользящими на пушистые, пахучие ветки, которые каскадом расширяются к низу.

Свежий аромат елки витает по всей гостиной.
Даже сидя у приоткрытого окна, откуда в комнату проникает морозный, колючий воздух, он чувствует этот насыщенный, напоминающий самые сокровенные моменты детства, запах.
Елка, источающая его,  высока – звезда, венчающая ее верхушку, едва не касается потолка самым верхним своим лучом, и отблески света, играющие на ее гранях, пляшут, словно молнии на грозовом небе.

Это настоящая рождественская атмосфера.

Невзрачный и маленький венок омелы, висевший на двери, и он вносит в вид гостиной свою праздничную лепту.

Не хватает лишь одного: счастья, которое положено в Сочельник.

Здесь его нет.

Жерар Карриер, сидящий в глубоком кожаном кресле у не зашторенного окна, медленно отводит  взгляд от украшенной елки и смотрит на погасшую трубку в своей руке. От «чашки» поднимаются жалкие струйки дыма выгоревшего опиума. Действие наркотика подходит к концу.

И теперь он ощущает пустоту внутри себя.

Словно его вывернули наизнанку.

Жерар с трудом подносит ладонь к пылающему лбу и, убедившись в том, что действительно заболевает, впервые за несколько дней мысленно высказывает сожаление, что отпустил всех слуг на Рождество. Особняк остался совершенно пустым, за исключением его самого – уставшего и почти не способного пошевелиться.

« Нет никого, кто бы смог позаботиться обо мне – думает он – Но если бы она была жива…»

Карриер застывает.

Белладова умерла много лет назад, но, даже сейчас вспоминая о ней, он чувствует жуткую боль в сердце. Как будто она умерла вчера.

-Почему я так поступил с тобой? Почему? – вслух шепчет Жерар – Видит бог, я не хотел, чтобы ты страдала. Но не мог по-другому, прости…

Произнеся это, он резко откидывается на спинку кресла, закрывая глаза. В своем затуманенном опиумом сознании, Карриер пытается оживить те далекие времена, когда был совсем юным и впервые увидел Белладову, которая танцевала на сцене. Ее движения были столь грациозны и легки. Тогда, в первый раз он как зачарованный смотрел на порхающую, словно бабочка, прекрасную балерину и влюбился без памяти. Она ответила ему взаимностью, и он стал самым счастливым юношей на земле. По крайней мере, ему так казалось.

Как же это было давно.

Эти руки скользящие по изгибам тела. Эти алые губ, покорно возвращавшие ему все ласки…

Все тело Карриера напрягается от нахлынувших воспоминаний.

Становится до невозможности тоскливо и больно…

- Прости меня,– говорит Жерар, до боли сжимая подлокотники кресла – Мне не стоило так благодарить тебя за все то счастье, что ты мне подарила.

Однако Карриер уже не помнит, любил ли он Белладову по-настоящему…Одержимость, и юношеский порыв исчезли, оставив лишь разочарование. А единственное, что оставила она ему – был Эрик, их сын…

Протяжно скрипит дверь гостиной.

Веки Карриера приподнимаются  и в темном проеме открывшихся створок, он видит высокую фигуру.

Одет гость в слишком легкий для зимы выходной серый плащ и такого же цвета цилиндр, у самых полей перехваченный черной лентой. Ниже едва видно молодое, бледное и одновременно суровое лицо, закрытое с правой стороны синей, переливающей в свете свечей, маске

- ...Эрик?

- Да, отец.

Тикают часы, отсчитывая каждую секунду вечности между ними.

Жерар на удивление легко поднимается с кресла и нетвердыми, спотыкающимися шагами идет к Призраку: пальцы Эрика, сцепленные на животе, заметно напрягаются.

- Ты давно не появлялся в Опере. Что случилось? – спрашивает сын, стараясь не встречаться с глазами Карриера, который в свою очередь с изумлением и лаской смотрит на него - Я думал, тебе нездоровиться.

- Так и есть – шепчет бывший управляющий Оперы – Мне действительно паршиво.

- Поэтому ты и куришь опиум?  - втягивает воздух носом Эрик – Знаешь, что от него можно сгореть за несколько лет? А ты еще не так уж стар… - его темные глаза задерживаются на дрожащих пальцах Карриера, сжимающих трубку – Тебе стоит посетить доктора Ле Клера.

Жерар кивает и кладет руку на плечо Эрика, с нажимом притягивая его к себе. Призрак не решается скинуть ее с себя и лишь насмешливо хмурится, забавно сводя брови на переносице.
А дальше вокруг них образовывается теплый вакуум объятия, и Эрик утыкается лицом в теплое плечо Карриера. Вдыхая запах дорого одеколона напополам с опиумом. Жерар обнимает сына чуть крепче и произносит:

-А ведь я совсем не знаю тебя. Нисколько… - он замолкает и тут же поспешно добавляет – Но может теперь я смогу искупить свою вину?

- Вину? – Эрик отрывается от его плеча и глаза обоих мужчин наконец-то встречаются – о чем ты?

Губы Карриера складываются в печальную улыбку:

-Я не растил тебя.…А, по словам многих мудрецов, отцом является тот, кто воспитывает…

- Не отец, так друг. Ведь ты всегда помогал мне, когда мог, правда? – едва слышно шепчет Эрик – Скажи – неожиданно его темные глаза вспыхивают непонятным чувством – Если я попрошу тебя об одной услуге, то ты согласишься?

По спине начинает течь холодный пот и Карриер вцепляется в широкие плечи Призрака:

-О чем? – оторопевает он – Что за услуга?

Лицо, закрытое полумаской становится жестким:

- Скажи, что ты обещаешь!  - говорит Эрик, резко скидывая его руки со своих плеч – Поклянись!...

…Волна ледяного, липкого страха как цунами обрушивается на берег сознания. Жерар отшатывается назад и с изумлением уставляется на сына:

-В чем поклясться? – задыхаясь, спрашивает он – Что с тобой, Эрик?

Призрак поджимает губы в презрительной гримасе:

- Твой опиум доведет тебя до дома скорби, отец – монотонно произносит он –
Успокойся пожалуйста – и он протягивает руки вперед – Иди сюда.
Карриер прижимается к сын, до боли становится его в объятиях. Так ему кажется, что все хорошо.

Все хорошо.

- Все хорошо – шепчет ему в ухо Эрик – ты слишком злоупотребляешь наркотиком. Это бывает, отец. Успокойся.

-Эрик…Эрик! – вдруг начинает всхлипывать Жерар – Прости, что меня не было рядом так долго. Прости! Это я виноват, что твоя мать умерла.…Прости меня!

Легкая ладонь Призрака гладит Карриера по спине:

- Так ты обещаешь? –  снова спрашивает  Эрик – Обещаешь?

- Да…- выдыхает Жерар – Обещаю.

- Поклянись мне, что не сможешь, – говорит Эрик – Пожалуйста, отец!

Почти растворившись в успокоении объятий Карриер вздрагивает:
-Что не смогу? – замирает он.

Рука Призрака скользит по его груди:

- Поклянись мне!  - глаза Эрика вспыхивают адским пламенем…

- ЧТО НЕ СМОЖЕШЬ УБИТЬ МЕНЯ!....

…Жерар резко открывает глаза.

Свечи на елке мигают в сумраке комнаты.

Словно окруженное ореолом, в мягком золотистом сиянии деревце стоит  на самой середине гостиной, увешенное сверху донизу гирляндами и блестящими шариками.

Мерно тикают часы на полке потухшего камина.
Каждый пронзительный звук делит мрачную тишину опустевшего дома на равные мгновения, заставляя переживать их снова и снова.
А свечи плачут мутными, желтыми каплями воска, плавно скользящими на пушистые, пахучие ветки, которые каскадом расширяются к низу…

...Протяжно скрипит дверь гостиной.

Карриер вскакивает с кресла и бросается к ней.

Спешным, рваным движением распахивая ее настежь, он видит пустоту темного коридора.

Никого нет.

Руки  безвольно повисают вдоль тела.

Ссутулившись, Жерар возвращается на середину комнаты к письменному столу.

На его углу лежит свернутая газета.

Карриер берет ее и разворачивает.

На первой полосе огромными буквами написано:

« Загадочные события в Опере! Неужели таинственный Фантом действительно убит?!»

Газета падает из рук на пол.

Эрик не придет.

Больше никогда.

Ведь смерть тоже никогда не возвращает тех, кого забрала.
Она беспощадна в своём выборе. Особенно когда ты сам указываешь ей на жертву.

Эрик умолял его выстрелить.

Умолял избавить от мук заключения и позора.

И он исполнил эту просьбу.

Он все-таки смог.

Он убил собственного сына.

Смерть для Эрика явилась спасением.
А для Карриера она стала безумием.

Самым страшным и невыносимым чувством вины, которое тлело  в его сердце ядовитым костром, разъедая душу. Каждый прожитый день, каждый час, каждую секунду мысль о том, что Эрик  мертв и его палачом стал он сам, не давала Жерару покоя, доводя до кошмаров наяву.

Везде в самых темных углах комнат и проемах дверей, он видит Эрика.

Бледное лицо, сокрытое синей полумаской и широкоплечую фигуру в темном сюртуке.

Карриер до боли сжимает кулаки и силиться сдержать слезы.

Эрик мертв.

Эрик мертв!

- Эрик мертв!!!

Последняя фраза срывается с искривленных страданием губ диким криком.

Жерар падает на колени и начинает царапать ногтями деревянный пол, покуда на кончиках пальцев не выступает кровь. Слезы слетающие с лица обжигают разорванную плоть.
Он отчаянно запрокидывает голову назад, и беззвучный вопль сотрясает  его тело, бьющееся в судорогах.

Яркие огни свечей ослепляют.

Они выжигают глаза, превращая их в один, целый эпицентр безумия и боли.

Теперь уже телу нет сил держаться.

Карриер опрокидывается на бок и бьется в агонии.

- Я убийца…убийца Эрика… – шепчет Жерар, прижимая колени к подбородку.

Так ему кажется, что боль отступает.

Но в следующую секунду он понимает, что лжет. 

Потому что она возвращается.

Возвращается в десятикратной мере, начиная разрывать его на части.

Воздух в легких горит.

Сердце бьется из последних сил.

Вены пульсируют, готовые лопнуть и выпустить всю кровь наружу.

И она зальет весь пол алыми дорожками.

Просочиться в щели паркета.

Добежит  до елки, обагряя нижние ветки своим неповторимым жестоким
цветом.

Все так и будет!

Будет!

Воздуха почти нет.

Карриер хватается за шею и пальцы, скрюченные в судороге, смыкаются у самого ее основания.

Каждая мышца в теле натянута как струна, ждущая руки музыканта.

И вот она касается его.

Из последних сил Жерар переворачивается на спину и видит елку.

Свечи на ней мигают в сумраке комнаты.

И наступает тьма...

Отредактировано Nafy (2011-01-03 15:27:22)