***
- Любимая! Тебе все же удалось спастись?- невероятная радость прозвучала в ласковом мужском голосе, чьи-то пальцы нежно коснулись ее огненных кудрей.
Кристина порывисто обернулась.
И встретила прямой взгляд темноволосого незнакомца. Его голубые глаза горели слишком ярко в мягком свете газовых фонарей, а взор заставил девушку застыть в неудобной позе, едва удерживая равновесие на шатком стульчике уличного кафе.
Совсем недавно она села за столик, замаявшись в ожидании неугомонной Мег, уже больше часа глазевшей на витрины с великолепными шляпами модного салона мадам Родевилье.
Маленькая балерина не обращала внимания на жалобные оклики и просьбы, или же попросту не имела сил оторваться от лицезрения великолепных шедевров шляпного искусства. Бесспорно, многие творения были просто ошеломительно хороши, и наверняка украсили бы головку, как самой начинающей певицы, так и ее белокурой подруги. Но стоять и разглядывать их столь неприлично долго, когда им давно пора возвращаться.
Вот уже зашипели газовые фонари, и в бликах их мягкого освещения Кристина, наконец, решилась пройти несколько шагов вдоль улицы, по прежнему не теряя из вида увлекающуюся подругу, безнадежно заблудившуюся в шляпных райских кущах и грезах.
Кельнер так и не подошел к Кристине, более того, весь штат сгрудился вокруг неаппетитного вида пожилого клошара, взахлеб рассказывающего о пожаре в театре, случившимся именно на этом самом месте день в день год назад, и немалых его жертвах. Тогда еще здесь не было этого кафе.
Кристина старалась не прислушиваться к неприятной речи неприятного человека, гораздо правильней сейчас настроиться на ее будущую роль, новый образ, представить перед мысленным взором, как учил ее Ангел …
Неожиданный оклик и касание красивого незнакомца совершенно лишили восходящую звезду Оперы Популер самомалейших остатков силы воли. Неосознанно она оказалась затянутой в голубые водовороты пылающих глаз, покачнувшись в сторону черноволосого юноши, она бы упала навзничь, не подхвати крепкие руки спинку ее стула.
Теплые карие глаза девушки наполнились слезами.
Мало того, что она оказалось настолько для балерины неловкой и буквально рухнула в руки любезного, слегка обознавшегося незнакомца, так еще и просто неприлично пялится в его лицо.
Что подумает элегантно одетый молодой человек об особе, ведущей себя в публичном месте столь скандальным образом?
Ах, как это глупо!
Что подумает Мег, которая с минуты на минуту должна вернуться, застав подругу в таком положении?
А она сама, Кристина, почти примадонна Оперы, лежит практически в объятьях мужчины, имя которого ей неизвестно, и никакими силами не может отвести взгляда от его гипнотических глаз, затягивающих в губительную голубую бездну, где она наверняка потеряется навсегда.
Вот его пальцы осторожно отвели теплую кудрявую прядь с ее шеи.
Кристина слышала, как стучит молоточком ток крови в ушах.
Юноша судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и … закрыл глаза.
Цепи, сковавшие ее волю, опали, самообладание скачком вернулось, едва его магический взор перестал месмеризировать девушку. И правила хорошего тона сразу же напомнили о себе.
- Простите меня, я неловко повернулась, и если бы не ваше своевременное вмешательство, непременно бы упала, мсье. - утвердительный тон ее совершенно не подразумевал просьбу представиться, но молодой человек решил форсировать, столь удачно начатое знакомство:
- Луи де Пон дю Лак, всегда к вашим услугам , мадемуазель, сколько бы раз вы не вздумали упасть! - весьма элегантно кивнув, он продолжал, только жуткая, высасывающая все силы горечь, расколола его голос. - Я обознался, приняв вас за дорогого и, боюсь, навсегда утерянного друга.
И глаза его, еще больше засияв в бриллиантах навернувшихся слез, вновь затянули податливую девичью душу в ловушку голубого неподвижного марева.
- Простите мою фамильярность, мадемуазель, - убитый тон все же предполагал желание узнать ее имя.
Но Кристина решила остаться незнакомкой. Она не хотела рисковать и представляться человеку, вызывавшему такую необъяснимую слабость в членах, панически сильное желание раствориться в его руках.
Следует держаться подальше от этого печального красавца, невозможная бледность которого даже в теплом свете газовых фонарей несколько пугала.
Если бы он только не смотрел так грустно и с такой надеждой.
Лучше уйти сейчас, иначе она понаделает глупостей, в которых потом придется раскаиваться всю жизнь, и даже Ангел музыки не сможет спасти заблудшую овечку.
Но случай, помимо ее острожных желаний и добрых намерений, решил иное.
Именно в эту минуту вернулась Мег:
- Кристина! Прости, что заставила тебя ждать. Но мы уже опаздываем, время возвращаться в Оперу, слышишь бьют часы на башне? - все это маленькая балерина выпалила совершенно не обращая внимания на изящного джентльмена, в обществе которого пребывала Кристина, хотя руки его, все еще продолжали сжимать спинку ее стула.
- Могу я считать нас представленными друг другу, - блистая старомодными манерами переспросил он.
- Да. - слегка вздохнув продолжила разговор девушка, - как вы уже слышали, Кристина Даэ певица… - только сейчас Мег соизволила обратить внимание на собеседника подруги. Мельком взглянув на юношу, она уже не отрывала от него загоревшегося взора.
- Подруга Кристины, восходящая звезда балета, Маргарита Жири, - сладко пропела она. - друзья зовут меня Мег.
- Жемчужина… - небрежно бросил де Пон дю Лак, все еще вглядываясь в лицо Кристины, изучая черты девушки, путешествуя от нежных ореховых глаз до ее каштаново-огненных кудрей, от розовеющих смущением щек до гладкой колонны шеи. Непроизвольно сглотнув, вероятно в восторге от красоты своей недавней знакомицы.
- Могу ли я проводить вас, мадемуазель Кристина, мадемуазель Маргарита? - даже не дожидаясь ответа неожиданно заробевших девушек, он взмахнул рукой, призывая коляску.
Во время короткой поездки де Пон дю Лак по прежнему не отрывал взгляда от Кристины, тщательно изучая, вбирая и втягивая весь ее милый облик. Девушка скромно не поднимала больше на него глаз, страшась своей первой невольной реакции.
Стекло молчания разбивал только щебет Мег. О чем только не успела поведать маленькая балерина, казалось она выложила все, начиная от истории собственной жизни и кончая описанием завтрашней премьеры Ганнибала, где у них с Кристиной «небольшие, но заметные роли».
Галантно ссадив красавиц у колоннады Оперы Популер де Пон дю Лак, задержал руку Кристины в своей холодной ладони, поймал таки ускользающий взгляд девушки:
- Вы позволите навестить вас после представления? - вопреки собственной воле она кивнула, и ушла в сопровождении разобиженной невниманием красавца Мег.
***
Как оказалось, последующие дни полностью изменили представление Кристины и о самом мире, и о ее месте в нем.
Дебютировав и поразив зал арией Элиссы, она была буквально атакована за один вечер пристальным внимание сразу трех незаурядных поклонников. Еще по дороге в гримуборную ее перехватили прохладные руки и манящий взгляд красавца креола. Тайно надеясь, что Ангел защитит ее всегда, особенно в своем королевстве Оперы, Кристина ускользнула от де Пон дю Лака, сжимая в руке его подарок - красивую белую лилию невинности в розетке алого шелка. На пороге гримерной мадам Жири торжественно заявив:
- Он тобой доволен! - вручила алый бутон розы обвитый черным шелком, первый презент ее Ангела.
Но и это цветочное послание не было последним за утомительный вечер.
В артистическую уборную ворвался сияющий виконт де Шаньи с довольно безвкусным и громоздким букетом наперевес.
И снова поцелуи ее рук и смелое приглашение на ужин. Ну конечно же, артистка, богема, певичка.
Как же ей хотелось провести этот удивительный вечер одной, либо разделить успех со своим верным учителем и надежным защитником.
Она лелеяла в душе надежду, если ее Ангел когда-нибудь и появиться, пусть он будет похож на обворожительного Луи.
Также плыть по нити горящего взгляда, утопая в сиянии глаз, и уже не бояться, не страшиться ничего…
Мечта последних десяти лет сбылась, волшебство и магия голоса Ангела завела ее к счастью ненадолго, в пещеры - логово опасного Призрака, страха и ужаса театра.
Сколько раз в дортуаре девушки обсуждали инфернальное привидение, приписывая ему и домысливая самостоятельно множество жертв, задушенных, испитых до дна кошмаром театра.
Перечислялся поименно немалый список покинувших штат балерин и хористок, включая уходившую на время мадам Жири. Мол все они пали жертвой происков Призрака, но некоторые, такие как опять же мадам, сумели договориться…
- А из Карлотты он не может кровь пить, потому что она ядовитая! Скорее она сама из нас все соки выпьет! - тогда еще смеялась Мег.
Но сейчас маленькая балерина была грустна.
Внимание красавца креола полностью поглотила Кристина. Еще бы, после такого выступления и стоячей овации, устроенной зрителями, у нее теперь будет множество поклонников.
А как же она сама, Мег?
Ведь она также красива и не менее талантлива. Ну чем же она хуже подруги, вместе с которой прошли первые детские радости печали. Какой же это страшный зверь - ревность, что выжигает и выгрызает все самое светлое в душе, оставляя лишь пустоту, боль и ядовитую горечь.
Впрочем чувство ревности испытывала не только маленькая балерина.
Рауль де Шаньи в гневе на сорванное первое свидание и мужской так явственно слышанный сквозь дверь, на правах патрона Оперы велел теперь запирать на время представления гримерную Кристины, дабы помешать возможным успехам невидимых соперников. Но принятые меры не принесли желанного результата, несколько дней подряд, пока Кристина еще пела Элиссу, на ее туалетном столике появлялись попарно красная роза в черном шелке и белая лилия в алой розетке.
Ведь окно и зеркало никто не брал в расчет…
Опять же в самом дортуаре балерин стали происходить странные вещи, то ли клопы, то ли москиты, неизвестно как попавшие в здание, еженощно кусали девушек, за руки и за ноги, за шею и за плечи.
Целый день покусанные бедняжки не могла принимать участие в репетициях, обессилено падая уже после пары па.
Странные кровососущие весьма разумно для насекомых чередовали свои жертвы таким образом, что оставшихся здоровыми артисток хватало, с некоторой натяжкой, для отработки представления.
Только на Мег и Кристину еще не распространилась эпидемия укусов.
Мадам Жири собиралась забрать дочерей в свою собственную квартиру, в том же здании Оперы. Но когда, специально оставленный дежурить за дверью девичьего дортуара, и в результате жестоко пострадавший здоровяк Жозеф Буке на утро так и остался лежать на полу совсем без сил, очнувшись лишь к вечеру, дирекция заволновалась не на шутку. Похоже речь уже не шла о простых москитах и клопах.
Приглашенный священник ничем не смог помочь.
А Кристина беззаботно проводила время с двумя своими поклонниками. Очень удобно, что де Шаньи предпочитал утренние прогулки, а де Пон дю Лак, или как она уже стала его называть Луи, ночные.
При свете луны так удивительно горели его глаза и светилась кожа. Только памятуя свою невольную реакцию на мистический взгляд креола, Кристина всякий раз отводила глаза от прямого и печального взора Луи.
Его вкрадчивый проникновенный голос рассказывал о чудесах нового свет и прекрасном Новом Орлеане, где никогда не затихает музыка, где запах апельсиновых деревьев кружит голову, так же как и ее духи сейчас.
И еще он любил целовать ее маленькие ручки, восхищаясь тонкими пальчиками, иногда с ее позволения касался губами огненных локонов, и говорил, страстно и сильно повторял, как бесконечно ее облик напоминает ему погибшую год назад возлюбленную. И теперь быть рядом с ней, слышать ее звонкий голосок стало настоятельной необходимостью для его израненной и измученной души, он-де даже пошел на чрезвычайные жертвы ради нее против своей породы и природы.
Вот этот пассаж действительно страстно влюбленного в нее красавца Кристина не смогла понять, а он не пожелал пояснить подробнее.
Ночами же в ее голове боролся нежный и проникновенный, редкой красоты голос Ангела Музыки с волшебством и магией глаз Луи.
Первый звал ее в королевство музыки и красоты, ужасая своим видом, а второй блистая грустью и очарованием, манил в голубые омуты, где она предчувствовала страх и смерть. Голова шла кругом…
То ли дело простой и ясный, как день Рауль. Милый дружок ее детства, только он еще разделял память о так рано ушедшем Густаве Даэ.
А два Ангела темный и светлый продолжали бесконечное сражение за ее душу.
Только кто же из них демон, а кто герой?
Кто действительно посланник божий и друг отца, а кто желает ей только погибели одной. Невозможно было ни с кем посоветоваться. Бедняжка Мег не на шутку влюбилась в Луи. Каждый раз видя его, зашедшего, как правило, за Кристиной, она тонула в вязком болоте невысказанной страсти, нереализованного желания и испепеляющей ревности, словно всю энергию неугомонной хохотушки выпивал невидимый дух.
Но противостояние двух Ангелов длилось недолго.
После кошмарного происшествия, случившегося во время оперы-буфф, в ужасе Кристина отшатнулась от Призрака.
То что ее маэстро добивался для своей питомицы главных ролей еще можно было объяснить, но вот его действия…
Смерть Буке, страшной чертой отдалила ее навсегда от друга и учителя. Понять и простить убийство - невозможно.
Она приняла предложенную любовь и защиту, а также согласилась на тайную помолвку с виконтом, выбрав спокойствие и надежность против красоты и загадки.
Приближался рождественский Маскарад.
Отредактировано Hand$ome (2010-12-29 15:00:45)
Сила его любви помогла преодолеть ей зов вампира - значит, был повод задуматься о том, кого она любит по-настоящему. Не задумалась. Увы.