Спасибо всем отметившимся, я рада, что вам понравилось.

Margo de Lis, никаких секретов.
Главы с 1 по 15: переводчик собственной персоной, Елена ди Венериа и Violet
Главы с 16 и далее: тот же переводчик, Елена ди Венериа и Елена (Фамильное Привидение).

Lupa, ты мне пополнила словарный запас.

Отредактировано Мышь_полевая (2011-05-27 01:57:48)

Робкие росточки появятся? Это ты имеешь в виду?

Не, там круче будет, автор до таких тонкостей не снисходит. Я уже в следующую главу заглянула и вот теперь думаю, следовать ли заявленному рейтингу, вырезая постельные сцены, или ЭТУ сцену народу всё-таки подать?

Люди, ну вы меня загрузили, честно вам скажу. Перевод постельных сцен - вообще дело нелёгкое, но у ЭТОГО автора... Это вообще жесть!

Фишка в том (я вам сейчас расскажу, потому что в переводе вы этого не увидите), что член Эрика автор обзывает словом "hardness" (твёрдость). А вагину Алексы, соответственно, "softness" (мягкость).

Так вот, предложения типа "его твёрдость стремилась в её мягкость", а затем "её мягкость обволакивала его твёрдость" натурально взрывают мне мозг. :tease:

Я пока думаю, какими словами это передать по-русски, но в результате вы все рискуете лишиться переводчика - ибо я сейчас просто сдохну от смеха.

Отредактировано Мышь_полевая (2011-05-28 09:58:45)

Hell, тушканчик - это нечто! 

Но нет, этот вариант не проходит. Перевод, который идёт черным текстом, я стараюсь делать просто классическим переводом - в принципе, если выкинуть из текста всё, что написано голубым курсивом, вы получите просто добротный перевод этого романа (куда более добротный, чем сам роман, честно). А весь стёб идёт в комментах, это у меня правило.

Так что я постараюсь перевести эту чушь более-менее читабельно, ну а уж как мы обстебаем это в комментах - время покажет.

Предупреждение: рейтинг этой главы - NC-17 - не соответствует общему рейтингу фика!

Глава 22.

"О, Боже..." (Да, это я, - скромно потупился Эрик.)

Александрия застыла, когда к её губам внезапно прижались губы Эрика. Пребывая в усталости и полном замешательстве после своего недавнего пленения (строго говоря, она и до пленения весьма мешалась), она так разозлилась на него, когда он поставил под сомнение любовь между ней и султаном... Но теперь... его поцелуй был таким сладким и нежным, что она была просто шокирована. Этот мужчина был убийцей с бешеным темпераментом, человеком, который не заботился ни о ком на свете. (Был бы тут Рене, он бы протестующе фыркнул. Однако Рене в этот момент мирно жрал сено в конюшне, не подозревая, какую сцену пропускает.)

А тут он вдруг поцеловал её с такой нежностью, что она просто... растаяла. (Эрик цокнул языком и в недоумении уставился на грязную лужицу.)

Она попыталась взять себя в руки, но Эрик стал целовать её настойчивее, и она обнаружила, что совершенно не возражает против этого. (Целовался он не ахти, но зато то самое, что она нащупала, когда ехала с ним на коне, было многообещающего размера.) Она знала, что это неправильно (с этой мысли обычно и начинается аццкий разврат). Он не был её мужем... (Она на всякий случай покопалась в памяти... нет, точно не был) но в этот момент она вдруг подумала о том, что сделал для неё этот человек. Султан любил её, но она осознавала, что именно Эрик, а не султан, рисковал ради неё своей жизнью. Он давал ей книги, не обращая внимания на закон, гласящий, что ей нельзя читать. (Только за это уже можно было ему отдаться. По разу за каждую книгу). Он спас ей жизнь, когда её отравили. (И за это тоже. По разу за килограмм своего живого веса). И сейчас он снова спас её от Тита. (И за это. По разу за каждый сантиметр Тита). Она изумилась, когда поняла, что всё это он делал для неё потому, что...

Он (хочет её трахнуть) любит её. (Тьфу. Вот тут уже не подсчитаешь, сколько раз надо отдаться).

Поняв это, Александрия задрожала, почувствовав, с какой невыносимой нежностью держат её лицо его руки. Этот человек пожертвовал столь многим, что она не выдержала и уступила - она сама углубила поцелуй, скользнув языком по его губам. Эрик задрожал, и она поняла, что ничего не может с собой поделать. Все происходило слишком быстро. Устав от того, что за последние несколько дней она не чувствовала ничего, кроме боли, Александрия приняла его с жадностью, будучи не в состоянии отказаться от того, что он мог ей дать. (Такие размеры на дороге не валяются.)

---

Эрик пытался взять себя в руки. Он не хотел этого (да-да), однако это произошло (да-да-да). Она была такая тёплая и нежная (как свежая курица-гриль). Он держал её прекрасное лицо в своих руках, когда она вдруг раскрыла губы...

Позволить ей сделать это, как он быстро понял, было ошибкой. (А то ж!)

Взрыв вожделения, когда они стали изучать рты друг друга, заставил его затвердеть в изысканной агонии. (Спину, что ль прихватило, касатик?) Никогда в жизни он не испытывал такого поцелуя, это было чем-то, о чём он не смел даже мечтать. (Да мы помним, что у Эрика туго с фантазией, он практически ни о чём не смел даже мечтать). Эрик обхватил её руками за плечи и пониже спины (стал мацать жопу, мы поняли), ещё крепче прижав её к своему телу. Боль теперь стала такой сильной, что он едва мог терпеть (и спустил в штаны, как малолетний пацан). Эрик позволил своей руке скользнуть вверх по её спине, запустив пальцы в её прекрасные густые (неделю не мытые) волосы. Они оказались намного мягче, чем он мог вообразить. (Типа он до этого её волосы не трогал? Даже когда ночью в пещере тискал?) Он протянул руку к лифу её платья и погладил ладонью ложбинку между её грудей. (Стал мацать сиськи, говоря прямо).

Вдруг он почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к её коже. Он хотел, чтобы она очутилась под ним совершенно голая, хотел ощутить её прекрасную нежную кожу всем своим телом. Прежде, чем он понял, что делает, он увлёк её к кровати. Александрия не стала протестовать, и он осторожно толкнул её вниз (промахнулся мимо кровати и загремел вместе с ней на пол). Кажется, она горела так же, как и он. (Кажется - хорошее уточнение. А если не горела? Если бумкала пятками по полу, аки бревно?) Она изогнула ноги, прижав его бёдра своими, и сдвинулась так, что он как-то незаметно оказался между её ног. О, Господи... он должен остановить это... (Сломай себе палец, гарантирую - остановишься.)

Эрик застонал, когда она начала волнообразные движения под ним. Александрия тёрлась об него всем телом. (Она тупо хотела вылезти). Они оба потеряли всякий (стыд) разум, поддавшись желаниям. (Эрик знал, что вставит эту фразу в свои мемуары). Эрик задрал вверх платье, чтобы почувствовать под пальцами её нежную кожу. Не в силах противостоять охватившей его страсти, он стянул с неё платье (порвав в клочья, потом в клочочки, потом… потом вспомнил, что это не рубашка Тита) и спустился ниже, припав ртом к её груди. Он понятия не имел, что делает, но его тело, кажется, всё знало само. Умирая от желания, он втянул в рот её сосок, и она застонала. Её бедра стали тереться о него сильнее, её аромат (три дня не мытого тела) окончательно свёл его с ума. Боже... Он должен оказаться внутри неё. (месье Чужой? Я не узнала вас под маской).

Эрик снова вернулся к её рту и просунул язык между её губ (она рефлекторно клацнула зубами, после чего автор вернулась к лужам крови), что заставило его задрожать от вожделения. Ее руки оказались под его рубашкой, а затем спустились к штанам, стягивая их. Между тем его пальцы спустились по животу вниз, чтобы прикоснуться к тому гладкому участку, о котором она говорила. (Проверить, не врёт ли.) Александрия в ответ задохнулась (и умерла), что инстинктивно подтолкнуло его скользнуть пальцами глубже, где он почувствовал то, что по ощущениям больше всего напоминало тёплый мёд. (Мда, ну и сравнение автор подобрала.) Его тело немедленно отреагировало на это. Болезненная пульсация в паху стала нестерпимой, и он накрыл её бедра своими, его плоть стремилась в её нежное тепло. (Это вот то самое - "его тушканчик стремился в её пещерку".) Те жалкие остатки разума, что у него ещё оставались (не льсти себе, эти жалкие остатки были у тебя с самого начала), пытались заставить его отодвинуться - но он не смог.

Эрик со свистом втянул воздух, когда она стала покрывать быстрыми поцелуями его шею. Когда её бедра прижались к нему, он попытался вернуть себе самоконтроль (нашёл время, ага), но потерпел поражение, с головой окунувшись в невероятное наслаждение - настолько сильное, что он даже не думал, что такое вообще возможно. Чёрт, они должны остановиться, пока не стало слишком поздно. (Ну да, типа ещё не поздно, ага.) Конечно же, она его сейчас остановит. Она не позволит ему сделать это. Она не может... (Как всегда, обо всем должны заботиться бабы).

Эрик застонал от наслаждения, войдя в неё. Слишком поздно (ну тады упс). Он был глубоко внутри неё, и она обхватила его бёдра своими. Александрия сжалась вокруг него, её нежная плоть обволокла его орудие (тушканчик оказался в пещерке, и ему там было хорошо), и Эрик стиснул зубы (у неё на шее). Вдруг она закричала, и он почувствовал, как его увлекает ещё глубже в неё (засосало, как в воронку), её пульсирующая плоть обхватывала его всё крепче и крепче, пока он не почувствовал, что вот-вот взорвётся. Остановиться Эрик уже не мог, он подмял её под себя, толкаясь в её жаркие недра снова и снова, пока, наконец, не содрогнулся - и упал, обессиленный. (Галерка разразилась бурными, продолжительными аплодисментами, постепенно переходящими в овации).

И тут на него обрушилась реальность. (В буквальном смысле слова: на них упала крыша.)

Что, чёрт побери, он только что сделал? Он переспал со второй женой султана! (А султан разрешал ему только до третьей, не выше.)

"Не просто с женой, а с его фавориткой... ТВОЮ МАТЬ!"

Он вскочил с постели (но запутался в простыне, шлёпнулся на пол и засучил ногами, пытаясь высвободиться).

Когда Эрик метнулся прочь, глаза Александрии расширились. (Убегает, даже не сказав спасибо? Как все мужики...) Она схватила одеяло и прижала его к груди (а то вдруг убежит вместе с одеялом, а ночи тут холодные).

Схватив свою одежду, Эрик яростно уставился на неё:

- (Ты мне солгала!!! Где там тебя эпилировали, вот враки-то!) ЭТОГО больше не повторится!

Александрия задрожала:

- Я...

- Почему ты не остановилась? - потребовал он. (Надо было сломать мне палец, укусить за... за нос, ударить в пах...  хотя нет, в пах не надо... ударить в пятку).

- Я? Это ты должен был... (укусить себя за нос)

- И ты ещё утверждаешь, что любишь султана, - насмешливо сказал он. - Господи, какая же ты лгунья! - выражение стыда на её лице сильно его задело, однако он продолжал свою язвительную речь. - Как быстро ты об этом забываешь, когда дело доходит до похоти! Теперь я хорошо понимаю, почему он так легко тебя соблазнил! (Голый Эрик стоял подбоченясь, с нефритовым стержнем наперевес, и толкал морализаторскую речь.)

Она начала плакать, по её лицу потекли слезы. Однако Эрик по-прежнему ощущал жгучую ярость, которую не мог себе объяснить. Ее покрасневшие от слёз глаза заставили его почувствовать себя ублюдком, но он ничего не мог с собой поделать.

- Я верну тебя султану, которому ты и принадлежишь, - жёстко сказал он. - Ложись спать.

Не успела она ничего сказать, как он резко задул в комнате свечи и лег на пол. Как это могло случиться? (В уме он пробежался по ключевым моментам - да, наблюдения за жизнью султана дали хороший результат, бабу завалил. Дом уже построил, правда, в Париже, оперный, осталось родить сына. На этом моменте Эрик обеспокоенно завозился и решил для начала посадить дерево.)

Он прекрасно знал, как. Он хотел её уже несколько недель, хотя и не желал признаваться в этом. Султан не заслуживает такой умной женщины. Этот человек и так может иметь любую женщину, какую захочет! (А также любого мужчину... Эрик поморщился и постарался выкинуть эти мысли из головы побыстрее. Далее в списке значились коза и хомячок.)

Он отчаянно старался не замечать её тихие рыдания. Ему придётся быть жестоким. Это единственный путь. Он должен оказаться бóльшим чудовищем, чем султан. Она была женой этого мужчины. Эрик знал, что такие отношения между ними невозможны. Он должен увезти её отсюда как можно скорее. (В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов.)

Эрик закрыл глаза в темноте, но по-прежнему видел перед собой лишь её. Это происходит снова. Он влюбляется в женщину, которая не может принадлежать ему. Так же, как Кристина... (о которой он и не вспоминал добрый десяток глав. Правда, Кристина ему не дала, а эта дала, так что выбор очевиден.)

Эрик, спрятав лицо в руках, вспоминал, как он сходил с ума по обладательнице этого чудесного голоса. Он был готов сделать всё что угодно, убить любого, чтобы завладеть ею. А теперь он с ужасом понял, что чувствует то же самое по отношению к Александрии. (Мы помним, с фантазией у него туго).

Надо было уйти от неё. (А ещё лучше - убить.)

Это была долгая ночь, и Эрик знал, что ни одному из них не спалось хорошо, если вообще спалось. Утром он встал (весь) и сразу стал обыскивать дом, собирая с собой всю еду, какую смог найти. (Нормально, да? Попросили крышу над головой, им ещё и платье лучшее выделили - а он теперь банально грабит хозяев, забирая у них всю еду.) Он понятия не имел, как близко от них находятся солдаты. Оставалось лишь надеяться, что этот адский ливень замедлил их продвижение.

Александрия появилась в дверях спальни, однако он старательно не обращал на неё внимания. Хотя сам при этом чувствовал, как колотится сердце и мучительно кричит тело от воспоминаний о прошлой ночи. Он хотел уложить её обратно в постель и изучить каждый сантиметр её тела. (Особенно ту часть, ага, с импровизированными погонами жены.) Первый раз был слишком коротким, ему этого было недостаточно. Он ощущал ноющую боль, вызванную желанием взять её ещё раз.

А ведь дальше эта сумасшедшая похоть будет только усиливаться.

Чёрт побери. (Господи, вот проблема-то... Как приедешь к султану, сходи в цех по производству евнухов. Тебя, по дружбе, даже без очереди пустят).

Эрик вышел на улицу и осмотрелся. (Он, конечно, надеялся оказаться в райских кущах, но пейзаж, увы, не изменился.) Удовлетворившись результатами краткой разведки, он вывел Рене из конюшни. Конь выглядел хорошо отдохнувшим и накормленным. (Тоже, по примеру хозяина, не стал стесняться и сожрал весь корм, который сумел обнаружить в пределах досягаемости. А также поимел парочку ютившихся в сарае коз. Баранов и корову трогать не стал.) По крайней мере, хоть один из них сумел выспаться. (Рене подозрительно покосился на Эрика: "Я что-то пропустил?")

Оседлав коня, Эрик подъехал к дому, где уже ждала Александрия. Не сказав ни слова, он протянул руку и помог ей забраться на Рене, снова посадив её перед собой. (Александрия привычно нащупала попой ЭТО.) Нельзя было терять ни минуты - время шло, а им ещё предстояло пересечь все эти земли. Единственной надеждой для них было постоянно находиться в движении... Очень быстро. (О, йа, йа, шнеллер, шнеллер! Шедевры немецкого кинематографа тоже нашли своё место у него на полке, рядом с "Колобком" и "Тремя поросятами".)

К вечеру солнце снова стало припекать, но они продолжали свой путь. Друг с другом они при этом не разговаривали, и у Эрика сжималось сердце. (Может, Алекса умерла?)

Вчерашней ночи словно и не было.

Когда стемнело, они остановились у ручья, который обнаружил Эрик. Этот ручей вёл к небольшому оазису. Издалека Эрик увидел других путешественников, которые собрались вокруг большого водоёма. (Сначала Эрик, естественно, хотел ринуться туда и попросить сопровождения до Константинополя и охраны от головорезов Тита, но потом подумал, что тогда он наверняка лишится потрясающей поездки наедине с Алексой через все эти обширные земли... Ой, нет.) Не желая рисковать, Эрик увёл Рене и Александрию в укромное местечко - в темноте, рядом с небольшой рощицей. (Их было банально больше, и вопрос про лояльность к султану мог стать последним вопросом в его жизни.)

---

Александрия наблюдала, как Эрик вытаскивает взятые из дома одеяла, чтобы соорудить для неё постель. Надо будет проследить, чтобы её муж наградил ту бедную (с домом, платьями, конюшней, козами и прочими постройками) пару за предоставленное им убежище. (Записать адрес в пустыне, ага.)

Когда она подумала о своём муже, её охватило нестерпимое чувство вины. Этот человек просил только одного - ответить взаимностью на его любовь, а она вместо того нарушила самый святой христианский обет. (началооооось)

Эрик молча постелил себе и быстро лег, старательно отвернувшись от неё. (Он забыл первое правило самца - не поворачиваться к партнеру ж… спиной.) От его бессердечности у неё слёзы навернулись на глаза. Он заставил её почувствовать такой стыд...

Однако затем она рассердилась. В конце концов, это он соблазнил её! (да!) Он её поцеловал! (да!) Нет, это не её вина! (да!)  Единственное, чего она хотела, - это положить конец всем этим скитаниям и вернуться в объятия султана - туда, где её по-настоящему любили. (Да! Да! Да! - женская часть галерки бурно аплодирует.)

Неожиданно Александрия почувствовала себя такой уставшей, что всё это перестало её волновать. Она легла и закрыла глаза (и умерла). Но тут вдруг что-то зашуршало в песке. Она слышала это. Словно что-то... (совершало поступательно-возвратные движения) подползало к ней. Она открыла глаза.

Прямо на нее смотрела Анна, она ползла к ней, голая, в луже крови. Анна протянула к ней руку - руку, на которой не хватало пальца, - и схватила её за плечо. (Мужская часть галерки захрустела попкорном.)  Александрия завопила.

- Александрия!

Вскочив, она поняла, что это был сон. Рядом с ней на коленях стоял Эрик. Именно он и прикоснулся к её плечу, чтобы разбудить. Ее начало трясти, а затем она разрыдалась, сотрясаясь всем телом. И почувствовала, как его руки обхватили её, а сам он стал шептать ей, что всё в порядке, теперь она в безопасности. Она прижалась к нему, слишком напуганная, чтобы закрыть глаза. (Женская часть галерки отобрала у мужской попкорн.)

- Ложись обратно, - тихо сказал ей Эрик.

Она покачала головой, всё ещё дрожа. Ей всё ещё казалось, что она слышит тот шуршащий звук, с которым ползла к ней Анна, протягивая руку за помощью... Вся в крови.

- Я с тобой, Александрия.

- Т-т-ты н-н-не уйдёшь? - её голос сильно дрожал, она до сих пор тряслась от страха.

- Никогда, - шепнул он ей. Он мягко гладил её по волосам, и это ощущение её успокаивало. Она спрятала своё мокрое от слез лицо у него на груди, прижавшись к нему всем телом. (Эрик лишь матюгнулся про себя. Во-первых, она намочила ему рубашку, а во-вторых, эрекция теперь точно не даст ему уснуть.)

Эрик опустился на одеяла и обнимал её всю оставшуюся ночь. (И всё? Просто обнимал? Галерка разочарованно вздохнула, совместно сожрала весь попкорн и пошла спать).

Отредактировано Мышь_полевая (2011-05-29 16:00:03)