В Турции использовались сабли, однако у автора стоит не sabre (сабля), а именно sword (меч). С другой стороны, слово sword имеет много значений, может быть, и стоило тут перевести как "сабля", всё-таки я и так многие косяки автора по ходу исправляю... Чёрт его знает, если честно.

upd:
http://mediev.narod.ru/encikl/mech.htm - хорошая ссылочка, посмотрите в раздел Мечи (сабли) Ближнего Востока.
Решила не исправлять, лень по тексту ковыряться. У автора всё равно столько косяков, что в данном случае это уже просто несущественно.

Отредактировано Мышь_полевая (2011-05-13 02:05:16)

Девушки, поймите меня правильно, но каждый дополнительный человек в команду увеличивает время, затраченное на обработку главы, и увеличивает труд для меня - ибо мне приходится потом все комментарии сводить воедино.
Три человека - уже более чем достаточная команда, мне и так приходится значительную часть превосходных комментариев отбрасывать, чтобы от оригинального текста осталось хоть что-то, ибо лучшее - враг хорошего, и если комментариев будет слишком много, они текст забьют, это будет уже некрасиво.
Вы вполне можете свои комментарии размещать отдельными постами в этой же теме: копируете кусочек текста и свой комментарий.

Постараюсь в течение ближайших 2-3 дней. Глава на удивление длинная, а у меня сейчас напряг со свободным временем.

Спасибо.

Друзья, тем, у кого есть хотя бы элементарные познания в медицине и человеческой анатомии (хотя бы на уровне школьной программы), читать эту главу будет ОЧЕНЬ весело.

Глава 20.

Эрик морщился от боли в боку, но продолжал обнимать Александрию на протяжении всей ночи. (Еще бы, какая там может быть боль, когда в первые в жизни представилась возможность всю ночь тискать такую бабу! Еще и почти голую.) Он уже понял, что Тит, когда потянул его за собой на землю, всё-таки успел достать его кончиком меча, прежде чем тот в пылу борьбы отлетел в сторону.

Вернее, он надеялся, что это был лишь кончик меча (у одного из комментаторов возникла СТРАШНАЯ ПОШЛАЯ МЫСЛЬ, кончиком ещё чего Тит мог дотянуться до него). Он не удосужился даже взглянуть на рану, поскольку в тот момент был одержим желанием наказать Тита и увести Александрию в безопасное место. (И позже, ложась спать, ему тоже было не до того, чтобы перевязывать и обрабатывать какую-то там резаную рану - ибо под боком лежала почти обнажённая женщина! Скорей обнять, даже ценой полной потери крови!) Но, чёрт, до чего же больно...

Однако он так устал, что даже боль не помешала ему заснуть (и тихонько дать дуба во сне).

Следующее, что он почувствовал, - это дуновение ветерка. Подожди-ка. Он же находится в убежище, защищённом от ветра. (Ага, помнится, там что-то типа пещеры? Вернее, даже "укрытие, образованное пластами горной породы". И оно надёжно защищено от ветра? Видимо, Эрик за это время успел навесить там дверь и проконопатить стены.) Похоже, кто-то на него дышит?

Эрик открыл глаза и обнаружил уставившегося прямо на него Рене. Конь ещё раз фыркнул прямо ему в лицо. (Слушай, гений, ты не забыл, что мы тут уже вторые сутки сидим, а ты меня от воды ещё позавчера увёл?! Пить хочу!!!)

Он вдруг понял, что уже наступило утро. Александрия тихонько постанывала. Он продолжал обнимать её, убеждая себя, что ей необходимо выспаться в тепле. Но правда заключалась в том, что какая-то его часть не хотела её отпускать. (Я даже могу указать, какая именно часть.) Он никогда вот так не держал женщину в своих объятиях. (И восторг от этого обстоятельства перевесил даже тот факт, что он ухитрился проспать всю ночь с необработанной резаной раной в боку. Как-то не умерев при этом.) Она всё ещё была укутана в его плащ, но он чувствовал очертания её тела. (Той самой частью.) Находиться в таком положении было просто... поразительно. (Ну а чего поразительного? Подкрадись к любой проститу... даме, да дай ей дубинкой по голове - и ложись, обнимай, сколько душе влезет. Тоже мне, поразительное положение.) Кристина однажды обняла его и даже поцеловала. Но он по-прежнему был уверен, что она сделала это скорее из жалости, нежели из-за чего-то другого. (То, как он ее лапал во время "Музыки Ночи", Эрик предпочитал не вспоминать.)

Он вдруг снова почувствовал себя дураком. (Начинает оценивать себя объективно?) Почему он делает это с собой? Александрия ведь замужем и любит султана, чёрт побери! Отпустив её, Эрик попытался встать, но тут же, не выдержав, громко выругался из-за резкой боли в боку. (Эхо разнесло мат по всей пещере и вынесло наружу, в пустыню, распугав всех окрестных тушканчиков.)

- Что случилось?

Александрия смотрела на него, ничего не понимая спросонья. (Кто я? Где я? Кто ты? Где моя любимая пижамка?)

- Ничего, - проворчал он. ("Слышь, хозяин! - игогокнул Рене. - Совесть-то имей! Пить хочу!") Он заставил себя встать и, кривясь от боли, вывел Рене оттуда, где они спали. Конь, скорее всего, хотел пить ("Ну нааадо же, дошло наконец!" - фыркнул Рене), так что надо отвести его к воде. Однако в первую очередь необходимо было убедиться, что они в безопасности. (Чтобы конь тем временем околел от жажды.)

Услышав слабый стон Александрии, он повернулся и внимательно посмотрел на неё. (Рене лишь закатил глаза.)

- Вам больно?

Она закрыла глаза.

- Голова болит.

Эрик вернулся к ней и опустился на колени. (Рене сам едва не застонал в голос.) Александрия поморщилась, когда он коснулся её головы в том месте, куда пришёлся удар.

- Не удивительно, - тихо сказал он. - У вас сотрясение мозга. (Обычно ещё при постановке такого диагноза водят пальцем перед глазами и спрашивают - не тошнит ли, но Эрик, как мы уже знаем по случаю с отравлением, мастерски ставит диагнозы на глазок.) Вам очень повезло, всё могло быть намного хуже (если бы у вас был мозг, а так просто ушиб черепа, ничего страшного). - Александрия снова закрыла глаза, погрузившись в сон (на самом деле она просто умерла), и Эрик, не в силах сдержаться, ласково убрал пряди волос с её лица. Теперь, при дневном свете, она выглядела ещё хуже. (Теперь Эрик понял, почему султан приходил к ней только по ночам. При свете Алекса была страшна как смертный грех. Поэтому Эрик быстренько завесил ей лицо волосами обратно.)

Эрик решительно поднялся. Не обращая внимания на боль в боку, он медленно вышел из укрытия в скалах. Кругом было тихо, но рисковать он не хотел. Оставив Рене и Александрию в укрытии, Эрик пошёл к ручью. (Конь понял, что этот умник напрочь забыл о том, что собирался его напоить, и возмущённо смотрел ему вслед, не зная, что сделать - то ли заржать во весь голос, то ли просто вещи ему попортить). Оказавшись там, он заполнил водой фляжку и собрался уже возвращаться.

Пока не увидел над холмом развевающиеся на ветру флаги. Они находились на порядочном расстоянии, но он понял, что это были солдаты. (Нет, мля, это первомайская демонстрация.) Эрик осторожно взобрался на холм и пригнулся. Когда он взобрался на вершину (громко матерясь, доводя тушканчиков до эпилептических припадков), сомнений не осталось - ещё два десятка солдат разбили лагерь прямо у подножия холмов. (А флаги они при этом специально вверх, над холмами запускали - чтобы всех вокруг оповестить. Еще и соревновались, кто выше кинет.)

Они поджидали их именно в том месте, где они с Александрией и должны были в конечном итоге выйти. (Потому что, конечно, никаких иных обходных путей по холмам и вдоль ручья, где Эрик набирал воду, не было.)

"Проклятье". (..мать, ..мать, ..мать!)

Обойти их было невозможно, это была единственная дорога, по которой можно было вернуться в Константинополь. Эрик со страхом понял, что им ничего не остаётся делать, кроме как двигаться в противоположном направлении. Единственной надеждой для них будет вернуться на земли султана. (Погодите-ка, вот тут одну минутку. Если верить этому тексту, то от Османской Империи (где бы она ни находилась) до Константинополя наши герои добирались морем, на корабле. Значит, у этого автора "земли султана" находятся... в Африке! Любопытно будет посмотреть, как они теперь будут добираться туда вдвоём на одном Рене - при том ещё, что у Алексы сотрясение мозга и нет одежды, а у Эрика необработанная резаная рана. В общем, надеюсь, вы оценили глубину авторской задумки.)

Эрик на минутку опустил голову на землю, обдумывая эту идею (и за этим процессом умер). Путешествие будет долгим, и им всё равно придётся перебраться через эти холмы, чтобы поехать в том направлении. Александрия слишком слаба, и у неё нет одежды. Продуктов у него мало. (Особенно после того, как Рене сожрал борщ. Хорошо хоть, котлеты ещё оставались - на пару дней должно хватить. Спасибо Маре.)

Но разве у них была альтернатива? К этому моменту солдаты уже наверняка узнали, что он перерезал остальных во сне. На этот раз так легко убить их не получится - теперь они не будут ложиться спать без усиленной охраны. Интересно, что с Титом? Он был уверен, что этот мужчина умрёт от полученных ранений, но если солдаты успели вовремя, то кто знает?

Эрик закрыл глаза. Боже... Как он устал. (и наконец-то умер?)

Шевельнув головой, Александрия поморщилась от боли. Она почти не помнила, что было этой ночью. (Эрик зря парился. Он мог бы её всю зацеловать, а она бы и не вспомнила. Какая удобная женщина.) Какое же всё-таки наслаждение спать в тёплом и сухом месте! Но ведь снаружи пещеры было так холодно. Почему же ей тепло? (Рене завистливо покосился на шерстяное одеяло и промолчал.)

Эрик.

Он обнимал её всю ночь. (Нет, не зря парился.) Александрия вспомнила, как он пришёл за ней и... людей, которых он убил. Она содрогнулась - у неё перед глазами до сих пор стояли их лица и тела, плавающие в крови. (Да-да, автор тащится, мы помним.)

И кровь на её ногах.

Она лихорадочно откинула одеяло и сбросила с ног плащ.

Ее ноги были красными. (Вообще-то, к этому моменту кровь уже должна была свернуться и стать коричневой, местами осыпавшись... Ну да ладно, автор о сворачивании крови наверняка тоже не знает. Ее прёт только от красных луж.)

Ей показалось, что её сейчас вырвет, однако она сдержалась. Ее ноги были красными от крови. Перед глазами снова встала картина - она стоит в луже крови, а на неё уставились мертвецы. (Няяяя... готишно!)

"О... Господи!"

Надо немедленно отчистить ноги. Она не могла это выдержать, ей казалось, что ещё немного - и она сойдёт с ума. (Кажется, пациент и так уже готов.) Может быть, если она уберёт все следы крови, это её успокоит. Александрия осмотрелась вокруг, но Эрика не увидела. Она вспомнила, что неподалеку бежит ручей. Морщась от боли, она с трудом заставила себя встать. Поплотнее завернувшись в плащ, она стала осторожно пробираться среди холмов.

К счастью, далеко ходить ей не пришлось, ручей оказался неподалёку. (Зачем она тогда "пробиралась между холмов", если он был неподалёку? Или эти холмы были ей по пояс, диаметром метра в два?) Сев на берегу (голой попой на каменюки), она взяла песок и стала ожесточённо оттирать свои ноги.

Наконец-то. Всё исчезло. Никаких следов.

Но почему она до сих пор чувствует, будто её ноги по-прежнему в крови? (Алекса, а вас это беспокоит?)

"Перестань, - сказала она себе. (Ну вот, уже и сама с собой разговаривает.) - Не надо сходить с ума. Сосредоточься на чём-нибудь другом".

Где Эрик?

Она обвела взглядом холмы, но ничего не увидела. (А Эрик должен был маячить на одном из них, аки горный орел на вершине Кавказа?) Что, если его схватили? (А что, если он пописать пошёл?) Она вспомнила, что прошлой ночью говорили о направляющихся к ним солдатах. И хоть её голова по-прежнему раскалывалась от боли, она медленно поднялась на один из холмов и пригнулась. (Никто не заметил, как над вершиной холма замаячила чья-то голая жопа.) На некотором расстоянии она увидела что-то похожее на палатки и поняла, что это и были те самые солдаты.

Она уже собиралась спускаться обратно, когда вдруг краем глаза увидела что-то за лежащим неподалёку камнем.

Чей-то сапог. (Алекса тут же захотела себе обувку, босиком не очень-то побегаешь.)

Александрия подползла поближе (хотела бы я посмотреть, как она голая, в одном плаще, ползёт по камням) и затаила дыхание при виде открывшейся картины.

Эрик лежал, не подавая признаков жизни. Он словно застыл в том же положении, в каком находился, отыскивая их врагов.

- Эрик?

Александрия потрясла его и была награждена тихим стоном. (Тогда она его пнула - и он заорал. Сила, приложенная к телу, прямо пропорциональна звукам, извлеченным из этого тела.) Она попыталась его перевернуть и неожиданно почувствовала под пальцами влагу. Посмотрев на них, она с ужасом увидела, что они стали красными. Он истекал кровью.

Из последних оставшихся у неё сил Александрия с трудом перевернула его на спину. (После чего упала и сдохла - сил больше не осталось.) Задрав его рубашку, она увидела, что из раны медленно, но непрерывно сочится кровь. (И с такой силой кровотечения он не умер за ночь? Или в нём крови не пять литров, а цистерна?) Скорее всего, он потерял сознание от потери крови. А хуже всего было то, что поднявшееся солнце припекало их жаркими лучами. Она видела, что Эрик уже довольно сильно обгорел, а его рубашка была мокрой не только от крови, но и от пота.

Боже мой, а если он умер? Она вдруг испугалась, что сделает с ним эта жара, а ведь маска наверняка лишь усугубляет его состояние. (Еще больше его состояние усугубляют, например, штаны и сапоги, подумай о них, а?) Хотя маска и не охватывала рот, но остальная часть его лица была полностью скрыта (а в штанах так вообще жарко...), что, скорее всего, заставляет его неимоверно страдать от жары. Ему нужно подышать воздухом... (Сними штаны, дура!)

Сделав глубокий вдох, Александрия нащупала на его затылке завязки и сняла маску. (тьфу!)

Ничто не могло подготовить её к тому, что она увидела. Александрия закрыла рот ладонью. (На самом деле она просто зевнула.) Теперь ей стало совершенно ясно, почему этот человек столь ожесточён. Однако она тут же обругала себя, разозлившись на себя за то, что смотрит на него с таким ужасом. Эрик спас её, и хотя у него был поистине дьявольский характер, она знала, что в глубине души он добрый, даже если и не хочет в этом признаваться. (Почему-то я не сомневалась именно в такой реакции.)

Подумав об этом, она вдруг поняла, что её больше не волнует то, как выглядит его лицо. (Блин, ну хоть бы одна ОЖП блеванула при виде его лица! Для разнообразия.) Он помог ей, и она была обязана вернуть ему эту услугу, особенно учитывая их отчаянное положение. Александрия поспешила обратно к ручью, оторвала кусок ткани от плаща (Хотелось бы мне посмотреть, как она это cделала голыми руками! Обычно походные плащи делают из плотной ткани, которую просто так не порвёшь.) и окунула его в холодную воду. Вернувшись, она протёрла его лицо, пытаясь подарить ему хоть немного прохлады. Затем она сосредоточила своё внимание на его ране. Задрав ему рубашку, Александрия стала промывать рану (похоже, этот бедный кусок плаща впитывает воду литрами аки пятикилограммовая губка), но, к её ужасу, кровотечение, похоже, и не думало останавливаться. (Какое странное кровотечение, да? Его промывают - а оно не останавливается. Загадка. Правда, Алекса у нас такая умная, что наложить повязку ей просто в голову прийти не могло.) Ему нельзя больше лежать на этом солнце, если его рана по-прежнему будет кровоточить. Она должна как-то доставить его обратно в убежище... (То есть типа в тени лежать можно, если рана кровоточит? Гениально.)

Вдруг он застонал ("...мать, ...мать, ...мать").

Эрик чувствовал прохладу на лице, жар солнца перестал его мучить, хоть объяснить себе это он не мог. Он что, заснул? Почему он лежит на спине? Открыв глаза, он увидел... Александрию. (Ба! Алекса! Ты-то тут откуда взялась?!) Эрик заморгал, решив, что он, наверное, ещё спит или бредит из-за жары. Опустив глаза, он увидел её пальцы, смывающие кровь из раны на его боку. (Причём, сама Алекса просто сидела рядом, скрестив руки на груди, кровь смывали исключительно её пальцы.)

Эрик тут же отпрянул. (Да, я бы тоже от такого зрелища отпрянула. Еще бы и завизжала, наверное.)

- Что вы здесь делаете? - требовательно спросил он, отодвигаясь от неё подальше.

Когда она пристально посмотрела на него, её взгляд, казалось, проник ему в самую душу. И тут Эрик с потрясением увидел, ЧТО она держит в руке... (чем она ЭТО держит, если ее пальцы промывают рану?)

Его маску.

Эрика затрясло от гнева.

- Отдай мне её, сейчас же!

Она протянула ему маску, и он яростно выхватил её из руки. Снова возвращая маску на её законное место, Эрик не спускал глаз с Александрии. Теперь она смотрит на него, как на проклятое чудовище.

- Какого чёрта ты это сделала? - зарычал он. - Разве я воспользовался твоим беспомощным состоянием? (А... снять маску для Эрика равноценно изнасилованию? Да батенька забавник...) А теперь ты считаешь меня воплощением зла из-за того, что я сделал ради твоего спасения!

- Вы истекаете кровью.

Чёрт побери. Конечно, она была права, он это понимал. И, кажется, он потерял столько крови, что под этим палящим солнцем немудрено было упасть в обморок. Он пропустил мимо ушей её замечание.

- Какого чёрта ты пришла сюда? - Александрия замешкалась, и он разозлился ещё сильнее. - Я задал тебе вопрос! - рявкнул он. Прежде чем она успела ответить, он схватил ее за руку и повёл вниз по склону - туда, где их не могли увидеть (при этом сочащаяся из раны кровь капала на землю, отмечая на ней каждый его шаг - прекрасный ориентир солдатам Тита). - Чёрт бы тебя побрал! Ты что, думаешь, я вытащил тебя из этой пещеры только для того, чтобы тебя здесь убили? Я думал, что ты умная! (Не ты один так жестоко ошибался, Эрик.)

Спорить с ним было невозможно, даже если бы она и попыталась, потому что он тут же потащил её обратно в то укрытие, где они провели ночь. (Рене к этому времени уже самостоятельно расседлал себя, напился и провел рекогносцировку местности. А теперь с усмешкой наблюдал за этими двумя идиотами.) Там Эрик буквально швырнул её на землю, где было расстелено одеяло (и к сотрясению мозга прибавился огромный синяк).

- Никогда больше не выходи отсюда без моего разрешения!

- Но... вы же кровью истекаете, - снова повторила она.

Проигнорировав её слова, Эрик достал сумку. Открыв её, он (выругался и посмотрел на Рене:
- Где котлеты, скотина?!
Конь стыдливо потупился.
- Где котлеты, я тебя спрашиваю?! Ты же травоядное!!!
Рене фыркнул: "А где ты тут траву видел, умник? Тут же одни "скалистые холмы" кругом! Или прикажешь камни грызть? А мне, между прочим, вас ещё везти потом! Обоих!"
Вздохнув, признавая правоту коня, Эрик напоследок кинул на него убийственный взгляд и) достал яблоко и хлеб. (Рене потянулся к яблоку и получил по губам:
- Уймись, скотина, это больным.
Лошадиный взгляд выражал столько презрения к так называемым больным, что Эрику стало неловко.) Разрезав яблоко пополам, он протянул половину Александрии. Она замешкалась, и Эрик вдруг понял, почему. Он разрезал яблоко ножом... тем самым ножом, которым он, как настоящее чудовище, зарезал стольких людей, чтобы добраться до неё.

- Я промыл его в ручье, - сказал он, словно прочитав её мысли. Александрия неохотно взяла яблоко, и он протянул ей ещё и хлеб. - Ешьте, пока есть возможность. Нам предстоит долгий путь.

Когда она укусила яблоко, Эрик понял, что она даже сама не осознавала, насколько она была голодна. Скорее всего, она ничего не ела с тех пор, как её похитили. Через несколько секунд от яблока и хлеба ничего не осталось.

- Держите, - сказал он, протягивая ей вторую половину яблока.

- Вам тоже надо поесть, - запротестовала она.

Он неожиданно засмеялся.

- Не хлебом единым жив человек... но вряд ли меня можно назвать человеком, - он вложил яблоко ей в руку, его голос звучал всё слабее (переводчик прослезился от умиления). - И теперь, когда вы всё увидели, вы знаете, что это правда, - и прежде, чем она успела что-либо сказать, он покачал головой. - Ешьте. Вам понадобятся все ваши силы (чтобы дотащить меня до султана, когда я хлопнусь в обморок).

- Вы человек. По правде говоря, я считаю, что вы более человечны, чем все другие.

- Перестаньте, Александрия. (ах, перестаньте...)

- Но это правда. Посмотрите, что вы сделали. Вы пришли за мной - единственный, другие этого не сделали.

- Ваш муж был поставлен в такое положение, что идти за вами ему самому или его армии было невозможно. Вы это знаете.

- Но вы не обязаны были идти за мной. Неужели вы не можете просто принять благодарность? (и она распахнула плащ.)

- Мне не нужна ваша доброта! Не надо меня жалеть! - вдруг сорвался он. Услышав злость в его голосе, она замолчала. - Я собираюсь отвести Рене к воде. ("Наконец-то!" - конь едва не заржал в голос от радости.) Вы останетесь здесь, - предупредил он. - Мы знаем, где сейчас находятся солдаты, но вряд ли они будут долго сидеть на одном месте. Они могут начать искать нас в любую минуту.

Она ничего не ответила, так что Эрик ушёл, ведя коня за собой. Дойдя до ручья, он долго смотрел, как жадно пил (и матерился про себя) Рене. У него по-прежнему болел бок, но его мысли были только об Александрии.

Она видела его лицо.

Их отношения, скорее всего, никогда уже не будут прежними - после того, как она увидела такое ужасное зрелище. Он рассмеялся над этой мыслью. Чёрт, да она и так уже увидела чудовище. Прошлая ночь показала это со всей ясностью - когда он зарезал этих солдат.

У Эрика вдруг помутилось перед глазами, и он споткнулся (упал лицом в ручей и утонул).

Он всё ещё медленно терял кровь (пошёл уже пятнадцатый литр) и сильно ослабел. Если так будет и дальше продолжаться, он (откинет наконец копыта?) не сможет её защитить. Если бы только у него была иголка с ниткой, чтобы он мог просто зашить эту проклятую рану... Оставался только один выход, и он не знал, как получше сказать об этом Александрии.

Вернувшись к ней, он обнаружил, что она свернулась калачиком, прижав колени к груди. Она застывшим взглядом уставилась на камни перед собой, словно мысленно находилась где-то в другом мире. (Окочурилась.)

- Александрия?

Услышав его голос, она подскочила. (Да когда ж они все помрут!)

- Я не хотел вас пугать.

- Н-нет, вы н-не испугали, правда. Я просто...

- Вы дрожите, - сказал он, всё ещё внимательно глядя на неё. - Что-то не так? Как ваша голова? Не хуже?

- Болит, но не так сильно, как раньше. (Сотрясение мозга проходит само собой, чтоб вы знали, а за синяк я с вами потом посчитаюсь.)

- Хорошо, - однако она по-прежнему выглядела совершенно потрясённой. Он вздохнул. - Прошу прощения, если мое лицо причинило вам беспокойство. (Ага, то есть он решил, что у неё такая запоздалая реакция на его лицо? Типа как у жирафа?)

Александрия посмотрела на него.

Эрик, избегая её взгляда, стал сворачивать одеяло.

- Это не из-за лица.

Он вопросительно взглянул на неё.

- Я не могу... - она сглотнула. - Мне не нравится оставаться в одиночестве. Я всё время вижу их перед собой.

- Кого?

- Солдат.

- Они ещё далеко от нас. Мы уйдём в ближайшее же время.

- Нет... - она замялась. - Я имею в виду, что постоянно вижу перед собой этих мёртвых солдат, и ничего не могу с этим поделать, - она спрятала лицо в руках. - Я всё время вижу их глаза... и кровь. Мои ноги были совсем красные, и я должна была отмыть их. Вот почему я вышла отсюда. Я не могла этого вынести, - она начала тереть одна ноги друг о друга, рассеянно поглаживая рукой одну из них. (Эрик завороженно уставился на это эротическое представление, гадая, специально она его дразнит или нет.) - Я понимаю, это глупо, я должна радоваться, что эти солдаты мертвы. Но когда я закрываю глаза... они смотрят на меня.

Эрик сжалился над ней. Он знал, что ей пришлось пережить слишком многое. Александрия по-прежнему, крепко обхватив себя руками, раскачивалась назад и вперёд. Он подошёл к ней и опустился на колени.

- Александрия, - тихо сказал он, - эти люди заслужили свою смерть. То, что они сделали с Анной, было просто ужасно. И ты должна вспоминать об этом, когда видишь перед собой их глаза. Ты должна вспоминать и смотреть на них в ответ с ненавистью.

Ее глаза наполнились слезами.

- Я всё ещё слышу её крики, - она сделала судорожный вдох. (Эрик закатил глаза. Похоже, у этой барышни чрезмерно развитое воображение.) - Она пыталась убежать. Я помню, как она уползала по земле после того, как они изнасиловали её.
(У Эрика загорелись глаза:
- Супер! А дальше что было?)
- Тит потащил её назад, - Александрия задохнулась, а затем разрыдалась.

Не веря, что он это делает, Эрик протянул руку и взял её ладонь.

- Тебе сейчас полезно выпустить эмоции. Не стоит держать это в себе, иначе потом будет ещё хуже. Ты должна рассказывать мне, говори со мной, когда у тебя будут такие кошмары. (Обожаю эротические сказки, особенно на ночь. Кстати, а тебя саму сколько раз изнасиловали? Расскажи, облегчи душу, а? Только с подробностями, пожалуйста, ни упускай ни одной детали... Чтобы кошмары потом не мучили.)

Она кивнула, вытирая набежавшие слёзы. Эрик хотел было обнять её, но передумал - скорее всего, она не захочет его объятий, особенно теперь, когда увидела его лицо. Он легонько сжал её руку и встал.

- Это место больше не безопасно. Вы видели солдат. Мы никак не сможем двигаться в этом направлении.

- Но это единственный путь в Константинополь. (О! Она даже знает обратную дорогу? Так хорошо изучила маршрут, пока её тащили сюда в бессознательном состоянии? И карты местности, небось, назубок вызубрила?)

- Да.

- А что, если мы переберёмся через холмы к югу от них, а затем направимся в сторону Константинополя?

Эрик покачал головой.

- В той стороне только горы. Нам придётся спуститься с возвышенности, поскольку взобраться на такие крутые склоны мы не сумеем. А на открытой местности солдаты нас тут же увидят. Если же поехать вон туда (он неопределенно махнул рукой, описав полукруг), то холмы не долго будут служить нам прикрытием, и мы снова окажемся на виду. Единственный способ выбраться отсюда - это поехать в противоположном направлении (он описал ещё один полукруг рукой), обратно к морю, а там мы уже сможем добраться до земель вашего мужа.

- Неужели нет другого пути? - спросила она, поплотнее заворачиваясь в плащ.

Не в силах сдержаться, он (жадно) уставился на очертания её тела под плащом. Ему вдруг пришло в голову, что под ним она совершенно голая. Эрик стиснул зубы.

- Нет, - сказал он наконец. Повесив сумки обратно на коня, он поморщился от боли.

- У нас мало еды, а вы... - она заколебалась.

- Слишком слаб, - закончил он за неё.

- Только потому, что вы потеряли много крови.

- Да, и мне понадобится ваша помощь, хоть мне и не очень хочется просить этого от вас.

Она взглянула на него с лёгким испугом.

- Чего?

Ни слова не сказав, Эрик направился в самый дальний угол их укрытия в скалах. Через несколько минут он развёл очень маленький костерок. (Это специально, чтобы их враги заметили - классика жанра.) Он приложил все усилия к тому, чтобы сделать его совершенно незаметным, чтобы дым не выдал их местонахождение солдатам. (Оценив его усилия, солдаты закрыли глаза и сделали вид, что действительно ничего не заметили.) Огонь ему был нужен только на короткое время. Эрик снова вытащил свой нож и сунул в пламя металлическую рукоятку. (Не проще ли было лезвие?)

- Что вы делаете? - услышал он её шепот.

- Есть только один способ остановить кровотечение. Надо прижечь рану, - он посмотрел на Александрию. - Вы должны будете сделать это.

Что?

Он вздохнул.

- Я не могу сделать это сам. Я должен сосредоточиться на том, чтобы не закричать, и мне нужна ваша помощь.

- Я что, должна держать вас?

- Нет, - спокойно ответил он. - Вы мне нужны, чтобы прижечь саму рану. (А ещё вы можете стукнуть меня по голове, и я отрублюсь.)

- Я н-не уверена, что смогу это сделать

- Вы сможете. (Сделайте хоть что-то полезное.) Вы сильная женщина, Александрия. И вы знаете, что для меня это единственный способ пережить такое путешествие, - Эрик достал нож и протянул ей его, держа за лезвие. (То есть раскалённой рукояткой вперёд? Держи, Алекса!) - Быстро прижмите металлическую рукоятку к ране. И как бы я ни отреагировал (даже если я выбью вам зубы ногой), продолжайте держать.

Она покачала головой.

- Александрия...

- Я н-не смогу причинить вам боль. Вы спасли меня, а теперь говорите, что я должна вас обжечь!

(Нож тем временем мирно остыл.)

- Если вы этого не сделаете, я умру. Может быть, не сразу, но умру. (И ты умрешь, и Рене умрет, и наш автор умрёт, и комментаторы тоже того... все умрут, в общем!) Считайте, что вы так вернёте мне долг за спасение вашей жизни.

Вытерев слёзы, она трясущимися руками осторожно потянулась к лезвию ножа. (И с облегчением убедилась, что он совсем уже остыл.) Эрик опустился на колени и задрал рубашку. (Алекса с интересом обвела взглядом мускулистый торс, крепкие плечи...)

- Давайте, сейчас.

Александрия закусила губу с такой силой, что у неё самой едва не потекла кровь. Она резко прижала металлическую рукоятку прямо к ране, и Эрик мучительно застонал.

Но это сработало.

Кровотечение остановилось, и хотя боль была адской, по крайней мере, теперь он мог сосредоточиться на других вещах. Например, выяснить, как покинуть территорию противника. Он выпрямился. (Прижигание раны сразу восстановило кровопотерю и вернуло ему силы и бодрость духа. А то, что больно... Ну, поболит и завтра перестанет. Это ж Эрик.)

- Что ж, Александрия. Мы уезжаем.

Чёрт, надо было одну линию комментариев не вырезать (как раз ту, что про вампиров).

Lupa, я знала, что ты, как специалист, лучше всех оценишь прелесть этой главы.

Тушканчики - это к Елене (ФП).
Спасибо за шпасибо.

Глава 21.

Эрик крепко держал Александрию перед собой, когда они ехали по каменистым холмам верхом на Рене. (Конь тихонько матерился себе под нос, но на его маты уже привычно никто не обращал внимания. Эрик - потому что сосредоточился на том, чтобы покрепче прижать к себе почти обнажённую Алексу, Алекса - потому что пыталась энной точкой на ощупь определить размер. Больше, сем у султана, или нет? По всему выходило, что больше.) Сначала он думал посадить её за собой, но (не смог избежать соблазна лишний раз её потискать, поэтому тут же убедил себя, что) она была достаточно маленькой, чтобы не загораживать ему обзор. Если конь поскользнётся (Рене изумленно и оскорблённо посмотрел на него: "На камнях?! Поскользнусь?!"), в таком положении ему будет легче удержать её от падения.

По крайней мере, так он сам себя убеждал, когда его рука обхватывала её талию чуть ниже груди. (Не пойму - то ли у Алексы талия так высоко расположена, то ли грудь до пупа свисает...) Ее тело по сравнению с его собственным казалось невероятно мягким. (Любопытно, по сравнению с какой именно частью тела Эрика Алекса казалась мягкой…) Александрия была закутана в его плащ, и Эрик изо всех сил старался не думать о том, как легко он может распахнуть его спереди, скользнуть рукой внутрь, и...

"Чёрт побери". (Ага, прервал на самом интересном месте.)

Собственные мысли сводили его с ума. К сожалению, настроение его от этого становилось ещё хуже, и Эрик был рад тому, что она молчала. Он был уверен, что набросится на неё (и наконец-то поднимет рейтинг текста сексом, а не сценами с кровищщщей), стоит ей сказать хоть одно самое невинное слово. (набросится - и..? изнасилует, съест, покусает, убьёт, высосет всю кровь, оближет? Автор, не томите).

Поездка было очень тяжёлой, и несколько раз Эрик спрыгивал с Рене, ведя его в поводу через особо крутые каменистые участки. Но самую большую опасность для них представляли не особенности рельефа. Несколько раз он оглядывался и видел, как на некотором удалении от них в воздух поднимается пыль. (Солдатам надоело ждать их возле "единственного проезда" к Константинополю, и они тут же разгадали хитрый замысел Эрика? Логично, не спорю. Я уже ни с чем здесь не спорю.) Надежда была только на то, что солдаты потеряли время, пытаясь отыскать их рядом с пещерой, где держали Александрию. (Ну конечно, где же ещё должны были искать их солдаты, как не рядом с пещерой? Они ведь ни за что не стали бы уходить оттуда! Тоже логично.) Он знал, что рано или поздно этот отряд двинется их сторону, и может быть, даже нападут на их след. Равно как знал и то, что вдвоём на одной лошади, почти без запасов, они никак не смогут долго удерживать такую дистанцию.

Из-за этого он настаивал на том, чтобы не останавливаться на отдых без совсем уж крайней необходимости. (Писали, как средневековые рыцари - не сходя с коня. Правда, не сказать, что Рене от этого был в восторге.) Он следил за тем, чтобы Александрия регулярно пила, стараясь сохранить ей силы. (Ага, от одной воды силы у неё долго сохранятся, как же. Или автор этим хочет подчеркнуть, что Эрик при этом сам не пил? С такой-то кровопотерей? Ну-ну.) Солнце по-прежнему палило немилосердно, и угроза обезвоживания становилась всё серьезнее. Через несколько часов они наконец достигли более равнинной местности. Неожиданно Александрия, к изумлению Эрика, прижалась головой к его груди. Он застыл. (Ибо она так долго прижималась к нему жо... зад... попой, что он как-то и забыл о существовании у неё головы). 

- Простите, - пробормотала она. - Просто я так устала.

Он сделал глубокий вдох.

- Солнце скоро сядет. Я попробую найти нам какое-нибудь укрытие (а если не найду, то сгоняю за Титом и он нам его выкопает), - осмотревшись, он нахмурился, увидев на горизонте грозовые тучи.

Чёртова пустыня. Выжженная равнина, во время дождя она будет полностью затоплена.

Но тут он увидел нечто похожее на маленький домик. ("Три поросенка! – воскликнул Эрик. – Я читал эту книжку!") Если бы он не посмотрел в этом направлении, то ни за что бы его не заметил. (Да, заметить домик посреди пустыни действительно очень сложно.) Тот был хорошо скрыт среди деревьев, которых в этих местах стало намного больше. (Только что ведь на этом самом месте была выжженная пустыня? Откуда здесь вдруг появились многочисленные деревья?! Не пойму, у кого бред и миражи - у Эрика, автора или у меня.)

Он повернул Рене и осторожно подъехал ближе. Живущие на этой земле должны быть лояльны султану (логика?), но если они обнаружат, что их преследует Тит, вряд ли эта лояльность проживёт долго (логика!).

В отдалении сверкнула молния, ветер усилился. Особого выбора у них не было. Первым, кого он увидел, была молодая женщина. Она собирала одежду после стирки (у кого-то угроза обезвоживания, а кто-то стирает... посреди выжженной пустыни) и уже собиралась зайти вовнутрь. Но в этот момент она подняла глаза и увидела их с Александрией.

Как и следовало ожидать, она тут же закричала. ("Это ты, скотина?! Где ты шлялся семь лет?!")

Эрик выругался (и попятился. Он тоже узнал свою бывшую пассию, которой нагло соврал, что пошел за хлебом, а сам рванул в Париж), когда она в панике бросилась за кем-то. Этим "кем-то" оказался очень высокий мужчина раза в два крупнее его.

- Чего вам нужно? - сердито крикнул мужчина.

Его голос выдернул Александрию из сна (и она перестала храпеть на всю пустыню).

- Тише, не волнуйтесь, - прошептал Эрик ей на ухо. Рене остановился перед мужчиной (и демонстративно фыркнул ему прямо в лицо - он-то всяко был крупнее мужика, да и бегать умел быстро. Если что, этих идиотов скинет - и поминай как звали), но спешиваться Эрик не собирался. (Ибо банально струсил.)

- Итак? - спросил мужчина, прищурившись. - Откуда вы явились? (Про вопрос "что надо" он уже забыл.)

- Из Константинополя, - ответил Эрик. - Ты лоялен по отношению к султану? (Про лояльность нужно было спрашивать до упоминания Константинополя, и уж не так в лоб. Хотя... мы помним, что из Эрика всегда был хреновый дипломат.)

- Я лоялен по отношению к себе, - уклончиво ответил мужчина. (Учись, сопля в маске, как надо дипломировать!).

Вдалеке снова громыхнуло. Эрик понял - сейчас или никогда. (и умер.)

- Я - доверенное лицо султана Османской империи, - официальным тоном произнёс Эрик. - Это его вторая жена, которая была похищена правителем Фокеи. Нам нужна крыша над головой (можно без пола и стен, так подержим над собой).

Мужчина рассмеялся.

- (Парень, ты что, бредишь? Или меня за идиота принимаешь? Жёны султана сидят в гаремах, под надёжной охраной, а не сидят полуголые верхом на лошади в объятиях какого-то замызганного мужика.) И я должен поверить человеку, который закрывает лицо маской? Откуда мне знать, может, ты враг?

- Это будет ошибкой с твоей стороны. Если ты нам откажешь, султан жестоко тебя накажет. (БДСМ? - с робкой надеждой шепнул один из комментаторов.)

Это заставило мужчину на мгновение заколебаться. Но в этот момент снова появилась молодая женщина с ребёнком на руках. (Ага, специально вынесла показать незнакомцам.) Он посмотрел на неё, а затем вновь перевёл взгляд на Эрика.

- Нет. Я не собираюсь рисковать своей семьёй. Езжайте своей дорогой! (Там другие семьи, я рискую ими!) - крикнул он и обнажил свой меч. (Опа! У этого тоже меч имеется? Прямо как в американских боевиках - даже у последнего бродяги есть пушка.)

Эрик поморщился. (Переводчик тоже.) Если бы здесь не было женщины и ребёнка, он бы просто метнул свой нож в этого мужчину и покончил с ним. (Слушайте, как у него всё просто, а!) Впереди, насколько хватало глаз, он не видел ничего, что могло бы послужить им укрытием. Перспективы казались весьма мрачными. (За Титом возвращаться поздно, придется копать землянку самому.)

- Вы ещё пожалеете об этом, - сказал Эрик. - Вы могли бы проявить хоть каплю сострадания и дать этой женщине какую-нибудь одежду. (Минуточку! Об одежде речь не шла - только о крыше). Ее избили и подвергли пыткам. (А если накормите меня, я даже расскажу, каким именно.) Вы не обязаны доверять мне, но я прошу вас проявить милосердие по отношению к ней.

Мужчина изучающе посмотрел на Александрию.

- Судя по синякам на её лице, доля правды в твоих словах есть, хотя не исключено, что ты же её и избил (учись логике, сопля в маске!), - на какое-то мгновение Эрику показалось, что мужчина откажет им в помощи, но тот вдруг слегка опустил меч.

- Уведи её, - сказал он, делая знак молодой женщине. Эрик слегка подтолкнул Александрию, и она (кубарем, головой вниз) соскользнула с коня. (Мужики тут же хищно уставились на открывшиеся им формы. Алекса смутилась и) Поплотнее завернувшись в плащ, она прошла за женщиной в дом.

Эрик остался наедине с мужчиной, который по-прежнему не опускал меч. Снова послышались раскаты грома, дождь мог хлынуть в любую минуту. Эрик решил попробовать ещё раз.

- Я вижу, у вас тут есть небольшой сарай для животных. (О! То есть деревья в этой пустыне растут так густо, что скрывали за собой не только домик, но и сарай?) Может быть, вы предоставите его нам хотя бы на одну ночь?

Мужчина приподнял бровь.

- Да ты, похоже, в отчаянии.

- Я готов... - он заколебался. - Я готов сделать всё, что угодно, чтобы защитить вторую жену султана.

- Ты её слуга?

- В некотором роде, - сказал он, снова подумав, что он, должно быть, сошёл с ума, раз делает сейчас всё это. (Да, в нормальном состоянии сознания он бы давно убил мужчину, спел женщине "Музыку ночи" и закусил жареным младенцем.) Мужчину, похоже, посетила та же мысль.

- В некотором роде, - повторил мужчина. (Блин, автор бы хоть имя ему придумала, что ли. Или описала как-то. А то всё "мужчина" да "мужчина", переводчику и то уже муторно.) Он покачал головой. - Даже если пустить вас к животным, ты всё равно можешь легко убить нас во сне.

Эрик не выдержал (и зевнул):

- Я и так могу легко убить вас, вернувшись позже этой же ночью! - ("Ой, дураааак!" - зажмурился Рене.) Проклятье, зачем он сейчас это сказал? Чёрт побери.

У мужчины напряглось лицо. (Всё остальное расслабилось и растеклось по песку.)

- Не думаю, что твои слова могут убедить меня.

Они молча ждали, глядя друг на друга. (Вскоре они так стоя и уснули.)

Наконец появилась Александрия, одетая в изумительно красивое платье цвета слоновой кости. Мужчина взглянул на неё и выругался.

- Ты что творишь? - закричал он на молодую женщину, вышедшую следом. - Ты дала ей одно из своих лучших платьев?

(Та возмутилась:
- А что мне остаётся? Я как крестьянка крепостная! У меня семь платьев вечерних, а надеть их некуда!)

Эрик увидел, как женщина подошла прямо к мужу и что-то зашептала ему на ухо. Мужчина побледнел, и Эрик был совершенно шокирован, когда тот упал к ногам Александрии (и умер. Женщина просто высосала ему мозг).

- Аллах! Простите меня! Я не думал, что он говорит правду! Наш дом принадлежит вашему мужу, госпожа. Берите всё, что вам нужно! (Прежде всего заберите жену, а то всё на платье спускает и жрёт много.)

Александрия неловко протянула руку (и попала мужчине в глаз).

- Пожалуйста... Встаньте, - когда он повиновался, она слабо улыбнулась ему. - Мы будем признательны за любое убежище, которое вы сможете нам предоставить. Как вас зовут?

- Я Аббус (Дымбльдыр), а это моя жена, Джада (Пинкетт-Смит). Вы займёте наш дом, а мы уйдём.

В этот момент как раз начал накрапывать дождь. (Эрик решил, что всё-таки в описаниях своего путешествия назовет его "жестоким ливнем").

- Нет, мы просим у вас только одну комнату. (Пентхаус с видом на море.)

- У нас только одна кровать, госпожа, мы не богаты. (Потому что все деньги жена тратит на новые платья.) Здесь неподалёку живёт мой брат. (Там ещё одна роща деревьев посреди пустыни, и ещё один домик в этой роще прячется.) Мы сейчас же уйдём (и отберём дом у него).

- Но ребёнок... - запротестовала Александрия.

- Здесь недалеко (оставьте его себе), - ответил Аббус и поспешно вывел двух лошадей. (Еще в этой совсем незаметной постройке прятались коровы, куры, пара коз и десять баранов.) - Не волнуйтесь, с нами всё будет в порядке. Зайдите вовнутрь и обогрейтесь, госпожа.

Не успела она попробовать что-то ещё возразить, как Аббус и Джада уехали вместе с ребёнком. Они с Эриком снова остались наедине. (Свинг-пати не получилось, - вздохнул комментатор-пошляк).

Эрик спрыгнул с Рене и повёл его к конюшне. (Конь не верил своим глазам - неслыханная щедрость Эрика его пугала.)

- Идите в дом, Александрия.

- А вы идёте? (Она заподозрила, что он сейчас слиняет от неё.)

- Да, чуть позже.

Когда он закончил ухаживать за Рене, дождь уже лил вовсю. Эрик быстро вернулся в дом. (Вернулся? Когда же он успел там побывать?) Комната с кроватью была небольшой, но, на взгляд  Эрика, очень уютной. Жаль, спать в ней ему не придётся.

- Я буду спать на полу, - сказал он. Взяв одеяло, которое он нашёл на стуле, он расстелил его на полу.

- Нет... вам нужен отдых. Ложитесь на кровать.

- С вами?

- Да.

Эрик сглотнул. (Муха, попавшая за секунду до этого ему в рот, начала свой скорбный путь по пищеводу в желудок.)

- Не думаю, что это хорошая идея.

- Но почему? Мы оба взрослые люди...

- Именно! - рявкнул Эрик. - Я знаю, что не выгляжу, как мужчина, (меня все за бабу принимают, даже султан! - всхлипнул он. -) но я мужчина! - шокированное выражение, возникшее на её лице, когда она поняла, что он имеет в виду, заставило его отвести взгляд. Он быстро сменил тему. - Что вы сказали этой женщине, что она поверила, что вы - жена султана?

Александрия стала разглаживать складки на одеяле.

- Я ничего ей не говорила, - тихо сказала она (только дала ей в глаз, и она сама обо всем догадалась).

- Тогда как вы... - Эрик замолчал и нахмурился. - Вы помечены?

Она изумлённо вскинула на него взгляд.

- Что?

- Вы помечены? - спросил он, зная, что его вопрос звучит довольно резко. - Она явно увидела вас, когда вы сняли плащ. Рабам в некоторых странах выжигают клеймо, метку владельца. С вами тоже такое сделали?

- Нет!

Почему-то он почувствовал облегчение. (Кстати, туалет он тут так и не нашёл).

- Тогда как же она узнала, что вы - жена султана?

На её лице появилось смущённое выражение, хотя он не понимал, почему.

(Люди, вот щас - внимание!)

- Только у знатных женщин, особенно у тех, кто замужем за султаном, нет... волос. (Особенно у тех..? То есть у знатных замужних женщин есть своя градация по степени оволосения. Это гениально.)

Нет волос? О чём она говорит?

Когда он понял, что она имела в виду своё тело, вернее, именно одну конкретную область, Эрик едва не открыл рот от удивления. (Вы поняли, да? Эпиляция интимной зоны - тот неопровержимый признак, по которому в ней без тени сомнения опознали жену султана, отдав ей свой дом и прочее имущество. А больше всего мне понравилось, что даже спустя неделю скитаний и мытарств у неё там по-прежнему нет волос. Или ей солдаты Тита эпиляцию делали? Может быть, именно это и подразумевал Эрик, когда говорил, что её "подвергли пыткам"?) Мысль о её гладкой коже заставила его тело болезненно напрячься.

- Могу только догадываться, насколько это болезненная процедура, - сказал он как можно более снисходительно, чтобы она не догадалась о его похотливых мыслях. - Весьма достойно султана - постоянно помечать право собственности на своих жёнах столь болезненным способом. (Внимание, вопрос! Получается, что АБСОЛЮТНО ВСЕ в стране знали об этом признаке, ага? Может тогда ещё в утренних новостях с минарета сообщали, что вчера вечером султан проэпиллировал жену номер двадцать восемь? Хотя какое раздолье для доморощенных дочерей лейтенанта Шмидта... Поднимите подольчик... Ооооо!!! Узнаю сестру Зульфию!)

Она рассердилась.

- Это давний обычай, не он его создал!

- Нет, он всего лишь решил его продолжать, ему это выгодно.

- Я твоего мнения не спрашивала!

- Нет, конечно, нет. Ты и предупреждений моих не слушала, когда я говорил, что ты должна постоянно находиться под защитой.

- Ты говоришь так, как будто это моя вина! Что ж, извини меня за то, что не смогла увидеть человека, влезшего в моё окно, когда второй меня по голове огрел так, что я сознание потеряла!

- Может быть, ты бы их заметила, если бы не была так увлечена своим мужем.

- Что?!

- Ты меня слышала. Ты была так занята своей выдуманной любовью, что не могла думать ни о чём другом.(Чья бы корова мычала...)

Не на шутку разозлившись, Александрия попыталась его ударить, но Эрик с лёгкостью перехватил её запястье (сломав его). Она стала сопротивляться, а он удерживал её рядом с собой (сломав при этом ей лодыжку, ключицу, и переломав о колено хребет).

- Ты ничего не знаешь о любви! - сердито крикнула она. (БДСМ! БДСМ! - с радостью заорал комментатор-пошляк.)

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. И прежде чем он смог подумать, прежде чем он смог остановиться, Эрик наклонился и поцеловал ее. (Опустим завесу жалости над этой сценой.)

Отредактировано Мышь_полевая (2011-05-27 07:01:10)