Глава 14.
Широко улыбаясь, Александрия вошла в небольшой дворец, который когда-то был их с Каримом домом. Дорога, казалось, заняла целую вечность, но теперь она была позади. После того, как им пришлось пересечь бурное море, Александрия почувствовала несказанное облегчение, вернувшись на твёрдую землю.
Слуги улыбались ей в ответ, в то время как бывшие советники спешили поприветствовать её и султана. (Причём, ей они кланялись в ноги, а султана лишь приветствовали небрежным кивком головы.) Александрия засмеялись, увидев, как удивлён её муж тем вниманием, которое ей здесь оказывают. Но в этом городе многие считали её таким же правителем, как и Карима. (А как мы помним, у Карима был гарем, значит, они тут мусульмане... Концы с концами не сходятся.) Ее бывший муж часто дразнил её, говоря, что она околдовала людей, наверняка желая стать королевой или императрицей.
Александрии не нужны были ни титулы, ни власть. Она просто любила Карима и народ. Она понимала, что её любят во многом именно благодаря такому скромному подходу, но она действительно это чувствовала.
- Госпожа.
Обернувшись, она увидела перед собой верного капитана стражи Карима. Его звали Якоб (да, он тоже был выходцем из Европы и христианином!), и он всё ещё был довольно красивым (разумеется, это одно из самых главных качеств у начальника стражи). Как бы она хотела, чтобы он был рядом с ней, защищая её в мире султана! Он оставался верным ей до самого конца, именно он подхватил её, когда она упала в обморок, узнав о смерти Карима. (Судя по всему, с Алексой не всё так просто, любовь к Кариму совершенно не мешала ей крутить шашни с капитаном его стражи.) Перед отъездом он признался ей, что спрашивал Карима, нельзя ли ему будет жениться на ней, если правитель погибнет. (И Карим его не прибил на месте после такого вопроса?!) Но её бывший муж знал, что единственным способом защитить город и саму Александрию был брак с султаном.
Он улыбнулся и направился к ней, но остановился, когда за её спиной возник султан.
- Мой господин, - сказал он, почтительно кланяясь.
Александрия представила его, и султан кивнул.
- Как сейчас обстоят дела с защитой принадлежащих мне земель? - спросил он.
Якоб слегка напрягся, когда султан подчеркнул в своём вопросе, что правителем теперь является именно он.
- Очень хорошо, мой господин. После того как стало известно о переходе этих земель под вашу власть, наши враги больше не показывались.
Капитан собственной стражи султана одобрительно кивнул:
- Прекрасно. Мой господин, с вашего позволения, я передам бывшему капитану последнюю информацию о действиях со стороны наших соседей. (Простите, если он бывший, то почему шляется по дворцу? Если он всё ещё служит, то почему бывший?) Он должен быть готов, поскольку ему придётся по-прежнему помогать нам в деле защиты этого города.
- Решено, - сказал султан. - Ты хорошо служил Кариму. Ты заслужил право продолжать выполнять свои обязанности в этом городе.
- Благодарю вас, мой господин, - ответил Якоб. Внезапно он удивлённо распахнул глаза. - А это кто?
Александрия обернулась и увидела входящего в комнату Эрика. (Тот, как всегда, не стал утруждать себя такими мелочами, как необходимость постучаться, объявить через слуг о своём приходе и подождать разрешения войти.) Мара бесшумно следовала за ним. Остановившись, Эрик взглянул на потолок - судя по всему, впечатлившись поддерживающими его колоннами. (В общем, всем видом старался дать понять "я тут просто гуляю, архитектуру изучаю, а вы продолжайте свои важные беседы, не обращая на меня ни малейшего внимания".) Потолок был расписан чудесными облаками на синем фоне - настолько тщательно, что создавалось впечатление, будто ты действительно стоишь под открытым небом.
(Султан, поглядев на нагло вышагивающего по залу Эрика, почувствовал сильное искушение ответить на вопрос капитана: "Не знаю. В первый раз его вижу", - и посмотреть, сколько секунд после этого проживёт архитектор. С трудом преодолев такой соблазн - всё-таки терять его до окончания строительства было жаль, - он ответил: )
- Это мой архитектор, - объяснил султан. - Вижу, он уже наполнен воодушевлением, и это хорошо, так как им с Александрией ещё необходимо завершить планировку её нового даирэ.
- Ясно, - сказал Якоб, по-прежнему не отводя глаз от Эрика. (Интуиция и знание любвеобильности Алексы подсказывали ему, что тут не всё так просто.)
Остальные советники стали по очереди выходить вперёд и представляться султану. Посреди разговора Александрия с беспокойством заметила, что Якоб направился к Эрику.
Но прежде чем тот смог произнести хоть слово, дорогу ему преградила Мара. (Накануне Эрик восемь часов дрессировал её, обучая отваживать от себя любопытствующих.) Эрик даже ничего не заметил, продолжая зачарованно осматривать колонны и стены. Мара что-то тихо сказала Якобу, который нахмурился, но затем всё-таки отошёл.
Александрия вдруг поняла, что всё это время стояла, затаив дыхание. Однако в этом, судя по всему, не было никакой необходимости, поскольку Мара явно говорила за своего хозяина, дав понять, что его нельзя беспокоить.
- ...Александрия?
Она в замешательстве посмотрела на султана.
- Я спросил, не хочешь ли ты показать мне свой город.
- О... простите. То есть, да, я с удовольствием вам его покажу. Только это уже не мой город. Теперь он ваш.
Султан взял её руку и поднёс к губам для поцелуя, к этой его привычке она уже начинала привыкать. (Ведь до сих пор рук ей никто не целовал. Карим, если хотел оказать ей внимание, обычно просто лапал за грудь. Султан, правда, тоже лапал за грудь, но начинал всё-таки с целования рук.)
- Да, малышка, но в сердцах живущих здесь людей, судя по всему, он останется твоим навечно. А теперь, с чего бы ты хотела начать?
Александрия тепло улыбнулась, взволнованная возможностью в кои-то веки что-то ему показать. Она тут же предложила несколько мест в городе, и султан усмехнулся. (Похоже, он-то рассчитывал начать со спальни) В сопровождении стражи они вышли из комнаты. Уже на выходе Александрия оглянулась на Эрика.
И вздрогнула, обнаружив, что он смотрит прямо на неё. Когда их глаза встретились, Эрик быстро отвернулся. Но затем последовал за свитой, тоже направляясь в город.
Александрия с наслаждением показывала мужу прекрасные сады, разбитые между многими зданиями. До сих пор она никогда толком не обращала внимания на архитектуру, но теперь, когда они смотрели на огромный храм, она узнала в нём готический стиль. (Готический?! В Константинополе?! Если мне кто-нибудь покажет хоть одно здание в этом городе, построенное в готическом стиле, я согласна распечатать и съесть эту главу.) Александрия оглянулась на Эрика, но тот казался полностью поглощённым изучением каких-то стен, большинство из которых были покрыты искусной резьбой. Она заметила, что ему, кажется, понравились некоторые скульптуры и статуи из тех, что попадались им по пути. (У меня вообще создаётся впечатление, что Эрик только вчера выполз из подвала и красивую архитектуру видит впервые в жизни. Ходит, осматривает здания, чтобы почерпнуть себе хоть какие-нибудь идеи... Как же он до этого работал-то несколько лет?)
К вечеру она так устала, что начала опираться на султана, который, заметив это, крепко прижал её к себе. Но ей ещё многое хотелось ему показать.
- Довольно, Александрия. Этот город действительно чудесен, и я с удовольствием полюбуюсь на него ещё, но тебе надо отдохнуть, - твёрдо сказал султан.
Вздохнув, она кивнула. Они вернулись во дворец, где их ждал прекрасный ужин и развлечения: музыканты и прекрасные танцовщицы в вуалях. Но Александрия не могла не заметить, что среди гостей кое-кого не хватает.
- Где Эрик?
Султан засмеялся:
- (Пошёл по кабакам и бордел... тьфу.) Изучает город, конечно. Такая мелочь, как темнота, вряд ли способна ему помешать.
- Да, наверное, - тихо сказала она. (Тот факт, что Эрик не увивается вокруг неё круглосуточно, а куда-то пошёл по своим делам, почему-то её... мягко говоря, расстраивал.)
Но вскоре она забыла об Эрике и следующие несколько дней не задумывалась о том, где он находится. В какой-то момент она вспомнила, что они должны собраться вместе и обсудить её даирэ, но для этого будет много времени и позже. А пока султан был просто восхищён, подолгу обсуждая с ней историю города, которую она когда-то выучила благодаря Кариму. Султан позволил ей открыто говорить в присутствии других. Может быть, это было потому, что подобного поведения от него ожидали горожане, а может быть, султан действительно начал задумываться о том, чтобы изменить свои убеждения касательно интеллекта женщин. (Пока что все факты говорили о том, что интеллекта у женщин всё-таки не было, как бы ни старались убедить его в обратном медики, проводившие в подвалах султанского дворца серьёзные исследования.)
Когда она вечером готовилась ко сну, султан просто смотрел, как она расчёсывает волосы. Выглянув из окна спальни, Александрия восхитилась красотой ночного неба, усеянного множеством ярких звёзд.
Тут её обхватили сильные руки, и султан притянул её к себе.
- Должен признаться, - тихо сказал он, - в последнее время я просто заинтригован твоим умом. Не удивительно, что тебя здесь считают настоящим правителем.
Она улыбнулась:
- Спасибо, что взяли меня с собой.
- Это я должен тебя благодарить. Не думаю, что эти люди так легко приняли бы нового правителя, но ты подготовила почву для этого, - он повернул её лицом к себе, но вместо того, чтобы поцеловать, серьезно на неё посмотрел (Алекса не на шутку забеспокоилась). - Я знаю о тебе всё, Александрия. Но ты, кажется, всё ещё мало что знаешь обо мне. Спроси меня о чём-нибудь.
Она вдруг поняла, что он прав. Из-за того положения, в котором она очутилась, она редко его о чём-нибудь спрашивала. Кажется, даже Эрику она задала больше личных вопросов, чем своему мужу. Александрия некоторое время колебалась, пока он не прикоснулся к её лицу.
- Ну же, спрашивай.
- Мой господин... могу я узнать ваше настоящее имя?
Он тепло ей улыбнулся:
- Милош.
- Красивое имя. (Только оно же... славянское? - Алекса недоумённо взглянула на мужа. - Сербское или польское?
- Чешское, - отмахнулся султан. - Ты же знаешь, малышка, что у нас в Османской империи с коренным населением напряжёнка, кругом одни эмигранты. Вот и матушка моя, царствие ей неб... тьфу, храни её Аллах, была родом из Чехии.)
- Я уже долго не слышал этого имени. (Сама же понимаешь, одно дело - сын второй жены, тогда никто и внимания не обращал, как меня зовут. Отец, кажется, вообще не знал, как она меня назвала. А вот когда я сам стал султаном, уже позорно как-то было Милошем зваться. Так что теперь я для всех просто - Султан) Я даже забыл, что ты его не знаешь!
- Вы вообще когда-нибудь думали, что станете однажды султаном?
- Нет, - ответил он (почти) честно (умолчав о том, сколько покушений на жизнь старшего брата пришлось ему совершить, прежде чем он достиг заветной цели, и то вышло случайно). - Эта привилегия принадлежала моему старшему брату. Мы с ним никогда не были близки. Мы оба знали, что султаном в конце концов может стать только один.
- Это, должно быть, трудно. Вы были одной семьёй, но даже толком его не знали. Я даже представить себе не могу такую судьбу.
- Да, - признал султан. - Я со страхом ожидал того дня, когда умрёт мой отец. Тогда это был бы вопрос времени - прикажет ли мой брат лишить меня жизни или я найду способ убить его самого. Один из нас в конечном итоге должен был умереть. И я рад, что он погиб не от моей руки.
Александрия была тронута его откровенностью.
- А с отцом у вас были хорошие отношения?
- Нет. (Я же тебе сказал - он даже не знал, как меня зовут! - всхлипнул султан.) Я не хотел сближаться со своим братом, зная, какая судьба нас ожидает, - то же самое, полагаю, чувствовал и мой отец в отношении меня. Однако я наблюдал за его правлением и учился на его ошибках. Правда, это была скорее моя инициатива, а не его.
- Потому что он учил вашего брата.
- Да. (- султан снова демонстративно жалобно всхлипнул и покосился на Алексу, проверяя, какое это произвело на неё впечатление.)
Она на мгновение задумалась. (Дольше всё равно не получалось, её мозг не был приспособлен к длительным размышлениям. А потом вспомнила, что лучший способ показаться умной - это сказануть что-нибудь эдакое... противоречивое.)
- И что же вы научились НЕ делать?
Он тепло посмотрел на неё:
- Ты никогда не перестаёшь удивлять меня своими мыслями. Пожалуй, я даже не знаю никого, кто мог бы задать такой вопрос.
- Простите, это что, было ошибкой с моей стороны?
- Я же сказал, что ты можешь спрашивать, о чём хочешь, так что нет.
- Другие не стали бы задавать такой вопрос, поскольку они никогда не признают, что султан может совершить ошибку.
Султан усмехнулся:
- Это правда. (Жить-то всем хочется.)
- Так что же это было?
Султан вздохнул:
- Доверие.
- Доверие?
- Я знал, что тебе не понравится мой ответ, малышка. Но это правда. Мой отец заключил множество договоров с соседними землями и пытался править, укрепляя доверительные отношения с другими правителями. К сожалению, я видел, как один из них его предал. Убийцы, напавшие на него и на моего брата, были, как предполагалось, нашими союзниками. (В этом моменте рассказа султан даже позволил себе пустить слезу - для пущего впечатления.)
У неё ком застрял в горле. Теперь она стала лучше понимать, в каком трудном положении он находится.
- Должно быть, вы теперь на каждого смотрите как на врага.
- Или, по крайней мере, думаю, что этот человек может мне сделать, если вдруг станет моим врагом.
- У вас была нелёгкая жизнь, мой господин.
Он удивлённо посмотрел на неё. ("Надо же! Сработало! Теперь надо добивать, пока обстановка способствует.")
- Как и у тебя, Александрия. Ты ведь сейчас чувствуешь то же самое, а ещё тебя забрали из родительского дома, не предоставив возможности выбора. Ты многого лишилась.
- Но если бы не это, я бы никогда не встретила Карима. Уже из-за него одного я никогда об этом не сожалела.
- А сейчас, со мной?
- Мой господин? (- Алекса спохватилась, что наболтала лишнего, и решила затупить, но не тут-то было.)
- Со мной. Теперь ты не сожалеешь, что твоё окончательное место будет рядом со мной?
Она посмотрела ему в глаза и увидела... любовь: обжигающую, душевную любовь к ней. Разве могла она сожалеть о таком? Другие считали его жестоким, но теперь она его понимала. Он вырос в изоляции, полностью предоставленный самому себе. В будущем его ждала лишь преждевременная смерть. А теперь, став султаном, он делал всё возможное, чтобы сохранить империю, несмотря на то, что никогда ничего не получал от своего отца. Она начинала понимать, каким замечательным мог на самом деле быть этот мужчина.
(По её глазам султан понял, что девочка попала. Всё оказалось гораздо проще, чем он думал.) Он подошёл к ней и погладил её по волосам.
- Так что, сожалеешь?
- Нет, - тихо сказала она.
- До твоего появления я не понимал, как Карим или любой другой мужчина может быть удовлетворён одной женщиной. Но должен признаться, Александрия, твой дух и твой разум продолжают меня без конца озадачивать. Ты меня очаровываешь и удивляешь. Если бы на моей земле было распространено христианство, я бы согласился жениться только на тебе.
- Правда?
Он мягко рассмеялся (довольный удачно проведённой осадой этой крепости. Кажется, последний выстрел действительно стал контрольным).
- Как ты можешь сомневаться в этом? С тех пор, как ты приехала, я даже ни разу не развлекался у себя в гареме. (Конечно, о том, что в шестой главе он чуть ли не из её постели поскакал в гарем, мы уже как бы забыли, а многократный секс с Лалой вообще не считается.) Ты... всё, что мне нужно, - сказал он охрипшим голосом и отвернулся.
О, Господи, неужели она действительно увидела на мгновение в его глазах слёзы? (Аплодирую актёрскому мастерству султана. Эрик бы обзавидовался. Вот у кого учиться надо девиц охмурять.) Этот мужчина оказался совершенно не таким, как она ожидала. И хотя она поняла, что после возвращения ей не будет позволено говорить столь открыто, как сейчас, он всегда будет таким настоящим и беззащитным только с ней. Это было столь трогательно - видеть чуткую, любящую натуру человека, который был вынужден править, наводя страх на окружающих в надежде удержать врагов на расстоянии. (Логика по-прежнему блещет.)
Султан повернулся к ней, накрыв её губы своими губами, целуя её нежно, как никогда. Александрия почувствовала, что у неё подкашиваются коленки.
- Отдай мне себя, Александрия, - прошептал он между поцелуями. - Не только своё тело, всю себя. Будь со мной.
Здесь снова вырезана постельная сцена. В процессе соития султан добился-таки, чтобы Алекса назвала его по имени и согласилась с тем, что она целиком и полностью принадлежит ему.
Проснувшись утром, она чувствовала себя словно заново родившейся. (Вот она, польза хорошего секса.) Султан занимался с ней любовью этой ночью ещё дважды, его аппетит казался ненасытным. Но не одни только плотские удовольствия принесли ей чувство такого удовлетворения. Она поняла, что влюбляется в него. Хотя это её немного пугало, она так давно ничего не чувствовала после Карима, что ничего не могла с собой поделать. (Автор поставила точку в предложении и обернулась. За её спиной стоял Эрик и помахивал удавкой. "Пиши-пиши, - с французским акцентом сказал он по-английски. - И добавь, что меня домой отправили, наградив по-королевски". - "Не буду!" - упрямо сжала губы автор. - "Бу-удешь", - ласково прошипел Эрик и ухмыльнулся. - "Ну, погоди", - автор мысленно показала язык персонажу.)
Днём они гуляли по садам, султан всё время держал её за руку. Затем они устроили трапезу на открытом воздухе, за едой она рассказывала ему о людях, проживающих в этих краях. Она даже начали говорить о некоторых политических событиях, свидетелем которых она стала, и к её удивлению, султан завёл с ней увлекательную дискуссию о стратегии, позволяющей заблаговременно предотвращать вторжение врагов. (О, Алекса что, такой спец по этим вопросам? Или тут подразумевается, что султан сам такой же спец, как Алекса? Хотелось бы мне послушать эту дискуссию - чувствую, она действительно была увлекательной.)
Снова наступила ночь, однако султан ещё после обеда уехал со своим капитаном осматривать городские войска, сказав, что вернётся в ближайшее время. Александрия сидела в своей комнате у открытого окна и с наслаждением пила поданный Анной чай. Вдыхая прохладный, свежий ночной воздух, она расслабилась в ночной тишине.
- Вижу, вы здесь вполне довольны?
Александрия едва не подавилась чаем от неожиданности. Подняв взгляд, она увидела стоявшего рядом Эрика.
- (Эрик, придурок, стучаться же надо! Я чуть не захлебнулась!) Не надо меня так пугать!
Он наклонил голову и посмотрел на неё, прищурившись:
- Рядом с вами должна находиться охрана. Я с лёгкостью проскользнул мимо Анны, она меня даже не заметила. (А вчера ночью стал свидетелем милой порнушки.)
Александрия едва не закатила глаза.
- Я, конечно, понимала ваши меры предосторожности во время пути, но сейчас-то я нахожусь в своём городе. Здесь меня защищает буквально всё.
- Не знал, что султан отдал вам этот город.
Она покраснела. ("Ещё и издевается, гад!")
- Это... его город, да. Но для меня это - дом.
Он медленно кивнул.
- Признаюсь, я весьма впечатлён. У меня появилось несколько идей для нового дворца.
- (Господи, какой новый дворец! У тебя и так два долгостроя!) Хорошо, - сказала она. - Уверена, Милош будет очень рад это услышать.
Эрик сверкнул глазами:
- Милош?
Чёрт. Александрия притворилась, что занята чаем, и сделала ещё глоток.
- Как легко он использовал этот город, чтобы соблазнить вас.
Она рассердилась.
- Какое вам до этого дело? Он вовсе не такой, каким вы его считаете. Вы заблуждаетесь. Зато я знаю, каков он на самом деле.
- Заблуждаюсь, - мрачно сказал Эрик. - А то, что у него три жены и гарем, полный женщин, - это тоже заблуждение?
- (Да вы, никак, завидуете?!) Перестаньте, - сказала она, не желая думать о логичности его слов. - Он любит меня.
Эрик даже усмехнулся.
- Тогда он должен любить вас достаточно, чтобы развестись с другими женами, распустить свой гарем и разрешить вам открыто править вместе с ним.
- Не издевайтесь надо мной!
- Я не издеваюсь. Но вы прекрасно понимаете, о чём я говорю.
Ей очень хотелось швырнуть в него чашку. Настолько, что она даже испытала гордость, сумев поставить её на столик.
- В отличие от вас, у меня нет свободы делать всё, что я пожелаю.
- У меня свободы мало, - с горечью сказал он. (Даже не подозревает, бедняга, что давить на жалость тут уже не прокатит - другой постарался куда лучше.)
- Да что вы говорите? Вы можете пойти куда угодно! Вы можете строить прекрасные здания! Вы обладаете просто беспредельной возможностью получать любые знания. Вы не заперты в клетке.
Он горько усмехнулся.
- Я всегда в клетке, куда бы я ни пошёл. Я не могу убежать от того, что является частью меня. Да, какое это счастье для меня! Видеть красоту мира только для того, чтобы это ежедневно напоминало мне, что я сам не являюсь частью этой красоты! (И он повернулся к ней той половиной лица, которую не скрывала маска. Чистая линия скулы, красиво очерченный нос, чувственные губы, глаза (ну, один) с поволокой… Как хорошая фотомодель, Эрик знал свои удачные ракурсы.)
Александрия прикусила губу. Он был прав, и ей стало стыдно за то, что она совершенно забыла о его проблеме. До неё доходили слухи, что его лицо было столь ужасным, что женщины от его вида падали в обморок. Но она забыла об этом, поскольку совершенно привыкла к его маске.
- Мне очень жаль, - сказала она тихо. - Но, пожалуйста, поймите меня. Я должна смириться со своим положением. Я должна найти в этом хоть какое-нибудь счастье.
- Это всего лишь оправдания.
- Замолчите! - выпалила она, прежде чем сумела остановиться.
Он удивил её, вздохнув.
- Вы правы, Александрия, с моей стороны неправильно говорить вам такие вещи. Вы достаточно умны, чтобы самой всё это понимать. Не знаю, почему я целенаправленно стараюсь сделать вас сейчас несчастной. (Мысленно Эрик пообещал еще раз навестить автора, на этот раз с обрезом.)
Она недоверчиво посмотрела на него.
- Это извинение?
- Нет.
Александрия уставилась в его серьёзные глаза. А затем рассмеялась.
Эрик улыбнулся в ответ. Она встряхнула головой.
- Мне бы следовало по-прежнему на вас сердиться
- О! - воскликнула Анна, появившись в комнате. - Я не знала, что у вас гость.
Александрия опустила глаза, избегая взгляда Эрика. Удивление Анны вновь подчеркнуло, что Александрия находится практически без защиты.
- Вы не желаете чего-нибудь поесть? Может быть, чай?
- Чай - прекрасно, - ответил Эрик. Анна поспешила из комнаты, а он подтащил поближе кресло и уселся. (- А теперь я преподам вам урок французского языка. Чай не едят, его пьют.
- Ой, да не выпендривайтесь, мсье, берите, что дают!)
- Садитесь, пожалуйста, - насмешливо, но с лёгкой улыбкой сказала Александрия.
(Эрик это дело проигнорировал. "Нет, детка, тонкой иронией ты меня не прошибёшь".)
- Кажется, у меня есть идея для вашей спальни, которая вам должна понравиться.
- Да?
- Потолок в главном зале этого дворца. Он расписан под небо. Почему бы не повторить это, чтобы вы не чувствовали себя, как в клетке?
Она кивнула.
- Да, эта идея мне по душе. И это даст мне возможность почувствовать себя, как дома, - однако она при этом вздохнула. - Как мило, что вы сделаете мою клетку более роскошной, чем я вообще могла себе представить.
Анна появилась на мгновение, подала Эрику чай и ушла. Он сделал глоток и откинулся в кресле, внимательно глядя на Александрию.
- По крайней мере, она может стать местом покоя или даже укромным местом, где можно будет насладиться чтением, - увидев её расширившиеся глаза, он пожал плечами. - Я уже запланировал для вас потайную дверь, за которой будут скрываться полки с книгами, Александрия.
- Почему вы делаете это для меня? - прошептала она.
Эрик отвернулся.
- Потому что мне неприятно видеть, что вы не можете использовать то, что подарил вам Господь. Такой дар, как ваш интеллект, не должен растрачиваться впустую. (Три извилины - не у каждой женщины столько богатства, вон у Мары - одна, и та отвечает за еду…)
- Вы говорите так, как будто уже сталкивались с подобным. Возможно, вы говорите о ком-то ещё?
Он резко взглянул на неё.
- Это другое. Кристина нуждалась лишь в небольшом руководстве от меня, чтобы обнаружить свой дар. Вы о своём даре уже знаете.
Она ничего не смогла с собой поделать, чувствуя, как её губы растягиваются в ухмылке:
- Кристина?
Эрик выругался. Но увидев её смеющиеся глаза, он сдался и сам легонько рассмеялся.
- Тушé, мадам.
- Расскажите мне о ней.
Она увидела, что его плечи снова напряглись.
- Нет.
- Почему нет?
- Потому что мы должны говорить о вашем новом даирэ, а не обо мне.
- А мы говорим и не о вас, мы говорим о ней.
- Я не в том настроении, чтобы слушать ваши подначки, Александрия.
Она засмеялась:
- Можно подумать, вы вообще когда-нибудь бываете в хорошем настроении?
Он ничего не ответил и сделал ещё один глоток из чашки.
- Эрик... Мне просто любопытно. Я не хотела вас обидеть. Должно быть, она была для вас кем-то очень важным.
Она наблюдала, как Эрик вертит в руках свою чашку. Однако он по-прежнему ничего не отвечал.
- А каков был её дар? - продолжала настаивать Александрия.
Он не отрывал взгляда от чашки.
- Голос.
- Голос... Вы о пении?
- Да.
- О! - её вдруг осенило. - Опера?
Эрик поёрзал в кресле.
- Да.
- А вы поёте?
- Я больше не пою, - мрачно ответил он.
- Из-за неё.
Она знала, что в нём закипает раздражение. Прежде свободно лежавшие руки теперь были сжаты в кулаки, а сам он весь напрягся. Прежде чем она успела осознать, что делает, Александрия взяла его за руку.
Он аж подпрыгнул от её прикосновения и тут же отдёрнул руку.
- П-простите, я просто...
- Мне не нужно ваше сочувствие, - жёстко заметил он.
- Значит, она причинила вам боль.
- Хватит говорить об этом. Я вернусь завтра и принесу несколько эскизов, - он встал и повернулся, чтобы уйти, но она быстро встала у него на пути.
- Что она сделала с вами? - мягко спросила она.
("Вот же настырная особа! - разозлился Эрик. - Всё-таки зря я её тогда не прирезал.")
- Ничего такого, чего не сделала бы на её месте другая женщина.
- Вы себя недооцениваете, Эрик. Мне кажется, многие женщины заинтересовались бы вами.
Он посмотрел на неё.
- О да, как же, они за мной повсюду таскаются.
- Я нахожу вас... интересным.
Он вскинул голову.
- Это интерес или сиюминутное увлечение, мадам?
- Я не знаю, что у вас с лицом. Так почему вы не верите, что мне интересны именно вы, ваш ум?
- Султан относится к вам так же?
Она нахмурилась.
- Да...
- Неужели? Значит, вот почему он повелел нанять кормилицу для своего сына, поскольку не хочет больше делить с ним его мать?
- Что?
- Вы меня слышали! - вдруг зашипел он. - Вы для него тоже не более чем увлечение, Александрия! Мечта о том, чтобы быть для него единственной, исчезнет сразу же, как вы покинете этот город! (Эрик был очень доволен, заложив султана.)
- И что я, по-вашему, должна делать? - закричала. - Вы хотите, чтобы я убила других жен? Или я должна стать такой же ожесточённой, как Лала?
- Это может произойти со временем, - прямо сказал он. - Любовь - очень сильное чувство, которое толкает нас на безумные поступки. Уж я-то знаю, - он обошёл её и исчез, ничего больше не сказав на прощание.
Александрия выругалась (ну вот, нахваталась дурных привычек) и уставилась в темноту за окном. Он не прав! Чёрт бы его побрал! Она хорошо себя знает. Она умеет контролировать свои эмоции и никогда не станет такой, как Лала.
Но правда ли то, что султан надеется на воссоединение с Ирис? Она знала, что первенец "укрепит позиции" Ирис, однако Александрия думала, что это означает, что Ирис станет чем-то вроде почётной жены, а не на самом деле займёт место в его сердце. Возможно, она ошиблась. Может быть, всё было не так. А что, если новые эмоции уже ослепили её? (Надо будет на всякий случай по дружбе придушить Ирис. Алекса усмехнулась. Роль ревнивой стервы начинала ей нравиться.)
Громко вздохнув, она подошла к окну. В небе сверкали звёзды, а луна заливала город мягким сиянием. Любуясь красотой этих мест, она не хотела даже думать об отъезде. Как она могла ...
Александрия застыла, увидев, как что-то шевельнулось в темноте за окном. Подумав, что это какое-то животное, она подошла ближе. Но когда она высунулась, желая подробнее всё рассмотреть, у неё душа ушла в пятки. Ибо на неё уставились два глаза.
Она попыталась закричать, но чья-то рука сзади быстро закрыла ей рот, и её дёрнули назад. К её ужасу, обладатель блестящих глаз стал подниматься, и наконец лунный свет упал на одетого во всё чёрное мужчину, который теперь уже забрался к ней в комнату. Александрия отчаянно сопротивлялась и даже сумела ударить одного из похитителей по колену. Она услышала сдавленное ругательство, а затем почувствовала болезненный удар по голове, после чего всё погрузилось в темноту.
Отредактировано Мышь_полевая (2011-02-13 18:41:09)