Hell, ты имеешь в виду, с Марой?
Да, мы приносим свои извинения - просто один из комментаторов не удержался, остальные двое уржались и махнули рукой, оставили. Там, собственно, уж сам текст располагал - перечти его без комментов, он сам по себе шедеврален.

Hell, ну что ты, ТАКОГО мужчину не только американские домохозяйки любят. Я бы тоже прослезилась.

А тут...

Глава 39.

(Первый абзац дан в дословном переводе.)
Эрик сузил свои глаза на графа де Шаньи, Рауля, уставившегося в ответ на него. Этот мужчина по-прежнему обладал тем же самым чертовски красивым лицом. Его светлые волосы были толстыми и совершенными по текстуре. Даже глаза его, казалось, сияли. Когда в комнате стало тихо, дворецкий посмотрел на графа с вопросом.

(Понравилось? Заценили стиль? Теперь выдохнем и начнём всё сначала.)

Эрик прищурился, разглядывая графа де Шаньи - Рауля, который тоже не сводил с него глаз. Граф был всё так же чертовски красив, как и раньше, русые волосы были густыми и блестящими, глаза словно сияли. В комнате воцарилась тишина, и дворецкий вопросительно посмотрел на графа (и многозначительно поиграл мускулами, намекая).

- Жавер, (под могильным камнем Гюго пошли судороги) - спокойно произнёс Рауль. - Я бы хотел побеседовать с этим человеком наедине. Проводи остальных гостей в гостиную и предложи им прохладительные напитки. (Насыпь в напитки цианид.) Забери с собой остальных слуг.

Дворецкий поклонился и жестом пригласил Мару и Мануэля следовать за собой. Мара посмотрела на Эрика (словно спрашивая его, не пора ли применить на практике те методы, которым он их учил во время путешествия), однако тот не спускал глаз с графа. Она медленно отпустила его руку и вышла из комнаты вместе с остальными.

- Итак... - произнёс Рауль, тщательно подбирая слова. - Ты всё ещё жив, как я погляжу.

- И снова ты поражаешь меня своим интеллектом.

Рауль нахмурился.

- Она сделала свой выбор, - тихо сказал он.

- Давай проясним ситуацию, - сказал Эрик, понизив голос. - Это я её отпустил, и я позволил тебе остаться в живых.

- Я бы не умер так легко, как ты думаешь. (Я бы медленно тух у тебя под дверью.)

Эрик рассмеялся.

- Это, видимо, как раз то, что ты говоришь себе каждый день, когда видишь след от моего пенджабского лассо на своей шее?

У Рауля потемнели глаза.

- (Я давно его свел!) Она сделала свой выбор. Даже не думай, что ты можешь вот так вернуться и предъявлять к ней какие-то претензии.

- Нет, это меня совершенно не интересует, - ответил Эрик (деланно-) равнодушным тоном.

- О, я вижу. Значит, ты совершено случайно решил снять у меня квартиру?

- Откуда, чёрт возьми, я мог знать, что этим бизнесом владеет твой кузен?

Рауль покачал головой.

- Он был одним из богатейших собственников недвижимости в этом городе. Все знали, что он являлся членом моей семьи. (А уж тем более тот, кто мнит себя известным архитектором.)

- Вы уж простите меня за то, что я не слишком хорошо знаком со сливками парижского общества, - ответил Эрик. - Признаться, это не то, что меня волнует.

- Разумеется, нет. Тебя не волнует никто, кроме самого себя.

(Диалог Эрика и Рауля - битва интеллектуальных гигантов.)

Эрик уже буквально представлял свои руки на этой симпатичной шее, как его пальцы будут сжиматься, пока этот мужчина не задохнётся (в его жарких объятиях. Автор представила себе картинку, почесала карандашом в затылке и решительно вычеркнула окончание фразы).

- Итак? - (спохватился) спросил Рауль. - Зачем ты здесь?

- Я что, не имею права арендовать недвижимость, как все остальные? - потребовал Эрик. Господи, как он ненавидел этого человека. Если он и позволял ему жить до сих пор - то лишь благодаря Кристине. (Что-то он слишком много на себя берет. Скоро будет представляться: "Эрик, Призрак Оперы... хотя нет, лучше Бог. Просто Бог...")

- Хорошо, давай предположим, что ты здесь на самом деле для того, чтобы снять жильё, - с прохладцей ответил граф. - Почему бы тебе не занять свои бесплатные апартаменты в здании Оперы? Там уже новое руководство. Уверен, запугать их будет так же легко.

- Уверен, для тебя не может быть ничего лучше, чем убрать меня с глаз долой. Однако этого не случится.

- Слишком болезненные воспоминания?

Эрик бросил на него тяжёлый взгляд. Этот парень дразнил тигра. ("Тигр, просто тигр...")

- Подвалы - слишком неподходящая среда для моей жены и дочери. (Недостаточно влажная и питательная среда.)

Рауль едва не покачнулся.

- У тебя... есть ребёнок? (Ты ещё и размножаешься?)

- Господи, не думаешь же ты, что это лицо мешает мне иметь потомство!

- А... она... - граф заколебался. (- Учитывая твои низкие интеллектуальные способности… У нее с головкой нормально?)

- Она что? Нормальная? А что такое "нормально"? Если это означает иметь такое же лицо, как у тебя, при таком же отсутствии интеллекта, то я бы от души радовался любого рода деформации у неё. (У Эрика оскорбления в адрес Рауля достаточно однообразные. И не блещут интеллектом).

У Рауля глаза становились всё шире и шире.

- Так, значит, она... я имею в виду, её лицо...

- Её лицо безупречно! - рявкнул Эрик. - Хотя для меня это никакого значения не имеет! - на самом деле, конечно, это было не так. Эрик ни за что бы не хотел, чтобы его ребёнку пришлось пережить то, через что прошёл он в своей жизни. Но также он знал, что любил бы Рашиду независимо от того, как она выглядит.

- А женщина, которую я видел с тобой, - это твоя жена?

Эрик кивнул. (Вот оно! Он честно признаётся, что Алексу забирать к себе даже не собирался! Теперь осталось лишь устранить Мануэля - и всё! Красавица Мара будет его женой - и фиг кто что докажет!) Именно в этом вопросе ему сейчас потребуется вся его выдержка. Чтобы сохранить в секрете настоящую личность Рашиды, для всех, кто будет с ними встречаться, Мара будет считаться его женой. Все девять месяцев, пока Александрия была беременна, Эрик настаивал, чтобы Мара оставалась практически незамеченной. (Да, именно прятал её от всех, ибо мысль подложить ей на живот подушку в его гениальной голове даже не возникла.) Хотя вероятность того, что кто-то из земель султана наткнётся на него в Париже, была практически нулевой, даже в этом случае будет совсем не трудно объяснить, что Мара была беременна его ребёнком. Для османов незаконные дети от рабынь были не редкостью. Но и в открытую это не обсуждалось. В таком случае все решат, что, вернувшись в Париж, Эрик сделал Мару своей женой, как это было принято в этих землях.

- Ясно. (кивнул Рауль. Эрик вздрогнул - он сам не заметил, как озвучил все эти мысли вслух. Теперь де Шаньи был посвящён в его страшную тайну! И задушить нельзя - Кристина расстроится... Что же делать?)

Эрик уже устал от этого разговора, вдобавок, он услышал вопль Рашиды, раздавшийся из другой комнаты. (Он же сто раз показывал Мануэлю, как держать ребенка! За ногу! Куда только Мара смотрит!) Он нетерпеливо посмотрел на Рауля.

- Значит, ты не собираешься выполнять то соглашение, которое мы заключили с твоим кузеном до его смерти?

Граф нахмурился.

- Разумеется, я его выполню. Я не доверяю тебе, но... (надо же деньги зарабатывать) это меньшее, что я могу сделать - за то, что ты отпустил Кристину.

- И сохранил тебе жизнь, - добавил Эрик.

Рауль не ответил. (Эрик ему уже порядком надоел). Вместо этого он подошел к шкафу и открыл его. Вытащив оттуда ключ, он протянул его Эрику.

- Я не знаю, какую именно недвижимость мой кузен решил выделить тебе, но это - одна из лучших в городе. (Подвал на улице Пляс Пигаль.) Держи.

Эрик сунул руку в сумку, чтобы достать деньги, но Рауль покачал головой. (Он уже понял, что спрашивать документы у Эрика, а также договор аренды, выписку с банковского счета и прочие мелочи бесполезно.)

- Я не возьму с тебя платы.

Эрик выхватил у Рауля ключ и бросил на стол несколько золотых монет.

- (Вот, сам чеканил. С одной стороны полумаска, с другой надпись "П. О.") Я буду платить - так же, как и все остальные! Не думай, что мне нужна подобная благотворительность, тем более что сейчас я, скорее всего, богаче, чем ты.

- Неужели? - спросил Рауль, явно развеселившись. (Он уже прикинул, что монетки с полумаской можно будет загнать в качестве сувениров, с новыми директорами Оперы можно договориться, толковые ребята.)

- Да, султан Османской империи платит очень хорошо.

- Султан? - недоверчиво спросил граф. (- Впрочем, мне дела нет до того бедняги, которого ты ободрал как липку.)

- Да. А теперь, прошу извинить меня, - произнёс Эрик, поворачиваясь к Маре, которая (ну прямо очень вовремя) вернулась в комнату вместе с Рашидой. - Меня ждут более важные дела (я должен покормить ребенка грудью).

Он взял плачущую девочку из её рук, и та сразу же удобно устроилась в его объятьях. Через несколько секунд плач прекратился, и Эрик, подняв глаза, увидел, что Рауль смотрит на них обоих (с выражением брезгливости). Не сказав больше ни слова, он ушёл в сопровождении Мары и Мануэля.

Почти месяц спустя (спустя родов? или спустя того дня, как Эрик попал в Париж прямо из Персии?), Александрия тихо сидела в своей комнате. Казалось, будто она больше не может ни есть, ни спать (ибо весь месяц она только и делала, что ела и спала). Ей было грустно и одиноко, и она не знала, как долго ещё это будет продолжаться (это называется депрессия, лечится медикаментозно). Ее траур уже подходил к концу, и скоро султан призовёт её к себе в постель. Отчаявшись, она даже подумывала каким-нибудь образом (убить кого-нибудь, чтобы опять надеть траур, но родственники уже закончились) попытаться отослать сообщение Эрику (куча конвертов с надписью "Париж, Эрику" валялась в мусорке). Но он предупреждал её, что любая подобная попытка может поставить Рашиду в опасное положение, поэтому она пересилила себя.

Она ходила по своему даирэ, будто потерянная, не зная, какая судьба её ожидает. Вернётся ли Эрик за ней когда-нибудь? Она вспоминала, как горячо он прошептал ей эти слова той ночью, когда ушёл. Но что, если он не просто будет делать вид, что Мара будет его женой в Париже? Если это произойдёт на самом деле? Ни один мужчина не может слишком долго игнорировать свои физические потребности. (О муже бы вспомнила, коза. Кто его уже почти год динамит?) Правда, у Эрика в жизни прошло очень много времени, прежде чем он вообще познал близость между мужчиной и женщиной, но теперь, когда он... (...дорвался до комиссарского тела...)

Александрия обхватила голову руками. Мысли об Эрике с Марой невероятно её расстроили. Она буквально видела их вместе с Рашидой. А потом она почувствовала озноб от другой возникшей мысли. А что, если дело не в Маре? Что там с этой Кристиной, которую он любил? Он никогда не рассказывал ей многое об этой женщине, но Александрия знала, что та должна проживать в Париже. Что, если он вернулся лишь для того, чтобы быть с ней? (Ведь не с пустыми руками он к ней поехал! С ребёнком! Ни одна женщина не устоит перед отцом-одиночкой! Александрия снова обхватила голову руками. Теперь она видела Эрика с Кристиной и Марой одновременно... Как это писалось в мудрых книжках? Амур де труа?)

Почувствовав, что у неё уже голова идёт кругом от беспокойства, она села в зоне отдыха возле своей спальни. Ей надо прекратить думать об этом или, по крайней мере, переключиться на что-нибудь другое. Но она не могла думать ни о чём другом! (Она вообще ни о чем не могла думать! Не умела!)

И тут её осенило - она так долго не заглядывала в свой секретный книжный шкаф, что почти забыла о нём. Она подошла к тайнику и открыла его так, как показывал Эрик. Полки были заполнены самыми разнообразными книгами (и предметами). Некоторое время назад (она начала использовать шкаф для хранения шмоток, потому что все другие шкафы были уже переполнены) подобные вещи заставляли её грустить, потому что напоминали ей о нём, но теперь она испытывала лишь чувство удовлетворения. Он создал это для неё. Более того, он отдал ей все (три) свои книги. Те самые книги, которые были для него столь дороги, что он перевёз их с собой через пустыню. Несмотря на то, что они для него значили, Эрик оставил их ей. (Ну ещё бы Эрик попёр их обратно в Париж, когда в каждой книжкой лавке можно было купить то же самое по пять копеек пучок).

Александрия уже почти достала одну из книг (как назло, "Камасутру"), когда вдруг услышала голос султана, доносящийся из-за дверей её комнаты. Она резко захлопнула дверцу потайного книжного шкафа и (защемила себе нос) повернулась лицом к нему как раз в тот момент, когда он открыл дверь.

- Мой господин, - тихо сказала она, склоняя голову (чтобы он не увидел, как нос распухает).

Он улыбнулся ей и поприветствовал её нежным поцелуем (в торчащую кверху попу).

- Как ты сегодня себя чувствуешь, малышка?

- Я... хорошо, мой господин.

Он нахмурился.

- Нет, это не так. Я рад, что твой траур подходит к концу, Александрия. Когда ты вновь окажешься со мной в постели, это пойдёт тебе на пользу (а мне тем более). Я также думал - возможно, ты снова захочешь поехать со мной в путешествие?

Она не смогла сдержать невольной радости.

- Правда? Я бы очень этого хотела, мой господин.

Господи, может быть, если на некоторое время уехать отсюда, это поможет облегчить тяжесть, лежащую у неё на сердце.

- Как только это станет безопасно, любовь моя. Ты знаешь, что наша армия ведёт наступление на Тита, - он вздохнул (эта маленькая победоносная война ему уже порядком наскучила и он хотел бы  сменить развлечение). - Последний бой был затянувшимся, но мы уверены в нашей победе. Пройдёт ещё совсем немного времени - и мы возьмём его город (захватим его гарем, заберем себе его сокровища и добавим плюс три к нашей карме, слава богу, Эрик додумался нас втравить в войну!). Если получится, я на некоторое время сохраню Титу жизнь, чтобы ты могла стать свидетелем его смерти от моей руки.

Почему-то это заявление не улучшило её самочувствия. Тит, конечно, заслуживал смерти, но за последнее время она увидела и так слишком много смертей. Она хотела лишь... (смерти...) Эрика.

Султан приподнял пальцами её подбородок.

- Как я могу облегчить твою боль, Александрия? - мягко спросил он. - Я ненавижу, когда ты выглядишь вот так. (Грязная, непричёсанная, одета не понять во что, ногти не стрижены... Фу!) Я сделаю для тебя всё, что угодно.

"Отпустите меня".

Слова эхом прозвучали у неё в (пустой) голове, и глаза обожгли слёзы.

- Александрия, - тихо сказал он, нежно беря её лицо в свои ладони.

Он уже собирался поцеловать её, когда дверь спальни распахнулась, и появился Якуб с несколькими другими солдатами. (Дверь в спальню была почему-то закрыта на замок, и Якуб, возмущённый таким хамством со стороны правителя, приказал одному из солдат вышибить её пинком.)

- У меня свежий доклад, мой господин, - сказал он, протягивая бумаги.

Нахмурившись, султан убрал руки от лица Александрии и повернулся к евнуху. Взяв документы, он быстро пробежал их глазами.

- Там письмо от Якоба, - заметил Якуб. (Да-да! Не смотрите на меня так! Я читаю вашу личную переписку! Должность у меня такая!)

У Александрии сжалось сердце.

- Да... судя по всему, он преодолел уже огромное расстояние, преследуя того, кого он считает убийцей, - ответил султан, прочитав письмо. - Однако, он не говорит, где находится.

- Думаю, он (такой же топографический кретин, как вы тут все) не хочет, чтобы кто-нибудь (какой-то занюханный султан) знал его точное местонахождение, чтобы обеспечить успех своей операции, мой господин, - сказал Якуб. - Если кто-нибудь перехватит его корреспонденцию, его открытие станет известно врагам.

- А он так уверен, что этот враг намеревался убить меня?

- Похоже, что так, - ответил Якуб ("Блин, задолбался я уже выгораживать этого идиота-капитана"). - Кажется, я никогда не видел молодого капитана столь твёрдо уверенным в своей правоте, что он уехал в такое критическое время.

Султан кивнул и посмотрел на Александрию.

- Ты знаешь Якоба дольше, чем я, он был очень предан Кариму, но должен признаться, я удивлен его поведением. Есть ли какие-нибудь причины для его отъезда в то время, когда наша армия перешла в наступление?

У неё колотилось сердце. Обнаружил ли Якоб Эрика? Неужели он проделал весь путь до Парижа? Что, если он найдёт Рашиду? Страх настолько переполнил её, что она попятилась и врезалась в стену позади себя.

К ее ужасу, раздался небольшой щелчок. Она молилась, чтобы никто этого не услышал, но Якуб тут же прищурился.

- Что это за звук? - спросил он. (Щелчки в спальне султанской жены - это настолько подозрительно, что требует незамедлительной проверки.)

- Какой звук? - переспросила она.

У султана потемнели глаза.

- Отойди в сторону, Александрия.

- (Какая Александрия? - решила дальше гнуть дуру она.) М-мой господин, зачем?

- Отойди в сторону сейчас же! - сказал он таким громовым голосом, что она задрожала.

Прежде чем она успела отреагировать, султан оттолкнул её в сторону и обнаружил приоткрывшуюся потайную дверь. (Хреновый из себя конспиратор, Эрик.) Он рванул её с такой силой, что книги высыпались на пол (а потом посыпались шмотки, фен, шезлонг, пара дохлых мышей, чей-то труп, огрызки яблок и просроченная косметика).

Раздался дружный вздох евнуха и солдат (узревших султана, по шею обмотанного бабским тряпьем). Когда Александрия подняла голову, чтобы взглянуть на султана, то с трудом сглотнула - она никогда не видела такого выражения ярости на его лице. Он повернулся и взглянул на Якуба.

- Убирайтесь.

- Мой господин, я знаю, что она ваша фаворитка, но...

- Вон отсюда! - крикнул он.

Когда евнух и солдаты вышли из комнаты, султан медленно повернулся и посмотрел на неё.

- Как ты могла? - напряжённым голосом спросил он.

Она лишь задрожала и ничего не ответила.

- Это для тебя Эрик построил, - это было утверждение, а не вопрос.

Александрия закусила верхнюю (!) губу. (По ходу, у девушки неправильный прикус.)

Гнев на его лице сменился тоской.

- Аллах... Александрия. (- Куда уж мне, - пискнула она. - Вы мне льстите, я на него не похожа.) Ты помнишь, как я говорил тебе, что никогда бы не хотел тебя наказывать? Помнишь?

Всё ещё дрожа, она кивнула.

Султан выругался.

- Это меня убьёт, Александрия.

- Пожалуйста, - прошептала она. - Уничтожьте книги у всех на глазах. (Ей тут же стало плевать на то, как много эти книги значили для Эрика.) Я сделаю... всё, что угодно.

- Даже отдашь мне своё сердце? - потребовал он. (Для пересадки. А то у меня уже третий инфаркт за полгода.)

- Да, - прошептала она.

Он покачал головой.

- Уже слишком поздно, Александрия. (Ты отказывала мне в сексуальных утехах почти целый год, и я охладел к тебе. Сама понимаешь, свято место пусто не бывает, у меня там такая цыпочка в гареме завелась... Нет, погоди, выразим это по-другому.) Я любил тебя. Я буквально молился на тебя! И вот как ты мне отплатила! Якуб и солдаты уже увидели твоё преступление! (Какой-то "1984" и "451 градус по Фаренгейту" в одном флаконе) - он стиснул зубы и отошел от неё, чтобы глянуть вниз с балкона.

Чувствуя, как слёзы бегут по её щекам, она медленно пошла за ним.

- Мне... очень жаль, - тихо сказала она.

Султан наклонил голову, его руки сжались в кулаки.

- Мне тоже.

Александрия медленно опустилась на колени и закрыла глаза.

Thorn, ну как же он может быть несимпатичным, когда у него "чертовски красивое" лицо, "толстые и совершенные по текстуре" волосы, да ещё и глаза в придачу сияют! Мечта любой женщины!

Ну что, народ, соскучились?

Глава 40.

- Рашида, - проворчал Эрик, когда её крик разбудил его посреди ночи, - когда же настанет тот светлый миг, когда ты будешь спать всю ночь, ни разу не разбудив меня? ("Через год, папа", - хотела было ответить Рашида, но вовремя спохватилась, о детях индиго в этом дремучем времени еще не знали).

Он выбрался из постели, зажег свечу и подошел к стоящей в этой же комнате кроватке. И посмотрел на неё сверху вниз. (Ценное уточнение. Читатели с облегчением выдохнули, убедившись, что Эрик ростом выше детской кроватки.)

Как только она увидела его, послышались воркующие звуки.

- Пора спать, - твердо сказал он. - Я кормил тебя всего лишь два часа назад.

Она снова заворковала. ("Вот придурок, купи себе пособие какое-нибудь, Спока, там, или Комаровского", - как бы говорила она воркованием.)

- Рашида... - попытался он изобразить строгий голос. Ох, чёрт, кого он пытается обмануть? Удивительно, как этот месячный младенец понял, что запросто может вить из него верёвки. (Да из Эрика любая баба, вне зависимости от возраста, могла вить веревки.) Эрик сдался и взял её на руки. Выйдя из спальни в кухню, он взял одну из приготовленных Марой бутылочек, после чего сел (прямо на кухне) и стал снова кормить свою дочь.

Та с жадностью стала сосать бутылку, обхватив маленькими пальчиками его указательный палец и уставившись на него своими прекрасными глазами. Эрик вздохнул. Весь этот месяц, с тех пор как они поселились в новом доме, Рашида была его единственным утешением. Он ужасно скучал по Александрии и хотел, чтобы она была здесь. (Ухаживать за ребенком оказалось не так прикольно, как он себе воображал.)

В глазах всех окружающих Мара была его женой. По большей части, её единственной задачей было ненадолго появляться вместе с ним, когда к нему заезжали заказчики. И в то время, когда Эрик работал над новыми проектами - как для города, так и для частных лиц, - Мара заботилась о Рашиде, как если бы та была её собственной дочерью.

Мануэль в Париже изучал произведения архитектуры (в основном, ресторанного типа). Он оказывал Эрику неоценимую помощь в управлении делами, позволяя ему соблюдать столь желанную приватность. Эрик устал от людей, пялившихся на его маску, и предпочитал оставаться анонимным. (Особенно удавалось оставаться анонимным, когда приезжали эти самые заказчики).

Но, уединившись за закрытыми дверями, Мара и Мануэль проявляли себя как очень страстная пара. Эрик пытался не замечать их, но сердце его жаждало того, что было у них. (Ой ли? Именно сердце?) Он с головой погрузился в работу в надежде отвлечь свои мысли от одиночества. Первые пару недель он был очень напряжён, когда понял, что владельцем арендованной им недвижимости оказался Рауль. Он не был уверен, сообщит ли граф Кристине о его возвращении, и чертовски надеялся, что им не придёт в голову нанести ему визит. Вскоре он собирался построить свой собственный дом за городом (а точнее, по привычке, под городом) и надеялся, что через некоторое время они будут жить там вместе с Александрией. (Мара, Мануэль и Рашида в планы по новоселью не входили, по крайней мере, первые несколько недель).

Тем не менее, через несколько дней, работая в своём кабинете, Эрик услышал стук в дверь. В комнату вошла Мара.

- К вам приехал граф де Шаньи со своей супругой.

Эрик почувствовал озноб.

"Кристина".

Она здесь. Господи, как давно он видел её в последний раз?

- Скажи им, что я плохо себя чувствую и не хочу, чтобы меня беспокоили.

Мара улыбнулась.

- Графиня, кажется, знала, что вы скажете именно это. Она заявила, что ответ "нет" не принимается. Вы с ней знакомы?

Эрик выругался и встал. Он грубовато схватил Мару и потащил её за собой.

- Веди себя как можно тише, - предупредил он, когда они шли по коридору.

Кристина стояла в дверях.

- Эрик? - прошептала она, в шоке поднося руку к (волосам и разом вытаскивая из прически все шпильки) губам.

Эрик резко вздохнул. Она по-прежнему была такой же красивой, как он помнил, её глаза выглядели так невинно.

Глаза ангела.

Нежная светлая кожа, роскошные каштановые локоны, рассыпанные по плечам... Эрик словно снова вернулся в тот момент, когда он держал её в своих объятьях и ощущал тепло её кожи возле себя. Снова почувствовал тот первый сладкий поцелуй...

Вырвавшись из плена этих воспоминаний, он выпрямился (обнаружив, что валяется у Кристины в ногах в позе эмбриона).

- Кристина, - произнёс он, склонив голову в официальном приветствии.

Не обращая внимания на удерживающую её руку Рауля, она подошла и обняла его (Рауль дернулся за Кристиной, запнулся ногами о ковер и едва не упал, так и не догадавшись выпустить ее рукав из пальцев). Эрик в ответ застыл, не сразу разобравшись в своих ощущениях. Он любил эту женщину, всем сердцем и душой, но она отвергла его. И все же он не мог отрицать, что она тоже в некотором роде любила его в тот чудесный момент, когда подарила ему изысканный поцелуй. Сам того не желая, он обнял её, и она в ответ сжала его ещё крепче.

- Это действительно вы, - выдохнула она, отстраняясь от него. - Рауль только вчера сказал мне, но я... - она замолчала, глядя ему в глаза.

- Вы ему не поверили, - закончил за неё Эрик.

- Нет, - прошептала она. - (И тогда Рауль сказал: "Поехали завтра к нему, я тебя носом ткну!") О, Эрик! Я так рада вас видеть! - она снова обвила его руками. Эрик увидел сердитый взгляд Рауля, и неожиданно это доставило ему такое удовлетворение, что не передать словами.

Тут он почувствовал, что кто-то тянет его за руку, и понял, что Мара тащит его к себе (в спальню). Когда он выпустил Кристину, Мара уверенно взяла его под руку и продемонстрировала едва ли не свирепую улыбку.

- А как вы познакомились с моим мужем? - собственническим тоном спросила она. (Демонстрируя чудовищно прекрасные светские манеры).

- О... он вам не рассказывал?

- Нет.

Эрик жестом пригласил их сесть, и Мара вежливо подала чай... не отрывая взгляда от Кристины.

- Кристина была моей ученицей, - тихо сказал Эрик, принимая от неё чашку чая.

- Чему вы её обучали? - спросила Мара (взяв в руки скалку и подбоченясь).

- Пению, - кратко ответил Рауль.

- О, - произнесла она, - в наших землях принято изучать другое (или это у вас так называется?).

- И какой же предмет вы изучали? - вежливо спросил Рауль.

- Искусство любовного наслаждения.

Эрик подавился чаем.

- Простите? - переспросил Рауль, думая, что ослышался (и пододвигаясь ближе к Маре).

- Она рисует, - быстро произнёс Эрик, послав Маре выразительный взгляд. - Она художница, рисует любовные отношения между мужчиной и женщиной. Итак, зачем вы пожаловали ко мне? - спросил он, отчаянно пытаясь сменить тему.

- И что... вы на самом деле рисуете, работая с обнаженными моделями? - к ужасу Эрика, спросила Кристина (тоже пододвигаясь ближе к Маре).

- О, да, - сказал Мара, - мы изучаем их, наблюдая в непосредственной близости (и кокетливо скалкой приспустила лифчик).

- Я думаю, этого вполне достаточно, моя дорогая, - хрипло произнес Эрик. Рауль усмехнулся, а лицо Кристины выдало явное потрясение от того, что кто-то делает такие вещи.

- И... как вы двое встретились? - спросила она.

Эрик заговорил прежде, чем Мара успела ответить (и снять лифчик окончательно).

- Она была служанкой у султана.

- Мне казалось, вы говорили, что она была художницей.

- Да, она работала на султана и помогала мне в отделке нового дворца, который я проектировал.

- Вы построили дворец? - широко раскрыв глаза, спросила Кристина. (- Под землей???)

- Я думал, у султана есть рабы, - сказал Рауль, глядя на Мару слишком уж пристально.

- Конечно, у него есть рабы! - рявкнул Эрик. - Но не каждый человек является его рабом. Я уж точно не был!

Рауль откинулся в кресле, улыбаясь.

- Да, вас трудно представить в рабстве, пусть даже у султана. Мне бы очень хотелось посмотреть, как вы двое сотрудничали между собой.

- Думаю, дворец получился удивительным! - воскликнула Кристина.

- О, это чудо! - с восторгом воскликнула Мара. - А самое прекрасное произведение Эрика - это даирэ Александрии! Там даже есть балкон с видом на сад! (Отсюда следует, что в остальных даирэ и палатах султана никаких садов или, упаси боже, балконов предусмотрено не было).

- Александрии?

- Второй жены султана.

- О... а сколько у него жен?

- Три.

Кристина покраснела.

- Я н-не знала, что у мужчин может быть... ну... так много жён. (Скажите, а у женщины может быть столько мужей?)

- Такое очень часто встречается в странах, где живут неверные, - сказал Рауль, (мечтательно) делая глоток чая. - У них порой встречаются довольно варварские обычаи. На самом деле, я удивлен, что у него всего три жены.

- В нашей стране мужчина не может иметь больше четырёх жен, - пояснила Мара. - Но гарем предоставляет нашему господину дополнительные удовольствия.

Эрик схватился за голову.

- А сколько женщин в гареме? - спросила явно подавленная (мечтательным видом Рауля) Кристина.

- По-разному, в зависимости от статуса мужчины. Для нашего султана нет ничего необычного в том, чтобы держать в гареме более ста женщин, из которых он может выбирать себе любую по вкусу.

- Мара, - сказал Эрик раздражённым тоном. - Я думаю, этого вполне достаточно. Говорить о таких вещах здесь, где основной религией является христианство, неприлично.

- Простите меня, господин.

"Чёрт побери" – заорал Эрик и кинул в Мару метательным кинжалом.

Мара сразу поняла свою ошибку и, к удивлению Эрика, рассмеялась.

- То есть, Эрик, - она посмотрела на сконфуженных Рауля и Кристину. - Рабы, которые строили дворец, называли его Господин Архитектор. Это... прозвище, которое я до сих пор иногда использую, обращаясь к нему (в наших ролевых играх).

Кристина поджала губы, а Рауль усмехнулся. Эрик выдохнул, только теперь поняв, что задержал дыхание. Он покачал головой, глядя на Мару, но не смог удержаться от улыбки, когда увидел её смеющиеся глаза. Он поцеловал ей руку (и полез под юбку).

Рауль откашлялся.

- Я искренне рад, что вы нашли себе супругу.

Эрик взглянул на него.

- Вы думали, я на это не способен?

- Ну, я имею в виду, после Кристины... (вас должно от баб вообще отворачивать)

- Зачем вы пришли сюда? - резко спросил он, не желая говорить дальше на эту тему.

- Во-первых, Кристина хотела с вами увидеться, - она (издевательски) улыбнулась ему, и Эрик отвёл взгляд. - А во-вторых, мужчина по имени Якоб недавно интересовался, не сдавал ли я какую-нибудь недвижимость человеку в маске.

- Что?

- Он был одет как иностранец, поэтому я понял, что он...

- Когда? - резко спросил Эрик.

- Несколько дней назад.

- И вы говорите мне об этом только сейчас?

- Что-то случилось? (У меня лицо такое, располагающее, у меня всегда что-то спрашивают, дорогу, там, или кредит дать...)

Эрик нахмурился.

(- А вас не удивило, что из всех арендодателей Якоб выбрал именно вас, чтобы узнать про меня?
- Нет, знаете, совершенно не удивило, - язвительно ответил Рауль.)

- Он говорил ещё что-нибудь?

Рауль покачал головой.

- Нет...

Эрик резко встал.

- Мне очень жаль, но вам придется нас извинить. Мне сейчас надо заняться кое-какими важными делами. (Пойду там за углом кое-кого придушу, скоро вернусь.)

- Но, Эрик... - произнесла Кристина, медленно вставая. - Я... хотела пригласить вас на моё следующее выступление.

Граф кивнул. (Да-да, представьте себе, я позволяю моей жене, графине де Шаньи, петь на сцене).

- Как я уже говорил, у Опера Популер сейчас новые владельцы, и они отремонтировали театр. Кристина будет петь на открытии.

Эрик сейчас мог думать только о Якобе и о безопасности своей дочери.

- А этот человек по имени Якоб снял у вас жильё в аренду? - спросил он, совершенно проигнорировав приглашение.

- Нет.

- Эрик... - Кристина сказала тихо. - Неужели вы не придёте на моё выступление? (Театр застрахован и люстра тоже - так что можете ронять ее, сколько душе угодно, никто и слова не скажет). Ваше присутствие там много значит для меня.

("Вот он, миг триумфа!" - подумал Эрик и с презрением посмотрел на неё.
- Ты отвергла меня ради этого жалкого юнца, так пусть он и смотрит на твои выступления, пусть даже ложу № 5 себе забирает! Мне ты больше не нужна! Я нашёл себе другую, лучше тебя!
Кристина разрыдалась и упала ему в ноги...
- Эрик, я тебя умоляю! Ты разбиваешь мне сердце!

... автор с умилением полюбовалась на эту сцену, но потом горестно вздохнула, решив, что это будет уже лёгкий перебор.)

Он смотрел на неё, понимая, что когда-то было время, когда он был готов убивать, чтобы услышать от неё такие слова. Хоть Кристина и вышла замуж за Рауля, внешне она совершенно не изменилась и по-прежнему выглядела прекрасной и невинной. Зато изменился Эрик. Он больше не был в неё влюблен. ("Вот он, миг триумфа!"...) Александрия и Рашида - это всё, что имело сейчас для него значение.

- Я уверен, что вы выступите прекрасно, моя дорогая. Но я должен уделить внимание другим очень важным для меня вопросам, - он повернулся к Раулю. - Куда отправился Якоб?

Рауль нахмурился.

- Понятия не имею.

(И тут автору в голову пришла идея гениальнейшей интриги! Взвизгнув от возбуждения, она застучала по клавишам.)

- Я знаю, где он, - прозвучал тихий голос из-за дверей. Эрик обернулся и увидел стоящего в дверях Мануэля.

- Ты видел его? - спросил Эрик.

Мануэль заколебался (бросился обратно в коридор, потом снова появился в дверях, побился минут пять головой об косяк и впал в транс).

- Ну же? - рявкнул Эрик.

- Да... - ответил Мануэль, не отрывая взгляда от пола. - Я знаю, где он находится.

- Откуда ты знаешь... - Эрик замер.

Неожиданно Эрик всем своим нутром ощутил, что что-то тут не так. Когда Мануэль с виноватым видом опустил голову, это полностью подтвердило то, о чем догадался Эрик.

Взревев, Эрик схватил Мануэля и швырнул его к стене. Его руки сомкнулись вокруг горла парня, и Эрик приподнял его так, что ноги оторвались от пола (выпали из задницы и шмякнулись обратно на пол). Женщины закричали (от восторга), а Рауль вскочил, пытаясь их разнять.

- Ты, ублюдок! - кричал Эрик. - Ты не просто раб султана, ты шпион! - Когда Рауль попытался оттащить его, Эрик лишь крепче стиснул свою хватку и обернулся к графу. - Клянусь, если ты не отойдешь, я сломаю ему шею, - опасным тоном произнёс он.

Рауль, которому уже довелось стать свидетелем гнева Эрика, мудро отступил.
(- Присаживайтесь, дорогая, - пододвинул он кресло для Кристины и подавая ей попкорн. - Кажется, сейчас нас ожидает интересное зрелище.)

- Я... не... - Мануэль пытался глотнуть воздуха.

- О, Бога ради, - произнёс Эрик. - Не настолько уж сильно я тебя сжимаю! Отвечай немедленно, или ты почувствуешь на себе мою полную силу!

- Прежний начальник стражи... он... именно он... выкупил меня... для султана.

Он вспомнил, что Мануэль иногда говорил о том капитане, которого убил султан. И тут вдруг Эрик вспомнил тот день, когда Александрии стало плохо, и как он искал тогда Мануэля...

- Это ты! Ты пытался отравить Александрию! (Логика блещет. Мануэля тогда не смог найти - значит, именно он и был отравителем. Новое слово в криминалистике, следователям надо поучиться.) - Разъярившись, Эрик ударил Мануэля головой о стену.

- Господин, пожалуйста! - воскликнула Мара. - Я прошу вас! (Я не хочу потом отскребать его мозги со стены!) Отпустите его!

- Она тоже в этом как-то замешана? - потребовал Эрик.

- Нет! Мара... невиновна, - выдохнул тот.

(- Ещё попкорна, дорогая? - Рауль подал Кристине очередной стакан.
- Ой, подождите, граф, - отмахнулась она, не отрывая горящих глаз от разворачивающейся сцены. - Кажется, сейчас будет самое интересное.)

- Почему? Почему ты пытался отравить её?

- Я... принадлежал... Титу. Он обещал... дать мне свободу, если... я убью... жену бывшего правителя... Константинополя.

Наконец все части головоломки сложились вместе. Если бы Мануэлю удалось убить Александрию вскоре после нового замужества, договор султана и Карима потерял бы свою силу, люди Константинополя не подчинились бы султану. Хоть и не слишком удачно, но Тит подсадил в армию султана своего человека. (Причем, заметьте, сразу на должность начальника армии!) Он хотел получить Константинополь. Когда Александрию выжила, его планы подчинить себе город изменились, и он был вынужден искать другой способ. Александрия снова стала объектом нападения, когда он похитил её. (Все звенья этой цепи настолько увязываются друг с другом, что переводчик уже полчаса не может подобрать челюсть. Автор вообще в курсе, что такое логика?)

- А как со всем этим связан Якоб? - потребовал Эрик.

- Это всё... что мне известно.

Эрик сжал пальцы сильнее, и Мануэль задохнулся, его лицо стремительно побледнело. (При удушье краснеет, если чо)

- Вы убьёте его! - воскликнула Мара. (- Только попробуйте! И вам всю жизнь придется вместо него меня трахать!)

Эрик нехорошо улыбнулся.

- О да, я знаю. И он это знает. Но он должен мне сказать кое-что ещё, - он посмотрел в глаза Мануэлю. - Якоб предан Титу, а не Александрии и не султану.

Эрик снова приложил его о стену, и Мануэль застонал, но, наконец, кивнул. Именно поэтому Якоб и надеялся жениться на Александрии. Титу бы пришлось предложить молодому капитану большой выкуп за сдачу города, если бы Александрия стала его женой, а не султана. Его сказка о верности и любви к Александрии была ложью.

- Я поражен тем, сколько непродуманных планов может создать один человек, - заметил Эрик, покачав головой. - Готов на всё, чтобы заполучить город (да и какой город-то – пять даире да четыре забора, тьфу) и усилить свою власть.

- Я... клянусь, - выдохнула Мануэль, - я... не знаю всего... С тех пор как я ... влюбился в Мару... моя преданность... принадлежит только вам.

(Чета де Шаньи отложила попкорн и недоуменно переглянулась.)

- Этот человек любит вашу жену? - спросил Рауль, явно запутавшись (и заинтриговавшись).

- Александрия... - прошептала Мара. - Именно она является матерью ребенка Эрика.

Кристина ахнула (у Эрика есть ребенок? А как он выглядит?), а Рауль застыл.

- Ты влюбился во вторую жену султана? - потрясенно спросил он (и с невольной завистью посмотрел на бывшего соперника - на такую наглость даже он был не способен).

Не обращая на них внимания, Эрик поудобнее (и покартиннее) перехватил горло Мануэля.

- Мара мне не жена, - тихо сказал он. - Она была моей рабыней, а Мануэль... - Эрик сделал паузу, глядя ему в глаза.

- Я... клянусь... я предан... только вам, - хрипло сказал Мануэль.

- Пожалуйста, поверьте ему, - отчаянно прошептала Мара (- Знаете, как трудно у вас в парижах нормального мужика найти? Сплошные гомосикся… гомосаксу… богема сплошная!).

Все присутствующие затаили дыхание. Наконец, Эрик заговорил.

- Я ему верю. Иначе зачем бы он сказал мне, что знает о присутствии здесь Якоба?

(О, какой интеллект! - бурно восхитились все.)

Эрик отступил назад, и Мануэль упал на пол. Мара опустилась на колени и обхватила его руками. Но Мануэль оттолкнул её (пшшла прочь!) и медленно поднял голову.

- Мне стыдно за то, что я сделал. Теперь я понимаю, что рабство - это ничто по сравнению с болью от потери того, кого ты любишь, - он взял Мару за руку. - (Вот сейчас я её оттолкнул - и мне сразу стало плохо. Представляю, как же плохо должно быть вам! - он утёр скупую мужскую слезу.) Вы рисковали своей жизнью и жертвовали всем ради любимой женщины - больше, чем любой мужчина, которого я когда-либо знал. Я не заслуживаю свободы... Я заслуживаю смерти. (Он гордо оглядел присутствующих, оценивая произведённый эффект. Женщины прослезились, в глазах графа горело восхищение. Мануэль приосанился.)

Эрик вздохнул.

- Ты не умрёшь. (Мануэль воспрял духом) Но ты поможешь мне найти Якоба, прежде чем он нанесет удар. (Мануэль очканул и сник.)

Мануэль кивнул.

- Позвольте мне самому позаботиться о Якобе, - сказал он (малодушно ища выходы из ситуации). - Вы должны вернуться к Александрии.

Эрик покачал головой.

- Война с Титом ещё не закончена. По этим землям бродит слишком много солдат. Слишком опасное время, - его глаза потемнели. - И я сам позабочусь о Якобе.

- Я понимаю, но...

Эрик посмотрел на него (фирменным взглядом).

Мануэль с трудом сглотнул.

- Я получил известие (голубиной почтой) от ещё одного человека, подсаженного Титом во дворец султана. Александрии предстоит понести наказание.

Эрик похолодел.

- В каком смысле? - потребовал он.

- Я не знаю, - печально сказал Якоб (Да-да! Именно Якоб! У автора чёрным по белому написано! Пришёл и грустно сказал "Я не знаю"). - Но, судя по всему, потайной книжный шкаф, который вы сделали для неё, был обнаружен.

Эрик закрыл глаза. За такое неповиновение Александрии грозит жестокое избиение. Когда он впервые приехал в земли султана, то слышал, как один из рабов рассказывал о том, как одна женщина была поймана за чтением книги. Ее муж принял меры, чтобы убедиться, что это никогда больше не повторится.

Он ослепил свою жену, выколов ей глаза. (Весьма рациональное решение, слепая жена пригодится в хозяйстве больше, чем мертвая.)

- Как давно это было? - прошипел Эрик. - Как давно ты получил это известие?

- Несколько дней назад, - со страхом ответил Мануэль (и описался).

О, Боже...

В приступе ярости Эрик разбил висевшее на стене зеркало. (Бить зеркала было его фетишем, при приступах ярости специально начинал их искать... Нет, он специально развесил по дому зеркала на случай вспышек гнева.)