Люди, переводчик кается и посыпает голову пеплом. В кои-то веки я конкретно скосячила с переводом.

Blue and Black Cohosh, который я перевела как "воронец" (действительно Cohosh), - это на самом деле две разные травы.

Blue Cohosh - это стеблелист, Black Cohosh - цимицифуга (или клопогон).

И у них совсем другое действие на организм. Я даже не верю своим глазам, ибо автор, похоже, действительно в первый раз в жизни воспользовалась гуглем.
Короче, пошла исправлю.

Hell, да, на меня план Эрика тоже произвел непередаваемое впечатление. Спровоцировать войну между двумя государствами, укокошить несколько человек - только чтобы забрать свою дочь (а попозже тихо выкрасть никак нельзя было?)

Насчёт этих родов... Конечно, если ей там осталось несколько дней, то эти роды даже нельзя назвать досрочными - скорее, просто искусственно стимулированные. От срока проблем не должно быть.
Другое дело, КАК он эти роды принимал! Поил всякой дрянью, копался там нестерильными пальцами, потом еще и разрыв зашивал не понять чем... Кстати, кто потом швы будет снимать и как это согласуется с версией насильственных родов при вражеских солдатах Тита?
По логике, после таких вот родов Алекса должна загнуться от родильной горячки.

Ну, и само описание родов... :swoon: Поскольку у автора двое своих детей, я прихожу к единственному выводу: её кесарили. Поэтому она понятия не имеет, как происходит процесс естественных родов и что при этом чувствует роженица. И спросить, видимо, было не у кого.

Глава 36.

Александрия закрыла глаза, когда снаружи снова послышался грохот. Рано утром её обнаружила рабыня, которая тут же подняла тревогу, позвав Якоба. К тому времени, как известие достигло султана, она постепенно просыпалась, одурманенная зельем, которое дал ей Эрик. (Обратите внимание - развязывать её никто и не подумал.)

А затем прибыл султан.

Она никогда не видела его в такой ярости. В первую очередь он убедился (пинком по печени и насладившись ответным сдавленным криком), что она ещё жива. Следующим его желанием было избить любого оказавшегося поблизости солдата. А это означало приложить их о стену или ещё что-нибудь, что подвернётся под руку. (Солдаты, прекрасно знавшие привычки своего правителя, мгновенно испарились, поэтому султану пришлось долго бегать по пустому дворцу и орать, а потом, когда ему так и не удалось найти ни одного козла отпущения, просто самому крушить обстановку.) В результате кое-что в её спальне оказалось разбито, и она знала, что то же самое происходит сейчас за дверью.

К тому моменту, как султан вернулся в спальню, он уже успокоился, но выглядел всё ещё взбешённым. Он приказал Якобу готовить (арахисовые печеньки и) армию для вторжения в земли Тита.

Александрия безжизненно лежала на кровати. (Она по-прежнему была связана и с кляпом во рту - пока султан крушил интерьер, ему было не до неё. Поэтому к этому моменту она уже благополучно сдохла.) Одной её части (задней) было всё равно, а другая её часть чувствовала вину за происходящее. Когда Эрик впервые рассказал ей о своём плане, она почувствовала боль не только из-за необходимости лишиться на время своего ребенка, но и за то, что это послужит поводом для войны (так она узнала о существовании у себя совести). Он напомнил ей о том, что сражение между странами было неизбежно. И Александрия всего лишь послужит поводом для её начала. (Хорошо утешил, ничего не скажешь.) Тем не менее, она не могла не задаться вопросом - не могли ли они этого избежать, если бы её дочь вышла замуж за сына Тита? Однако Эрик не верил, что это случится. Он по-прежнему был уверен, что Тит, хоть и согласился на такой союз, всё равно планирует нападение. (Размышления о текущей политической ситуации - это было вообще единственное, что волновало сейчас едва живую после родов и валерьянки Алексу.)

- Александрия, - резко сказал султан.

Открыв глаза, она поняла, что он пытается привлечь её внимание (ибо он был почему-то в костюме шамана и держал в руках бубен. Судя по его взмыленному лицу, прыгал он вокруг уже не первый час.).

- Какого пола был ребёнок?

(- Ммммм.... - промычала Алекса, демонстративно показывая ему связанные руки и кляп.
- Чего ты мне мычишь? - разозлился султан. - Пол ребёнка назови!
- Ммммм!!! ... твою мать!!! - отозвалась Алекса, выплюнув наконец кляп.)

Она снова закрыла глаза и произнесла надломленным голосом (постаравшись вложить в него как можно больше трагичности. Курсы актерского мастерства, спешно пройденные под руководством Эрика, сделали своё дело.).

- Мальчик, м-мой господин. Они... убили ребенка... (рыдание) И забрали его тело, чтобы отнести Титу.

На этой версии настаивал Эрик. Если все будут думать, что ребёнок умер, то никто не будет искать младенца, которого увозят из страны. Александрия от всей души надеялась, что Эрик к этому моменту находится уже достаточно далеко.

Султан выругался (научился у Эрика) и прошелся по комнате.

- Мой господин, - ледяным голосом произнёс Якоб (это который начальник охраны). - Что-то здесь не сходится.

Александрия открыла глаза и тут же похолодела. Якоб смотрел прямо на неё.

- Почему они оставили её в живых? Почему даже не избили её?

- Думаю, они считали, что настойка валерианы её убьет, - к облегчению Александрии, вмешался Якуб (это который евнух). - В этих бутылках, кажется, содержалась очень большая доза, но я вижу на столе и на полу осколки (и с десяток нализавшихся вусмерть котов). Скорее всего, они в спешке разбили несколько из них и не смогли дать ей смертельную дозу (или выжрали сами и сдохли на половине пути).

"Спасибо, Эрик", - подумала про себя Александрия. Она поняла, что он нарочно пролил настойки, чтобы оставить такое впечатление.

Якоб нахмурился, но причин не соглашаться с этой версией у него не было. (Если не считать того факта, что он точно знал, что Эрик спал с Алексой, догадывался, чей это ребёнок, и понимал, что без архитектора тут не обошлось. Однако против разбитых бутылок не попрёшь - алиби железное.)

- Тит дорого за это заплатит, - прорычал султан. - Идём отсюда, пусть Александрия отдохнёт. Пошлите за повитухой, пусть она её осмотрит и убедится, что всё в порядке.

- Да, мой господин, - ответил Якуб. (- Я лично прослежу за гинекологическим осмотром, чтобы точно быть уверенным, что всё в порядке.)

Султан наклонился и нежно поцеловал её.

- Я буду с тобой, малышка. Ты справишься с этим.

Однако он ошибался. Александрия была очень подавлена. Она была матерью, потерявшей своего ребенка. (Курсы актерского мастерства были слишком поспешными, и выходить из образа Алекса ещё не научилась.) Хотя её дочь не умерла, потеря её ощущалась не меньше. Она уткнулась лицом в подушку (и умерла от удушья).

Далеко отсюда, Эрик натянул пониже капюшон плаща, скрывая голову. Не желая привлекать к себе внимание, он избегал маленьких деревушек. (А если случайно попадал в них, то ему приходилось во избежание конфуза вырезать всё местное население. Это очень утомляло.) Но вскоре он достиг более заселённой местности. Через несколько часов он доедет до временного пристанища, где его ожидали Мара и Мануэль. Оттуда они скоро отправятся в Париж.

Хотя младенец на его руках был лёгким, на сердце у него лежала тяжесть. Ему пришлось собрать в себе все силы, чтобы не вернуться. Александрию ожидали нелёгкие времена. Он молился за то, чтобы ей не причинили никакого вреда, когда его план сработает. (Ага, отсюда следует вывод: выкрадывать Алексу до начала военных действий он не собирался. Нехай сидит в гуще событий, так веселее.)

Конечно, он должен был беспокоиться о предстоящей войне (даааа?), однако Эрик знал, что нападение султана будет полной неожиданностью для Тита. У османов будет преимущество, особенно с такой большой армией, которая нарастила свою мощь. Тем не менее, если что-то пойдёт не так, ситуация станет опасной для Александрии. (И он только сейчас это понял.) Пока он ничего не мог сделать. Скорее всего, с ней в комнате каждую ночь будет охранник. (И не скорее всего, а наверняка. И даже не один, они будут регулярно сменять друг друга - поразвлекаться с женой султана всем хочется.) И он не хотел даже думать о том, что султан будет спать с ней. (Вот прям сразу после родов и начнёт, чего ждать-то?)

По крайней мере, он надеялся, что всего лишь спать. (Ага, щас. Он плохо знает Милоша?)

Эрику придется ждать подходящего момента, выбрать правильное время, чтобы навсегда забрать Александрию у султана. Но он не знал, когда же наступит этот подходящий момент. Когда битва закончится, можно было бы вернуться и убить султана в пути (и съесть) - якобы тот пал от руки Тита. Но на кого тогда останется империя и построенный им дворец? (особенно Эрика волновал дворец.) Сын султана ещё совсем младенец, а это значит слишком большой риск для будущего города. При таких условиях даже союзники Османской империи могут обернуться против них. (Ну что ж... придётся тогда Эрику стать султаном... хммм...)

О, дьявол, почему это вообще должно его беспокоить? (И действительно, развязал войну между двумя государствами - подумаешь, какая фигня! Его это вообще не касается.)

Его мысли были прерваны хныканьем. Эрик на минуту остановил жеребца и приподнял одеяло с лица Рашиды. На мгновение ветер коснулся её кожи, и она перестала плакать. ("Слава те господи, додумался, папаша, что мне воздуха не хватало!") Но вскоре она забыла про эти ощущения и снова заплакала. ("Подышать дал, теперь жрать давай!")

Эрик знал, что она проголодалась, и громко выругался - он всё бы отдал за то, чтобы (у него выросла грудь, потом Эрик сморгнул и опомнился. Он все бы отдал, чтобы) Александрия была вместе с ним (и сама возилась с младенцем). Ребенок на мгновение застыл, услышав резкий звук его голоса. ("Папаша, ты чего это, совсем очумел - материться при детях?") Эрик разозлился на самого себя. Откуда, черт возьми, он знает, как быть отцом? (Что, в книжках про это не пишут? *ехидно*) Один только его характер заставит убежать любого ребёнка.

Или его лицо. (О, да, кстати! Давненько мы про своё лицо не вспоминали!)

- А где мать?

Эрик резко повернул голову и увидел быстро приближавшегося мужчину.

- Умерла, - поспешно ответил он. - Я везу ребёнка к сестре, она живёт в нескольких часах езды отсюда. (А потом мы вообще в Париж собираемся, знаете ли. Кстати, хотите, я вам ещё о своём тяжелом детстве расскажу? Дело было так...)

Мужчина был среднего роста, с большим животом. Он выглядел старше, чем Эрик. Однако судя по его одежде из тончайшего шелка, он был (не то стриптизером, не то) весьма богат. Он улыбнулся Эрику, но улыбка тут же исчезла, когда он подошел ближе.

- Почему вы носите маску?

Эрик посмотрел на мужчину с раздражением (такой неожиданный и глупый вопрос, не правда ли), но в этот момент Рашида испустила ещё один вопль (- Потому что мой папашка - урод, и в прямом, и в переносном смысле. Есть хо-чу! Есть хо-чу!).

- У меня нет времени для глупых вопросов. Хотя дом моей сестры не так уж далеко (всего в трех сутках езды), девочка голодна, поэтому я должен торопиться.

Он собирался пришпорить жеребца, когда мужчина снова улыбнулся.

- Далеко вы не уедете.

- Простите?

- Ребёнок не выдержит в такой жаре. Посмотрите на неё. Она уже плачет без слёз. (Режиссеры фильмов ужасов взвыли от зависти от такой картины).

Эрик посмотрел на Рашиду. Мужчина был прав, у неё начинается обезвоживание. Он мог выдержать ближайшие несколько часов, но она не сможет, если её не покормить.

- У меня есть предложение, - сказал мужчина с блеском в глазах. - Я не буду ничего спрашивать по поводу маски, если вы хотя бы посмотрите на последних рабынь, которых я выставил для продажи.

Ах, вот на чём этот человек сделал своё богатство.

- У меня уже есть два раба, - отрезал Эрик. - Зачем мне ещё одна?

- Потому что вам нужна кормилица.

Эрик вспомнил, как султан говорил то же самое Ирис. В этой стране жёны рожают и используют затем кормилиц. (Ни в одной другой стране мира такая дикость не применяется.) Как правило, рабынь, которые только что родили и имеют много молока. Господи, он не хотел покупать ещё одну рабыню... но разве у него был выбор? Он надеялся до наступления темноты добраться до Мары, которая знает, что делать с младенцем. (Всю жизнь только и делала, что нянькалась. В перерывах между обучением любовным утехам.) Но так не получится. Эрик вздохнул. Он мог построить огромный дворец, сочинять самые сложные оперы и убивать без раздумий. (Ага, вполне сопоставимые действия.) И всё же он абсолютно ничего не знал о новорожденных. (В общем, его гениальный план трещал по всем швам.)

- Хорошо, - проворчал Эрик. Он осторожно соскользнул жеребца с младенцем на руках и последовал за мужчиной.

- Вы не собираетесь привязывать коня?

Эрик оглянулся на жеребца и встретился с ним взглядом. Он уже знал, что это животное преданно ему. Когда Эрик покачал головой, мужчина лишь пожал плечами. (Сигизмунд закатил глаза.)

Они вошли в богатый дом, украшенные шелковыми драпировками, коврами (портретами) и даже (о ужас! голыми) статуями (султана. Милош на них выглядел как живой. Эрик инстинктивно потянулся к горлу ближайшей статуи, но вовремя спохватился). Хозяин улыбнулся Эрику.

- Моя коллекция. Вы будете удивлены, узнав, сколько люди дают за хорошую рабыню. (Кстати, не хотите убить меня и ограбить?) А я единственный поставляю лучших рабынь. (А то, что в погоне за клиентом мне приходится бежать и останавливать первого встречного на пути бродягу, - это так... развлечения ради.)

Эрик старался не закатывать глаза - настолько ему не интересно было слушать о том, как замечательно идут дела у этого человека.

- Покажите мне рабынь, - тихо сказал он.

Мужчина снова пожал плечами и повел Эрика к запертой комнате. Когда дверь открылась, несколько полностью обнаженных женщин, сидевших на полу, склонили головы.

- Встать! - рявкнул мужчина. Он посмотрел на Эрика. - Итак?

(А можно всех посмотреть?) Откуда, чёрт возьми, он знает, какую женщину выбрать?

Мужчина вздохнул и покачал головой.

- Вы не хотите проверить их?

Эрик нехорошо (и масляно) прищурился

- Каким образом?

Засмеявшись, мужчина дернул одну из женщин к себе и схватил пальцами её сосок. Когда он сжал сосок, показалась беловатая водянистая жидкость. Мужчина облизал (сосок, но тут вмешалась запоздалая цензура) палец.

- (Да-да, не удивляйтесь, здесь у меня исключительно только что родившие, все как одна с молоком.) Попробуйте их. Кормилица должна давать жирное молоко. (50 процентов жирности, о как!)

Эрик был достаточно умен (и опытен), чтобы знать, что такие вещи по вкусу не определишь. (Значит, такие вещи мы знаем, а вот как ухаживать за младенцем, не знаем...) Вся эта ситуация была невыносима, он отчаянно хотел Александрию. (Ничего удивительного - от вида обнажённых рабынь возникла эрекция.) Преодолевая своё отвращение, он стал рассматривать женщин, ища нечто гораздо более важное - чистоту. Он мог сказать, какие из них всё ещё заботились держать себя в чистоте, глядя на их руки. (Учитывая, что все они тут мылись из одного корыта, способ оказался не столь уж надежным. Так что Эрику пришлось плюнуть на чистоту и искать другой критерий.)

Наконец, он указал на самую (страшную) старшую женщину. (Решил, что следующим критерием будет опыт. Фиг с ним, с молоком.) Она уже давно миновала расцвет красоты и юности (да и зрелости тоже... в общем, стояла одной ногой в могиле, прямо скажем). Однако она обладала тем опытом, который искал Эрик, а по её взгляду он понял, что в ней ещё осталась некоторая гордость. Она была здоровой (в маску Эрика был вмонтирован портативный рентген, аппарат УЗИ и портативная лаборатория, берущая пробы крови и мочи из воздуха) и находилась в хорошей физической форме. Ребёнку, которого она держала на руках, было, наверное, уже несколько лет. (И она до сих пор кормила его грудью?!)

Когда он указал на эту женщину, мужчина расхохотался.

- Да я уже сто лет пытаюсь продать её! Поскольку вы первый раз покупаете кормилицу, я покажу вам другую, получше.

- Я не просил вашей помощи, - с лёгкой угрозой в голосе ответил Эрик. - (А то куплю вместо кормилицы вас.) Оденьте её и подведите к моему жеребцу.

(Сигизмунд быстро убрал морду из окна, через которое нагло подслушивал.)

- Не так быстро. Мы не обсудили оплату. Она, может быть, и старовата, но она... опытна, - сказал мужчина, очевидно, пытаясь загладить свои предыдущие слова, чтобы назначить высокую цену. Эрик сунул руку в сумку и бросил на стол несколько золотых монет. Оплата была было более чем щедрой, поэтому он знал, что мужчина не станет спорить. А у Эрика не было ни времени, ни терпения для переговоров.

Как и было условлено, рабовладелец привёл к Эрику женщину, одетую теперь в простое платье. Одежда была старая, но, по крайней мере, она давала ей чувство собственного достоинства. (Это было особенно важно для Эрика. Он хотел окружать себя исключительно ледями, ледьми... леди.) Однако Эрик увидел на её лице следы слёз, и именно благодаря этому вдруг осознал, что с ней нет её ребёнка.

- Где её сын? - потребовал Эрик.

Рабовладелец имел наглость сделать вид, что удивлен.

- Вернулся в мой дом, конечно. Мы вырастим из него прекрасного молодого раба. После того, как у кормилиц появляется новый хозяин, их разделяют, особенно когда ребенку уже несколько лет, это обычная практика. Но... если вас интересует, я могу продать его вам.

Это объяснение привело Эрика в ярость. Он посмотрел на женщину и дал ей Рашиду.

- Держи её и следуй за мной, если хочешь вернуть  своего ребёнка, - приказал он.

И прежде чем рабовладелец понял, что случилось, Эрик приставил нож к его горлу. ("Ой, дурааак", - простонал про себя Сигизмунд.)

- (А вот теперь мы поговорим о твоём удачном бизнесе, твоих доходах и богатствах.) Мы возвращаемся в твой дом и забираем ребёнка этой женщины (а также побольше наличности, желательно золотом). Если не станешь привлекать внимание, то останешься в живых. В противном случае я могу с лёгкостью перерезать тебе горло и всё равно взять то, что желаю. (Все равно у дома охраны нет.)

Через некоторое время Эрик уже снова держал Рашиду в своих руках, а за ним шла женщина со своим ребёнком. (Итак, три коня, Алекса, Рашида, Мара, Мануэль, кормилица и её сын... И всю эту толпу Эрик собрался тащить за собой в Париж? Спаситель фигов.) Он пригрозил мужчине, что убьёт его, если он кого-нибудь за ними отправит. Выражение ужаса на лице мужчина убедило Эрика, что этого не случится. (Вообще-то, обычно это свидетельствует об обратном. Но судя по всему, Эрик не слишком-то хорошо разбирается в людях. Это вам не роды принимать). Он посадил женщину с её ребёнком на коня и повёл их довольно далеко, пока они не достигли места, скрытого между скалами и деревьями. (Сигизмунд мысленно сигналил Эрику, что тот дурак, но Эрик делал вид, что не понимает красноречивых взглядов коня.)

Женщина соскользнула вниз и протянула руки к сыну, который радостно спрыгнул к ней. Женщина засмеялась, и Эрик понял, что сделал правильный выбор. (Смеётся - значит, много молока.)

- Возьми её, - сказал он, протягивая ей Рашиду.

Женщина поклонилась.

- Её нужно покормить? (- прозорливо догадалась рабыня.)

Эрик смущённо отвёл взгляд.

- Да.

Женщина с радостью взяла младенца в руки и приспустила платье, чтобы сразу дать Рашиде грудь. Эрик отвернулся, не желая смотреть на это. Это оказалось труднее, чем он ожидал. (Да, эрекция снова дала о себе знать.) По какой-то причине он не мог вынести зрелища того, как другая женщина кормит его ребенка. Ему даже стало физически плохо. (Блевал Эрик в кустах долго и весьма музыкально.)

- Она такая маленькая, - услышал он мягкий голос женщины. - Должно быть, только что родилась.

Эрик, по-прежнему не глядя на неё, только кивнул и сосредоточил внимание на жеребце, похлопав коня по крупу. (И представив на его месте округлые женские ягодицы... Тьфу, млин! Только хуже стало...)

- Где её мать?

- Тебя это не касается, - раздраженно ответил он. Господи, у него сейчас и так достаточно проблем с невозможностью изгнать из головы мысли об Александрии.

Внезапно они услышали приближающийся топот копыт. Эрик оглянулся на женщину и дал ей знак молчать. Но её сын вдруг побежал сквозь деревья. (Кошелек Эрика оказался почему-то у него в руках.) Эрик выругался и пошёл за ребёнком. Маленький мальчик завизжал от восторга, увидев приближающихся лошадей (конь Эрика его не устраивал). Прежде чем Эрик успел остановить его, мальчик быстро побежал им навстречу (Эрик его тоже не устраивал).

Недолго думая, Эрик метнулся вперёд и в последний момент выхватил ребёнка из-под копыт, пока его не затоптали. Потеряв равновесие, Эрик упал на спину, а малыш - сверху, прямо на него. (Няяяяя, автор, за вами уже выехала полиция нравов.) К его раздражению, мальчик лишь посмотрел на него и рассмеялся.

- Эрик?! (Знаешь, какое наказание у нас в стране за растление малолетних?)

Эрик поднял взгляд и снова выругался. На него сверху вниз уставились солдаты султана.

Отредактировано Мышь_полевая (2011-11-02 10:33:11)