Всем привет! Спасибо за комментарии.
След. главу обещаю лишь через несколько дней (ибо только что прилетела, сейчас надо разгрести срочные дела), а пока тоже побалую картинкой:

Это Алекса верхом на Рене в том платьице, которое ей одолжила "нищая" семья, чей домик прячется в роще деревьев посреди пустыни. Обратите внимание на морду Рене.

Ну ладно уж, не совсем импотента-то. Два раза ведь смог. Ну, как-то... худо-бедно, но ведь смог!

Pandora, там про это было в тексте.

По гениальной версии этого гениального автора Александрия (и видимо, все остальные наложницы тоже) пользовались... цервикальным колпачком! Да-да!
И не надо мне говорить, что это мусульманская страна и 19 век.

Более того, Алексу этому способу предохранения обучил... бывший муж, Карим! Который как бы тоже был мусульманином.

В общем, рожать имеет право только та жена, до которой доходит очередь. Вот такой вот бред. :sp:

Глава 28.

Султан широко улыбнулся, когда Александрия ахнула, увидев новый дворец (этот ах она весь вечер старательно репетировала перед зеркалом. Был еще вариант упасть в обморок, но потом она решила обойтись без фанатизма). Она думала, что потребуется ещё много месяцев, прежде чем хоть что-либо из этого будет близко к завершению. Она удивлённо смотрела на прекрасные двойные двери с вставленным стеклом (стекло она видела в первый раз в жизни. До этого обходились бычьими пузырями в рамах), которые распахнул перед ней султан - эти двери вели в её новое даирэ. (Вы поняли, да? Эрик несколько месяцев водил султана за нос, рисуя ему чертежи, а тут на! - и за пару-тройку недель достроил весь дворец. Любопытно, автор вообще хоть раз видела, как дома строят? И сколько времени проходит даже у самых быстрых строителей от этапа возведения наружных стен до окончательной сдачи объекта?)

- Здесь ещё не всё закончено, но я решил преподнести тебе этот сюрприз пораньше, - сказал султан, когда они вошли в самую прекрасную комнату из всех, что она видела в своей жизни.

Она была настолько удивлена, что потеряла дар речи. За последний месяц её сердце не чувствовало ничего, кроме горя, но когда она вошла в своё новое даирэ, то ощутила невольный трепет, увидев нечто настолько чудесное. Впервые за несколько недель она обняла султана в знак благодарности. (Вот сучка, простите! Она мужа даже не обнимала ни разу за эти недели!) Он в ответ просиял и наклонился, чтобы поцеловать её.

Александрия услышала ругательство и отпрянула от султана, внезапно осознав, что они не одни. Обернувшись, она увидела... Эрика. (Чёрт, как неожиданно! Вот кого она меньше всего ожидала бы увидеть в строящемся дворце, так это Эрика! Что он тут делает? Каким ветром его вообще сюда занесло?)

Он быстро отвёл от них глаза, и у неё упало сердце. Она так хотела, чтобы он взглянул на неё (когда её лапает султан - чтобы хотя бы поревновал, чурбан бесчувственный). Однако Эрик упорно смотрел в пол. (Поэтому она упала на пол прямо под его взгляд.)

Султан кивнул ему.

- Должен признать, ты сделал намного больше, чем я надеялся. Что это было? Несколько недель назад, когда я попросил тебя сперва закончить её даирэ, прежде чем работать над другими частями дворца?

- Вы... попросили его завершить моё даирэ в первую очередь? - прошептала Александрия.

Он поцеловал ей руку. (Эрик снова смачно выматерился.)

- Конечно. Я ведь знал, что Эрик - единственный, кто сможет сделать твоё даирэ красивым. Оно напоминает тебе о Константинополе, не так ли?

Александрия изо всех сил (пыталась понять, что именно в этой мешанине стилей должно напоминать ей о Константинополе) сдерживалась, чтобы не расплакаться. Оглядевшись вокруг, она увидела много вещей, напоминавших ей о том доме, где она жила с Каримом. (Султан был не чужд моральному садизму.) На роскошном потолке даирэ были вырезаны затейливые узоры. (А как же "потолок, расписанный под небо", который Эрик видел в константинопольском дворце? Автор уже забыла?) Полы и стены были украшены богатыми коврами.

И всё это было сделано Эриком. (Единолично. За три недели сам, в одиночку достроил даирэ, вставил цветные стёклышки в двери, вырезал узоры на потолке, наткал и развесил по стенам ковры, собрал и расставил мебель... Остался только один вопрос - какого чёрта он до этого несколько месяцев возился с планами?)

Однако он по-прежнему не смотрел на неё.

"Пожалуйста, взгляни на меня хоть один раз".

- Боюсь, мы не можем остаться, - сказал султан. (Ему очень не понравились те пристальные взгляды, которые его жена бросала на архитектора.)

- Что? - удивленно спросила она. - Почему бы и нет?

Он мягко рассмеялся.

- Я рад, что тебе нравится мой подарок. (Именно мой, не надо так пялиться на архитектора! Кто платит, тот девушку и танцу... То есть, я хотел сказать, объект строительства принадлежит заказчику, а не подрядчи... Чёрт! Короче, это МОЙ тебе подарок!) Но он ещё не завершён. Тебе придётся подождать следующего раза, чтобы увидеть всё остальное, - он снова обернулся к Эрику, который по-прежнему не отрывал глаз от пола. - Отличная работа, друг мой. Когда будет закончено остальное?

- Через неделю. (В твоей половине и в даирэ остальных жён я потолки вырезать не буду, без ковров тем более обойдётесь, мебель сам купишь... Короче, мне только оштукатурить стены - и адью.)

Султан нахмурился.

- Ближайшие несколько дней меня здесь не будет, - он снова засмеялся, когда Александрия посмотрела на него глазами, полными надежды. - О, прекрасно. Пусть Якоб начинает собирать твои вещи. (Обратите внимание! Он говорит не о евнухе, а о начальнике стражи!!! То есть жену султана теперь будет постоянно сопровождать и опекать не кастрированный мужчина! У которого были шашни с Алексой ещё в тот период, когда он служил Кариму! Он даже хотел жениться на ней, если Карим погибнет, вы помните? Автор жжёт.) Ты можешь переехать сюда к концу недели, когда всё будет завершено, - он наклонился к ее уху. - И я с удовольствием проведу свою первую ночь после возвращения в твоей новой постели.

Александрия нервно улыбнулась. Она знала, что сразу после возвращения он потребует от неё вернуться к исполнению своих супружеских обязанностей. (Иногда она подумывала о том, чтобы подсыпать ему в пищу бром. Ну, или слабительное на крайняк). Он только что подарил ей великолепное даирэ, надеясь, что это поднимет ей настроение. Как она могла теперь ему отказать? (Дайрэ было устойчивой валютой на рынке продажной любви.) C печалью она последний раз взглянула на Эрика, прежде чем султан увёл её прочь. (Не виноватая я... он сам подарил...)

Эрик медленно поднял глаза, глядя, как они уходят. Ощутив боль в руках, он вдруг осознал, что они крепко сжаты в кулаки. Всё это время он без устали работал над даирэ Александрии, настоятельно требуя, чтобы большая часть работы была выполнена лично им. По ночам он зажигал в комнатах свечи и керосиновые лампы, без конца работая над своим последним подарком для неё. (Султану ещё не пришел счёт за электричество, и Эрик очень надеялся, что когда коммунальщики спохватятся, он сам уже будет очень и очень далеко.)

Это будет его подарок, а не султана!

Он не был удивлен, когда, выйдя из спальни, над которой он всё ещё работал, увидел её столь радостно обнимающей султана. (На минуту он задумался, что шёл в неверном направлении - нужно было сделать султанов подарок наиболее омерзительным.) Но это зрелище разорвало его сердце напополам (как это могло произойти с несимметричным объектом, Эрик не стал вдаваться в подробности). В глубине души он глупо надеялся, что султан по-прежнему спит только с другими женщинами. И вот теперь получил доказательство, что Александрия до сих пор любит своего мужа. Эрик слышал, как правитель прошептал ей на ухо (громко-громко, чтобы слышали все окружающие), что с нетерпением ждёт возвращения из своей поездки, чтобы провести с ней ночь. Вне всякого сомнения, они уже снова состоят в интимных отношениях.

Он уже собирался уехать из этой страны. Он закончит её спальню и уедет так быстро, как только сможет. Вернувшись в спальню, он опустился на колени и продолжал отшлифовывать прекрасную кровать, вырезанную из дерева. (Да-да, всю мебель он тоже собственноручно вырезал из дерева. И архитектор, и каменщик, и маляр, и столяр, и плотник - всё в одном лице. И вообще за три недели дворец в одиночку достроил, пока рабы дрыхли по ночам.) Он остался удовлетворён окончательным видом её спальни. Оглядевшись вокруг, он подумал, что лучше всего к этой обстановке подойдёт слово "безмятежность". Потолок был окрашен под небо, зона отдыха, окружённая многочисленными окнами (пробитыми в коридоры, в туалет и в соседние комнаты), создавала впечатление, что ты находишься на открытом воздухе. И он знал, что когда она выйдет на балкон, у неё попросту захватит дух. Стеклянные французские двери открывали завораживающий вид на маленькое озеро с фонтаном посредине. (Яму для озера он собственноручно выкопал лопатой три дня назад, потом всю ночь заполнял озеро, таская воду ведром из ближайшего колодца, а фонтан, не мудрствуя лукаво, демонтировал из старого дворца - всё равно он им скоро уже не понадобится). Сад требовал ещё много работы, но со временем он расцветёт в полную силу, наполнив жизнью её... золотую клетку.

Эрик вздохнул. Что бы он ни делал, это даирэ всё равно будет для неё клеткой. Эта комната хотя бы уменьшит чувство заточения. По крайней мере, она сможет тут хоть немного дышать, в то время как он снаружи будет задыхаться до конца своих дней. (Эрик так же усердно, как и кровать, отшлифовывал скорбные пафосные речи).

Когда руки сильно разболелись и продолжать работу (комментатор подавился пошлым комментарием) стало невозможно, Эрик неохотно отложил свои инструменты. Он взглянул на стену за диванами в зоне отдыха и вдруг понял, что никто не сможет показать ей потайной книжный шкаф, который он для неё создал. Эрик нахмурился. Может быть, оставить для неё какие-нибудь подсказки, как его найти... (намалевать, например, красной гуашью стрелку, мол, "ткни сюда", но эту идею Эрик отмел, где он посреди пустыни найдет красную гуашь...) Но мысль о том, что по этим подсказкам его сможет найти кто-нибудь другой, заставила его передумать. (Жадина, нет, чтобы другим дать почитать.) Если шкаф обнаружат, то её строго накажут. В её апартаментах он установил всего лишь небольшой отсек, а этот шкаф был в три раза больше. Он был спрятан в стене как раз рядом с её диваном. Поскольку внимание всех посетителей будет тут же приковано к прекрасным окнам, не было ничего проще, чем спрятать потайную стену, за которой скрывались полки с книгами. (Мысль о том, что кому-то его прекрасные окна могут не понравиться и этот "кто-то" начнёт от скуки пялиться на стены, Эрик отмёл как совершенно возмутительную и не заслуживающую внимания.)

Он понял, что придется встретиться с ней наедине в последний раз, чтобы показать ей шкаф. (Хороший предлог для секса, да. "Я покажу Вам шкаф"). Он попросит Якоба поставить его в известность, когда именно она решит первый раз посетить спальню. (Конечно, если она соберется, скажем, заглянуть в столовую, то предупреждать его не надо, в столовой он шкафов не строил.) У капитана не должно возникнуть вопросов - для архитектора было вполне естественным пожелать присутствовать при окончательном осмотре. (Да-да, в этой удивительной мусульманской стране вообще вполне естественно, когда жену султана сопровождает целая куча посторонних мужиков, да ещё и в отсутствие законного мужа.) Но чем бы отвлечь Якоба, чтобы он мог мог остаться наедине с ней в спальне? (Опа! А зачем в спальне? Шкаф-то в зоне отдыха! Хитришь, дорогой Эрик, ой хитришь...) Скорее всего, у него ничего не получится. Эрик уже заметил, что Якоб очень ревностно относится к исполнению своих обязанностей по её охране. (Вот тут-то Эрику бы и насторожиться, ан нет.) 

Устав, Эрик наконец вернулся в свои апартаменты, где обнаружил Мару, уснувшую в ожидании его на (хозяйском) диване (перед включенным телевизором, раскидав вокруг коробки из-под пиццы). Он чертовски хотел, чтобы она не так сильно старалась услужить ему. (Надо было просто сломать ей ногу. Так её ретивость гарантированно поумерилась бы). Мара постоянно пыталась позаботиться о нём, и он понятия не имел, почему. Ему было трудно принять тот факт, что кто-то просто проявляет к нему участие. Он бесшумно прокрался мимо неё, направляясь в свою спальню (споткнулся об угол ковра, упал, выматерился, встал, споткнулся об коробку из-под пиццы, снова упал и уже бесшумно пополз в сторону спальни).

- Хозяин?

"Проклятье".

Выдохнув, он медленно обернулся.

Она села, и он с удовлетворением отметил, что её волосы уже отросли почти до уровня подбородка. Они снова начали блестеть, как лучи солнца. (О, да, вставочка про её волосы тут очень в тему!) Мара поднялась и встала у него на пути.

- Куда вы идёте?

- (Не твоё собачье дело) Спать, - глухо сказал он. Если она хотя бы попытается заставить его что-нибудь поесть... (...то, пожалуй, он поест.)

- Вы не спите, - просто сказала Мара. - Вы не едите. И так продолжается с тех пор, как вы вернулись после спасения второй жены султана.

Эрик застыл.

- (Да! Ты меня раскусила! Я не сплю и не ем! И вообще, я давно подох! Я стал зомби! Но) Тебя это не касается! - отрезал он. Отвернувшись, он быстро пошёл прочь, но не успел он дойти до двери своей спальни, как она снова заговорила.

- Вы её любите.

Эрик остановился. Резко повернувшись, он посмотрел на неё.
- Что ты сейчас сказала?

Мара тут же упала на пол (и окочурилась), осознав, насколько смелым было её замечание. Эрик сердито подошёл и (полюбовавшись на вздернутый зад, "Попка ничего так", - решил он про себя, - ну, это в следующий раз как-нибудь, сейчас у меня депрессия и истерика"), схватив её за руку, вздёрнул вверх.

- Не прячься от меня!

Мара тряслась от страха, но к его удивлению, тут же подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза (и плюнула в лицо).

- Вы любите Александрию.

(Твою мать! Об этом уже последний раб знает!..) Потеряв от гнева контроль над собой, Эрик грубо бросил её на пол. Мара сильно ударилась спиной и заплакала. Только услышав этот звук, он вдруг с ужасом осознал, что только что сделал. И тут же в его памяти всколыхнулось мимолётное воспоминание о том, как его гнев привёл к настоящему помешательству в Опере. (Ему тогда не доплатили пять франков, он разнес к чертям собачьим все декорации, оттаскал за косы всех балерин и пошел было уже топором рубить пол сцены, когда мадам Жири успокоила его ударом трости по голове.)

Выругавшись, Эрик опустился на колени, обнял Мару и стал её тихонько покачивать.

- Я... прошу прощения. Извини. Я... не хотел причинить тебе вред.

Поморщившись от боли в спине, Мара отстранилась от него. (Хозяин добрый? Кажется, он с глузду двинулся. Надо бежать, пока цела).

- Хозяин... Я ведь несколько раз спрашивала, могу ли я что-нибудь сделать для вас. Разве вы мне не доверяете?

Эрик глядел на неё в полном замешательстве.

- Что?

Она слабо улыбнулась ему.

- После того как меня избили, вы сидели со мной несколько ночей. Вы заботились обо мне, даже еду мне приносили! Затем вы позволили нам с Мануэлем быть вместе...  (У меня всё записано!) Пожалуйста, неужели вы не понимаете, насколько мы вам преданны? Мне не нравится видеть, как вы страдаете. Позвольте мне помочь вам. (Я убью Александрию, и вы больше не будете страдать от неразделенной любви! - она запустила руку ему в штаны.)

Эрик был ошеломлен. Он покачал головой.

- Ты ничего не можешь сделать... - начал он, но затем заколебался. (Столько дней воздержания!.. Да у него спермотоксикоз!)

- Да? (Она продолжала шарить рукой в его штанах)

- Я уезжаю.

У Мары расширились глаза. (Да, Алекса не соврала, у Эрика и правда был огромный размер!)

- Но перед отъездом я должен увидеть... - Эрик снова заколебался. О чёрт, Мара всё равно уже догадалась, так что какая разница? - Мне нужно увидеться с Александрией в последний раз. Наедине. Мне просто надо показать ей то, что я для неё сделал в её новой спальне. Султана не будет, он уедет, но там будет Якоб. (Поэтому убей лучше Якоба.)

Она сжала его (ну, вы все поняли, что именно) руки.

- Мы с Мануэлем поможем вам.

Эрик скептически посмотрел на неё. ("Думай о Родине, думай о Родине… тьфу, об Алексе, об Алексе…")

- Как?

- Когда капитан приедет с ней, я буду накрывать вам обед (разверну походную кухню прямо посреди ее новой роскошной гостиной). Мануэль попросит его пойти с ним, чтобы узнать его мнение насчёт строительства нового учебного полигона для солдат. Капитан не побоится оставить её с вами, если я тоже буду там. А как только он уйдёт, я оставлю вас наедине. (У вас там везде окон понатыкано, так что все равно увижу, что вы там будете делать.)

Эрик сглотнул. (Штаны уже трещали по швам.)

- Это не то, что ты думаешь... Я имею в виду, мы не собираемся...

Господи, до чего же он был смущён. Но он не хотел показывать книжный шкаф даже Маре. Об этом будет знать только Александрия.

Мара улыбнулась (и коварно убрала руку).

- Меня это не касается.

Эрик тихо (выругался) рассмеялся, когда она использовала те же самые слова, которые он произнёс несколько минут назад. Он аккуратно помог ей подняться. Когда он попросил у неё чего-нибудь поесть вместо того, чтобы скрыться в своей спальне, Мара счастливо улыбнулась.

Неделю спустя Эрик нервно мерил шагами новое даирэ Александрии (порядком вытоптав дорогущий ковер). Якоб должен был прибыть с минуты на минуту. Боже, что он ей скажет, когда они останутся наедине? (Что и собирался - "Я покажу тебе шкаф".) Конечно, она его не любила. (Началооооооооось). Скорее всего, она сожалеет о том, что они когда-то были вместе. Она может даже злиться на него за то, что он пытался встать между ней и султаном, когда она была ему такой хорошей женой.

(Сигизмунд, привезший Эрика к даирэ, дал задний ход, сунул морду за угол и подал сигнал коллегам. Епифан, а за ним Рене показались в отдалении. Втроем кони заняли самые выгодные позиции.)

Двери открылись, и вошёл Якоб. Его глаза расширились при виде представшей перед ним картины, а следом за ним в комнату вошла Александрия.

- Аллах! (Эрик, вы всех гостей встречаете без штанов?) Это поистине удивительно, Эрик!

Но Эрик не мог отвести глаз от Александрии. На ней были многослойные полупрозрачные одежды. Волосы были распущены и свободно струились вниз по спине. (Алекса воспользовалась отсутствием мужа и долго выбирала, в каком виде предстать перед архитектором и начальником стражи. Полупрозрачная ночнушка и распущенные волосы - самый подходящий вид для приёмки законченного объекта строительства.) Кожа на её лице была светлой и, как он помнил, очень гладкой. Ее прекрасные тёмные глаза словно пронзили его насквозь, когда она слегка улыбнулась ему.

- Эти комнаты... совершенны, - мягко сказала Александрия. Но она смотрела не на комнату. Она смотрела прямо на него. (Кони переглянулись. "Дуй за попкорном", - велел Рене Сигизмунду.)

- Совершенны? - переспросил Якоб. Он посмотрел на Эрика. - Они великолепны! Думаю, награда султана будет превосходить самые смелые твои ожидания. (Да я сам бы тебе отдался, если бы ты мне подарил такое!)

- Капитан?

Эрик с облегчением отметил, что Мануэль идеально рассчитал время своего появления. Через пару минут они уже разговаривали о перспективах той зоны дворцового комплекса, которая могла быть использована для тренировки солдат. (Мануэль намекнул, что там сейчас выращивают коноплю.) Заинтригованный Якоб не смог преодолеть искушения посмотреть на территорию. Как только он ушёл, Мара вежливо поклонилась и исчезла. Эрик заметил, что Александрия, кажется, напряглась, когда за ней закрылась дверь.

- Мне нужно было уединиться с вами только на одну минуту, - тихо сказал он.

Она недоверчиво посмотрела на него.

- Правда? (Вам минуты хватит? - и она моментально скинула одежду.)

- Чтобы показать вам потайной книжный шкаф, помните?

Она заметно переменилась в лице, и Эрик озадаченно взглянул на неё. Разве она больше не хочет читать книги? (Да, теперь она решила слушать радио. Быстро сооруди ей радиоточку). Он, конечно, надеялся, что ошибся. Следующие годы будут тянуться для неё очень долго. Чтение было единственной возможностью убежать от скуки.

По крайней мере, в то время, которое она не будет проводить в постели султана, развлекая его.

Перед глазами Эрика снова встала картина, как султан лежит на ней. (Эротическая фантазия у Эрика была очень скудной, он мог представить только миссионерскую позицию). Он быстро отвернулся и направился к зоне отдыха, она неохотно последовала за ним. Он указал на стену, скрывающую за собой потайной отсек. Показав ей, в каком месте он открывается, Эрик дважды постучал, и перед ними открылся книжный шкаф. (Книжек там было очень много! Штук двадцать, и, конечно, собрание сочинений о приключениях Колобка стояло среди них.)

Александрия открыла рот. ("Как она всё-таки похожа на Кристину", - умилился Эрик.)

- Я... даже не знаю, что сказать. Я никогда не видела столько книг!

Была ли она счастлива? Почему-то он не был в этом уверен.

- Откуда вы взяли все эти книги? - спросила она.

- Это мои, - просто сказал он.

- Все?!

Эрик не смог удержаться от тихого смеха.

- Да. ("Врёт, - фыркнул Рене, - половину из библиотеки свистнул".) Должен сказать, что слугам, которым пришлось помогать мне их перевозить, очень хотелось воткнуть нож мне в спину. Я дарю их вам. Я не возьму их с собой, когда уеду.

Она взглянула на него.

- Вы... уезжаете?

- Да, - тихо сказал он. - Вы снова ожили, Александрия. Дворец закончит Мануэль. Он - раб султана, так что он продолжит мою работу. Конечно, я попрошу султана взять себе и Мару тоже, - хотя он ещё и не придумал, как будет объяснять султану, почему он хочет вернуть его подарок за спасение жизни Александрии. ("Зае..." - самое простое объяснение).

- Что? Почему?

- Мара и Мануэль... - Эрик осекся. О, господи, он с трудом даже произносит эти проклятые слова. - Они влюблены друг в друга, - твёрдо сказал он.

- О, - спокойно ответила Александрия. Она оглянулась на книжный шкаф, и в комнате повисло неловкое молчание (прерываемое хрустом попкорна).

- Что ж, - сказал Эрик, понимая, что пришло время расставаться, - я искренне желаю вам всего хорошего. А я... - у него перехватило дыхание, но он сумел взять себя в руки. - Я извиняюсь за то, что произошло между нами. Это была моя вина, а теперь вы вернулись туда, где и должны быть.

Чёрт, да он дрожит. Она это видит или нет? Он быстро закрыл шкаф (и больно ойкнул, прищемив себя спереди).

- Эрик...

- Я больше ничего не могу вам сказать, кроме того, что я... желаю вам всего хорошего, - ну вот, он уже стал повторяться, значит, действительно пора было уходить, пока он не выставил себя полным дураком. (Кхм... Эрик... надо сказать тебе горькую правду... УЖЕ!) Эрик направился к двери.

- Мне так жаль, - прошептала она.

Что? Она явно пыталась сказать что-то ещё, и Эрик остановился, держа руку на ручке двери.

- Но я ничего не могу с собой поделать... (У султана меньше, чем у тебя, Эрик! И у Якоба тоже меньше! И у всех его солдат!!! Что мне делать? Как жить дальше?)

В её голосе слышались слезы, но Эрик не смел оглянуться на неё. Он медленно выдохнул.

- (Господи, - простонал он, - Алекса, купи себе вибратор, дура!) Это была не твоя вина, Александрия. Помни об этом.

Он уже собирался открыть дверь и уйти, когда она заговорила снова.

- Я... я люблю тебя.

Она правда сказала то, что он думает?

- Эрик...

Его рука на дверной ручке задрожала (и отломала её нафиг).

Александрия судорожно вздохнула.

- Я... знаю, что ты не чувствуешь то же самое по отношению ко мне, и это... неправильно. Но я...

Эрик даже не помнил, как очутился на другом конце комнаты. В следующую секунду он уже целовал её так страстно, что она чуть не упала. Александрия расслабилась в его объятиях, полностью отдавая себя ему. (Епифан и Сигизмунд одобрительно засвистели. "Пст!" – прикрикнул на них Рене, прислушиваясь к звуках, раздававшимся со стороны конопляного поля.)

Что окончательно воспламенило его.

Отбросив в сторону все доводы рассудка, он быстро развязал её платье, стремясь как можно скорее почувствовать её гладкую кожу, по которой он так тосковал. Александрия приоткрыла губы, углубляя поцелуй, и Эрик напрягся всем телом. Ей было так хорошо в его объятиях, и он прижал её к себе ещё крепче. Ее груди коснулись его груди, и это заставило его содрогнуться.

(- Ну-ка, капрал, найди Мару. Хватит жрать! За Марой, быстро! – приказал Рене, и Сигизмунд, дожевывая на ходу, поскакал за рабыней.)

Боже, он должен взять её немедленно. Теперь он уже не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Он подхватил её на руки и, продолжая целовать, понёс к кровати. Тут ему в голову пришла мысль, что это именно он будет первым, кто возьмёт её в этой постели. Именно он будет страстно любить её в той кровати, которую он сделал для неё... для них. Внезапно Эрик понял, что именно об этом он думал всё то время, когда мастерил эту чёртову мебель.

[Очередная убого написанная постельная сцена вырезана. Поверьте, вы ничего не потеряли. Эрик, как всегда, был не на высоте.]

Всё ещё дрожа, они крепко держали друг друга в объятьях. Эрик почувствовал на своей груди влагу и понял, что она плачет. Приподняв её подбородок, он поцеловал слёзы, текущие по её лицу.

(- Я ничего не пропустил? – спросил Сигизмунд, возвращаясь.
- Ничего, - поморщился Епифан. - Размер не имеет значения.
- Подтверждаю, - сказала Мара. - Рене, чем могу помочь?
- Борща хочу! - встрял Сигизмунд и получил от начальника пинок задними копытами. Рене повернулся к Маре и принялся что-то шептать в ухо.)

- Пожалуйста, не уезжай, - прошептала она. - Я знаю, я... прошу невозможного. Но я люблю тебя и не хочу с тобой разлучаться.

Эрик закрыл глаза от боли.

- Я тоже, - прошептал он в ответ.

Вдруг они услышали шум за дверью. Эрик тут же узнал голос Якоба.

- Где Александрия?

Оба напряглись, услышав приглушенный разговор. Но прежде, чем они успели выбраться из постели, дверь спальни распахнулась.

Отредактировано Мышь_полевая (2011-08-06 18:28:09)

Ой, мне тоже страшно. Поэтому я туда даже и не заглядываю.
Это... кхм... произведение надо принимать порционно. Иначе свихнуться можно.

А паранджа... Ну что вы! С её-то понятиями о гаремах (которые для неё, похоже, означают примерно то же самое, что и частный бордель)!

Отредактировано Мышь_полевая (2011-08-06 04:56:54)