Глава 26: В руках ангела

Благоухающий весенний ветерок мягко овевал Брилл, дремотно покачивающуюся в кресле на парадном крыльце. Она ощутила, как ветер ласкает ее щеки прохладными ладонями, и запрокинула лицо вверх, улыбаясь солнцу, согревающему кожу и подсвечивающему багряным внутреннюю поверхность век. Ритмичный скрип кресла успокаивал, и она, откинув голову на подголовник, позволила мыслям бродить, как им вздумается. Неподалеку раздавался перезвон ветряных курантов, звучащий мелодично и чуть одиноко, и Брилл наслаждалась безмятежностью момента. «Я никогда не думала, что так хорошо бывает просто сидеть и слушать».
Она перестала раскачиваться и открыла глаза, когда ее размышления были прерваны взрывами смеха. Моргнув, чтобы глаза привыкли к яркому свету, Брилл села прямо и мельком заметила счастливо бегущую через двор Арию. Глядя, как дочь играет на траве, она улыбнулась, но секунду спустя улыбка увяла.
Хотя вид играющей Арии представлял собой идиллическую картинку, по какой-то причине нутро Брилл тревожно сжималось, когда она наблюдала за ней. «Что-то произошло. Я должна вспомнить». Проблеск другого образа возник перед ее взором, заставив замереть в кресле. Ария играла во дворе, и одновременно Брилл так же ясно видела ее барахтающейся в полынье на пруду, но стоило ей моргнуть, как странная картина в мозгу поблекла. «Я сплю? О каких странных вещах я думаю».
Под воздействием тревоги, по-прежнему свинцом лежащей в животе, Брилл подалась вперед в кресле, намереваясь подняться на ноги и позвать дочь обратно в дом, но ей помешал вес собственного тела. Она ощущала себя отягощенной, будто в середине туловища добавилось фунтов двадцать. «Наверное, я простудилась. Я чувствую себя немного странно», — со вздохом подумала Брилл и ступила на край крыльца, подняв руку, чтобы заслониться от солнца.
— Ария, возвращайся в дом.
Та обернулась на голос матери и весело поскакала к крыльцу. Почувствовав себя куда лучше, Брилл вернула дочери улыбку и устало оперлась на один из столбов крыльца. Приложив руку ко лбу, она вновь утомленно прикрыла глаза. «Я просто зациклилась. Все в порядке».
Когда позади раздались тяжелые шаги, Брилл слегка подпрыгнула и выпрямилась. Прежде чем она успела повернуться лицом к подошедшему, пара сильных рук нежно обвилась вокруг ее талии: крупные ладони с тонкими пальцами легли на живот. Хотя жест было весьма непривычным, Брилл поняла, что лишь улыбается в ответ на дерзость этого мужчины.
— Разве я не просил тебя поберечь ноги хотя бы пять минут? — осведомился над ухом мужской голос с очаровательным французским акцентом. Колючая однодневная щетина щекотала ей щеку.
Где-то глубоко внутри Брилл знала, что ее должна была оскорбить бесцеремонность мужчины, но вместо этого она лишь откинулась назад в его объятиях, наслаждаясь его запахом — смесью пряностей и ночи. Все в этом незнакомце казалось знакомым, но, как Брилл ни старалась, ее затуманенный разум не мог полностью ухватиться за нужное воспоминание. Кто-то в голове нашептывал имя, но она была слишком удовлетворенной, чтобы обращать на это внимание.
— Я подумала, ты уже мог бы привыкнуть, что я делаю то, что хочется, — Брилл смутно слышала свой ответ, ее голос звучал необычно и отстраненно даже для ее собственных ушей. «Что со мной не так?»
Мужчина погладил ее по животу и рассмеялся:
— Ты всегда оставляешь за собой последнее слово. Я лишь надеюсь, что наш ребенок будет чуть менее разговорчивым, чем ты.
Моргнув, чтобы прочистить мозги, Брилл повернула лицо вбок, пытаясь разглядеть своего нежного пленителя.
— Какой ребенок?
Мужчина издал еще один смешок и обнял ее чуть крепче.
— Какой ребенок? Ты не устаешь меня изумлять! — смех стих, и мужчина ласково провел носом по загривку Брилл. — Пожалуй, тот самый, которого мы с таким удовольствием сделали примерно восемь с половиной месяцев назад, моя дорогая.
Из-за этого необычного состояния потрясение Брилл было приглушенным, отстраненным. Даже когда она опустила глаза, чтобы неверяще уставиться на свой глубоко беременный живот, колокольчики паники в ее голове лишь равнодушно звякнули. «Это не может быть правдой…» — монотонно бубнил разум, хотя вероломное сердце расцвело от этого события, от мужских рук, крепко обнимающих ее, от жизни, которая, как она чувствовала, бьется в ней. Она ощущала безопасность… счастье. Как много воды утекло с тех пор, как она испытывала нечто подобное?
Стоило только Брилл повернуть голову назад и вверх, чтобы улыбнуться загадочному мужчине, как земля под ее ногами качнулась: мир менялся и выцветал, пока она старалась разглядеть его лицо. Среди вихря закружившихся вокруг цветных пятен Брилл смогла различить лишь прозрачно-синие глаза своего таинственного мужчины.
— Как тебя зовут? — Но в глазах не было ответа, и объятие этих восхитительных рук ослабло. — Подожди! Назови мне свое имя! — снова крикнула она, потянулась — и схватила лишь воздух.
Раскинувшиеся перед глазами мягкие оттенки деревенской весны канули во тьму, и Брилл осталась стоять в одиночестве посреди бескрайней черной пустоты. Весь покой, все теплое удовлетворение, которые она ощущала всего несколько мгновений назад, потухли и умерли в ее сердце. Она медленно повернулась в дезориентирующей, но слабо знакомой темноте и почувствовала под ногами холодные сырые камни. «Я уже была здесь раньше».
Безжалостный вес револьвера оттягивал ладонь, но она не помнила ни почему он здесь, ни чего она боится. Словно наблюдала свои действия со стороны. Неизменно держа пистолет перед собой, Брилл шагнула вперед. Она хотела было позвать кого-то по имени, но резкий звук справа остановил ее. Она повела своим оружием, но то вырвалось из ее рук и, ударившись об пол, выстрелило. На какую-то долю секунды свет от вспыхнувшего пороха позволил Брилл мельком заметить лицо нападавшего — или, скорее, черную маску, закрывавшую верхнюю половину его головы.
Прозвучавший в отдалении тревожный крик птицы ворвался в кошмар спящего разума Брилл. Она со стоном сморщилась от утреннего солнца, плотно зажмурив глаза и окончательно вернувшись в реальность.
— Благословенны будь эти проклятые птицы, — с благодарностью пробормотала она, приоткрыла один глаз, чтобы оглядеть комнату, — и немедленно снова закрыла его. Накатил хорошо знакомый приступ головной боли, пульсирующей между висками и ввергшей ее в ужасное настроение. «И вдобавок ко всему я, кажется, заснула прямо в одежде. И этот сон был таким приятным вначале, — наморщив лоб, подумала она с оттенком сожаления. — Хотя к чему он привел? Конец был еще чуднее». Отогнав навязчивый кошмар, Брилл вернулась мыслями к более приятным аспектам своего сна, точнее, к его первой половине, отчего к ее щекам прилила кровь. Само собой, когда пробудившийся ум проанализировал все обстоятельства сна, она подумала, что мужчиной из сна наверняка был Эрик. Осознание было шокирующим само по себе, но еще более ужасным был тот факт, что Брилл хотела, чтобы этот сон стал явью. Она все еще ощущала вокруг себя призрачное кольцо рук мужчины из сна. «Я позволила своему воображению выйти из-под контроля. В конце концов, некоторое время я действительно думала, что влюблена в Эрика… и как это было бы глупо? Это было бы смешно, абсурдно». О, как она все же хотела не чувствовать эту прекрасную и немыслимую легкость в животе при одной мысли о мужчине.
С тяжким вздохом Брилл слегка покачала головой и начала садиться — только чтобы обнаружить, что не может сдвинуться с места. Что-то очень тяжелое лежало на ее боку, мешая подняться; сердце заколотилось в груди, когда она подняла руки к талии и нащупала там чью-то руку. От вызванного этим открытием потрясения у Брилл голова пошла кругом; паника отступила под давлением грандиозного усилия, потребовавшегося мозгу, чтобы оценить ситуацию.
Медленно ощупывая пальцами чужую кисть, Брилл опустила глаза, чтобы оглядеть свое тело. Без сомнения, у нее на талии покоилась красивая мужская рука. Пока Брилл продолжала ошеломленно пялиться, эти длинные тонкие пальцы сжались и разжались на покрывавшем ее живот мягком бархате. Брилл в ужасе поморщилась, когда даже это легкое движение послало по ее жилам постыдную дрожь. Она знала, что лежит рядом с Эриком, так же твердо, как знала собственные мысли. Это была его рука — ни у кого больше не было таких рук: сильных, умелых, прекрасных.
И теперь паника взяла свое, вытеснив из головы все остальное. «Что мне делать? Как я вообще сюда попала? Я помню, как сидела рядом с ним… Должно быть, я задремала и случайно забралась на кровать. О боже! Я распутница! — Но над этими поспешными умозаключениями превалировала одна мысль: — Я должна убраться отсюда до того, как он проснется!» Жизненно важно было, чтобы Эрик не узнал, где она провела эту ночь.
Сделав глубокий вдох, Брилл попыталась успокоиться. «Ладно. Ладно. Просто остановись ненадолго и подумай. Ты помнишь, как надо думать? О боже, я схожу с ума!» Осторожно подняв руку к той, что покоилась на ее животе, Брилл попробовала высвободиться из сонной хватки Эрика. После короткой паузы она осторожно взялась за чужие пальцы и принялась стаскивать их со своего тела. На мгновение показалось, что эта нехитрая манипуляция сработает, но прежде, чем Брилл удалось соскользнуть с кровати, ладонь Эрика сомкнулась уже вокруг ее пальцев, его рука подобно клещам сжалась вокруг ее талии, притискивая ближе, и сам он передвинулся во сне. Брилл едва не выпрыгнула из собственной шкуры, когда к ее спине прижалась твердая и теплая мужская грудь.
Теперь все стало еще хуже, чем раньше: ее рука оказалась прижата рукой Эрика. Брилл неуклюже повернула голову, хмуро глядя через плечо и стараясь убедить себя, что Эрик действительно спит — ситуация была слишком комична, чтобы быть реальной. Хотя она и не видела его лица, но была уверена, что глубокое и ритмичное дыхание свидетельствует, что Эрик погружен в сон.
Раздосадованная неудачей, Брилл подняла глаза вверх, надеясь обнаружить, что к потолку приклеено немного безмятежности. Ничего не найдя, она перевела взгляд на руку, с комфортом устроившуюся у нее на боку. Медленно высвобождая свою кисть, Брилл подползла поближе к краю кровати, пытаясь дать себе достаточно простора, чтобы вывернуться. С сосредоточенной гримасой она усердно перемещала свой вес и в итоге смогла лечь на спину. Затем, с величайшей осторожностью, Брилл снова повернула свое тело так, чтобы ее правое плечо смотрело в потолок.
Теперь она лежала лицом к лицу с мужчиной, которого совсем недавно стала воспринимать больше, чем друга. Хотя это и входило в ее намерения, когда она извивалась в объятии Эрика, Брилл оказалась не готова к парализующему потрясению от его невероятной близости. Они лежали практически нос к носу: их лица разделяла всего лишь пара дюймов. Одеревенев, она едва вспомнила, как дышать, когда ее щеки коснулось тепло его дыхания.
Еще больше, чем мысль о том, как Эрик, проснувшись, обнаружит ее в этом неловком положении, Брилл пугало то, что она скорее наслаждается этим. Столько времени прошло с тех пор, как она ощущала надежность прижимающегося к ней мужского тела. Это ощущение не было неприятным. На самом деле исходящий от него жар был успокаивающим. И хотя прикосновение к ее талии было небрежным, тяжесть руки Эрика оказалась пьянящей. Каждый раз, когда один из его пальцев дергался, у Брилл начинала кружиться голова. «Вряд ли будет хуже, если я просто отдохну тут секундочку», — немедленно подумала она и поднесла руку к самому лицу Эрика; ее глаза следили за каждым его вдохом с таким вниманием, какого Брилл сама от себя не ожидала.
Эрик лежал на правом боку; закрытая маской сторона его лица была спрятана глубоко в подушку, оставив на виду красивые черты. Белые лучи весеннего солнца лились в окно, подчеркивая плоскости и изгибы его тела подобно серебристой кайме на облаках. Это делало Эрика похожим совсем не на реального человека, а на выточенную из камня статую. Брилл чувствовала, как что-то странное охватывает ее сердце, будто бы то, как и весь остальной мир, перестало биться.
Как только она сомкнула веки, разрывая очарование момента, в голове раздался громкий и укоряющий голос логики. Вздохнув с искренним сожалением, Брилл с болью в сердце слегка отодвинулась назад, открывая глаза. Это было неподобающе. Было неправильно мучить себя тем, что не было реальностью.
Внезапно Брилл разозлилась на себя за то, что позволила мечтам завладеть своими мыслями, что позволила этой сладостной боли поглотить свое сердце. «Это нереально. Я сглупила. Я просто немного перевозбудилась из-за несчастного случая. Это пройдет… Я перестану это чувствовать. Я должна собраться с силами и остановить это. Я не позволю этому произойти снова!»
Ее ужасала перспектива вновь пережить ту же муку, что терзала ее после смерти Джона. Брилл отказывалась верить тому, что пыталось сказать ей сердце. «Я не влюбилась в него!» Не чая уже оказаться подальше от Эрика, она надавила рукой на его обнаженную грудь, изо всех сил выдираясь из железных объятий. Она перестала пытаться освободиться хитростью и решила действовать грубой силой. «Я должна удрать от него раньше, чем потеряю рассудок!»
— Ну же! — взревела Брилл и подняла здоровую ногу, чтобы добавить упора к усилию против его хватки.
При этих словах веки Эрика медленно затрепетали, поднимаясь; его затененные длинными ресницами ярко-синие с зеленым оттенком глаза сонно посмотрели в раскрасневшееся лицо Брилл.
— Значит, это не было сном, — пробормотал он в подушку.
— Что не было сном? — выдохнула Брилл, чувствуя себя так, словно ее поймали за чем-то неприличным.
— Ты, — ответил Эрик, сонно улыбнулся и опять закрыл глаза. На грани того, чтобы начать ругаться, Брилл изумленно покачала головой и решила все-таки разбудить его.
Но не успела — глаза Эрика неожиданно резко распахнулись. На его лице промелькнули узнавание и абсолютный шок, а потом у него отвисла челюсть. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Эрик ошеломленно взирал на собственную руку, как будто с трудом верил, что эта штука, удерживающая возле него Брилл, действительно прикреплена к нему. Стальное кольцо вокруг талии Брилл пропало — Эрик внезапно отпустил ее.
Она с испугом поняла, что не была готова к этому поспешному действию и не может остановить движение назад. Завопив, Брилл кубарем скатилась с кровати, и ее седалище с глухим стуком поздоровалось с досками пола. За падением последовала оглушительная тишина, потом ее ушей достиг еле различимый шелест постельного белья над местом, где она лежала. Из-за края постели нерешительно показалось лицо Эрика: одной рукой тот осторожно поправлял маску.
— Ты ушиблась? — почти застенчиво спросил он.
— Нет, нисколько! Я часто кидаюсь на пол, чтобы сделать зарядку, — огрызнулась Брилл, изливая на Эрика свое внутреннее напряжение. Отталкивая его словами, потому что очень боялась того, что сделала с ней его непосредственная близость.
От откровенной враждебности ее тона выражение лица Эрика быстро стало замкнутым. Хотя его глаза по-прежнему рассматривали ее с неуверенным любопытством, его лицо застыло.
— Прости, я не собирался сбросить тебя на зад, но, должен признаться, ты меня напугала!
Вздохнув, Брилл пренебрежительно махнула рукой в его сторону. «Я не должна отыгрываться на нем…»
— Все в порядке. В любом случае, это была моя вина, — сказала она, пытаясь подняться на ноги.
На миг пропав из ее поля зрения, Эрик спустил ноги с края кровати, плотно обернув простыню вокруг талии.
— Эй, дай мне помочь тебе, — заявил он, скорее приказывая, нежели прося, и протянул ей руку.
Глядя на него руку так, будто это была ядовитая гадюка, Брилл упрямо осталась на месте. «Если я снова дотронусь до него…» Эрик ждал с растущим нетерпением, в то время как она просто смотрела на него. Наконец, потеряв самообладание, Эрик наклонился, сцапал ее за запястье и воздел на ноги. Он явно чувствовал себя лучше, чем вчера.
Брилл сделала попытку освободиться из его захвата, но это оказалось не проще, чем снять оковы. Эрик выглядел лукаво, и по-хулигански, и немного одиноко, сидя здесь с волосами, торчащими под странными углами, с этой простыней, все еще плотно облегающей его бедра. Брилл знала, что он был особенно опасен в моменты, подобные этому, моменты, когда его обширный арсенал был немного нестандартным.
— В чем дело? — тихо спросил Эрик: его шею заливал темный румянец.
— О, не бери в голову, — поспешно отозвалась Брилл, крутя обручальное кольцо вокруг пальца. — Я просидела с тобой и Арией всю ночь, чтобы убедиться, что у вас не началась лихорадка. Должно быть, я клевала носом, когда пришла сюда в последний раз. Хотя и не знаю, как именно, но во сне я случайно забралась на кровать.
Эрик молча смотрел на нее. Брилл была почти уверена, что увидела в его глазах проблеск растущего разочарования, но затем оно вновь скрылось за зрачками. «Я сошла с ума. Теперь у меня галлюцинации».
Нацепив поверх нервозности ослепительную улыбку, Брилл снова резко рванула руку, но без толку. Как раз когда Эрик открыл рот, чтобы ответить, дверь спальни со стуком распахнулась. Мотнув головой на звук, Брилл почувствовала, что Эрик от удивления непроизвольно стиснул ее запястье.
— Ну и ну, кажется, тут что-то происходит? — громогласно вопросил смеющимся голосом Коннер и рассеянно оперся о дверной косяк.
Услышав этот вопрос, Эрик мгновенно отпустил руку Брилл. Обрадовавшись появившемуся поводу уйти, та торопливо пересекла комнату и встала рядом с братом.
— О, да ничего. Я просто проверяла его состояние, но уже ухожу.
Приподняв бровь, Коннер коварно усмехнулся.
— Ага, уверен, ты устроила ему полную проверку, — рассмеялся он, и Брилл шлепнула его по руке. — Я только что заглянул к Арии. Она уже проснулась. Ты знаешь, что она назвала свою новую куклу Эриком? — Брилл, смущенная внезапной сменой темы, только кивнула. Потирая подбородок, Коннер изобразил раздумье. — Это ты сказала ей так поступить?
— Нет, конечно. Ей просто нравится это имя.
Оттолкнувшись от косяка, Коннер опустил руку.
— Забавно — когда ты была маленькой, у тебя была кукла с точно таким же именем. По-моему, это была маленькая тряпичная обезьянка.
— Да не было у меня такой куклы, врун! Я не помню ничего подобного!
— Ну, она пропала, когда тебе было три года или около того. Папа ее так и не нашел. — Сделав паузу, Коннер подмигнул Эрику. — В любом случае, я пришел, чтобы сообщить тебе, что прибыл Мистер Неженка и желает пообщаться с тобой, Брилл.
— Прекрасно, большое тебе спасибо, — отозвалась та и промчалась мимо брата, спешно поправляя волосы. Галопируя по коридору, Брилл слышала голос Коннера, громко болтающего с Эриком. Она повернула за угол, и голоса как отрезало.
Не найдя Эндрю в передней, Брилл сунула голову в гостиную и увидела его там, глядящего в боковое окно, сложив руки за спиной. Брилл пересекла порог и шагнула в комнату. Услышав скрип половицы под ее ногой, Эндрю повернулся, взглянул на нее, улыбнулся и опустил руки.
— Как я рад тебя видеть, Брилл. Уверен, сейчас все в порядке. Я не узнавал у доктора, которого послал. Ты нашла его удовлетворительным?
— Извини, я не поблагодарила тебя за то, что прислал доктора.
Пока она говорила, Эндрю продолжал улыбаться; его угольно-черные глаза сверкали в солнечном свете.
— Не стоит благодарности. Это было самое меньшее, что я мог сделать, — сказал он, слегка дернув плечом. Улыбка медленно исчезла с его лица, довольно неожиданно сменившись тревогой. — Я надеюсь, ты уже не расстраиваешься из-за моих вчерашних действий. Я очень люблю тебя и Арианну. И всего лишь пытался найти наилучший способ спасти ее. Когда ты едва не провалилась под лед, меня чуть удар не хватил.
Покачав головой, Брилл отвела взгляд. В самой глубине души она все еще чувствовала себя преданной от его бездействия, но разумом понимала — то, что он говорит сейчас, наверное, правда.
— Я не расстроена, Эндрю. Ты сделал то, что счел наилучшим. Твоя забота достойна восхищения.
Понимающе кивнув, Эндрю снова чопорно улыбнулся ей.
— Рад слышать. Должен признаться, я ужасно волновался прошлой ночью, что ты будешь ненавидеть меня этим утром. — Вынув свои позолоченные карманные часы, он быстро сверился с ними. — Извини, что не могу остаться, но в Париже у меня еще много дел, требующих внимания. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся обратиться ко мне.
Брилл, втайне радуясь тому, что Эндрю не может задержаться, улыбнулась ему. Ее нога начала болеть, поэтому она была не в настроении принимать гостей.
— Не беспокойся о нас. Теперь все в порядке.
Уверенно прошагав по комнате, Эндрю остановился перед ней, чтобы запечатлеть на ее руке легкий поцелуй. Брилл жаждала уклониться от этого знака расположения, но старалась не показывать этого явно. Совсем недавно за эту руку схватился Эрик. Как она хотела, чтобы сейчас не Эндрю держал ее. Когда тот выпустил ее руку, Брилл проводила его до входной двери. Не задержавшись, чтобы посмотреть, как он идет по дороге, Брилл быстро захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
— На сей раз ты вляпалась в серьезные проблемы, Брилл, — пробормотала она себе под нос, уставившись в пространство, потом выпрямилась и пошла по коридору, чтобы проверить, как там Ария.

Отредактировано Lupa (2016-04-05 19:00:16)

Дык уже. Работаем не хуже Джинна.  :tease:

Отредактировано Lupa (2011-06-04 03:31:21)

Мышь_полевая, пасиба!

Да, фразочки у нее что надо! До сих пор вспоминаю пассаж про породистых лошадей и породистых женщин из второй главы.

Тапки поймала. Да, редактирование текста посреди ночи - это нечто.))) Сейчас помимо них еще по мелочам корявости поправила.

Отредактировано Lupa (2011-06-04 22:24:57)

Примечание переводчика: Нет, я по-прежнему не могу это комментировать, потому что пишу из-под стола.))) Когда я переводила эту главу, такого я не ожидала, хотя и просмотрела ее предварительно. Кстати, судя по некоторым фразам в примечаниях автора, она англичанка или, возможно, ирландка. Поэтому звучавшие ранее обвинения в адрес Брилл по поводу ее «американского» поведения выглядят забавно.

Глава 27: В любви как на войне

После ужасного происшествия на пруду минуло пять дней, и с каждым рассветом погода за окнами становилась все прекраснее. Солнечные лучи неуклонно разъедали тонкую корку покрывавшего землю инея, пока не растопили совсем. На самом пруду осталось лишь тонкое кольцо окаймлявшего темную воду кружевного льда. По двору разносился громкий треск и скрип — сок в тополях вновь пришел в движение.
Формально наступила весна, но красота прозрачно-голубого неба и нежная яркая зелень набухших почек не могли облегчить растущее напряжение в доме Донованов. На следующий день после того, как Брилл проснулась в руках Эрика, у Арии началась лихорадка.
Теперь Брилл упрекала себя, сидя на краю ее кровати. «Ария вяло двигалась. Я должна была понять, что она заболела до того, как началась лихорадка, но я была, черт возьми, слишком занята, беспокоясь о том, что думать о наших взаимоотношениях с Эриком». Она склонилась и нежно отвела волосы с бледных пухленьких щек Арии, тревожно нахмурившись, когда ладонь обжег исходящий от кожи дочки жар.
При виде встревоженного лица матери Ария беспокойно заворочалась, слабо обхватив маленькими ручками руку Брилл.
— М-мамочка, не в-волнуйся т-так.
Выдавив улыбку, та повернулась и взяла термометр с отделанного мрамором прикроватного столика.
— Я не волнуюсь, милая, — соврала она. — Я просто думаю о том, что прошлой ночью мне сказала во сне королева эльфов.
— К-кто это, к-королева эльфов? — тихо спросила Ария перед тем, как Брилл сунула термометр ей в рот.
Изобразив возмущение, Брилл заговорщицки наклонилась вперед.
— Ну, она повелевает всеми эльфами. Ночами объезжает землю в своем крохотном желуде, запряженном сверчками, чтобы навещать людей, пока те спят. Она гуляет по сновидениям тех людей, кто верит в нее, чтобы убедиться, что их не мучают кошмары. Иногда она даже нашептывает им в уши предостережения о будущем.
От этой истории лихорадочно блестевшие глаза Арии загорелись, а ротик изогнулся в слабой улыбке.
— Эт-то она р-рассказывает тебе о б-будущем? — очень невнятно прошептала она из-за зажатого в губах термометра.
Проницательно кивая и одновременно поглядывая на растущий столбик ртути в торчащей изо рта Арии стеклянной трубке, Брилл украдкой посмотрела на часы.
— Ага, разумеется, она. Говорят, в тех, кто обладает вторым зрением, есть немножко эльфийской крови, — пробормотала она, вытаскивая градусник и проверяя его. «Тридцать девять градусов — выше, чем вчера».
— А в-во мне есть эльфийская к-кровь? — устало спросила Ария, медленно закрывая глаза.
Сделав успокаивающий вдох, Брилл рассеянно кивнула, торопливо стряхивая градусник.
— Конечно же есть. Отчасти поэтому ты такая особенная, но, думаю, сейчас тебе нужно немного отдохнуть, — сказала она и отошла, чтобы намочить тряпицу в стоящей тут же миске с водой. Отжав ткань, Брилл вернулась обратно к кровати и положила на лоб Арии холодный компресс.
— М-мам, ты с-споешь м-мне, пока я б-буду з-засыпать?
— Да, милая. Только закрой глаза и отдыхай, — мягко отозвалась Брилл, подтыкая одеяло вокруг маленького дрожащего тела Арии. Когда та закрыла глаза, Брилл тихо замурлыкала печальный мотив. Проведя рукой по длинным черным волосам дочери, она добавила к лиричной и легко запоминающейся мелодии слова:
Говорят, что в океане, что грызет седые фьорды,
Вдалеке от побережья есть страна теней.
Люди думаю, что солнце там усталое ночует,
Ту страну зовут Хай-Бразил, счастья островом зовут.
И из года в год на синем горизонте океана
Возникает смутный призрак — он изменчив и прекрасен,
Скрыт за золотой завесой облаков, лежащих в море.
Он похож на сад Эдема — для людей недостижим!*
Растягивая последнюю ноту баллады, будто не решаясь расстаться с ней, Брилл осторожно положила рядом с Арией ее новую куклу. Увидев, что дочка уже уснула, она не стала начинать следующий куплет. Протяжно вздохнув, чего она не позволяла себе с того момента, как вошла в комнату, Брилл сидела совершенно неподвижно, глядя на свою спящую девочку. Потирая ладонью щеку и собираясь с мыслями, она снова посмотрела на зажатый в левой руке термометр и, сбросив натянутую улыбку, сжала прибор так, что побелели костяшки пальцев.
Тихонько встав, Брилл повернулась и покинула комнату, только сейчас в панике сжав губы в узкую белую полоску. Очутившись в коридоре, она аккуратно прикрыла дверь, с мягким щелчком задвинув защелку, потом, прислонившись лбом к темному прохладному дереву и все еще держась рукой за дверную ручку, глубоко вздохнула, успокаивая себя. Цифры, которые она только что прочитала на термометре, ярко горели на внутренней стороне опущенных век. «Хуже, чем вчера».
Открыв глаза и невидяще уставившись на темные линии и завитки деревянной поверхности, Брилл позволила взвихриться в животе закручивающимся волнам болезненного страха. Широкие обручи тревоги все сильнее стискивали ее грудь, пока не стало казаться, что ребра сейчас треснут от нестерпимого давления. «Что мне делать? Я использовала холодные компрессы. Я дала ей все чертовы жаропонижающие, какие только могла. Что я упустила… я наверняка что-то упустила. Лихорадке уже следовало бы пройти».
Медленно отпустив дверную ручку, Брилл быстро заморгала, увлажняя пересохшие до жжения глаза. Она упрямо отодвинула тревожные голоса в голове на задний план, мгновенно освободив мысли от черных туч беспокойства, которые угнетали ее последние несколько дней. Оттолкнувшись от двери детской, Брилл — с пустым и белым как мел лицом — повернулась и медленно зашагала по коридору.
Сквозь застившее мысли благословенное оцепенение ее ушей достиг отдаленный звук игры на пианино, который медленно повел ее по коридору до дверей в гостиную. В обширном словаре Брилл не было слов, чтобы описать страстный звук каждой ноты или необычный ответ, который те пробуждали в ней. Клавиши обладали странной энергией, собственной жизнью, которая вызвала на ее покрасневших глазах слезы, которая мягко расслабила ее тело, так что колени превратились в желе, а на верхней губе выступили капельки пота. Подняв трясущуюся руку к своим стремительно краснеющим щекам, Брилл обшаривала глазами коридор, ища силы, чтобы овладеть собой, и стояла, не шевелясь, прикованная убийственной властью плывущей по воздуху музыки.
Эрик снова взялся за это. В последнее время какая-то навязчивая идея заставляла его постоянно стучать по клавишам. Когда он не мог пользоваться инструментом, Брилл заставала его прохаживающимся по коридору и с мрачным упорством что-то напевающим или отбивающим ритм, стуча пятками по ножке стула. Самым поразительным во всей этой ситуации было то, что каждая исходящая от него мелодия явно сочинялась на ходу. По большей части Брилл была рада отвлечься его музыкой — она была уверена, что сошла бы с ума от волнения, если бы не текущие из гостиной низвергающиеся ручейки звуков. Но бывали моменты вроде этого, когда Эрик предпочитал играть какие-то сентиментальные и ужасно нежные баллады, обольщая ее чувства, и она проклинала его имя.
Брилл стиснула свои ватные колени и упрямо расправила плечи. Она не будет столь слабовольна, чтобы падать в обморок всего лишь от какого-то бренчания на пианино. Одернув скромный сизый жакет, надетый поверх слегка помятой белой хлопковой блузки, Брилл повернулась на каблуках и сделала несколько неуклюжих шагов прочь от этого проклятого шума. «У меня есть много других дел помимо того, чтобы пускать слюни на назойливую игру на пианино. Я могу попробовать заварить заново ивовый чай, который уже давала Арии… возможно, концентрация была неправильной. Точно, другая концентрация — это разгадка, и, может быть, я смогу…» — тревожные мысли быстро захватили ее сознание.
Брилл прошла половину пути по коридору, когда первые, чистые, как колокольчик, звуки восхитительного тенора ворвались в ее мысли. Ее взор затуманился, и она испугалась, что упадет прямо тут от потрясшего все ее существо взрыва физического наслаждения. Ничто и никогда в жизни так ее не трогало. Это шокировало, смущало, ужасало.
Веки Брилл на краткий миг сомкнулись, когда добавились новые пласты голоса Эрика, ласково обволакивая ее и без того уже утомленный разум. До этого момента она была убеждена, что может преодолеть притягательность магнетизма Эрика, но теперь в том, что осталось от ее способностей к познанию, зародилось сомнение. «Как я могу бороться с тем, чего не в состоянии увидеть?» — рассеянно удивилась она, плывя в окружающей ее сладостной мелодии.
Когда в уши внезапно ударила тишина, Брилл, вздрогнув, резко открыла глаза. Она оглядела гостиную невидящим взором, насупив раскрасневшееся лицо. «Когда я попала сюда? Я даже не помню, как шла. — Она в ужасе посмотрела на сидящего за пианино Эрика: тот уронил руки с клавиш себе на колени и глядел на нее. — Как долго я простояла здесь как истукан!»
— Прости. Я не собиралась вмешиваться, — без церемоний выпалила она.
Эрик быстро отвел взгляд от ее сконфуженного лица и уставился на свои ладони.
— Тебе не за что извиняться. Я не знал, что ты была в этом крыле дома, — прошептал он в ответ, на мгновение приняв странно виноватый вид. — Я сыграю что-нибудь другое, если ты планируешь какое-то время быть поблизости, — продолжил он, повернувшись спиной и успешно ее игнорируя.
Это тоже стало в порядке вещей: холодная отстраненность в его речи и манерах. Брилл связывала это изменение со случившимся несколько дней назад унизительным происшествием в его спальне. Ни один из них не был полностью уверен в том, как вести себя с другим. Неудивительно, что Эрик избегал ее: несомненно, он думал, что она сумасшедшая или, того хуже, распутница. «Возможно, это и к лучшему, — печально размышляла Брилл. — Это поможет мне помнить о том, чтобы вести себя при нем должным образом».
Медленно приходя в себя от все еще бегающих вдоль позвоночника мурашек, Брилл нервно провела руками вниз по юбкам.
— Все, что ты играл в последнее время… прежде я этого никогда не слышала. Это все ты сочинил, верно?
Горделиво махнув рукой в ее сторону, Эрик пожал плечами.
— Я бы не назвал это сочинительством. Я лишь играю простые песенки, которые вьются в моей голове. Это помогает снять напряжение. И Ария любит слушать музыку, когда просыпается.
Брилл издала горлом мягкий звук, когда догадалась об одной из причин его странного поведения. Бедняга доводил себя тревогой до безумия — только его одержимость находила выход в игре на пианино, а не в медицинских учебниках. Его участие трогало. «Если бы этот дурак озвучил свою тревогу, вместо того чтобы сдерживать ее, это сэкономило бы кучу времени, потраченного на хождение вокруг него на цыпочках».
— Честно, Эрик, ты должен писать музыку профессионально. Или, по крайней мере, учить. Я никогда не знала более талантливого композитора.
Только тогда Эрик посмотрел на нее; от комплимента его высокие скулы покрыл легкий румянец.
— Какое-то время я думал о профессиональном преподавании, — честно признался он. — Я всегда хотел помогать людям услышать ту красоту, которую я слышу каждый день. Музыка, как правило, передает то, на что слова не способны. — Его лицо на краткий миг омрачила всепоглощающая печаль. Внезапно он резко повел плечами, будто сбрасывая груз своих мыслей, затем потянулся и закрыл крышку пианино. — Но этому не бывать.
— Очень жаль. У тебя настоящий дар помогать людям. Я видела тебя с Арией. Ты воодушевляешь одним своим примером.
— Не твоя забота, — огрызнулся Эрик. — Это дело прошлое. Я принял это.
Поглядев на его резко помрачневшее лицо, Брилл уперла кулаки в бедра.
— Что ж, огромное спасибо, дорогой господин, что избавляешь меня от этого обязательства. Теперь мне не о чем тревожиться, раз мне не нужно заботиться о тебе! Между прочим, у Арии со вчерашнего дня на градус поднялась температура! — взорвалась она, ее вспыльчивый характер мгновенно выплеснулся одновременно через забившуюся в голове гнетущую тревогу и язвительный тон голоса.
Со свистом развернувшись, разъяренная Брилл кинулась вон из комнаты; ее глаза застилала алая пелена гнева. Не оглядываясь, она протопала на кухню, игнорируя поднимающуюся по ноге обжигающую боль от раненой ступни. Подхватив ведро с подготовленной еще ранним утром мыльной водой, она со стуком поставила его на пол, намереваясь побороть ярость и тревогу тяжелой отупляющей работой.
Споро закатав рукава, она задрала юбки и опустилась на колени рядом с ведром. Как раз тогда, когда она сунула руку в воду и выудила щетку, к комнате подлетел Эрик. Не обращая на него внимания, Брилл принялась быстро и яростно тереть щеткой каменный пол.
Шагнув в комнату и ткнув в ее направлении пальцем, Эрик потребовал к себе внимания:
— Позволь-ка! Могу ли я предположить по твоему ребячливому возгласу, что ты намекаешь, будто я равнодушен к здоровью бедного ребенка? Потому что если это так, то ты глубоко заблуждаешься! Я ночами не сплю от беспокойства, у меня все мысли только об этом. Я не могу закончить ни одной увертюры, не забыв, с чего ее начал.
— Ну тогда не стоит срываться на мне, чертов мерзавец. Я стараюсь быть вежливой, а ты злобствуешь! У меня нет времени лечить твои чувства заодно со своей дочерью! — выкрикнула Брилл, небрежно плеская воду на пол. — Более того, я нахожу ужасно непочтительным с твоей стороны постоянно устраивать шум в доме, когда я пытаюсь думать! Ты знаешь, как трудно думать, когда все, что я слышу весь день — это чертово пианино? — Едва не опрокинув ведро, Брилл швырнула щетку в его мыльное содержимое и решительно уставилась в пол.
Она видела, как Эрик сжал кулаки, и знала, что была жестока, но не могла остановить вылетающие изо рта слова. Давление трехдневных паники и отчаяния в конце концов оказалось слишком сильным для ее самообладания. И сейчас все это изливалось с каждым срывающимся с ее губ ядовитым словом. У Брилл возникло странное ощущение, что ее телом завладела некая безумица, которая заставляет ее орать на близкого друга.
Когда она закончила, Эрик некоторое время молчал, и эта напряженная тишина заставляла Брилл чувствовать себя крайне неуютно.
— Если мое присутствие настолько докучает, возможно, будет лучше, если я уйду. Я оставался так долго лишь потому, что чувствовал, будто, обучая Арию, делаю что-то хорошее. Я и не подозревал, что так обременял тебя все это время.
Брилл, потрясенная этим тихо высказанным предложением, перестала атаковать пол и безмолвно уставилась на Эрика. Ужас, похожий на тот, который она испытывала после своих вещих кошмаров, поднялся в ее груди, сжимая горло и легкие, пока она не уверилась, что задохнется. «Он не может уйти… он не может бросить меня!» Она чувствовала, как ее лицо медленно превращается в маску чистой ярости, а ужас сменяется пылающим гневом.
— Как ты посмел предположить, будто я ни в грош тебя не ставлю, чудовище! Какой бессердечной и невоспитанной ты меня считаешь! Я сделала одно маленькое замечание по поводу громкости и частоты твоей одержимой игры — и ты уже грозишься сбежать. Только попробуй, и я пошлю по твоим следам самого Цербера! — визгливо прокричала Брилл, плеснув в сторону Эрика грязной водой.
— Прекрати это и разговаривай со мной, как взрослый человек, чокнутая змеюка! — прошипел тот, опасно сверкнув глазами, а она все продолжала яростно швырять в него пригоршни мыла и воды; растрепавшиеся волосы свешивались ей на лицо подобно белой свадебной вуали.
— Не смей мною командовать! — огрызнулась Брилл, притворно замахиваясь щеткой в его сторону. — Я должна чем-нибудь занять руки, иначе окончательно свихнусь!
— Мне плевать! Я не собираюсь просить дважды, и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — проревел Эрик, врываясь в комнату и пиная ведро, отчего то заскользило по полу и опрокинулось в нескольких шагах от них.
После этого опрометчивого поступка моментально воцарилась тишина — они смотрели друг на друга со все возрастающим потрясением на лицах. Брилл разинула рот, изумленная этим неожиданным проявлением ярости, и медленно поднялась на ноги, избегая растекающейся по полу лужи.
— Не могу поверить, что ты это сделал, — прошептала она, слепо глядя на ведро, катавшееся туда-сюда в нескольких футах от нее. Когда она подняла взгляд на Эрика, оказалось, что по его шее расползается густо-багровый румянец. Но не успел Эрик и рта раскрыть, как ее потрясение уже улетучилось.
Зажав щетку в правой руке, Брилл размахнулась и запустила ее через комнату: щетка ударила Эрика в грудь, отскочила и со стуком приземлилась на пол.
— Это за то, что устроил беспорядок. — Протопав по комнате, чтобы оказаться прямо перед ним, Брилл снова размахнулась, намереваясь двинуть его в нос. — А это за…
Но прежде, чем она смогла ударить Эрика кулаком в лицо, тот легко схватил ее за обе руки и стиснул их, словно клещами. Хотя он ни слова не проронил после того, как перевернул ведро на пол, сейчас в синеве его глаз полыхала одна лишь слепая ярость.
— Не смей поднимать на меня руку, — угрожающе промурлыкал он.
— Отпусти меня! — велела Брилл, возвращая ему такой же немигающий горящий взгляд. Упрямо задрав подбородок, она повторила свои слова, заметив, что когда она это сделала, взгляд Эрика дрогнул и на миг опустился на ее губы. Поскольку он не ответил, сквозь гнев пророс крохотный шип страха. Никогда в жизни ни один мужчина еще не был намеренно груб с ней. Она почти забыла, каким сильным был Эрик под своей обычной спокойной сдержанностью. Он мог причинить ей боль, если б захотел.
Ведомая этой новой вспышкой эмоций, Брилл принялась вырываться, как дикая кошка. Без предупреждения навалившись всем весом, она упала на пол, увлекая за собой захватчика, и исступленно забрыкалась, не замечая, ударяет в плоть или в пол, затем резко перекатилась на бок, пытаясь ослабить его хватку. Эрик, чертыхаясь, отпустил ее, но сразу же, быстро увернувшись от удачного пинка, набросился сверху, по сути пришпилив ее извивающееся тело к полу.
Задыхаясь от усилий, Брилл мгновенно продолжила борьбу, но, обнаружив, что это бесполезно, утихомирилась. Теперь, когда ее руки были зажаты у нее над головой, а ноги придавлены телом Эрика, она оказалась в гораздо худшей ситуации, чем раньше. Эрик склонил голову над ее правым плечом, пытаясь отдышаться. Когда он глубоко вздохнул рядом с чувствительной кожей за ухом Брилл, каждый мускул в ее теле застыл, чтобы подавить резкий выдох. Его действия мгновенно и необъяснимо превратили ее внутренности в желе.
Разум Брилл махом опустел, когда Эрик приподнялся, чтобы с опаской посмотреть на нее. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но с его губ не сорвалось ни единого звука, а взгляд вновь опустился на ее дрожащие губы.
— Я… ну… пожалуй… — пробормотал он бессвязно, и хватка на ее запястьях ослабла.
Часто и мелко дыша, Брилл чуть прикрыла глаза, позволяя его дыханию овевать ее пылающее лицо. Ее сердце забилось быстрее, когда Эрик отвел глаза от ее лица и сделал движение, будто собираясь подняться; не раздумывая, Брилл воспользовалась преимуществом его ослабшей хватки и, выбросив руку вперед, вцепилась в отвороты его рубашки. Единственно вертевшейся в голове мыслью была отчаянная потребность остановить Эрика.
Вздрогнув, тот продолжал старательно смотреть в сторону.
— Брилл, лучше всего будет, если я сейчас поднимусь… или… я…
— Ну уж нет… — яростно прорычала та и, рванув Эрика за рубашку, разом приблизила к себе его лицо. Бабочки, нежно трепетавшие у нее в животе, вдруг превратились в зайцев, вышибающих дух с каждым ударом сердца.
Что-то в ее голове щелкнуло и сдвинулось, эффективно заглушив холодный глас рассудка. Брилл почувствовала, как от ее слов по телу Эрика прошла еще одна волна дрожи, и нашла эту реакцию восхитительно возбуждающей. Захваченная вспыхнувшими в крови ощущениями, она, словно во сне, смотрела, как голова Эрика слегка повернулась к ней. Темное, едва сдерживаемое желание постепенно проступало на его лице, из груди вырывалось хриплое дыхание. Эрик явно балансировал на грани того, чтобы потерять контроль над собой, и в этот волнующий момент Брилл была счастлива подтолкнуть его за грань.
Она медленно провела языком по нижней губе, наблюдая, как расширяются его зрачки. А потом время все замедлялось и замедлялось… и остановилось, когда Эрик поднял руку и нерешительно повторил путь ее языка по губе, касаясь кожи самыми кончиками пальцев, словно боялся, что Брилл исчезнет от его прикосновения. Его чувственный рот исторг слабое проклятие, а затем припал к ее рту. Весь гнев, что бушевал в Эрике несколько минут назад, превратился в жаркую, почти грубую страсть.
Его рот был таким жестким, таким настойчивым. Но пальцы, зарывшиеся в ее волосы, были нежны. Звон разлетевшихся по каменному полу шпилек разнесся в воздухе странной, необычной мелодией. Брилл жадно впилась в верхнюю губу возбужденного Эрика, неуклюже реагирующего на ее отклик, и вызвала у него протяжный стон. У него ушло несколько секунд, чтобы интуитивно подхватить тот первобытный ритм, который отправил разум Брилл во внешние пределы вселенной. Все воспоминания о его изначальной слепой неопытности стерлись, и его рот творил с Брилл такое… она почти забыла, что такое возможно. Она обвила руки вокруг шеи Эрика, цепляясь за ткань его рубашки так, будто от этого зависела ее жизнь.
Одним движением руки запрокинув голову Брилл, Эрик изменил угол поцелуя, углубив его до неистовой степени. Не думая ни о чем, кроме зародившегося внизу живота захватывающего дух трепета, Брилл не колеблясь раскрыла губы, когда его язык требовательно пробежался по ее нижней губе. Пуговицы ее маленького скромного жакета с легкостью расстегнулись, и пальцы Эрика почти грубо скользнули под ткань, чтобы начать новое исследование ее тела. Выгнув спину под его рукой, Брилл прикусила зубами его нижнюю губу.
Как раз когда пальцы Эрика нетерпеливо проникли между шнуровкой ее блузки и, обжигая, дотронулись до нижнего белья, воздух резко разорвал сухой кашель. Оба мгновенно замерли, прислушиваясь к болезненному звуку. Медленно открыв глаза, Брилл успела как раз вовремя, чтобы заметить промелькнувшее на лице Эрика выражение ужаса, а затем тот отдернул руки от ее тела, держа их в воздухе так, словно она каким-то образом подожгла его.
Положив руки на пол по бокам от головы Брилл, Эрик отстранился от нее и в мгновение ока оказался на ногах. В великом смятении мечась туда-сюда, он закрыл лицо обеими руками, бормоча что-то о разрушении всего, что было хорошего. Когда Брилл неуверенно села, Эрик слегка вздрогнул и повернулся к ней; в его широко раскрытых глазах блестели слезы.
— Прости меня, — прошептал он, развернулся и исчез за кухонной дверью, оставив Брилл взъерошенной и оглушенной.
Пошатываясь, она поднялась на ноги и позвала Эрика — только чтобы услышать, как открылась и со стуком захлопнулась входная дверь. «Это была моя вина… Господи, что он должен был подумать… что со мной стряслось… я потеряла рассудок». Еще одна серия лающих покашливаний прервала погоню Брилл. Она остановилась и машинально развернулась к детской, и только сделав несколько шагов по коридору, осознала, что вся промокла из-за разлитой Эриком по полу мыльной воды. Пнув журнальный столик, Брилл громко выругалась.

* * *
Эндрю тихо сидел, постукивая сигаретой по углу пепельницы, и его угольно-черные глаза изучали простиравшийся перед ним грязный внутренний дворик. Он выглядел крайне чужеродно, сидя перед второсортным кафе в трущобах Парижа. Его безупречно скроенное пальто и атласный узор на жилете притягивали множество пытливых взглядов. Этот факт не доставлял Эндрю никакого беспокойства — он аккуратно сжал сигарету губами и сделал глубокую затяжку.
Хотя его лицо и было внимательно-невозмутимым, но взгляд становился острым всякий раз, когда он вынимал из пальто позолоченные карманные часы, чтобы сверить время. С глубоким вздохом Эндрю убрал часы и медленно поднял с соседнего стула свой цилиндр из кожи бобра. И в этот момент его темные глаза сузились: к кафе сломя голову бежал коренастый мужчина.
Когда мужчина сопя остановился перед Эндрю, тот аккуратно положил цилиндр обратно, и его приятные черты слегка омрачились.
— Ты опоздал, — сообщил он, придав этим двум словам достаточно веса, чтобы заставить взмокшего мужчину нервно переступить с ноги на ногу.
— Простите, месье. Мое расследование заняло больше времени, чем я предполагал. Я не думал, что…
— Мне плевать, что ты думал, — прервал его Эндрю, докурив сигарету в одну затяжку. — Я плачу тебе за информацию.
— Да, месье, — запинаясь, ответил мужчина, беспокойным жестом одергивая свое поношенное пальто. — И я принес кучу информации. Хотя собрать ее было очень трудно. Да, очень трудно! Я хочу потребовать за нее немного больше, чем мы договаривались.
С легким свистом втянув воздух, Эндрю задумчиво провел языком по зубам, а затем слегка улыбнулся.
— Если информация того заслуживает, возможно, я подумаю о том, чтобы повысить твое вознаграждение.
Немедленно просияв, оборванец уселся на ближайший стул. Эндрю изящно прижал к носу носовой платок, когда над столом поплыл исходящий от бедолаги запах пота.
— Вы будете очень довольны!
— Да-да, перестань болтать вздор и выкладывай!
— Я расспросил кучу народа, жившего в оперном театре, о человеке, про которого вы говорили, об Эрике. И вот что интересно. Никто не знает человека с таким именем.
— Что?! — угрожающе спросил Эндрю: его глаза слегка сузились.
— Не бойтесь! Мне попросту пришлось копнуть поглубже, чтобы раздобыть хороший материал! — Дождавшись от Эндрю холодного кивка, мужчина заговорщицким тоном продолжил, вываливая все, что он разузнал о последних месяцах существования оперного театра. По мере рассказа в темных глазах Эндрю разгорались ликующие огоньки.
— Ты понимаешь, что это значит? — мягко осведомился он.
Когда собеседник лишь смущенно покачал головой, Эндрю широко улыбнулся:
— Наконец-то я узнал, как от него избавиться.

* Это отрывок из поэмы ирландского писателя, поэта и драматурга Джеральда Гриффина (1803-1840) «Хай Брэзил, остров счастья» / «Hy Brasil, the Isle of the Blest» (вольный перевод – мой):
On the ocean that hollows the rocks where ye dwell,
A shadowy land has appeared, as they tell;
Men thought it a region of sunshine and rest,
And they called it Hy-Brasail the isle of the blest.
From year unto year on the ocean's blue rim,
The beautiful spectre showed lovely and dim;
The golden clouds curtained the deep where it lay,
And it looked like an Eden, away, far away!

Еще одна любопытная ссылка – о происхождении слова «Бразилия», где упоминается эта поэма.

АПД: Видимо, никто не проникся... Жаль.

Отредактировано Lupa (2016-04-06 19:30:17)

Hell, не буду загадывать, но надеюсь, что до тараканов дело не дойдет.

Глава 28: Гнев Призрака

Эрик безмолвно сидел на сеновале в небольшом хлеву позади коттеджа Донованов, упираясь спиной в довольно большую кипу сладко пахнущего сена и неверяще проводя рукой по напряженному лицу, искаженному мрачной задумчивостью. Открыв глаза, он отрешенно изучал облачка пыли, кружащиеся в потоках солнечных лучей и все дальше улетающие от его укрытия. Эрик медленно поднял голову и протянул вперед руку, коснувшись самыми кончиками пальцев ближайшей полосы золотистого света — от его движения в воздух поднялась новая порция клубящихся пылинок. Растопырив пальцы, Эрик покрутил рукой в солнечном свете, внимательно наблюдая, как меняются оттенки на его коже, когда тени резко выделяют изгибы на суставах и маленький шрам на большом пальце. Медленно, с напряжением, которого сам он, кажется, не замечал, Эрик сжал пальцы вокруг почти осязаемого потока лучей. Пальцы прошли сквозь свет, вместо того чтобы схватить нечто плотное, и в его широко раскрытых глазах взметнулся темный, бурлящий вихрь.
С рычанием Эрик уронил руку, ударив кулаком по деревянным доскам пола. «Просто поразительно, сколь многое в моей жизни можно охарактеризовать одним этим жестом. Я тянусь к чему-то светлому и прекрасному, лишь затем чтобы обнаружить, что мои пальцы проскальзывают насквозь, не в силах удержать это».
Эрик провел целые сутки, трусливо прячась под потолком проклятого хлева, но пока что, несмотря на бесстрашие во многих ситуациях, не мог заставить себя встретиться с Брилл. Эта задача была просто за гранью его мужества. Как, во имя самого ада, можно представить, что он будет смотреть ей в глаза и объяснять мотивы своих хамских действий, если даже сам не в состоянии разобраться с причиной?
Вновь яростно стукнув кулаком в пол, Эрик лишь отстраненно отметил боль, пронзившую при ударе костяшки пальцев. Одна из волооких коров Брилл скорбно замычала позади него — стук взбудоражил ее дневной сон.
Снова поднеся слегка ушибленную руку к лицу, Эрик остервенело потер бровь, словно пытаясь с каждым круговым движением пальцев выдавить мрачные мысли. «Почему так получается, что я постоянно порчу все, к чему прикасаюсь? Даже вещи, о которых забочусь, я в итоге разрушаю. Я не должен был так надолго здесь оставаться. Я должен был догадаться, что могу выкинуть что-то вроде этого — наброшусь на молодую девушку, будто животное, прямо на кухонном полу».
Прикусив губу из-за досадной физической реакции, возникшей от одних лишь воспоминаниях об этом, Эрик опустил голову еще ниже. Это была самое худшее во всей ситуации. Какой-то его части понравилось кататься по полу кухни, крепко держа Брилл в объятиях, и она до сих пор не раскаялась в тех отвратительных вольностях, которые он себе позволил. Нет, не чувствуя ни капли сожаления, этот участок его разума в действительности страстно желал снова воспользоваться случаем. Эрик знал, что Брилл была уставшей и беззащитной, но, вместо того чтобы отнестись к ней с уважением, воспользовался этим в погоне за наслаждением. «Я действительно чудовище». Это было по-настоящему смешно — тот самый ярлык, который люди навешивали на него всю его жизнь, оказался правдой.
То обстоятельство, что его прикосновения вроде как вызвали у Брилл отклик, не облегчали сдавливающей сердце вины. Эрик пометил этот кусочек памяти как попытку выдать желаемое за действительное. Должно быть, он каким-то образом обманул сам себя, чтобы четко запомнить прикосновения Брилл, запомнить, как она притянула его ближе, и запомнить ее прикрытые в экстазе глаза.
Чуть затрепетав, когда перед внутренним взором выстроились эти обманчивые образы, Эрик медленно снял маску и вздрогнул, когда теплый сухой воздух мягко погладил обнажившуюся правую сторону лица. Приятное покалывание воздуха, коснувшееся чувствительной кожи, вернуло четкость блуждающим мыслям. Эрик со вздохом прижал ладонь к уродливой половине лица, расставив пальцы, чтобы охватить то, что одновременно определило и разрушило его жизнь.
Без зеркала, проводя одними лишь пальцами, Эрик медленно исследовал рукой каждый неровный бугор и каждую глубокую впадину того кошмара, что был его лицом. Проступающий в голове образ не был для него чем-то новым: безобразный, похожий на мертвую плоть облик давным-давно был навечно выжжен в каждом уголке его души. Однако, несмотря на знакомые ощущения, Эрик не мог сдержать отвращения к этой части себя, которую он ненавидел превыше всех остальных.
Быстро отдернув руку от лица, Эрик повернулся, чтобы достать затерявшуюся в сене маску. В желудке гулко заурчало, заставив его прервать поиски и посмотреть на свой предательский живот. «Проклятье, мне придется когда-нибудь вернуться. Возможно, я смогу дождаться темноты, чтобы прихватить что-нибудь съестное. — Пораженный этими мыслями, Эрик мрачно засмеялся. — Иногда сам себе удивляюсь — какие глупости лезут в голову. Каким же трусом я стал, раз не могу даже войти через парадную дверь и предстать перед этой женщиной как подобает мужчине».
Отдаленный стук распахнувшейся двери хлева, заставил его оторвать взгляд от сена и испытать мимолетную гордость при мысли, что он не слышал скрипа петель, возвещавшего о вновь вошедшем, — две недели назад он лично тщательно смазал их маслом. Эрик недолго радовался, потому что к стропилам поднялся аромат свежеиспеченного хлеба, захватив его внимание и на миг полностью сбив вереницу размышлений.
— Эрик? — голос Брилл показался громким в относительной тишине помещения. — Эрик, я знаю, что ты здесь.
Сидя совершенно неподвижно, он тщательно прислушался, надеясь, что, возможно, не услышав ответа, Брилл уйдет. При звуке ее приближающихся шагов, разнесшемся по полу хлева, его сердце мгновенно ускорило бег, панически заколотившись в груди. Когда лестница, ведущая к его укрытию, чуть дернулась, Эрик вздрогнул, слегка раздосадованный настойчивостью Брилл. «Вот и оно… — подумал он со скручивающим внутренности страхом. — Она собирается сказать, чтобы я уходил. В конце концов я зашел слишком далеко. Я не должен был оставаться так надолго».
Над краем сеновала показалась макушка беловолосой головки Брилл — сама она, стоя на лестнице, сражалась с громоздким ворохом юбок. Одна из ее отполированных до зеркального блеска деревянных шпилек, поймав лучик солнца, тускло мерцала среди яркой белизны волос. При виде этих необычного цвета прядей в груди Эрика расцвело странное ощущение теплоты, на миг ослабив свившийся внутри страх. Самому себе вопреки, он был рад видеть Брилл, даже если это означало их последнюю встречу. «Боже, какой я дурак…»
И почти одновременно с тем, как над краем сеновала показались глаза Брилл, Эрик с леденящим ужасом вспомнил, что на нем нет маски — та все еще лежит где-то в сене. Ему оставалось лишь отвернуть лицо в сторону, когда голова Брилл появилась целиком, — он едва успел плотно прижать ладонь к кошмару своего уродства. С болезненно бьющимся о ребра сердцем Эрик, затаив дыхание, смотрел, как Брилл поднимается по лестнице.
Он с облегчением заметил, что она вовсе не смотрит в его сторону, сосредоточившись на том, куда ступают ее ноги. Воспользовавшись тем, что Брилл отвлеклась, Эрик принялся шарить свободной рукой в сене рядом с собой, со все возрастающим страхом разыскивая своенравную маску.
Шорох от этих отчаянных поисков все-таки привлек внимание Брилл: та наконец-то посмотрела в его сторону и робко улыбнулась.
— Я знала, что найду тебя здесь, — заявила она как ни в чем не бывало и подняла на площадку плетеную корзину, хотя сама замешкалась на лестнице. — Я принесла тебе поесть. Ты уже, должно быть, ужасно голоден. — Заметив странное поведение Эрика, Брилл слегка нахмурилась. — Что это ты делаешь?
— Не твое дело, — по привычке огрызнулся он, не успев спохватиться — будто маленький настороженный демон в его рту самовольно исторг этот злобный ответ. Повисло напряженное молчание, подобное натянутой между двумя столбами колючей проволоке.
Нервно постукивая пальцами по верхней перекладине лестницы, Брилл в кои-то веки выглядела так, словно растеряла все слова. «И неудивительно, бедная девушка смело пришла проверить состояние своего насильника, а тот сдуру огрызается на нее». Вздохнув. Эрик приостановил поиски и покосился на Брилл, хотя так и не повернулся к ней.
— Прости. Я не это имел в виду… я просто ищу… ну, я не могу найти свою… — Он умолк, увидев на ее лице молчаливое понимание. Каким-то образом под взглядом этих прекрасных ясных глаз Эрик почувствовал себя очень глупо, шаря вокруг в поисках маски.
Быстро кивнув, Брилл сделала последние несколько шагов и поднялась на площадку сеновала, однако зацепилась юбкой за гвоздь и навернулась лицом прямо в сено.
— Черт бы побрал эти проклятые юбки! — прошипела она, рванув провинившуюся ткань.
Несмотря на серьезность ситуации, Эрик не смог сдержать улыбку, давным-давно научившись смеяться над эксцентричным использованием этой женщиной грубых выражений, вместо того чтобы досадовать.
— Тебе не стоило взбираться по лестнице, а то шею сломаешь.
Фыркнув, Брилл сняла с блузки клок сена.
— Уверяю тебя, это не то, чем я обычно наслаждаюсь. Тем не менее, мне нужно было это сделать, чтобы очутиться тут, и вот я здесь, — просто сказала она, поднимаясь на ноги и отряхивая юбки.
В свою очередь не находя, что еще сказать, Эрик мог только смотреть на Брилл, стоявшую в нескольких футах, что пролегли между ними в неловком молчании. Он знал, что должен немедленно извиниться перед ней за вчерашний поступок, но, сидя тут без маски, весь в сене, Эрик чувствовал себя уязвимым, как никогда в жизни. Всплывшая в голове мысль, что сейчас Брилл наверняка велит ему убираться, мгновенно заморозила даже настойчивые попытки отыскать маску.
Со странной полуулыбкой Брилл медленно нагнулась и выудила что-то из сена. Только когда она отряхнула эту вещь, Эрик понял, что она держит в руках его маску. На краткий, наполненный ужасом миг он уверился, что Брилл не вернет ее. Но как только он об этом подумал, мятежное выражение, почудившееся ему на лице Брилл, исчезло. Не сказав ни слова, та протянула ему запыленную маску, мимолетно задев его пальцы своими.
Деликатно кашлянув, Брилл отвернулась, пока он прилаживал маску на место.
— Я принесла немного еды — на случай, если ты захочешь побыть тут еще, однако…
— Брилл, — внезапно выпалил Эрик, прервав ее на середине предложения. — Я знаю, что было бы слишком просить тебя простить мое хамское поведение, я знаю, что предал все те проявления дружеского участия, которые ты демонстрировала мне последние несколько месяцев. Я избавлю тебя от тягостной необходимости просить меня убраться и просто поскорее уберусь отсюда.
— Ты так стремишься уйти, Эрик? — тихо спросила Брилл.
— Ну, я только предположил, что… ну… — «Почему она не соглашается, что я должен уйти? Разве она не должна сейчас плакать из-за того, что я сделал… или, по крайней мере, вопить?»
— Я собиралась сказать — перед тем как ты перебил меня, — что надеюсь, что ты обдумаешь возвращение в дом. Ария спрашивала о тебе, а я… ну, честно говоря, я вела себя очень глупо. Я позволила тебе томиться здесь целый день, прежде чем собралась с духом, чтобы выйти и встретиться с тобой. Я была готова позволить тебе поверить, будто ты совершил что-то дурное, дабы отделаться от собственного смущения.
— О чем ты говоришь?
Нервно крутя вокруг пальца обручальное кольцо, Брилл потупилась.
— Эрик, ты всего лишь отреагировал так, как отреагировал бы любой мужчина, и я намеренно настроила тебя против себя, потому что борьба с тобой была единственным, что я смогла придумать, чтобы не лишиться рассудка. Правда в том, что за то время, что ты тут жил, мы стали испытывать друг к другу дружескую привязанность. Мы оба, осмелюсь сказать, скорее, одинокие люди… возможно, это просто оказалось сильнее нас.
Эрик взирал на Брилл как громом пораженный, не в состоянии постигнуть, что она говорит. Она не злилась. Ей не было больно. Если уж на то пошло, проклятая женщина скорее выглядела смущенной собственным поведением, вместо того чтобы обратить внимание на его. «Может ли такое быть, что мои воспоминания не были полностью ошибочными? Она действительно ответила на мои объятия?» — прошептал крохотный голосок на краю его сознания.
— Не думаю, что когда-нибудь пойму тебя, — пробормотал Эрик. — Ты ведешь себя так, будто ничего не произошло.
— С какой стати мне позволять своему дорогому другу мучить себя всего лишь из-за поцелуя? — тихо спросила Брилл; последние слова прозвучали слегка неразборчиво. — А ты, несомненно, уже истерзал себя.
— И как ты догадалась…
— Ты забываешь, что я знаю тебя, Эрик. Я изучила твой образ мыслей. — Брилл заглянула ему в лицо, и ее черты осветила улыбка. — Ты всегда выглядишь таким удивленным, когда я говорю что-нибудь вроде этого. — Наклонившись, она подняла стоявшую у края сеновала корзинку. — Так что, мне оставить это здесь, или ты вернешься в дом?
— Брилл, я больше не доверяю себе. Я не думаю…
Вздохнув, та шаркнула ногой по доскам пола, стрельнув в его сторону острым взглядом из-под белоснежных ресниц.
— Более чем достаточно, что я доверяю тебе.
Чувствуя себя безрассудным перед лицом такой поразительной веры, Эрик открыл рот прежде, чем успел спохватиться, отчего-то желая пошатнуть фундамент убежденности, на котором Брилл так твердо стояла.
— А что, если я скажу, что ты знаешь только часть меня? Что, если на самом деле глубоко внутри я ужасен? Даже теперь я могу использовать твою доброту, чтобы…
Эрик резко оборвал свою самоуничижительную тираду, поскольку Брилл повернулась к нему спиной и начала спускаться по лестнице. Возмущенный столь явным безразличием, он вскочил на ноги и последовал за ней к краю сеновала.
— Прошу прощения!
Взглянув на него поверх перекладины, Брилл улыбнулась.
— Да? — спросила она, спрыгнув на землю.
— Я пытался рассказать тебе кое-что важное, чертова женщина!
Подняв руку к уху, Брилл лишь посмотрела на него, а затем пожала плечами.
— Прости. Что?
— Возвращайся обратно наверх.
— Ты не мог сказать это несколько минут назад, чтобы мне не нужно было подниматься по лестнице? Лучше сам спускайся сюда, — крикнула та в ответ с откровенно самодовольным выражением лица.
В крайнем раздражении всплеснув руками, Эрик тихо прорычал несколько затейливых проклятий, а затем одним легким движением перемахнул на лестницу, спускаясь с удивительной ловкостью. Уже на земле он повернулся, чтобы возобновить расправу над собой, но заметил, что Брилл больше не стоит там, где была секунду назад. С растущим отчаянием оглядевшись вокруг, Эрик уловил взглядом краешек ее юбки, скрывающийся за дверью хлева.
Вдруг ощутив потребность начать рвать на себе волосы, Эрик неверяще потряс головой. Брилл никогда раньше не вела себя так, будто ей не особенно интересно то, что он должен был сказать — это огорошивало. Хотя всего несколько секунд назад он пытался пробудить в ней досаду, сейчас подобное пренебрежение малость задевало его гордость. Эрик не знал, что и думать. «Как она смеет сбегать, когда я с ней разговариваю? Язвительная, раздражающая женщина! Наверное, рассчитывает, что я последую за ней… или, возможно, ей наплевать».
Отряхивая сено с пальто и штанов, Эрик нерешительно шагнул вперед, затем собрался с духом и изо всех сил помчался за удаляющейся фигурой Брилл. Он легко нагнал ее во дворе, пока та тщательно выбирала, куда ступить. Схватив Брилл за руку, Эрик развернул ее лицом к себе, неожиданно злясь на нее сильнее, чем на себя.
И никак не ожидая увидеть ее улыбку. Чувствуя, что его каким-то образом облапошили, Эрик поспешно выпустил ее руку.
— Чего ты ухмыляешься?
— Я ухмыляюсь? — с напускной скромностью спросила Брилл.
— Какая муха тебя укусила? Я пытался кое-что рассказать тебе, а ты отреагировала ужасно невоспитанно.
Отвернувшись от него, Брилл пожала плечами и посмотрела себе под ноги.
— Просто цель оправдывала средства, — загадочно заявила она.
— Какая цель? О чем ты?
— Я же выманила тебя из хлева, правда? — счастливо отозвалась Брилл, повернулась и практически вприпрыжку побежала к дому.
Оставшись стоять в одиночестве посреди двора, Эрик мог лишь моргая смотреть вслед скачущей фигуре Брилл. Краем сознания он понимал, что должен быть зол на нее за эту скрытую манипуляцию, но, как ни странно, понял, что широко улыбается. «Она не соврала, когда сказала, что ей известен ход моих мыслей. Черт бы ее побрал, она знала, что я выбегу за ней». Осознание этого слегка пугало, потому что, хотя Брилл, несомненно, знала его, сама она оставалась для Эрика полнейшей загадкой. «Полагаю, все, действительно, прощено и забыто. Иначе она бы не утруждала себя». Сердце Эрика вернулось к спокойному, умиротворенному ритму.
Хотя он и не признавал этого, но испытывал острое облегчение от того, что остается в доме, где ему рады. Мягко фыркнув, Эрик закрыл глаза. «Забавно, раньше у меня никогда не было настоящего дома…»
Все еще недоверчиво качая головой, он двинулся вперед. Дойдя до парадной двери, Эрик аккуратно снял ботинки. Отставив грязную обувь в сторону, он заметил свежий букет оранжерейных цветов, демонстративно выставленных на ближайшем столе. Улыбка, вызванная нахальством Брилл, зачахла и сменилась злобным взглядом, Эрик скривил рот в презрительной ухмылке. «Здесь был Эндрю».
Выпрямившись, он крадучись пошел по коридору, по дороге высматривая Брилл. Услышав донесшийся из библиотеки скрип половицы, он резко свернул туда, однако, войдя, никого не обнаружил. Вздохнув, — его раздражение от недавнего визита Эндрю потускнело — Эрик подошел к окну и уткнулся лбом в стекло. «Я не должен позволять этому человеку действовать мне на нервы. Приходит он или нет, это не моя забота. Это не заслуживает моего внимания. Кроме того, Брилл достаточно раздражает и сама по себе».
Радуясь этому умозаключению, Эрик отступил от окна и повернулся, чтобы покинуть комнату. Когда он проходил мимо столика с корреспонденцией Брилл, от стопки отделилась связка бумаг и рассеялась по полу. Зарычав, Эрик наклонился, чтобы подобрать рассыпавшуюся кипу. Его не удивило, что среди бумаг оказались несколько конвертов от Эндрю, адресованных Брилл. Самодовольно закатив глаза, Эрик швырнул вскрытые письма обратно на столик. «О, как скверно, последнее время она была слишком занята, чтобы отвечать», — удовлетворенно подумал он.
Сложив оставшуюся часть открытой корреспонденции перед собой в неровную стопку, Эрик встал и бесцеремонно плюхнул эту кучу на столик. Он почти отвернулся от устроенного им беспорядка, как вдруг его внимание привлекло нечто необычное. Неоконченное письмо, написанное красивым почерком Брилл, валялось смятым наверху стопки, на самом виду. Странным в этом послании был заголовок.
«Мой ненаглядный, — гласил тот, приковав взгляд Эрика и заставив его продолжить чтение. — Спасибо за чудесные цветы, которые ты прислал этим утром. Подарок приятно отвлек меня от отчаяния, которым, кажется, сейчас постоянно наполнены мои дни. Хотя я надеюсь, что ты сможешь остаться подольше. Коннер опять уехал на несколько дней, чтобы почтить своим присутствием очередное коммерческое предприятие, и его отсутствие заставляет меня чувствовать себя страшно одиноко. Конечно, мне приятна компания Эрика, но я порою устаю от его странностей. Хотя я и не говорю этого вслух, его маска вызывает очень много вопросов. Ужасно, что я постоянно спрашиваю себя, что он скрывает под ней? Надеюсь, скоро ты опять навестишь меня, я очень по тебе скучаю…»
Оглушенный расплывающимися перед глазами словами, Эрик мог лишь смотреть на письмо, пока окончательно не перестал различать буквы. Быстро сморгнув, он положил невинный с виду лист бумаги обратно на столик. «Это не может быть правдой… это какая-то ошибка, — упрямо подумал он, не желая отпускать тепло надежды, все еще бьющейся в его сердце. Непрошенный тайный шепот мрачно мурлыкал ему в ухо: «Она колебалась, возвращая мне маску. Ее одолело любопытство? — Тряхнув головой, Эрик отогнал эти мысли. — Нет, это не может быть правдой, это всего лишь ошибка… это даже не ее почерк. Я ошибся».
Медленно, будто в трансе, повернувшись, Эрик деревянной походкой направился к двери. «Я ошибся… — продолжал он повторять про себя, как заклинание. — Ошибся…» Но под шелковой паутиной мыслей внутри него вздымалось черное облако, заставляя внутренности плавиться от гнева, какого он не чувствовал с того дня, как попал в этот дом. Встряхнувшись, Эрик жестоко подавил растущую в нем ярость Призрака.
«Это была ошибка. Я докажу это».

Отредактировано Lupa (2016-04-07 19:10:34)

Мышь_полевая, как я рада, что тебе понравилось!
Перепалки у автора вообще всегда получаются "на пять". Мне даже не приходится особо ничего изобретать, она сама вкручивает туда такие выражения, что я постоянно расширяю словарный запас.)))

Сама не знаю.)) Я не заглядывала особо вперед, поэтому со всему перепетиями сюжета знакомлюсь по мере перевода, т.е. лишь чуть пораньше читателей. У меня возникло нелепое подозрение, что это кто-то из прошлого Эрика. Мало ли, вдруг Брилл была знакома с кем-то из Оперы, у нее же мама работала в театре.

Здравствуй, паранойя, я твой тонкий колосок.

Спасибо огромное! Похвала от переводчика переводчику дорогого стоит.  ny_sm

АПД: Еще подчистила кое-какие шероховатости в 26-й и 27-й главах, а то попадались там "кривые" предложения.

Отредактировано Lupa (2011-06-11 15:26:27)