Примечание автора: О, и вот ремарка к вопросу, кто же Коннер по знаку Зодиака – Овен или Стрелец. На самом деле до сих пор я даже не думала об этом. Но если бы мне нужно было выбрать между этими двумя знаками, я бы сказала, что он Овен. Мне было действительно очень приятно, что всем интересен Коннер. Это прекрасный персонаж, и я счастлива, что, по-видимому, многие люди со мной согласны.
Кстати, на случай, если в дальнейшем возникнет и этот вопрос: я также решила, что Брилл, скорее всего, Рак, учитывая ее сдержанность с незнакомцами и верность семье и друзьям.

Глава 22: Возвращение брата

Зажав подмышкой скрипку, Коннер шагнул через порог, и на его веснушчатом лице расплылась дьявольская улыбка.
— Ну и ну! Я уезжаю на две недели, а вы двое тут уже обжимаетесь! Руки прочь от моей сестры, месье!
Эрик не шевельнулся, невзирая на эпатажный приказ Коннера. Хуже того: он обнаружил, что не в силах пошевелиться. Он стоял совершенно неподвижно, прикипев взглядом к лицу Брилл. Даже когда та отвела глаза, он не смог отвернуться от нее, не смог оторвать взор от мягкого изгиба шеи, впадинки на горле, полноты прелестных губ.
Почему он не может отвести взгляд? Когда он настолько утратил самоконтроль, что даже не может отвернуться от этой женщины?
Возможно, из-за поцелуя? Брилл была второй женщиной в его жизни, которая прикоснулась своими губами к его губам, но, конечно, это не могло стать причиной того, что он внезапно потерял голову. Эрик помнил, что даже после того как Кристина поцеловала его в подземельях Оперы, он был способен думать, двигаться — а ведь ее он любил. «Это что-то другое. Я не люблю Брилл… не люблю».
А затем случилось то, от чего Эрика прошиб холодный пот и от макушки до пят охватил паралич. Прямо перед тем как в дом ворвался Коннер, он был близок к тому, чтобы рассказать Брилл правду о своем участии в несчастном случае в Опере. Вот почему он теперь не мог отвести от нее взгляд — потому что если бы он и вправду рассказал ей, что сделал, кем был, он бы почти наверняка потерял ее.
Женщина, подобная ей, которая столь высоко ценит жизнь, никогда не смогла бы вынести компанию убийцы. А он был убийцей, и не имеет значения, каковы были обстоятельства каждой смерти. Убийство остается убийством, и неважно, было оно совершенным из самозащиты или обдуманным.
Кровь, которую он проливал на протяжении своей жизни, пропитала каждую трещинку его души, покрыв его чернотой и пожрав мечты. Он никогда не должен даже думать о том, чтобы взвалить на Брилл груз этого знания. Чтобы запачкать своей тьмой ее свет.
Он едва все не потерял.
Прерывисто вздохнув, Эрик закрыл глаза. Он знал, что Коннер что-то говорит, но голос казался далеким и искаженным, заглушаемый грохотом его собственных мыслей. Он вышел из ступора, лишь когда ощутил прохладу пальцев Брилл, гладящих его по щеке.
Медленно открыв глаза, Эрик невольно уклонился от прикосновения. Во взгляде Брилл отразилось беспокойство, и она положила ладонь ему на подбородок. Она имела право беспокоиться — он явно выглядел помешанным.
— Вы бледны, Эрик. С вами все в порядке? — При этих ее словах Коннер прекратил трескотню и склонил голову набок, подражая своей сестре и изучая лицо Эрика вплоть до морщинки между бровями.
— Вам нет нужды выглядеть таким потрясенным, Эрик. Я просто дразнил вас обоих. Я даю вам полное разрешение тискать мою сестру так часто, как вам будет угодно. — Хотя Коннер сказал все это с открытым и спокойным выражением, в его глазах, посверкивающих из-под необычной широкополой шляпы, плясали веселые бесенята.
— Коннер! — тут же ахнула Брилл. — Что такое пришло тебе в голову? В любом случае, разве так говорят? Это совершенно возмутительно!
Игнорируя брань сестры, Коннер продолжал изучающе смотреть на Эрика, и веселье в его взгляде ослабило тугой клубок напряжения, свернувшийся у того в животе. Не в состоянии устоять одновременно против праведного гнева Брилл и невоспитанной натуры Коннера, он позволил себе чуть улыбнуться.
Коннер как будто только этого и ждал: он тоже улыбнулся, а затем принялся стаскивать с себя пальто.
— Ну-ну, Бри. Брат имеет право присматривать за своей сестрой.
— Да ты рехнулся!
— Ни в коем случае! — воскликнул Коннер, изображая гнев, затем быстро пересек комнату и сжал сестру в крепком объятии. — Я скучал по тебе, родная. В Англии без семьи было тоскливо.
— Ой, какие немыслимые враки! Ты всегда прекрасно проводишь время, независимо от того, где находишься, — со смехом заметила Брилл, стукнув по шляпе братца кончиком пальца. — Где ты достал эту жуткую шляпу?
— Жуткую? — переспросил тот с оскорбленным видом. — Я увел ее у одного техасца, который не смог оплатить мне долг в покер! Все ковбои носят стетсоны, — самодовольно заявил он, с важным видом пройдясь по комнате.
— Ты скотина, а не ковбой! — Услышав эти слова, Коннер прекратил красоваться и, разразившись смехом, поцеловал Брилл в лоб, взъерошив ее и без того растрепанные волосы.
Эрик начал отодвигаться от этой парочки, намереваясь освободить приличествующее пространство для их воссоединения, но Коннер остановил его, опустив руку ему на плечо. Он посмотрел на Эрика поверх макушки Брилл, и его улыбка слегка потускнела.
— Брилл, я едва не умираю с голоду. Ты в состоянии позаботиться о том, чтобы дать дорогому брату крохотный кусочек еды?
— Вообще-то мне следовало сказать, чтобы ты сам об этом позаботился, но, учитывая, что я еще не готовила завтрак для Арии, полагаю, что могу приготовить и на тебя тоже.
— О, это чудесно, детка, — ответил Коннер, игриво шлепнув Брилл по бедру. — Теперь с тобой все. И осторожнее с этой ногой, что бы с ней ни было, а то сделаешь еще хуже, — добавил Коннер вслед сестре, которая уже похромала по коридору.
Когда двое мужчин, наконец, остались в передней наедине, Коннер скорчил рожу и аккуратно положил свою скрипку на ближайшую полку.
— И все же, что она сделала со своей ногой?
По-прежнему находясь в замешательстве, Эрик смущенно моргнул, внезапно задавшись вопросом, что именно из случившегося этим утром известно Коннеру. Как ни крути, это семейство, по-видимому, всегда было на два шага впереди него.
— Откуда вы знаете, что она поранила ногу?
Закатив глаза, Коннер хлопнул Эрика по плечу.
— Она ковыляет хуже, чем хромая лошадь. Конечно, с ее ногой что-то случилось. Может, я и скотина, но не слепая.
Чувствуя себя идиотом, Эрик просто кивнул. Ощущение руки Коннера, дружески лежащей на его плече, сбивало с толку. Ему все еще было трудно привыкнуть к той легкости, с какой в этой семье относились к физическим контактам. Хотя, если честно, Эрик не возражал против такого их уклада.
— Кстати, о слепоте: я уверен, что нам надо перекинуться парой слов, — сообщил Коннер, одновременно направляя Эрика по коридору в гостиную.
Не обрадовавшись внезапной серьезности в голосе Коннера, Эрик занервничал.
— О, и о чем нам говорить? — спросил он с намеком на рычание.
Отпустив его, Коннер размашистым шагом подошел к пианино, скрестил руки на груди и прислонился к нему бедром. В ответ на угрожающий тон Эрика он выгнул бровь, но предпочел проигнорировать его.
— Не поймите меня превратно, но я должен попросить вас быть осторожнее с Бри. Она не такая стойкая, как о себе думает. — Эрик открыл было рот, чтобы ответить, но Коннер поднял руку, останавливая его. — Она прелестная девушка, и, видит бог, с ней можно закрутить хороший роман, но…
Сообразив, к чему тот ведет, Эрик фыркнул и сделал шаг вперед.
— Вы неверно поняли наши отношения, месье. То, что вы считаете…
На веснушчатом лице Коннера медленно расплылась понимающая улыбка.
— Вы пытаетесь сказать, что остались наедине с Брилл на целых две недели и даже не подумали о… ну, вы понимаете?
Разинув рот, Эрик уставился на него, и впрямь возмущенный его речью.
— Да, месье, именно это я имею в виду! Как я уже говорил, то, что вы предполагаете, абсолютно невозможно!
Коннер с усмешкой провел рукой по растрепанным волосам.
— Невозможно? То есть вы до сих пор не попытались ее поцеловать?
Жар медленно пополз вверх по шее Эрика и наверняка окрасил пунцовым его щеки. Ужаснувшись своей красноречивой реакции, он расправил плечи, нахмурился и придал лицу задумчивое выражение, надеясь отвлечь внимание брата Брилл от своих пламенеющих скул.
— Я могу честно сказать, что даже не пытался приставать к вашей сестре, месье!
Однако Коннер не впечатлился его свирепым взглядом и лишь вздохнул:
— Пресвятая Богородица, так какого черта ты ждешь?
Эрик смущенно моргнул, и его взгляд смягчился.
— Простите?
— Ну как ты думаешь, почему меня так долго не было?
— Вы хотите сказать, что ждали, когда ваша сестра закрутит роман с мужчиной, которого она вытащила из подвалов оперного театра и которого вы едва знаете?! Разве не вы только что сказали мне, чтобы я держался от нее подальше?
— Нет, — медленно начал Коннер, словно разговаривая с умственно отсталым ребенком. — Я не говорил тебе держаться от нее подальше. Я попросил тебя быть с ней поосторожнее. У нее был ужасный период, когда погиб Джон, но сейчас она снова начала жить. И ты мне нравишься, несмотря на то, что все время такой серьезный. Это единственное, в чем у тебя преимущество перед другими парнями, которые имеют на нее виды.
— Не могу поверить, что вы это сказали.
— Ну, я человек, опередивший свое время. Я способен распознать, когда дама нуждается в хорошем поцелуе. А также парня, который должен целовать мою сестру, и делать это часто.
— И вы выбрали для выполнения этой миссии меня? Вы сумасшедший? — спросил Эрик, чувствуя, как острие ярости прорезало его смущение. Как смеет этот человек настолько походя предлагать подобные вещи? Словно быть с женщиной проще пареной репы. Это выводило из себя.
— Возможно, чуть-чуть, — отозвался Коннер, снимая черную ковбойскую шляпу и кладя ее рядом с собой на пианино. Улыбка Чеширского кота вернулась на место, хотя его изумрудные глаза насторожено следили за Эриком, когда тот начал мерить комнату шагами.
— Нет, тут вы ошибаетесь. Вы совершенно чокнутый! — взорвался Эрик, ткнув пальцем в сторону Коннера. — Как вы можете быть столь небрежны с репутацией вашей сестры? Вы часто так делаете? Занимаетесь сводничеством, как старая кумушка? Или это особый случай, потому что по какой-то причине вы находите смешным терзать своего товарища невозможным!
Пока Эрик разорялся, Коннер продолжал молча следить за ним, по-прежнему плотно скрестив руки на груди и положив ногу на ногу. Видимо, его не особо напугала эта демонстрация ярости, хотя его характерная ухмылка уступила место нахмуренности.
После нескольких минут выслушивания наиболее изобретательных проклятий Коннер, вероятно, решил, что с него достаточно. Он оттолкнулся от пианино и сделал шаг к мечущемуся Эрику, мгновенно завладев его вниманием.
— Ладно, парень, кажется, я наткнулся на твое больное место. Ты не очень удачлив с дамами, да? — протянул он, умышленно подчеркнув каждое слово, чтобы перекричать проклятия.
Эрик на долю секунды застыл на месте, точно наткнувшись на стену, и слепая ярость застлала красным его зрение. А потом он метнулся через всю комнату и врезался Коннеру в живот, швырнув того на землю. Они покатились по персидским коврам, размахивая кулаками, пока спина Эрика не врезалась в одну из ножек пианино. Тетрадь с нотами взлетела в воздух и обрушилась на их головы, когда Эрик нанес удар и рассек Коннеру губу.
В отчаянном усилии Коннер спихнул с себя Эрика и сел прямо, стукнувшись головой о нижнюю часть пианино. Он осторожно тронул языком ранку на нижней губе; кривая ухмылка вновь тронула уголки его рта.
— Черт побери, ты бьешь сильнее, чем лягающийся мул! — воскликнул он, стирая кровь с подбородка. — Ох, я нашел очень больное место. Скажи мне Эрик, кто она? Та, что разбила твое сердце…
— Поговори еще, тупой вульгарный ублюдок — и я вырву тебе язык! — прошипел Эрик, с презрительной усмешкой согнув ноющие костяшки пальцев.
— Значит, это то, что останавливает тебя? — перебил его Коннер, пытаясь пригладить свои буйные волосы.
— Предупреждаю…
— К черту предупреждения, друг мой. Я перехвачу любой твой бросок. — Коннер откинулся назад, зловеще щелкнув суставами пальцев. — Что ж, это произошло, потому что она встретила кого-то еще, или потому что она в конце концов устала слушать твои причитания о неправильности…
Коннер уклонился от следующей атаки Эрика и, пригнув голову, налетел на противника, сбив того с ног. С кряканьем они оба тяжело грохнулись на пол; эхо от столкновения двух тел с твердым деревом раскатилось по дому. За хрипом своего тяжелого дыхания, они услышали звук поспешно поставленной на плиту кастрюли.
Помутузив друг друга на полу еще несколько минут, они, задыхаясь, отодвинулись в разные стороны. Эрик схватился за маску, чтобы убедиться, что та по-прежнему на месте, а Коннер распластался на полу, прикрыв глаза окровавленной рукой.
— Ты уже угомонился? — наконец спросил Коннер, когда смог восстановить дыхание. Не услышав иного ответа, кроме задумчивого молчания Эрика, он повернул голову и покосился на него.
— Я угомонился? — воскликнул Эрик все с той же яростью. — Это вы, месье, все это начали. Что я тебе сделал, что вызвало такую жестокость?
— Жестокость? Значит, вот как ты обо мне думаешь? — спросил Коннер, на сей раз без улыбки. Он с кряхтением сел — несколько непослушных рыжих прядей упали ему на глаза — и пристально посмотрел на Эрика. — Слушай меня очень внимательно. Ты нравишься Бри. Она реагирует на тебя сильнее, чем на кого бы то ни было за последние четыре года. Часть ее умерла в тот день, когда они опустили Джона в землю, и лишь совсем недавно я увидел, что она снова начала возвращаться к жизни. И это произошло из-за тебя. Так что я решил не дать тебе все испортить, даже если это означает, что мне придется немного истечь кровью, чтобы настоять на своем.
Тронув пальцем свою разбитую губу, Коннер наконец отвернулся от сгорбившегося Эрика.
— Что же на самом деле удерживает тебя? Возможно, вначале это и была другая девушка, но теперь-то что?
Слишком уставший, чтобы спорить дальше, Эрик покачал головой, отчаянно стараясь уследить за происходящим.
— Ты говоришь о вещах, которых просто не может быть. Ты заблуждаешься насчет наших отношений: я ее друг… ничего больше.
— Проклятье, да ты просто болван, если веришь в это. Разве тебе не оказывали знаки внимания?
— Заткнись! Ты не знаешь, на что это похоже. Должно быть, для тебя подобное в порядке вещей! — выпалил Эрик, ткнув пальцем в сторону Коннера. — В твоей внешности нет изъянов. Ты — чертов ирландский Адонис! Женщины наверняка без ума от твоих глаз, твоих волос, твоего лица! Я ненавижу людей вроде тебя, которые воспринимают всеобщие восторги как должное. — Встав на колени, Эрик расстроено стукнул кулаком по полу, внезапно пожалев, что так раскрылся перед этим идиотом.
Откинувшись назад и опершись на локти, Коннер вздохнул, очевидно, ничуть не обидевшись на уколы Эрика.
— Я так и думал. Мне всего лишь нужно было позволить тебе сказать это, — пробормотал он себе под нос.
— Нужно что?! — прошипел Эрик.
— Я полагал, что если позволю тебе немного поколотить меня, это может расшатать твою зажатость и заставить тебя распустить язык, — отозвался тот со страдальческой ухмылкой. — Признание проблемы — отличное начало для последующего ее решения.
— Тут нечего решать! Я чертов монстр!
— Брилл когда-нибудь показывала тебе фотографию Джонатана? — вдруг перебил Эрика Коннер, испытующе выгнув бровь.
— Какое это имеет отношение к…
— Показывала?!
— Нет, ничтожество!
— А о пожаре она когда-нибудь упоминала?
Не в состоянии предугадать, к чему клонит Коннер, Эрик покачал головой:
— Нет, не думаю.
— Ты ведь понимаешь, что в этом мире нет ничего, что могло бы удивить Бри. Она видела оторванные пушечными ядрами головы и солдат, обгоревших настолько, что их тела были больше похожи на куски мумифицированной плоти.
— Я знаю это, но…
— А ты знаешь, умник, что она вышла замуж за человека, который получил в детстве сильные ожоги, когда сгорел летний домик Донованов? У него пол-лица было сплошь покрыто шрамами. Но наша Бри обладает уникальной способностью видеть то, чего не видят остальные. Удобно, правда?
Захваченный врасплох и полностью обезоруженный, Эрик мог лишь смотреть на Коннера широко раскрытыми глазами.
— О, вижу, ты этого не знал.
— Она что-то говорила о пожаре, но я думал, это была просто уловка, чтобы… — Эрик умолк, не в силах подобрать слова, в то время как в его голове хаотично метались мысли. Возможно ли это? Неужели он действительно нашел женщину, которая способна смотреть ему в лицо без содрогания? Это было куда больше, чем он надеялся. Он не мог позволить себе надеяться на подобное, потому что, в конечном счете, его мечты обязательно разбились бы о суровую реальность.
Эрик медленно поднял руку и провел ею по прохладной маске, потом закрыл глаза, и в его голове возникли непрошенные образы. Картинка с Брилл, улыбающейся ему через обеденный стол, проплыла перед внутренним взором, сменившись затем воспоминанием о ее длинной изящной ножке, которую он держал в своих руках не далее, как этим утром. Боже, какая у нее нежная кожа. «Проклятье, это все Коннер виноват!»
— Не стоит отказываться от блага только потому, что у тебя шрамы или что там еще, — медленно проговорил Коннер, воздевая себя на ноги. Повернувшись, он протянул Эрику руку, чтобы помочь подняться, и в этот момент на пороге появилась Брилл. За время своего отсутствия она успела закрепить булавками волосы на макушке. Хотя теперь у нее был более респектабельный вид, раздражение, которым пылало ее лицо, заставляло ее выглядеть взволнованной и растрепанной.
— Какого дьявола вы двое здесь устроили? — требовательно спросила она, уперев руки в бока в «классической боевой стойке Брилл».
— Мы просто разговаривали. Правда, Эрик? — с легкостью соврал Коннер, быстро наступив тому на ногу.
— Ой, да ладно! — Брилл вздохнула и шагнула в комнату, осторожно лавируя между раскиданных нот. — Коннер, я говорила тебе не затевать драки в этом доме. Я с тебя шкуру спущу, если вы что-нибудь разбили!
Коннер оскорбленно стянул криво висевший шейный платок и перебросил его через плечо.
— Мы ничего не разбили. Но спасибо тебе за то, что так беспокоишься о нашем самочувствии. Между прочим, я истекаю кровью!
— Ты можешь хоть до смерти истечь кровью, мне все равно, лишь бы не на мои новые ковры.
Коннер лишь рассмеялся.
— Или не на это чудесное платье. Ну и ну, Бри, сегодня ты выглядишь восхитительно!
Смущенно подняв руку, чтобы прикрыть низкий вырез платья, Брилл бросила взгляд на брата и похромала в сторону Эрика. Она посмотрела на него; ее глаза быстро обежали его лицо в поисках повреждений. Эрик почувствовал, как его отпускает напряжение.
Глаза Брилл всегда завораживали его. На первый взгляд они казались обычного серого цвета, но, если присмотреться внимательнее, можно было увидеть множество оттенков, переливающихся в глубине ее радужки. Хотя Эрик и не желал признавать этого, он мог представить себя утонувшим в ее глазах до конца жизни. Вопреки всем сомнениям, в его сердце жила крупица надежды. «Что мне делать?»
— С вами все в порядке? Он не поранил вас, правда?
Эрик моргнул, пытаясь привести в порядок мысли, разбежавшиеся, когда голос Брилл ворвался в его размышления.
— Хмм, вы что-то сказали?
В ответ на столь нехарактерный для него недостаток красноречия губы Брилл тронула улыбка.
— Я спросила, все ли с вами в порядке.
— Все совершенно замечательно, — осторожно отозвался Эрик, делая шаг назад.
По ее лицу наконец расплылась усмешка:
— Ну, хотя бы на вид так и есть. В любом случае, ребята, я пришла, чтобы сказать вам обоим, что завтрак…
Брилл так резко осеклась на середине предложения, словно ее рот прикрыла невидимая ладонь. Ее взгляд уплыл в сторону от Эрика и, расфокусированный, остановился где-то поверх его плеча. Тот с возрастающей тревогой смотрел, как ее зрачки расширяются, закрывая мягкий дымчатый цвет глаз, делая их почти черными. Ее брови медленно поднялись, и выражение первобытного ужаса высосало всю краску с ее щек.
— Брилл, — начал Эрик, нерешительно потянувшись, чтобы коснуться ее руки. Когда та не отозвалась на его оклик, он взял ее за запястье. — Брилл, что это значит?!
Услышав в голосе Эрика беспокойство, Коннер бросился к ним.
— Что происходит?
— Я не знаю. Она разговаривала со мной, а потом вдруг замолчала, — огрызнулся Эрик, помахав рукой перед пустыми глазами Брилл. — Брилл!
После этого Коннер повел себя подозрительно тихо и, оказавшись рядом с сестрой, замедлил шаг.
— Не волнуйся. С ней все будет хорошо, — прошептал он и заправил ей за ухо выбившийся локон. — У нее были кошмары последнее время?
— Откуда мне знать!
Отмахнувшись от ответа Эрика, Коннер вздохнул.
— Не бери в голову. — Он осторожно положил руку на плечо Брилл и, придвинувшись теснее, приблизил губы к ее уху.
— Бри, родная, в чем дело? — Та не ответила, все так же уставившись в никуда и лишь изредка моргая. Бросив озабоченный взгляд в сторону Эрика, Коннер перефразировал вопрос. — Бри, что ты видишь?
Не отводя глаз от пятна на стене, та медленно ответила:
— Темно. Вокруг чернота, но сверху льется свет. Как разлом в небе. Кто-то наклонился, заслонив свет, но так холодно. Ты видишь его? — Ее руки резко затряслись, а тело колотили приступы сокрушительной дрожи. — Холодно… и нечем дышать… нечем дышать!
— Какого черта тут творится?! — громко спросил Эрик; тревога быстро переросла в липкий страх. «Что, если случилось что-то ужасное? Возможно, она очень больна… она может умереть!» — Разбуди ее! — крикнул он и, не задумываясь, потянулся вперед, схватил Брилл за запястья и хорошенько встряхнул.
От толчка та моргнула и встретилась глазами с Эриком, затем подняла руки и вцепилась в отвороты его пиджака.
— Не отпускай меня, Эрик. Не отпускай.
— Не отпущу, — пообещал он — теперь его душил страх, что с ней случилось нечто ужасное.
Ловя ртом воздух, Брилл слабо улыбнулась ему, и ее щеки вновь порозовели. На ее лице проступило облегчение, глаза закатились, и она, потеряв сознание, обмякла в объятиях потрясенного Эрика.

Отредактировано Lupa (2016-04-02 00:00:29)

Большое спасибо всем читателям и комментаторам. Мне очень приятны ваши похвала и обсуждение.

Frollo's cat, Эрик - он такой. Крайне разносторонняя личность.

Глава 23: Правда о видении, часть 1

Брилл медленно возвращалась в реальность. Первыми возникли звуки, атаковавшие ее со всех сторон: щебет певчих птиц за окном дополнял стон кроватных пружин под ее весом. Странно, что она делает в постели? От этой мысли веки Брилл затрепетали и поднялись — и она тут же вскинула руку, чтобы прижать ее к правому виску, где пульсировала боль.
Солнечные лучи лились сквозь окно спальни, заливая ярким светом висящий над кроватью балдахин. Нахмурившись, Брилл сквозь пальцы посмотрела на драпировку. «Что происходит?» Последним, что она помнила, была потасовка, которую ее брат и Эрик затеяли в гостиной.
Когда матрас возле нее прогнулся под чьим-то весом, Брилл испуганно дернулась в сторону. Сильные, но нежные руки надавили ей на плечи, не давая подняться. Она боролась с ними, пока сквозь стук молоточков в черепе не проник успокаивающий голос брата:
— Тише, все в порядке. Просто тебе пока не стоит вставать.
Брилл, сбитая с толку, повернула голову на голос. Коннер примостился на краю кровати, и из-за сияющего позади солнца казалось, будто его голова объята пламенем. Несмотря на освещавшую его лицо легкую улыбку, яркие изумрудные глаза были затуманены заботой.
Постепенно Брилл узнала и нависающую над плечом Коннера тень. Эрик стоял, заложив руки за спину, натянутый, как струна: его внимание было целиком приковано к ее лицу.
— С вами все в порядке, Брилл? — спросил он отрывисто и резко, стискивая челюсти после каждого слова.
— Что происходит? Вы оба ведете себя так, будто кто-то умер, — заявила Брилл, обеспокоенная их серьезным поведением.
Торопливо прижав палец к ее губам, Коннер наклонился поближе.
— Чшш, не упоминай о смерти! Я не думаю, что он может с этим справиться.
— Погодите-ка, вы не помните, что случилось? — неожиданно вмешался Эрик, пламя тревоги в его глазах разгорелось сильнее, и он стрельнул взглядом в спину Коннера. — Ты сказал, что с ней все будет в полном порядке!
Развернувшись на кровати, Коннер отмахнулся от его обеспокоенного восклицания.
— Ну и кто теперь суетится, а? Ты кудахчешь хуже, чем курица над яйцом!
— Вовсе нет!
— А вот и да!
Брилл закатила глаза, тяжело вздохнула и хлопнула ладонями по одеялу, мгновенно прекратив перепалку.
— Простите, но, кажется, я спросила, что происходит!
Принявшийся было расхаживать по комнате, Эрик выпалил ответ, прежде чем Коннер успел открыть рот:
— С вами было все хорошо, а потом вы начали болтать бог знает что, пока с вами не случился глубокий обморок. — Повернувшись на каблуках, он вскинул руки в воздух; его поведение указывало не просто на страдание — Эрик явно едва не обезумел от горя.
Услышав описание ее действий, Брилл ощутила, как от лица отхлынула кровь. Она поспешно перевела взгляд на брата и схватила его за руку.
— Что я сказала, Коннер?
Тот секунду помедлил и послал Эрику предостерегающий взгляд. Затем, вновь перенеся внимание на сестру, вздохнул.
— Ты сказала, что тебе темно и холодно, но сверху льется свет. Ты видела, как кто-то наклоняется, перекрывая этот свет. К тому же казалось, будто ты не можешь дышать. — Коннер сделал паузу и сжал ее руку. — У тебя ведь были кошмары?
— Да, всю неделю, — медленно садясь, отозвалась Брилл; ее душили гнев и бессилие. — Но я не знаю, что все это значит! Почему я вижу эти вещи, если не в состоянии их понять! — с отчаянием спросила она, вцепившись в одеяло.
Почувствовав, какое направление приняли ее мысли, Коннер наклонился и взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
— Бри, не начинай.
Вырвавшись из рук брата, она подтянула колени к подбородку и обвила их руками.
— Должно случиться что-то плохое, Коннер. И я ничего не могу с этим поделать.
— Это не твоя вина, Бри! Ты не ответственна за спасение всех и вся. Тебя не осудят, если что-нибудь случится, не ты была причиной этого.
— Нет, но разве ничего не сделать, чтобы предотвратить трагедию, не столь же плохо, как быть ее причиной? — воскликнула Брилл, отчаянно желая швырнуть что-нибудь. Может, если она что-нибудь разобьет, ей станет лучше.
Эрик, который все это время стоял и молча наблюдал за этим странным диалогом, внезапно не сдержался.
— О чем, черт побери, вы говорите?! Я требую немедленных объяснений! — рявкнул он совершенно оглушительно. Брат и сестра тут же умолкли и вытаращились на него, едва не дрожащего от непонятного волнения. — Брилл, скажите мне, вы больны? С вами что-то не так? — сникнув, спросил он тихим голосом.
Брилл медленно приподняла подбородок с колен, потрясенная необычным поведением Эрика. Она никогда раньше не видела его настолько не в своей тарелке — его темные волосы беспорядочно свисали на лицо, словно он потратил большую часть времени, взъерошивая их, и даже одежда его была в беспорядке. До сих пор Брилл думала, что привыкла к странным перепадам его настроения, но это было что-то новенькое.
— Нет, я не больна, Эрик. Я не собиралась расстраивать вас. — «Это ведь не страх, правда? Этого не может быть… он ничего не боится…»
— Я не расстроен!
В ответ на столь страстное отрицание на лице Брилл медленно расцвела улыбка. Несмотря на напряженность ситуации, несмотря на явное беспокойство Эрика, она не могла удержаться от ухмылки. Его небрежный вид был попросту слишком милым, чтобы удержаться.
— Хорошо, значит, вы и не волнуетесь.
При этих словах Эрик внезапно прекратил метаться и резко повернул голову, впившись в нее яростным взглядом.
— Можете не сомневаться, я волнуюсь! Нормальные люди без причины не теряют сознание среди бела дня. А теперь вы оба расскажете мне, что происходит, или, ей-богу, я придушу вас!
Когда Эрик сделал угрожающий шаг к кровати, Коннер встал и скрестил руки на груди.
— Я не позволю тебе разговаривать с Бри в подобном тоне, — твердо заявил он, грозно нахмурившись. — Ей и без того есть о чем беспокоиться, чтобы еще ты добавлял забот.
— Ладно тебе, Коннер, ты же понимаешь, что он просто волнуется, так что не будь таким агрессивным.
Слегка расслабившись, Коннер повернулся обратно к сестре, изогнув уголок рта в кривой усмешке.
— Это я точно знаю, но вот чего я не могу представить, так это что конкретно ты собираешься ему сказать.
Улыбка Брилл дрогнула, и она бросила быстрый взгляд в сторону Эрика. Тот напряженно стоял в футе от кровати: каждый мускул его тела словно бы застыл в ожидании ее слов. Он явно был не в том состоянии духа, чтобы услышать правду. «Но опять же, какой мужчина может быть готов услышать, что кажущаяся нормальной женщина, которую он знает последние два месяца, на самом деле чокнутая провидица?»
Медленно спустив ноги с кровати, Брилл встала, не в силах больше оставаться на месте. Коннер дернулся было помочь ей, но она лишь отмахнулась. Прошли годы с тех пор, как она посвящала в свой секрет кого-то помимо своей семьи. Даже Джон не знал, пока они не поженились. А сейчас перед ней замаячила перспектива сказать Эрику, и от растущего волнения у Брилл перехватило горло.
Стиснув руки, она перенесла вес с раненой ноги и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать доски пола, избегая пылающих глаз Эрика.
— Ну, я полагаю, что задолжала вам объяснение своих действий, — начала она, едва удерживаясь от того, чтобы прикусить губу.
— Вы чертовски правы! — последовал яростный ответ.
Брилл заколебалась, недовольно сжав рот. «Я знаю, он волновался за меня, но он точно не облегчает ситуацию». Перед тем как продолжить, она сделала глубокий вдох, чтобы ослабить поднимающуюся горячей волной по горлу панику.
— Простите, если я не выказываю достаточно здравого смысла, но вы заставляете меня нервничать. Я не люблю очень часто говорить обо всем этом. Люди начинают относиться ко мне по-другому, когда слышат, что я… ну… что я…
Слова явно застряли где-то на полпути между мозгом и губами. Брилл обнаружила, что, пытаясь закончить предложение, лишь безмолвно разевает рот, как пойманная рыба. Сказать правду оказалось куда тяжелее, чем она себе представляла. Что ответит Эрик, когда она сообщит ему, что часто видит во сне несчастья до того, как они произойдут? Как это изменит их дружбу? Решит ли он, что она безумна? «Не думаю, что вынесу, если он не воспримет это нормально».
Глядя на ее все более явственное беспокойство, Эрик медленно расцепил скрещенные на груди руки. Брилл продолжала колебаться, и суровый изгиб его губ смягчился. Со вздохом Эрик позволил своим руками повиснуть вдоль тела.
— В мои намерения не входило заставлять вас так нервничать. Вы знаете, иногда слова просто вылетают из моего рта, прежде чем я успеваю их остановить.
Брилл посмотрела в его сторону, и улыбка расслабила сведенные мышцы ее челюстей. Нежность его тона в значительной степени успокоила ее, но сердце по-прежнему отказывалось перестать колотиться, как сумасшедшее.
Не понимая нерешительности сестры, Коннер шагнул вперед и положил руку ей на плечо.
— Бри пытается сказать тебе, что в ее жилах течет капелька эльфийской крови, — заявил он с простодушным видом, и в ту же секунду та развернулась и ударила его в грудь.
— Что за вздор ты несешь? Я тут пытаюсь объяснить это настолько научно, насколько возможно, и тут ты влезаешь со своими эльфами!
— Ты разбиваешь мне сердце, Бри! Какая порядочная ирландская женщина способна презрительно фыркать при упоминании одного-двух эльфов? Тебе повезло, что маленький народец до сих пор не пришел и не сглазил тебя!
Сжав пальцами переносицу, Брилл молча покачала головой.
— Эрик, я пытаюсь сказать вам, что иногда я способна предугадывать события до того, как они произойдут. — Счастливая от своего объяснения, она перевела дух и посмотрела в сторону Эрика — и была немного обескуражена недоумевающим выражением его лица.
— О чем вы говорите?
— У Бри есть третий глаз, — услужливо вмешался Коннер. — Она может видеть, как что-то происходит, раньше, чем это происходит.
Взволнованно изогнув бровь, Брилл ждала реакции Эрика. Он не отмахнулся от этой идеи немедленно — это был хороший знак. Но он избегал ее взгляда, и его лицо вновь пылало гневом — это было плохо.
— Я не в настроении дурачиться, — прорычал он. — Если вы не чувствуете необходимости рассказать мне, что здесь творится, то так и скажите! Не сочиняйте истории, которые…
— К сожалению, Коннер говорит правду, — медленно подтвердила Брилл. — Конечно, он шутил насчет крови эльфов, но все остальное — правда. С самого детства я была способна предвидеть некоторые события прежде, чем они происходили. — Глянув вниз на свои кулаки, Брилл усилием воли разжала их.
Эрик чуть помолчал, задумчиво поджав губы.
— Вы серьезно?
— Да.
Ее краткий ответ, кажется, поверг Эрика в еще более глубокие раздумья. Брилл с пристальным интересом смотрела, как замыкается его лицо, становясь столь же непроницаемым и трудным для чтения, как гладкая могильная плита. Тяжелое чувство страха заворочалось внизу ее живота. В некоторой степени его молчание было хуже, чем открытая насмешка.
Тишина затянулась, и Брилл могла практически попробовать на вкус звенящее в воздухе напряжение. Когда Эрик наконец поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, она была уверена, что ее сердце готово выскочить из груди. Как она дошла до того, что вложила в этого мужчину столько чувства? Почему ей кажется, что столь многое зависит от того, что он сейчас скажет? «Пожалуйста, пожалуйста…»
— Поэтому вы были в Опере в тот вечер? — крайне неуверенно спросил Эрик, как будто боялся услышать ответ. — Вы знали, что люстра упадет… поэтому и приехали, да?
— Я не знала конкретно о люстре, но я знала, что произойдет нечто ужасное. Мне целую неделю снились сны про оперный театр и огонь. Теперь, оглядываясь назад, я очень отчетливо это понимаю, но в то время не смогла сложить два и два. Так это начинается… я вижу сны. Хотя иногда это происходит и днем, как сегодня. Это всегда хуже… у меня начинает болеть голова, а в этот раз я потеряла сознание. — Брилл приподняла свою раненую ногу, чтобы перераспределить вес на подушечки пальцев, а не на пятку. Была ли это игра воображения, или на лице Эрика промелькнула вина? В чем он мог провиниться?
Эрик кивнул, прикусив зубами нижнюю губу, и вновь опустил глаза в пол.
— Ария не раз говорила мне, что в вашей семье все провидицы, но я думал, что она просто шутит, — сказал он, слабо улыбнувшись, и задумчиво потер подбородок.
— Вы приняли эти новости невероятно хорошо, — подозрительно сообщила Брилл. Она пришла к выводу, что Эрик — человек бурных страстей; это тихое согласие тревожило ее. Она ожидала какого-нибудь взрыва. «Это не может на самом деле быть так легко».
— За свою жизнь я пришел к выводу, что не все является тем, чем кажется, — ответил Эрик, пожав плечами.
От этого двусмысленного заявления Брилл нахмурилась.
— Это из-за того, что вы работали за кулисами в Опере?
Скрытность, которая составляла столь значительную часть его личности, вспыхнула и мгновенно омрачила черты его лица.
— Полагаю, можно и так сказать. Впрочем, у меня нет права судить кого бы то ни было. Если вы говорите, что нечто является правдой, значит, так оно и есть. Я должен был подумать о том, что до сих пор вы были способны достаточно доверять мне, чтобы не волноваться.
Брилл, не уверенная в том, как поступить, принялась яростно крутить обручальное кольцо. Вся сдерживаемая тревога, к счастью, начала рассеиваться, несмотря на оставшиеся в глубине души сомнения. Она не могла бы просить более мягкой реакции на свое признание: в действительности, то, что Эрик оказался таким понимающим, приводило в некоторое замешательство. Но Брилл была достаточно разумна, чтобы не смотреть в зубы дареному коню. Поскольку он выказал понимание, она примет это без вопросов.
— Надо запомнить на будущее, — пробормотала Брилл со слабым фырканьем. — Но теперь я полагаю…
Далекое эхо стука в парадную дверь прервало ее на середине фразы. Брилл отвела глаза от Эрика, чтобы бросить короткий взгляд на дверь спальни. Не говоря ни слова, она отпустила свое обручальное кольцо и быстро захромала через комнату. К тому моменту когда Брилл добралась до двери, она начала кипятиться.
— Ей-богу, если это снова те невозможные полицейские, я прижгу им задницы раскаленным железом, — ругалась она, в полной ярости при мысли о возвращении Ле Кларка. Боль пульсировала в черепе, не оставляя — особенно после утреннего переживания — места терпимости и пониманию. Она жаждала крови.
Когда она поковыляла в коридор, Коннер крикнул ей вслед:
— Эй, о каких полицейских речь?
Проигнорировав брата, Брилл продолжила путь, подобрав юбки, чтобы видеть, куда ступает. Она слышала, что оба мужчины следуют за ней по пятам: их тяжелые шаги перекрывали ее собственные, более легкие. Минуя по дороге в переднюю сделанную из красного дерева подставку для зонтов, Брилл остановилась и вытащила трость с серебряным набалдашником. Сжав ее так, что побелели костяшки пальцев, она размахнулась ею с явно убийственными намерениями и потянулась открыть дверь.
Лишь опустившаяся ей на плечо рука Коннера удержала Брилл от того, чтобы треснуть незваного гостя по голове.
— Ладно, Бри, как бы то ни было, разве так встречают гостей? Будь добра, позволь мне взять ситуацию в свои руки. Особенно если дело касается визита полиции.
— Хорошо, сделаем, как ты просишь. Но они войдут в эту дверь только через мой труп, — прорычала Брилл, затем отступила назад и дала Коннеру доступ к двери.
— Боже мой, — со смехом воскликнул Коннер. — Ты точно в ударе сегодня. Эрик, я не представляю, как ты выдерживаешь ее общество так долго! — крикнул он через плечо в сторону задержавшегося в коридоре Эрика.
— Это было тяжким испытанием, уверяю тебя, — последовал насмешливый ответ.
Отодвинув Брилл локтем еще на фут подальше со своего пути, Коннер прикусил губу, сдерживая сотрясающее тело веселье.
— Я знал, что есть причина, по которой ты мне нравишься, — рассмеялся он и распахнул дверь. Один взгляд на франтовато одетого мужчину на пороге — и улыбка Коннера мгновенно увяла.
Эндрю, до этого придирчиво стряхивавший пылинки с рукава, посмотрел на Коннера. Хотя выражение его лица оставалось вежливым, в черных омутах его глаз промелькнула тень неприязни.
— Доброе утро, Коннер, как приятно видеть тебя сно…
Не говоря ни слова, тот убрал руку с дверной ручки и шлепнул ладонью по полотну двери, со стуком захлопнув ее прямо перед носом Эндрю. Улыбка вернулась на место, Коннер повернулся на каблуках, чтобы обратиться к присутствующим:
— Кто-нибудь проголодался? Уверен, что смогу одолеть целую тарелку яичницы с беконом.
— Коннер! — воскликнула Брилл, ужаснувшись поведению брата. — Что за бес в тебя вселился! Ты не можешь просто закрыть дверь у человека перед носом!
Его обычно открытая улыбка стала чуть более гнусной.
— Если бы на крыльце был человек, я бы с тобой согласился.
С того места, где стоял, скрестив руки на груди, Эрик, донеслось одобрительное фырканье.
Брилл подняла глаза к потолку с мольбой ниспослать ей терпения, а затем одарила обоих мужчин ледяным взглядом, способным заморозить пшеничное поле в конце лета. Она замахнулась тростью, которую по-прежнему держала в руке, и хорошенько огрела Коннера по заду. Тот с воплем отскочил от нее — лишь затем, чтобы присоединиться к подпиравшему стену Эрику. Теперь оба мужчины имели одинаково бунтарский и сердитый вид.
— Не пускай этого тщеславного ублюдка в дом, Бри! Ты знаешь, что я думаю об англичанах в целом и о нем в частности. По крайней мере, когда ты вышла замуж за англичанина, Джон не оказался задницей.
— Святая Мария! Это его дом, Коннер! И я не буду участвовать в твоем хамстве! Я не могу попросту завернуть его с порога!
Включившись в разговор, Эрик поддержал кампанию Коннера:
— Уверен, что можете. Просто поверните замок, и мы будем избавлены от его нежелательного присутствия.
Вздохнув, Брилл покачала головой:
— Я надеялась, учитывая мое ранение и прочие неприятности этого утра, что вы двое хоть немного поддержите меня. Но полагаю, что прошу слишком многого! — Потрясая своим оружием, она приподняла белоснежные брови. — А теперь, раз уж вы не можете вести себя как следует, прошу вас удалиться из этой части дома.
Несколько секунд мужчины стояли, молча кипятясь, потом Коннер повернулся на каблуках и в бешенстве умчался по коридору. Оставшись в передней наедине с Эриком, Брилл уперла трость в стену.
— Вы тоже злитесь на меня за то, что я — единственный вежливый человек в этом доме? — требовательно спросила она, вызывающе задрав подбородок и свирепо посмотрев на него.
— Нет, — начал тот, оттолкнувшись от стены и опустив руки. — Но я не могу понять, почему вы упорно продолжаете подлизываться к лорду Доновану. Это и впрямь непостижимо.
— Пожалуйста, Эрик, как вы не можете понять? Он сам по себе достаточно нервирует меня, но без вашей поддержки ситуация становится в десять раз хуже.
— Возможно, вы просто просите слишком многого, — холодно отозвался Эрик: все волнение и сопереживание, которые он выказывал раньше, полностью испарились. И, не успела Брилл открыть рот для продолжения спора, как Эрик канул в глубину коридора. Она повернулась и положила руку на дверную ручку — как раз в тот момент, когда до ее ушей донесся звук хлопнувшей задней двери.
Глубоко в груди угнездилось разочарование, но Брилл все равно с вымученной улыбкой открыла дверь.
— Здравствуй, Эндрю. Проходи.
Сняв шляпу и шагнув через порог, Эндрю мгновенно окинул переднюю взглядом.
— Мне привиделось или твой дорогой братец вернулся из Англии, чтобы ненадолго заехать к тебе?
— Да, он вернулся, — ответила Брилл, принимая у Эндрю его шляпу и пальто и вешая их на крюк возле двери.
— Наверное, ему трудно выкраивать время в своем расписании, чтобы часто навещать тебя. Он планирует остаться надолго? — вежливо спросил тот, следуя за Брилл по коридору в библиотеку.
— Вообще-то я понятия не имею, насколько он задержится, — рассмеялась Брилл. Когда Эндрю не присоединился к ее смеху, она сделала вид, что закашлялась.
— Хмм, жаль будет, если ему придется скоро уехать. Я ненавижу, когда ты остаешься тут одна.
Сев возле окна, Брилл моментально отвлеклась от разговора, увидев Эрика, колющего дрова во дворе. Видимо, чтобы справиться со своим мрачным настроем, он выбрал физический труд. Вновь переведя взгляд на сидящего перед ней деверя, Брилл улыбнулась:
— О, но я ведь не одна. Ты знаешь, что Эрик все еще здесь.
На лице стягивавшего перчатки Эндрю промелькнуло выражение изумления и замешательства. Он медленно скручивал кожу перчаток; сощурив глаза и размышляя.
— О, он здесь? Где была моя голова? Должно быть, я забыл.
— У тебя была какая-то причина считать, что его тут не может быть? — озадаченно спросила Брилл.
Посмотрев на нее с неожиданной улыбкой, Эндрю успокаивающе покачал головой:
— Конечно, нет. Я просто не подумал.
С облегчением поверив, что Эндрю действительно имел в виду то, что сказал, Брилл откинулась на спинку стула. На мгновение по позвоночнику прокрался страх, что Эрик планирует уйти, не предупредив ее. Но, к счастью, ее опасения быстро вернулись на приемлемый уровень. «Какая глупая мысль. Он бы не ушел…»
Побарабанив пальцами по кожаной обивке своего стула, Брилл снова посмотрела в окно.
— Как твои дела в Париже, Эндрю? Надеюсь, все в порядке.
Брилл честно намеревалась выслушать ответ, но, кажется, не могла оторвать глаз от мужчины во дворе. В какой-то неуловимый момент, пока она разговаривала с Эндрю, Эрик снял пиджак и повесил его на забор.
Брилл сделала глубокий вдох, глядя, как лезвие топора поднимается вверх и мелькает в холодном воздухе. Лезвие быстро пошло вниз, успешно раскалывая кусок дерева на две половинки: она почти ощущала звук удара, хотя и не могла его слышать. Впрочем, с ее выгодной позиции было видно, что пот пропитал белую рубашку Эрика и бисеринками выступил у него на лбу. Прикусив губу, Брилл отвернулась от окна и от вида работающего снаружи мужчины.
Эндрю, не заметив ее невнимательности, продолжал освещать подробности своего продвижения в Париже: дела явно шли прекрасно.
— Единственное, что я выучил во Франции, — нужно присматривать за делом на всех этапах его развития. Отвернешься хоть на минуту — и будь уверен, кто-нибудь начнет валять дурака. Однако я был удивлен, обнаружив…
Вопреки всем усилиям, глаза и разум Брилл жаждали вновь обратиться к окну. Было нечто умиротворяющее в том, чтобы наблюдать за Эриком, плавно поднимающим и обрушивающим топор с почти волшебной точностью. По какой-то причине ее обычная тревожность от присутствия Эндрю сегодня не подавала признаков жизни.
Брилл выпрямилась, когда увидела Арию, бегущую через двор к Эрику — как обычно, без пальто. Зима все еще не уступила полностью свою власть: пруд по-прежнему лежал подо льдом, и, хотя снег растаял, оставив после себя ледяную грязь, воздух был еще колюч и холоден. Поджав губы, Брилл нахмурилась. «Этот ребенок непременно и определенно заработает простуду».
Кашлянув, она быстро встала, довольная тем, что появилось оправдание побегу от нескончаемого монолога Эндрю.
— Прости, но я только что заметила снаружи Арию без пальто. Еще довольно зябко, она может заболеть. Я только сбегаю удостовериться, что она наденет что-нибудь теплое. Оставайся тут, если хочешь. Я скоро вернусь.
Эндрю, тоже поднявшись, разгладил рукой отвороты своего ладно скроенного пиджака.
— Тогда я буду тебя сопровождать.
Брилл удалось скрыть досаду раньше, чем та стала заметна.
— Что ж, хорошо…
Она со вздохом повернулась и поковыляла к двери. Проходя через переднюю, она набросила на плечи накидку и нацепила на нос очки, потом, сняв с крючка пальто Арии, перекинула его через руку и влезла в пару огромных галош. «Жду не дождусь лета, когда высохнет вся эта слякоть».
Приподняв юбки, Брилл вышла за дверь, не проверяя, последует ли за ней Эндрю, и медленно пошла по грязи; месиво засасывало ботинки при каждом шаге. Ария подняла глаза и заметила направляющуюся к поленнице мать, после чего показала пальцем в ее сторону и сказала что-то Эрику. Тот положил топор на плечо и повернулся в указанном направлении, но когда увидел приближающуюся пару, его лицо мгновенно омрачила тень неодобрения. Утерев лоб ладонью, Эрик опустил топор и скрестил руки на груди.
Проследив взглядом за его движениями, Брилл застыла на середине шага — из-за покрывавшего кожу пота рубашка плотно облепила тело Эрика. К щекам Брилл прилила кровь, когда та поняла, что откровенно разглядывает гладкие выпуклости и впадины его торса. «Господи, да у него на животе можно белье стирать!» — подумала она, приспустив с носа очки, чтобы лучше видеть.
Она отстраненно почувствовала, как Эндрю взял ее за локоть и что-то спросил. Тряхнув головой, чтобы прочистить мозги, Брилл оторвала взгляд от Эрика и обратила внимание на деверя.
— Что?
— Ты застряла? Могу я помочь тебе?
— А, нет, спасибо, — с улыбкой сказала она, выскользнув из руки Эндрю и снова быстро зашлепав по жиже.
Приложив ладонь ко лбу, чтобы еще сильнее затенить глаза, Брилл повыше подняла юбки и приблизилась к Эрику и дочке.
— Ария, ты же прекрасно знаешь, что не следует играть на улице без пальто.
Та улыбнулась матери одной из своих «тихушных» улыбок. Поскольку Брилл не впечатлилась этим маневром, Ария кивнула и шагнула вперед, чтобы позволить той надеть на нее пальто. Застегивая пальто на все пуговицы, Брилл наконец улыбнулась.
— Ну вот. Так-то лучше, правда? Теперь можешь играть, во что пожелаешь, — сказала она, потрепав дочку напоследок по голове и отпустив. Сейчас, когда Эрик не собирался больше развлекать ее колкой дров, Ария убежала гоняться за белками возле пруда.
Уперев кулаки в бедра и наблюдая за тем, как дочка носится по двору, Брилл вздохнула.
— Клянусь, если бы голова этого ребенка не была к ней прикреплена, она бы ее забыла.
При других обстоятельствах Эрик расхохотался бы на это заявление, но в этот раз он оставался неподвижен и молчалив. Когда Брилл глянула в его сторону, то с досадой обнаружила, что тот смотрит на Эндрю испепеляющим взглядом. К счастью, Эндрю не заметил этой неучтивости, поскольку был слишком занят — сощурившись, он наблюдал за Арией.
— Вполне ли прилично маленькой девочке быть столь необузданной? Разве она не должна учиться тому, как стать юной леди?
Не дав Брилл раскрыть рот, Эрик ринулся в атаку:
— Ребенку необходимо позволять делать то, что вздумается, так долго, насколько это возможно. Она довольно скоро вырастет. Кто вы такой, чтобы лишать ее детства?
Вежливая улыбка исчезла с лица Эндрю, он перевел ледяной взгляд на Эрика.
— А кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне? Не так давно наказанием за подобную дерзость было повешение.
— Вы забываете, где находитесь, месье. Это Франция. Здесь мы сами освободили самодовольных вельмож от их голов!
С тяжелым вздохом Брилл хлопнула в ладоши, дабы привлечь их внимание.
— Ладно вам, господа! Мы все должны постараться быть цивилизованными. Кроме того… — Прервавшись на середине фразы, она посмотрела в сторону вопящей от восторга дочери. Ария держала путь через пруд и только что повалилась на живот.
— Ария, немедленно уходи со льда! Ты прекрасно знаешь, что нельзя играть на пруду без сопровождения взрослого. Ты разобьешь голову, если не побережешься. Уходи оттуда сейчас же!
Отвернувшись от обоих мужчин, Брилл медленно направилась к пруду, поскольку Ария проигнорировала ее указание. Радость от катания по льду была слишком велика для ее здравого смысла. Позади Брилл слышала, что Эндрю сделал в сторону Эрика еще один словесный выпад. К чести Эрика, тот пытался держать свой темперамент под контролем: как ни крути, он пока еще не врезал лорду.
Продвижение Брилл к пруду внезапно прервалось, когда одна из галош безнадежно завязла в грязи. Брилл повернула голову, чтобы позвать на помощь.
— Не могли бы вы двое перестать спорить? — крикнула она, без особого успеха дергая застрявшую ногу. — Эрик, вы не могли бы мне помочь?
Несколько напряженных мгновений Эрик с сильной неприязнью мерил Эндрю взглядом, затем наконец отвернулся и посмотрел в ее сторону.
— Вы вообще не должны были выходить из-за своей ноги! У вас все швы разойдутся! — сердито упрекнул он ее.
Брилл сморщила нос, когда Эрик двинулся к ней, но не озвучила вертевшийся у нее на языке ехидный ответ. Вместо этого она обернулась и снова велела Арии убираться со льда. Эндрю неподвижно стоял возле поленницы, его темные глаза гневно блестели в свете холодного солнца.
Когда Эрик поравнялся с ней, Брилл застенчиво улыбнулась ему.
— Кажется, я застряла в этой проклятой грязи.
— Похоже на то, — отозвался тот, приподняв бровь.
— Я могла бы освободиться, но это бы означало, что я… — необъяснимая волна паники захлестнула горло Брилл, не давая закончить мысль. Она прижала руку к колотящемуся сердцу и попыталась определить источник внезапной тревоги. В глубине сознания яростно развевались красные флажки. «Странно, так бывает только непосредственно перед тем, как мои сны становятся реаль…»
Неожиданно в мозгу вспыхнули ее собственные слова. «Так холодно… так темно… сверху льется свет… нечем дышать».
Брилл ощутила, как от этих слов, возникших в голове вместе с картинкой, ее глаза расширяются от ужаса. Эрик замер прямо перед ней, нахмурив брови при виде ее побледневшего лица. Задыхаясь, она словно со стороны слышала свой хриплый шепот:
— Лед… Ария, уходи со льда. — Мучительно вдохнув большую порцию воздуха, Брилл выкрикнула: — Ария, уходи со льда, немедленно!
Абсолютная тишина, воцарившаяся после этих панических слов, была оглушительной. Лишь один звук прорвался сквозь шум в ее ушах. Громкий хруст разнесся по скотному двору, и Брилл так резко дернула головой, что та едва не отвалилась. Она снова открыла рот, чтобы крикнуть, но зловещий треск заполнил тишину, прежде чем она успела это сделать.
В последующие несколько секунд время дрогнуло и остановилось. Брилл видела, как улыбка медленно исчезает с лица дочери, как та смотрит себе под ноги, на образующуюся там трещину. Брилл с трудом подняла руку, вытянувшись, как будто могла сгрести Арию со льда и переставить на твердую землю.
И в мгновение ока время вновь пришло в движение. Брилл вздрогнула, когда по двору прогремел душераздирающий треск — на мгновение закрыв глаза от этого звука, она отвернулась. Искаженный детский вопль едва ли на миг пронзил воздух, а затем резко оборвался.
Глаза Брилл быстро распахнулись и обшарили опустевший пруд. Лишь огромная черная полынья указывала на то место, где секунду назад стояла ее дочь. В этот момент мир сузился и исчез во тьме подо льдом. С замиранием сердца Брилл качнулась вперед, прижимая кулаки ко рту.
— АРИЯ! — пронзительно закричала она, но лишь эхо ответило ей перед тем, как его поглотила зияющая во льду бездна.

Отредактировано Lupa (2016-04-02 18:01:09)

Глава 24: Правда о видении, часть 2

— АРИЯ! — пронзительно закричала Брилл, но лишь эхо ответило ей перед тем, как его поглотила зияющая во льду бездна.
Она бездумно качнулась вперед, споткнувшись, когда ноги освободились от больших галош, оставшихся стоять посреди двора. Бросившись бежать по замерзшей грязи в одних домашних туфлях, с задравшимися до колен юбками, Брилл могла лишь снова и снова выкрикивать имя дочери, с каждым разом все более жалобно и отчаянно. Воздух обжигал легкие при каждом вдохе, паника знакомым болезненным жалом ранила прямо в сердце. Адреналин бурлил в крови, ноги вытягивались сверх обычных возможностей, убыстряя шаг до бешеной скорости: Брилл пересекла двор и оказалась у кромки пруда раньше, чем в ее голове успела сформироваться связная мысль. «Этого не может быть. Это сон. Этого не может быть».
Она бесцеремонно съехала вниз по насыпи у края пруда; в ее памяти невольно вспыхивали другие потери, другие смерти. Блеск простиравшегося впереди льда затуманился, и в ее разум вторгся образ отца и его последний вздох.
Брилл видела, как он умер, держала отца за руку, когда его тело стало твердым и холодным, ощущала собственное бессилие в те недели, пока он болел. На самом деле это было поразительно — только что он был здесь, сжимал ее ладонь, а в следующий момент умер. Как такое возможно? Как возможно, чтобы жизнь столь благородного и пылкого человека подошла к концу без сверкнувшей в небесах молнии или начавшегося апокалипсиса?
Он просто угас.
И в пятнадцать лет Брилл хотела уйти с ним. Угаснуть и избавиться от жгучей, отупляющей боли, которая после этого довлела над ней каждый день. Люди убеждали ее тогда, что время все лечит, что в конце концов она преодолеет это. Но Брилл пришла к выводу, что печальная правда состоит в том, что это горе никогда не забывается и не лечится, оно просто теряет свою остроту. Правда в том, что смерть болезненна для живущих. Она оставляет в сердце глубокую червоточину, кровоточащую и незаживающую.
Через два года после того, как они с Коннером потеряли отца, Брилл встретила братьев Донованов. Сначала она случайно познакомилась с Эндрю. Коннер уже в двадцать лет был известным в высшем свете Дублина скрипачом, и на одном из его выступлений Брилл буквально врезалась в того. Эндрю был вежлив, несмотря на ее неуклюжесть, и пригласил ее и Коннера на прием, который устраивал для своего младшего брата.
Синклеры приняли приглашение, хотя Брилл терпеть не могла шумные сборища. Она пошла, потому что в глубине души чувствовала, что это важно. Сам по себе прием был болезненно унылым: слишком много скучных британских аристократов, которые без умолку болтали всякие глупости, в то время как Брилл мечтала сбежать куда-нибудь от их взглядов. Улизнув от толпы, она нашла прибежище на нависающей над садом террасе. Здесь она познакомилась с Джоном. Как оказалось, тот тоже прятался от «сливок общества».
Уже после этой первой встречи Брилл знала, что выйдет за него замуж. Что-то в его спокойном добродушном нраве, в его застенчивости расшевелило ее разбитое сердце. Она полюбила его за это, полюбила сразу и навсегда. Джон вывел ее из тени отцовского надгробия, вернул вкус к жизни.
А потом он умер. Был убит выстрелом в голову, вдали от дома и от нее. Брилл почувствовала, как его смерть пронзила ее, еще до того, как пришло официальное письмо из армии. Когда Джон умер, она умерла вместе с ним.
Но, в отличие от покинувшего ее отца, Джон оставил ей кое-что, смягчившее слепящую тоску. Он подарил ей жизнь, подарил Арию. А теперь, перед лицом возможной потери еще одного дорогого существа, которым Смерть хотела удовлетворить свой ненасытный голод, сердце Брилл бунтовало, отказываясь вновь ощущать эту разрывающую душу боль.
Она заставила себя действовать трезво и сделала первые неловкие шаги по льду. Мягкие подошвы домашних туфель были гладкими, поэтому она наполовину скользила, наполовину бежала, раскинув для равновесия руки. Все воспоминания, все мысли покинули голову, оставив место лишь для одной-единственной мантры, которую Брилл повторяла снова и снова. «Выплывай, родная. Выплывай обратно. Вдохни. Выплывай, родная».
Словно бы подталкиваемая силой ее мысли, Ария пробилась к поверхности воды: ее тонкие ручки ухватились за кромку льда. С того момента, как девочка провалилась под лед, прошла едва ли секунда, но для ее матери с каждым ударом сердца проходила целая жизнь. Ария цеплялась за лед, отчаянно пытаясь удержаться над водой, но ее руки скользили по его поверхности, а маленькое тело сотрясала крупная дрожь — холод буквально вышибал дух.
Ускоряя шаг, Брилл неслась вперед: теперь ее вела скорее надежда, нежели отчаяние.
— Ария! Держись! Не двигайся, я сейчас приду!
Хотя та не могла внятно ответить из-за стучащих зубов, она слегка кивнула, показывая, что слышит. Не замедляясь, Брилл неуклюже скользила все ближе к тому месту, где ее дочь цеплялась за лед; ее ноги при каждом шаге норовили разъехаться. Когда она подобралась совсем близко к центру пруда, лед под ней зловеще затрещал. Взглянув вниз, Брилл замедлила шаг, мгновенно заметив сеть трещин, подобно паутине разбежавшихся от полыньи.
Оставалось еще более пяти футов. Брилл осторожно продвигалась вперед, напряженно прислушиваясь, не раздастся ли новый треск. Она отстраненно слышала, как кто-то выкрикивает ее имя, но проигнорировала это и сделала еще один шаг. Нога с хрустом провалилась сквозь тонкий лед, до щиколотки погрузившись в ледяную воду. Рухнув вперед, Брилл так сильно ударилась, что из легких вышибло весь воздух; выбившиеся пряди волос разметались по льду. Судорожно пытаясь вдохнуть, она подняла голову и встретилась глазами с Арией — между ними все еще было несколько футов. Морщась от вонзившихся в ногу острых игл холода, Брилл вытянула руку, отчаянно надеясь дотянуться до дочери.
— Попробуй ухватиться, милая! — крикнула она, напрягая каждый мускул, чтобы вытянуть руку еще хоть немного дальше.
Ария, чье ставшее пепельным лицо было наполовину скрыто под копной мокрых волос, отцепила одну ручку от кромки и яростно махнула ею в сторону матери, неистово колотя ногами и стараясь вытащить свое худенькое тело из воды. Ободряюще кивнув, Брилл медленно скользила вперед, не обращая внимания на боль от царапающих голень осколков льда.
— Еще совсем чуть-чуть, — прошептала она трясущимися губами, когда ее пальцы почти коснулись пальчиков дочери. Страх и надежда теснились в груди Брилл, мешая вдохнуть, когда она смогла дотронуться кончиками пальцев до ледяных пальчиков Арии. «Еще немного… — монотонно повторяла она про себя, несмотря на то, что лед под ней заходил ходуном. — Еще немного… еще чуть-чуть».
Внезапно сквозь затуманенное от сосредоточенности сознание Брилл ощутила, как кто-то дернул за подол ее юбки. Последовал очередной рывок, ее тело откатилось прочь от Арии, и ее ухватили за локоть. Протестующе крича, Брилл вырывалась из рук, теперь тянущих ее за рукав. Лед пронзительно захрустел, и ее вытащили с покрытого трещинами участка.
— НЕЕТ! Я почти дотянулась до нее. Пустите меня! — завопила она, цепляясь ногтями за лед и отчаянно пытаясь остановить движение назад.
Хватка на лодыжке неожиданно исчезла — только затем, чтобы переместиться на воротник накидки. Ткань натянулась, и крики Брилл перешли в бульканье: застежка на горле перекрыла дыхание. Теперь она боролась неистово, колотя сильные руки, схватившие ее за загривок. Не поддаваясь ударам, руки грубо тянули ее назад, освобождая плененную ногу ото льда и неуклонно оттаскивая Брилл прочь от того места, где ее маленькая девочка все еще цеплялась за край полыньи в центре пруда.
— Перестань сопротивляться, Брилл! — раздался ворчливый приказ, и одна из ее молотящих рук очутилась в жестком захвате.
Эндрю продолжал тянуть ее назад, его дорогие кожаные туфли скользили по льду, поминутно норовя разъехаться.
— Лед слишком ненадежный. Если бы ты осталась еще хоть на миг, нам пришлось бы спасать вас обеих!
В панике Брилл едва ли услышала хоть слово из того, что он говорил: несмотря на яростную борьбу, ее взгляд был прикован к Арии. Та перестала колотить ногами и теперь лишь обессиленно висела на краю полыньи; ее большие серые глаза медленно закрывались от усталости. С того момента, как Ария оказалась в ледяной воде, прошло уже слишком много драгоценных секунд. Невзирая на подкатывающее безумие, Брилл знала, что скоро ее девочка не сможет больше держаться и сползет обратно в темные воды пруда. Видя растущую слабость дочери, Брилл проигнорировала увещевание Эндрю и принялась биться в его руках с удвоенной силой. «Я должна добраться до нее… она не может умереть… если она умрет, у меня ничего не останется… ничего».
Срывая криком горло, Брилл ударила пятками в лед, тщетно стараясь высвободиться. Когда Эндрю внезапно отпустил ее, она плашмя упала на спину, стукнувшись головой о носок одного из его ботинок. Прежде чем она сумела встать на колени, Эндрю наклонился, легко поставил Брилл на ноги и грубо схватил за запястья. Он хорошенько встряхнул ее, и когда она снова начала вырываться, невозмутимо отвел руку назад и влепил ей пощечину. Прижав ладонь к горящей огнем челюсти, Брилл застыла; ее глаза наполнились слезами потрясения.
— Я не хочу, чтобы ты натворила глупостей, рискуя жизнью, когда в этом нет необходимости, — начал Эндрю; его темные глаза притягивали свет весеннего солнца и отражали ее собственное испуганное лицо.
Свирепо сжав губы, Брилл отняла руку от щеки — лишь для того, чтобы двинуть Эндрю в челюсть. Тот изумленно моргнул, и она заорала ему прямо в лицо:
— Ты что, не понимаешь — времени нет!
Вновь придя в себя, Эндрю встряхнул ее еще раз; жилка на его виске яростно пульсировала.
— Мы просто должны принести веревку, и все будут спасены. Если кто-нибудь вернется на лед, это — единственный выход.
Брилл отвернулась от него, не желая, да и не в состоянии воспринимать его логичный тон. Ее взгляд упал на стоявшего совсем рядом Эрика. Тот готов был вот-вот сорваться с места, каждый мускул его тела трепетал от напряжения, которое словно разливалось в воздухе вокруг него. Все его внимание было приковано к Арии, изо всех сил старавшейся держать голову над водой.
Эрик медленно перевел взгляд на Брилл, и она была потрясена, увидев в его ярких синих глазах тот же застывший ужас, что испытывала в своем сердце. Он стискивал зубы, борясь с волнами страха, смывшего с его лица все краски. Оценив ее эмоциональное состояние и взволновавшись еще сильнее, Эрик шагнул на лед, но затем заколебался, точно предостерегая себя от следующего действия.
Не в силах просто стоять, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слезы бессилия, Брилл рванулась прочь из рук Эндрю, откинув голову назад, ловя каждое движение Арии. Вид дочери, опускающейся все ниже и ниже в убийственный холод, гнал по крови новые волны ужаса, едва не заставляя терять сознание от захлестывающих эмоций.
— Кто-нибудь, сделайте же что-нибудь! — выкрикнула Брилл, забившись в стальной хватке Эндрю.
При ее словах Эрик явственно подпрыгнул, его глаза яростно метались между Арией и Брилл. Когда девочка соскользнула с кромки льда и с плеском ушла под воду, он начал действовать.
Его длинные стройные ноги двигались по льду так быстро, что шаг казался смазанным, тяжелые рабочие ботинки не давали поскользнуться, в отличие от обуви Брилл и Эндрю. В считанные секунды достигнув места, где исчезла Ария, Эрик быстро опустился на колени, затем лег на живот, распределив свой вес, и стал осторожно продвигаться вперед. Затаив дыхание, Брилл наблюдала, как он медленно приближается к полынье. Затем он вытянул руку, схватив молотящую по воде ручку ее дочери и вытащив ту обратно на поверхность.
Брилл мгновенно накрыло волной облегчения — столь сильного, что у нее подогнулись колени, и она прижала ладонь ко рту, чтобы приглушить задушенный всхлип. Опустившись на землю, несмотря на поддержку Эндрю, Брилл уперлась пальцами в лед, пытаясь стряхнуть его руки, но тот присел на корточки и обнял ее за талию.
— Не отпускай ее, Эрик! Не отпускай! — крикнула она и, прикусив нижнюю губу, смотрела, как тот медленно вытягивает Арию из темной воды. «Как будто он мог бы», — упрекнул ее голос на задворках сознания.
Нервно кроша руками лед, Брилл не обращала внимания на то, что больше не чувствует пальцев. Каждая клеточка ее тела, каждая унция ее силы была сосредоточена на двух людях на льду. Эрик осторожно и не торопясь вытаскивал полубесчувственную Арию из воды: девочка была уже не в силах помогать ему — температура ее тела опустилась так низко, что она больше не могла даже дрожать.
Брилл едва не подскочила от неожиданности, когда рука Эрика, которой тот держался за кромку, отколола большую льдину и погрузилась в ледяную воду. Эрик выждал секунду и попытался отодвинуться немного назад — только затем, чтобы сдвинуть еще одну глыбу льда. Над прудом разнеслось несколько витиеватых ругательств, и он потряс намокшей рукой, стараясь обсушить ее, насколько это возможно.
— Будь осторожен! — предостерегающе вскрикнула Брилл, вызвав у Эрика новую вереницу ругательств.
Он сумел полностью вытащить Арию из воды и подтянуть к себе. Осторожно поворачиваясь и толкая перед собой вялое тело девочки, он смог развернуться головой к Брилл и Эндрю. Приподняв подбородок надо льдом, Эрик посмотрел вверх, чтобы встретиться взглядом с тревожными глазами Брилл, и пропасть ей на месте, если он не подмигнул ей, прежде чем снова подтолкнуть Арию к берегу.
Покачав головой в ответ на эту развязную выходку, Брилл только-только начала слегка расслабляться, когда лед возле ног Эрика подломился, отчего нижняя половина его тела соскользнула в воду. Скривив губы в болезненной гримасе, он сделал усилие, чтобы вытянуть ноги из обжигающей воды. Со всхлипом Брилл вскочила, заставив Эндрю подняться вместе с ней. С кружащейся от страха головой она шагнула вперед и едва не свалилась, когда окоченевшие ноги ее не послушались. Рука Эндрю на ее боку напряглась и остановила падение.
Развернувшись в его объятиях, Брилл толкнула деверя в грудь.
— Эндрю, сделай что-нибудь, мы должны помочь ему.
— Именно об этом я и говорил, — пробормотал тот в ответ — явно не замечая серьезности ситуации, он невозмутимо наблюдал, как Эрик барахтается на льду.
В том месте, где, наполовину в воде, лежал Эрик, с громким треском снова разошелся лед. Эрик с воплем погрузился в воду полностью, на миг исчезнув из поля зрения, и тут же вынырнул, молотя ногами по воде и отфыркиваясь. Одной рукой он цеплялся за кромку льда, а другую прижимал к лицу, придерживая соскальзывающую маску. Ария, сумевшая медленно сесть, потянулась и слабо ухватилась за руку Эрика; ее дрожащий рот исторг жалобный вопль.
В этот момент в сердце Брилл разгорелся еще один огонек паники. Эрик был близким другом, но то, что она чувствовала сейчас, было куда большим, нежели беспокойство за друга. Она была поражена, практически парализована тревогой. «Это почти как будто…»
Звук прогрохотавших по двору шагов вырвал ее из оцепенения. Повернувшись, Брилл истерически рассмеялась при виде бегущего к ним брата.
— И чего вы тут кукуете? — яростно налетел на них Коннер; тяжело дыша, он стоял между ней и Эндрю и что-то делал с куском веревки в своих руках.
— Коннер, Ария провалилась под лед, а когда Эрик попытался вытащить ее, то…
— Я знаю! — последовал быстрый ответ, и Коннер споро свернул веревку в хитроумное лассо. — Я видел из окна. Поиск подходящей веревки в этом чертовом хлеве занял целую вечность!
— Скорее! Хватит болтать, лучше сделай что-нибудь!
Ловким движением Коннер раскрутил веревку над головой, его зеленые глаза сосредоточились на двух людях посреди пруда. Перед тем как он бросил лассо, Эрик еще подтолкнул Арию, заставив ту проехать по льду подальше от него.
— Сначала ее! — крикнул он сквозь стиснутые зубы; в воде его начало сильно трясти от высасывающего жизнь холода.
Кивнув, Коннер перевел внимание на племянницу и бросил лассо. Петля обернулась вокруг машущих ручек, одним рывком он затянул ее на тонких запястьях Арии и подтянул ту к берегу. Проковыляв вперед так быстро, как могла, Брилл рухнула на колени, сжала дочь в объятиях и принялась покрывать ее истеричными поцелуями, одновременно следя за мужчиной в воде. «Слава богу… слава богу!»
Тщетно стараясь развязать веревку на запястьях Арии, Коннер в конце концов щелкнул Брилл по носу, чтобы заставить ее остановиться. Пораженная этим странным поступком, та замерла и посмотрела на него — и в тот же момент брат быстро развязал веревку и выпрямился.
— Коннер, ты бы лучше вытаскивал этого благословенного человека из воды, — заявила она, изо всех сил прижимая дочь к груди.
— Это я и собираюсь сделать, глупышка, — отозвался тот, вновь раскручивая лассо над головой. Пристально вглядываясь, Коннер выжидал удобного момента, чтобы бросить его. — Эндрю, сделайте хоть что-нибудь полезное — сходите за врачом, — прошипел он, не сводя глаз со своей цели.
— Простите, но вы не имеете права мне при…
— Нет, вы правы, нет вам прощения, — последовал краткий ответ. — Эрик, подними руку вверх!
Сомневаясь, Эрик бросил взгляд на Брилл, стоявшую на коленях возле берега. Несколько секунд спустя он медленно отнял руку от лица и, стараясь выполнить указание Коннера, поднял ее над головой, одновременно пытаясь удержаться на плаву. Коннер без колебаний бросил лассо, которое плавно опустилось на руку мужчины.
— Где вы этому научились? — в замешательстве спросил Эндрю, глядя, как Коннер делает сильный рывок, затягивая петлю на запястье Эрика.
— Этому трюку меня научили довольно беспринципные техасские ребята, — расплывшись в язвительной ухмылке, отозвался тот, бросил на Эндрю быстрый взгляд и потянул за лассо. — Правда, технически он не предназначен для набрасывания веревки на людей.
Эндрю, насупившись, поджал губы.
— Для кого же это предназначено…
— Ну, знаете, свиньи, коровы… любая четвероногая скотина, — пояснил Коннер, налегая на веревку. — Хотя я слышал, они используют его и для того, чтобы ловить бесполезных ублюдков перед тем, как вздернуть их…
Брилл не понравилось, куда свернул этот разговор, поэтому она вмешалась:
— Эндрю, ты не мог бы сходить за врачом?
По очереди посмотрев на брата и сестру — сперва на нетвердую улыбку Брилл, затем на враждебную ухмылку Коннера, — Эндрю слегка кивнул.
— Конечно, — сказал он, развернулся и потрусил к своей лошади.
Как только он оказался за пределами слышимости, Коннер со смущенной улыбкой посмотрел на сестру.
— А зачем ТЫ попросила его отправиться за доктором? Я-то лишь хотел спровадить его.
Игнорируя вопрос, Брилл осталась стоять, глядя, как брат подтягивает Эрика по льду к берегу. Когда тот оказался в нескольких футах от нее, Брилл, прямо с дочкой на руках, двинулась вперед, осторожно скользя к тому месту, где лежал мокрый насквозь Эрик. При ее приближении он поспешно прикрыл лицо дрожащей рукой: маска практически слетела с его головы. С грустью отметив это, Брилл встала возле него на колени, положив руку ему на грудь и заставив посмотреть на себя.
Хотя Эрик и трясся, как дубовый листок в бурю, но все же смог изобразить на лице свирепое неодобрение.
— Да что с тобой, неси ее в дом!
— Он прав, — сказал Коннер, становясь позади сестры. — Все в порядке. Я отнесу ее.
Брилл поцеловала Арию в лоб и осторожно передала ее Коннеру. Мгновение она смотрела, как брат торопливо пересекает двор и скрывается в доме, а затем вновь переключила внимание на Эрика. Внезапно обнаружив, что при виде грубоватой нежности, смягчившей его глаза, она не в состоянии удержать слезы облегчения, потоком заструившиеся по лицу, Брилл наконец разразилась надрывными рыданиями. В то же самое время, когда слезы проложили обжигающе горячие дорожки по ее замерзшим щекам, она начала смеяться, глядя на мужчину, смотрящего на нее снизу вверх.
— Ты мог погибнуть, ты просто сумасшедший… спасибо тебе. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал сегодня…
На это Эрик едва заметно покачал головой, избегая ее взгляда.
— Нет, это я обязан тебе… куда больше, чем ты можешь себе представить.
Наклонившись вперед, Брилл коснулась рукой его мокрой щеки, разглаживая хмурые морщинки. Когда Эрик прижал правую сторону головы к земле, пытаясь еще больше спрятать то, что больше не скрывала съехавшая маска, Брилл на миг со вздохом отвернулась. Снова посмотрев на Эрика, она осторожно взяла его за подбородок и повернула его лицо так, чтобы встретиться с ним глазами. Одной рукой он по-прежнему крепко удерживал маску.
— Прекрати это, сейчас же. Ты действительно считаешь, что я бы беспокоилась, если бы она свалилась прямо сейчас? Ты спас мою дочь, идиот.
— Если бы ты знала, как я выгляжу, ты бы так не говорила, — огрызнулся тот, взволнованный ее пристальным взглядом. — Это правда. На самом деле ты, скорее всего, убежала бы в…
Брилл торопливо накрыла рот Эрика ладонью, не желая, чтобы он искал повод для ссоры, когда она только что поблагодарила его за героизм.
— Иногда ты действительно бываешь бестолковым, Эрик, — сказала она.
Прикрыв глаза, она молча набралась мужества и коснулась его губ своими. И тут же словно бы электрический разряд послал волну дрожи вдоль ее позвоночника. Эрик замер, когда она накрыла его рот своим, как и в предыдущий раз, когда она его поцеловала. Его нерешительность умиляла, хотя Брилл знала, что эта неловкость возникла из долгих лет пренебрежения в детстве. «Поэтому я хочу сцеловать все эти годы, пока он не перестанет подпрыгивать всякий раз, как я прикасаюсь к нему».
— Спасибо тебе… — открыв глаза, прошептала Брилл в его рот и чуть отодвинулась назад, нахмурившись от тревоги, вызванной только что пронесшимися в голове мыслями.
— Пожалуйста… — отозвался Эрик дрожащим голосом, отчаянно стараясь выглядеть непринужденно, несмотря на то, что ее лицо было так близко к его собственному.
— Но в следующий раз постарайся не заниматься этим слишком часто. Ты заставил меня ужасно волноваться.
Взгляд Эрика мгновенно потемнел от чувства вины.
— Я знаю, что должен был действовать быстрее. Все то время, что я добирался до полыньи, Ария была в воде и…
Снова накрыв его рот ладонью, Брилл оборвала его.
— Нет, я имела в виду, что ты заставил меня волноваться и за тебя тоже. Когда ты провалился, мое сердце остановилось второй раз за день.
На лице Эрика промелькнуло потрясение, сменившееся медленно возникшей улыбкой, из-за которой вокруг его глаз разбежались симпатичные лучики. Брилл и не знала до этого момента, как ей дороги эти «смешливые» морщинки.
— Ты беспокоилась… обо мне? — тихо спросил Эрик, прикрыв в изнеможении глаза.
— Конечно, дурачок, — ответила она. Странное тепло начинало разливаться по ее телу, пока она смотрела в его измотанное и утомленное лицо.
Она была столь естественной, эта новая привязанность в ее сердце, что несколько секунд Брилл грелась в ее свете, наслаждаясь внутренним теплом, наполнившим сейчас ее душу. Но пока она утирала воду со лба Эрика, пока прислушивалась к звуку приближающихся шагов брата, ужасное понимание всплыло из глубины ее мыслей. Брилл четко осознала, что это было за новое неземное чувство, возникшее у нее к Эрику, и внезапно ее переполнил мрачный ужас.
Это была любовь.

Отредактировано Lupa (2016-04-03 18:09:34)