Примечание переводчика: глянула на статистику - 125 000 слов, и фик едва перевалил за середину. Не, я точно е... звезданутая. А глава вкусная, да.

Глава 37: Гнев и жалость

Прибавив ходу, чтобы не отстать от удаляющейся фигуры, Брилл не обращала внимания на вставшие дыбом волосы на затылке. Она почему-то не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают, но не позволяла себе снова оглянуться. Держась прямо, словно аршин проглотила, Брилл сжала руку Арии и улыбнулась ей. Почувствовав на себе взгляд матери, та ответила ей рассудительным взглядом, тоже улыбнулась, сверкнув на краткий миг ямочками, а затем обернулась назад.
— Не бойся. Темнота не скрывает ничего, чего нельзя было бы увидеть при свете, — успокоила ее Брилл, приняв чересчур серьезный вид Арии за выражение тревоги. Когда та лишь пожала плечами и продолжила смотреть через плечо, Брилл с трудом поборола порыв проследить за ее взглядом. У нее самой вдоль позвоночника все еще бегали мурашки.
— Здесь у нас несколько гримерных, где актеры готовятся к спектаклям, — раздался голос мадам Жири, грубо ворвавшись в размышления Брилл и заставив ее слегка вздрогнуть. — Точно такие же комнаты находятся в другом крыле театра. Позади них несколько больших дормиториев, где живут рабочие и уборщицы. В целом тут можно поселить около семисот пятидесяти человек одновременно.
Заглянув в коридор, куда указала мадам, Брилл заметила в самом его конце дверь. Она узнала этот коридор, узнала эту дверь. Пока она смотрела в пустой проход, перед ее глазами возникла другая сцена, мгновенно заслонив собою настоящее. Мысленно Брилл наблюдала, как юная девушка с темными кудрявыми волосами выбегает из комнаты в слезах, с жалобными причитаниями, а за ней бежит ее спутник. «Это та комната, где находилась эта девушка. Как ее звали? Ка… что-то там. Я помню ощущение, что эти двое были каким-то образом вовлечены во все происходившее, но я никогда не понимала как. Кристина… я помню, они называли ее Кристиной».
«Вообще-то, сейчас, если подумать, я припоминаю, что Эрик, когда я нашла его, говорил о ком-то по имени Кристина. Странно…» Вытряхивая образы из головы, Брилл на миг прикрыла глаза.
— Здесь так темно, потому что сейчас ничего не ставят?
Прервав свой краткий обзор, мадам Жири убрала непослушный локон обратно в прическу и подняла свои зеленые глаза, словно бы оценивая несколько странное поведение Брилл.
— Нет. Этот коридор на данный момент пустует по другой причине. Люди думают, что в нем обитают привидения. И если нет необходимости, никто тут не селится.
— Привидения… — пробормотала Брилл куда менее издевательским тоном, чем прежде. На нее начала воздействовать зловещая атмосфера этого места. Уже не казалась такой неправдоподобной вера в то, что нечто укрывается в тенях, ожидая подходящего момента, готовясь к нападению. Вдруг в глубине ее живота прошла волна дрожи, унося ту слабую уверенность, что еще оставалась. «Почему я чувствую себя так, словно не должна здесь находиться, словно не хочу здесь быть?»
Вытряхнув из головы подобные мысли, Брилл последовала за мадам Жири, успевшей свернуть в следующий коридор. Пока они шли, удаляясь от помещений непосредственно возле сцены в более ярко освещенную и пригодную для жизни часть Оперы, тревога Брилл чуть утихла, заставив ее чувствовать себя глупо из-за того, что поддалась суевериям, которые сама же и высмеивала менее часа тому назад. Троица прошла мимо двойных дверей, за которыми был слышен громкий стук и шумная болтовня.
Из-за дверей донесся взрыв бурного смеха, и мадам Жири на секунду остановилась.
— Это кухни. Я не думаю, что вы будете задерживаться здесь дольше, чем необходимо, чтобы взять себе еду. Мы нанимаем поваров исключительно за их мастерство — на случай, если приглашенные актеры пожелают что-нибудь особенное.
Одна из створок двери распахнулась, и в коридор, пятясь, выкатился пузатый мужчина с черными как смоль волосами, окутанный восхитительным ароматом какого-то незнакомого блюда. Балансируя подносом, который он держал одной рукой, мужчина повернулся — и резко остановился, заметив женщин. Вытерев свободную руку о передник, он широко улыбнулся мадам Жири и Брилл и покачал подносом.
— Привет. Что привело таких красоток, как вы, к моей кухне? — приподняв брови, спросил он с легким итальянским акцентом.
Уперев руки в бедра, мадам Жири раздраженно надулась:
— Просто занимайся своим делом, Жерар. И вообще, почему ты болтаешься тут без дела, когда должен работать?
Не обращая внимания на ее тон, повар медленно присел на корточки и взял со своего подноса булочку; протянув ее Арии, он подождал, пока та отпустила мамины юбки и нерешительно взяла подарок.
— Ох, ладно тебе, Жири. Не нужно затевать ссору. Я работаю, обеспечиваю эту прелестную маленькую девочку тем, что необходимо каждому ребенку, — сладостями.
Ткнув пальцем в сторону мужчины, мадам Жири шагнула вперед:
— Прекрати немедленно, чертов болван. Эта девочка еще не обедала, а ты тут пичкаешь ее сахаром и чепухой. Ступай себе подобру-поздорову, пока мы не подцепили твою глупость.
Со скрытым весельем наблюдая за этой сценой, Брилл погладила Арию по темноволосой головке, кивнув, когда та посмотрела на нее, прося разрешения съесть зажатую в руке сладость.
— Ну, думаю, от одной булочки вреда не будет, — пожимая плечами сказала она, сознательно преуменьшая собственную реакцию на доброту незнакомца.
Бессознательное недоверие боролось в ней с признательностью. Наконец-то люди начали относиться к ним обеим с простой порядочностью, когда она уже начала считать, что лишилась этого навсегда, — и Брилл не была уверена, что обо всем этом думать. Выжженная в мозгу животная настороженность одновременно заставляла стыдиться саму себя и сохраняла рассудок. Легче было поверить, что все люди подонки, нежели примириться с фактом, что из-за ее собственной глупости они с дочкой оказались в большой опасности. Во всем, что с ними случилось, была виновата только она. Возможно, в каком-то смысле, она даже заслужила эти страдания. Бог находит способ покарать нечестивцев, а Брилл начала серьезно сомневаться в своей морали. «Когда мы блуждали там, на улицах… я была готова пойти на что угодно, чтобы защитить Арию… на что угодно».
Мужчина выпрямился, хрустнув при этом коленями, и с той же приветливой улыбкой повернулся обратно к мадам Жири.
— Видишь, ничего страшного. А сейчас мне действительно пора бежать. Я очень занятой человек, и у меня нет времени торчать тут и болтать весь день, — с этими словами Жерар развернулся и оставил женщин на произвол судьбы, махнув им через плечо. — До свидания, любовь моя! Я жду не дождусь следующей встречи, — громко добавил он и исчез за углом.
Закатив глаза, мадам Жири зашагала в противоположном направлении, бормоча себе под нос что-то нелестное:
— Этот человек… клянусь… какая глупость…
Нежно подтолкнув Арию в спину, чтобы та тоже шагала вперед, Брилл последовала за женщиной. Без труда ощущая исходящее от нее раздражение, Брилл хранила молчание, просто кивая, когда та показывала ей остальные помещения. Мадам Жири остановилась перед еще одной непримечательной дверью и посмотрела на часы, свисающие на цепочке с ее талии.
— Здесь находятся дормитории обслуживающего персонала. Каждая комната вмещает примерно десять человек. Весь этот коридор предназначен для женщин. Большая часть комнат в настоящее время пустует, но, думаю, вам нецелесообразно будет селиться отдельно. Поскольку вы новенькая и все такое прочее. Остальные дамы могут помочь вам привыкнуть к жизни здесь. Поначалу будет довольно трудно. Опера сама по себе целый мир — у нас свои законы и обычаи, которые могут показаться странными человеку со стороны.
Открыв было рот, чтобы сообщить, что у нее наверняка не будет никаких проблем с театральными причудами, Брилл тут же его захлопнула. Она не могла сказать этой женщине, что ее путешествия по экзотическим местам давным-давно сделали ее невосприимчивой к странным обычаям. Уборщицы из низшего класса не ездят по миру со своими отцами. Она должна помнить об этом. Отныне Брилл Донован умерла.
Заметив устремленный на ее лицо острый взгляд мадам Жири, Брилл неловко переступила с ноги на ногу.
— Могу я спросить — почему вы помогли мне, мадам? Вы даже не спросили, как меня зовут. К слову сказать, меня зовут Брилл Дон… Брилл Доннер, а это Ария, — наконец выдавила она, чувствуя потребность хоть что-то сказать под этим стальным взглядом. Ложь прозвучала шитой белыми нитками.
— Нам нужны люди, которые не захотят неожиданно уйти в ближайшее время. И простите, но вы не выглядите как человек, имеющий возможность выбирать, где ему оставаться в данный момент, — демонстративно переведя взгляд на огромный синяк, окрасивший щеку Брилл в болезненно-сизый, мадам Жири на миг умолкла. Ее лицо немного смягчилось, и она положила руку Брилл на плечо. — Откуда у вас этот синяк, милая? Вы от кого-то убегаете? Мы можем принять меры, чтобы вы и ваша маленькая девочка были здесь в безопасности, если…
Ускользнув от прикосновения, Брилл потупилась. Хотя она страстно желала положиться на заботу этой женщины, но не в силах была вновь отыскать доверие в своем сердце.
— Я вдова, мадам. Джон, мой муж, умер много лет назад. Меня не нужно ни от кого защищать.
— Я ничего не говорила про мужа, милая. Но если вы так утверждаете, то я поверю вам на слово. — Мадам Жири кашлянула и, вновь придав лицу жесткое выражение, повернула ручку и толкнула дверь. — Вы обе идите в комнату в конце коридора и вымойтесь. Вокруг никого не должно быть, так что вы получите некоторое уединение. Кухни открыты весь день, поэтому вы сможете также взять себе что-нибудь поесть. Отдохните немного. Насколько я понимаю, завтра ночью — ваш первый рабочий день.
— Ночью? Почему ночью?
Мадам Жири сделала паузу перед тем, как ответить:
— Большая часть уборки производится ночью или рано утром. Работа идет быстрее, когда вокруг меньше народу. А еще покровители и управляющие не любят весь день обходить работающих уборщиц. — Когда по лицу Брилл скользнула тень негодования, она улыбнулась. — Для вашего же блага вам нужно научиться скрывать этот гнев. Привыкнуть к тому, что на вас смотрят свысока. Чем скорее это произойдет, тем скорее перестанет уязвлять. Даже прочие уборщицы будут так поступать, пока вы не достигнете их уровня, и даже тогда они будут шептаться у вас за спиной. — Подождав секунду, пока Брилл кивнет в знак понимания, мадам Жири отошла от двери. — Теперь я вас оставлю. Я уверена, Кати скоро введет вас в курс дела.
— Спасибо, мадам. Вы оказали мне неоценимую услугу, и я никогда этого не забуду, — тихо сказала Брилл, направляя Арию в их новый дом.
— Я сделала это не для вас, мадам Доннер, — последовал краткий ответ. — Как я сказала, нам нужны рабочие руки. Вот и все, — без дальнейших слов мадам Жири повернулась и удалилась по коридору, напоследок еще раз посмотрев на часы, прежде чем исчезнуть за углом.
Оставшись одна, Брилл бросила сумку на пустующую кровать и тяжело опустилась рядом. Потерев заломившие глаза, она вздохнула — неровное освещение Оперы убивало: она хотела бы, чтобы при ней оказались ее затемненные очки. Стоило ей только тихонько присесть на бугристый матрас, как внутри поднялась такая волна облегчения, что Брилл даже испугалась, что ее разорвет от избытка эмоций. «Теперь мы в безопасности. Нам есть где жить. Наконец-то я могу немного расслабиться». Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Брилл не смогла не засомневаться в своей удаче. Прокручивая в голове недавние события, она искала в ситуации какой-то подвох, ожидая, когда же почва уйдет у нее из-под ног. Последнее время она чувствовала себя так, словно постоянно барахтается по зыбкому болоту. Но сейчас, кажется, к ней вернулась удачливость ее народа.
Улыбаясь, Брилл протянула руку и подождала, пока Ария подойдет и сядет рядом с ней.
— Ну, похоже, это наш новый дом. Захватывающе, правда? Жить в Опере. Возможно, тут есть и другие маленькие девочки, с которыми ты сможешь играть.
Та лишь пожала плечами, и Брилл вздохнула. Поведение дочери не становилось лучше. На самом деле оно становилось все более и более тревожным. Когда Ария улыбнулась мадам Дюбуа, Брилл думала, что хлопнется в обморок от потрясения. Впервые за многие месяцы она видела свою дочку улыбающейся. С тех пор как Эрик ушел, Ария стала другой. Теперь она всегда была угрюмой, а ее большие серые глаза — безжизненными и бесстрастными. Для маленького ребенка это было совершенно ненормально. Брилл начала всерьез задаваться вопросом, сможет ли Ария когда-нибудь вновь стать той же шаловливой маленькой девочкой, какой была когда-то. Одного этого было достаточно, чтобы заставить ее возненавидеть Эрика. Даже сейчас, после всего, что произошло, Брилл продолжала его ненавидеть.
— Ну, давай сходим умоемся и съедим что-нибудь. Может, тот милый повар даст тебе еще одну булочку. — На лице Арии промелькнула бледная улыбка, и Брилл, снова вздохнув, встала, скривившись, когда из-за помятых ребер резко кольнуло в боку. Выйдя из своей комнаты и зашагав по коридору в ванную, она бросила короткий взгляд через плечо — здесь определенно был кто-то еще, и этот кто-то наблюдал за ней. «Будь осторожна. Не поддавайся глупости других людей. Здесь нечего бояться. Теперь мы в безопасности».

* * *
Балансируя ведром с мыльной водой в одной руке и шваброй — в другой, Брилл, покачиваясь, спускалась следом за мадам Дюбуа в полутемный холл. Шла всего лишь вторая ночь ее работы, а она уже вымоталась до предела. Даже в самых страшных кошмарах она не могла представить себе все тяготы жизни уборщицы. Часы накануне ночью, проведенные на коленях за отскабливанием пола, усугубили боль в ребрах, а теперь еще и ноги и руки одеревенели, так что даже просто ходить было больно. Рыхлое мыло, использующееся для мытья полов, разъело ей руки, поэтому кожа на суставах пальцев трескалась и кровоточила. Учитывая степень ее физических страданий, удивительно, что она еще была в состоянии связно мыслить. Чуть споткнувшись, Брилл выплеснула немного воды на пол, заработав за полетевшие брызги неодобрительный взгляд Кати. Быстро извинившись, она перехватила ведро покрепче.
Пыхтя, мадам Дюбуа открыла ближайшую дверь и указала на темную комнату.
— Этими комнатами не пользовались около года, но из-за замаячившего на горизонте открытия Оперы их надо вычистить. Так вот, некоторые из них превратили во временные кладовки, поэтому тебе, возможно, придется кое-что переставить.
— Мне будет кто-нибудь помогать? — спросила Брилл, опуская ведро.
Кати издала короткий смешок и положила на пол щетку и фонарь.
— Ты единственная, кто готов заходить в этот коридор. Так что придется управляться самой. Я жду, что к завтрашнему дню все эти комнаты будут убраны и вымыты.
— Да вы шутите. В этом коридоре, наверное, не меньше десятка комнат!
— Да, и все они должны быть вычищены до завтра, — ровно ответила мадам Дюбуа. Затем она повернулась и пошла прочь от закипающей Брилл, оставив ее в круге мигающего света фонаря.
— Ну… и вам тоже веселого Рождества! — пробурчала Брилл, вытирая свои уже запачканные руки о белый оборчатый передник своей униформы. «Мадам Жири не шутила, когда утверждала, что люди будут пытаться помыкать мной. Но я отказываюсь привыкать к этому. Надо просто продолжать работать, пока не сровняюсь с ними… или пока не превзойду. Люди пожалеют, попытайся они изводить меня!»
Поднявшись, Брилл плотнее завязала косынку на своих черных волосах, затем оглядела пользующийся столь дурной репутацией коридор. Свисающие с потолка огромные полотнища паутины колыхались над лежащими вдоль стен маленькими кучками мусора, наводя на мысль о куда большем беспорядке, который наверняка творится в комнатах. Обняв себя руками, Брилл растерла побежавшие по предплечьям мурашки. «Зловещее место».
Ее воображение уже превращало эту обстановку в нечто жуткое. Казалось, будто сама тьма сжимается вокруг нее, затрудняя дыхание. Из-за пределов светового круга донеслись слабые скребущие звуки, и Брилл заметила краем глаза сверкающие из темноты глазки-бусинки. «Пожалуйста, только не говорите мне, что тут водятся крысы. Ненавижу крыс…» Подняв фонарь, она сделала глубокий вдох, передернула плечами, стряхивая странные ощущения, и шагнула в первую же дверь слева от себя.
В смятении оглядев комнату, Брилл закрыла глаза, чтобы не видеть покрывавший все толстый слой пыли.
— Это займет целую вечность, — простонала она и, повернувшись, вышла обратно в коридор, чтобы забрать инвентарь.
Резко остановившись, когда не увидела своих вещей там, где оставила их, Брилл несколько секунд пялилась на пустое место. Тряхнув головой, она оглядела коридор и заметила швабру и ведро стоящими на полу у соседней двери. «Странно, я уверена, что оставила их прямо здесь». Быстро сходив и забрав инвентарь, Брилл заторопилась назад в комнату, где оставила фонарь.
— Почему со мной всегда случаются странности? — вслух подумала она и начала мыть пол.
Накануне ночью ее личные вещи словно бы обрели ноги или просто пропали, но Брилл посчитала, что это дело рук других женщин. Кроме того, куда бы она ни пошла, ее всюду будто преследовали странные звуки. Громкие удары, жуткие скрипы — а один раз даже далекий смех — докучали ей каждый миг. Она проработала в театре всего два дня, а остальные женщины уже боялись ее. Они говорили, что она проклята или каким-то образом разозлила призрака.
В некоторой степени Брилл была рада, что они избегают ее. Так было легче игнорировать их, никого не оскорбляя. Она абсолютно не была заинтересована в том, чтобы заводить друзей или хотя бы тратить энергию, чтобы побороть внутреннюю застенчивость и быть дружелюбной. Если глупцы хотят судачить о ней за ее спиной, пусть их. Ей все равно. Они не могут сделать ничего, что заденет ее.
Яростно намывая все вокруг и не обращая внимания на ноющую боль во всем теле, Брилл закончила уборку за час.
— Возможно, это будет не так плохо, как я думала, — сказала она себе, стараясь звуком своего голоса заполнить давящую тишину.
Подобрав инвентарь, Брилл выволокла его в коридор. Отчаянно балансируя всем скарбом, она направилась в следующую комнату. Но стоило ей потянуться, чтобы открыть дверь, как задвижка щелкнула и отодвинулась сама собой, а дверь медленно приоткрылась на несколько дюймов. Брилл мигом отпрянула назад — все волосы у нее на затылке немедленно встали дыбом. К тому моменту, как она, дрожа, перевела дух, ее и без того уже натянутые нервы посылали в голову тревожные звоночки.
— Ладно, это было странно, — прошептала Брилл, продвинувшись вперед на фут, чтобы толкнуть дверь ногой. В комнате не обнаружилось ничего, кроме груды коробок и нескольких простыней, покрывающих обломки мебели, и Брилл нервно кашлянула. — Наверное, эту комнату я оставлю на сладкое.
Быстро развернувшись, она неуклюже заторопилась к комнате в конце коридора, пытаясь избавиться от скручивающего внутренности беспокойства. Уронив швабру и щетку, Брилл медленно открыла последнюю гримерную и с тревогой оглядела ее интерьер. Не заметив ничего подозрительного, она шагнула в комнату и со стуком поставила на пол фонарь и ведро. Слишком резко выпрямившись, она задохнулась от острой боли в ребрах и, опустившись на ближайшую коробку, обхватила руками живот, надеясь перетерпеть жгучую боль.
— Дыши, просто дыши, — простонала Брилл себе, ожидая, когда ушибы перестанут пульсировать.
— Брилл… — едва уловимо прошелестел в воздухе удивительно красивый голос, прозвучав так близко, что она могла бы поклясться — кто-то шептал ей прямо в ухо.
С сердцем, трепещущим почти в горле, Брилл вскочила на ноги, опрокинув при этом стоявшее позади ведро и разлив воду по всему полу.
— Кто здесь?! — пронзительно вскричала она, быстро — несмотря на то, что пришлось прижимать руки к ноющим бокам, — обыскивая темную комнату в надежде заметить хоть какое-то движение. — Если здесь есть кто-нибудь, пожалуйста, отзовитесь!
Сгорбившись в тускло освещенной гримерной, Брилл выжидательно прислушивалась, стараясь уловить хоть один звук помимо собственного хриплого дыхания. Когда ее ушей достигла лишь гнетущая тишина, которую она уже начала ассоциировать с Оперой, Брилл задрожала. Шли минуты, но ничего не происходило, и она медленно расслабила сведенные от напряжения мышцы спины. Обойдя валяющееся на боку ведро, Брилл прошлась вдоль стен комнаты, проверяя за коробками и заглядывая под простыни. Сорвав последнее пыльное покрывало, она посмотрела на заднюю стену, только теперь заметив на ней огромный завешенный участок. Прокравшись туда на цыпочках, она осторожно потянула за угол полотна, а затем резко сорвала его.
Завопив во весь голос, Брилл отпрянула от скрывавшейся под простыней фигуры, но когда она повернулась, чтобы дать деру, то краем глаза заметила, что фигура повторила ее движения. Замерев, Брилл бросила еще один взгляд на смутный силуэт и внезапно поняла, что кроме нее в комнате никого нет: она смотрит на огромное зеркало в бронзовой раме и на собственное кошмарное отражение.
Выдавив вереницу цветистых проклятий, Брилл, обмякнув, тяжело оперлась на зеркало и прижала правую ладонь к его прохладной поверхности. Впав в безмолвие, она несколько минут провела совершенно неподвижно. Затем медленно подняла глаза обратно на зеркало, пока не уставилась прямо на свое разбитое лицо. Брилл едва узнавала собственные черты, обрамленные свежеприобретенными черными волосами. Синяки и темные круги под глазами с особой четкостью выделились в переменчивом свете стоявшего на полу фонаря. Подняв левую руку и проведя трясущимися пальцами по швам на нижней губе, Брилл на секунду нахмурилась. Она не могла избавиться от ощущения, что здесь, рядом с ней, есть кто-то еще, но это ощущение отличалось от того, что она испытывала в последние два дня: сейчас в ее животе расцветал скорее не страх, а странное тепло. Ее пронзила тоска столь сильная, что прожгла душу до самой сердцевины, и Брилл привалилась к твердой зеркальной поверхности. Прошло уже так много времени с тех пор, как она не чувствовала себя одинокой. Но стоило только этому крохотному ростку утешения пустить корни в ее сердце, как Брилл снова посмотрела на окружающую зловещую обстановку. На ее и без того усталые плечи немедленно обрушился тяжкий груз реальности. «Что это со мной? Здесь никого нет. Я одна… совсем одна. О боже…» У Брилл вдруг защипало глаза.
Неожиданно разразившись слезами, она уронила измученный взгляд со своего белого как мел отражения обратно на пол. Рыдания, которые она подавляла неделями, вскипели в ней, наконец прорвав навязанный ею жесткий контроль. Соскользнув на пол, Брилл боролась с охватившей все тело слабостью.
— Должно быть, я схожу с ума. Что со мной происходит?! Держи себя в руках, Брилл… — Несколько раз прерывисто вздохнув, она попыталась остановить поток бегущих по щекам бессильных слез. — Я не могу этого сделать. Почему я решила, что могу? Я такая дура. Когда я превратилась в такую дуру? — Погруженная в тишину, прерываемую лишь ее собственными всхлипами, Брилл привалилась виском к прохладному стеклу зеркала. — Мне даже нечего подарить завтра Арии на Рождество, — пробормотала она, полностью подавленная своими мыслями.
Тяжело вздохнув, она закрыла глаза, позволяя исходящей от стекла под щекой прохладе просочиться под кожу, затем рассеянно вытерла высыхающие на лице дорожки слез. Узлы, скрутившиеся в животе от осознания собственного убожества, медленно исчезали, пока внутри не осталась одна лишь пустота. «Я должна встать и вернуться к работе, — устало подумала Брилл. — Я просто немного испугалась, но теперь пора снова браться за работу».
Издалека сквозь тишину до нее донесся новый звук. Чуть приподняв голову, Брилл открыла глаза, пытаясь определить его источник. Повернув голову к двери, она тщательно прислушалась к восхитительному голосу, поющему, казалось, где-то в коридоре, потом, перестав хлюпать носом, расслабила сведенные плечи и села прямо.
— Должно быть, кто-то остался порепетировать поздно вечером, — прошептала Брилл себе, приглушив голос, чтобы лучше слышать необычайно привязчивую мелодию.
Но, вопреки очарованию разносящихся звуков, было в них и нечто тревожащее. Почему-то этот голос казался смутно знакомым, как будто она уже слышала его раньше, когда-то давно. «Но это глупость…» Брилл тихонько сидела и сама себе улыбалась: чувство безысходности и страха, все еще мучившие ее, медленно растворялись в струях божественной музыки, и она чувствовала странное воодушевление.
Поднявшись на ноги, Брилл отошла от зеркала и поставила расплескавшееся ведро как следует. С журчащей в ушах новой умиротворяющей мелодией она нашла в себе силы поднять швабру и вернуться к работе. Смущенная недавним всплеском эмоций, Брилл драила комнату как одержимая, время от времени подпевая талантливому тенору в те моменты, когда должен быть вступать хор.

* * *
Следить за перемещениями Брилл по театру оказалось на удивление легко. Большую часть времени она не расставалась с Арией, таская ее за собой по театру, словно боялась выпустить из поля зрения. Всякий раз, когда девочка была с ней, Эрик держался на безопасном расстоянии. Он осознавал для себя всю опасность присутствия Арии — даже спустя столько времени он чувствовал, что в его сердце все еще сохранилась привязанность к ребенку. Его невыносимо ранило зрелище того, сколь тихой и печальной стала эта маленькая девочка. Временами Эрик задавался вопросом, какое страшное несчастье могло стать причиной этой странной перемены, обычно приходя к выводу, что в этом каким-то образом виновата Брилл. Теплое чувство, которое Эрик все еще питал к Арии, никоим образом не затуманивало ярость, которую он испытывал в адрес ее матери. Пожалуй, наоборот, оно лишь увеличивало ее.
За последние два дня не нашлось бы и секунды, когда Эрик незримо не следовал за этой женщиной, пока она выполняла свою работу, и для него было куда безопаснее, если с ней не было Арии. Вид Брилл, на коленях скребущей пол в уборной, приносил ему странное удовлетворение. Эрик был не в силах сдержать ощущение собственного превосходства, накрывающее его всякий раз, когда он видел, как она морщится и потирает ноющую поясницу. Приятно было осознавать, что лживая шлюха теперь пала так же низко, как принизила его много месяцев назад. Наконец-то он чувствовал, что в какой-то мере восторжествовала справедливость. Наконец-то люди получают воздаяние по заслугам.
И когда Эрик понял, что мадам Дюбуа ведет Брилл по тому самому коридору, где находится «гримерная с привидениями», в уголке его рта мелькнула самодовольная улыбка. «Теперь она будет одна. Поблизости не будет ни одной живой души. Теперь я могу немного повеселиться».
Прислушиваясь со своей позиции в потайном ходе, идущем параллельно коридору, Эрик ждал, пока не услышал удаляющиеся шаги мадам Дюбуа. Нажав на рычаг, он выскользнул из скрытого панелью отверстия в стене и, бесшумно пробежав по темной комнате, с грацией охотящегося хищника осторожно прокрался в коридор. Заметив, что Брилл все еще разговаривает сама с собой в комнате на той стороне коридора, Эрик подобрал ее вещи и перетащил их к соседней двери. Снова нырнув в тени гримерной, он ждал за закрытой дверью, пока не услышал снаружи сконфуженный возглас Брилл.
С дьявольской улыбкой на лице он лениво привалился к каменной стене, наслаждаясь разлившимся в животе чувством глубокого удовлетворения. Он уже давно не ощущал себя таким живым. «Да, мне не было так хорошо с тех пор, как я покинул тот дом. Это похоже на пробуждение от сна. Отныне у меня снова появилась цель в жизни. Заставить ее заплатить за то, что она сделала».
Прошла уйма времени, прежде чем Эрик вытряхнул себя из теплых объятий фантазии о грядущей мести. Навострив уши, он услышал, что Брилл вышла из комнаты напротив и направилась к той, где в данный момент скрывался он. Быстро сориентировавшись, он потянул за дверь, ведущую в его комнату, повернув ручку до того, как она смогла ее коснуться. Отступив назад, в затемненные горы сваленных коробок, он подождал, когда Брилл убежит прочь по коридору, а затем прокрался к задней стене и вновь исчез в известном лишь ему проходе.
Осторожно пробираясь сквозь тьму своих владений, Эрик в считанные секунды достиг конца хода. Замедлившись, он подошел к зеркалу, зеркалу Кристины — и прежние воспоминания мгновенно ворвались в его разум. Но как только боль, которая шла рука об руку с этими мыслями, начала безжалостно биться в его потрепанное сердце, Эрик быстро закрыл для них свой разум, выстраивая стены против ран, которым никогда прежде не удавалось его повергнуть.
Пока он сражался с заполонившими мысли старыми воспоминаниями, к горлу подкатил комок черной бурлящей ненависти. Легче всего было ненавидеть. Это было привычно и приятно. И прямо сейчас единственный объект, на который он должен был направить весь этот гнев, находился по ту сторону завешенного зеркала — судя по звукам, всего в нескольких шагах.
Не успев понять, что творит, Эрик открыл рот и пробормотал ее имя, машинально изменив голос и направив его так, чтобы тот казался сам собою возникшим в воздухе. Потрясенный собственным безрассудством, Эрик зажал рот рукой и бесшумно попятился от зеркала. Он прислушивался к шквалу звуков за темным стеклом, означающему, что Брилл ищет источник таинственного голоса. «Странно, насколько отличается ее реакция. Когда Кристина впервые услышала мой зов, она безоговорочно решила, будто я ангел, а Брилл ищет человека. Забавно…»
Вновь придвинувшись ближе к чернеющему стеклу, Эрик склонил голову набок, пытаясь определить, где именно в комнате находится Брилл. Когда эта чертовка рывком содрала с зеркала покрывало, он сдуру отшатнулся назад, уверенный в том, что пронзивший воздух крик — следствие того, что она каким-то образом его заметила. Едва не запутавшись в собственных ногах, Эрик почти развернулся, чтобы сбежать обратно в темный коридор, но в этот момент к нему вернулся здравый смысл.
«Что я делаю — это нецелесообразно. Она не могла меня увидеть… я идиот». Повернувшись обратно к мерцающему свету, который проникал сейчас сквозь поверхность зеркала, Эрик прикипел глазами к женщине, стоящей менее чем в шаге от него. «Я могу с этим справиться. Я могу смотреть на нее и ничего не чувствовать. Я могу…»
Подняв неуверенный взгляд на лицо Брилл, он был потрясен тем, что увидел. Стоящая перед ним женщина больше не была той уверенной, полной жизни ирландкой, которую он запомнил с той поры. Сейчас она скорее напоминала возникший из мрака призрак, а ее глаза были темными и тусклыми, словно старые серебряные монеты. До этого момента у Эрика не было возможности близко разглядеть Брилл — прошедшие два дня он всегда наблюдал за ней на расстоянии. То, что он видел теперь, было совершенно неожиданным и слегка тревожащим. Обведя взглядом контуры лица Брилл, он ощутил укол жалости. «Это плохо… куда проще ненавидеть ее такой, какой я ее запомнил… но это… это…»
На щеке Брилл красовался уродливый изжелта-зеленый синяк, и — если он не ошибался — в середине ее нижней губы было наложено, по меньшей мере, два шва. Эрик мрачно нахмурился, ошеломленно глядя в пустые глаза Брилл. Всякое удовлетворение, которое он получил, мучая ее в эти два дня, улетучилось, пока она, не догадываясь об этом, смотрела прямо на него. Невзирая на отчаянные попытки предотвратить это, семена жалости проросли в его сердце и начали разрушать крепостной вал гнева. «Что с ней случилось, почему она выглядит подобным образом? Из ее глаз ушел свет…»
Медленно, сам не осознавая, что делает, Эрик вытянул руку и положил ее на стекло в том месте, где с другой стороны к нему притрагивались пальцы Брилл. Прижав затянутую в перчатку ладонь к стеклу, он почти ощутил, что касается ее, и внезапно в смятении обнаружил, что хочет прикоснуться к ней, чтобы оживить мертвую пустошь, которую увидел в ее взгляде. И когда на эти широко раскрытые тускло сияющие глаза навернулись непролитые слезы, Эрик осознал, что желает про себя, чтобы эти слезы исчезли, осознал, что недостаточно силен, чтобы неподвижно стоять, видя ее несчастье.
У Брилл подкосились ноги, из ее груди вырвались сдерживаемые прежде рыдания. Опустившись вслед за ней, все еще прижимаясь через стекло ладонью к ее ладони, Эрик сел на пол. «Что со мной не так? Она же предала меня… почему я чувствую все это? Почему я чувствую, что должен утешить ее? Господи, ну почему я такой слабовольный? Вставай… оставь ее здесь… разворачивайся и уходи…» Но он обнаружил, что не может этого сделать. Что-то в затуманившем глаза Брилл бездонном отчаянии было слишком знакомым. В ее взгляде читался тот же сломленный дух, который Эрик однажды видел в собственном взгляде.
Прислонившись лбом к прохладному стеклу, он позволил состраданию расколоть лед вокруг своего сердца. Открыв рот и осторожно проецируя свой голос в пространство коридора снаружи комнаты, Эрик тихонько запел подбадривающий мотив собственного сочинения.
Реакция Брилл не замедлила воспоследовать. При звуках его голоса она подняла голову от зеркала и глянула на коридор, откуда явно доносилась песня. Ее хлюпающие рыдания стихли, она склонила голову набок, вслушиваясь в плывущие по воздуху упоительные ноты. Несколько минут спустя Брилл с новыми силами поднялась на ноги. В тот миг, когда ее рука с той стороны стекла отстранилась от его руки, Эрик ощутил эту пустоту в самой глубине своей души.
Он продолжал напевать, когда Брилл вернулась к работе, и страх и пустота, отражавшиеся на ее лице, сменились решимостью. Закрыв глаза, он медленно протянул в тишине последние ноты, оставив ее под щитом послезвучия своей музыки. Медленно встав и проведя напоследок пальцами по поверхности зеркала, Эрик отвернулся от зрелища поглощенной работой Брилл. Уронив руку вдоль тела, он отступил в коридор, неверяще покачивая головой от собственного странного поведения.
Очевидно, чары Брилл все еще действовали на него. Ударив кулаком в ближайшую каменную стену, Эрик выпустил пар от собственного смущения и досады единственным доступным ему способом. «Гори оно все в аду!»

Нижеследующее является примечанием для тех, кому интересно, насколько Брилл осведомлена о прошлом Эрика. Juliana написала это специально для всех вас. Так что вот. Надеюсь, это ответит на все ваши вопросы.

Что знает Брилл:

П.О. — Когда Брилл впервые попала в оперный театр, она слышала слухи о таинственном «Призраке Оперы». Она не верит в привидения и поэтому скептична по отношению к всеобщему настрою, исключая странные происшествия, которые рассматривает как совпадения, которые интерпретировало чрезмерное воображение обитателей театра. Затем она получает записку с угрозами от «О.П.» и начинает подозревать, что кто-то поддерживает миф о привидении, чтобы манипулировать людьми посредством их страхов. Хотя она слышала некоторые слухи, но не знает о склонности Призрака к маскам и о его предполагаемом местонахождении в нижних подвалах.

Дон Жуан — На самом деле Брилл видела лишь малую часть событий. Разумеется, она заметила смену актера и была очарована его голосом (пожалуйста, учтите, что она никогда не слышала, как поет «Эрик»). Однако осознание ею истинной подоплеки ее видений произошло за секунды до того, как с Эрика сорвали маску. Так что Брилл никогда не видела лица «Дон Жуана» и не имеет причин считать, что оно изуродовано, поскольку Пьянджи тоже носил маску. Она также не видела, как Призрак уронил люстру и похитил Кристину — она была слишком занята тем, чтобы увести людей от опасности, и в это время не смотрела на сцену. Поэтому для нее таинственный мужчина на сцене был не более чем дублером — и никак не связан с катастрофой. Когда Брилл, увидев Пьянджи, вышла на сцену, то заметила у того на шее веревку, но не имела возможности рассмотреть ее перед тем, как провалилась. Тем не менее, у нее нет причин подозревать, что он был задушен, поскольку она фактически не видела, что это была удавка.

Под оперным театром — Когда Брилл оказалась под театром, она столкнулась с озабоченным грязным типом, который и рассказал ей о людях, которые охотятся на Призрака Оперы. Она поняла, что во всем произошедшем винят Призрака. Поэтому, когда она нашла в подвалах Эрика, то предположила, что на него напал кто-то, кто принял его за Призрака Оперы. В своем сострадании раненому и отчаявшемуся человеку Брилл даже не предполагала, что он может быть «человеком за образом призрака». Хотя Эрик и был без маски во время их путешествия к выходу, во тьме и дыму она не разглядела толком его лица. Он надел маску, как только они очутились вне здания, когда Брилл побежала за помощью.

Эрик — Пока Эрик приходил в себя в ее доме, Брилл не снимала с него маску, думая (вполне оправданно), что он по той или иной причине может болезненно на это среагировать. Большую часть жизни она была доктором-самоучкой и дочерью полевого хирурга, поэтому не испытывала особой нужды видеть его лицо — поскольку решила, что это не имеет значения. Из взаимоотношений с Эриком Брилл вынесла, что он музыкант, но хотя он и играл в ее присутствии на пианино и скрипке, она никогда не слышала, как он поет (т. е. не могла идентифицировать его как человека, который пел партию Дон Жуана). Эрик сказал Брилл и Коннеру, что сотрудничал с директорами оперного театра, и они в это поверили. Брилл стало известно кое-что о прошлом Эрика, но это в первую очередь касается его детства, — она знает, что он был заброшенным и забитым ребенком из-за своего лица.

Происшествие с парижской полицией — Когда к ним явились полицейские (глава 21), они задавали Брилл вопросы о вечере премьеры «Дон Жуана Торжествующего». Они спрашивали, не заметила ли она что-нибудь подозрительное. Однако они не упомянули ни лицевые дефекты или какую-либо маску, ни похищение Кристины, ни то, что весь этот хаос устроил мужчина, игравший Дон Жуана (знают ли это они сами или нет, уже неважно). Однако когда они спросили о чем-то необычном, Брилл первым делом подумала об Эрике, признавая, что большинство людей при виде маски будут захвачены врасплох и подозрительны. Поэтому она и соврала, что он — ее муж. Она решила, что это разумный выход, чтобы избежать голословных обвинений против того, кому не повезло выглядеть не так, как прочие. (Также стоит отметить, что Эндрю, который написал письмо в полицию, на данном этапе не имел никаких причин считать, что Эрик и есть Призрак Оперы. Он надеялся на то же, чего боялась Брилл, — а именно, что Эрика обвинят лишь за то, что он отличается от других.) После ухода полиции Эрик едва не рассказал Брилл всю правду, но их прервало возвращение Коннера. В 28-й главе Эрик снова едва не рассказал ей все, но на сей раз Брилл просто сбежала, намереваясь выманить его из хлева. К тому моменту, как он ее догнал, их диалог принял совсем иной оборот.

Возвращение в оперный театр — Коннер наводил справки в Опере, пытаясь определить местонахождение Эрика. Впоследствии он выяснил, что Эрик здесь не работает и никогда не работал. Однако Коннер в то время не контактировал с Брилл, поэтому она ничего не знает о его открытиях. И на данный момент она и не думает задавать тот же вопрос.

Отредактировано Lupa (2016-04-16 21:41:06)

Мышь_полевая, мне и самой интересно - я давно его читала и уже все забыла. Но я тут ввязалась в Фандомную Битву на дайри, так что ничего обещать не могу.

Ты уже третий раз спрашиваешь. Закончен, и давно, году в 2006, кажется.

Hell, Мышь_полевая, спасибо, дамы. Оно само.

Глава 40: Столкновение

— Двинешься еще хоть на один чертов дюйм — и я раскрою твой череп, как переспелую дыню, — со слегка усилившимся акцентом прошипела Брилл в темноту, пытаясь взять голос под контроль.
При звуке ее голоса сидевший на корточках мужчина завалился назад и откинул руки, пытаясь сохранить равновесие. Испугавшись этого внезапного движения, Брилл пронзительно взвизгнула и поспешно отшатнулась, чтобы убраться с его пути. Наступив на подол собственной юбки, она споткнулась и тоже полетела на пол; рукоятка швабры выпала из ее руки и громко клацнула о половые доски в паре футов от нее. Мгновенно приняв сидячее положение, Брилл наблюдала, как таинственный мужчина барахтается на полу едва ли в шаге от нее, беспомощно выпутываясь из накидки, затем резко отвела взгляд. Потянувшись в сторону, Брилл схватила свое самодельное оружие и воспользовалась им вместо опоры, чтобы быстро вскочить на ноги.
Непрестанно ругаясь, мужчина в плаще выпрямился почти одновременно с ней, мгновенно повернулся и оглядел ее, заставив чуть отступить. Низко натянутый на голову глубокий капюшон полностью скрывал его лицо в тени — кроме самого кончика волевого подбородка. Когда мужчина заметил в ее трясущихся руках занесенное оружие, из-под края черного капюшона сверкнул поразительной синевой глаз. Судя по всему, этого человека ни капли не беспокоил не особо угрожающий вид Брилл — равно как и недавняя неуклюжесть не повлияла на теперешние тщательно выверенные движения.
Не сказав ни слова, темная фигура встала, не сводя пристального взгляда с ее лица. Брилл ощущала его взгляд, подобный жаркому прикосновению к щеке, и чувствовала в его глазах опасность, хотя и не могла видеть его лица. Когда мужчина полностью выпрямился, она в смятении разинула рот: незнакомец, которому она так легкомысленно грозила настучать по голове, оказался куда выше, чем она ожидала. Подняв глаза на черный капюшон его накидки, туда, где должно было располагаться лицо, Брилл искала хоть какие-то узнаваемые черты — но не находила ничего, кроме теней и этих пронизывающих, сверкающих глаз.
Покрепче сжав пальцы вокруг скромной ручки от швабры, своего единственного средства защиты, Брилл сделала еще один торопливый шаг назад. В этот момент сам дьявол не мог бы напугать ее сильнее, нежели эта темная безликая тень.
— Я велела вам оставаться на месте, — угрожающе подчеркнула Брилл, хотя ее чувства были весьма далеки от той свирепости, какую она изображала.
В этот момент мужчина глубоко вдохнул, словно бы сокрушаясь над ее дерзостью. Исходящий из этого обширного пространства под его капюшоном свистящий звук в совокупности произвел зловещий эффект.
— Я вас чем-то оскорбил, мадам, что вы угрожаете мне подобным образом? — вежливо осведомился тихий хрипловатый голос; благовоспитанный ответ полностью противоречил дьявольскому облику мужчины. Любезности лишь сильнее подчеркивали жесткость его тона.
Брилл собиралась было выкрикнуть ответ, но слова застряли в глотке, так и не вылетев. На кратчайший миг голос незнакомца показался ей странно знакомым. Ей почудилось, что сквозь грубость и шероховатость его тона она слышит нотку чего-то узнаваемого. И внезапно Брилл затопили волны ощущения, что она откуда-то знает этого мужчину. Все его черты были тщательно скрыты тенями, но она могла различить силуэт и гордый разворот плеч — и от этих двух фактов у нее в затылке зазвенели тревожные колокольчики. «Я знаю его? Я не могу его знать».
Опустив конец рукоятки, Брилл сконфуженно нахмурилась, пытаясь сообразить, почему испытывает это странное чувство дежавю.
— Что у вас за дела в Опере? Вы одеты не как рабочий. Мы не рады незнакомцам, крутящимся тут после закрытия.
За ее вопросом последовала долгая тишина, затем мужчина повернул голову и бросил пристальный взгляд вправо. Он почти незаметно переступил с ноги на ногу и вновь перевел внимание на Брилл.
— С какой стати я должен снисходить до ответов на вопросы уборщицы-простолюдинки? — крикнул он в ответ — и гнев в его голосе затмил справедливость этих слов.
Сделав рукой пренебрежительный жест, загадочный мужчина отвернулся от нее и шагнул направо, чтобы удалиться по проходу, явно горя желанием избавиться от ее присутствия. Поджав губы, Брилл ощутила, как в ней нарастает ярость. Она так и не привыкла к тому, как унизительно здесь обращается с ней большинство людей. Инстинктивно ощетинившись, она сделала шаг вперед и ткнула мужчину рукояткой в грудь, не давая тому уйти.
— Для рабочего у вас слишком правильная речь, месье. Но ни один знатный господин не будет устраивать свидание в театре в столь поздний час. Большинство из них приглашает любовниц в отельные номера. У нас тут быстро заучивают азы правил конфиденциальности, — холодно заявила она, чувствуя себя необычайно освеженной бурлящим в крови жгучим бешенством. Хорошо было иметь возможность снова открыто показать свой гнев.
— Зачем вы докучаете мне этим бесполезным вздором?
— Суть в том, месье, что раз вы не демонстрируете обычных черт местной знати, значит, скорее всего, вы такой же простолюдин, как и я. — Когда мужчина в плаще отступил от швабры и попытался быстро ретироваться в противоположном направлении, Брилл последовала за ним. Незнакомец тихо зарычал, но она стояла на своем — даже перед лицом его растущего раздражения. Преследуя его темную фигуру с настойчивостью бульдога, она в третий раз заступила ему дорогу. — Я не закончила! Я собиралась сказать, что раз вы такой же простолюдин, как и я, то я без малейших колебаний сдам вас в полицию, если вы продолжите еженощно пугать персонал! Шутка уже приелась. Вы уже явно получили свою порцию веселья, теперь пришло время прекратить. У вас наверняка есть какая-то работа в театре, чтобы достаточно занять вас и чтобы вы оставили всех в покое.
Замерев, мужчина защитным жестом опустил голову и приподнял плечи; от его позы разливалось растущее напряжение.
— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
— Разве нет? Вы не слыхали о местном привидении? И о его розыгрышах над людьми?
— Нет.
— Итак, вероятно, вы не видели никого другого, шныряющего тут повсюду во тьме? Потому что, очевидно, именно призрак недавно сбросил кипу старых костюмов на парочку хористок.
— Абсолютно никого.
Брилл резко втянула воздух и досадливо сжала губы в узкую полоску. Тревога, которую она ощущала лишь несколько минут назад, начала выветриваться, и истории о призраках и странных событиях поблекли в ее голове. Ее страхи магическим образом расплавились от жара нарастающего раздражения.
— То есть то, что вы стояли над тем самым местом, где те девушки были напуганы, — просто совпадение? — Последний вопрос был встречен ледяным молчанием, и Брилл топнула ногой. — По-вашему я совсем дура? Я знаю, что это были вы, кто бы вы там ни были. И я требую, чтобы вы немедленно прекратили эти глупости.
— Почему? Боитесь, что растеряете свою богом проклятую самоуверенность? Что окажется, что вы не так храбры, какой притворяетесь?
Стремительно шагнув вперед, Брилл злобно ударила таинственного мужчину в грудь рукояткой швабры:
— Нет, засранец. Моя четырехлетняя дочка была со мной сегодня во время работы. Когда ты сбросил этот мусор на тех девушек, то до смерти напугал ее. Она совсем еще крошка… и клянусь, если из-за этого у нее будут кошмары, я тебя изловлю и кастрирую за все неприятности, что ты мне причинил.
Из-под капюшона вырвалось недоверчивое фырканье, и Брилл почувствовала, как эти пылающие глаза вновь уставились на нее, затем мужчина отпихнул рукоятку. Мгновение поизучав ее лицо, мужчина неловко замялся.
— Я не знал, что вы там были… не говоря уже о присутствии Ар… ребенка.
— Незнание не служит оправданием, месье. А ваше невежество не изменяет факта ваших действий, учитывая, что, по-видимому, вы только что сознались в преступлении.
— И что вы знаете о преступлениях? Худшее, что здесь случалось, это громкий шум и мерцающие тени.
— Или люстра, сброшенная на головы ни в чем не повинным людям? Как насчет этого? — И вновь ее вопрос был встречен молчанием — уже привычная реакция, когда мужчина не желал отвечать. — Не хотите спросить меня, откуда я об этом знаю? Я знаю, что человек, притворявшийся призраком в прошлом году, едва не стал массовым убийцей. Я знаю, что люди здесь по-прежнему достаточно боятся его, чтобы впадать в истерику всякий раз, как опрокидывается подсвечник. Какое вы имеете право спекулировать этим страхом? Если это не преступление, то тогда я уж и не знаю, что им считать!
— Они говорят, что человек, совершивший все это, уже мертв, поэтому не стоит бояться повторения прошлогодних событий. Они явно были делом рук безумца. Мои действия ни в коей мере нельзя сравнивать с…
— Это не имеет значения. Вы используете воспоминания о прошлом годе к своей выгоде. Вы используете поселившийся в них страх в своих целях!
— А что, если я скажу вам, что твердо намерен продолжать все, что пожелаю, независимо от ваших заявлений.
— Тогда я без проволочек пойду в полицию и проинформирую их о нашей проблеме с призраком. Я не позволю вам или кому-либо другому учить мою дочь бояться ее нового дома. — Подняв руку, чтобы скрыть неожиданно проскочивший в голосе надлом, Брилл на шаг отступила от мужчины. — Я этого не позволю. — «Нет… моя дочь не научится бояться мести мужчины. Как я научилась. Будь я проклята, если не добьюсь этого».
Сделав несколько судорожных вдохов, Брилл постаралась взять себя в руки, не желая выглядеть слабой перед незнакомцем. И вздрогнула, когда тот сделал крохотный шаг вперед, словно намереваясь коснуться ее… но спустя мгновение вновь подался назад. Под ее настороженным взглядом фигура в плаще окостенела и отступила еще на несколько футов, пока не наткнулась на перила. Дурное предчувствие, которое не отпускало Брилл в первые пару минут разговора с незнакомцем, нахлынуло с новой силой. Затем что-то изменилось в воздухе между ними — тот завибрировал от напряжения подобно туго натянутой скрипичной струне.
— Не думаю, что визит в полицию будет в ваших интересах, — прошептал мужчина с намеком на мрачную улыбку.
— Что вы имеете в виду? — с излишней резкостью полюбопытствовала Брилл.
— Вы ведь не просто так пришли сюда, верно? Вы правда хотите, чтобы в полиции узнали, где вы работаете? — Он сделал паузу и склонил голову набок, наблюдая, как выражение ее лица меняется от неверия к ужасу. — Потому что, видите ли, молодая женщина может скрываться в Опере лишь по двум весьма конкретным причинам. Либо она совершила какое-то преступление и решила залечь на дно, либо она сбежала от мужа… или отца… или любого другого родственника мужского пола, какого пожелаете назвать. Потому что если бы вы не прятались от чего-то, то остались бы снаружи, и о вас бы позаботилась семья.
— Понятия не имею, о чем вы. В смысле, вы даже не знаете меня. Я никогда прежде не слышала здесь ваш голос, — заявила Брилл, еще сильнее встревоженная информацией, которой этот загадочный мужчина так небрежно с ней поделился. Словно знал больше, чем говорил.
— И я могу представить, что ваш «родственник мужского пола» заплатил бы кругленькую сумму за сведения о вашем местонахождении, — продолжил тот, поднимая затянутую в перчатку руку и замирая, едва не дотронувшись до пряди ее распущенных волос. Белизна хлопковой рубашки мужчины засияла во мраке, когда накидка сползла назад, открывая одежду под ней. — Что это вы сотворили со своими чудесными волосами, мадам? — мягко пробормотал он; необычайно музыкальный голос оплетал разум Брилл паутиной обмана. «Святая Мария, у него голос, как у сирены. Ох! О чем я только думаю? Он подлый, бесчестный мерзавец… прекрати думать о его голосе».
Яростно отпрянув от протянутых пальцев, Брилл хлопнула мужчину по руке, выкидывая ту из своего личного пространства. Хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба, Брилл перебросила растрепанные локоны своего парика обратно за спину. Хотя незнакомец на самом деле не коснулся ее, она ощутила, как из точки, где остановилась его рука, словно бы ударил электрический разряд, болезненно пройдя сквозь ее душу.
— Что вам за дело до моих волос, месье? Я вас не знаю! — требовательно спросила Брилл, подбивая мужчину раскрыть свой блеф со всем жаром, на какой была способна. «По крайней мере, я надеюсь, что это был блеф».
— Раньше они были белыми, — ухмыльнулся тот.
Окаменев от потрясения, Брилл с разинутым ртом уставилась на таинственного мужчину; все возрастающий ужас клещами пережал ей горло.
— Откуда вам это известно, месье? — сумела она прошептать сквозь онемевшие, покалывающие губы.
— Я уже видел вас раньше. Видите ли, у меня очень хорошая память. Вы были здесь в прошлом году, разве нет… наверное, вынюхивали что-то. Ваша фамилия Донован… не Доннер. — Последовала крошечная пауза, во время которой мужчина придирчиво поддернул тыльную сторону своих черных перчаток. — Погодите-ка, разве Донованы — это не то богатое иностранное семейство? Недавно эта фамилия мелькала в газетах. Кажется, пропала юная невеста лорда Донована. Итак, как думаете, во сколько это оценят заинтересованные стороны? — Стоило только незнакомцу с улыбкой в голосе упомянуть Эндрю, как Брилл будто с головы до пят окатило ледяной водой.
— Ах ты ублюдок, как ты смеешь угрожать мне… — начала Брилл, с полыхающей в глазах яростью надвигаясь на мужчину, но прежде чем она успела закончить оскорбление, тот выставил руку раскрытой ладонью вперед, подняв ее на уровень глаз, и оборвал мысль Брилл на середине ругательства.
Отшатнувшись от этого внезапного движения, Брилл инстинктивно пригнула голову, словно ждала, что незнакомец ее ударит. Одному только упоминанию имени бывшего жениха оказалось под силу полностью изменить ее поведение, вновь заронив в голову зерно неуверенности в себе. Лишь мгновение назад Брилл была волевой молодой женщиной, которая не побоялась пойти во мрак, чтобы сразиться с призраком, — теперь на ее месте стояла наивная запуганная девушка. Перед ее внутренним взором слишком ясно вырос образ ее собственного покрытого синяками лица, напомнив, почему она вообще ушла, напомнив о неделях, которые она прожила в заточении и ужасе, прежде чем обрела свободу. Бросив быстрый взгляд вверх из-под ресниц, Брилл слегка выпрямилась, осознав, что этот мужчина вовсе не собирался ее ударить. Он всего лишь поправлял капюшон.
Уперев кончик шваберной рукоятки в пол, Брилл использовала ту вместо подпорки — у нее подламывались колени. «Держи себя в руках… оставайся спокойной… оставайся спокойной…»
— Немедленно скажите мне, каковы ваши намерения, месье! Вы насмехаетесь над опасными вещами, которых определенно не понимаете до конца. — «Нет… нетнетнет. Это неправильно. Мы только-только устроились. Я была так осторожна… получила работу в месте, где Эндрю точно никогда меня не отыщет…» НЕТ… Брилл наконец-то расшифровала сигналы об опасности, наводнившие ее разум при первой встрече с незнакомцем. Она ощущала не угрозу физического насилия, но нечто куда худшее. Он знал ее секрет… и он без затруднений поделится им с любым, кто захочет выслушать.
— Почему я обязан сдавать вам информацию, когда вы столь решительно готовы сдать меня властям? — издевательски произнес таинственный мужчина. — Будет так легко распустить слух… так легко сообщить вашему ненаглядному, где вас найти. Хотя не уверен, что теперь он захочет принять вас обратно… что вы натворили, чтобы заполучить эти синяки? Это наверняка было нечто ужасное. Ну, должно быть, вы слишком щедро делились своим расположением с прислугой.
Брилл овладело смятение, ее глаза невольно наполнились слезами. «Я должна убираться отсюда…нам придется уйти… я смогу найти другую работу… я смогу… но мы должны уйти…» Не отрывая взгляда от пола, она развернулась и бросилась бежать по проходу, в панике уронив свое оружие. Позади немедленно раздался звук тяжелых шагов, становясь все громче — преследователь быстро настигал ее. И когда Брилл уже думала, что мужчина наступает ей на пятки, звук внезапно прекратился, оставив ее наедине с эхом собственного рваного дыхания.
Прижав ладонь к животу, Брилл чуть замедлилась и оглянулась через плечо. Никого позади не увидев, она испуганно остановилась. Ее глаза метались от тени к тени, но Брилл не замечала ни малейшего движения, кроме слабого покачивания свисающей над проходом паутины веревок и блоков. Вздохнув с облегчением, она повернула голову и снова посмотрела вперед. Без предупреждения сверху низверглась огромная черная тень, приземлившись всего лишь в нескольких дюймах от нее. Отшатнувшись, Брилл вскрикнула — тень выпрямилась, превратившись в знакомую фигуру загадочного мужчины.
— Я еще не закончил, — угрожающе подчеркнул он.
— Тогда, прошу вас, месье, скажите, чего вы хотите. У меня не особенно много денег, чтобы купить ваше молчание… но все равно умоляю вас об этом. Если он найдет нас, то отберет у меня дочь. Моя жизнь будет разрушена!
— Что ж, возможно, вы этого заслуживаете, — холодно ответил мужчина.
— Лишь господь бог знает, чего каждый из нас заслуживает за свои преступления, — пробормотала Брилл; преодолев контроль, по ее правой щеке скатилась одинокая слеза.
Заметив это, мужчина отвернул голову вбок.
— Перестаньте реветь. Я только что сообразил, что в моих же интересах держать то, что мне известно, при себе.
Слегка поежившись, Брилл подняла взгляд, удивленная последним заявлением. Недавние события в ее жизни приучили ее не ожидать от других доброты. На самом деле она пришла к заключению, что люди, в массе своей, мелочные и эгоистичные создания, ставящие собственный комфорт превыше всего остального. Поэтому неудивительно, что ее потрясение быстро превратилось в подозрение.
— О чем вы говорите?
— То, что я знаю, конечно, стоит целое состояние… однако как только я раскрою ваш секрет, вы, несомненно, при первом же удобном случае разболтаете всем о моей полуночной активности.
— Да… да, это уж точно, чертов двуличный бабуин! — огрызнулась Брилл, сердито стерев слезу. С некоторым облегчением она в полной мере осознала скрытый смысл того, на что намекал незнакомец. «Это было очевидно… боже, он так накрутил меня, что я это упустила! Если я расскажу о нем, он расскажет обо мне… и наоборот…»
Чуть кивнув, словно бы вовсе не удивившись очередному оскорблению, мужчина безразлично пожал плечами.
— По всей видимости, мадам, у нас с вами безвыходная ситуация. Перемирие, если пожелаете.
— Так далеко я бы не загадывала. Мерзкий выродок, — выплюнула Брилл, не успев спохватиться, что, оскорбляя человека, от которого зависит, она ступает на опасную территорию.
Согнувшись вдвое — с эффектным взмахом плаща, — незнакомец громко расхохотался над ее ругательством.
— Ну спасибо вам.
— Мне противна сама мысль о том, что я вынуждена хранить молчание, пока вы пугаете людей до смерти, но если вы настаиваете на том, чтобы продолжать поддерживать легенду о Призраке, то должны пообещать, что никому не причините реального вреда! Неважно, что вы обо мне знаете, я всем расскажу, что происходит, в ту же минуту, как кто-то будет ранен.
Тяжело вздохнув, мужчина повернул голову и глянул на нее через плечо.
— У вас определенно хватает мужества, раз продолжаете требовать, не имея ни малейшего преимущества.
— Это не ответ.
— Я не обязан вам ничего обещать. Я могу устроить хоть кровавое побоище, и это все равно будет не ваша забота.
— О, зато теперь это моя забота. Видите ли, раз я в курсе о ваших проделках, значит, буду точно так же виновна в любом преступлении, какое вы можете совершить. Я буду выискивать махинацию в основе любой вашей простой «забавы», как вы это называете. — Эта информация пришлась незнакомцу не особо по вкусу. Из-под капюшона раздалось низкое рычание, явно показывая его неудовольствие от идеи о вмешательстве Брилл.
— Черт бы тебя побрал, глупая женщина… — прошипел он, опустив руку на перила позади себя. Почувствовав свое превосходство, Брилл открыла было рот, чтобы продолжить, но вновь закрыла его, когда мужчина повернулся к ней спиной.
— Эй, погодите-ка… — начала Брилл, но ее оборвали посреди предложения: мужчина перемахнул через деревянные перила и спрыгнул на уровень ниже. Подбежав к краю мостков, Брилл обшарила взглядом мрак под собой в поисках знакомой фигуры. Ничего не обнаружив, она стукнула кулаком по перилам. — Эй! Не забывайте, я буду следить за вами! — крикнула она в темноту.
Наклонившись и облокотившись о деревянное заграждение, Брилл шумно выдохнула, пытаясь хотя бы отчасти избавиться от затянувшегося напряжения. «Что же, все не так плохо, как могло быть. Конечно, моя маскировка коту под хвост… но сейчас он не может использовать это против меня. По крайней мере, это хорошие новости. Ария и я можем спокойно продолжать жить здесь. Само собой, при условии, что я буду сохранять статус кво, — чуть поджав губы, Брилл постучала пальцем по щеке. — Да, равновесие — это благословение… но господь помогает тем, кто помогает себе сам. Возможно, я сумею улучшить свое положение, перетянув равновесие на свою сторону. Пока я знаю лишь голос этого мужчины… и что он равен мне. Я не смогу узнать его в лицо… но если узнаю имя или как он выглядит, тогда стану хозяином положения».
Улыбнувшись этой мысли, Брилл выпрямилась и вытерла руки о передник. Мурлыча себе под нос, она мягко ушла в темноту, уверенная в том, что, хотя ее секрет раскрыт, теперь у нее есть план, как решить ситуацию в свою пользу.
— Он пожалеет, что заставил меня так поволноваться… Я намерена превратить его жизнь в кошмар наяву.

* * *
Неделя ночных смен пролетела для Брилл незаметно — она упорно пробивалась в круг «своих» в театре, без возражений принимая любое задание и вызываясь на те работы, которые не желал выполнять прочий персонал. Брилл устраивалась в своей новой жизни, освеженная новой целью. Предлагая свои услуги с умеренной регулярностью, Брилл нарочно сделала себя незаменимой для мадам Дюбуа и остальных работников Оперы. Хотя товарки продолжали шептаться у нее за спиной, она быстро продвинулась по социальной лестнице. Она не собиралась оставаться рядовой уборщицей вечно.
Без странных случаев, отличающих дни один от другого, Новый Год минул для Брилл незаметно. Она осознала смену года, только когда Мэг вскользь упомянула об этом однажды ночью после тренировки. Просто в театре время текло по-иному, и дни проходили, даже не запечатлеваясь в мозгу. Особенно сейчас, когда проведенные за работой часы составляли лишь малую толику того, что занимало мысли Брилл. Сейчас перед ней лежала загадка «Оперного привидения», которую хотелось разгадать, и «друзья», с которыми можно было поговорить.
Сидя на полу по-турецки, Брилл счастливо наблюдала, как Мэг прыгает по сцене — ночная тренировка только-только началась. Она давно перестала сопротивляться предложениям дружбы со стороны этой юной балерины. Заразительному смеху и легкому нраву Мэг просто невозможно было долго сопротивляться.
— Мэг, ты случайно не знаешь рабочего ростом примерно шесть футов три дюйма? И с очень правильной речью? — спросила она, тщательно стараясь выдержать безэмоциональный тон.
Брилл не рассказала Мэг — и никому другому, если уж на то пошло, — что произошло в ту ночь, когда она отправилась на поиски привидения. Она не хотела, чтобы Мэг знала, что еще один таинственный мужчина примерил на себя роль печально известного Призрака. Одно дело — нервничать из-за тени, когда думаешь, что это всего лишь привидение, и совсем другое — когда та же тень вполне может оказаться человеком из плоти и крови.
Балансируя на одной ноге и вытянув другую назад, Мэг несколько секунд раздумывала над вопросом.
— Нет, большинство местных мужчин низкорослы и глупы. А что? Ты положила на кого-то глаз, Брилл? — с улыбкой полюбопытствовала она.
«Черт побери! Значит, он не рабочий сцены». Со смехом покачав головой, Брилл отмахнулась от этого предположения.
— Нет! Это все, что у тебя на уме? Мужчины? Мне есть на что потратить время с куда большим удовольствием, — беззаботно заявила она.
Встав на носочки, Мэг закатила глаза.
— Ой, да ладно… не говори мне, что не замечаешь всех этих симпатичных молодых мужчин, которые постоянно пытаются заигрывать с танцовщицами и хористками.
— Вовсе не замечаю. Они все для меня на одно лицо. Ни один не выделяется настолько, чтобы хотя бы заинтриговать.
— Ой, а я думаю, они все замечательные, — мечтательно отозвалась Мэг с мягким выражением больших карих глаз. — Еще в детстве я грезила о рыцаре в сияющих доспехах, который женится на мне и увезет с собой на поиски приключений. Нет, в самой Опере нет ничего плохого… но я всегда хотела повидать дальние края и безумно влюбиться.
— Да будет тебе, Мэг, нельзя надеяться, что какой-то мужчина исполнит твои желания, — особенно те богатенькие молокососы, которые тут отираются. У них у всех лишь одно на уме и совсем нет мозгов. Если хочешь посмотреть мир — возьми и посмотри.
Остановившись, Мэг поглядела на Брилл, ее плечи затряслись от хохота.
— Иногда ты говоришь поистине шокирующие вещи, Брилл… Вообрази только… я, намеренная сбежать в одиночку. Мать просто умрет! Но это был бы волнующий опыт.
— Именно! Долой мужчин и все их пороки! — воскликнула Брилл, вскинув кулак.
Схватившись за живот от одолевающих ее приступов смеха, Мэг доковыляла до Брилл и уселась рядом с ней.
— Тебе придется уговорить мадам Дюбуа позволить тебе работать по утрам, Брилл. Ты слишком забавная, чтобы держать тебя только при себе. Наши девушки уже просто влюбились в Арию. Они считают, что она само очарование. Так что, естественно, им стоит познакомиться и с тобой. Я уже рассказала им всем, как ты побежала в темноту, с оружием в руке, за Призраком, когда тот сбросил костюмы на хористок.
— О нет, Мэг, как ты могла! Люди начнут думать, что я какая-нибудь буйная. Но меня очень беспокоит, что Ария ходит за тобой целый день, пока я сплю, — но она отказывается проводить время с другими детьми. Она ведь не докучает людям, верно?
— О нет. Я как следует за ней присматриваю. И они все любят ее! Даже моя матушка время от времени поднимает ее и носит на руках. А ведь обычно она ненавидит маленьких детей.
— Я рада, что Ария наконец-то нашла, чем занять дни. Другие дети все время дразнят ее… и я выяснила, что она чаще болтается по театру в одиночестве, чем играет с ними. Меня чуть удар не хватил, когда я это услышала… в этом месте так легко потеряться.
— Что ж, не переживай, подруга! Ее приятно иметь под рукой, — сказала Мэг и наклонилась, чтобы игриво шлепнуть Брилл.
Уклонившись от удара, та рассмеялась в кулачок.
— Ох, Мэг. Ты явно сумасшедшая, если думаешь, что не привлекаешь внимание людей. Думаю, ты — одна из самых интересных личностей здесь. Однажды какой-нибудь бедолага придет сюда, и ты похитишь его сердце.
— Я думала, ты не веришь в любовь. Разве не ты как-то сказала мне, будто считаешь, что любовь это… это… ой, как ты там ее назвала?
— Любовь — это биологический трюк, химическая осечка в мозгу, которая затуманивает рациональное мышление и подрывает здравый смысл, — безапелляционно заявила Брилл с горьковатой усмешкой. — Как думаешь, почему бы еще женщинам связываться с мужчинами? Но для тебя я сделаю исключение в своих убеждениях. Если кто и встретит романтическую любовь, то это будешь ты.
— Это так мило с твоей стороны, но я предсказываю нам обеим «долго и счастливо»! — с энтузиазмом воскликнула Мэг, поднимаясь на ноги и плавно скользя по сцене.
— Ну, раз ты так говоришь… — с улыбкой отозвалась Брилл, чувствуя себя странно умиротворенной, несмотря на суматоху недавних событий. «Долго и счастливо? Возможно, это не так уж неправдоподобно, как когда-то казалось. Я продолжу трудиться изо всех сил и точно пробью себе путь наверх. Пробью себе собственный путь. Но сначала мне нужно выяснить, кто был тот мужчина. Даже если для этого придется поговорить с каждым человеком, который здесь работает, я все равно найду его. И как только услышу его голос, то сделаю первый шаг на этом пути.
Жизнь определенно налаживается».

Отредактировано Lupa (2016-04-19 16:48:22)

Глава 41: Человек под маской Призрака

Над кровлей Опера Популер завывал свирепый и холодный зимний ветер, впиваясь в щеки Эрика подобно тысячам крошечных кинжалов и уносясь вдаль. Смаргивая невольно выступавшую на глазах жгучую влагу, Эрик ссутулился. Слишком погрузившись в ледяные глубины мыслей, он едва замечал морозный воздух и покалывающую боль — разве что когда ветер откидывал края капюшона.
С той самой ночи, когда они с Брилл столкнулись лицом к лицу, Эрик не мог думать ни о чем другом. Эти несколько кратких минут снова и снова проигрывались в его голове бесконечной зацикленной пьесой, пока он анализировал и критиковал каждое свое слово и каждый жест. Вскоре собственные действия стали вызывать у Эрика бурное раздражение. Ситуация давала возможность озвучить все обиды, открыто обвинить эту проклятую женщину и наконец-то избавиться от той симпатии, которую он когда-то к ней испытывал. И все же он позволил этому моменту ускользнуть сквозь пальцы.
Вместо того чтобы смело встретиться с ней как мужчина, он натянул на голову капюшон плаща и изменил высоту голоса, чтобы Брилл не смогла узнать его среди теней. Сперва Эрик счел эти реакции омерзительно трусливыми, но сейчас, оглядываясь назад, он осознал, что, вероятно, это было к лучшему. В тот самый момент, как он услыхал сзади ее голос, его живот пронзило дрожью страха, отчего ему стало почти физически плохо, отчего он забыл о любых подвигах. Поэтому, чтобы избавиться от распускающихся внутри клубов тревоги, Эрик облачился в знакомую защитную мантию Призрака, черпая комфорт и уверенность в мистичности созданного им много лет назад образа. И лишь потому, что он притворился кем-то иным, Эрику удалось говорить с ней таким образом, практически спокойно — теперь он это понимал. «Да, так намного лучше. Намного безопаснее».
Чуть покачав головой, Эрик закрыл глаза, прячась от кусачего ветра, наконец выпутавшись из мрачных мыслей и ощутив его ледяные порывы. Он заторможено стряхнул с плеч тонкую присыпь снега и встал, потом, растирая затекшие ноги, позволил взгляду окинуть расстилавшийся внизу серый город. Придя в раздражение от вида снующих по улицам толп народу, Эрик прекратил массаж и, шагнув вперед, нагнулся над краем крыши, сощурившись, посмотрел на мужчин и женщин, погруженных в перипетии своей обыденности. «Не следовало мне сюда приходить. У меня от этого всегда портится настроение. Этот бурлящий жизнью город внизу… они даже не догадываются о своем счастье».
Настроение вновь полетело вниз по спирали, и Эрик склонился еще ниже, положив локти на замерзший каменный бортик. Пока колючий ветер ерошил его аккуратно расчесанные волосы, Эрик провел затянутым в перчатку пальцем по внешнему краю маски, в сотый раз за сегодняшний день вернувшись к печальным размышлениям о присутствии Брилл в Опере. «Конечно, эта чертова женщина не оставит меня в покое. Она задавала слишком много вопросов. Да я даже пойти никуда не могу без ее вынюхиваний. Она хуже чертовой ищейки…»
— Но что, дьявол побери, мне с ней поделать? У нее достаточно рычагов воздействия, чтобы я наверняка прекратил ей досаждать, — сказал Эрик вслух и раздраженно сжал губы. Зарычав, он хватил кулаком по холодному камню. — Не стоило позволять ей подкрасться ко мне. Какая глупая ошибка. С другой стороны, кажется, я заразился глупостью… последнее время почти все, что я делаю, попахивает идиотизмом. И все-таки что со мной не так, если, имея такой шанс заставить ее корчиться от стыда, я отступил… даже посочувствовал ей? Что-то в выражении ее лица в тот момент надломило мою решимость. Черт бы ее побрал! Она вела себя так, словно ждала, что я ее ударю.
Злясь на себя за каждую вероломную унцию испытанной симпатии, Эрик принялся жевать нижнюю губу. Слегка поежившись, он нахмурился, ощутив, как что-то врезалось ему в грудь. Отодвинувшись от каменного бортика, Эрик опустил раздраженный взгляд на один из своих жилетных карманов. Плавным движением он запустил пальцы в негодный карман и подцепил кончиком указательного пальца длинную серебряную цепочку. «Это еще что такое?» С растущим любопытством Эрик ловко дернул за цепочку и с потрясенным смятением узнал качающийся перед глазами медальон.
Изображение Святого Иуды подмигнуло ему, когда он поднес вращающийся серебряный диск поближе к лицу. Эрик нашел подарок, который Брилл дала ему на ненастоящий день рождения. В уголках его рта заиграл тончайший намек на улыбку — Эрик вспомнил тот момент, когда Брилл протянула ему образок. «Она сказала, что считает его подходящим, учитывая, что Святой Иуда — заступник в безнадежных делах… Она смеялась, когда говорила это… подтрунивала надо мной. Боже, как я любил, когда ее глаза начинали сиять от смеха».
— Я думал, что потерял его, — произнес Эрик с ноткой смущенного изумления. — Странно, что раньше я не ощущал его в кармане. Уверен, я уже надевал этот жилет после… но… — Оборвав себя, Эрик мгновенно помрачнел. «Перестань вести себя, как идиот… эти воспоминания — фальшивка… ты ЗНАЕШЬ это».
Собрав цепочку в ладонь, Эрик медленно накрыл пальцами благостный лик святого, стиснув медальон в кулаке. Когда кожа перчатки скрипнула от резкого натяжения, ему кое-что пришло на ум. «Мне следовало бы догадаться. Позволила незнакомцу разделить день рождения со своей дочерью… ха… я был дураком, раз еще тогда не задался вопросом о ее мотивах. Но я выучил урок, как всегда».
Отведя кулак назад, Эрик дернулся было, чтобы швырнуть символ своего разочарования с крыши Оперы, но в последний момент что-то остановило его руку. Дрожа от усилия избавиться от кулона, он застыл посреди движения. Но чем яростнее Эрик боролся, тем труднее ему было пошевелиться. Воспоминания неумолимо вспыхивали в его голове. Закрыв глаза, Эрик воскресил образы зардевшейся и смеющейся Брилл, когда та многие месяцы тому назад учила его танцевать, и застенчивых, но притягательных глаз Арии, широко улыбающейся ему, несмотря на все его очевидные странности. Даже мимолетное видение весельчака Коннера, так легко принявшего его, поднялось из глубин памяти. Затолкав воспоминания обратно в подвалы разума, Эрик медленно опустил кулак вдоль тела. Тогда-то он и понял, что выкинуть прочь и медальон, и воспоминания будет вовсе не так просто, как он думал. И что его борьба за это только началась.
Тяжело вздохнув, Эрик выпрямился и отошел от края крыши — лишь затем, чтобы развернуться и подбежать обратно. Чувствуя себя не в своей тарелке, он нервно потер руки.
— Брилл умна… слишком, черт возьми, умна, чтобы не изучить досконально мои привычки… тропки, по которым я перемещаюсь по театру. Когда это произойдет, она станет досаждать еще больше. — Пнув основание статуи, Эрик поморщился от прострелившей замерзшую ногу боли. Бегло выругавшись на нескольких языках, он вслепую запрыгал на одной ноге по плоской поверхности крыши. — Черти и преисподняя! Держи свой гнев под контролем. Все в порядке. — Опасливо опустив пульсирующую ногу, Эрик осторожно перенес на нее свой вес и направился к двери, ведущей обратно в Оперу. — Никогда в жизни не встречал еще человека, способного побить меня на поле иллюзий и трюков. Никто и никогда не сумеет до конца раскрыть все секреты Призрака, и здесь я практически несомненно Призрак. Не знаю, почему я с таким трудом приноровляюсь к старым способам. И вообще, я был Призраком почти двадцать лет… и стал всего лишь Эриком, после того как Брилл притащила меня к себе домой.
С громким хлопком дернув на себя ведущую на крышу дверь, Эрик ворвался в здание. Вздымающийся с нижних этажей воздух омыл его кожу, наконец-то возвратив лицу чувствительность. Глубоко вдохнув, он согнал в кучу рассеявшиеся мысли и притворил за собой дверь.
— Отныне я полон решимости обращаться с этой женщиной со всем безразличием незнакомца. Это будет легко, стоит мне только вспомнить все, что она натворила. Я не позволю себе вновь обмануться ее симпатичным личиком. Это будет легко…»

* * *
Утром дверь в дормиторий Брилл, скрипнув, медленно отворилась до середины. Все обитатели комнаты сладко спали — лишь созвучный храп разбивал молчание, когда пара грациозных ножек прошествовала туда, где спала Брилл. Присев на корточки возле кровати последней, симпатичная блондинка протянула руку и нежно потрясла ее.
Подскочив на кровати, как будто ей влепили пощечину, Брилл громко выдохнула и лишь потом узнала скорчившуюся рядом фигуру.
— Мэг! Во имя всех святых, ты едва не устроила мне сердечный приступ. Какого черта ты тут отираешься?
С извиняющейся улыбкой Мэг Жири повернулась и открыла сундук в ногах ее кровати.
— Прости. Я напугала тебя. Я не хотела. — Порывшись в небольшом сундучке с одеждой и личными вещами подруги, Мэг вытащила самое лучшее платье, какое смогла найти: простое, темно-синее, с узенькой кружевной отделкой по горловине и вокруг запястий. Подняв взгляд и заметив недоуменное выражение лица Брилл, она быстро встала. — Мне ужасно жаль, что я тебя разбудила. Я знаю, что прошлой ночью ты работала допоздна, но у нас тут переполох на сцене, и в связи с этим мадам Дюбуа велела мне привести тебя.
Потирая заспанные глаза, Брилл села, пытаясь вникнуть в слова Мэг.
— О чем ты? И который сейчас час? — покосившись на соседнюю кровать и осознав, что та пустует, она нахмурилась. — Ты заодно случайно не в курсе, куда сбежала Ария?
Стянув с подруги одеяло, Мэг прижала палец к губам.
— Чшш. Мы же не хотим перебудить всех остальных. Но да, я знаю, где Ария. Чуть раньше утром я отвела ее в классную комнату. Она сказала, что хочет посмотреть на занятия, пусть даже сама еще слишком мала для них. Но давай же, тебе надо поторапливаться!
Закатив глаза и встав, Брилл выхватила платье из рук Мэг — более чем слегка раздраженная внезапной побудкой.
— С какой стати мадам Дюбуа велела меня разбудить? Эта женщина начинает действовать мне на нервы!
Повернувшись обратно к сундуку, Мэг вытянула комплект свежего нижнего белья и передала его подруге.
— Я все понимаю. И чувствую себя ужасно. Но она сказала, что сегодня приехало несколько важных людей, а ты вроде бы умеешь вести себя достаточно благоразумно, чтобы находиться рядом с ними. Полагаю, что именно поэтому она хочет, чтобы ты пришла.
Когда Мэг отвернулась, Брилл тайком поправила парик, стараясь не обращать внимания на то, как ужасно чешется голова под этой проклятой вещицей. В очередной раз помечтав об отдельной комнате для себя и дочери, она тихо прошла в дальний конец дормитория, где стояла, прислоненная к стене, ширма для переодевания. Установив ширму и спрятавшись за ней, Брилл стянула через голову ночную сорочку и надела тонкое хлопковое белье, которое достала для нее Мэг.
Уступив соблазну, она вытащила из парика множество закреплявших его шпилек и сняла черную копну, затем размотала собственную косу, скрученную в тугой пучок на макушке. Резко тряхнув головой, она позволила волосам разметаться по спине, массируя пальцами кожу черепа, чтобы уменьшить зуд и щекотку, вызванные практически круглосуточным ношением маскировки. Зная, что передышка долго не продлится, Брилл быстро перезаплела волосы, заколола косу шпильками, которые держала во рту, и снова натянула парик. Закрепляя его оставшимися шпильками, она слегка вздрогнула, когда одна из них воткнулась слишком глубоко, — но не успела она поправить своенравную шпильку, как за ширму заглянула Мэг, принесшая пару туфель.
— Хочешь, я помогу со шнуровкой на спине? — спросила та, не заметив, как поспешно Брилл отдернула руки от парика. — А еще я могу заплести тебе волосы, если хочешь.
Нагнувшись, чтобы подобрать упавший на пол корсет, Брилл неопределенно махнула рукой в ее сторону.
— Я заранее зашнуровала корсет, поэтому осталось только затянуть его спереди. Так быстрее, и это позволяет мне контролировать, насколько тугим его сделать. С тугой шнуровкой и тонкой талией полы особо не поскребешь, — криво улыбнувшись, сказала она и, обернув корсет вокруг талии, споро застегнула крючки. Потянувшись, она сдернула перекинутое через ширму платье и надела его через голову.
Не сказав ни слова, Мэг шагнула вперед и принялась застегивать пуговицы на ее спине. Чуть вздрогнув от ощущения двигающихся вдоль позвоночника ловких пальцев, Брилл ждала, когда же в животе образуется противный комок, как обычно бывало в щекотливых ситуациях. Но ощущение все не приходило. Немало удивившись, она поняла, что чувствует себя совершенно комфортно, принимая помощь от новой подруги. Взглянув через плечо на Мэг, Брилл невольно ухмыльнулась. «Даже в детстве я не думала, что у меня появится подруга, которой я позволю помогать себе в чем-то столь личном. Подозреваю, что врожденная сдержанность часто не давала мне завести подобную дружбу. Мне всегда было нелегко знакомиться с новыми людьми… и до сих пор так. Но почему-то, несмотря на все это, я всего за несколько недель сумела заполучить подругу, с которой сблизилась настолько, насколько мне за всю жизнь не удавалось сблизиться ни с одной женщиной. Забавно, как все складывается».
— Кто эти важные персоны, о которых ты упоминала? — спросила она, когда Мэг застегнула последнюю пуговицу.
— Сегодня директора показывают Оперу парочке потенциальных покровителей. У них были огромные сложности с тем, чтобы заполучить приличное финансирование из-за того, что произошло в прошлом году. Полагаю, многие просто испугались. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы сегодня все прошло как по маслу.
Прыгая на одной ноге, Брилл натянула один изношенный черный башмак, потом другой и быстро их зашнуровала.
— Ну и что там случился за переполох, из-за которого мадам Дюбуа пришлось послать за уборщицей? Обычно они не любят, если мы крутимся поблизости, когда нас может увидеть кто-нибудь важный.
Сморщив нос с нехарактерным для нее кислым выражением лица, Мэг отступила на шаг и направилась к двери дормитория.
— Чтобы привлечь некоторых весьма состоятельных инвесторов, директора наняли нескольких знаменитостей. У них ушло на это почти шесть месяцев. История о том, что случилось год назад, прогремела по всему континенту. Мало кто изъявил желание работать здесь.
— Ты все еще не объяснила, по какому поводу был переполох.
Тихонько прикрыв за ними дверь, Мэг скисла еще больше.
— Новая прима-балерина и ведущее сопрано затеяли ссору. Пошвырялись друг в дружку букетами, которые им поднесли директора. Причем вместе с вазами.
Брилл весело фыркнула, представив себе это эпическое сражение двух напыщенных гусынь.
— Они поссорились в первый же рабочий день? Из-за чего?
Посылая в сторону продолжавшей хихикать Брилл неодобрительные взгляды, Мэг подождала, пока та достанет из чулана швабру и совок.
— Кажется, это имело отношение к тому, какую гримерную хотела каждая из них. Марианна, новая прима-балерина, сказала, что хочет комнату возле той, где большое зеркало, но Карлотта сказала, что хочет ее же. Наша примадонна заявила, что ей совершенно необходима именно эта комната, чтобы разместить свиту, которая еще не прибыла.
Остановившись, Брилл подняла глаза на Мэг:
— Ты сказала Карлотта? Разве не она была ведущим сопрано в прошлом году?
— Да, это она. Вообще-то она долго отказывала возвращаться и отрабатывать контракт до конца. Но, думаю, в конце концов ни один другой театр не предложил ей работу, поэтому ей и пришлось вернуться. И хотя она та еще заноза в мягком месте, мне ее немного жаль… в прошлом году ее… ну, если можно так выразиться… ее любовник был убит во время пожара — он был ведущим тенором. — Затем, оглянувшись через плечо на Брилл, Мэг замедлила шаг. — А откуда ты узнала, что она была здесь в прошлом году?
Брилл покраснела от своей оплошности, потупилась и припустила следом за подругой.
— Ну, уборщицы — известный рассадник сплетен. Я просто узнала имя из тех историй, которые они рассказывали.
Приняв это объяснение без лишних вопросов, Мэг тоже ускорилась, чтобы поравняться с Брилл.
— Что я хочу тебе сказать перед тем, как поднимешься на сцену, так это что, когда я уходила, Карлотта и Марианна еще орали друг на друга. Поэтому на твоем месте я бы вела себя тише воды ниже травы и убралась оттуда как можно скорее. Надеюсь, они там не развели еще больший бардак.
— Не волнуйся, они меня даже не заметят, — уверила ее Брилл — и в этот момент ее прервал пронзительный вопль. Съежившись от звука, она поспешила вперед: разгорающаяся там перепалка ей совсем не нравилась.
Ворвавшись на сцену, Брилл резко затормозила на краю небольшой толпы. Приподнявшись на цыпочки, она попыталась заглянуть поверх плечей стоящих перед ней рабочих сцены. Было очевидно, что спор между примами до сих пор не утих. Умирая от желания посмотреть, как грызутся эти две артистки, Брилл шагнула вбок и врезалась прямиком в мадам Дюбуа.
Крепко схватил Брилл за руку, та прищурилась, секунду изучая ее лицо своими орлиными глазами, затем поволокла ее куда-то в сторону.
— Где ты пропадала, девочка? Мы столько времени тебя прождали, и вот я обнаруживаю тебя слоняющейся тут без дела.
Брилл с силой прикусила нижнюю губу, чтобы удержаться от резкого ответа, и на прощание помахала Мэг, пока ее тащили вокруг толпы. На другой стороне народ стоял посвободнее. Брилл оглянулась туда, куда все пялились, и заметила величественную темноволосую даму, которая собачилась с хрупкой рыжеволосой женщиной. Первая склочница была на добрый фут выше своей оппонентки; на ее смоляных кудрях красовалась яркая, почти безвкусная шляпка, покачивающаяся при каждом яростном взмахе рук; своим высоким голосом с сильным акцентом она несла неразборчивую околесицу на смеси двух языков. Спорщица пониже явно была намного моложе первой — около двадцати двух лет против тридцати с чем-то, — но, несмотря на хрупкость и молодость, девушка беспардонно ткнула пальцем в грудь темноволосой женщины, расхохотавшись, когда та заалела от гнева. По некоторой причине Брилл сочла эту сцену особенно смешной. Она бы посмеялась, если бы мадам Дюбуа в этот момент не отпустила ее руку, отчего Брилл потеряла равновесие и споткнулась.
— А теперь докажи свою полезность и прибери весь этот беспорядок, — заявила мадам Дюбуа и, скривив морщинистое лицо, посмотрела вниз, на валяющиеся на полу осколки стекла. — Проклятые надменные девки загубили всю чудную полировку сцены, — продолжала она ворчать, пробираясь сквозь окружавшее переругивающихся див столпотворение и оставив Брилл собирать разбитые вазы.
Покачав головой от идиотизма ситуации в целом, Брилл опустила на пол совок и принялась быстрыми, ловкими движениями сгребать осколки. Поставив ногу на заднюю часть совка, чтобы удержать его на месте, она замела в него небольшие кучки стекла и нагнулась, чтобы поднять его. Подхватывая в горсть юбки, Брилл начала выпрямляться, когда вдруг, посреди вдоха, воздух словно бы замерз у нее в легких.
С расширенными от шока глазами Брилл со стуком уронила совок на пол. Ее охватила до боли знакомая паника; ожили тревожные колокольчики на задворках сознания. Запертый в горле вдох наконец-то прорвался сквозь ее безвольные губы, и одновременно зрение начало расплываться. «Что-то не так… что-то…» Тряхнув головой, чтобы избавиться от звона и остатков тумана перед глазами, Брилл подняла взгляд на стропила, следуя указаниям, которые нашептывал инстинкт.
Обнаружив, что ее глаза упираются не куда-нибудь, а в покачивающуюся над группой зевак связку мешков с песком, Брилл мутным взглядом уставилась на самый крупный из трех. На миг ее зрение раздвоилось, одна реальность накладывалась на другую, множа стропила и мешки, которые она видела воочию, — и те, что представали перед внутренним взором. В то время как на первой картинке все оставалось неподвижным, один из мешков на второй задрожал и с угрожающей скоростью полетел вниз. Следуя глазами за призрачным мешком, Брилл увидела, как тот шлепнулся в самую середину собравшейся толпы, прямо на голову кричащей темноволосой женщины. Она часто заморгала, и тревожный образ рассеялся, оставив ее с ужасом пялиться в никуда.
Распознав эту мимолетную волну необъяснимого ужаса, весьма далекого от простой тревоги, Брилл озадаченно нахмурила брови. Она взяла себя в руки, и стесненность в груди и болезненная тошнота постепенно пропали — теперь за струны ее сердца дергал не страх, но гнев. Собравшись с силами и оставив позабытые швабру и совок валяться на полу, Брилл сделала несколько шагов вперед, прикипев глазами к сумраку над головой. «Я знаю лишь одного человека в этом театре, кто может подстроить такого рода ловушку. Я точно намну ему бока, как только выясню, кто он такой… Я же говорила ему, что если кто-нибудь пострадает…»
Игнорируя по-прежнему переругивающихся слева от нее див, Брилл продолжала смотреть вверх, пока наконец краем глаза не заметила промелькнувшую тень. Прищурившись, она наблюдала, как висящий высоко над толпой мешок с песком крутанулся, а затем начал раскачиваться. Громко ахнув, когда мешок нырнул на два фута вниз и рывком остановился, Брилл бросилась вперед, ввинчиваясь в толпу зевак.
Внезапно ощутив приступ клаустрофобии от сдавливающих ее тел, Брилл принялась расчищать путь локтями, пихая их под ребра окружающих направо и налево, оставляя за собой шлейф возмущенных ругательств. Вломившись во внутренний круг, где две женщины продолжали визжать друг на друга, она бесцеремонно устремилась к ним.
— Мадам? Синьора? Пожалуйста, можно вас попросить чуть подвинуться вправо? — торопливо спросила Брилл, запрокинув голову и не отрывая взгляда от раскачивающихся вверху мешков.
Потрясенная столь дерзким вмешательством, более молодая женщина, разинув рот, повернулась к Брилл — ее длинные огненно-рыжие волосы выбились из-под шпилек и прилипли к вспотевшей щеке — и в изумлении отшатнулась. Вторая, более высокая женщина, которая, как подозревала Брилл, и была возвратившимся сопрано, лишь на секунду умолкла, а затем обратила свою ярость уже на нее.
— А! И к’то ты есть? Как сметь ты… э… сметь ты говорить с нами! Ты знать, к’то я такая? Я есть ведущая дама т’ут, ты не говорить со мной! Убираться сейчас же! — на ломаном французском потребовала женщина — ее итальянский акцент коверкал слова почти до неузнаваемости. Грубо размахивая руками перед самым лицом Брилл, Карлотта бешено сверкала глазами.
Выведенная из себя ее снобизмом, Брилл отвела взгляд от стропил и уперла его в умело накрашенное лицо Карлотты. Та заморгала, удивленная ее отвагой — Карлотта явно не привыкла, чтобы низшие по положению встречались с ней глазами.
— Нет, синьора, вы точно не понимаете, я лишь пытаюсь предупредить вас, что мешки с песком…
Не дав Брилл закончить, Карлотта злобно посмотрела вверх и расхохоталась.
— С ними в’се в порядок. — отвернувшись от Брилл, певица мгновение изучала толпу. — Мадам Дюбуа? Уволить эту женщину прямо теперь! Эй! Вы слышать, что я…
И в этот момент тираду Карлотты прервал раздавшийся наверху скрип. Все, кто был на сцене, одновременно подняли глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть, как на сцену падает десятифунтовый мешок с песком. Уставившись на него с ошеломленным недоверием, певица застыла на месте, будто парализованная — и мешок летел прямо ей на голову. У Брилл оставался лишь один выход, поэтому она ринулась вперед и сбила Карлотту с ног; мешок приземлился в считанных дюймах от их лиц, и пол задрожал от удара. Мгновение Брилл лежала неподвижно, затем сделала несколько успокаивающих вдохов и выдохов, пытаясь утихомирить заходящееся сердце. «Так близко…»
Осторожно приняв сидячее положение, Брилл посмотрела на Карлотту и обнаружила, что та в ужасе таращится на массивный коричневый мешок у себя перед носом. Затем она медленно перевела повлажневшие карие глаза на Брилл.
— Как ты узнать? Ты спасти мне жизнь… — тихо пробормотала она трясущимися губами.
Брилл открыла было рот, чтобы ответить, но тут двое мужчин средних лет кинулись к Карлотте и бережно поставили ее на ноги, хлопоча над дивой так, словно она стеклянная. И оставив Брилл сидеть на полу. «Отрадно сознавать, что рыцари еще не перевелись, — с сарказмом подумала она. Поднявшись без посторонней помощи, она раздраженно разгладила юбки. — Что ж, спасибо тебе, Брилл… как мило с твоей стороны было спасти нашу диву…»
Она вздохнула, наблюдая, как те двое мужчин продолжают виться возле Карлотты, — та оставалась нехарактерно молчаливой, не реагируя на их причитания. Быстро отвернувшись от мужчин, Брилл выругалась про себя, когда узнала в одном из них Андре, директора театра. С момента их прошлой встречи минул целый год, но она не могла рисковать, что он узнает ее, несмотря на темные волосы.
Карлотта, которая выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок, перевела ошалелые глаза на Брилл, наблюдая, как та медленно скрывается в толпе. Поскольку всеобщее внимание было приковано к звездам шоу — включая Марианну, которая теперь истерически вопила, — Брилл не составило труда ускользнуть со сцены за кулисы. На ее лице застыла ярость. «Я говорила ему не пытаться кого-нибудь ранить… Я ГОВОРИЛА ему…»
Позабыв об опасности, которая только что угрожала ей самой, Брилл преодолела несколько лестничных пролетов, направляясь на верхний уровень закулисья, преисполненная решимости изловить таинственного мужчину, пока тот не скрылся с места преступления. Поднявшись на нужный этаж и замедлив шаг, дальше она пошла крадучись, осторожно и бесшумно. Только тогда, оставшись одна, Брилл сообразила, что даже не подумала прихватить с собой хоть какое-нибудь оружие. Обозвав себя дурой, она прикусила нижнюю губу, размышляя, не спуститься ли обратно. Она еще не добралась до того места, где предположительно прятался этот злодей, и знала, что если сейчас уйдет, то может упустить его еще на несколько недель, если не навсегда.
Все еще колеблясь, как поступить, Брилл застыла, услышав мягкое постукивание. Сосредоточившись на звуке, она скривилась, сообразив, что это чрезвычайно тихие шаги: совсем рядом, прямо за углом, кто-то небрежно прогуливался по мосткам. Прищурившись, она склонила голову набок, пытаясь уловить больше звуков. «Что ж, ему определенно плевать на все случившееся, — если это он. Почему он двигается так медленно? Он должен бы бежать без оглядки…»
Напрягшись, когда шаги приблизились к ее укрытию, Брилл ощутила, как в ее животе тревожно заурчало. Даже не видя этого человека, она откуда-то знала, что это тот самый мужчина, с которым она столкнулась неделю назад. Осознав это, она переполнилась черной клокочущей яростью. «Он мог убить кого-нибудь! Этот маньяк действительно мог убить кого-нибудь!»
Отбросив все рациональные мысли, Брилл завернула за угол и встала прямиком на пути высокого мрачного незнакомца, ее тело звенело, как струна, и рвалось в бой. Она сурово наблюдала, как тот при виде нее подпрыгнул и мгновенно опустил капюшон ниже на лицо. Хотя усилия мужчины скрыть свою личность были весьма поспешными, дневной свет, льющийся сквозь окна дальше по проходу, позволил Брилл разглядеть жесткую линию его нижней челюсти и четко очерченные полные губы. Помимо воли ее глаза прикипели к этому чувственному рту, в данный момент раздраженно сжатому. На краткий миг разум Брилл опустел, и ее вновь накрыло какое-то глубинное, подсознательное ощущение, что она знает этого человека. Вздрогнув, она отвела взгляд, вместо этого сосредоточившись на том участке капюшона, за которым мужчина прятал глаза.
Они стояли так в напряженном молчании, и Брилл собирала вокруг себя рассеявшуюся ярость, словно доспехи, ограждая себя от странных мыслей и чувств, хлынувших в голову в присутствии незнакомца. Наконец тот слегка шевельнулся, неловко переступив с ноги на ногу.
Наклонив голову, мужчина откашлялся.
— Опять шныряете по верхним уровням? — спросил он низким хриплым голосом, к которому Брилл успела привыкнуть. — Думаю, вам пора прекратить этим заниматься.
Потрясенная этой легкомысленной речью — учитывая, что он только что совершил преступление, — Брилл угрожающе шагнула вперед, практически кипя от негодования.
— В-вы злодей! — выпалила она, сжимая кулаки. — Как вы смеете разгуливать тут, словно владеете этим местом, после того, что только что натворили?!
Захваченный врасплох ее выпадом, мужчина изумленно разинул рот.
— Простите?
— Не прикидывайтесь, месье. Мы оба знаем, что вы сам дьявол во плоти! Как вы могли это сделать? Кто-нибудь мог погибнуть!
— О чем вы говорите? Это какая-то бессмыслица, — заявил незнакомец с ноткой смущения.
Встретив его спокойный ответ возмущенным фырканьем, Брилл бешено всплеснула руками.
— Хватит! Хватит лгать! Я знаю, кто здесь устраивает все неприятности. С чего вы решили, будто я не догадаюсь, что это вы сбросили тот мешок на Карлотту?
Мужчина издал короткий недоуменный звук и склонил голову набок.
— Карлотта вернулась? — тихо спросил он, и в его грубом голосе прозвучало нечто, напоминающее сожаление. — Но погодите минутку… вы сказали, что кто-то сбросил что-то на Карлотту?
— Да! Мешок с песком, ты, чудовище! Ты сбросил мешок с песком! Он весил десяток фунтов и мог убить ее!
Незнакомец расправил плечи и скривил рот.
— Вы обвиняете меня в попытке убить кого-то? Что заставило вас думать, что я имею какое-то отношение к этому происшествию?
— Вы серьезно? — остолбенело поинтересовалась Брилл. — Неделю назад я изловила вас с поличным, когда вы сбросили костюмы на двух хористок! Здесь тот же почерк!
Видимая часть лица мужчины покраснела от гнева, он насмешливо усмехнулся, обнажая белые зубы.
— Браво, мадам. Конечно, это наверняка был я, поскольку я единственный бесчестный человек в этом театре.
Ощущая каждое его слово, словно нож в сердце, Брилл залилась краской, каждый мускул в ее теле вибрировал от нестерпимого желания залепить незнакомцу пощечину. Как так получилось, что в оба раза, что они общались, он умудрился выставить ее идиоткой всеми возможными способами?
— Не пытайтесь увильнуть, месье. Вы и сами прекрасно знаете, что вы — единственный человек в театре, который скрывает свое лицо и украдкой подшучивает над людьми!
Поджав губы, мужчина мгновение пристально смотрел на нее из-под защиты своего капюшона, затем развернулся и зашагал по проходу прочь от нее.
— Прощайте, мадам. У меня больше нет времени выслушивать ваш бред сумасшедшей, — и он на ходу пренебрежительно помахал рукой.
Не собираясь позволить незнакомцу так легко сорваться с крючка, Брилл припустила следом.
— Я говорила вам, что если кто-нибудь пострадает, я сообщу властям!
— Сообщайте, если хотите, они все равно меня не найдут, — уверенно заявил тот, продолжая удаляться и не обращая на нее внимания.
— Стойте! Вы не можете относиться к этому с подобным легкомыслием! Я в мгновение ока засажу вас в тюрьму. — Раздраженная тем, что в ответ на ее угрозы незнакомец даже не оглянулся, Брилл стиснула зубы и схватила его за плечо. В тот момент, когда ее пальцы коснулись черной ткани его накидки, руку будто прошило электрическим разрядом, разослав странное, но вовсе не неприятное покалывание по всему ее телу.
Вывернувшись из-под ее руки, мужчина яростно отшатнулся от ее прикосновения. Быстро отступив, он неподвижно застыл, словно испугавшись, что она нападет на него. Немного удивленная столь чрезмерной реакцией, Брилл уставилась на него и отвернулась, только заметив, как что-то упало на пол между ними. «Наверное, у него карман порвался…» Опустив взгляд на ярко выделяющуюся на темных досках серебряную искорку, Брилл нахмурилась, поняв, что это некое подобие медальона.
Машинально наклонившись, чтобы поднять кулон, она вздрогнула, когда незнакомец ринулся вперед, тоже потянувшись к серебряной побрякушке. Перехватив медальон у него из-под руки, Брилл прижала тот к груди. Другой рукой она ударила мужчину в грудь, по существу лишив его равновесия и отправив носом в пол. Торжествуя, Брилл разжала пальцы и опустила глаза на поразительно знакомый образок. Обалдело ахнула и внимательнее вгляделась в покоящийся на ладони медальон с изображением Святого Иуды.
На Брилл нахлынула ужасающая волна глухой тоски, на один мучительный миг у нее перехватило дыхание.
— Где вы это взяли? — слабым голосом спросила она, задрожав от макушки до пяток. Ужас пронзил ее до глубины души. «Мне знаком этот медальон… я подарила его Эрику в прошлом году… С ним что-то случилось? О боже… что, если этот человек что-то с ним сделал и забрал образок?» Брилл стояла, пригвожденная к месту, слыша лишь все нарастающее гудение в затылке, и ее глаза медленно наполнялись слезами. Опустив застывший взгляд туда, где барахтался, пытаясь подняться, незнакомец, она почувствовала, как от ее лица отхлынула вся кровь. — Что ты с ним сделал? — Мужчина затих, припав к полу, и что-то внутри нее сломалось. Брилл ринулась вперед и наотмашь ударила под капюшон снизу вверх, заехав незнакомцу по подбородку и заодно скинув с его головы капюшон. — ГОВОРИ, ЧУДОВИЩЕ! ЧТО ТЫ С НИМ СДЕЛАЛ? — крикнула она во весь голос, в то же время боясь услышать ответ.
Одним смазанным движением, словно не осознавая, что лишился маскировки, мужчина повернулся и зарычал на нее — гнев заострил приятные черты его закрытого полумаской лица.
— Да ничего я с ним не делал, стерва! — рявкнул он и собрался было добавить что-то еще, но заколебался, заметив выражение ее лица.
Брилл смотрела на мужчину пустым взглядом, снова и снова неверяще обшаривая глазами его черты. Хотя половина его лица была прикрыта, видимая часть была красива мрачной красотой: от четкой линии челюсти до пронзительных синих глаз. Бледная как простыня Брилл застыла, стоя на одном колене, и ее глаза постепенно затуманивали тени невероятной, душераздирающей боли. Когда мужчина недоуменно нахмурился, она наконец зашевелилась. Стиснув в кулаке прохладный серебряный медальон, ощущая, как колючее оцепенение разрывает ее внутренности, Брилл открыла рот.
— Эрик? — дрожащим голосом выдохнула она.

Отредактировано Lupa (2016-04-20 17:41:48)