Основа - фильм Джоэля Шумахера
- Поверьте, дочь моя, все не так плохо, как вам кажется, - промолвил он.
Казалось, что голос принадлежит совсем другому человеку – сильному, рослому, красивому.
Никакой старческой надтреснутости и дребезжания, никакого испуга, хотя было чему испугаться – после авиационного налета, устроенного исконными врагами Франции, улицы древней Лютеции приобрели кошмарный вид. Руины домов распахнутыми пустыми глазами окон взывали о мести, погубленные парижане, дым и пепел, душивший всемирный город романтиков.
И посереди всего этого разгула боли и разрухи осколком былого – истощенный слепой старик, в черном, наглухо застегнутом фраке, вероятно сшитым по последнему писку моды конца девятнадцатого века, гордая осанка не согнувшегося за десятилетия человека , запрокинутое чуть вверх морщинистое лицо, и голос. Такой невозможно молодой и нереально прекрасный тембр, что девушка вначале стала оглядываться по сторонам в поисках его владельца , но кроме глубокого старца более никакого мужчины на улицы не было.
Мари возглавляла отряд добровольных спасателей, а точнее спасательниц - парочка официанток, пожилая гардеробщица Оперы, несколько модисток и она - медсестра , назначенная руководителем маленькой бригады.
Разбирая руками совместно с товарками огромный завал на улице Скриба, девушка увидела робко шагавшего, постукивая палочкой, весьма и весьма пожилого мсье.
Только он отклонил ее вежливую попытку помочь ему в пересечении заваленной битым кирпичом улицы, той самой , заставившей ее вздрогнуть фразой.
На минутку Мари даже попыталась представить сколь красив и импозантен был этот иссохший остов прежде, если и сейчас только тембр его редкого голоса заставляет трепетать женские сердца.
Дамы оживленно галдели , раскидывая прочь с проезжей части обломки, прежде бывшие домом, старик с осторожностью следовал мимо и вдруг застыл…
- Молчать! Тишина!
Боже! Кто мог так прореветь это??
Мари в замешательстве застыла в неудобной полусогнутой позе.
Дамы возмущенно раскричались.
Да как смеет этот жалкий старикашка им что-то приказывать!
- Мадемуазель! – обратился к ней вежливо, но очень твердо странный прохожий, - Велите им всем немедленно замолчать!
Даже не раздумывая она выполнила просьбу.
Его напряженное лицо было настолько поглощено чем то для мсье столь важным, что Мари даже испугалась за сохранность рассудка человека столь преклонных лет, но вежливость к старшим была впитана ею с молоком матери.
- Тикает... - удовлетворенно-спокойно констатировал слепой, и вновь сталью грянул его удивительный голос, - Все назад, быстро! Там часовая бомба! Назад! - а вот этот его приказ уже был исполнен без промедлений.
Взвизгнувшие спасательницы бросились в рассыпную – немало жизней унесло предательское изобретение бошей – замедленная смерть, вроде бы мирно дремавшая в обломках.
Позже, уже после прогремевшего взрыва, слава богу, не повредившего никому, Мари попыталась разыскать удивительного старика, но это ей не удалось.
И только потом она узнала , что то был некогда весьма знаменитый композитор, и их бригада оказалась третьей спасенной им в тот день.
- Пресвятая Дева Мария! Дай ему больше сил и здоровья, спаси его и сохрани, также как он Ангелом спасает людей!
- молилась она потом каждую ночь.
Если Эрику было , предположим , в 1880 году лет 27, то 1940 он еще вполне мог жить , да под девяносто, но музыканты, как выяснили последние исследования , дольше всех сохраняют рассудок и разум. Опять же сейчас время такое - преддверие Дня Великой Победы.
Отредактировано Hand$ome (2011-05-09 18:08:21)
