Рейтинг. PG
Пейринг. Э/К
Основа. Фильм Джоэля Шумахера.
Саммари.  Все мы люди, даже Призраки и Эрики. Не так ли?

От автора. Небольшая фантазия на актуальную и близкую мне тему.

***
       

Глава 1,

    в которой Призрак Оперы неожиданно находит общие проблемы с ненавистной Карлоттой.

     «Он любить меня, он меня любить!» - примадонна капризно вскинула руку, мечтательно прикрыв глаза. Визит молодого виконта радовал ее в первую очередь по-женски, и уже потом, с профессиональной точки зрения, появление нового патрона было сейчас просто необходимо.
      Директора оперы с видом довольных котов оглядывали молоденьких девушек из балета.

Finita! Я не буду петь сегодня! Прощайте все! Да как они смеют, примадонна здесь я!

Если бы  не блистательная карьера Карлотты Гуидичелли в течение пяти последних сезонов, едва ли Опера Популер снискала покровительство молодого виконта, чей старший брат был здесь завсегдатаем. Сей факт был отлично известен обоим директорам, но, несмотря на это, за раскапризничавшейся примой никто не пошел. Этот поворот событий вдвойне задел блистательную диву, которая сидя у себя в гримерной перед зеркалом, на таковую походила мало. Скорее, любой бы ее поклонник, признал в ней сейчас сходство с разъяренной тигрицей – в глазах сеньоры Гуидичелли плескалась ярость, а вид был грозен и воистину воинственен.
       - Да как они смеют! Балет – гордость оперы?! Эти сонные клуши вчера без меры праздновали именины дочки мадам Жири, и сегодня с трудом перебирали ногами, засыпая на ходу!

Примадонна бы высказала еще множество обид собственному отражению со всей свойственной ей экспрессией, но последнее недовольство было высказано эмоционально и резко, сеньора Гуидичелли находилась не в самом спокойном расположении духа, и от того потянулась к подушечке для снятия грима чересчур резко и тут же охнула от сильной боли, пронзившей ее спину.

  - Oh, dio mio! Моя спина!

Вернуться к зеркалу было невозможно, любое движение возвращало ощущение, что в позвоночник вонзили кол.

- Mio costoso, Пьянжи! Надо прилечь..

В гримерке Карлотты стояла удобная софа, которая служила своей владелице второй год, ни разу не вызвав нареканий сиятельной дивы, что было попросту невероятно, учитывая характер сеньоры.

С трудом добравшись до спасительного ложа, очень осторожно, Карлотта начала ложиться, с каждой секундой ожидая новый приступ боли. Старик Бережнуа, что занимался изготовлением мебели в Париже по индивидуальным заказам для своих богатых и капризных клиентов, не зря брал за свою работу по истине королевское вознаграждение - мягкое ложе бережно приняло свою хозяйку, давая измученным мышцам отдых.
    Надо полежать еще, она совсем устала с этим Сезоном, с новой постановкой, которая давалась с таким трудом. Неудивительно, что спина ее подводит, дурацкое платье, в котором она ходила едва ли не большую часть «Ганнибала» весило целую тонну.
  По спине разливалось приятное тепло, даруя блаженное облегчение, напряжение постепенно отпускало измученную Карлотту. Последние недели подобный отдых был для нее непозволительной роскошью – шли упорные репетиции, которые отбирали последние силы. Сеньоры Гуидичелли устало прикрыла глаза. Ей нужно еще немного времени, чтобы совсем придти в себя, и тогда блистательная и прекрасная даже в своих капризах Примадонна вернется к этому никчемному миру вновь.

Если бы Карлотта Гуидичелли имела хотя бы небольшое подозрение о том, что гримерная ее отнюдь не является уединенным местом, то у Опера Популер возникли бы серьезные опасения за свою сохранность. Подобного сеньора снести бы не смогла, но, к счастью для оперы, она об этом не подозревала.

Для чего Эрик последовал за Карлоттой после скандала и ее ухода, он и сам не мог себе объяснить. Все складывалось более, чем удачно –на сегодняшней премьере петь будет его ангел Кристина. Его девочка была совершенно готова к выступлению. Безусловно, сегодня Париж ожидает рождение новой Примадонны. Ему бы следовало быть сейчас рядом с Кристиной, успокоить ее и поддержать, наверняка она сейчас места себе не находит. Тем не менее, он зачем то последовал за соперницей Кристины, еще и задержался, наблюдая за тем, как Карлотта мечется по гримерной загнанной кошкой, не сдерживая себя в выражении эмоций,  а потом в полусогнутом состоянии пытается прилечь на софу. С чего он взялся за ней подглядывать? Точь-в-точь, как  дружки графа де Шаньи, что приплачивали смотрительнице спален девушек из старшего балетного класса, чтобы та проделала в спальне несколько дырок, и пускала будущих покровителей смотреть, дабы выбрать подопечную заранее.

Очнувшись от этих праведных мыслей, Эрик перевел взгляд на Карлотту: лицо ее было спокойно, на губах блуждала слабая умиротворенная улыбка, а дыхание было глубоко и ровно. Карлотта сладко спала отвернувшись на правый бок. Соперница Кристины. Практически враг. Более того, нельзя ни отдать ей должное, Карлотта являлась женским воплощением того, кем бы мог быть он – Эрик.
Примадонне было сорок два года, но ничто в ее облике не указывало на то, что она вступает в тот период, когда женская красота постепенно меркнет, тускнеет: так, как блекнут краски на картине, находящейся постоянно под постоянным воздействием безжалостного дневного света. Карлотта находилась в зените своего расцвета. Умудренная опытом, она имела знания, обретенные за свою совсем нелегкую жизнь, и возможности, которые были открыты перед ней, звездой не только Опера Популер.
Блистательная, полная жизни, она притягивала, очаровывала. Она была подлинной примадонной. Они ровесники – разницу в несколько лет вряд ли можно считать серьезной. Половина мира лежала бы у его ног, вторая половина тоже непременно упала бы, но чуть позже, когда он показал бы миру свою музыку, но…
Странное это было решение. Ему никогда не приходило в голову, что Карлотта может страдать от каких то проблем. Даже, если Кристина завтра заменит Примадонну в постановке, это не изменит того, кем она является. Каждый европейский театр с восторгом примет сеньору Гуидичелли на любых условиях. Так же, как успех Кристины не сделает кем-то другим его. Это было глупо, нелогично злиться на Карлотту за это, завидовать, наконец! Пора бы уже прекратить, Эрик, сколько лет, а боль все такая же. Но у нее, оказывается, сильно болит спина. Как просто. Эрик бы никогда не подумал, что у него с Карлоттой может быть что то общее. Ничего удивительного в том, что живя в сыром подвале, он страдал он болей, но откуда подобное у Карлотты? Тем не менее, Призрак Оперы стоя за зеркалом гримерной сам себе не верил, ибо откуда в черном сердце Чудовища с лицом дьявола, взяться сочувствию?

Глава 2,

в которой Карлотта Гуидичелли задумывается о странных событиях, произошедших с ней, а Призрак Оперы продолжает удивляться самому себе.

- Боже, который час? Сколько же я спала!
Карлотта Гуидичелли в ужасе вскочила с софы, но тут же  вспомнила о причине, которая вынудила ее пойти на столь редкий, и оттого еще более желанный и не позволительный дневной отдых. Поразительно, но спина ее не беспокоила. Она чувствовала себя на удивление хорошо и свободно, хотя заснула в корсете. В корсете? Карлотта в задумчивости осмотрела свой наряд – она была в одной сорочке, корсет лежал на кресле, совсем рядом. И это было странно. Кто мог ее раздеть? Горничная? Едва ли к ней кто то осмелился зайти, когда она ушла с репетиции в такой ярости. Слуги прекрасно знали, что в такие моменты диву лучше не беспокоить. Пьянжи? Он за ней не пошел, да и не мудрено, шел прогон части, где у него не было ни минутки свободной, он и не мог знать, что она останется в театре, а не поедет домой. Дверь гримерной была заперта, а в надежности замков Карлотта не сомневалась. Толпа поклонников, зачастую потерявших здравый смысл, требовала этой уверенности. Сеньора Гуидичелли со все более возрастающим недоумением осматривала гримерную. Розовое масло на столике. Откуда? Оно у нее кончилось еще вчера, а растяпа горничная так и не соизволила дойти до парфюмерной лавки. Лавандовая вода возле розового масла тут же. Откуда взяться этому сокровищу? У нее такой в Париже никогда не было. Отвратительная зима, не то, что в Италии, где благоухающая лаванда радует собою куда дольше и лавандовую воду можно приобрести даже поздней зимой. Спина, которая обычно не спешит сдаваться, и отзывается тупой болью, сейчас вовсе не ощущалась. Странно. Что же все-таки произошло, пока она спала?
Карлотта осторожно потянулась, и, не встретив привычной болевой вспышки, вытянулась уже смело и с наслаждением. Она была бодра и полна сил, голова была необычайно ясной, а не отпускавшее вот уже несколько дней тупое раздражение оставило.
Пусть Кристина Дае поет. Она не будет мешать. Девчонке чуть больше семнадцати лет, у нее недурной голос, но дебют это только дебют, и никогда еще самый блистательный дебют молодой певицы не делал из нее дивы. Дурацкая записка от театрального приведения с угрозами не произвела на Карлотту никакого впечатления. Она и не такого насмотрелась во время борьбы за право быть первой, угрозы ее не страшили. Если Призраку Оперы так хочется, чтобы девчонка выступила в Ганнибале, что ж пусть.
Карлотта не была глупа и давно сложила вместе мечтательное бормотание этой маленькой шведки Дае про Ангела музыки, что учил ее петь, и Призрака Оперы, который норовил напакостить Примадонне всякий раз, когда она срывалась на девчонку.
Каким бы блистательным учителем он не был, а соотнести тяжесть арии Элизабет, волнение, при котором дыхание так и норовит изменить, и отсутствие какого либо опыта на сцене, в достаточной степени с робостью самой Кристины, Призрак не смог. Что ж, тем лучше. Подумав, Карлотта достала утреннюю записку с угрозами, написанную корявым почерком с красными чернилами, и взяла в руки перо.

Призрак оперы сейчас пребывал едва ли не в большей задумчивости, чем Карлотта Гуидичелли совсем недавно. Он сидел у себя в подземелье и не понимал сам себя. Сейчас, в эту минуту, его девочка волнуется там на верху, перед тем, как свершиться ее первое выступление и она станет событием и любимицей Парижа, в том Эрик был уверен. Так почему же он сидит здесь и читает короткое письмо, а не с нервно колотящимся сердцем и трепетом наблюдает за триумфом своей Кристины?
Эрик перечитал письмо вновь. Двадцать четыре слова. Всего. Немного. Но именно из-за этих двадцати с небольшим слов он сидит и медлит, вместо того, чтобы нестись наверх, и разделить триумф его Кристины. Тяжело вздохнув, Эрик принял решение. Он не может отказаться.

Глава 3,

     в которой Кристина Дае становится «Шведским соловьем», обретает вновь потерянного друга детства, Рауля де Шаньи, и узнает, что у роз с черной лентой встречаются и неприятные шипы, которых стоит опасаться.

Поразительно. Невероятно. Юная Кристина не верила, что все это происходит с ней. Разве можно поверить в то, что это ей огромный зал Опера Популер аплодировал с такой силой, что едва выдержали своды? Разве можно поверить, что это ее не отпускали по меньшей мере четверть часа? Разве можно поверить, что сам виконт де Шаньи, который несколькими днями раньше, даже не взглянул на нее,  а теперь восторженно рукоплескал ее триумфу? От волнения ей было немножко тревожно, горло еще трепетало, сердце билось где то в затылке, и единственный, с кем она могла бы сейчас говорить, это ее Ангел Музыки! Ее учитель, ее гений, ему она обязана всем, к нему стремилась ее душа всем своим естеством после пережитого блистательного выступления.
Только у себя в гримерной Кристина смогла перевести дух, и немного успокоиться.
- Крошка Лотти грезила наяву, что же я люблю? Кукол, домовых?
- Рауль?
Виконт де Шаньи собственной персоной, с радостной улыбкой уже заходил к ней.
- Крошка Лотти, мы едем ужинать! Переоденься!
Рауля мало изменило его положение в обществе, с ней он был тем же мальчишкой, что и когда-то. Он едва слушал возражение Кристины, всячески уверял ее в том, что не посмеет задержать ее надолго и не позднее полуночи лично вернет ее домой в целости и сохранности. Сердце Кристины дрогнуло. У него была такая заразительная улыбка, он был так прекрасен, ее Рауль из детских  воспоминаний.
- Приготовь лошадей, и будь с ними около входа!
Ободренный ее согласием, Рауль скрылся за дверью. Нерешительность Кристины совсем исчезла. Она так упорно работала, часто целый день прилежно проводя за упражнением, и ей так хотелось продолжить сегодняшний вечер!
Кристина Дае была на седьмом небе от счастья, ей казалось, что в последние часы ни было никого на всем свете счастливее ее. Она ехала в прекрасной карете с виконтом де Шаньи, который смотрел на нее своими прекрасными голубыми глазами, и эти глаза лучились неподдельным восторгом и радостью, когда обращались на нее, Кристину. И от этого взгляда сердце Кристины начинало трепетать, а по телу разливалось приятное томление, переходя в волнующий холодок, что пробегал по позвоночнику.
Рауль предложил обойтись без церемоний и быть друг с другом запросто по имени, дружески. Еще вчера у Кристины не было друзей, за исключением Мэг, а теперь появился сразу виконт. Было, от чего не верить собственному счастью!
В театральное кабаре, куда заезжали после постановки обыкновенно завсегдатаи Опера Популер, предложила поехать сама Кристина. Не потому, что ей так уж туда хотелось, но других вариантов она не знала, а слухи о местном шедевре – игристом красном вине, что там любила Карлотта, сделали свое дело, Кристина возжелала в Пари Нуар. 
С девушками из балетного класса они не раз и не два мечтали туда отправиться, но то была для них непозволительная роскошь. Теперь же она стремилась туда, чтобы хоть немного прикоснуться к миру, что был ей недоступен прежде.
Рауль не возражал и с удовольствием согласился с выбором Кристины. Кабаре было вполне приличным, граф де Шаньи и сам нередко его посещал, и рекомендовал его Раулю в самых лучших выражениях.
Когда они оказались внутри, восторг Кристины сменился разочарованием. Кабаре было полно, знакомых она никого не видела, и только Карлота и Пьянжи пригласили их к себе. К еще большему разочарованию Кристины, растерянность Рауля уступила место радости, и он направился к ним. Кристине ничего не оставалось, как последовать за виконтом.
Рауль уже вовсю беседовал с Карлотой, будто они были хорошо знакомы между собой, а Карлота старательно делала вид, что бывшая инженю у нее за столиком в компании виконта де Шаньи это обыкновенно. Кристине стало не по себе, да еще и добряк Пьянжи, единственный, с кем Кристина могла бы перемолвиться словом, увидел каких то друзей и поспешил присоединиться к ним в очередной партии в покер.
О Кристине, казалось, никто не вспоминал. Игристое вино, которое она так желала , не принесло  радости, Рауль весело болтал о каких то общих знакомых с сеньорой Гуидичелли, отвлекаясь на какие то совсем давние выступления. Он недурно знал ее партии, и было видно, что разговор доставляет удовольствие обоим. Они были здесь в привычной обстановке, и ничто не портило им настроение.
Кристина уже совсем набралась наглости, чтобы перебить бесконечную болтовню Карлоты, но демонстрировать ее, мадемуазель Дае не пришлось. Все разговоры смолкли в одно мгновение, когда раздался звук бьющегося стекла, и в окно влетела дымовая шашка.
В следующую секунду раздался громкий хлопок, и все вокруг заволокло едким дымом.
- Пожар! Нападение!
В темно сизом облаке невозможно было ничего рассмотреть, паника нарастала, и тут раздался громогласный, такой хорошо знакомый Кристине голос:
-  Скучала по мне! Вот он я!
Учитель! Он здесь!
- Призрак оперы! Призрак тут!
Крики слышались отовсюду, голос оперного приведения узнали многие, и большинство единогласно предпочло бы пожар, чем явление Призрака Оперы, настолько ужасны были рассказы о злодеяниях этого духа.
Господи, что сейчас будет! Кристина была вне себя от страха, она боялась помыслить, насколько зол на нее учитель за такую вольность, как уход с Раулем! Ангел музыки так строг! В голове ее метались мысли, как вымолить прощение, но следующая фраза ее Ангела повергла Кристину в ярость.
- Карлотта Гуидичелли! Как вы смеете пренебрегать отдыхом и ослушаться меня!
Ах, Карлотта?! Ах, Гуидичелли?! Ангел Музыки!!

Едва ли бы Кристина Даэ поверила бы тому человеку, который бы ей сказал, что она может испытывать такую ненависть и такую ярость, и такую злость, и ревность, и все в одно мгновение. Именно такие чувства владели Кристиной, когда она увидела, как Карлота встает со своего места и без страха идет прямиком к Красной смерти.
Не в силах совладать с собой, Кристина метнулась к Ангелу и со всей злости, со всей своей обиды  и разочарования ударила кулаками Призрака в грудь.
- Вы не Ангел, вы мужчина! Как вы смели так меня обманывать! Вы с ней, вы говорили, что учите меня, а вы с ней!

Если бы кто-то еще, кроме молодой девушки, которая яростно колотила кулачками мужчину в костюме красной смерти, прямо посреди испуганно затихшего и затянутого сизой дымкой кабаре, подошел поближе, то он бы увидел, сколько нежности и нерешительности было в глазах мужчины, и с каким растерянным видом он стоял, не зная, как поступить, и явно разрываясь между выбором сбежать или обнять отчаянно кидающуюся на него молодую особу. Однако, следует заметить, что все же, чуть позднее, мужчина в костюме красной смерти все же решительно схватил яростно атакующую его мадемуазель, раздался еще один хлопок, и возмутитель спокойствия исчез, прихватив с собой разбушевавшуюся героиню сегодняшнего вечера – Кристину Даэ.
Похищение юной певицы Призраком Оперы, да еще при множестве свидетелей, на утро следующего дня произвело фурор. Газетные заголовки пестрели самыми невероятными предложениями и фактами, а Опера Популер навсегда обрела имя Призрачной оперы, которое так и осталась носить, даже когда, спустя несколько недель, Кристина Даэ вновь объявилась, но уже в сопровождении таинственного композитора в Маске. Директора Опера Популер, будучи вне себя от радости, не веря возвращению скандальной певицы, были готовы пойти на любые условия, даже поставить оперу никому не известного Маски, но, что-то им подсказывало, что они не прогадают. Публика с восторгом и трепетом ждала своего соловья мадемуазель Дае, которая пела так, что, ни плакать было невозможно, и если в афише стоял мудреный вензель М, означавший, что музыка написана таинственным Маской, в Призрачную оперу попасть было практически невозможно, толпа едва ли не штурмовала театр.
И кто же мог предположить, что причиной всех этих событий послужил один единственный сеанс массажа, который навсегда уничтожил все разногласия между Призраком оперы и ведущей примадонной теперь уже Лондонского королевского театра  - Карлоттой Гуидичелли, и явил все лучшее, на что способна благодарная и умная женщина, которую массаж избавил от болей в спине? Остается только навсегда признать его бесспорную целительную силу, не так ли?

Отредактировано layara (2009-12-08 16:16:15)