Итак... *барабанная дробь* Первая глава.
Чужое небо.

Глава 1. Совесть Ангела или Ангел Совести.
Я вырван был из жизни тесной,
Из жизни скудной и простой
Твоей мучительной, чудесной,
Неотвратимой красотой. (Н. Гумилев)

Если к вам пришли зеленые чертики, будьте вежливы и предложите им выпить с вами.
-НЕТ! – взвыл Эрик, разбивая зеркало – Неееет!
В ушах все еще звучал голос Кристины – его Кристины, его Ангела. Ее лицо стояло у него перед глазами. Ее кольцо все еще было зажато в его ладони. Она отдала его – чтобы забыть все, что связывало ее с «жалкой тварью» или чтобы не дать несчастной «жалкой твари» забыть ее. «Как будто я смог бы» - подумал Эрик с горечью. Он взглянул на кольцо, и вся боль потери обрушилась на него с новой силой – она ушла от него, оставив Призрака один на один с его любовью, оставив Ангела гореть в Аду который он сам для себя возвел.
- Нет… - снова прошептал Эрик, обессилев в своем горе и опускаясь на колени. Вокруг валялись осколки зеркала. Он взял один из них и взглянул на свое отражение. Осколок безжалостно отразил уродство его лица. «Ха! Если это вообще можно назвать лицом!» - Эрик отбросил бесчувственный кусок стекла.
- За что… - вздохнул Эрик. Он закрыл глаза и снова увидел Кристину – Кристину, обнимающую Рауля, Кристину, обернувшуюся чтобы взглянуть на него в последний раз.
- Моя жизнь всегда была ошибкой. – прошептал Эрик и вновь потянулся к осколку.
- Так, только без этого, пожалуйста – произнес чей-то голос. Эрик резко обернулся. Рядом с ним стояла старушка чем-то напоминавшая мадам Жири.
- Что линчевать меня пришли? – спросил Эрик безучастным голосом. Ему было все равно кто эта старушка. Единственное чего он хотел, чтобы этот кошмар, по недоразумению называющийся его жизнью, поскорее кончился.
- Ну, можно и так сказать – радостно заявила старушка. Так радостно, что Призраку Оперы стало не по себе.
- А вы кто вообще? – спросил Эрик менее безучастно, искоса поглядывая на старушку. Почему-то ему захотелось произвести на эту старушку хорошее впечатление. «Брр!» - Эрик тряхнул головой, прогоняя это непрошеное чувство.
- Я, Эрик, твоя Совесть.
Эрик выронил осколок, который упал на пол и с характерным «Дзыньк!» раскололся на две части.  Эрик, похоже, даже не заметил этого. Он вылупился на старушку, судорожно вспоминая, что он ел на ужин. Вроде бы, насколько он помнил, галлюциногенных грибочков в меню не присутствовало. (Хотя, он не помнил даже, когда он последний раз ужинал, так что…)
- Ккттоооо? – спросил Эрик с видимым трудом. Но тут же взял себя в руки (насколько это было возможно). – Ухходдитте! – Непрошеное ощущение вернулось и стучало по его мозгам с воплями: «Понравься, понравься, понравься! Встань, отряхнись, поклонись и т.д. и т.п.!» Хотя, конечно, трудно кому-то понравиться если («Если у тебя рожа хеллоуинского зомби!»- горестно вздохнув, подумал Эрик). Хм, может и так, но взгляд «Я вижу НЛО! Ой-ой! Оно ползет сюда!!!» тоже вносит свою прелесть.
- Совесть, Эрик, Совесть, – продолжала старушка тем временем. – И я не уйду. В общем так.  Я, честно говоря, не только твоя. Я народное достояние. Ну, то есть для всех общая. И для каждого своя. Ты не поймешь. - Эрик нахмурился. У него был целый список фраз и выражений, услышав которые из чужих уст он хватался за удавку. И «ты не поймешь» было в первой десятке. Старушка, казалось, ничего не замечала. - Тут и работать не надо – ты сам себя так заел, что Сатану, когда я ему отчет предоставила, пришлось валокордином отпаивать. А Дракула так вообще от стресса на диету сел. Вегетарианскую. А теперь, посмотрите на него, и до суицида докатился. Охохоюшки! – воскликнула Совесть, глядя на Эрика с жалостью.
Эрик вскочил с пола, на котором до сих пор восседал. Навязчивое желание понравиться исчезло. Уровень хорошести Эрика понизился до минус ста.
- Считайте, что я уже умер! – пнув канделябр, заорал он. Крик был не из тихих, так что Рауль де Шаньи, который уже был на поверхности вместе с Кристиной, грохнулся в обморок – сказался стресс сегодняшней ночи.
- Но зачем же так-то? – спросила Совесть тоном, которым объясняют, что дважды два – четыре, причем не первокласснику, а дедушке, который уже давно впал в маразм. – Если уж умирать, то красиво! Ты же легендарный Призрак Оперы! (Да кстати, насчет твоей легендарности – лучше поторопиться, потому что скоро подойдет кровожадная толпа, орущая: «За Буке! За Пьянджи!»)
- За Буке, за Пьянджи… - безучастным тоном повторил Эрик, пнув от нечего делать еще один канделябр. – Стоп, «За Пьянджи!»??? Я же не… Я не… О черт! Не надо было так туго веревки затягивать… DAMN YOU!!! – вдруг завизжал он так, что канделябры посыпались в разные стороны, а толпу, которая уже приближалась, как ветром сдуло – стрессу, к сожалению подвержены не только благородные представители семейства де Шаньи.
- Может, хватит орать уже?! – взвизгнула Совесть, зажимая уши руками. – Я аж забыла о чем говорила! Ах, да… Неужели это великий и ужасный Призрак, хлопающий люстрами и сжигающий оперы направо и налево!? Собирается забиться в уголок и умереть, как какая-нибудь… - Совесть оглядела подземелье, ища вдохновение. – Как какая-нибудь крыса! – Воскликнула она, увидев грызуна и отскочив от него метров на пять.
- А разве не похоже?! – Эрик начинал закипать, а канделябры начали кончаться (что очень плохо, так как больше пинать Эрику  нечего). – Чем я не крыса?! Живу в норе, на меня ставят ловушки! - голос Эрика становился все выше и выше – еще чуть-чуть и его смогут воспринимать только летучие мыши. Совесть, к семейству Рукокрылых не принадлежащая, снова зажала уши руками. А Эрик тем временем продолжал.- Ей Богу, ЛУЧШЕ БЫ Я РОДИЛСЯ КРЫСОЙ! Крысы так устроены – им не нужен солнечный свет, они живут в своих норах, воруют объедки и вполне довольны жизнью! А я человек! Я хочу жить НА земле, как все нормальные люди, а не ПОД землей! Хочу иметь семью! Нормальное лицо! Друга! Просто друга, с которым можно поговорить! – Эрик все кричал и кричал, загоняя несчастную «кровожадную» толпу назад в уже затухающую Оперу. – Все что у меня было это Музыка! – крикнул он и его голос сорвался. – Музыка…и Кристина… - продолжал он очень тихо. Он не мог произносить имя Кристины, не мог думать о ней и, тем не менее, не мог не думать. – Но… Кристина ушла… И забрала с собой… Музыку… У меня ничего не осталось… Зачем жить… так.
- Спокойно, спокойно друг мой! – воскликнула Совесть, радуясь блаженной тишине.- Я всего лишь хотела предложить вам другой способ…хм… перехода в лучший мир. Ну, например… с моста спрыгнуть?
- Хм… С моста, говорите… - Эрик задумался. – Это было бы неплохо. И красиво. И … Кристина больше не будет бояться, что я к ним в особняк ни с того ни с сего заявлюсь… - Эрик вздохнул. – А то ведь вряд ли она о моей смерти узнает… - Эрик вздохнул еще более горестно. – Меня даже похоронить никто не придет…
- Так, так, так… Хватит нюни распускать! – воскликнула Совесть. – Нашелся тут – «Чемпион по горестным вздохам 1871»!
Лицо Эрика начало краснеть.
- Спокойно, спокойно! – Совесть заметила, что рука Эрика дернулась по направлению к пенджабской удавке. – Давай вычленим главную мысль: а) Это красиво, б) это быстро, в) это соответствует твоему имиджу и г)… Так, что же у нас г)… Ну, ладно, давай возьмем хотя бы то, что эта твоя Кристина – Эрик вздохнул – узнает – Эрик вздрогнул – о твоей смерти. - Эрик сполз на пол по влажной стене, потеряв сознание.
- А еще Призрак Оперы! – назидательно произнесла Совесть и так же назидательно макнула Эрика головой в озеро. Надо сказать эффект это возымело.
- Да как вы смеете! – завизжал Эрик, кашляя, чихая, проверяя на месте ли его маска и одновременно доставая удавку, которую он не замедлил накинуть на шею Совести. Как и следовало ожидать (всем, кроме Эрика))), удавка прошла сквозь Совесть, не причинив старушке не малейшего вреда. Кашель и чихания немедленно прекратились, а уровень хорошести Эрика взлетел с минус ста пятидесяти четырех до нуля.
- Челюсть подбери! – приказала старушка, тоном отставного генерала. – Я же Совесть! Практически фольклорный элемент! А ты меня душить собрался!?! Темнота!!! Ладно, продолжим. Главную мысль мы вычленили, – при этих словах Эрик судорожно сглотнул. – Теперь остался последний вопрос: ты согласен с моим предложением?
Эрик кивнул.
- Слушай, а может и без суицида обойдемся, а? – спросила Совесть, заискивающе заглядывая Эрику в глаза.
Тут к Эрику резко вернулась речь. Так резко, что он поперхнулся.
- Нет! – завизжал он, и Рауль в особняке де Шаньи схватился за сердце. – Сколько можно! Мы, кажется, уже обо всем договорились! – лицо Эрика перекосилось от бешенства.
- Ладно, ладно! – Совесть прикрылась от бушующего Эрика партитурой «Торжествующего Дон Жуана», которая лежала на органе, и Эрик мгновенно побледнел и замолчал. – Совесть, пользуясь возникшей паузой, воскликнула – Надо обдумать наряд!
Эрик взглянул на нее с ехидной усмешкой злого гения, осознающего свое превосходство над недоразвитым с которым он говорит. – А вы что думаете, что я пойду в малиновом?
- Ну, мало ли тебе захочется отправиться в последний путь в своем маскарадном костюме, цвета переспевшей клубники?! – Совесть достойно отразила удар – лицо Эрика приобрело цвет его выходного одеяния.
- Да действительно, – Совесть продолжала измываться. – Это будет эффектно! Правда придется переодеваться в кустах, что будет еще более эффектно, так как кустов там нет. Почему? Что почему? Почему нет кустов? Ах, почему нельзя одеться сразу! (Между прочим, в это время Эрик хранил гордое молчание, и кто задавал Совести эти вопросы известно только ей самой.) Костюм тебе – хм! – несколько узок и до места назначения ты в нем не дойдешь. Разве что допрыгаешь или докатишься колбаской! Но если на пути встретится лестница, то тут тебе и кирдык придет! Хотя ты за ним и идешь, так что, не все ли равно где и как! Да и еще, чуть не забыла, если ты оденешь к нему белую маску, то желательно прыгать с моста с табличкой: «Я Красная Смерть, а не Клубника со Сливками!»
Эрик вылупился на Совесть с выражением того самого недоразвитого, которому только что сказали сложную химическую формулу. У него не было слов. Впервые в жизни. Так его еще никто никогда не оскорблял. «Клубника со Сливками»!?!?
Заметив его выражение лица Совесть пристыдилась. Все-таки перед ней отчаявшийся человек, и они сейчас обсуждают его...хм… переход в мир иной.
- Эрик! – тихо произнесла она – Ты меня извини. Просто захотелось тебя задеть – не люблю ехидства.
- У вас это получилось… – прошипел Эрик тоном Спейпа, которому сообщили о необходимости срочно усыновить «Знаменитого Гарри Поттера!». Он развернулся и быстрым шагом направился в спальню, не преминув громко хлопнуть дверью о косяк (с гораздо большим удовольствием он хлопнул бы ею о Совесть).
Совесть заметно обиделась.
Вскоре Эрик объявился – весь в черном, с горькой миной на лице – в общем, все как обычно! Не глядя на Совесть, он свернул направо и понесся по одному из боковых проходов. Возмущению Совести не было предела.
- Эй! Меня-то подожди! – воскликнула она и полетела за ним.
Эрик несся по темному проходу, не разбирая дороги. Он отлично видел в темноте. А вот Совести, пришлось тяжело – она то и дело врезалась в стены на крутых поворотах. (А почему, вы думаете, Эрик выбрал извилистый проход, хотя рядом был совершенно прямой?)
Наконец он выбежал на улицу. На секунду Эрику показалось, что он ослеп. Сидя, в пещере он потерял счет времени. Сейчас было утро, и яркое солнце радовало всех парижан. Даже «жалких тварей из глубин» (О, Кристина, милая Кристина!). Эрик помнил о ней каждую секунду. Ему казалось, что с ее уходом внутри него разверзлось адское пекло, где билась и корчилась в страшных муках его душа. Тут из подземелья вылетела Совесть и критически оглядела Эрика. Проход был слегка затоплен и Эрик, бежавший как на пожар, выглядел сейчас так, словно совершил заплыв по канализации. Сам Эрик тоже это заметил. Не скажу, что это придало ему душевных сил. Совесть достала откуда-то платяную щетку и стала счищать с него грязь.
- Так Эрик мне уже пора («Слава Богу!» – подумал Эрик – «Господь хоть раз в жизни услышал мои молитвы!») поэтому последние нравоучения («Мне конечно без них сейчас никак!» - Эрик начал злиться.). В общем слушай! К реке – поворачивай направо. Прыгай с большого моста. До него недалеко – добежишь минут за десять. Так что дерзай! Я за тобой наблюдаю. Если что – помогу!
- Так, только без этого, ладно! – вспыхнул Эрик. - Пообещайте, что больше ко мне не явитесь. Дайте слово!
- Ах, ты так! Ну, все! Я обиделась! Только помни, что я свое слово всегда держу! – воскликнула оскорбленная до глубины души Совесть и начала растворяться в воздухе. От этого зрелища Эрик решил, что пора ему уже в лечебницу, с его-то шизофренией третьей степени. Ну, или с моста, пока еще не поздно, пока он еще может мост от песочницы отличить.

Отредактировано shape in the shadows (2009-06-19 12:45:32)

Итак... Следующая глава. Да, кстати, синим выделены комменты не относящиеся к основному тексту.  :poet:
***********************************************************
Глава 2. Неудачная попытка.
Ты пожалела, ты простила
И даже руку подала мне,
Когда в душе, где смерть бродила,
И камня не было на камне. (Н. Гумилев)

Эрик побежал по улицам, не разбирая дороги. Прохожие в испуге шарахались от высокого человека в черном. Эрик бежал. Его маска блестела на солнце,  плащ развевался от быстрого бега, делая Эрика похожим на огромную летучую мышь, а перекошенное от боли и ярости лицо дополняло мнение прохожих о том, что пора бы кому-то стукнуть на этого чокнутого жандармам, чтобы те изолировали его от общества – хотя бы за превышение скорости…
В это время Кристина и Рауль сидели на балконе в их небольшом уютном особнячке. Было еще холодно, поэтому им пришлось накинуть плащи. Рауль, которому этой ночью было плохо (хе-хе! Айм, конечно, сорри, но сердце не выдерживает))) был все еще бледен, но уже радостно улыбался Кристине. Они решили сыграть свадьбу через неделю. Точнее это решил Рауль и как раз сейчас собирался спросить Кристину, что она об этом думает. Что до Кристины – она вышивала. Точнее делала вид, что вышивает. Она сосредоточенно смотрела в одну точку канвы. Было видно, что она погрузилась в свои мысли и вынырнет еще не скоро.
«Боже, что мы наделали!» - думала Кристина. – «Оставили его там одного, наедине с его горем! (и с его Совестью!) Зачем я отдала ему это чертово кольцо! О, как он тогда на меня посмотрел! Он и тогда не переставал надеяться, что я все же выберу его. А я назвала его «жалкой тварью»! Боже, что я наделала! Он умрет там в одиночестве! Надо было остаться с ним! Спрыгнуть с лодки и вернуться! Когда я обернулась в последний раз, в его глазах было такое отчаяние! Господи, ведь уже может быть поздно!» Кристина вскочила, уронив рукоделье.
- Кристина, насчет нашей сва… - начал было Рауль, но остановился взглянув на лицо Кристины. Она была мертвенно бледна. – В чем де… - снова начал он, но Кристина, не говоря не слова, подняла руку и указала на что-то на улице. Рауль обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как бегущая фигура в черном плаще скрылась за поворотом. Фигура в черном плаще и белой полумаске. – Это ведь не… - спросил он, оборачиваясь, но Кристины там уже не было. 
- Экипаж! – он услышал бешеный крик на нижнем этаже.
Виконт выскочил из дома, как раз когда захлопывалась дверь кареты. – За фигурой в черном! – крикнула кучеру Кристина. Рауль увидел, как она бледна.
- Кристина! – воскликнул он, но карета уже скрылась за тем же самым поворотом. Рауль буквально выволок упирающегося коня из конюшни и «понесся» за каретой. Несчастное животное несколько раз останавливалось и вопросительно глядело на Рауля, словно не понимая, чего от него хотят (хотя коня-то звали Вихрь слуги, между собой, уже давно окрестили его Виконтом), еще пару раз оно его сбрасывало, предлагая поменяться местами... Невольно в памяти Рауля воскресло то злополучное утро после маскарада, когда догоняя карету он свалился с коня и долго блуждал по лесу в поисках «глупого животного», пока не обнаружил у себя в кармане кусочек сахару… Так что незачем обвинять Рауля в торможении – он просто не умел договариваться с лошадьми, а в этот раз у него как раз закончился сахар…
Тем временем Эрик был уже на мосту. Он перегнулся через перила и взглянул вниз. Было довольно высоко. «Тем лучше!» - решил Эрик и увидел вылетающую из-за угла (Совесть!) карету. Она мчалась как на пожар. А за ней по пятам следовал «всадник» на белом коне. Всадником несчастного юношу назвать было трудно, так как он бежал за лошадью, схватившись за ее хвост и орал при этом благим матом, за что Эрик, да и любой другой человек, лицезревший эту картину, винить его никак не мог. Орал он, видимо, не из-за всей ситуации в целом, а из-за того, что, пробежав метра два, следующие десять он волочился по мостовой, уцепившись за жалкие остатки хвоста несчастного коня. Хотя, судя по лицу молодого человека и прохожих, наблюдавших за ним, следовало плакать, Эрика так и скрючило от безудержного смеха. Но, вспомнив зачем он сюда пришел, он быстро взял себя в руки. «Меня это не касается» - решил Эрик, хотя юноша, да и вообще эта ситуация показались ему смутно знакомыми. (Может он бы и узнал виконта, но в то утро в голове Призрак Оперы вольготно расположился туман… и Кристина). Встряхнув головой и прогнав непрошеные мысли, Эрик перелез через ограждение. Стоя на тоненьком бортике, Эрик увидел, что из кареты высунулась женская головка с каштановыми волосами. (Туман был с криком изгнан из головы). Сердце Эрика екнуло. «Так» - сказал он себе – «Это не Кристина. Это просто не может быть она! Сейчас она в особняке с Раулем…» - Эрика передернуло – «… де Шаньи, пьет чай… (И ест конфеты… Эрик побледнел от возмущения – мало того, что ЕМУ конфет не дали, так еще и этот наглец раскармливает Кристину!!! А ЕСЛИ ОНА ПЕРЕСТАНЕТ ПРОЛЕЗАТЬ В ПРОХОД ЗА ЗЕРКАЛОМ?!?!) По крайней мере, я надеюсь на то, что они именно пьют чай…» Эрик представил чем они, чисто теоретически, могут заниматься и чуть не свалился в низ, чего допустить было ни в коем случае нельзя, так как он должен был упасть по строго высчитанной Совестью траектории. И тут он заметил, что, к нему с двух сторон моста уже начали подбираться жандармы, стремившиеся предотвратить суицид на улице.  «Прощай, Кристина!» - подумал Эрик и… прыгнул!
Кристина увидела из окошка кареты, как ее Учитель, ее Ангел, ее Призрак прыгнул вниз с моста. Она завизжала и спрятала лицо в ладонях. Нет! Так не может, не должно быть! Он не мог умереть!
Всадник же (а это был именно Рауль), у которого, кстати говоря, больше не было лошади… Так вот, он, значительно менее сентиментальный, чем Кристина (по крайней мере, в том, что касалось Призрака Оперы!) увидел кое-что гораздо более интересное! Да, этот ненормальный прыгнул и… зацепился плащом за узорную решетку! От такого зрелища (когда еще увидишь, как твой злейший враг и соперник так унижен!) Рауль захохотал так, что не удержался на ногах и свалился прямо в дорожную пыль, что, в принципе, не могло его никак задеть, так как он уже и без того был весь серый от пыли. Кристина услышала этот «интеллигентный смех» и отняла руки от лица, полная решимости сказать Раулю все, что она о нем думает. Но тут она увидела висящего Эрика. «Он жив! Жив!» - Кристина была счастлива.
Что до Эрика, он не был счастлив. Вообще мало кто представлял, что он чувствовал, вися под мостом. Еще и плащ на нем был с очень крепкими застежками. Он мог висеть на нем до вечера и плащ бы не расстегнулся. Так вот теперь, вися в таком затруднительном положении, (Эрик вспомнил сказку о Винни-Пухе!) Эрик узнал этого «великого наездника». Это был Рауль де Шаньи собственной персоной, и он ржал так, что жандармы решили кинуть жребий на то, кого из этих двух придурков брать первым. Жребий пал на Эрика. «Повезло, как всегда…» - грустно подумал, заметивший это Эрик. Вообще-то, мерзкий виконт был предпоследним кого Эрик хотел видеть в таком положении. А последней была… о нет! Кристина! Все-таки это она ехала в карете. Это она завизжала, когда он прыгнул. Эрику очень хотелось, чтобы произошло чудо, и плащ все-таки расстегнулся. Какой позор! Какое несмываемое пятно на его репутации! Легендарный Призрак Оперы (тьфу, на эту чертову Совесть! Заела его мыслью, о его «легендарности»!) не может даже покончить с собой по-человечески. Эх, надо было сразу вены резать, никаких Совестей не слушая! А этот мерзкий де Шаньи ржет так, словно ничего более смешного в своей жизни не видел! (О да, он и его лошадь, вернувшаяся ради такого случая, обнявшись, ржали дуэтом! И угадайте, на какую мелодию!!!) Эрик покраснел от злости и стыда. И тут он почувствовал, что кто-то тянет его наверх за плащ. Эрик взглянул наверх и увидел подоспевших жандармов. Оказаться в их руках ему совершенно не хотелось. Поэтому он стал дергаться, пытаясь вырваться или хотя бы порвать плащ. Но как бы не так! Жандармы уже поняли, что за рыбка попала к ним в сети и упускать ее совершенно не хотели – вцепились мертвой хваткой! А плащ этот Эрик шил, когда у него еще не было проблем с деньгами («Деньги – яд» - подумал Эрик в отчаянье – «Блин, надо было отравиться…»), поэтому ткань была очень крепкая. Вспомнив об этом, Эрик оставил все попытки вырваться. Его втащили на мост. Вокруг уже собралась любопытствующая толпа. В толпе мелькала светлая, хотя и пыльная, голова де Шаньи и кудрявая головка Кристины.  Кристина, расталкивая толпу, подобралась к самому оцеплению, в центре которого стоял Эрик.
- Призрак Оперы, если не ошибаюсь… - воскликнул самый толстый жандарм, листая какие-то бумажки. – За вашу голову полагается награда в 30 тысяч франков.
- В кой-то веки оценили меня по достоинству. – Эрик криво усмехнулся, но глаза его оставались пустыми и бессмысленными. Кристина стояла прямо перед ним и видела.
- Вы понимаете, что мы должны вас арестовать. Вы убили 10 человек!
- Сколько!? – воскликнула Кристина, не сдержавшись. Эрик взглянул на нее. А она смотрела на него, не в силах поверить, что это правда.
Услышав голос любимой, Эрик обернулся. Всего одно слово, сказанное этим голосом, им же искусно поставленным, заставило искалеченную душу Эрика взлететь. Возвращение ее на землю было довольно болезненным. Эрик изумленно взглянул на жандарма.
- Скольких, вы говорите, я убил?
- По показаниям свидетелей вы убили 10 человек, мсье Призрак. – Жандарм взглянул на него с отвращением. – Вас ждет виселица. И скажите спасибо, что не костер.
Эрик обмер. Виселица! Господи, ну почему, почему он не перерезал себе вены у себя в подвале? Виселица. Таким, как он прямая дорога на нее. Но хотя…
- Я убил только одного,.. то есть двух, человек. Умышленно – только одного.
- Ха! Кто же вам поверит? У нас есть показания свидетелей. И каких же «одного, то есть двух» вы, по вашему разумению убили.
- Я убил Джозефа Буке и Умберто Пьянджи. Буке проявлял непочтительность в отношении некоторых юных особ и …
- Он был пьяницей и вымогателем, не пропускавшим не одной юбки! Я уже сама была готова его убить! – воскликнула Кристина, защищая Эрика. Рауль, услышав это стал пробираться поближе к ней, полный решимости увезти ее скорее домой.
- Так, так… - толстый жандарм со злостью взглянул на Кристину, но она смотрела только на Призрака, надеясь на благодарный взгляд. Вместо этого Эрик отвернулся. Он не хотел, чтобы она защищала его, не хотел, чтобы у нее были проблемы из-за него.
- Призрак Балета или как вас там, вы знаете эту девушку?
Эрик взглянул на Кристину, прекрасную как всегда, даже не услышав мерзкого обращения. Вся его жизнь пронеслась у него перед глазами. О, как трудно смотреть равнодушно, когда любишь так, как он! Но Эрик смог.
- Впервые ее вижу. – Эрик смерил Кристину презрительным взглядом. О, только за этот взгляд он должен гореть в аду! Но он должен был заставить Кристину уйти, бросить его снова. Как бы это не было трудно для него.
Кристина посмотрела на него с удивлением. А это взгляд, который он на нее бросил! Сколько в нем было презрения и, кажется, даже ненависти! Неужели это тот человек, который несколько часов назад был готов на все ради  ее поцелуя. Как все могло так быстро перемениться? Рауль схватил ее за руку и потянул. Но Кристина вырвалась.
- Он лжет, мсье! Мы знакомы уже давно! – воскликнула Кристина, злобно косясь на Эрика. Он взглянул на нее снова, мельком, но этот взгляд сказал Кристине гораздо больше предыдущего. В этом взгляде было полно страдания. «Он делает все это ради меня!» - поняла Кристина.
- Тогда назовите мое имя, мадмуазель. – услышала она его голос. Таким Кристина никогда его не слышала. Это был не волшебный голос Ангела Музыки, что очаровывал ее, не полный ярости крик Призрака Оперы, чью ужасную тайну она узнала, но голос человека, страдающего и обреченного, человека, чьего имени она не знала.
- Я не знаю вашего имени, мсье. Вы не назвали мне его. Видимо считали меня недостойной. – взгляд Эрика заставил ее стыдиться этих слов. – Я звала вас Ангелом. Вы и были моим Ангелом Музыки.
- Хорош ангелочек! – заржали жандармы. – Десять человек прикокнул и ничего! Не растерял ангельской сущности. Эрик, сделав над собой огромное усилие, чтобы не придушить наглого жандарма, взглянул на Кристину и его взгляд говорил: « Спасибо, что попыталась, но это не поможет.» Эти фразы, сказанные его Кристиной, ничего не значащие для жандармов, были бесценны для Эрика. «Она пытается мне помочь!» - знание этого грело его душу. Рядом с Кристиной материализовался Рауль. Взгляд его голубых глаз встретился со взглядом Эрика. Поняв все без слов, Рауль взял Кристину за руку и потянул сквозь толпу.
- Он убил всего двоих! – кричала Кристина, которую уводил Рауль. – И не специально! Он не виноват! Это случайность! Несчастный случай! Вскоре Эрик уже ничего не слышал. Кристина и Рауль остановились в отдалении и смотрели на толпу, которая все никак не расходилась. Кристина пыталась вырваться, но Рауль крепко держал ее за локоть. Он поймал себя на том, что жалеет этого человека, человека, которого он называл «существом», человека, которого Господь наказал еще во младенчестве, мужчину, который продолжал безропотно сносить все удары судьбы. Он, Рауль, так бы не смог. Этот человек, которого он презирал и ненавидел, был гораздо сильнее виконта. Сильнее душой. Вдруг толпа разошлась, образовав узкий коридор. Оттуда вышли жандармы. Они вели его. Когда они проходили мимо Кристины и Рауля, Кристина вырвалась и подбежала к Эрику. Она схватила его за руку, и он прошептал ей: «Меня зовут Эрик, Кристина. Эрик.» 
******************************************************************
Жду комментов и пинков.  :swoon: *надеваю любимый шлем*

Призрачка повесят!? *падает в обморок* НУ нееееет! Я не допущу!!! Спасут его, спасут... В смысле Крися спасет... Заслужив этим его вечную ненависть... Если сегодня отредактирую третью главку - выложу вечерком.

Scarlett-Rose, спасибо! 
Совсем маленькая главка. Сегодня еще кусок выложу.
************************************************
Глава 3. Утренние вести.
Временами, не справясь с тоскою
И не в силах смотреть и дышать,
Я, глаза закрывая рукою,
О тебе начинаю мечтать. (Н.Гумилев)
Утром, во время завтрака как обычно внесли газеты. Кристина еще не спускалась. Рауль не мог винить ее за это. Вчера она никак не могла успокоиться, кричала весь вечер. Пришлось вколоть ей снотворное (Боже, я даже боюсь себе представить картинку: рыдающая Кристина носится по комнате, а за ней по пятам следует Рауль с огромным шприцом в руке))). Хлебнув кофе, Рауль взглянул на первую полосу одной из газет и поперхнулся. Он вскочил, опрокинув чашку. Коричневое пятно расползлось по белоснежной скатерти, но Рауль не обратил на это внимания. Он быстро просмотрел первые полосы всех газет и пришел в ужас.
- Хелен! – закричал он и изо всех сил позвонил в колокольчик (только Рауль может позвонить в колокольчик изо всех сил). В комнату вошла служанка. – Кристина еще не вставала?
- Мадемуазель Даае нездоровится, мсье виконт. Я только что была у нее. Чарльз понес ей завтрак и газеты. Она непременно желала узнать утренние новости.
Рауль чертыхнулся и понесся на второй этаж. Взбежав по лестнице, он увидел, как за захлопывающейся дверью Кристининой комнаты мелькнул черный фрак дворецкого.
Кристина проснулась с головной болью. Что неудивительно – она столько плакала вчера вечером! Кричала на Рауля («Надо будет перед ним извиниться!»), требовала, чтобы он поехал и добился освобождения Эрика. Эрика… Да, теперь она знала его имя. Скандинавское… Оно ему очень шло. Эрик…  Вчера, в порыве ярости, Рауль крикнул, что Эрик – ужасное имя, холодное как лед. Может для кого-то оно и ледяное, но только не для Кристины. На нее звук этого имени веет теплом и нежностью… Оно напоминает ей его голос, его глаза, его улыбку… В это время размышления Кристины прервал стук в дверь.
- К вам можно, мадемуазель Даае? – раздался приглушенный голос дворецкого Чарльза.
- Да, Чарльз, заходи.
Дворецкий должен был принести газеты. Кристина хотела посмотреть, нет ли в них чего-нибудь об Эрике. Чарльз зашел и, молча, поставил поднос с завтраком на прикроватный столик. А газеты положил на комод возле зеркала.
- Что-нибудь еще, мадемуазель? – спросил он, и в ту же секунду в комнату влетел Рауль. С видом сумасшедшего он прошелся по комнате оглядел поднос с завтраком и тут заметил газеты на комоде. Лицо его сразу расплылось в широкой, как ему казалось добродушной, улыбке. Кристине же эта ухмылка показалась кровожадной.
- Нет, Чарльз спасибо,  – произнесла, наконец, она, с опаской глядя на Рауля, который, все также хищнически улыбаясь бочком продвигался по направлению к комоду. Дворецкий поклонился и вышел.
- Рауль? Ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченным тоном спросила Кристина.
- О да, все чудесно, все прекрасно, дорогая, – произнес Рауль, пытаясь заслонить спиной комод и газеты. К несчастью, ширины его спины не хватало даже чтобы закрыть от Кристининого взора только одну газету.
- Это хорошо – сказала Кристина, наблюдая, как он пытается незаметно для нее запрятать газеты под рубашку. Это было довольно забавное зрелище, но тут оно поняла возможную причину такого поведения. Рауль увидел, как она резко побледнела и стальным голосом произнесла:
- Дай мне газеты, Рауль!
- Мможет нне ннадо? – спросил Рауль, не на что в принципе не надеясь.
- (Надо Равя, надо!) Быстро! – взвизгнула она. Рауль на подкашивающихся ногах подошел к ней и протянул газеты. Через секунду воздух пронзил вопль ужаса, плавно перешедший в крик негодования.
- Как они могут печатать такое! – воскликнула Кристина. – «Оперный маньяк наконец пойман»! «Монстра ждет виселица»! «Легендарный Призрак Оперы - урод с неискоренимыми криминальными наклонностями»! «Чудовище понесет заслуженное наказание»! Рауль! – виконт вздрогнул. – Прикажи закладывать карету! Я еду в тюрьму!

С неискоренимыми значит с неискоренимыми... <_<    Попробуйте искоренить... :sp: *ушла редактировать следующую главу...*

Ладно, выкладываю еще кусок. На сегодня все.  :cray: Не люблю эту главу. С нее начинается все самое грустное...
*******************************************************************
Глава 5. Несчастные узники.
Застонал я от сна дурного
И проснулся, тяжко скорбя;
Снилось мне – ты любишь другого
И что он обидел тебя.
                    ***
Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я все-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.(Н.Гумилев)
Эрик вздрогнул и проснулся. Солнце ярко светило на улице, и его ласковые лучи проникали даже в его камеру. Он плохо спал этой ночью, и не потому что замерз, хотя в его камере был такой жуткий сквозняк, что его чуть не вдуло в стену, не потому что на тоненьком слое соломы ему было неудобно, хотя это тоже вносило свои прелести. Эрик привык к этому. В цирке он жил в  таких же условиях. Нет, он не спал, потому что его всю ночь мучили кошмары. Ему снилась Кристина, протягивавшая к нему руки, звавшая его по имени и просившая о помощи. Эрик проснулся с ощущением, что сегодня непременно произойдет что-то очень плохое. «Хватит!» - сказал он себе. – «Ты в тюрьме, твой дом сгорел, твоя карьера окончилась, и завтра тебя казнят. (Жизнь прекрасна!) Что еще плохого может сегодня с тобой случиться?» О, как он ошибался!
В это самое время сверкающая карета с гербом де Шаньи, запряженная четверкой белоснежных лошадей везла Рауля и Кристину в церковь Святого Сюльпиция. Кристина, забившись в угол и отвернувшись от Рауля к окну, тихонько всхлипывала и незаметно вытирала слезы, бегущие по щекам. Раулю было жаль ее. Очень жаль. Он был достаточно умен (Хм… Позвольте выразить некоторое сомнение…), чтобы догадаться, что Кристина любит Эрика. Этого Призрака, этого Ангела… Но Рауль, смелый виконт, готовый на все ради любимой, «этот бравый молодой жених» в душе был инфантильным ребенком. Он, как он сам уже признался, был слаб душой. И Рауль не был готов пожертвовать своим счастьем ради счастья других, даже если одной из них была та, кого он любил. Он не был готов отпустить Кристину, хотя знал, что с ним она не будет счастлива. И ненавидел себя за это. Сейчас, сидя в карете, он говорил себе, что она свыкнется, что со временем, она полюбит его, его, Рауля де Шаньи, а не кого-то другого.
Карета остановилась перед храмом, и Рауль помог Кристине выйти. Она была очень бледна. В это время к ним подбежала Мег Жири, улыбающаяся во все лицо. За ней спешила ее мать, мадам Жири. Увидев несчастные, бледные лица жениха и невесты они остановились.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Мег. Кристина косо взглянула на Рауля, давая понять, что не хочет говорить при нем. Рауль заметил это, и выражение его лица стало еще более несчастным.
-  Ну, я пойду, поищу своих родителей, - сказал он ломающимся голосом и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом пошел к церкви. Кристина, Мег и мадам Жири направились в небольшой парк, разбитый на территории собора. Усевшись на скамейку, мадам Жири спросила:
- Ну, в чем дело, Кристиночка, солнышко, почему ты такая грустная, ведь свадьба – это счастье! При этих словах по щекам Кристины вновь побежали слезы.
- Да, - произнесла она, всхлипывая, - свадьба – это счастье, но только, если любишь жениха!
Мег и мадам Жири переглянулись и непонимающе уставились на Кристину.
- Кристина, ты не любишь Рауля? – спросила Мег. – Что-то я не понимаю… Зачем ты за него тогда замуж выходишь? (Что, свадьбу отменят? А банкет???) И кого ты тогда любишь?
- Эрика – произнесла Кристина, глядя на мадам Жири. Та тут же вскочила.
- Эрика? Но… Ты ведь выбрала Рауля? Где Эрик? Ты видела его? Я спускалась в подземелье, но там никого не было… Я думала…
- Нет, мама, Эрик жив, но он… Он в тюрьме.
- В тюрьме?! – хором спросили обе Жири.
- Да и… Тут нужно рассказывать по порядку.
И Кристина рассказала. Всхлипывая и утирая слезы она поведала изумленным Жири душераздирающую историю, о том, как бросила Эрика в подвале и о том, как сразу же пожалела об этом, но не хотела травмировать Рауля (Чупа-чупса в кармане не было – не чем было его успокоить…), о том, как мимо их дома пронеслась фигура в черном плаще и белой полумаске и о том, как Эрик прыгнул и зацепился плащом, о том, как она пыталась защищать его перед жандармами и о том, как он назвал ей свое имя, о виселице и об ультиматуме Рауля. Закончив говорить, Кристина уронила голову в ладони и зарыдала. Мег и мадам Жири, почти синхронно гладили ее по спине, обдумывая услышанное.
- Я не могла, не могла отказаться… - рыдала Кристина, - я люблю Эрика, и я не могла допустить его казни. Тогда в подземелье… Я просто испугалась его ярости, его гнева… И ведь я осталась с ним! Да, я назвала его жалкой тварью, но я просто хотела сказать ему, что не обязательно добиваться всего криками и истериками, что так поступают только… - Кристина всхлипнула. – Но я так испугалась… И подобрала неправильные слова… Он обиделся и (всхлип) прогнал (всхлип) меня… А я… Зачем, зачем… Я захотела наказать его и вернула ему это кольцо… А потом (всхлип) уплывая с Раулем (всхлип), я хотела вернуться, но Рауль (всхлип) был так счастлив (всхлип) и бросить (всхлип) его… Это было бы так жестоко! Рауль… Он не виноват… Я люблю его, но как брата, как друга, ведь мы с ним играли в детстве и слушали сказки моего отца… Он… Он очень милый и добрый, но я люблю Эрика… Как мужчину. Я… Я не знаю, как он отреагирует… Точнее я знаю… И боюсь… Он не поймет… Он будет обвинять меня… Эрик… Он готов ради меня на все… Но он не принимает жертв от других… Он считает… - Кристина резко выпрямилась и схватила мадам Жири за руку. – Больше всего я боюсь, что он узнает о нашей свадьбе раньше, чем нужно… Что ему скажет об этом кто-то кто не знает его, не понимает… Его никто не понимает! Никто, кроме меня… А я… Я поняла его только там, на мосту… Только там он открыл мне свою душу… Без маски… Да, именно без маски! Он не только скрыл под маской свое лицо, он укрыл под маской свою душу. И эта маска… Она гораздо уродливей его настоящей души! Эта маска Призрака Оперы, которую он надел на душу человека по имени Эрик…
- Да, да я считаю, что Кристина Даае достойная супруга для Рауля, мама – до них донесся голос графа Филиппа де Шаньи, брата Рауля. Вскоре из-за угла показался он, Мелисса де Шаньи – мать Рауля и сам Рауль, бледный, как полотно. Кристина вскочила и прошептала:
- Завтра утром мы с Раулем едем выручать Эрика. Приходите на площадь. Опера сгорела и Эрику некуда идти. Вы окажете мне большую услугу, если приютите его, хотя бы на первое время.
Кристина побежала вперед, к Раулю и его родственникам, а обе Жири встали, глядя им вслед и одновременно сказали:
- Бедный Эрик… - вздохнула мадам Жири.
- Бедный Рауль… - произнесла Мег.
После этого они с удивлением поглядели друг на друга, и остались, каждая при своем мнении.
* * *
В это время бедный Эрик в своей камере сидел на полу и пытался музицировать. Его чуткая натура композитора слышала музыку, и он тихонько напевал себе под нос. В это время с улицы донесся крик:
- Свежий выпуск! Читайте все!
Это был мальчишка-газетчик. Эрик уже слышал его вчера, когда он разносил газеты, заголовки которых столь напугали и разозлили Кристину. Для Эрика, если честно, они тоже стали неожиданностью. Нет, не их содержание, это как раз было вполне объяснимо, но то, что о нем писали все газеты. Только ленивый журналист не взялся обмусоливать тему «оперного монстра». И сейчас, судя по ажиотажу на улице, перед разносчиком газет (Эрик не видел толпу, но его тонкий музыкальный слух позволял ему слышать даже, кто кому наступил на ногу) все жаждали получить продолжение этой «захватывающей» истории. Эрику и самому было интересно – неужели и сегодня о нем напишут? Прохожие вчера то и дело цитировали друг другу строчки из статей, радуясь, что «маньяк, наконец пойман», поэтому Эрик знал примерное содержание. Но сейчас видимо нашли другую интересную тему… Эрик подошел к окошку, чтобы лучше слышать, что происходит на улице.
- Свежий выпуск! Читайте все! Свадьба виконта де Шаньи! Аристократ женится на оперной певичке Кристине Даае!..
Больше Эрик ничего не слышал. Его словно заволокло туманом. В глазах потемнело, и он сполз по стене. «Свадьба виконта де Шаньи! Аристократ женится на оперной певичке Кристине Даае!..» Эта фраза стучала в его голове, но разум отказывался верить в подобное. Она… Она ведь дала ему надежду… Неужели только для того, чтобы посмеяться над ним, чтобы снова разбить его сердце, уничтожить его душу… Эрик вскочил и заметался по комнате, как раненый зверь. Перед глазами стояла Она… Его Кристина… Кристина… Она смеялась над ним, показывала на него своим тонким пальчиком, она была одной из тех бесчувственных людей, которые приходили посмотреть на него в цирке, посмеяться над его мучениями… Ведь он… Он думал, что она не такая… Не такая, как остальные… Каким наивным он, Эрик, был! Неужели жестокая жизнь ничему его не научила… Не бывает добрых людей! А те, кто протягивают тебе руку, злее всех… Потому что в последний момент они отдергивают ее и смеются, глядя как ты рыдаешь… Эрик забился в угол. Его плечи тряслись от рыданий, по щекам текли слезы, а перед собой он видел Ее. Его Кристину.
***************************
:cray:  :cray:  :cray:

Отредактировано shape in the shadows (2009-06-23 14:08:21)

Да?.. Ой-ой... Не знала... Я вообще наугад поставила... Щас пороюсь в инете - ченить подходящее найду...

Да, отлично! Спасибо, Крисси! *пошла исправлять*