Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой,
Ты был наивен и ждал перемен.
Ты ждал, что друг тебя поймёт,
Поймёт и скажет: «Жми вперёд!»
Но друг блуждал среди собственных стен.

Горел асфальт – от солнца и от звёзд.
Горел асфальт – под шум колёс.
Горел асфальт – ты чувствовал тепло.
Горел асфальт – снегам назло.

Ты сам решил пойти на риск,
Никто не крикнул: «Берегись!»
И ты покрасил свой шлем в чёрный цвет.
Как зверь, мотор в ночи ревёт:
Пустырь, разъезд и разворот.
Ты мстил за груз нелюбви прошлых лет.

Запел асфальт – ты слышал каждый звук.
Запел асфальт – как сердца стук.
Запел асфальт – ты был его герой.
Так пел асфальт – пел за спиной.

Был миг – ты верил в знак удач,
Ведь ты был молод и горяч,
Но твой двойник мчал навстречу тебе.
Он был свободен, как и ты.
Никто не крикнул: «Тормози!»
Такой приказ неизвестен судьбе.

Горел асфальт – орт сбитых с неба звёзд.
Горел асфальт – под шум колёс.
Кричал асфальт – ты был его герой.
Кричал асфальт – кричала боль.

АРИЯ, «Герой асфальта»

Было около пяти часов сентябрьского вечера, когда Костя Бестов, в простонародье именуемый Косой, вышел из своего института и направился в сторону метро, помахивая рюкзаком. Купив сигареты, он закурил и, остановившись у самого входа в подземку, стал обозревать окрестности. За контрольную по матанализу ему поставили четыре, физика тоже оказалась несложной, так что жизнь просто прекрасна. Косой отточенным движением отправил окурок в урну. Подумал и смачно сплюнул. Как же, прекрасна, когда от Светки ни слуху, ни духу. Не успеешь уехать на отдых, как потеряешь девушку…
Косой уже собирался нырнуть в метро, когда кое-что вдруг привлекло его внимание. На стоянке рядом с торговым комплексом стоял чёрно-красный мотоцикл. К мотоциклам Косой с детства питал какую-то необъяснимую слабость и уже давно собирался продать свою «девятку» – подарок родителей на двадцатилетие – и на эти деньги приобрести байк.
Косой подошёл поближе – так и есть, одна из последних Yamaha, стоит безумных денег…
– Нравится? – раздался голос сзади.
Косой обернулся – шагах в пяти от него стояла высокая стройная девушка. На вид ей было лет двадцать пять, не больше. На правильном и потому красивом лице холодным стальным огоньком блестели серые глаза. Русые волосы заплетены в длинную косу. Одета она была в высокие мягкие сапоги на низком каблуке, чёрные кожаные брюки и чёрную, с красными полосками вдоль рукавов, мотоциклетную куртку. В правой руке она держала шлем.
– Нравится? – признался Косой. – Твой?
– Нет, краденый, – усмехнулась прекрасная байкерша. – Конечно мой, чей  же ещё?
– Ну не знаю, – Косой пожал плечами. – Он же стоит бешеных денег.
Она улыбнулась.
– Это та вещь, на которую можно и стоит потратиться. А ты      разбираешься в мотоциклах?
– Я о байке мечтаю уже лет десять. Да, кстати: я – Косой.
– Влада. – Она пожала ему руку. – А почему Косой? У тебя же глаза нормальные…
– Глаза нормальные. Просто имя – Константин. Костя. Кос – Косой. Вот    так получилось.
Влада окинула его взглядом с головы до ног.
– Не идёт тебе это имя, – постановила она. – Я лучше буду звать тебя Костя.
– Зови лучше Хищник. Мне самому это имя больше нравится.
– Хищник? – байкерша прищурила глаза. – А ведь знаешь, есть в тебе что-  то действительно хищное. Красивое и опасное. Люблю таких, как ты. Вообще люблю пацанов с длинным хаером.
Вот этим богатством – длинными светлыми волосами, находящимися в гармонии с серо-голубыми, почти бесцветными глазами – Хищник как раз мог похвастаться. Влада ещё раз оглядела его, потом эффектно перекинула ногу через сиденье и оседлала железного коня. Подумала и с нетерпением посмотрела на Хищника.
– Ну? – с раздражением спросила она. – Чего ты ждёшь? Садись. Куда   тебе? Подвезу.
Хищник назвал свой адрес и, обхватив руками её стан, уселся на заднее сиденье. Тело под байкерской курткой было упругим и почему-то казалось хрупким.
Ездила она со скоростью, с которой мог ездить только гонщик с хорошим стажем. Влада срезала углы, лавировала между машинами, совершенно нахально подрезала кого ни попадя и уворачивалась от столкновения в самый последний момент. Ветер бил Хищнику в незащищённое шлемом лицо, ему пришлось вплотную прижаться к Владе и закрыть глаза.
Поездка заняла от силы минут двадцать. Под конец Влада устроила сумасшедший разворот, так что Хищник едва не слетел с сиденья, и, остановившись, стянула шлем.
– Приехали. Тебе сюда?
– Сюда. – Хищник встал на землю, покачнулся и схватился за руль.
– Вижу, не надо было вытворять с тобой таких фокусов, – произнесла   Влада. – Не привык ты к таким гонкам.
– Да нет, мне понравилось. Слушай, если я захочу тебя увидеть, где ты бываешь?
– Либо на Смотровой площадке, либо в Сокольниках. Мы там бываем,   когда стемнеет. Приходи, мы всем рады.
Она сняла с руля шлем, как вдруг Хищник сообразил, что кое-чего не   знает.
– Подожди! Как мне там тебя найти?
Влада обернулась.
– Спроси Иш, – крикнула она и скрыла лицо.
Потом лихо подрезала чей-то «мерс» и исчезла за углом.

Примерно через две недели Хищник решил воспользоваться приглашением Иш и съездить на смотровую площадку.
Вся публика, собравшаяся к половине десятого около главкорпуса МГУ, условно делилась на две группы: байкеры и приехавшие на машинах. Байкеры тоже делились на три подгруппы: те, кто приехал на «харлеях» и иже с ними, те, кто приехал на мотоциклах спортивной модели, и даже не байкеры, а косящие под них, приехавшие на мопедах-табуретках.
Среди автомобилистов Хищник искать Иш не стал. Среди тех, кто приехал на «харлеях», тоже – ведь у неё Yamaha. Так что оставалась самая разнообразная и многочисленная группа.
Хищник осмотрел мотоциклы – чёрно-красных Yamaha YZF-R1 здесь было сразу три и любой из них мог принадлежать Иш. В толпе её чёрная  куртка с красной отделкой тоже не выделялась. Ладно, как она сказала? «Спроси Иш». Спросим.
– Ребят, вы не знаете Иш? – спросил Хищник у группы их трёх пацанов и одной девушки кавказской внешности.
– Иш? – переспросил один из пацанов под два метра ростом. Оглядел костюм Хищника и крикнул куда-то себе за спину: – Иш?! Иш, тебя тут какой-то парень спрашивает!
Иш совершенно неожиданно вынырнула из толпы.
– О, привет! – весело воскликнула она, поцеловав Хищника. Потом с изумлением посмотрела на его форменную чёрно-серую куртку. – И ты, значит…
– И я, значит, – усмехнулся Хищник. – Пойдём, покажу.
Новый серо-чёрный мотоцикл произвёл на неё впечатление. Иш профессионально устроилась на сидении, окинула взглядом панель  управления, положила руки на руль.
– Kawasaki? – спросила она. – Хороший выбор. Не самая последняя модель, но… ещё весьма и весьма популярная. Твой?
– Нет, краденный, – усмехнулся Хищник, вспомнив их знакомство. – Мой. Осуществил давнюю мечту.
– Ну и правильно. – Иш освободила байк. – Пойдём, с ребятами  познакомлю.
Ребят звали Рист, Белый, Птюч и Санчес, грузинку – как узнал Хищник позже, у неё только мать грузинка, а отец русский – звали Радда. В группе каждый занимал своё строгое место, у каждого были свои цвета и своя марка мотоцикла. У Риста это была чёрно-синяя Aprillia, у Белого – серебристо-белый BMW, у Птюча – сине-белая Honda, Санчес мотался на бело-зелёном Triumph. Радда была обладательницей чёрно-жёлтого Ducati. Судя по всему, красный цвет признавали за Иш и её последней «эркой». Чёрно-серых Kawasaki тут ни у кого не было.
– Кто у вас тут главный? – спросил Хищник, когда они с Иш отделились от группы. – Ты?
Иш сидела на ограде площадки, повернувшись спиной к огням ночной Москвы.
– Если бы у этой банды был главарь, я была бы им, – усмехнулась она. – А так – да, можно сказать, я там главная. Так что ты сейчас, считай, в фаворе.
– Я – где?
Иш вскинула брови.
– В фаворе. Говоря по-русски: в любимчиках. Помнишь, был Потёмкин – фаворит Екатерины.
– При чём тут Потёмкин?
– Ни при чём, просто вспомнилось. Откуда у тебя байк?
– Скажем так: променял машину на мотоцикл. Родителей чуть удар не хватил.
– Их машина?
– Машина-то моя, просто они мне её подарили.
– Мои родители тоже не одобрили, когда я потребовала байк вместо машины. Потом смирились.
– А кто у тебя родители?
Иш с недоверием посмотрела на него. Пришлось пояснять:
– У тебя байк совсем новый, к тому же не самой дешёвой марки. Такой стоит не меньше десяти тысяч баксов.
– Семнадцать, – поправила Иш. – Мама у меня фотограф, а отец занимает крупный пост в «Лукойле».
Хищник присвистнул. Иш спрыгнула вниз и стала смотреть на Москву.
– Они считают, что я связалась с бандитской группировкой и занимаюсь рэкетом. Ежемесячно дают мне деньги на проживание, а на бензин, говорят, сама зарабатывай. Вот так. Работаю в видеопрокате, учусь в МГИМО, а всё свободное время – здесь…
Она ещё что-то говорила, но Хищник не слушал. Он смотрел на её лицо, на её губы и думал: что будет, если он её сейчас рискнёт поцеловать?
– Эй! – Иш вернула его в реальный мир. – В чём дело? Ты же меня совсем не слушаешь…
Хищник сделал последний, разделяющий их шаг и, нагнувшись, поцеловал её. Иш не стала сопротивляться, отталкивать, убегать. Осторожное, робкое прикосновение превратилось в самый настоящий поцелуй, который должен был длиться вечно, как вдруг…
Как вдруг Хищник почувствовал холодную сталь на своей щеке.
– Ещё раз так сделаешь, – прошептала Иш; её глаза сверкали холодом почище хромированного ножа, который она держала в руке, – артерию перережу.
Она провела лезвием по щеке, потом молниеносным движением спрятала нож и пошла к мотоциклам. Хищник коснулся щеки, посмотрел на пальцы – на них блестела капелька крови. Он посмотрел вслед Иш. Вот интересная девушка. Умная, красивая и – опасная. С такой можно и побороться.

На Смотровой тусовались где-то до полуночи. Потом вдруг молча оседлали стальных коней и рванули по полупустым улицам города. Хищник изредка посматривал на спидометр – скорость стабильно превышала положенные восемьдесят в два с половиной раза, но это, казалось, не  волновало Иш. Она неслась впереди всей банды, обгоняя редкие автомобили, которые, как правило, шарахались от семи ревущих мотоциклов. На пустом отрезке шоссе она встала в «козу» – настолько крутую, что Хищник даже испугался – подними она переднее колесо на градус выше, и байк перевернулся бы, придавив свою наездницу. Но этого не случилось – продержав байк так около минуты, Иш плавно опустила переднее колесо на асфальт. Пришлось признать, что Иш правда могла стать Королевой байкеров.
– Сколько правил дорожного движения мы нарушили? – cпросил Хищник, когда банда остановилась у одной из престижных новостроек.
Иш слезла с мотоцикла, стащила с головы шлем, закурила.
– Всего одно, – ответила она, мотая головой, чем растрепала причёску ещё больше. – Знаю, смешно звучит, но мы всего лишь превысили скорость. Не верится?
– С трудом, – согласился Хищник, следом за ней входя в дом.
Заспанный консьерж с ужасом посмотрел на группу разгорячённых байкеров, но, узнав среди них Иш, успокоился, и начал ворчать, что вот, ходят тут всякие, не спится им, людей пугают… Белый, шедший последним, громко расхохотался, чем напугал охранника ещё больше.
Квартира у Иш была огромная, девятикомнатная (Ну ещё бы, подумал Хищник, «Лукойл» всё-таки.), но сейчас она пустовала – как сказала Иш, родители и сёстры были сейчас на даче, а сама она жила в отдельной квартире.
Ребята принесли ящик пива, две бутылки водки, какую-то хавку. Группа устроилась в небольшой комнатке, где были только два дивана и телевизор. И разговоры, разговоры, разговоры…
К удивлению Хищника, обсуждали не только мотоциклы. Много трещали про хакерство, кино, затронули даже тему Ирака. Радда и Санчес, совершенно не стесняясь, целовались, усевшись между диванами.
Иш слушала всё это не больше получаса, потом вышла из комнаты. Хищник допил своё пиво и с обидой обнаружил, что больше этого драгоценного напитка не осталось.
– Пойду за горючим, – заявил он, вставая. – Заодно Иш поищу. Куда-то она пропала…
Радда хохотнула, глядя на закрывшуюся за ним дверь.
– Как вы думаете, он вернётся?
Птюч пожал плечами, открывая вторую бутылку водки.
– Это зависит от того, – флегматично ответил он, – что он найдёт первым:  Иш или пиво.

Первой нашлась Иш. Она сидела на полу в гостиной, держа в руке сигарету и бокал вина. Рядом с ней на полу находилась пепельница, пачка сигарет и бутылка.
Хищник остановился в дверях.
– Трещат, трещат… – проговорила Иш. – Как же мне надоела их  трескотня…
Она сунула окурок в пепельницу, достала новую сигарету, закурила. Молчала она долго, изредка потягивая красное вино.
– Как ты относишься к сексу без отношений? – спросила она вдруг таким спокойным голосом, что Хищник не сразу въехал в смысл этих слов.
– Чего?
– У меня что, дикция плохая? Я задала вопрос.
– Риторический?
– Нет, подразумевающий ответ. – Она помолчала. – По возможности честный.
А вот к такому повороту событий Хищник оказался не готов.
– Ну, вообще-то я предпочитаю секс с отношениями.
Иш грустно вздохнула, как будто в чём-то разочаровалась, и легла на пол.
– Ещё один глупый идеалист, – усмехнулась она и принялась теребить чёлку. Потом согнула ногу в колене и перекинула через неё другую. – Вот скажи честно, – попросила она, игриво глядя на Хищника снизу вверх, – я тебе нравлюсь?
Почему-то он не удивился. Иш была уверена в своей привлекательности и умела ею пользоваться. Хищник окинул её взглядом – кожаные брюки не скрывали стройных ног, топ цвета слоновой кости стягивал ничем не стеснённую грудь, на поясе висел нож… Хищник хмыкнул – мечта садомазохиста.
– Это вопрос?
Она весело кивнула, не поднимаясь с пола.
– Вопрос.
– Риторический?
Иш подумала секунду, потом пожала плечами.
– Может быть, и риторический.
Хищник подождал ещё минуту. Новых вопросов вроде бы не предвиделось, так что он решил задать свой:
– Можно вина?
– Можно. – Иш села и залпом допила остатки из своего бокала. – Извини, лень идти за вторым, так что вот, возьми этот.
Хищник сел рядом, налили себе вина и закурил. Иш внимательно рассматривала волка на его футболке.
– Поставь, – сказала она вдруг.
– Что?
– Вот это. – Иш кивнула на бокал.
Хищник послушно поставил хрупкий хрусталь на тумбочку. Мозг почему-то отказывался понимать происходящее.
– Тебе будет жалко эту футболку?
Она чего, перепила?! Так скачет: с секса на бокал, с бокала на футболку.
– А что?
– Слушай, я люблю задавать вопросы, а не отвечать на них!
Хищник посмотрел на футболку – футболка как футболка, чем она ей не нравится?
– Ну, не особо… А при чём здесь футболка?
Иш издевательски улыбнулась, раскрыла нож, осторожно взялась за ворот и резанула ткань. Футболка отозвалась жалобным всхлипом, а Иш отбросила нож, перекатилась к Хищнику на колени и поцеловала его – так, как его никто никогда не целовал.
– Тебе же её всё равно не жалко, – проговорила она, сжав руками его плечо и шею. Руки у неё были холодные, но хватка оказалась стальной. – Значит, секс с отношениями? Ну–ну…

Прошло три недели. Хищник полностью смирился со свои новым образом, стал своим среди байкеров. В институте он появлялся лишь изредка, когда требовалось что-то сдать. Однокурсники вдруг стали какими-то скучными и блеклыми, так что Хищник с удовольствием покидал стены родного вуза и мчал на слёт. Из группы он только с Белым не нашёл общего языка, с остальными же он подружился, его принимали на равных. Но самое главное – он влюбился в Иш. Ни со Светой, ни с какой-либо другой   девушкой у него такого не было. Отношения с Иш были похожи на дикую игру, в которой не было победителей. Иш была требовательна, резка, иногда даже жестока. Хищник платил ей тем же. Ей доставляло удовольствие причинять моральную и  физическую боль, и она требовала от Хищника того же. Иш сразу предупредила, что она садомазохистка, поэтому спокойно     могла украсить его тело очередным шрамом. С ножом она не расставалась никогда. Иногда, глядя на её опасную красоту, Хищник задавался вопросом:     а любит ли она его?
Ему запомнился такой момент: однажды ночью Иш разбудила его. Часы показывали половину третьего, но на ней были её любимые кожаные брюки и топ, который она обычно надевала под куртку.
– Ты куда? – спросил Хищник, толком ещё не проснувшись.
– Я на кольцо, – ответила Иш и Хищник заметил, что глаза у неё как-то странно блестели. – Поедешь со мной?
– На какое кольцо? – не понял Хищник, но, тем не менее, встал и начал натягивать футболку.
– На МКАД. – Казалось, она вся дрожала от нетерпения. – Там сейчас почти никого нет, можно разогнаться.
– Ты что, с ума сошла?! – не поверил своим ушам Хищник. – Там же такое покрытие – на спорте расшибиться в два счёта можно!
Иш надула губы:
– Значит, не поедешь… Ну, а я поеду…
Хищник тоже поехал. И этот случай ночью наглядно показал ему: как бы он не любил Иш, какие бы чувства она не испытывала к нему, на первом месте для неё всегда будет её «эрка» и та максимальная скорость, которую она сможет из неё выжать. И не важно, что за ней будет кто-нибудь ехать.

Финал будет завтра. Обещаю.

Однажды, когда они сидели в Сокольниках, Иш спросила:
– Поедешь завтра со мной в Истру?
– В Истру? – Хищник поперхнулся пивом. – А что я там забыл?
– Ничего. И я тоже. Просто родители требуют на выходные, а сидеть с ними два дня равносильно самоубийству. Я там загнусь со скуки. Поедешь со мной?
– Поеду. Но сидеть вместо тебя с твоими родителями я не собираюсь.
– И не надо. Свалим на водохранилище. Купаться, правда, уже нельзя. Но там красиво.
– Вот уж не думал, что тебя интересуют красоты природы, – удивился Хищник.
– Не интересуют. Но гулять по берегу всё же прикольней, чем выслушивать от матери, чтобы я бросила байкерство и стала, наконец, нормально учиться.
– И как же ты учишься?
Иш махнула рукой:
– И не спрашивай. Не так уж и плохо, но хуже, чем хотелось бы родичам.

На следующее утро они встретились на Соколе и поехали за пределы города. Было начало выходных, народ стремился покинуть столицу. Иш лавировала между машинами, впрочем, следя за тем, чтобы Хищник не отставал. Когда выехали из Москвы, Иш позволила себе чуть больше свободы, разогналась до ста тридцати и рванула по прямой. Так что до Истры добрались минут за двадцать. Тут уж Иш сбросила скорость и принялась петлять по улочкам. Потом вдруг остановилась на перекрёстке.
– Вон мой дом, – сказала она, указывая на элегантное трёхэтажное здание из кирпича, располагавшееся на соседней улице.
– И чего мы встали?
Иш опять натянула шлем.
– Просто хотела тебе показать. Поехали.
Она дала газ и, подрезав чьи-то «жигули» (из «жигулей» раздался отборный мат), вырулила на нужную улицу. Хищник взглянул на спидометр – стрелка прыгала между 200 и 210. Интересный способ появиться перед родителями!
У калитки Иш не стала сразу бросаться на участок. Сделав Хищнику знак  не спешить, он повесила шлем на руль и начала медленно стягивать перчатки.
На крыльцо выскочила девчонка – точная копия Иш, только младше лет на десять. Оглядев приехавших, она развернулась и крикнула в дом:
– Мам! Влада приехала!
– Это Станислава, – негромко сказала Иш. – Стаська. Моя сестра. Есть ещё Ярослава – самая младшая. Вот в таком девчатнике я росла.
– А почему имена такие странные?
– Отец мечтал о мальчике по имени Слава. Вот – не судьба.
Из дома тем временем вышла ещё одна девчушка лет десяти и женщина, в которой Хищник без труда опознал мать сестёр. Тут уж Иш с тяжёлым вздохом слезла с мотоцикла и направилась к дому.
– Всем привет, – она поцеловала сначала мать, потом сестёр. – Это Костя, – представила она своего спутника.
Внимание младших переключилось на новое лицо. Иш повернулась к матери.
– Где отец?
– В саду. Влада, вы не могли приехать на поезде или на машине?
– Долго, – поморщилась Иш и направилась за дом.
Вопреки её словам, выходные в Истре оказались не такими уж кошмарными. Только Стася очень долго за ними наблюдала, а потом по секрету сообщила Хищнику, что он первый парень, которого Иш представила своей семье.

За час до того, как надо было выезжать на Смотровую, на квартиру Риста, где все собрались, пришла посылка. Рист принёс коробку в гостиную, где сидели Белый, Радда и Санчес, и открыл её. В ней находился мотоциклетный шлем синего цвета с жёлтой эмблемой. Шлем как шлем, только краска на нём была поцарапана, сам он был в двух местах помят, а спереди засохла кровь.
Все прекрасно знали, чей это шлем. И что всё это значит.
Несколько минут все молчали. Потом Санчес встал.
– Надо сказать Иш, – проговорил он и направился к двери.
– Нет, подожди. – Белый схватил его за руку. – Потом. Ей сейчас будет тяжело.
– Ей будет не легче, когда она услышит ответ на свой вопрос, почему Ангел больше не приезжает на собрания!
– Всё равно, не надо ей пока говорить!
– Говорить мне что?! – в комнату вошла Иш в сопровождении Хищника и Птюча.
Санчес и Белый моментально замолкли и расступились.  Иш подошла к столу, взяла в руки шлем и непонимающим взглядом уставилась на Риста.
– Ангел? – спросила она совершенно незнакомым голосом. – Ангел, да?
Рист ничего не ответил.
– Ангел… – прошептала Иш и выронила шлем.
Она была слишком сильной, чтобы заплакать. Она закрыла лицо руками и неожиданно упала на колени. Такой Хищник видел её впервые – не сильная королева байкеров, а слабая, беззащитная девочка. Белый обнял её за плечи, осторожно поднял на ноги. Она казалась меньше ростом, по её лицу текли слёзы.
– Поехали, – кивнул Белый Хищнику. – Ей лучше не садиться сейчас за  руль.

У себя дома Иш рухнула на кровать и вдруг прижала к груди плюшевого мишку. Хищник осторожно лёг рядом и обнял её за плечи.
– Иш. Кто такой Ангел?
Иш всхлипнула и ещё крепче прижала к себе медвежонка.
– Он долгое время был нашим главарём. Это он привёл меня сюда. Он был для меня всем – другом, учителем.
– А что случилось?
Иш молчала долго. Потом всхлипнула и сжала ладонь Хищника.
– Знаешь песню «Арии» «Беспечный ангел»? Я надеялась, это не про него.  А оказалось… Я впервые так столкнулась со смертью. Никогда не думала, что кого-то из нас может не стать… Настоящий байкер не может умереть…

Хищник, осторожно прикрыв за собой дверь, вышел из её комнаты. На кухне сидел Белый, Хищник пошёл к нему. Белый нашёл где-то пива и теперь протянул одну бутылку Хищнику.
– Как она?
– Вроде уснула. – Хищник сделал глоток. – Я останусь здесь, подожду,   пока она проснётся, удостоверюсь, что всё действительно в порядке.
Белый отвернулся. Хищнику показалось, что губы у него подрагивали. Неужели он сейчас заплачет?
– Как это? – спросил вдруг Белый неожиданно резко, с ненавистью повернувшись к Хищнику.
– Что?
– Каково это, когда тебя любит сама Иш?
– Я не понимаю, – признался Хищник.
– Я ведь был с ней, – выдавил сквозь зубы Белый, с силой сжав бутылку. – Пришёл за ней, как и ты. Думал, она меня любила. Крутила мной, как хотела.  А ей было просто интересно, что я могу ради неё. А я на всё был готов! А потом появился этот Ворон, она на него переключилась. Сказала, со мной ей больше не интересно. Новое лицо, как же пропустить…
– Ворон? – переспросил Хищник.
– Ты его не знаешь и уже не узнаешь. Она его всё-таки довела. Парень из-за неё чуть с ума не сошёл. А ей всё по барабану. А потом разбился. Доигралась, стерва. У неё же руки в крови, она, считай, сама его убила. А ты её видел – уже через неделю за тебя взялась. Я иногда думаю: а сердце у неё или мотор? Никого не любит, ни о ком не сожалеет, ломает жизни других, а сама идёт вперёд, не останавливаясь! Я иногда даже хочу, чтобы кто-нибудь разбил ей этот кусок льда вдребезги!
– Ты так её ненавидишь? – спросил Хищник, потрясённый такими откровениями.
– Я уже даже не знаю, что я к ней чувствую. Знаешь, как мне тяжело видеть её в твоих объятиях, смотреть, как ты её целуешь? А вот если бы она предложила начать всё заново, я бы отказался. Не хочу опять в этот ад.
– А зачем ты мне всё это говоришь?
– Мне тебя жалко. Иш уничтожает тех, кого любит. Я только плотом понял, почему она такая. Она принадлежит только себе, на остальных ей плевать. Не хочет терять независимость, боится к кому-то привязаться, кого-то полюбить. У неё правило такое: ни в кого не влюбляться. Кажется, она принадлежит всем и одновременно – никому. Знаешь, мотыльки летят на огонь и сгорают там. А огонь – он и остаётся всё таким же красивым, недосягаемым и опасным. Мы все похожи на мотыльков, которые летят к Иш и погибают. А она не меняется, что бы с нами не произошло. А ты хороший парень. Подумай, надо ли тебе это?
Хищник отвернулся. Так вот в чём причина такого отношения Белого к нему! Он до сих пор любит Иш, невзирая ни на что. Он ревнует, завидует, ему действительно плохо.
– Я её люблю, – упрямо проговорил Хищник.
Белый грустно усмехнулся:
– А она тебя?

Возможно, гибель Ангела была первым потрясением, которое повлияло на Иш. Она изменилась – чаще выезжала по ночам, стала незаметно отдаляться от группы, всё больше времени проводила с Хищником. Она стала ещё более замкнутой, реже смеялась. Первые несколько дней после известия о трагедии она не выходила из комнаты, почти ничего не ела, ни с кем не разговаривала. Потом вдруг исчезла – придя к ней однажды вечером, Хищник не обнаружил ни её, ни мотоцикла. Мобильный Иш оказался в соседней комнате, записки она не оставила. Несколько дней она пропадала неизвестно где, потом вдруг объявилась на Смотровой площадке. Такая же спокойная и красивая, такая же холодная. Она не изменилась. Совсем. И ребята с ужасом смотрели на неё – Ангел был её идолом и его гибель не могла не оставить в Иш хоть малейшего следа. Но Иш казалась неизменной, словно мраморная статуя, холодная и прекрасная – что бы ни происходило рядом с ней, она будет такой, какая она есть. И лишь Хищник потом узнал, что эти несколько дней Иш ездила по Москве, останавливаясь лишь тогда, когда опустошался бензобак её «эрки».

Осень  в этом году стояла долго. На мотоциклах катались ещё в начале ноября, когда обычно уже выпадает первый снег. Байкеры были этому рады – несмотря на то, что сезон уже закрылся, многие продолжали ездить на слёты. В том числе и Иш с друзьями.
В один из вечеров, когда все, как обычно, сидели на Смотровой, к Иш подошёл Птюч.
– Пока ещё можно, мы хотим съездить в Питер, – сказал он. – Ты с нами?
– В Питер? – переспросила Иш. – Зачем?
– К Ангелу. – Птюч посмотрел на главкорпус МГУ. – Он же там похоронен.
Иш отвернулась.
– А знаешь, его положили в коробку метр на два, – со злостью произнесла Иш. – Он превыше всего ценил свободу. А его заперли под землю в темной коробке.
Птюч молчал.
– Поедем, Иш. Ты была его любимой ученицей. Ты должна. Ради его памяти…
– Ангела не вернуть, Птюч, – оборвала его Иш. – Зачем ехать? Чтобы причинить себе ещё больше боли?
– Чтобы попрощаться. Мы поедем послезавтра, пока не началась зима. Скажи утром, если вы с нами.

Иш поехала, Хищник с нею. Он мчал по пустому шоссе, сквозь визир  шлема смотря на Иш. Она, как всегда, неслась впереди всей группы, ветер трепал её собранные в хвост волосы. Именно так Хищник и представлял свободу – когда ты на полной скорости летишь вперёд, а перед тобой нет никаких запретов и ограждений.
Погода всё же испортилась – пошёл мелкий противный дождик, но ветер   не утих. Тучи закрыли небо, в час дня было так же темно, как вечером.
С боковой дороги вынырнул Lexus. Первая мысль, пронёсшаяся в мозгу Хищника, была – кто же выезжает на такой скорости с просёлочной дороги на встречную полосу. Вторая – надо бы отвернуть…
Отвернуть он не успел…

Иш резко дала по тормозам и, не дожидаясь, пока мотоцикл выйдет из заноса и окончательно остановится, соскочила  на мокрый асфальт. 172-килограммовый байк завалился на шоссе и заскользил по нему, царапая левый обтекатель. Остальные тоже затормозили. Хищник лежал на земле, его мотоцикл вхолостую крутил колёса. Иш оказалась возле него раньше, чем кто-либо успел понять, что происходит. Забыв о своём обычном отношении к снаряжению, она отшвырнула шлем в сторону и упала рядом с Хищником на колени.
– Костя… – позвала она, осторожно кладя его голову к себе на колени и снимая ему шлем. – Хищник… – Голос сорвался.
Ребята смотрели, но никто не пошевелился.
Хищник с трудом раскрыл глаза; из носа у него струилась тоненькая струйка крови. Он долго молчал, смотря на её лицо.
– Помнишь, – с усилием проговорил он, – ты говорила, что настоящий байкер не чувствует боли? что он не может умереть?
Иш, широко раскрыв глаза, уставилась на него, отказываясь понимать, о чём он говорит. Хищник смотрел на неё.
– Иш, мне не больно, – прошептал он. – Я совсем не чувствую боли…
– Хищник… – прошептала Иш, с испугом слушая его. – Костя, ты…
– Иш, не надо… – слабо перебил он её. Потом с трудом поднял руку и коснулся её щеки. – Ангел… Иш… – Он попытался улыбнуться, но лицо свело судорогой. – Иш… Называй меня… Беспечный… ангел…
Он всё ещё смотрел на неё. Но – сквозь неё. И нельзя было спросить, что он видит. Хищник, беззвучно позвала Иш. Хищник… Он не отвечал. Иш держала его на руках, заплакать она не могла. Из её груди вырвался страшный крик – крик человека, которого лишили всего, что у него есть. Слёзы текли по лицу, смешиваясь с дождём, и капали на неподвижное, белое как мел лицо, которое смотрело в пустоту бесцветными прозрачными глазами. Иш запрокинула голову – небо висело низкое, величественное, спокойное, давя своим свинцовым цветом. Дождь и ветер хлестали по лицу, но Иш не шевелилась. Мимо проезжали редкие машины, но ни одна из них не притормозила. Ребята встали кольцом, в центре его сидела на земле молодая девушка, укачивая на руках уже начинавшее холодеть тело.

Прошёл год. Жизнь вернулась в своё нормальное русло. Рист, Птюч и  Белый продолжали жить мотоциклами. Рист сменил свой спортивный Suzuki на «харлей», приблизился к Хирургу и по праву звался его правой рукой. Птюч поступил в аспирантуру и продолжил изучать историю. Белый нашёл себе новую девушку – Лера не интересовалась мотоциклами и шла на красный диплом психфака МГУ.
Санчес и Радда объявили о намерении пожениться. Свадьбу назначили на март.
Иш ушла из группы. Последовавшие одна за другой гибель Ангела и Хищника не могли не подействовать на неё. Гибель Хищника стала тем, что смогло сломать её жизнь, как сказал когда-то Белый. Она не смогла переступить через неё так же, как переступила через смерть Ворона. Иш поняла, что любила Хищника, только потеряв его. Тогда она впервые задумалась о том, что ей не нужна её группа, звание королевы, авторитет в среде байкеров, уважение самого Хирурга. Иш стала волком-одиночкой. Иногда ребята видели её на Воробьёвых горах – она приезжала к десяти   вечера, подходила к ограждению и долго смотрела на ночную Москву. К  группе она не подходила, лишь кивала им в знак приветствия. Через полчаса она уезжала, так ни с кем и не пообщавшись. Её не винили.
Скорость и ветер приняли для неё иной смысл. Если раньше она жила этим, то теперь она искала в этом спасение от призраков прошлого. С уходом Хищника жизнь для Иш перестала существовать. Иногда, мчась по улицам ночного города, глядя, как спидометр отсчитывает: 100, 200, 250, 270, 300, она почти желала, чтобы из-за угла выскочил грузовик и она разбилась. Так, как Ангел.
Так, как Хищник.

Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь.
Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист.
Он был везде и всегда своим, влюблял в себя целый свет
И гнал свой байк, а не лимузин – таких друзей больше нет.

И в гостиной при свечах он танцевал, как бог.
Но зато менялся на глазах, только вспомнив шум дорог.
Всё, что имел, тут же тратил, и, за порог сделав шаг,
Мой друг давал команду братьям, вверх поднимая кулак.

Ты – летящий вдаль, вдаль ангел.
Ты – летящий вдаль, вдаль ангел.
Ты один только друг, друг на все времена.
Немного таких среди нас.
Ты летящий вдаль
Беспечный ангел.

Под гитарный жёсткий рок, который так любил,
На «харлее» он домчать нас мог до небес и звёзд любых.
Но он исчез, и никто не знал, куда теперь мчит его байк.
Один бродяга нам сказал, что он отправился в рай.

Ты – летящий вдаль, вдаль ангел.
Ты – летящий вдаль, вдаль ангел.
Но он стал союзником рая в ту ночь
Против тебя одного.
Ты летящий вдаль
Беспечный ангел.

АРИЯ, «Беспечный ангел»

Елена, не вопрос, показывать. После смертей нам как раз детские сказки нужны.

Властика, спасибо, а я-то всё вспоминала, откуда эта фраза! Да, признаюсь, взята из этого фильма, только я тогда не знала, что она оттуда, просто мне понравилась и я решила её использовать.
Имя Хирурга взято для привязки к реальности и чтобы подчеркнуть статус Иш. Точно также как и упоминание о технических характеристиках байков.

Елена, мне очень понравилась твоя сказка. Такая добрая, спокойная. У меня есть о чём-то похожем, только гораздо мрачнее, там мир людей, а не животных, но точна такая же странная история любви. К сожалению, она у меня распечатана. Если как-нить соберусь заново перегнать в комп - выложу сюда.