* * *

  В субботу в доме барона д`Аржак было много гостей. У Антуана было не так уж и много родственников, но и те приехали на праздник в честь помолвки единственной дочери барона.
  Одними из первых прибыли его старые тетушки Шарлота и Мариет. Шарлота рано овдовела, а ее родная сестра Мариет так и не вышла замуж. «Старая дева. Один раз была с мужчиной, да и тот ее бросил. Зато она при каждой встрече учит меня, как надо вести себя с мужчинами,» - часто говорила про нее Каролина – жена двоюродного брата Антуана.
  У Каролины и ее мужа Мерло было двое сыновей, но они на помолвку Флер не приехали, так как оба были в морском флоте. Мерло, сам служивший в юности на корабле, считал, что каждый мужчина должен служить в армии. Каролина, обмахиваясь веером, хотя погода была не жаркая, тихо говорила о чем-то со старой Шарлоттой. Мариет стояла в стороне и наблюдала за виновницей торжества – дочкой своего племянника.
  Со стороны  матери невесты приехала только ее родная сестра Маргарет. Она была младше Элизабет лет на десять и плохо помнила свою сестру. Когда Маргарет вступила в переходный возраст, Элизабет вышла замуж, и сестры виделись очень редко. Маргарет неуверенно подошла к Флер. Та приветливо улыбнулась.
  - Здравствуйте, - произнесла д`Аржак.
  - Здравствуй, Флер. Поздравляю тебя с помолвкой. Думаю, Элизабет была бы очень рада за тебя, - сказала Маргарет и сама себе удивилась. Ее слова прозвучали так официально, так заезженно и так банально, что это было совсем не похоже на то, что Маргарет хотела сказать.
  - Да, наверно, она была бы рада, - грустно кивнула Флер.
  - Наверно бы? – переспросила женщина и сразу же пожалела, что она вообще подошла. Свою племянницу она не видела уже два года, и тут она решила ехать на ее помолвку. В тоже время было бы неуважительным по отношению к памяти Элизабет проигнорировать приглашение ее  единственной дочери.
  - Я хотела сказать, что, конечно же, она была бы рада, - поспешно поправилась девушка.
  - Знаешь, Флер, ты очень похожа на свою мать. Наверно, тебе уже кто-нибудь говорил это, но сходство уникальное, - заметила вдруг Маргарет. Она была похожа на свою сестру разве что только цветом волос и формой носа, хотя тоже была красива. Но, в отличие от Элизабет, в ней не было чего-то неуловимого. В Маргарет не чувствовалась неповторимая внутренняя красота Элизабет, в ней было видно ее благородного происхождения,

в ее чертах и движениях не читалась некое внутреннее превосходство, спокойствие и особый шарм, присущий представителям дворянства. И то, к сожалению, не многим его представителям. В Элизабет чувствовалась ее «порода», ее происхождение. Трудно было представить ее в бедных одеждах , работающей где-нибудь на заводе. Элизабет была рождена для этого мира – для мира балов, света и музыки. И, хоть она и отличалась трудолюбием, ни ее здоровье, ни ее моральные качества не были предназначены для жизни в бедности. Маргарет же была проще. И ее красота была проще и понятнее. На нее было приятно смотреть, она радовала взгляды, но она не заставляла вспоминать о себе раз за разом, ее образ не впечатывался в сознание мужчин.
- Да, папа часто повторяет, что я похожа на маму, - задумчиво сказала Флер. Ей захотелось поскорее закончить разговор с тетушкой. Маргарет была для нее совсем незнакомым, очень чужим человеком.
  К счастью, к ней подошла Шелли и, поздоровавшись с Маргарет, перекинувшись с ней парой фраз, отошла с подругой в угол комнаты.
  Некоторое время Шелли изучающее смотрела на свою подругу. Подумав о чем-то, она вздохнула.
  - Прости, что не навещала тебя все это время. Я пробовала приехать, но меня даже не пустили к тебе. Сказали, что ты неважно себя чувствуешь, - произнесла она наконец.
  - Я знаю, - Флер кивнула. – Папа разозлился на меня, за то, что я не хотела выходить замуж за Леона.
  - И ты все-таки согласилась. Странно, что тебя так быстро переупрямили. Что такое случилось, что ты забыла об этом… из подземелья?
  Д`Аржак на какое-то время замолчала. Она без особого интереса смотрела в толпу. Постепенно она перевела взгляд на дверь. Она словно ждала  чьего-то прихода.
  - Он не любит меня, Шелли. Он обманывал меня все это время. Мне так больно. Знаешь, я столько всего ему наговорила, что он, наверно, никогда больше не захочет меня увидеть. Но все равно держи это в тайне. Не дай бог, кто-нибудь узнает об Эрике.
  Шелли кивнула.
  - А где месье Дасен и твой отец?
  - Не знаю. И, если честно, не хочу знать. Чем дальше мой жених от меня, тем  лучше и спокойнее мне, - скривив рот, произнесла Флер. В ее голосе и взгляде промелькнуло что-то новое.  Прежде Шелли никогда не улавливала в голосе подруги немного металлические, немного насмешливые интонации. И никогда прежде не видела откровенно злых, даже яростных искорок в ее глазах. Но ярость уже остывала и превращалась в холодную жестокость. Никогда не знаешь что из этого страшнее.
  Но Леон и барон д`Аржак скоро вернулись к гостям. Леон поздоровался с Шелли и, насмешливо  прищурившись, поцеловал руку своей невесты. Флер всю передернуло. Шелли сочувственно вздохнула. У нее в отношениях с женихом все было куда проще. Наверно, и все проблемы, которые казались Шелли важными, были на самом деле совсем глупыми и даже нелепыми.
  Но в тот день Флер так и не увидела в дверях высокого человека, лицо которого закрывала маска. Сколько она не оглядывалась, он так и не появился. Она все равно почему-то его ждала. Знала, что он больше никогда не придет, но все равно продолжала ждать. Но дверь не открылась, Эрик не встал на пороге и, усмехнувшись, не посмеялся над ее глупостью. Все, что она делала в последнее время, было ужасно глупым. Она совершила огромную ошибку, когда пошла подвалы оперы, еще большую, когда села в лодку. Но самой ее большой ошибкой было то, что она согласилась стать женой человека, которого ей порой хочетелось задушить. 

Сайонара хоть ты меня не бросила а то у меня депресуха начинается, когда на Флер смотрю. Я конечно понимаю, что это бред сивой кобылы (кобыла не я, а моя муза!), но все же...

Да, она взрослеет. Это, конечно, все равно детское поведение, но произошедшие с ней события заставляют ее становиться серьезнее и реалистичнее хотя бы чуть-чуть.

* * *

  В среду Флер получила письмо. Ее это сильно удивило, так как ей некому было писать. Обратного адреса на конверте не было. Девушка внимательно изучила его, прежде чем распечатала. Почерк был ей незнаком. Буквы были остры на концах и сильно клонились влево, что, в общем-то, было не привычно для девушки.
      «Мадмуазель, я, к сожалению, пишу вам, чтобы сообщить довольно неприятную новость. После нашего разговора у решетки на улице Скриба (надеюсь, вы поняли, что пишет вам  друг вашего знакомого, рассказавший вам о жизни небезызвестного ПО) через несколько дней ко мне пришел он. Я не хочу называть его имени, чтобы, если письмо случайно попадет в чужие руки, никто не догадался об имени нашего общего знакомого. Он пришел ко мне утром, и я не могу сказать, что не ждал его. Я слишком хорошо знаю его, а не в его привычках оставлять что-либо незаконченным. Он, мягко скажем, был в бешенстве. Я ни в чем не виню вас, мадмуазель, что вы поведали ему, кто открыл вам глаза на правду. Вы были испуганы, а он и так бы догадался, кто мог рассказать все вам.
  Мне показалось, что он убьет меня, и, я уверен, он бы так и сделал, если бы не мой верный слуга. Он почувствовал опасность, и совершил довольно неприятный, но необходимый для спасения наших жизней поступок. Сейчас ОН находится у меня в квартире. Я боюсь вызывать доктора, так как это, боюсь, опасно. Я не могу гарантировать, что доктор будет молчать, а лишнее внимание не желательно ни для кого из нас. Он хочет видеть вас, мадмуазель. Поистине я не знаю, зачем ему это нужно, но, думаю, сейчас он не опасен ни для кого из нас. Он слишком слаб, даже чтобы встать. Прошу вас, мадмуазель, подумайте несколько раз, прежде чем поедете к нему. Я пишу это письмо вам лишь потому, что он просит. Я не могу отказать ему в этом… кто знает, может, это последняя его просьба. В последнее время он сильно ослаб. Когда он пришел по мне, силы его были на исходе. Удивительно, что он вообще мог стоять на ногах и даже сражаться. Теперь же он совсем плох. Я не мкдик, мадмуазель, но и мне видно, что дела его плохи. Так что, возможно, встреча с ним вам ничуть не повредит.
  Я прекрасно пойму вас, если вы не приедете. Вами может управлять не столько страх, сколько ненависть к этому человеку, столько ловко играющего человеческими судьбами.
Если вы все же согласитесь  на встречу с ним, то приходите к решетке на улице Скриба завтра к полудню. Мой человек подойдет к вам, он сам вас узнает. Будьте осторожны.
  Ваш искренний друг».
  Флер несколько раз перечитала письмо. Смысл прочитанного доходил до нее медленно, толчками.
  С ним произошло что-то плохое. Эрик, судя по всему, сильно болен. Скорее всего ранен… или что-то другое? Она лихорадочно продумывала возможные варианты случившегося с Эриком. Каждое ее новое предположении было хуже нового, каждое новое предположение приводило ее в ужас. Господи, что же с ним случилось?
  Она забыла всю ненависть и боль, которая жила в ней до прочтения письма. Отбросила и, забыв про гордость и обиду, готова была мчаться к Эрику. Он хотел увидеть ее. Зачем? А вдруг… вдруг он ее любит? Это глупо, но все же…
  Флер еще раз перечитала письмо и тут же бросила его в камин. Как же трудно было дождаться следующего дня…

Хи! Не поняли ничего, да? :crazy:

- Лучше присядь, Флер, нас ждет долгий разговор, - любезно предложил Антуан. Флер передернуло от злости. Она, сердито сдув со лба прядь растрепавшихся волос, села.
  - Откуда? – спросила она.
  - Прошу тебя, не злись на меня, - вздохнув, произнес барон. – Все что я сделал за последнее время, да и все, что делал всю твою жизнь – лишь для того, чтобы ты была счастлива. Ты даже не представляешь, насколько поражен я был, когда узнал причину твоего поведения. Право, Флер, это ужасно. Я понимаю, что ты очень молодая, чувствительная, впечатлительная девушка, но подобного рода влюбленность… я бы легко тебя понял, если бы  это был какой-нибудь юноша твоего круга, но этот человек… существо, будет правильнее сказать…
  Флер молчала. Существо… что ее отец знает об Эрике? Но это не самое важное. Главное, от кого он узнал о нем.
  - Откуда? – повторила свой вопрос она.
  - Я очень беспокоился за тебя, Флер. Особенно меня волновала та странная история с, - тут Антуан усмехнулся, - женщиной, приютившей тебя. Наверно, ты подумала, что я забыл о ней, но  эта история не давала мне покоя. Конечно же, Флер, я не поверил тебе. Разве можно поверить в такую глупость? Ты очень наивна, моя дорогая. И то, что ты резко поменяла свое отношение к Леону: все это не могло не вызвать моих подозрений.
  Единственным. Кому ты полностью доверяешь, является твоя подруга.
  Флер подняла взор на отца. Что!?! Этого не может быть!
  - Ангел мой, не обижайся на нее. Она рассказала нам все лишь из-за того, что хотела помочь тебе. Она тоже беспокоится за тебя, и история с уродом из подземелья не могла не взволновать ее. Правда, она знала очень немного. Лишь то, что ты влюбилась в какого-то мужчину, скрывающего свое лицо. Но найти Перса не составило труда, а твоя подруга подтвердила, что этот человек знаком с твоим возлюбленным из подземелья.
  Флер нервно сглотнула и замерла. Несколько секунд она сидела без движения.
  - Шелли… она не могла, я не верю, - прошептала она.
  Антуан, не разжимая губ, улыбнулся.
  - Поверь мне, она сделала это, чтобы помочь тебе, - сказал он.
  Некоторое время он молча наблюдал за дочерью. Флер лихорадочно теребила в руках кружево платья. Наконец, Антуан продолжил:
  - Ну а человек, называемый Персом, с удовольствием оказал нам своего вида услугу – дождался, когда Эрик придет к нему и послал своего слугу сообщить об этом моим людям. К сожалению, они были довольно далеко от квартиры Перса и пришли слишком поздно.
  Этот Эрик, - барон на некоторое время замолчал, словно пережевывая имя. Пока он его «пережевывал», он морщился от отвращения, словно блюдо было то ли слишком кислым, то ли излишне перченым.  – убил одного из моих людей. Да, Флер, убил! Этот человек  - убийца! Он опасен! Как ты этого не понимаешь?
  В любом случае, этот негодяй сбежал. Мои люди пробовали проникнуть в его дом в подвалах (о нем нам рассказал Перс), но так и не смогли ничего сделать. К сожалению, Перс отказал нам в дальнейшей помощи. Ему сильно нездоровится.
  -  Лучше бы он умер! – со злостью выкрикнула Флер. 
Старший  д`Аржак, хитро улыбаясь, посмотрел на свою дочь.
  - Ты несправедлива к нему, Флер. Это ведь он открыл тебе глаза на этого человека, неправда ли? И это твоя благодарность? Ты желаешь смерти человеку, который столько сделал для тебя? И, насколько я знаю по рассказам Шелли, ты поссорилась со своим возлюбленным в маске? Тогда какая тебе разница до того, что с ним? ведь он не любит тебя?
  Флер вздрогнула, ей захотелось плакать, но она сдержалась.
  - Значит, я прав, - барон удовлетворительно кивнул. – Ну, милая, не стоит так расстраиваться из-за такого ужасного человека, - заботливо проговорил он, обнимая ее за плечи. – Флер, не стоит.
  - Не смей так говорить о нем! – воскликнула Флер и оттолкнула его от себя. Антуан безразлично взглянул на нее.
  - Я говорю правду, Флер. И ты это знаешь.

Так письмо и писал Перс, чтобы ее отец так скажем "поймал ее на деле".

Перс был храбрым человеком, но последние годы его жизни заставили его позабыть обо всем, что приходилось ему делать во время его службы в Мазендаране. Сейчас же Перс хотя все еще сохранил свою силу, но был уже не в той форме. Тем более, что он был болен и никогда  - к его большому разочарованию, но все же никогда – не превосходил Эрика. Даже если бы они столкнулись во время службы Перса в тайной полиции Мазендарана, дарога не смог бы одержать победу. На стороне Эрика было больше преимуществ.
  - Неужели? И кого же? – удивился Эрик.
  - Флер д`Аржак. Это ее отец искал тебя, - подумав немного, рассказал Перс.
  - Зачем я был нужен ему? Чтобы убить? Пусть ни он, ни ты, дарога, не беспокоится. Я не причиню ей никакого вреда. Более того, я больше никогда не буду искать встречи с ней, - заверил Эрик Перса.
  Тот недоверчиво посмотрел на Призрака Оперы.
  - Я больше не могу ничего сказать тебе, Эрик, так как я больше ничего не знаю об этом. Единственное, что мне известно, это то, что мадмуазель д`Аржак выходит за кого-то замуж. Именно поэтому барон и искал тебя. Он считает, что ты угрожаешь этому браку.
- Я? – Эрик, кажется, недоумевал. – Как я могу угрожать браку Флер и этого…, - видимо, он не мог найти подходящего слова, - человека, если она не испытывает ко мне никаких чувств. Я не из тех людей, что заставляют девушек быть с ними насильно.
  Перс немного насмешливо посмотрел на него.
  - Неужели? Мне казалось, что история с Кристиной Даэ…
  - Я не собираюсь повторять прошлых ошибок, дарога! – воскликнул Эрик.
  - Тогда я могу быть спокоен за судьбу девушки, - вхдохнув, произнес Перс. – Кстати, насколько я понял из разговора людей барона, Флер не любит своего жениха. Ей угрожают, что если она не выйдет за него замуж, то тебя убьют. Благо, что теперь они знают, где тебя найти, - неожиданно произнес Перс.
  Эрик резко поднял голову и посмотрел на своего собеседника.
  - Что ж, я прощаю тебя, дарога, но лишь потому, что когда-то ты спас мою жизнь. Прощай. И помни, что это последний раз, когда все сошло тебе с рук. Впрочем, если все пойдет так, как я хочу, ты больше никогда меня не увидишь.
  Он резко развернулся и вышел из комнаты. Перс с тревогой смотрел ему вслед. Он уже сильно жалел, что сказал Эрику о планах барона. И что за дьявол потянул его за язык? О Аллах, помоги бедной Флер!