Лана, что, уже подключили знакомых? Сегодня с подругой опять советовалась (той самой, что подала "гениальную" идею с люстрой.) теперь она хочет оставить Эрика с Дасеном, а Дасен окажется матерью Флер Элизабет, которая оказывается не умерла... д-а-а-а-а... бред полный.
Amy206
 

  он тут даже еще не думал, блин. куда там уж петь
morein

была у меня такая идейка, и, кажется, другого пути у меня нет. значит, скорее всего, побег.
Сайонара

  может, мне тоже пока помолчать? а то идей вообще нет. кроме побега и ожившей Элизабет.

Сайонара бред пошел у меня, да и у Флер есть. Я ударилась в эту трагичность: слезы, ахи-вздохи  и теперь никак не могу вылезти. А побег и вправду кажется мне единственным вариантом, но слишком уж банальным. так неинтересно. есть еще одна идейка, но необдуманная. додумаю - напишу.
  Лана, а кто в галерке то сидит?

  Класс!!! мне нравится! Лана, передайте ему пожалуйста, что он мастер гениальных, но, к сожалению, не подходящих к данной теме планов. Эх, жаль это не юмор, а то так бы и сделала... хм, а Эрик же высокий, какой же шкаф нужен? тем более, что в шкафу еще будет Флер с тюрнуром, Дасен где-то на дне валяться и папаша(для улучшения атмосферы)

  *fi*  *fi*  *fi*
... а потом появляется ревущая толпа фанаток ПО, рвущая на себе одежду и скандирующая: Эрик, да мы за тебя...
  они разметают мертвецов, найдут этот злополучный шкаф, вытащат из него всех ГЕРОЕВ и начнут делить ПО. Эрик передушит добрую половину фанаток, заберет Флер и убежит топиться вместе в Сене, а выжившие фанатки поделят папашу Флер (он даже ничего понять не успеет - дочурка на прощание ему люстрой по башке вмазала) и Дасена (тот будет просить дать ему кислородную маску. за нее - он все сделает, даже поженится.
  в это время мамаша Элизабет, Бюке и Филипп (с ними за компанию м-м Жири, напившаяся, и не понимающая где свои, где чужие) сидят на заборчике кладбища и распевают песни из мюзикла... название... "Кошмары на уоице Скриба" подойдет?

morein эта идея мне тоже нравится. Блин, и какую выбрать?
Лана

  зачем в морг? я еще пожить хочу. лучше в психушку.
Сайонара

дааааа... -0

Елена, если честно, думала, что мне сейчас настучат по тыкве, что я развела тут такой бред на тему продолжения. фуууу...
  Неравные браки - это конечно недопустимо в то время. Да я сильно сомневаюсь, что папаша вообще согласился бы на такого зятя. Даже богатого и знатного. Так что над этим я задумалась уже давно, так что в этом смысле все будет более-менее нормально.
  Спасибо, что шрифт поменяли, а то у меня руки не доходили. Елена, спасибо.

  не бывает, но, если на то пошло, большинство фиков о ПО фантастичны. но помечтать то так хочется...

Елена, никаких пластических операций. я имею в виду, что неравный брак как-нибудь обыграю. мож, смотается она подальше от папаши и будет ему слать открытки на рождество с адресом отправителя "Лапландия".
Лео, может создадим клуб несостоявшихся хирургов?
Донна, что же вы как жестоко к Флер? А вдруг воспаление мозга? Для ее остатков мозгов это очень опасно

* * *

  Орган замолк. Прежде он впитывал всю ярость и боль своего хозяина и превращал их в музыку, но сейчас он молчал. Музыка в подземельях оперы  утихла уже несколько месяцев назад, и больше не давала о себе знать. Призрак оперы, державший прежде всю Гранд Опера в страхе, не находил в себе силы подойти к инструменту и заиграть. Даже встреча с Флер не стала для него вдохновением. Теперь же эта встреча была проклятием, и, хотя в душе Эрика была настоящая буря, его голова разрывалась от звуков органа, он все равно не дотрагивался до инструмента. Да и зачем? Он слышал музыку, она была повсюду. Полная боли, отчаяния, злости и беспомощности она разрывала его на части, она окружила его, сотворила некий кокон вокруг него.
  Эрик, закрыв лицо руками, сидел в кресле. Маска его валялась  у его ног, на полу. Он не шевелился, казался мертвым. Он не плакал – у него уже не было слез -  только бессмысленно смотрел куда-то в темноту. Мысли его путались, сознание было мутным. Он не думал ни о чем, но одновременно его преследовала одна  мысль. Она сжигала его изнутри и, выйдя наружу, превращалась в музыку, звучавшую сейчас в его ушах. Эрик заскрипел зубами и, отняв руки от лица, закрыл ими уши. Он не хотел слышать эти звуки, но музыка преследовала его. Она звучала в его голове, в нем самом. Несколько раз он порывался подойти к органу, но не находил в себе сил  ни физических, ни духовных.
  Орган, казалось, укоризненно смотрит на него и тихо качает головой. Ангел Музыки больше не играл. Он отрекся от самого главного в своей жизни – музыки. Он отрекся от нее так же, как любовь отреклась от него, так же как от него отреклась Кристина – сама музыка, так же как от него отреклась Флер…
  Эрик сам не понимал, почему тогда он прокричал эти слова: «я люблю ее». Что он хотел этим сказать? Гнев, накрывший его тогда с головой, не давал спокойно соображать и холодно принимать решения. Он делал все на одном порыве. Услышав разговор Флер и ее отца, он, забыв обо все на свете,  кинулся в ее комнату и опомнился только когда она вошла. Тогда он на какое-то время растерялся, не зная, что сказать, а потом к нему вернулся гнев и ярость. Его предали. Снова. Но в этот раз он был полностью беспомощен, так как не держал ситуацию под контролем. Он сам отпустил Кристину тогда, он сам шантажировал ее, требуя, чтобы она осталась, а в этот раз все было не так . Он был не готов. Еще утром он был почти счастлив, он любил Флер и думал, что он любим. Любить и быть любимым – разве он так много просил от жизни? Он просил только того, что было у всех людей. Единственное, что огорчало его во время утренней прогулки – это ощущение неопределенности. Он боялся будущего, так как не знал, что будет с ним и Флер в ближайшем будущем. И правильно боялся. Она играла им. А может, просто боялась, что он разозлится и накинется на нее. Возможно, что она и вправду какое-то время чувствовала влюбленность по отношению к нему, но это чувство было мимолетным. Настолько быстрым и незаметным для нее, что она с легкостью согласилась выйти за того богатенького знатного мужчину, друга ее отца.
  Но почему тогда его слова так шокировали ее, так разозлили и обидели? Она ведь еще отчаяннее посмотрела на него, когда он выкрикнул свое странное признание. Может, она все-таки его любит? Или любила. До того самого момента, когда ее подозрения оправдались.
  Почему же он так сказал? И думал ли  он так же? Любит ли он еще Кристину?
  Как много вопросов, и на все невозможно найти ответы. Эрик не мог найти ответ ни на один из них. Он лихорадочно перебирал варианты и ни один из них не казался ему правильным. Музыка заполняла всего его, и он уже не мог спокойно сидеть на месте.
  Эрик вскочил с кресла и кинулся к органу. Его пальцы с трепетом коснулись клавиш, орган загудел. Осторожно, словно к любимой женщине, Эрик коснулся клавиш, словно проверяя, не оттолкнет ли его от инструмента какая-нибудь сила. Но орган не отталкивал. Музыка в голове у Эрика зазвучала настойчивее.
  Он сел за орган и  закрыл глаза. Прошло несколько секунд, проведенных в полной тишине.