Автор: Elcie
Рейтинг:  PG
Жанр: Флафф
Пейринг: Э/К
Основа: роман Леру
Диклэмер: все герои принадлежат их создателям – Гастону Леру, Эндрю Ллойду  Веберу. Никакой выгоды, только собственное удовольствие.
Размер: мини
Саммари: Кристина решила навестить Эрика в Рождество.
От переводчика: флафф, чего еще-то?

Кристина сидела за обеденным столом, ей скучно,  почти тоскливо. До Рождества осталось несколько дней, это было ее первое с Раулем Рождество.
Радостного настроения не было, прошедшие недели были бесконечно длинными и изматывающими, светские рауты сменяли друг друга, все повторялось, один день похож на другой. Иногда Кристина задавалась вопросом, а чего на самом деле стоит Парижский свет? Лицемерие и искусственность, царившие в парадных залах сменялись извращенной порочностью в более уединенных комнатах. Стены надежно хранили свои тайны, не позволяя рухнуть внешней благопристойности брака. Как долго их с Раулем любовь сможет противостоять  разврату в самых разных его проявлениях?

Не долго, как она подозревала, если уже их брак не пал жертвой светских нравов. В ее жизни мало того, что могло принести радость. Унылое и бесцветное существование, бесконечный в своей монотонности парад показной искусственности, это было совсем не то, чего Кристина ожидала от брака. Время изменило многое, и теперь Кристина дорого бы отдала за то, чтобы вернуться на год назад, когда она была еще невинна, когда еще не упала завеса таинства, скрывавшая от нее такие стороны жизни, как жажда, страсть, сексуальность. Как далеки были те дни, когда Кристина краснела, выслушивала истории, которыми делились между собой девочки-танцовщицы. В какую бы краску вогнали бы самых опытных из ее подруг, ее теперешние рассказы. И все же, подобно тому, как все в жизни постепенно сходит на нет, угасал и пыл Рауля.

В своих мыслях она часто возвращалась в Оперу. Подавить воспоминания о кошмаре, изменившем ее жизнь в одночасье, было нелегко, и она часто просыпалась с криком ужаса.
Поворачивая скорпиона, она помнила, как герой ее снов приближается  к ней так близко, как только это можно представить, так нерешительно, словно ребенок. Эрик намеревался поцеловать ее.
Его уродство, его злость, его безумие, светившееся в глазах, заставили ее возненавидеть его в ту минуту, когда он вынудил ее дать обещание, о том, что в Рождество она вернется.
Эрик выкрикивал страшные угрозы, сам он тогда представлял собой живое воплощение кошмара, и Кристина дала обещание, опасаясь, что он может их разыскать. Безумный страх не лучший советчик, но, теперь, когда она по прошествии времени смотрела на события того дня, ей все больше начинало казаться, что отнюдь не Эрик, а она была тогда хозяйкой положения. Его отчаяние, злость, даже безумие не коснулись бы ее. Он просто не посмел бы. Его чудовищная, его ужасная любовь защищала ее от него, лучше, чем самые толстые стены и самые длинные расстояния.

Человек странное существо. То, что пугает, не может не привлекать. Кристина все чаще задумывалась о прошлом, ее неудержимо тянуло в Оперу. Она пообещала себя, что просто увидит его, выполнит обещание и сразу же вернется назад, к Раулю.

Сразу после обеда, она написала по-шведски письмо, старательно изменив почерк.

« Дорогая, Кристина,

Я внезапно заболела, мне не к кому более обратиться, и я умоляю вас о помощи! Приедьте так быстро, как это только возможно. Я все еще живу в том доме, где вы с вашим отцом так любили бывать.

Преданная вам,
                Мария.»

Она подложила письмо в вечернюю почту, и  тут же показала письмо Раулю.
- Но это наше первое Рождество! – в голосе его была боль.

Не без угрызений совести, Кристина уговорила его отпустить ее. Рауль суетился, настаивая на том, чтобы она взяла с собой теплую одежду, не отходил ни на шаг, и в момент прощания, Кристина едва не раздумала.
- Кристина, я люблю тебя! – столько искренности было в его голосе.

Она едва помнила, как садилась в поезд, как ехала в экипаже к зданию Оперы, как отрывала калитку на улице Сквиба. Опомнилась только, когда в темноте блеснули желтые глаза.

Он еще сильнее исхудал, если такое представлялось возможным, но он был спокоен и разглядывал ее с насмешливым любопытством.
- Вы прибыли? Я не ожидал вас увидеть,  - его голос был по-прежнему невероятно красив, но в нем появились какие-то новые нотки. Усталость?
- Да, ведь я обещала, - Кристина пыталась держаться спокойно,  уверено, и спрятала за спиной дрожащие от нервного волнения руки.
- Ну, мы то с вами знаем, чего стоит ваше обещание, - язвительно заметил он.

Кристина хотела возразить, но не нашла слов. Это был не тот прием, которого она ожидала. Где безоговорочная преданность, где слезы? Она понимала, что напрасно ждать всего этого, после того, как они расстались, но его холодный прием разочаровал ее намного больше, чем она хотела признать. То отвращение, которое она к нему  испытывала, могло убить его любовь. И что же тогда осталось между ними?

В прошлом при мысли о том, что он к ней прикоснется, ее окатывала волна животного ужаса. Его уродство, его страсть не могли не пугать, в то время, как намерения Рауля, казались такими простыми и ясными, в них не было и намека на ту одержимую страсть, которую испытывал к ней Эрик.

Теперь же, когда брак сделал ее женщиной, многое перестало пугать. Его не естественная худоба, ледяные пальцы и запах мертвой плоти были ей неприятны, но ужаса более не вызывали.

Он держался с ней холодно, даже отчужденно, все то время, пока они плыли на лодке, не сказал ей ни слова, даже не обернулся.

Когда лодка причалила к берегу, Эрик не оглядываясь, вышел из нее, но Кристина не двинулась  с места. Она замерла и не двигалась, пока Эрик не понял, что она не следует за ним. Наклонившись вперед, Кристина протянула руку, чтобы он помог ей выйти из лодки.

- Разве вы забыли, что вам противно касаться меня? – в его глазах плескалась ярость, но Кристина не испугалась. Несколько долгих секунд продолжалась борьба взглядов.
- Мне напомнить вам? – Эрик не выдержал первый, и резко схватил ее за руку, почти выдернул из лодки. Запах смерти, вызывал у Кристины приступ тошноты, но она не отвела взгляда.
- Спасибо, Эрик, - она выдавила из себя улыбку, впервые порадовавшись тому, что за время своего брака научилась скрывать свои чувства.
Он ничего не ответил, и молчал до самого дома.

Кристина ожидала увидеть полуразрушенный и, возможно, заброшенный дом, но ее удивлению не было предела, когда она увидела наряженную елку, чулки, висящие на камине, и празднично накрытый стол.

- О, Эрик, это замечательно! – восхищение ее было искренним,  как  под гипнозом Кристина разглядывала  маленьких зверей, вырезанных из дерева с таким искусством и любовью, что они казались настоящими в свете камина.

- Это? – начал Эрик, но Кристина, догадавшись, что он намерен сказать гадость, перебила:
- Я чувствую, будто я снова девочка и снова в Швеции. Вы были в Скандинавии, Эрик? Там просто волшебно зимой, будто сказка, оживает перед твоими глазами. Снег блестит в лунном свете, и все вокруг так красиво, и словно нет в мире никого кроме тебя. Знаете, Эрик, мне кажется, я совсем не изменилась. Чувствую, что сейчас никого нет в этом мире, кроме нас, - она на секунду замолчала, наслаждаясь его растерянностью, и как только он захотел что-то сказать, вновь перебила. – Замечательно пахнет, и все так аппетитно выглядит, давайте есть!

- Как пожелаете, мадам,  - он подвел Кристину к ее стулу, налил вина и исчез на кухне.
В течение нескольких минут стол был заставлен всевозможными деликатесами, Эрик не отходил от нее, спрашивая, что она предпочитает, словом, являл собой образец вежливости и внимательности. Кристина не могла отделаться от впечатления, что перед ней разыгрывается очередное представление, и Эрик является ее вниманию, то в образе ожесточенной Немезиды, то доброй бабушки, которая не знает, как угодить любимой внучке.

Себе он ничего не положил, а уселся напротив нее, и в комнате вновь повисло молчание.

- Почему вы не едите? – спросила Кристина.

- Я не могу, есть в маске, разве вы не знаете? Я не хотел бы испортить вам аппетит.

- Не будь смешным, Эрик, сними маску, сейчас не время для глупых обид!

- Где же ваше любопытство, Кристина?
Эрик попытался еще что-то сказать, но Кристина его не слушала, а только болтала без умолку, вынуждая его отвечать на бесконечные вопросы о его доме, о новостях Оперы.

Когда обед подошел к концу сил у Эрика на спор просто не осталось, непривычный к столько длительным разговорам язык просто отказывался ему повиноваться, и он с невольной завистью смотрел на Кристину, которая, казалось, и не думала утомиться от беседы.

Кристина кинула осторожный взгляд на Эрика. Сил на то, чтобы сказать какую-нибудь глупость у него, вроде бы не осталось.

- Вы не поцелуете меня на ночь?

Оказалось, что ее надежды были тщетны, не то у Эрика открылось второе дыхание, но он одарил ее диким взглядом, и казалось, едва сдерживается, чтобы не ударить.
- Так вот во что вы играете? Вы хотели помучить меня, да я действительно хотел поцеловать вас! Вы пришли посмеяться надо мной!

Он продолжал говорить, но Кристина слушать его не собиралась – поднялась, и подошла близко-близко, обняла за шею, не позволяя вырваться, легко коснулась губами губ, а потом, все куда-то исчезло, остались только они двое, а потом и Эрик исчез, и только тонкие холодные губы, горячее дыхание, и неистребимый запах смерти, который передался ей, заполнил легкие, едва позволяя дышать, ноги отказались слушаться, и если бы Эрик ее не подхватил, она бы просто упала.

- Иди, - Эрик первым нарушил тишину. Лицо было непроницаемо, но глаза были несчастными.

Кристина не двигалась, не зная, как поступить. Она стояла растерянная, разрываясь между эмоциями и голосом разума, не зная, кто победит, пока Эрик не обнял и не сжал ее в объятиях, и голос разума смолк под бурей сметающих все на своем пути эмоций.

- Я правильно все понял, Кристина?  - прошептал он ей в ухо, и в голосе было неверие самому себе.

- Правильно, - просто ответила она.

Он, наконец, улыбнулся кривой, измученной улыбкой, потому тут же засмеялся, не зная, что делать и как реагировать. Коснулся дрожащей рукой волос, лица, шеи. Снова и снова, повторяя одно и тоже движение, словно ничего сейчас не было более важного.

- Кристина, я люблю вас, о, мой ангел, я боюсь, что умру от счастья…

Длинная декабрьская ночь подошла к концу, сказка Рождества заканчивалась, но вряд ли это имело значение для двоих, для которых сказка только начиналась…

Отредактировано layara (2006-05-03 11:28:06)