Ну тогда, ладно! Тогда, вообще хорошо! Не будет притензий к Призраку!
А "интрига" будет потом, не скоро. потом поймете.  Это для дальнейшей почвы хе

6.

- Рауль…
- Кристина?
- Рауль, пожалуйста, обними меня и никогда не отпускай!
- Что-то произошло, Кристина?
- Н-нет… ничего. Честно. Совсем ничего... – Голос сорвался, словно камушек, со звоном покатился в обрыв страха и лжи. - Просто… просто обними меня, и все. Пожалуйста.
- Кристина, ты вся дрожишь… - Ее муж взволнованно посмотрел на нее. – Правда ничего не произошло? На тебе нет лица. Ты напугана?
- Нет же, нет. Все хорошо. Просто… просто такое бывает, мне бывает иногда страшно. Очень страшно.
- Этому есть причина?
- Нет. Никаких причин. Простой беспочвенный страх. Глупый беспочвенный страх. Сама себя ругаю за эту слабость…
Что он сделал с нею? Что сделал он с ее жизнью?! Так нельзя, так невозможно.
Что он сделает с их жизнью? С жизнью ее мужа?
Осколки. Тысячи крошечных осколков. Осколков времени, их жизней и чувств…
Столько времени она где-то в самом укромном уголке своей души, который не открывала даже самой себе, ждала этого момента, а сейчас была готова проклясть все это, только бы это никогда не коснулось ее снова.
Она слишком боялась неизвестности.
И вместе с тем, понимала, что она манит ее, подобно языку пламени, притягивающему мотыльков в ночи.
С легкостью сжечь все ради неизвестности…
Это выше ее сил.
Глупый наивный детский страх. Какую боль он приносит.
Почему?

--

Жюли пришла в сознание только около полудня следующего дня. Теперь, по крайней мере, она не ощущала эту ужасную дрожь во всем теле, от которой ее передергивало, лишь немного ныла нога и она чувствовала бессилие. Но это уже не так страшно. Можно сказать, даже совсем не страшно.
Это было куда терпимее, чем то, что ей довелось испытать тогда, когда она свалилась в овраг, безрезультатно валандаясь в грязной холодной жиже,  которая затекала ей в рот, напоминая о себе болотным привкусом, заставляя давиться ею, глотать, чувствуя частые желудочные спазмы, того и гляди, обещая вывернуться наизнанку.
Девушка открыла глаза, стараясь отойти ото сна и бреда, в котором находилась.  Несколько секунд она пыталась понять, что произошло.  Она неподвижно лежала на кровати, и затем, наконец, начала осознавать, что находится она у себя в комнате, а не на холодной улице, вся до нитки продрогшая и замерзшая, ей тепло, и даже очень тепло. От того, что она чувствует еще чье-то тепло так близко и так отчетливо.
Тепло, и биение сердца, волной проходящее по позвоночнику, замедляющееся у кончиков пальцев, и отражающееся пульсацией в самом мозгу.
Ее сердца?
Она вздрогнула.
Ее  левая щека чувствовала человеческое тепло и стук человеческого сердца. В груди Жюли что-то перевернулось и упало в самую глубину  души. Возможная догадка на мгновение испугала ее.
Вот уж чего никогда не приходилась, так это просыпаться подле малознакомого мужчины. Да  и подле хорошо знакомого – тоже не приходилось. Сей факт кого угодно повергнет в ужас.
Она почему-то захотела что есть силы закричать, но быстро спохватилась, и зажала себе рот рукой, дабы все-таки не проронить крик ужаса.
Жюли несколько секунд просто вдумчиво слушала чужое  дыхание, потом очень аккуратно и осторожно приподнялась, оглядевшись. На ней не было ничего кроме нижней рубашки, она поспешно натянула на себя одеяло, негодуя фыркнув.
Еще не лучше. Ничего не скажешь, многообещающее пробуждение!
Она повернулась к нему, и с интересом начала вглядываться в его очертания, наклоняясь все ближе и ближе, чтобы получше рассмотреть его.
В голове зароились какие-то отрывки воспоминаний, только сейчас она не могла понять, где в этих воспоминаниях правда, а где ее фантазия.
Все, чего она так боялась  в нем все это время, и вполне оправданно   - так это его маска, как ей показалось, которой он, если и не стыдился, так избегал повышенного интереса к ней  со стороны других. Он, кажется, не подозревал, что она смотрит на него так близко. 
И наверное, это и хорошо.
Она, осторожно наклонившись над ним, протянув трясущуюся от страха и нерешительности  руку, все же решив дотронуться до маски. Разве возможно вот так все время ее носить? Неужели удобно? Должно же быть что-то, отвечающее на вопрос – почему.
Если бы сейчас Жюли остановила себя, она, наверное, просто умерла  бы от любопытства. Как она не пыталась уговорить себя – не делать этого, остановиться пока не поздно, пока еще может, пока не случилось что-то дурное, любопытство брало верх, просто раздирая душу напополам.
И все-таки  она боялась.
Она боялась, что сейчас этот человек может очнуться и застать ее так близко к себе, крайне не приветствуя это.
Хотя, она тоже была не в восторге от того, что обнаружила его рядом с собою, когда проснулась. Жюли снова покраснела, почувствовав, как начала пульсировать в висках горячая кровь.
Ее рука медленно приближалась к его лицу. На секунду замерла в воздухе. Она прислушалась – все так же ли  он мирно дышит, не проснулся ли он? Кажется, она была еще не готова, чтобы он вот так быстро проснулся. Ей хотелось еще получше рассмотреть своего гостя.  Убедившись, что нет – она несмело коснулась его маски.
Ничего такого.
И зачем он ее носит?
Он пошевелился. Жюли в ужасе замерла, перестав дышать. Но пробуждения не последовало.
Ее рука плавно скользнула вниз, и пальцы опустились в ее кромке.
Вдруг кровать заскрипела, Жюли подпрыгнула на ней, у нее в глазах что-то мелькнуло с такой скоростью, что она, не поняв в чем дело, даже не смогла вскрикнуть от неожиданности.  Рука Жюли была перехвачена, не позволив снова притронуться к лицу. Он резко поймал ее  запястье, и мгновенно обезоружил, стремительно перевернувшись, тем самым, подмяв под себя, обезопасив свое положение.
Если бы от испуга уже в который раз постигшего ее за ближайшее время можно было бы умереть, то Жюли была бы уже мертва. 
Жюли  ощутила, как ее руки зафиксировали у нее над головой, вытянув ее по всей длине кровати, и плотно прижав к матрацу.
Она захныкала, и скривилась в обиженной гримасе. Не самое приятное ощущение. Ей хотелось набрать в легкие воздуха, чтобы глубоко вздохнуть, но она не могла этого сделать под тяжестью чужого тела.
Ее тело ответило на это дрожью.
- Что… что ты себе позволяешь? – Тяжело дыша, захрипел он.
Еще немного, и она бы сотворила с ним это.
В который раз, полностью обезоружив, ведомая любопытством, изменнически обнажив, оголив перед всем окружающим его миром и своим взглядом, выставляя напоказ те страхи и ту боль, которые он так пытался укрыть, о которых он так желал забыть.
Нет, никогда он не сможет этого сделать.
Всякий раз посторонний глаз будет цепляться за чуждый привычному людскому облику кусок белого щита, старающегося  оградить не только его хозяина, но и любопытствующих от ненужных вопросов, не нужных взглядов, воплей ужаса, страха и разъяренных возгласов в его сторону. 
- Я…я… Это что вы… вы… себе позволяете? – Облизнула она пересохшие потрескавшиеся губы. – Мне… трудно дышать. Отпустите меня!
- Ты хочешь сама причинить себе вред?! – Зарычал он на нее.
Даже если бы она изо всех сил билась в его руках,  все равно вряд ли у нее был бы шанс вырваться.
Девушка застонала, пытаясь пошевелиться, но тяжесть другого тела  не позволила  этого сделать.
Впрочем, его хватка не была такой уж сильной, он где-то в подсознании совсем не хотел снова причинять боль этому маленькому и хрупкому тельцу, наоборот, мысль об этом пугала его.
Но Жюли была напугана,  и все свои ощущения чувствовала вдвойне остро.
Не совсем приятно, не совсем и отвратительно.
Она вдруг сама испугалась своих мыслей. 
В ее голове, казалось независимо от ее желания, возникали и проносились какие-то странные порывы и желания, которые до этого момента она даже боялась самой себе раскрыть. Она вряд ли могла сейчас себе признаться в том, что такой вот неожиданный тесный контакт с мужчиной может вызвать в ней странное и непонятное ощущение.
- Я не хотела причинить вам вред… - Жалобно прошептала она, уповая на его снисхождение.
Но, похоже,  он был не намерен прощать ей ее неосторожный проступок. 
- Что ты хотела узнать? Проклятая любознательность! – Тяжело дыша, наградил он ее презрительным взглядом. – Зачем!?
- Месье… - Еле слышно говорила Жюли. – Прошу вас… отпустите… - сказала она, только потом подумав, а действительно ли ее тело так уж желает, что бы ее отпустили или ей вполне приемлемо и так?
- Не смей этого делать! Не смей трогать меня вообще, черт тебя побери, проклятая девчонка!  Ясно тебе? Не прикасайся ко мне вообще! Никогда! – Раздосадовано прохрипел  он, одновременно с этим ощущая, как заметно участилось ее дыхание. – Никогда! 
- Хорошо. Не буду.  Но это почти невозможно, пока вы сами до сих пор прикасаетесь ко мне!
Он удивленно посмотрел ей в глаза.
А девчонка не так уж и глупа!
Его руки медленно начали разжиматься, давая ей возможность освободиться. Он медленно, отпустив, освободил сначала одну ее руку, потом вторую и сам,  приподнявшись,  освободил ее от себя,  выпрямившись и сев на краю кровати.
Жюли приподнялась. Тряхнула головой, чтобы как-то прийти в чувство после случившегося, в-первую очередь, стыдливо отведя глаза, поправила соскользнувшую с плеч рубашку.
- Не смей, понятно!? – Еще раз велел он, вздыхая, и сам, приходя в себя.
- Я уже поняла. – С обидой пробормотала она.
Жюли надулась.
Ну и пусть.
Пусть хоть вообще никогда больше не заговаривает с ним, не смотря в его сторону.
Ему же проще и легче будет.
Избавится сразу от стольких проблем.
- Что такого я хотела сделать? – Без доли страха спросила она с надрывом. Казалось, сейчас она  готова была, выпустив когти, о которых он и не подозревал, кинуться на него. – Я всего лишь хотела…
- Не надо…   - перебил ее он, - этого делать. Вообще ничего не надо. Я же сказал – не трогай меня!
- Хорошо. – Отвела она взгляд, хмуря брови.
Не надо, так не надо.
И вообще, это не она его столь бесцеремонно вжала в матрац. Как, должно быть, она глупо выглядела! Жюли заворчала что-то себе под нос.
Она тоже была раздражена. Не меньше его.
Ее разум восставал против того, что пару минут назад ее совершенно  незаслуженно напугали, она  не заслуживала такой расплаты.
- Подумаешь…  – Пожала она оголенными плечами, скривившись. – Вы, например,  вообще сняли с меня всю одежду.
На сей момент это было для нее самым оскорбительным и ужасным.
А вот за это и, правда, можно вцепиться клыками в горло.
Клыками, которых у нее не было…
- Иначе было нельзя. – Объяснил он ей с неохотой. – Она была мокрой. Что приказали бы, мадмуазель, мне делать? Смотреть, как  медленно отдаете богу душу? Действительно, я не догадался. Было бы интересно.
Жюли встрепенулась, ее глаза загорелись возмущением.
А вот это уже сложно снести безмолвно, как рыба.
Сказать ему что ли что-нибудь?
- Предпочла бы спать в мокрой одежде?! – Опередил ее Эрик.
- Да.
Он кинул на нее гневный взгляд.
У беспомощного котенка и правда стали показываться коготки.
Может это и к лучшему.
-  Мне вообще пришлось постараться, что б отыскать тебя… - С неприязнью сделал он на этом акцент.
И правда пришлось, что она знает?!
- Я вас не просила! – Огрызнулась Жюли, и еще сильнее завернулась в одеяло, желая избавить себя от его взгляда. – И трогать мою одежду тоже не просила! И меня трогать тоже не просила!
Ну началось! 
Иногда у него появлялось желание просто вырвать язык этой девчонке.
- Надо было оставить тебя там! – Быстро развернулся он к ней, сверкнув глазами. Если бы мысли могли материализоваться, на Жюли сейчас бы обвалился потолок,  - чтобы ты замерзла в ледяной воде. Мне бы было меньше забот! А вообще…
- Что? – Прищурилась Жюли, и подтянула одеяло до самого подбородка. – Это мне вот хочется знать… - она указала пальцем на место рядом с собою, - что вы тут делали?
Действительно – что?
И дернул его лукавый провалиться в сон рядом с ней.
Меньше всего он желал этого.
Как только позволил непрошенному сну взять над своим организмом верх?
- У тебя был жар и ты бредила…
Глупее объяснения быть просто не могло.
- И что,  по этой причине я тут вас обнаружила?! Вы со всеми девушками так поступаете?
- Замолчи! – Прикрикнул он на нее, что бы наконец-то та прекратила повышать на него голос.
Дурочка!
Она даже понятия не имела, что своими словами могла натворить, всколыхну в нем все самые глубокие мысли и раздумья.
Его разум затрепетал.
Нет, конечно. Не трогал он ее, и не хотел, не желал, и запретил себе даже думать.
А она всего лишь глупая девчонка, которая и не подозревает, что может натворить своей глупостью.
Просто усталость дала о себе знать, сморив в один из прекрасных моментов, когда он был подле, не решившись оставить ее в бреду.
Жюли замолчала, закусив губу, обиженно косясь в его сторону. Но это подействовало. Она притихла. 
- Я ничего с тобой не сделал, не бойся. – Проговорил он, словно выдав свой самый сокровенный страх.
Ну да. Ничего.
Только бы не вспомнила про то, так отдаленно напоминающее неумелый поцелуй, застыдив, и, переполняемая ненавистью, задыхаясь отвращением жестоким упреком не кинула ему прямо к ногам, как изодранное в клочья такое стыдливое воспоминание.
Он поднялся с кровати, рассеяно осмотрелся, уже по прошествии времени только сейчас спохватился, поспешно проверил – на нем ли маска, и потом перевел взгляд на девушку. Та хмурилась.
- Хватит.
Она опустошенным взглядом смотрела на него.
- Тебе лучше? – Ровным тоном спросил он вдруг, чтобы хоть как-то разогнать это напряжение, повисшее между ними.
- Лучше. – Ответила она честно.
- Нога… как твоя нога?
Ах да, нога!
Жюли совсем забыла про нее, и вот только теперь, когда он напомнил ей о ней, она дала о себе знать, начав побаливать.
- Болит. – Прошептала она, высовывая ножку из-под одеяла, и начав пристально рассматривать ее, прикладывая усилия, чтобы слегка пошевелить ступней.
Затем девушка подняла глаза на него, замечая его пристальный взгляд, огибающий очертания ее ножки,  и поспешно прикрыла ее одеялом, оставив на поверхности только ступню.
Он, наблюдая это, заметив ее откровенное и такое наивное смущение, хмыкнул, разворачиваясь, и направляясь к двери:
- Мадмуазель, вы такая странная, - произнес он, открывая дверь, - могу вас заверить, что вы мне совершенно не интересны. Не переживайте за себя. – Это звучало как насмешка, и она сыграла свою роль.
Было обидно. Очень обидно. Только вот – не ясно, почему столь обидно звучало для нее это его заявление.
Совершенно не интересна?
Совершенно?
То есть – совсем, совсем? 
Она не знала, как это можно было объяснить, но ее досаде, вызванной его словами, не было предела, она чуть не заплакала от обиды,  просто не в силах сдержаться, когда он оставил ее в одиночестве, резко с грохотом захлопнув за собою дверь, и ей грешным делом показалось, что зашатались стены, зазвенело стекло в окнах.
Ее переполняла какая-то странная необъяснимая досада.
Кинуться бы за ним в след и сказать ему тоже что-нибудь такое, что бы ему… ну, в общем, тоже стало обидно.
Да нога болит, не встать, не то, что вдогонку броситься за ним. 
Конечно же, он сказал ей не правду.
Не соврал.
Но и правдой это не было.
Вроде и не интересна, вроде и все равно. Да почему же тогда прямо сейчас не взять и не уехать? Забыть обо всем, и о слезах этих, таких наивных, таких неподдельных, и об этом взгляде, как у маленького напуганного беззащитного зверька, с такой надеждой и нужной в чем-то непонятном, обращенном к нему, и об этой хрупкой фигурке, об этих ручках, так цепко вцепившихся, там, в темной комнате ее отца, не желая отпускать его, и об этом щемящем ощущении в груди, когда она хмурится, или того хуже – рыдает, обо всем.
Около четверти часа Жюли просидела, тупо глядя на дверь.
Ее сердце застучало сильнее, одержимое какой-то непонятной радостью, когда дверь отворилась.
Ей не мало сил потребовалось, чтобы сокрыть улыбку, когда она увидела его.
Только как-то даже и не престало вот так откровенно выдавать радость после всего, что произошло.
Уж если обидеться, то обидеться.
И никакого снисхождения.
- Дай мне посмотреть, что с ногой.
Было просто необходимо осмотреть ее ногу, на которую она жаловалась. Но Жюли почему-то немного смущалась и никак не желала ему доверять свою больную ногу, то ли играя с ним, то ли жестоко сводя с ним счеты за все, что он наговорил ей до этого.
Если уж я вам так не интересна, то лучше вообще не подходите ко мне! – Подумала она, и решила, что никогда и не за что не позволит прикоснуться ему к ее ножке.
Хотя, чего скрывать, нога болела, и она очень хотела узнать,  насколько это серьезно.
- Я просто посмотрю.
- Нет. – Упорствовала девушка, уже, наверное, в раз третий выдавая ему один и тот же ответ.
- Чего ты боишься? Я не сделаю тебе больно, я буду предельно осторожен.
- Нет. – Настойчиво пряталась  она ее под одеялом. – Разве вы врач? – Наконец спросила она, поглядывая на него хитро.
- При чем тут это? Тебе необходим врач?
- Врач понял бы, что с моей ногой, а вы…
Довольно.
А с манящим хрустом свернутую шею к больной ноге не прибавить?
- В чем-то я могу разобраться не хуже врача. – Теряя терпении, раздраженно сказал он. – Ну хорошо, если тебе угодно врача… - Уже не вынеся этого издевательства, направился он к двери.
- Н-ну… ладно.  – Вдруг услышал он, когда собирался уже уйти. Он обернулся. Похоже, Жюли одумалась, и все-таки решила ему довериться. – Хорошо, посмотрите тогда все же, что с моей ногой… если вам не сложно. – Добавила она виновато.
А вот сейчас бы сказать – сложно, еще как!
Нет ничего хуже, чем связаться с ребенком.
Тем более если этот ребенок время от времени просыпается в хорошенькой и весьма миленькой девушке!
Он вздохнул, аккуратно, стараясь не причинять ей боли, положил ее ножку на коленку. 
При первом же его прикосновении к ее ступне, Жюли вскрикнула так, будто бы ее окатили кипятком.
Похоже, самое сильное оружие женщины – это визг.
Он вдвойне сильнее, когда ты к нему не привык.
- Так больно?
- Еще как! – Округлились ее глаза.
Спустя несколько минут осмотра, он аккуратно снял ее ногу со своих коленей, и она с трудом, но довольно быстро убрала ее под одеяло.
- Ты потянула связку, и только.
- Болит.
- Это не смертельно. Я думал, все может быть куда серьезнее.
- Я буду ходить? – Наивно спросила Жюли, что не могло у него не вызвать легкую улыбку.
- Нет, будешь хромая, - усмехнулся он. – Все ухажеры разбегутся, не догонишь.
Жюли скривила губы, готовая расплакаться навзрыд.
- Шучу. – Поспешно добавил он, замечая ее выражение лица. - Не бойся, нет, конечно. Необходимо немного ее подлечить и все будет хорошо. Будешь снова бегать… по оврагам. Только я больше не буду вытаскивать тебя из речки, в которую ты свалишься… с меня хватило одного раза.
Жюли снова надулась, и отвернулась.
Незаурядное чувство юмора.
Если он вообще им обладал.
- Ладно. Когда  поправишься, - сказал он уже совершенно серьезным, но на удивление снисходительным  тоном перед тем, как покинуть ее комнату и дать ей поспать, - тебя будет ждать кое-что, что, думаю, должно обрадовать тебя…
- Что? – Удивилась Жюли, откидываясь на подушку.
- Потом сама узнаешь.
- А когда?
- Не сегодня. Когда поправишься.

--

Мысли об этом погрузили ее в глубокий сон.
В котором она и проспала вплоть до середины ночи.
Ее еще совсем юная головка была не в силах осмыслить и принять все то, что она пережила, а в такие моменты, как известно, разум начинает искать пути выхода, и порою зло шутит.
Кошмар, так походящий на реальность  душил ее, отнимая воздух.
В голове плясали устрашающие ее образы, с каждой секундой она начинала ощущать, что она задыхается, в ушах снова начинает что-то гудеть, голова пухнуть, а губы, что-то шептать, вымаливая спасения.
Ей не могло придти в голову, что она просто лежит, уткнувшись носом в подушку.
Жюли вскрикнула в удушье от страха, резко приподнявшись на кровати, захлебываясь собственными слезами.
Она, задыхаясь, сидела на кровати, запустив в спутанные волосы руки, пытаясь придти в себя и снова обрести чувство реальности.
- Жюли, что произошло?
Она поспешно подняла глаза, отозвавшись уже за это время стать таким родным и знакомым, голос.
- Кошмар… это кошмар, - прошептала она.
Его рука аккуратно коснулась ее лба.
- Тебе приснился кошмар?
- Д-да… - Сама не зная, так ли, ответила Жюли.
- Что ты видела? – Присел он на край ее кровати.
Жюли хватанула губами воздух.
- Ничего. Ничего такого…
…О чем бы хотелось рассказывать.
Кошмары вообще не столь приятно расписывать в красках.
Тем более, когда от них еще порядком не отошел.
- Это всего лишь сон. – Он еще раз коснулся ее лба. Если жар и был, то уже не такой уж и сильный. Можно считать, девчушка пошла на поправку.
Вот и замечательно.
Пускай поправляется поскорее.
Он скорее отсюда уедет.
Куда? Опять в свою оперу?
Да не важно, уедет, и все. Ради чего он вернулся – он добился. Увидел ее. Поговорил с нею. Кристина все сказала, лелеять мысль о том, что она одумается, что она пожалеет о содеянном, что она вернется – безрезультатно, только растравливая и без того измученную душу.
- Все нормально. Ложись… ложись, и попытайся уснуть. – Утомленно произнес он.
Жюли скосила на него в полутьме взгляд.
А он, похоже, и не ложился.
Появился бы столь незамедлительно он на пороге, если бы сам пребывал в глубоком сне.
Как минимум, человеку хотя бы надо одеться.
Он же, не смотря на ослабевший у  горла ворот рубашку, и на небрежно засученные до локтя рукава, был в  вполне опрятном виде. Даже в жилете поверх рубашки.
Или он спит в жилете?
Жюли невольно хихикнула про себя от такой мысли.
Забавно было бы задать ему еще и этот вопрос, и тогда точно от тумака не ускользнуть.
Интересно, чем он занимался посреди ночи, когда нормальные люди спят?
- А что вы делали? – Закусив нижнюю губу, спросила Жюли.
- Ничего. Ничего особенного.
- Тогда… - прошептала она, - я могу попросить вас кое о чем?
О чем, интересно, она собралась просить его среди ночи?
Он, выжидающе, посмотрел на нее.
- О чем?
- Вы бы… вы бы не могли… могли побыть здесь со мной? – Наивно  спросила она, заметив, как он растерянно приподнял одну бровь. – Просто остаться… - Объяснила она, словно боясь, что он не поймет ее.   – Мне страшно. Сама не знаю от чего. Но все это… эти кошмары…  Возможно, если бы я была здесь не одна, мне не было бы так жутко… и простите пожалуйста за то, что… ну в общем, за эту ссору утром.
Нашла ссору. Перепалка. А если бы она имела несчастье побольше времени побыть подле него – она бы даже за ссору это не приняла. Не видела она, что такое ссора и что он может сделать.
Сущий ребенок.
Вообще-то, о таком одолжении дети просят своих родителей.
Но вот уж на чью роль он совершенно не хотел претендовать, так это на эту роль для этой девочки.
И что она предлагала ему – вот так просто остаться с ней в комнате, сидеть, стеречь ее сон, или даже прилечь рядом?
Или юной мадмуазель столь понравилось просыпаться не в одиночестве?
Глупость. Определенно глупость. А он не может себе ее позволить.
К тому же, честно сказать, он за все это время сплошной сумятицы решился все же сесть за перо и бумагу, как знать, может он сможет хотя бы отчасти успокоить душу, может, сможет что-то написать.
С того времени, как Кристина покинула его, а партитура столь дорого ему творения погибла в огне – ему не хотелось снова притрагиваться к бумаге, снова пытаться написать хотя бы что-то.
- Что ты хочешь, что бы я сделал? – Так и  не понимая до конца, спросил он.
- Чтобы вы остались со мной… как в прошлый раз. – Добавила она, густо покраснев. – Мне так было бы не очень страшно.
Он несколько секунд в недоумении смотрел на нее.
Ничего не скажешь – хорошая просьба.
- Все же… простите, за то, что я наговорила вам тогда. – Извиняющимся тоном снова попросила она, опуская глаза. - Я вообще-то, наоборот, должна была поблагодарить вас. Ведь вы вытащили меня оттуда. Сама бы я… никогда не выбралась! – Жюли начала искать в темноте его руку. – Я…я… ну пожалуйста. – Сказала она поникающим голосом.
- А по утру ты снова зайдешься страшным визгом и плачем, указывая на то, что я тебе причинил вред! Похоже, у тебя снова жар. – Усмехнулся он. – Не иначе бредишь!
Жюли угнетенно вздохнула.
- Да нет же…
Ее просьбы были такими странными для него, что последнее время он перестал понимать, где она  бредит, а где говорит в здравом рассудке.
- Так вы побудете здесь?

--

Как ни странно, но кошмары ее этой ночью больше не мучили.
Не считая одного.
Под самое утро.
Разбудившего ее. Вырвавшего из приятного ощущения сладковатой дымки обволакивающего мягкого сновидения. 
- И как это понимать?!
Голос.
Такой знакомый.
Взбудораженный и сорвавшийся.
Чей?
Жюли резко взмахнув ресницами, открыла глаза.
Сон обещал рассеяться.
Но отказался, приняв очертания реальности.
Она отняла голову от чужой груди, на которой очень удобно устроилась, ища тепла в предрассветной прохладе. 
В дверном проеме стояла побледневшая Кристина, поджав губы.
Кого угодно, но только не мадам де Шаньи готова была увидеть сейчас Жюли еще порядком не отойдя от столь мирного сна.
Что-то перевернулось у нее в душе. Она вдруг стремительно оценила ситуацию и поняла, что все это, что со стороны открылось взгляду Кристины,  по меньшей мере просто непристойно. Жюли сначала побледнела, потом ее щеки залил стыдливый румянец, заставляя ее краснеть.
Не могло произойти ничего более ужасного, чем то, что сейчас уже произошло. Как такое могло случиться? Жюли была просто в ужасе, от сжигающего ее взгляда Кристины она начала метаться по кровати, не зная, что делать.
- Кристина… - Не веря своему слуху, а после и глазам, произнес Эрик, и Жюли невольно кинула на него испуганный извиняющийся взгляд, словно была в чем-то виновата перед ним.
- Я прихожу искать свою служанку, переживая, что с ней, вероятно, что-то случилось, - лицо Кристины исказилось, -   и что же? Застаю ее в постели с мужчиной вполне живую и здоровую!  Полагаю, ты по этой причине оставила работу!
- Мадам, - сказанные Кристиной слова больно хлестнули ее по нежному и юному сердцу. 
Все, что она смогла, так это натянуть на себя одеяло, чтобы хоть как-то избавиться от стыда, захватившего ее, так как чувствовала явную неловкость.
Кристину затрясло. Лучше ослепнуть, чем увидеть то, что она увидела.
Она судорожно скручивала в руках свои перчатки, у Жюли было ощущение, что она сейчас того и глядишь, кинет в нее ими. 
Показавшийся Эрику сновидением голос Кристины стал явью. Он тряхнул головой, чтобы придти в себя.
- Ты всегда  приглашаешь в постель первого попавшегося?
У Жюли от досады и ужаса рекой потекли слезы. Таких оскорблений ей еще не приходилось ни от кого слышать. Более того, она не очень хорошо понимала, в чем ее вина, чтобы заслужить столь ужасный гнев своей мадам, которая  всегда была к ней благосклонна.
- Мадам, простите… Мне было очень плохо. – Тихо заговорила Жюли, не смея поднимать на нее глаз, приводя совершенно невразумительные доводы для оправдания.
- Я вижу. – С пугающим холодом сказала Кристина.
- О господи мадам, нет, вы не о том подумали!
Жюли, уткнувшись лицом в  одеяло, плакала.
- Вот какое ваше мнение обо мне, мадам де Шаньи? – Вдруг, наконец, спросил у Кристины Эрик, поспешивший как можно скорее подняться на ноги.
Кристина, пришла в себя, услышав его голос, и наградила его по истине презрительным взглядом.
- Мадам! – Жюли хотела кинуться к ней, но нога дала о себе знать, ответив на резкое движение, и попытку встать на нее сильной болью, и она, застонав, скорчилась на кровати, так и не ступив на пол.
- Кристина… что ты здесь делаешь?
- Я искала ее! – Почти со слезами на глазах  выкрикнула она, указав на Жюли. – Проклятая девчонка! Как можно…
- Прекрати. Пойдем. – Он вдруг резко схватил ее за руку, и вывел из комнаты. Жюли почему-то показалось, что выволок.
Жюли осталась рыдать у себя на кровати, ощущая страшный, сжирающий ее изнутри стыд. Правда, до конца так и не понимая, что же она натворила столь непростительного, что вызвало такую реакцию  со стороны мадам. О господи, теперь ей никогда уже не заслужить ее хорошего отношения.

--

- Отпусти! Не смей! Не трогай… – Плаксиво взвизгнула Кристина, пытаясь вырваться, и, наконец швырнула свои перчатки куда-то в воздух у себя над головой, что бы освободить вторую руку.
Выведя Кристину из комнаты, Эрик выпустил ее из своей хватки, резко разжав свою руку. Она не ожидая, не удержавшись, отшатнулась назад.
Кристина чуть не отлетела в другой угол, запутавшись в полах своего платья.
- Ты… снова забываешься… как там... в тот вечер! – Кинула она ему, больно уколов своими словами.
- Зачем ты пришла? – Еще раз повторил он, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Зачем?
Кристина кусала губы, но упорно не желала давать ответа. 
- То, что ты сейчас устроила просто… возмутительно и в первую очередь непозволительно для тебя самой!
Кристина ничего не ответила, лишь негодуя, фыркнула, потирая запястье, словно только что освободилась из кандалов.
Она изменилась.
Изменилась его наивная, любимая, единственная, трогательная девочка, его неземной ангел… Где тот маленький милый ребенок? Он изменил ее.  Тот, кто отнял у него все - ее,  вместе с этим и его мир, его душу, желание творить и жить дальше. Ради нее. Ради Кристины. Она превратилась во взрослую женщину… женщину с детской тоской в глазах непостижимой глубины.   
Ее взгляд стал тяжелее, ему отчего-то показалось, что она научилась ненавидеть. Она научилась переступать через собственные желания и боль. Она научилась лгать.
- Зачем ты остался? – Всхлипнула она, обессилено опустившись на стул, уронила руки на колени, и в ту же секунду сжала их в кулачки. – Я же просила тебя уехать, покинуть это место, я просила! Ради нас… всех. – несмело добавила она.
- Просила. – Согласился он. – А ты не можешь предположить, что у меня могли быть какие-нибудь дела, чтобы задержаться?
- Интересно, какие?  Уж не те ли… за которыми я вас и застала? 
- О да! Интересно. Теперь будь добра, объясни, что такого ты увидела?! Застать спящего человека – это можно считать большим преступлением!? – Он с неохотой криво усмехнулся.
-  Ты же знаешь, о чем я!
- Что именно ты хочешь?
- Знать – как все это понимать!?
- Оправдания вовсе не входят в мои планы. – Прошелся он по комнате.
-  Ну да… – Горькая усмешка тронула ее губы.
Кристина подняла на него глаза.
- Ты меня в чем-то упрекаешь? – Спокойно спросил он. - Для подобных скандалов вы имеете мужа, мадам, которого сами же себе и выбрали! Разве не так?
Кристина с пренебрежением скривилась. 
- Это ты упрекаешь меня! Упрекаешь…
- Ты отвергла все, что я мог и желал дать тебе… 
- …И потому, ты решил утешиться с моей служанкой?! – Возмущенно перебила она его, не позволив договорить, и вскочила со стула.
Кристина едва не вскрикнула от удушья, которое перехватило ее горло.
- Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь?  Кристина… ты подумай, что говоришь. – С горечью уронил он.
Как она могла… даже подумать!?
- Ты увидела одно, а вообразила другое.
Кристина приглушенно вздохнула. Ее гнев сменился тоской и болью в глазах, которую она при всем желании сейчас не могла скрыть.
- Ну и, в конце концов, Кристина, согласись, что тебе уж точно не должно быть никакого дело до того, с кем спит твоя служанка!
Есть! Есть как раз дело!
Ошибаешься, ошибаешься! – Рвалось у нее из груди, но она не выпустила на свободу отчаянный вопль протеста.
Нет, Кристина действительно пришла сюда с мыслью навестить Жюли. Все-таки, она заботилась о ней. Девочка была ей дорога,  все это время она воспринимала ее, как подругу, могла рассказать ей что-то, о чем не могла поделиться еще с кем-то, да к тому же, ей было одиноко, невольно начинаешь искать человека, который помог бы разделить твою тоску. Для Кристины таким человеком  стала Жюли. Они неплохо понимали друг друга и до этого очень хорошо ладили.
Вот только сможет ли она понять ее сейчас? Теперь?
Как теперь Кристине  относиться к Жюли, после того, как внутри нее вспыхнул странный огонь. Почему это произошло?
Она так долго и старательно, стирая пальцы в кровь, чертила эту границу, отделяющую ее прошлое и настоящее. Она так долго училась не вспоминать, забывать, стирать, не переступать ею самой же проведенную границу.
Но возможно, до сих пор маленькая беззащитная девочка, живущая в ее душе, жаждет защиты Ангела музыки, такого родного и прекрасного, как и прежде.
- Мне очень сложно сейчас… - Вдруг произнесла она, не поднимая на него глаз. - С того момента, как я узнала, что ты вернулся. Я запуталась. Но я не хочу снова боли…
Вдруг Кристина начала медленно сникать, словно ее одновременно покинули все силы и ноги перестали держать ее прямо.
- Мир, который подарил Ангел музыки своей маленькой славной девочке, разрушен. – Простонала она, опускаясь на пол, сев прямо перед ним, у его ног, утонув в складках строгого темного платья.  – А ты… не даешь мне забыть его, всякий раз возвращая на его руины. Я не хочу… как ты не понимаешь – не хочу. – Замотала она головой, тем самым, заставляя тяжелые непослушные  пряди выбиваться из прически, словно пытаясь убедить в этом не его,  а саму себя.
Она всхлипнула.
- Я не могу. Но я… я… не могу и без тебя!
Кристина приникла к его ногам, и он ощутил, как она глухо плачет.
- Не тревожь того, что было… - С болью сказал он, выдергивая из ее объятий сначала одну ногу, потом вторую, и отходя.  – Ты ведь не сможешь, не сможешь оставить его… этого мальчишку. Своего красивого мальчишку, Кристина! – С пренебрежением уронил он.
Кристина захлебнулась воздухом, и теперь уже навзрыд заплакала.
Он был прав, она была слишком слаба, чтобы подвергать себя чему-то подобному.
Кроме того, усомниться в самой себе, своих ощущениях и чувствах.
Она как-то в раз оборвала плач.
Затем Кристина подняла на него глаза, потом сама, покачиваясь, приподнялась.
- Ты выбрал хороший способ, чтобы отомстить! – Сказала она хриплым негромким голосом. – Хватило и того, что ты вернулся…
Кристина сделала несколько несмелых шагов, и больше не говоря ни слова, открыв дверь, вышла на улицу, покинув его.
Покинув. Снова покинув.
В который раз. 
Он подошел к окну, и несколько минут неподвижно смотрел в него, провожая ее взглядом, думая обо всем том, что произошло ранее, и о том, что имело место быть еще раньше, так странно и необъяснимо пропитывая его  жизнь болью и разочарованием.
Нет, Кристина ошиблась, это вовсе не было местью. Нельзя отрицать, отмщения он жаждал. Но это было вначале всего. Его разрывало на части от гнева и ненависти. Он был, в очередной раз отвергнут миром, и был готов на все. Но потом, а точнее сейчас, мысль о мести давно его не посещала, то ли он забыл о ней, то ли оставил эту идею.

--

Жюли сидела на кровати с ничего не выражающим лицом, бледным и заплаканным. Не удивительно, если все это время, пока он с Кристиной были в другой комнате, она проплакала, как меленький ребенок.
Он остановился в дверях, не входя в комнату. Словно не решаясь сделать шаг.
Жюли подняла на него глаза.
- А мадам, - спросила она, - где она?
- Она ушла. – Опустошенно вздохнул он, пряча от нее взгляд.
Она ушла. Ушла.
Она и не могла не уйти…
- Да? – Брови девушки разочарованно прыгнули у нее на лице, и она, с удивительным ей свойством снова совершенно по-детски надулась. – Она, наверное, больше не захочет со мной разговаривать, и  как же я ей все объясню?
- Не надо ей ничего объяснять. Я надеюсь, она и так все поняла.
- Нет месье, - прошептала она, - она права. Это я виновата. Это было не правильно. – Опустила заплаканные  глаза Жюли.
- Она поторопилась с выводами, и только. – Развернувшись, кинул он ей через плечо, уже не глядя на нее вовсе.
Жюли посмотрела на него из-под опущенных густых ресниц.
- Как теперь мне теперь возвращаться в дом де Шаньи?
- Обычно. – Скупо уронил он. – Тем путем, как и раньше.
Жюли вытерла тыльной стороной ладошки влажные от слез щеки.
Неуместная шутка.
- Она была вне себя. …значит вы и мадам…
Он схватился за ручку двери.
- Надо что-то делать с твоей ногой. – Поспешно проговорил он. - Иначе ты еще долго не сможешь подняться…
Ну да, нога. Верно. Не сможет. Боль дикая.
- Она болит уже меньше, - поддержала эту тему Жюли, понимая, что на предыдущую тему он не хочет больше говорить с ней.
Через секунду дверь хлопнула, и Жюли тоскливо огляделась в пустой комнате.

(ред)

Отредактировано smallangel (2005-10-16 12:01:23)

Ну ё-моё... Ну Эра, ну прям весь мой энтузиазм упал куда-то в тапки!
Вообще-то пара-то должна быть именно Жюли/ПО.
А почему ты не веришь в эту пару? По-моему, ну... не плохое начало, сперва ты ее душишь, а потом полюбишь! Гы
А ПО/К ну на этом их отношения еще не закончились... Но в ИХ как раз пару я-то и не верю. 
Ну а что значит - легко сдался? По крайней мере он получил отчасти, на что расчитывал, ответы на определенные вопросы. А если он здесь сам понял, что что-то уже изменилось...? Чего бороться дале?

Отредактировано Night (2005-04-10 18:28:35)

???????????? Правда? Хм
Так, надо срочно ужин при свечах организовывать им... и прочее, что этому сопутствует  )
Так, т.е. она вам не нравится? (ОЖП/ и их пара)   Пара Крис/ПО более желаема, че ли?

Отредактировано Night (2005-04-10 18:43:54)

Чего?? 

(щас завершение главы 6 выложу)

Так я не поняла, пара ПО/К перспективнее? 

ааа, теперь понятно. ну это да.
Это же твое мнение, как и право! Зачем его оспаривать. Ты на это имеешь право )) 

Мелоди, спасибо за поддержку энтой парочки!     

И все же, народ, это хорошо, что вы высказываете своеи мнения! они для меня правда очень и очень важны! верите, нет?! Так мне легче в этом ключе работать!

А-то, если честно, что-то меня так и подмывает забить на это дело! С таким искушением борюсь... так охота на это плюнуть, ну их всех, что я фигней какой-то занимаюсь?! Эх,  ^)  надо мною искушение, засунуть это в стол так и парит!  %#-) Гы ((

Sunset, а можно поподробнее, логично что?! 
Ну ты-то хоть в какую пару больше веришь? А-то у меня самой начались сомнения... Я уже сама не знаю... е...

Отредактировано Night (2005-04-10 22:05:04)

Слушай, ну ты просто помогла избавиться мне от сомнений. Ибо, я думаю так же, что у Кристины и ПО нет будущего, как у потенциальной пары. И если честно, я как-то к ней настороженно отношусь, недоверяя, что ли. Она, конечно, может что угодно чувствовать, говорить, но... Тут нужен новый виток в жизни. И он должен придти, неважно через что. Он должен понять, что не единой Кристиной может дышать, и что она может быть не такой уж и "прекрасной мечтой" всей его жизни. имхо

Ну лана. Буду дальше заставлять свою "тыкву" в этом контексте работать!