2.

Наверное, это и есть счастье, когда в финале сказки говорят «…и жили принц с принцессой долго и счастливо».
Кристина всегда искренне верила, что так оно и есть.
И каждая сказка заканчивается именно этим.
А там…
Там прекрасные замки, с садами благоухающих роз, парящие в облаках, над крышами замка голуби, голубое небо, освещенное солнцем, ждущий ее принц и много любви.
В принципе, все так, наверное,  и было.
Замок, красивый сад, и все прочее.
Но жизнь слишком далека от сказки.
Делать шаг в новую неизвестную жизнь всегда очень сложно.
Она понимала, что ей было необходимо сделать этот шаг, иначе она умрет от тоски и боли, с каждым днем овладевающими ее сердцем все больше и больше. 
Кристина не могла сказать, что была с мужем несчастлива.
Правда, ей пришлось через многое пройти, ступенька за ступенькой поднимаясь она  на лестницу семейной жизни, о которой до этого так мало  знала.
Порою, она просто заставляла себя выдерживать то, что постигало ее в этой новой жизни.
Многое было совсем не так, как в сказках.
Ее принц окружил ее всем, чтобы его маленькая прекрасная принцесса могла быть счастлива.
И Кристина старалась быть счастливой.
Она заставляла себя быть счастливой.
И порою начинала себя ненавидеть за то, что не всегда это получалось.
Казалось, у сказки был чудесный конец, но почему-то Кристина, сама того не понимая, ночами, прислушиваясь к ровному дыханию мужа, убеждаясь, что он спит, начинала плакать, утыкаясь носом в подушку, ощущая, как сжимается ее сердце. 
Она не могла понять – что именно являлось причиной ее слез.
Разве Рауль был не ее принцем?
Она знала его, когда была еще совсем девочкой, они были замечательными друзьями, сейчас она с полной уверенностью могла сказать, что он любит ее, заботится о ней.
Что можно еще желать от супружеской жизни?
Она больше не пела.
Мысль об Ангеле музыки, который властвовал там, в опере, и первым делом над ее сердцем и душою - пугала ее, если она снова вспоминала о своем прошлом.
Она не понимала, что именно чувствует ее сердце, когда ее разум вспоминает о ее Ангеле…
Нельзя было сказать, что ее не тянуло вернуться обратно, хотя бы на несколько часов, но так же нельзя было сказать и то, что ей хотелось этого.
Иногда Кристине казалось, что она слишком запуталась в лабиринтах своих мыслей, что бы так просто найти выход.
Она не знала, что в ней сильнее.
Чего бы она хотела по-настоящему.
И так уж ли требует ее сердце музыки, как и ее Ангела?
Или это что-то другое?!
Преодолевая время, она привыкала к своей нынешней жизни.
Медленно, но привыкала.
Иначе было нельзя.
Иначе, она бы уже давно не выдержала, сойдя с ума от тех мыслей, что так нещадно истязая ее душу так и не покидали ее.
Они с Раулем очень поспешно и неожиданно уехали из Парижа. 
Она не хотела.
Точнее, не могла.
Первые дни после трагедии сердце Кристины замирало от ужаса.
Она боялась одной лишь единственной новости – о _его_ смерти…
Ночами она корчилась на постели, кутаясь в холодные простыни, от одной мысли, что он… ее учитель, ее Ангел после того, как она предала его может быть мертв.
Она ничего не знала о нем, он оставил ее.
Это не она оставила его! Он! – Вопил ее рассудок, ища хотя бы малейшую лазейку к оправданию.
Он вершил столь много ужасного и непоправимого, борясь за нее, а потом… потом оставил ее.
Она готова была возненавидеть его за это.
Он оставил ее, и тем самым не оставил ни малейшей возможности для того, что бы она хоть каким-либо образом могла узнать о нем.
Она боялась того, что могло последовать за тем, как они с Раулем покинули подземелья.
Ангелы живут вечно…  но он был человеком.
Она пыталась забыть.
Она плакала.
Она понимала, что все кончено, что наступил момент, когда пора подниматься на новую ступень жизни…
Но попытки вычеркнуть все происшедшее из ее жизни не приносили ей ничего, кроме боли.
За это время она еще больше похудела, и выглядела еще более измученной.
Рауль вряд ли понимал, что Кристина, пережив ужас той ночи, до сих пор заточена в клетке своих мыслей и страхов.
Только, совсем не тех, которые он мог бы представить. 
Рауль, беспокоясь за ее состояние,  хотел, чтобы больше ничего и никогда не вызывало в ней воспоминаний о том, что было раньше.
Как только все было улажено и подготовлено – он увез ее из Парижа, надеясь, что это улучшит состояние Кристины. Сил противиться у Кристины не было.
Позднее, когда Кристина Даэ уже стала молодой виконтессой де Шаньи, Рауль  интересовался, не хочет ли она продолжать музицировать на дому, если для нее так важна музыка.
Он был готов приглашать к ней лучших мастеров, не понимая, что этим задевал  одну из самых ее глубоких ран, всколыхнув нежеланные  чувства.
Любое упоминание о музыке вызывало в Кристине болезненные воспоминания об ее Ангеле музыки.
Продолжить занятия музыкой – означало оставить кровоточить самую глубокую и страшную рану.
Молодая виконтесса  отказалась, сказав, что больше никогда не желает этим заниматься, а ее жизнь резко изменилась, и в ее жизни больше нет места для  занятий музыкой и пения.
С течением времени  она решила поменять в корне свою жизнь.
И это у нее получалось, особенно после того, как узнала, что ждет ребенка.
Наверное, если она не смогла стать музой своему Ангелу, то, может быть, сможет стать достойной матерью наследнику виконта… 
И наверное, если бы она не смогла убедить себя в этом, то не смогла бы убедить и в том, что жизнь ее, наконец, после почти года терзаний, начала приобретать более или менее нормальный ход.
Нормальный.
Если не считать мучащих ее по ночам кошмаров, которые не редко имели место быть в ее  жизни, в которых она вновь и вновь переживала все то, что когда-то происходило в ее жизни...

--

Жюли Лоранс, одна из служанок в доме де Шаньи, самая юркая и везде успевающая девушка была одной из тех к кому больше всего прониклась Кристина.
Наверное, потому что просто не могла не проникнуться.
Кристина нуждалась в ком-то, с кем можно разделить то, что было у нее на душе.
Да и, кроме того, ей просто была необходима подруга.
Девочка была явно неглупая и милая собой, Кристина могла иногда, в моменты, когда ей грустно или скучно, найти в ней поддержку.
Иногда она даже делилась чем-то, не столь, конечно сокровенным, но личным с Жюли.
О самой мадам Жюли знала немногое. 
Лишь слышала, что когда-то она с ошеломляющим успехом пела в опере.
Своим успехом она должна была быть благодарна своему таинственному учителю, о котором было известно еще меньше.
А потом якобы, произошла какая-то трагедия, (мадам никогда о ней не заговаривала), после чего она вышла замуж за Рауля де Шаньи, он купил это поместье, они переехали сюда жить, а Жюли нашла себе работу в их доме, так как нуждалась в деньгах.
Да в прочем, ее все это и не интересовало.
О своей служанке Кристина знала не больше.
Лишь только то, что бедная девочка живет со своим старым больным слепым отцом, который в данный момент очень плох.
На лекарства для которого Жюли и работала служанкой в их доме.
Знала еще то, что ее отец когда-то был талантливым художником, учил девочку рисовать, и малышка Жюли подавала неплохие надежды.
Ее воспитывал сам отец, так как ее мать, увы, женщина со слабым здоровьем,  умерла сразу же после ее рождения.
Девочка очень дорожила своим отцом, любила его и чтила, уважая его творчество, всегда подчеркивая, что он был великолепным художником, и если бы не болезнь… 
Может быть, из-за этого Кристина видела в ней родственную душу?
Они обе были связанны любовью к отцу, который  значил для них очень много.
До болезни отец Жюли зарабатывал тем, что рисовал картины.
На это они и жили.
Он был прекрасным художником, и иногда даже очень прилично зарабатывал.
Так что время от времени в их доме появлялись деньги, на которые можно было жить. «Излишки» своего заработка отец Жюли тратил на необходимые ему для рисования вещи -   кисти, холсты, краски, но тем не менее все-таки старался, чтобы дочь не чувствовала себя обделенной.
Как знать, как бы могла сложиться жизнь, не постигни Поля Лоранса страшная участь, из-за тяжелой болезни в скором времени он потерял зрение, и Жюли осталась, можно сказать, совершенно одна, вынужденная теперь сама обеспечивать жизнь себе и престарелому больному отцу. 

--

Это был довольно обычный вечер.
Жюли как всегда делала сразу несколько дел.
Как ни странно, у нее единственной проходил этот трюк.
Она могла успеть сделать несколько дел одновременно, и причем, очень хорошо. 
Она помогла мадам переодеться ко сну, забежала по кое-каким делам на кухню, но все это время ее не покидало странное чувство.
Она будто ощущала какое-то не спокойствие на душе.
Что бы это могло значить?
Скорее всего, это была жуткая усталость!
Ей необходимо было отдохнуть.
Перед сном девушка решила выйти, подышать прохладным свежим ночным воздухом.
Она вышла в сад.
От яркого света луны все, что ее окружало выглядело в этой полутьме каким-то пугающим и угрожающим и холодным.
Девушка глубоко вздохнула, втянув ноздрями покалывающий горло ночной воздух.
Она была удивлена.
Ни что ее еще ни разу не приводило в состояние такой настороженности, она пару раз огляделась, почувствовав, что будто она здесь не одна.
- Жюли, ну как глупо, - сказала она себе, разворачиваясь, и собираясь идти обратно в дом, - ну о чем ты? Тебе это только кажется…
Девушка развернулась и сделала несколько шагов вперед, собираясь вернуться в дом.
Что-то зашелестело, похожее на шорох ткани, она почувствовала, чье-то дыхание позади, и не успев пошевелиться, а тем более закричать от страха,  ощутила, как чья-то   рука  властно зажала ей рот, она даже если бы и хотела, то не смогла сейчас закричать.
Ее беспокойство ее не подвело.
Значит, и впрямь было чего опасаться.
Вторая рука крепко прижала ее к себе, не дав возможности хотя бы как-то защитить себя.
Маленькая и хрупкая фигурка девушки затрепетала, ощущая на себе прикосновения незнакомого человека.
Ей стало страшно.
- Если закричишь, сразу же отправишься на тот свет! – Услышала она глубокий голос.
Девушка издала приглушенный робкий стон.
- В твоих же интересах не шуметь!
Жюли замотала отрицательно головой, показав, что кричать она не собирается.
А так хотелось.
В ее горло комом застыл сухой колючий ужас. 
Рука стала медленно и аккуратно спускаться, неспешно скользя вниз по коже, разжимаясь, освобождая ее рот, однако, опускаясь на горло, и скоро все та же сильная рука с виртуозностью обвила ее шею, сжимая  горло.
Наверное, этому человеку стоило лишь приложить малейшее усилие, чтобы придушить ее, как цыпленка.
Девчонка в раз могла поднять такой шум, что не поздоровилось бы никому.
И тогда все могло за одну какую-то секунду рухнуть. 
С нею надо было быть осторожнее и быть уверенным в ее действиях.
- Мне нужно попасть в дом… - Услышала она снова таящий в себе угрозу, но довольно красивый, с необычным тембром, голос.
Несмотря на то, что голос был твердый и угрожающий, она расслышала в нем какую-то нестойкость. 
- Кто вы? – Еле слышно простонала  Жюли дрожащим голосом, ощущая, что человек, находящийся  сзади, которого она не видела, начинает сдавливать ее горло.
Жюли начала ощущать, как ей начинает не хватать кислорода.
- Что вам надо?
Как такое могло случиться? – Подумала она. – У нее столько незаконченных, а главное, даже не начатых дел в этой жизни, а тут ее сейчас практически убивают, лишая всякой возможности прожить отмеренный ей господом-богом срок.
- …Мне надо увидеть ее... – Совершенно не понятно для Жюли донеслось до ее слуха. Человек, который все еще держал свою руку на ее шее, не давая возможности развернуться и посмотреть на него, хотя его рука начала лихорадочно дрожать, тяжело задышал, как будто бы ему перестало хватать кислорода.
- Ее?
- А твой хозяин в доме? – Спросил он.
Жюли недоумевала.
Она, конечно, понимала, что в округе полно преступников, которых следовало бы опасаться, но чтобы именно ее настигла подобная беда в доме, точнее в саду  хозяев, да еще вот таким образом.
Ей вовсе не хотелось, чтобы ей свернули шею.
- Да. – Тревожно выдохнула она.
Девушка в свою очередь тоже задышала быстро и жадно, ощущая, что сердце ее заколотилось с бешеной скоростью, а чужая рука, как и прежде сдавливает ее горло.
Затем последовало минутное молчание.
Жюли начала про себя молиться, чтобы хотя бы как-то побороть свой страх.
Ей показалось, что за ее спиной начали судорожно раздумывать, как действовать далее.
Она ощущала за спиной тяжелое дыхание незнакомца, и как часто и ощутимо для нее то поднимается, то опускается его грудная клетка.
Его рука медленно начинала разжиматься.
Но не потому, что он хотел ее отпускать, он собирался ее держать как и прежде, просто Жюли почувствовала, что что-то ему мешало это сделать.
У него, словно,  больше не было сил держать ее.
Странно, - пришло в голову девушке.
Наконец, она ощутила позади себя глухой стон, и незнакомец, разжав руку и выпустив ее, отпрянул.
Жюли поспешила обернуться.
Фигура едва различалась в темноте.
Она тщетно пыталась разглядеть лицо.
Все, что она видела, так это то, что он немного подавшись корпусом вперед, согнулся, схватившись за плечо.
Она не сразу поняла, в чем дело, но поняла, что ему, вероятнее всего,  плохо.
- О боже… вам… вам плохо?
Отпустив ее, он рассчитывал, что девчонка убежит, или закричит, но этого, к его удивлению,  не произошло.
Она осталась стоят там, где стояла, будто бы оцепенев от испуга и удивления.
Быстро и пристально осмотрев его в темноте, она заметила, что белый манжет испачкан в крови.
Одно из двух, либо ей на пути встретился убийца, и тогда ей не позавидуешь, либо этот человек был просто ранен, и это была его кровь.
Скорее всего, второе.
Таким образом можно объяснить его состояние сейчас.
Так как его рука, после того, как он выпустил ее из своих «объятий» безжизненно опустилась вдоль тела, и явно, причиняла ему боль.
Эрик понимал, что что-то необходимо было делать.
Девчонка, которая случайным образом попалась ему в руки, могла сослужить ему хорошую службу.
Он понял, что вероятнее всего это прислуга, а значит, она без труда могла провести его к Кристине.
Но сейчас это было бесполезно.
Было слишком глупо - рисковать под носом у ее виконта, которому совсем нежелательно было знать о таком визите к его жене.
Сегодня ночью  вряд ли имело здравый смысл пытаться увидеть Кристину.
Но тогда когда?
Необходимо было ждать.
А ждать ему совершенно не хотелось.
Он и так слишком долго ждал, растрачивая время на пустяки – чтобы добраться сюда, все разузнать, продумать, что и как ему необходимо сделать.
Кроме того, он был ранен.
Дорога сюда оказалась не самой безопасной и удачной.
Он давно привык защищать свою жизнь, потому очередная угроза для его жизни была принята, как должное.
Все, что его окружало в этой жизни, было куда опаснее подземных переходов оперы, в которых он по праву чувствовал себя полноправным хозяином.
Здесь все обстояло иначе.
Он приложил ни мало усилий, чтобы все-таки добраться до места.
И вот сейчас, когда ему так необходимо было действовать, рана снова открылась, принеся ему новую удушающую волну боли.
Девушка начала пристально рассматривать странного незнакомца.
Он, тяжело дыша, держался за плечо, не подпуская Жюли близко.
Она, наблюдая за ним, стояла в стороне.
Он был ранен, и кто бы это ни был, что бы он не хотел, пусть даже убить ее пару минут назад, она не могла допустить, чтобы он умер вот так, прямо здесь.
Боль была мучительна.
Он устал, долгое время не отдыхая, обессилил.
Рана могла дать осложнения.
Жюли предположила, что он может быть кем угодно, но кем бы он ни был – ему сейчас нужна была помощь.
Эрик оперся другим плечом о ствол дерева, ища опоры, что б не упасть.
Он захрипел, и начал скользя вниз, опускаться на землю.
Жюли, встрепенувшись, подбежала к нему, поддержав.
-  Месье, что с вами? Вы меня слышите?
Странно, эта девушка моментально забыла про то, как он ей только что угрожал.
Он, тяжело и неглубоко вздохнув,  поднял на нее бешенные от боли, которая отнимала у него разум, глаза.
Девушка испугалась, даже отпрянув на секунду.
Только сейчас она разглядела, что, кажется,  его лицо наполовину  скрывалось под маской, и она не могла видеть всего его лица.
Странно, она никогда с таким не встречалась.
Разве люди носят маски, если конечно, не собираются на маскарад?
Он заметил, что она сделала усилие, чтобы не позволить себе вскрикнуть. 
- Помоги мне. – Приказал грубо ей Призрак, попытавшись удержать ее за руку.
- Да, я п-помогу... – Хватая сухими губами воздух, согласившись, прошептала Жюли. – Месье, вас здесь могут найти. – Сообщила она с  опаской. – Вы здесь сели прям под деревом… А если мадам или месье де Шаньи узнают, что я скрываю в их доме мужчину, то мне не поздоровится…
- Если ты не поможешь мне, - прорычал Эрик, осознавая, что ему  теперь нечего терять, и его окровавленная рука, которой он зажимал рану, потянулась к горлу Жюли, - тебе тоже не поздоровится… - Угрожающе протянул он, понимая, что если он не возьмет ее на испуг, он вообще проиграет, а упускать такой шанс с этой девчонкой ему вовсе хотелось.
Как знать, как бы все могло произойти, встреть он вовсе не ее сегодня.
Ему просто необходимо было встретиться с Кристиной, но все бы было ничего, если бы он не ощущал, как бессилен.
В таком состоянии он самостоятельно не мог даже покинуть поместье, поэтому, если он не попросит помощи, то все будет еще хуже.
- Да. – Прошептала она.
Он совсем опустился на землю, скорчившись в болезненной судороге. 
Боль и жар захватили его разум.
Он снова был не властен над ситуацией.
- Сударь, - прикоснулась к его окровавленной руке девушка, - идемте же… - она попыталась помочь ему встать. - Идемте, - прошептала она еще раз, оглядываясь. – Надеюсь, нас не увидят, сударь. А-то не поздоровится в первую очередь мне, и поверьте, мне будет не лучше, чем вам сейчас.
Осторожно ступая, словно опасаясь, что шаги может кто-то услышать, девушка привела его к себе в комнату, натерпевшись за эту дорогу такого страха, какого еще не испытывала даже в самые ужасные моменты своей жизни.
Жюли аккуратно помогла добраться ему до кровати.
- А теперь ложитесь. – Тихо прошептала она, помогая ему лечь.
Сказать, что Жюли в своей пока еще не такой уж и продолжительной жизни приходилось общаться с мужчинами, тем более, приводя их к себе в комнату – было бы откровенной неправдой.
Потому, в данный момент она испытывала откровенный страх не только потому, что привела на свой страх и риск неизвестного человека в дом, так еще и перед тем, что просто не знала – что делать…
Его голова коснулась подушки, он застонал, и сразу же на несколько минут отключился, провалившись в глубину своего подсознания.
Жюли поудобнее села на краю кровати, чтобы осмотреть рану.
Если уж она взялась помогать этому человеку, то ей необходимо иметь представление об его ране.
Чтобы удостоверится в том, что ранение серьезное или наоборот, необходимо было осмотреть его, но ей мешала его одежда.
Скорее всего, рана была не такой уж и серьезной, и не смертельной, но он выбился из сил, видимо из-за не простой дороги,  усталость давала о себе знать.
Жюли с опаской коснулась его открытой стороны лица.
Кроме всего прочего, кажется, у него был жар.
Через несколько минут незнакомец пришел в себя, к нему вернулось сознание.
Он простонал что-то, это было похоже на чье-то имя, Жюли не поняла.
Он не очень хорошо понимал, что происходит.
Ему понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить и понять, что произошло. 
Придя в сознание, Эрик обнаружил возящуюся рядом с собой  девушку.
Похоже, она была еще очень юна, он плохо различал детали, но мог разглядеть, что у девушки было напуганное выражение лица, когда она перевела на него свой взгляд, заметив, что он пошевелился.
Он остановился взглядом на ее больших  светло-зеленых  глазах.
Она взглянула на него, заметив, что он в сознании, и облегченно вздохнув, сказала:
- Вы пришли в себя, слава богу. Я уже грешным делом боялась, что вы умерли… Что бы я тогда делала?! – Закусив губу, проговорила она. 
Он вздрогнул, сжав зубы, чтобы сдержать невольно рвущийся из груди стон, когда она прикоснулась кончиками пальцев к его плечу.
Прикосновения ее тонких пальцев были осторожными, но, тем не менее, эти касания доставляли ему боль, которая пронимала все его тело.
От слабости ощущения обострились, и это доставляло определенного рода неудобства.
- Месье, да вы  ранены, - начала объяснять ему Жюли. – Как вы так?
- Не твое дело. Это тебя совсем не касается… - Кинул он ей.
Девушка только лишь вздохнула.
- Необходимо промыть рану, и перевязать ее, а-то чего доброго вам станет еще хуже. Вы позволите мне?
Он безмолвно смотрел на нее уставшим и опустошенным взглядом.
Позволить какой-то девчонке прикоснуться к себе?
А вообще, какая к черту разница?!
- Позвольте… - Она еще раз коснулась его руки. – Я постараюсь не причинять вам боли…
- У меня нет времени тут рассиживаться, - попытался твердо и сдержанно сказать он, - мне надо уйти отсюда как можно скорее. Я пришел совсем не за этим.
- Тогда зачем? 
Он не стал отвечать ей, и было приподнялся, но девушка остановила его.
- Никуда вы не пойдете! – Ее брови приподнялись. – Вы с ума сошли? Вы не дойдете даже до выхода. Вам нельзя сейчас вставать. Лежите.
Девушка быстро приподнялась, зашелестело ее платье, и она куда-то скрылась.
Эрик несколько минут прибывал в полном одиночестве.
Она, Кристина где-то рядом, совсем рядом…
Мысли прыгали.
Проклятая девчонка куда-то сбежала, оставив его тут одного.
Он чувствовал, как начинает выходить из себя от непонимания происходящего.
Он хотел уже встать, чтобы все-таки попытаться уйти, и как только пошевелился на кровати, услышал тонкий встревоженный голос:
- Опять собираетесь сбежать? 
Девушка вернулась.
Она, поспешно пройдя к кровати, поставила на маленький столик рядом  какую-то посудинку, принеся в ней теплую воду, что б промыть рану и разложила бинты.
- Лягте немедленно! – Почти приказала она, смачивая тряпку в воде. – Иначе вам станет хуже. Сейчас месье, я промою вам рану. – Она посмотрела на него несмело, и после того, как их взгляды столкнулись, отвела глаза.
Призрак, с неполным вздохом  откинулся на подушку.
Девушка присела на край кровати, и некоторое время ни говоря ни слова, смотрела на него, сложив руки на коленях, пристально изучая черты лица незнакомца.
- Месье, - наконец вымолвила она, - но чтобы мне промыть ваши раны, мне придется снять  с вас верхнюю одежду.  Позвольте, я помогу вам снять рубашку?
Ему ничего не оставалось, как  согласиться.
Другого пути обработки раны не было.
Девушка, преодолевая неловкость, пересиливая себя, аккуратно помогла ему снять испачканную в крови рубашку, было ощущение, что ей вовсе и не хочется раздевать незнакомого чужого мужчину в своей комнате.
Преодолев свое замешательство, она принялась  заботливо, стараясь не причинять ему особой боли, обрабатывать рану.
Она смущенно посмотрела на его  грудь, которая толчками то поднималась, то опускалась, он тяжело дышал. 
Эрик всячески старался не показывать того, что ощущает боль при ее прикосновениях.
Но все же, из его груди пару раз вырвалось несколько приглушенных стона, когда девушка, попыталась поменять положение его руки, чтобы обмыть с нее кровь, тем самым, причинив ему острую боль.
- Прошу вас, - испуганно выдохнула она, - я понимаю, но постарайтесь помолчать. Я знаю, больно… Но, месье, если кто-то услышит в моей комнате мужской голос, мне страшно представить, что потом будет. А если вы еще и будете продолжать стонать…
Когда она закончила, перевязала ему рану, предварительно нанеся на повязку какую-то мазь, вставая, и вытирая о фартук руки, проговорила:
- Вам необходимо отдохнуть. Восстановить силы. Но надеюсь, мазь тетушки Полли вам поможет. Это очень хорошее средство. Поверьте. – И она ему улыбнулась.
- Мне нельзя здесь находиться.
- Вам сейчас нельзя уходить. – Сказала она. - Вам не желательно много двигаться, так как вы очень слабы. Вам нужно отдохнуть и выспаться. А я сейчас принесу вам что-нибудь попить, - сказала она, замечая, как он с трудом сглатывает, догадываясь, что его, наверняка, мучает жажда.
Девушка снова на какое-то время покинула его.
Пока он ждал ее возвращения, он невольно раздумывал над всем, что произошло.
Сейчас он был так близок к Кристине.
Он находился с ней в одном доме.
Только она, к сожалению, об этом не знала.
А может быть, и лучше, что не знала…
Интересно, могла ли она почувствовать возвращение в ее жизнь своего Ангела музыки?
О, как бы он хотел хотя бы просто увидеть ее, своего маленького чудесного ангела, который столь долгое время заставлял его жить.
…А с ней, со своей неожиданной спасительницей нужно быть на чеку, и иметь ее в виду, - подумал он.
Это была его последняя мысль, которую он смог обдумать за эту ночь, бодрствуя.
Жюли вернулась  несколько минут спустя, обнаружив, что незнакомец, чьего имени она до сих пор не знала, уже спал.
Теперь придется быть осторожнее, - подумала она, поставив чашку на маленький столик у кровати, - придется всегда запирать дверь, и быть осмотрительнее, чтобы не выдать себя, а заодно и этого человека, по отношению к которому она испытывала страх.
Господи, какой ужас, как можно было так умудриться попасть в подобные неприятности?
Жюли собрала с пола его верхнюю одежду - плащ, сюртук и рубашку,  отметив для себя, что это надо постирать.
Иначе ему будет нечего одеть, а ей было как-то не по себе от мысли о том, что этот мужчина так и будет продолжать находиться в ее комнате практически без одежды.
Ночь прошла для Жюли беспокойно.
Еще никогда ей не приходилось так тревожиться и переживать, она почти не сомкнула глаз.
Во-первых, таинственный гость мирно спал на ее кровати, лишь изредка в полубредовом сонном состоянии шепча что-то, во-вторых, ей постоянно казалось, что все то, что произошло этой ночью, может открыться, и что тогда будет – неизвестно.
Она помогла ему, более того, она помогла потому, что просто не могла оставить тяжело раненного человека умирать.
И только.
Это было бы не хорошо.
Каждый имеет право на жизнь, на сочувствие и на помощь, кем бы он ни был.
И этот человек в том числе.
Но из головы у нее не выходило то, что он ее чуть не задушил.
Да и кто он был – она не знала.
Мысль о том, что она помогла какому-то преступнику ее, честно говоря, пугала.
К тому же, он внушал ей страх и ужас своей маской.
Она не могла понять, что все-таки он под ней скрывает, и с какой целью он ее носит.
Интерес ее переполнял.
Подойдя к нему поближе, она немного притянулась к спящему мужчине, наклонилась над его лицом, чтобы рассмотреть поближе, ее взволнованное дыхание попало ему на лицо, и он будто пробуждаясь, глубоко вздохнул, но… пробуждения не последовало.
Жюли напряглась, перестала дышать, чтобы не разбудить его, так как почему-то в самой ее глубине царил безумный страх.
Этот страх был так силен, что он перебивал все.
И все-таки интерес  был сильнее всего.
Жюли, пытаясь совладать с собой, но ничего не могла сделать, и ее рука легонько коснулась щеки незнакомца.
Но снимать эту маску она не решалась.
Жюли была уверенна, если сейчас не остановится, то это любопытство погубит ее.
Еще несколько раз она на цыпочках подходила к нему, когда он спал, наклонялась к нему, слыша, как мирно он дышит во сне, ее рука сама нерешительно тянулась к его лицу.
Она вообще слабо понимала, для чего эта маска, как она держится, и хотя бы для удобства сна ему следовало бы избавиться от нее.
Но он этого не сделал – либо преднамеренно, либо просто потому что, провалился в сон раньше, чем успел это сделать.
Было раннее утро, только начинало светать, когда Эрик приоткрыл тяжелые веки.
Тело ломило, казалось, с пробуждением боль снова начала напитывать его тело, руки и ноги были тяжелыми, он с трудом пошевелил здоровой рукой, чтобы почему-то первым делом проверить - на месте ли маска.
Она все еще была на нем.
Коснувшись ее рукой, он облегченно вздохнул от осознания того, что хотя бы все еще защищен ею.
Оглядевшись, он заметил, что девушка, та самая, которая  помогла ему вчера, склонив голову на бок, спит в кресле, которое стояло недалеко от кровати.
Ему на мгновение стало ее жалко.
На долю секунды.
Ее лицо во сне ничего не выражало, одна рука небрежно свисала с подлокотника, на вторую она опиралась.
Длинные русые волосы были распущены, рассыпавшись по плечам, а лицо казалось неестественно  бледным в предрассветной темноте.
Похоже, она была еще совсем ребенком.
А может быть, ему всего лишь так показалось.
Он немного приподнялся на кровати, чтобы осмотреться, так как  спать он больше не хотел.
Ему было гораздо лучше, чем вчера, хотя рана еще немного давала о себе знать, ноющей во всем теле болью.
Кровать заскрипела и девушка проснулась, словно от резкого толчка, открыв глаза.
Она открыла глаза, несколько секунд смотрела на своего гостя удивленно, потом потерла глаза, чтобы окончательно избавиться от пелены сна.
Жюли встала и подошла к нему, присев на краешек кровати.
- Вам лучше? – Слегка хриплым после сна голосом, спросила она.
- Да. Намного.
- Это хорошо. А как ваш жар? Вчера вы были очень плохи, месье.
- Уже все хорошо. – Без всякой охоты ответил он ей.
- Месье… - вдруг переменился ее тон голоса, она отвела от него взгляд, - могу я спросить, что вы делали здесь? И почему вчера вы…
- Много вопросов. – Грубо перебил он ее.
Ему совсем не нравились эти допросы.
Девушка поджала нижнюю губу.
Он не хотел отвечать, и это еще больше убедило Жюли в том, что совесть его не так уж и чиста.
Ей так хотелось откровенно спросить: Месье, вы вор, убийца, разбойник, кто?
Но ей хватило выдержки этого не говорить. 
Она снова заметила в его глазах какой-то зловещий угрожающий блеск.
Зря, не стоило задавать эти вопросы.
Но, с другой стороны, наверное, это было вполне нормально – попытаться узнать хоть что-то.
Жюли посмотрела на него, сдерживая возглас ужаса, ей казалось, что если он не задушил ее вчера, так обязательно сделает это сегодня.
- А почему на вас маска, которую вы не сняли даже ночью? – Наивно, совсем по-детски спросила она, переведя тему, и потянула к его лицу руку.
А вот уж это она сделала  зря.
Ее рука была резко перехвачена.
Она приглушенно вскрикнула от неожиданности.
Незнакомец резко подскочил на кровати, выпрямился, вопреки боли, и с молниеносной скоростью схватил ее за запястье, отведя от своего лица руку.
Это было так быстро сделано, что не осознавалось им самим, наверное, так как он слишком сильно схватил ее за руку, крепко сжал, Жюли  чувствовала боль.
К тому же она испугалась от внезапности.
Взвизгнув,  она сжалась и зажмурилась, от боли, причиненной ей.
От этого она не удержалась, и заплакала, по-детски хлюпая, по щекам покатились слезинки.
- Даже не смей этого делать! – Голос его звучал угрожающе, и казалось, он был в ярости. – Если ты не хочешь, чтобы произошло что-то ужасное! Ясно тебе? Любопытство ни к чему хорошему не приводит! Все же если  хочешь быть в безопасности, и не бояться за свою жизнь, то не делай этого. – Последнюю фразу он уже сказал спокойно, почти шепотом.
Поняв, что причинил ей боль, он немного ослабил хватку, но не отпустил ее руки совсем.
- Скажи, - он снова сильно сжал ее запястье, но не так сильно, не причиняя ей явной боли, - ты служанка де Шаньи?
- Я служанка мадам де Шаньи. – Вытирая свободной рукой слезы со щеки, пробормотала Жюли.
- Кристины!?
Девушка непонимающе на него посмотрела, недоумевая, откуда ему известно имя мадам.
- Вы знаете мадам Кристину?
- Знаю. И лучше, чем тебе это кажется. Тогда… - Протянул он, и сжал руку девушки еще сильнее, грубо  дернув ее на себя, что та, поддавшись вперед под его напором, почти припала к его груди, - все складывается очень даже хорошо, лучше и легче, чем я мог предполагать.  Ты мне будешь помогать…
- Я, месье? В чем? – Она хлопала длинными ресницами, не понимая его слов.
- Не спрашивай пока. Узнаешь, когда тебе это будет можно и необходимо знать. Ясно тебе?!
- Я… - задыхаясь от страха, говорила Жюли, - я не понимаю о чем вы!
- Да тебе и не нужно понимать!
- Что вы хотите от меня? Месье, прошу вас, я не сделала вам ничего плохого, вы делаете мне больно, рука… моя рука… - говорила она дрожащим голосом, отстраняясь от него. – Я помогла вам вчера ночью, так как вы нуждались, вы чуть ли не умирали. Что вам нужно еще?
- Кристина. – Многозначительно сказал он. – А ты поможешь мне, раз ты ее служанка. Нам с тобой будет легко.
Жюли облизнула сухие губы.
Да, обнадеживающе! – Усмехнулся ее рассудок.
Страх, наполнявший ее сердце сковывал ее, что она могла сейчас сделать, даже больным и обессилившим этот человек был намного сильнее ее, к тому же, он с легкостью мог сделать с ней что-нибудь ужасное.
- Что вам нужно от мадам? – Дрожа всем телом, собираясь с духом, спросила Жюли.
- Ты, наверное, знаешь о своей мадам достаточно, - с издевкой сказал он, уклоняясь от ответа. – Думаешь, у нее не может быть знакомых из ее прошлой незамужней жизни, которые хотели бы навестить ее?
- Мужчины? – С удивлением спросила Жюли, и ее глаза широко распахнулись. – Я думала, что у благородных дам не может быть в прошлом знакомых мужчин… тем более… 
- Замолчи! И прекрати задавать вопросы! – Снова возмутился он. – Мне нужна от тебя всего лишь помощь! Мне нужно будет с ней встретиться, ты мне в этом поможешь, придумав что-нибудь, чтобы она изначально не знала, кто с ней ищет встречи, понятно?
Жюли в догадке, хватая воздух, открыла возмущенно рот.
-  Выходит, у мадам есть любовник? И я должна вам пособничать?   
Он заскрежетал зубами от подобных ее слов.
- Лучше не болтайте лишнего, мадмуазель… а-то я не посмотрю на ваше хорошенькое личико! Поверьте, от вас гораздо проще избавиться, чем кажется! – с издевкой сказал он. - Все, что будет от тебя требоваться, так это без лишних вопросов помочь мне!
Любопытная девчонка начала потихоньку выводить его из себя, он даже стал забывать про болящее плечо.
Он еще раз подтянул к себе девушку, не выпуская ее из тисков своей крепкой хватки.
- Мне больно, месье, - скривилась она, и в ее взгляде промелькнула мольба, она просила отпустить ее. – Я не могу… Как я могу, месье де Шаньи выкинет меня на улицу, как щенка, если узнает! 
- Сделай так, что б не узнал!
- Я не могу! Поймите же, я не знаю кто вы, я даже не могу видеть полностью ваше лицо. Как я могу помогать вам, не зная, что вы хотите и что вам нужно.
- Ты уже помогла мне один раз, что станет, если поможешь и второй? Прекрати реветь! – Прикрикнул он, но это получилось у него больше с нотками заботы, нежели угрозы.
Ему меньше всего хотелось смотреть на ее слезы.
Слезы девушки почти сразу же остановились.
- Как тебя зовут?
- Жюли. Жюли Лоранс, месье. – Втягивая ноздрями воздух, ответила девушка, отдышавшись.
- Помоги мне, Жюли. – Попросил он, наконец, отпустив ее руку. – Тебе не понять всего… просто помоги.
Девушка сразу же отдернула руку, и начала ее, прижимая к груди, потирать второй ручкой, будто бы проверяя, не сломал ли он ей запястье, с такой силой сжимая его.
- Не просите того, чего я не смогу выполнить! У меня старый больной отец, я у него единственная дочь, а он – это все, что меня есть, у меня больше никого нет. Что я буду делать, если лишусь этой работы? Месье, будьте милостивы! Он с прищуром оглядел ее.
- Если дело в деньгах, - выдохнул он, оглядывая перевязанное плечо, и замечая, что повязка пропитывается кровью, - то я заплачу тебе.
- Нет. – Резко отвергла его предложение Жюли, тоже обратив внимание на его повязку. – Да у вас снова открылась рана…
Она встала с кровати, подошла к столику, и начала там, передвигая и гремя чем-то, что-то искать.
Не смотря ни на что, через несколько минут она, как ни в чем не бывало, сделала ему перевязку. 
- И свалились вы на мою голову!  - Пожаловалась она, покачав головой, когда закончила.
После этого Эрик поймал ее руку, прежде чем позволить ей встать с краешка кровати, где она сидела, и на этот раз уже не причиняя ей боли просто взял ее в свою ладонь.
- Жюли, так вы поможете мне?
Девушка помолчала несколько секунд, вырывать руку из его руки она не спешила.
- Видно я и так взялась вам помогать… - Вздохнула она, будто бы над ней что-то довлело, - еще со вчерашней ночи. Что ж теперь делать? Хорошо, я помогу вам.

(ред)

Отредактировано Night (2005-10-06 12:54:13)